Латвийский путь к новому кризису

5. Что у нас происходит с историей?

В Прибалтике и не только

В Таллинне снесли памятник советскому солдату-победителю и братскую могилу советских солдат, освободив­ших Таллинн от немецких захватчиков. Есть в этом что-то необычное? Если вспомнить нашу и не нашу ближайшую историю совершенно обычное дело. Массу памятников советским победителям самых разных воинских званий от солдата до генералиссимуса уже снесли повсюду. А польское руководство даже заявило, что хоть большинство они уже снесли, но немного ещё осталось, и они их непременно сне­сут в ближайшее время. Даже небоскрёб в центре Варшавы

- подарок СССР. Конечно, если подходить последователь­но, то полякам надо и остальные подарки СССР вернуть

- города Катовиц (Катовице), Гляйвиц (Гливицы), Бреслау (Вроцлав), целое воеводство Силезию, треть Восточной Пруссии, со ставкой Гитлера «Вольфшанце», которую они с удовольствием показывают туристам. И ещё много всего. Всё это тоже подарки СССР, победителя. Но не сегодняш­ним руководителям Польши. У них теперь новые хозяева, пусть попробуют получить от них.

А необычное сейчас в том, что, наконец, нашлись не­довольные, которые решились протестовать против тако­го «святого» дела, как уничтожение памятников советской власти. И много полиции пришлось арестовать целую тысячу человек далеко не всех. Откуда взялось столько? Ведь мы за прошедшее время усвоили, что вся Прибалти­ка это обиженные советской властью народы. Да целые народы, совершенно все обиженные советской властью. И российские власти, когда с них требовали компенсации за эту обиду, убеждали всех, что они тоже обижены советской властью. Совсем такие, как прибалты. Вот в таком оби­женном мире мы теперь живём. Пока. Советская власть всех обидела и ушла. А то, что она построила и создала, всё растащили и приватизировали, кто успел. Зачем тогда памятник защищать? Запутанный вопрос.

Прибалтика всё вышло из прошлого

В Прибалтике во всём замешаны немцы. Это очень старая и длинная история. Ещё в XII веке Римский папа выделил немец­ким монахам-рыцарям «участок» Прибалтику и благословил их на «святое» дело нести католическую веру огнём и мечом тамошним «варварским» племенам.

Немцы приступили сразу. Первая экспедиция высадилась в 1181 году и приступила к делу. К 1240 году уже было всё в по­рядке немцы захватили даже Псков. Но русские княжества отбились, в 1242 году немцев в Ледовом побоище разгромил Александр Невский. Отбились и литовцы с белорусами и по­ляками, разгромив немцев в Грюнвальдской битве в 1410 году. Остальных немцы победили, у них не нашлось Александра Не­вского, и постепенно превратили в своих крепостных. Надолго, практически на 700 лет. Но сегодня на них уже не принято оби­жаться. В одной современной эстонской статье об этом даже гордо написано: «…это означало включение Эстонии в запад­ноевропейский тип развития». Действительно, надо гордиться, ведь твои хозяева настоящие европейцы. Гордость холопов. А памятники людям, обидевшим их великолепных европейских господ, холопы конечно, должны уничтожать. Святое дело постоять за своих господ.

Так появилась Ливония уникальное государство, разде­лённое на классы по национальному признаку. Немцы все поголовно патриции и начальники разных сортов, от великого магистра ордена и до бюргеров и приходских пасторов и пи­сарей. «Не немцы» их крепостные, просто движимое иму­щество, «луопс» скот, такое «звание» они имели официаль­но. Немцы были строгие хозяева крепостному, поднявшему руку на своего хозяина, её отрубали, поимка беглеца не имела срока давности, за повторный побег от своего помещика кре­стьянину полагалось отрубать ногу. Чтобы не бегал. Так про­сто и эффективно поддерживали настоящий немецкий поря­док. Дело холопов было пахать немецкую землю. Города были чисто немецкие. Местным холопам их разрешалось посещать только днём. С заходом солнца они должны были их покидать и отправляться к себе на господскую конюшню. Такова была настоящая «европейская» жизнь. Приходящие время от време­ни в Ливонию завоеватели датчане, шведы, поляки, русские ничего существенно в этом не меняли. Что делать со своим хо­лопом всегда оставалось личным делом немецких баронов.

Этот прекрасный «европейский» дух жив и сегодня. Тог­дашнее разделение на немцев и не немцев это сегодняшнее разделение на граждан и неграждан в Латвии и Эстонии. Ни­чего нового не придумано. Немцы обладали всеми правами, которые были известны в средние века. Несомненно, это граж­дане. Представители коренных народов никакими правами не обладали это просто имущество немцев, полностью соответ­ствовали негражданам. И это нормально. Теперешние гражда­не ведь терпели это 700 лет и заслужили, могут и неграждане потерпеть. Не европейцы же.

