Ларс III

Глава 22

Конец лета 827 г., Белград

Солнце нещадно палило на долину, где разместился Белград. По дороге к городу поднимая пыль двигалось войско хорватов и сербов. По данным нашей разведки их было чуть менее восьми тысяч воинов.

Наша двадцатитысячная армия выстроилась в боевом порядке, образуя красивые легионерские квадраты. Часть армии осталась в военном лагере за нашими спинами. Я, Метик, Омуртаг и Радко сидели за небольшим столом перед войском. Мы разглядывали войска неприятеля. Метик заметил, что если бы мы хотели крови, то хлопнули бы врагов, не дожидаясь того, как они развернутся для сражения.

Почти час понадобился противникам, чтобы встать напротив нас в более или менее воинственном виде. Восемь тысяч уставших воинов мечтали поскорее погибнуть. Иначе это не охарактеризуешь. Трехкратный перевес в живой силе был виден даже слепому.

— Ну что, братан, готов метелить братьев наших, сербов и хорватов? — спросил меня Эд достаточно тихо, чтобы только я смог его услышать.

— Неа, — лениво ответил я.

В это время от противников отделилась группа всадников. Мы встали и сделали пару шагов навстречу. Подъехав ближе, они остановились. Посмотрев на то, что мы были пешие, они соскочили с коней. Два воина подошли к нам. Я отметил то, что они проявили уважение.

Омуртаг тихо представил их, чтобы я имел представление о них. Это были князья Владислав и Просига. Оппоненты подошли к нам и стали внимательно нас изучать.

Хорватский князь Владислав поправил шлем и глянул на своего союзника, сербского князя Просигу. Владислав был могучим воином, высоким и широкоплечим, с львиной гривой пшеничных волос и бородой, заплетенной в косу. Его голубые глаза излучали показное спокойствие.

Просига, щурясь от солнца, вглядывался в наши лица. Сербский князь был ниже ростом, чем Владислав, но коренастый и жилистый, как дикий кабан. Его черные глаза, глубоко посаженные под густыми бровями, с хитрецой изучали нашу компанию.

— Я — Омуртаг, гардарский наместник болгарского ханства — заявил Омуртаг, — а это — Ларс, царь Гардарики.

Я удивился тому, как Омуртаг себя представил. Все же титул «гардарского наместника» он поставил так, что звучало это грозно и весомо. Иногда у меня проскальзывали мысли о том, что болгарин сожалеет об утрате части своей независимости. Но я, видимо, ошибался. Еще больше радовало, что я знал латынь, которая сейчас была международным языком.

Омуртаг также представил Метика и Радко.

— Что надобно вам, соседи? — задал вопрос болгарин.

— Забрать свое по праву сильного, — ответил Владислав.

Омуртаг посмотрел на него как на безумца. Видать они хотели Радко напугать своим внушительным по местным меркам войском, да вот только не ожидали такой встречи. Они шли сюда без разведки? Неужели они не смогли придумать нормальный повод, после того, как увидели нас?

— Я много слышал о тебе, Ларс, — заявил Просига, вмешиваясь в разговор, — Говорят, ты брал на меч Константинополь и хазаров.

— Не знал, что слухи и до запада дошли, — ответил я.

Просига ответил, что торговцы многое могут рассказать, если найдут надежных слушателей. Я согласился с ним и вкратце обрисовал как захватил Царьград, а потом присоединил Хазарский каганат к своему царству. Рассказ получился интересным, в это время тяжело с развлечениями, а для сербского князя Просиги я — первоисточник тех слухов, что дошли до него.

— Мы пришли воевать, а не лясы точить! — прервал мой монолог Владислав.

— И что ты хочешь? — спросил с иронией Омуртаг.

— Отдайте нам спорные земли на границе, и разойдёмся миром, — ответил хорват.

— Размечтался! — возмутился Эд.

— Это наши земли! — настаивал Владислав.

— Тогда тебе конец, — холодно произнёс Омуртаг, испепеляя его пронзительным взглядом.

Что интересно, Просига в это время молчал. Он вообще притворился бревном, словно разговор его вообще не касался. Серб понимал, что попал в капкан. Если сейчас объединенные войска сербов и хорватов будут разбиты, то достойный отпор в самих княжествах дать не смогут. Еще больше сомнений вызывает вариант победы над теми, кто разграбил Царьград и сжег половину Хазарского каганата. Но выход есть всегда. И Просига, судя по его спокойному выражению лица, старался его найти. По крайней мере, энтузиазма к битве у него не было.

Владислав спорил с Омуртагом по поводу принадлежности части болгарской территории соседям — сербам и хорватам. Омуртаг ехидно заметил, что если они хотят решить все силой, то пусть сразятся с гардарскими войсками, которых страшатся на всем юге и востоке известных земель.

— Погодите, — вмешался я, — Есть идея получше. Давайте решим всё по-мужски. Кто победит, тот и прав.

Владислав переглянулся с Просигой.

— Ладно, — согласился сербский князь, которому эта идея «зашла», — Пусть ваши лучшие бойцы сразятся с нашими.

— Не, это скучно, — ухмыльнулся я — Давайте лучше в футбол сыграем. Одиннадцать на одиннадцать. Победитель забирает все.

Владислав с Просигой снова переглянулись, озадаченные таким предложением.

Эдик сначала во все глаза уставился на меня, а потом напрягся, еле сдерживая смех.

— Футбол? — переспросил Омуртаг, — Это еще что за штука?

Я вкратце обрисовал правила игры. Владислав с Просигой, почесав бороды, согласились на странное предложение. Правила новой игры для них оказались довольно простыми. Радко организовал под руководством Эда поле и ворота с рыбацкими сетями. Кожаный мяч «позаимствовали» у кузнечных мехов, чуть модернизировав его в шар.

Я с Эдиком на своих примерах показали наглядно пятиминутку игры. Демонстрация процесса разъяснила некоторые нюансы футбола.

Вскоре на импровизированном поле перед стенами Белграда выстроились две команды. За матчем наблюдали воины, почти тридцать тысяч человек. Первые пять рядов посадили на бревна. Следующие пять — сидели на лавках. Остальные — смотрели стоя. Так удалось создать некий аналог арены.

Роль судьи взял на себя Метик.

Хорваты с сербами, привыкшие махать мечами, с трудом управлялись с кожаным мячом. Они больше пинали друг друга по ногам, чем по мячу. Их «пасы» больше напоминали удары боевого молота. Защитники, вместо того чтобы отбирать мяч, пытались сбить с ног соперников подсечками и подножками.

— Эй, ты чего творишь⁈ — возмущался Омуртаг, которого только что свалили на землю, — Это же не борьба!

— А что это по-твоему? Танцы? — огрызался серб, ухмыляясь, — Мы еще и не такое можем!

Вратарь противников, здоровенный серб по имени Милош, явно был щитоносцем, так как сносил любого, кто подбегал к его воротам. Подмигнув Метику, я покачивал головой, запрещая ставить за это пенальти.

Мы с Омуртагом были самыми ловкими. Но особо выделялся один наш легионер, сотник Игорь. Он носился по полю, словно вихрь, обводя сербов и хорватов одного за другим. Его светлые волосы развевались на ветру, а ноги мелькали так быстро, что казалось, будто у него их не две, а четыре.

— Да он колдун! — вопил Владислав, пытаясь догнать Игоря, — не может человек так быстро бегать!

Вскоре Игорь забил первый гол. Он воспользовался ошибкой защитника и ловко отправил мяч между ног удивленного Милоша. Наши войска орали от восторга, а сербы с хорватами начали ругаться между собой, обвиняя друг друга в пропущенном голе.

— Да ты слепой, Милош! — кричал один из хорватов, — Между ног пропустил!

— А ты пас давать научись! — огрызался вратарь.

Игра продолжалась, и вскоре Игорь забил ещё один гол, а затем и Омуртаг отличился, вписав свое имя в историю первого футбольного матча. Хорваты с сербами окончательно пали духом. Их атаки разбивались о стену наших защитников, а попытки отобрать мяч у Игоря заканчивались полным провалом. Я заметил, что из-за высокой дисциплины легионеров, игра в командную игру у них значительно лучше выходит.

Под конец второго тайма один наш защитник снес Владислава в штрафной. Назначили пенальти. Сам Владислав и реализовал его, забив гол. Радость сербов и хорватов было потрясающей. Счет был 3:1 в нашу пользу.

Я даже подумал, что может поддаться и сыграть вничью. Но тут меня обломал Эд, сообщивший о том, что второй тайм закончился и он добавляет еще две минуты к основному времени. Как он считал время — не знаю.

— Все, сдаюсь, — прохрипел Просига, падая на землю, — Пусть забирают эти проклятые земли. У меня уже ноги не ходят.

Владислав, пыхтя и отдуваясь, подошел ко мне.

— Ладно, вы победили, — признал он, — земли ваши. Но учтите, в следующий раз мы вам покажем, как надо в футбол играть!

— Хорошо, Владислав, — Омуртаг рассмеялся, — Мы будем ждать ответной игры. А пока — празднуем победу!

И под стенами Белграда начался пир, на котором вчерашние враги пили вино и ели жареное мясо, обсуждая странную игру под названием «футбол». Даже Владислав, поначалу скептически относившийся к новой забаве, признал, что это было весело.

Я был доволен, как слон. Футбол придумали мы, гардарцы. Метик уже грезил о Лиге Чемпионов. Сидя в зале белградской крепости, до нас доносились звуки игры в футбол. Воины разбились на несколько команд и организовали небольшое соревнование. Омуртаг поставил призом свой золотой кубок. Я боялся, что могут начаться беспорядки, но после того, как одно смутьяна прилюдно высекли, до драк дело не доходило.

С сербом Просигой и хорватом Владиславом мы нашли общий язык. Я расписывал преимущества нахождения Болгарского ханства в царстве Гардарики. Князья кивали и слушали. Подобно зазывале на ярмарке, я выпячивал достоинства и ловко умалчивал о недостатках.

У князей был свой интерес. У каждого был свой путь к становлению независимости. К примеру, князь Сербии Просига совсем недавно получил независимость от Византии. А князь Хорватии Владислав сейчас является данников франков.

На севере их княжеств находится Паннония, которая, в свою очередь, готовилась к войне с франками и имела тесные связи с Болгарским ханством. Это создавало сложную политическую мозаику, в которой каждый шаг мог иметь далеко идущие последствия.

Я, конечно, не упустил возможности упомянуть о Паннонии, намекая на возможные выгоды от союза против вероятного противника. Говорил о мощи Гардарики, о её достижениях в военном ремесле, о порядке и процветании, которые царили в царстве. Князья слушали, кивали, задавали вопросы. В их глазах читалась нерешительность, смешанная с любопытством.

На вопрос о том, куда мы собрали такое войско, я туманно отбрехался. Я пообещал, что через пару месяцев, на обратном пути, мы снова встретимся и тогда уж я похвастаюсь добычей. Князья остались довольны таким ответом. Я решил не доводить информацию о планах по захвату Рима.

На следующий день, распрощавшись с князьями и гостеприимным Белградом, наше войско тронулось в путь. Письмо от Ходота позволило нам считать сроки прибытия в Венецию, где у нас будет следующая остановка.

Венеция — автономное образование, но достаточно зависимо от Византии. Недавно выбранный венецианский дож Джустиниано Партечипацио, по заверениям византийских императоров, доложен был нас встретить и организовать склады снабжения. Из Венеции мы будем очень медленно, но достаточно «громко» идти вглубь итальянского полуострова, чтобы оттянуть на себя римские войска.

Вспомнив императоров, я обратил внимание на Софию, лазутчика Феофила, которая прилежно исполняла функции помощницы лекаря, помогая ему во всех его обыденных делах.

Ветер гнал пыль по дороге, забивая ее в глаза и ноздри. Метик, скачущий рядом со мной, сплюнул пыль, скрипящую на зубах. Эдик со скуки рассказывал моему оруженосцу геополитический расклад местности.

— А Венеция, это где? — спросил Умка у лекаря.

— Этот город, — хмыкнул Эд, — на воде. Домов больше, чем деревьев, а вместо улиц — каналы.

— Враки всё это, не бывает такого, — Умка только головой покачал.

Путь оказался не из легких. Лошади еле ноги волочили, но мы упрямо шли к цели. Через две недели тяжелого пути мы оказались недалеко от цели. А однажды утром, после ледяной ночевки в горах, Умка увидел нечто странное. Солнце играло на чем-то огромном и синем.

— Князь Метик, это что? — спросил он моего товарища.

— А-а, это? — он прищурился, — Это море. И город.

— Город?

— Говорил же, дурень, город на воде, — беззлобно фыркнул Эд.

На берегу мы остановили войско. Все уставились на синюю даль.

— Вон там, за этой водой, Венеция и есть, — указал Метик Умке.

— Город на воде, — прошептал мальчишка, — и как такое возможно?

Увидев очередную точку маршрута, легион воодушевился. Мы сделали небольшой привал для последнего рывка к цели.

Умка, сидя у костра, всё еще не мог прийти в себя от увиденного. Меня умиляло его удивление. Дома, построенные из камня, с узкими окнами и балконами, мосты, перекинутые через каналы, гондольеры, управляющие длинными черными лодками. Это все ждало моего оруженосца. Контраст от привычных ему деревянных изб и пыльных дорог будет особенно ярким.

— Эй, Умка, чего задумался? — Я хлопнул его по плечу, — Не бойся, скоро пойдем город смотреть, диковинок там всяких — видимо-невидимо!

Парень улыбнулся. Страх перед неизвестным отступал, сменяясь любопытством.

В Венеции мы должны были дождаться очередного сообщения от Ходота. При проходе Адриатики он должен был отправить пару быстрых ладей-гонцов, чтобы проинформировать о своем местонахождении. Был расчет на то, что день прихода гонца должен быть днем высадки войск у Рима. Разница была в пару дней в сторону увеличения этого срока.

Пыль, поднятая тысячами ног, висела в воздухе плотной завесой, забиваясь в ноздри и глаза. Венеция, раскинувшаяся на островах посреди лагуны, уже была видна — диковинный город, непохожий ни на один из тех, что гардарцы видели раньше. Дома, тесно прижатые друг к другу, каналы вместо улиц, высокие колокольни церквей. Всё это казалось каким-то нереальным. Мы находились на материковой части.

Из города навстречу войску выехала группа всадников в ярких одеждах.

— Послы от дожа, — пояснил Омуртаг.

Послы, спешившись, низко поклонились.

— Приветствуем вас, доблестные воины севера, — начал один из них на латыни, — дож Венеции рад принять вас в своих владениях. Он предлагает вам разместиться на острове Лидо, где для вашего войска приготовлено все необходимое.

— Где это Лидо? — хмуро поинтересовался болгарин.

— Небольшой остров рядом с Венецией, — пояснил посол, — Там достаточно места для вашего лагеря, есть пресная вода и пастбища для коней.

Мы с Омуртагом переглянулись.

— А почему не в самой Венеции? — спросил болгарский наместник.

— Город наш не приспособлен для размещения такого большого войска, — с поклоном ответил посол, — Но не беспокойтесь, мы позаботимся о вашем удобстве. На Лидо вас ждут обильные запасы продовольствия и вина.

Я, поколебавшись, кивнул. Войско двинулось дальше, следуя за послами. Вскоре показался и сам остров Лидо — длинная песчаная коса, отделяющая лагуну от открытого моря. Венецианцы быстро ретировались.

Я, оглядевшись, почувствовал, как у внутри все холодеет. Никаких деревьев, только редкие кустики, да колючки. Ветра гуляли по острову, поднимая в воздух песок и соленый запах моря.

— И где тут становиться лагерем? — спросил Омуртаг у меня, но я только пожал плечами.

Войско начало разбивать лагерь, но это оказалось нелегкой задачей. Палатки срывало ветром, колья не держались в рыхлом песке. Кони беспокойно ржали, не находя подходящего места для пастбища. Обещанные запасы продовольствия оказались скудными, а воды — и того меньше.

Стемнело. Воины, уставшие и голодные, жались у костров, пытаясь согреться. В темноте слышались ругань и ржание коней. Я, глядя на тлеющие угли, понимал — прибытие в Венецию началось совсем не так, как мы ожидали. Вот только кто в этом виноват? Дож или византийские императоры?