Одновременно тогда родилось жгучее стремление из ненем­цев любыми средствами пролезть в немцев. Но дальше немец­ких холопов пролезть не удавалось у немцев порядок стро­гий. Возможность появилась только в XIX веке, после отмены крепостного права. И некоторая, успешная часть ненемцев пробилась. Сейчас на старых кладбищах можно видеть старые богатые и красивые могилы с написанными на немецком язы­ке ненемецкими фамилиями. Но и в XIX веке немцы полно­стью сохраняли свою власть в Прибалтике и всякое свободо­мыслие твёрдо пресекали. Поэтому нарождающаяся местная интеллигенция свои первые шаги в создании национального самосознания совершала в России, в основном в Петербурге. Там издавались национальные газеты, там были изданы сбор­ники дайн К. Барона сегодняшняя гордость Латвии и много другого национального.

Так появились три группы населения, которые с начала XX века поочерёдно сменяла друг друга на вершине обществен­ной лестницы: 1) немцы, 2) полностью ориентированные на немцев их холопы, 3) ориентированные на Россию их против­ники. Самую большую группу составляли 3) ориентирован­ные на Россию противники немцев, поскольку включали массу беднейшего населения безземельное крестьянство и город­ской пролетариат, за 700 лет ничего не достигшее. Многие от этого немецкого засилья бежали в Россию, там до сих пор мно­го латышских и эстонских поселений. Кто раньше отдыхал в Сухуми, наверняка там пили молоко из местного эстонского колхоза.

Первая проба сил 1905 год

Первая российская революция открыла шлюз накопившейся за столетия ненависти и нищее крестьянство, вынужденное за аренду помещичьей земли половину всего отдавать поме­щикам, принялось громить и жечь своих ненавистных хозяев. Этим занимались крестьяне всей России, но в Прибалтике эта война была наиболее ожесточённей и тотальной. Притом, жгли без различия национальности, как немецкие баронские поме­стья, так и поместья «новых немцев», из местных. И интенсив­ность, и накал этого процесса в «спокойной» Прибалтике до сих пор удивляет исследователей. Сейчас новые «демократы» причитают какие ценные дворцы сожгли эти дикие холопы!

Но до начала I мировой войны всем, на всех уровнях, про­должали заправлять немцы. С началом войны с Германией они лишились доверия германский флот обстрелял Лиепаю уже на второй день войны. Лишились доверия во всей империи. Петербург тогда переименовали в Петроград, а немцев начали отовсюду вычищать. Но немцев во власти было много, и про­цесс шёл крайне медленно. Например, в Рижской городской думе немцы составляли 80% депутатов, и первый ненемец латыш А. Красткалн был выбран городским головой только в 1916 году, когда немецкие войска стояли уже у порога Риги.

Октябрьская революция

Для революции в Прибалтике всё было готово, и Октябрьская революция пришла в Прибалтику молниеносно. Немцы были изолированы, а национальные военные части полностью под­держивали большевиков. В Эстонии советская власть устано­вилась уже в октябре 1917 года, а в неоккупированной части Латвии в начале ноября.

Но немцы наступали. Немецкие войска к этому времени уже заняли Ригу и продолжали наступать. В феврале 1918 года немцы заняли всю Прибалтику. Заняв Прибалтику, они сразу принялись восстанавливать свою благословенную Ливонию. В апреле 1918 года они собрали объединённый ландтаг захвачен­ных земель Эстляндии, Лифляндии, острова Эзель (теперь Сааремаа) и города Риги. Из 58 «депутатов» 34 немецкие ба­роны и бюргеры, остальные местная пронемецкая буржуа­зия. Новые «немцы». Ландтаг с восторгом единогласно (Вот плоды немецкого воспитания такого в то революционное время не встречалось нигде!) принял постановление о созда­нии Прибалтийского герцогства и обращение к германскому императору с просьбой принять новое государство под свою «высокую» руку. И предложение прислать 3 миллиона коло­нистов для заселения «пустующих» земель и создания немец­кой среды. Император милостиво согласился. Всё развивалось изумительно опять немцы у власти, их преданные холуи при них кормятся. И Ливония опять тут. Порядок.

Счастье совершенно неожиданно разрушила революция. На этот раз, германская, она произошла 9 ноября 1918 года и победила Германскую империю, войска которой всё ещё нахо­дились недалеко от Парижа. Первая мировая война кончилась. Немецким войскам пришло время уходить. Из новой Ливо­нии ничего не вышло. Но немцы позаботились о своей веко­вой недвижимости уходя, они оставили созданные во время оккупации «национальные» правительства присматривать за новыми независимыми республиками. А в Латвии многие не­мецкие солдаты остались служить в «национальной» армии, им за это латвийское правительство обещало по 20 гектаров земли и гражданство, если они повоюют хотя бы четыре неде­ли с латышскими стрелками, которых было несколько полков и все они поголовно были красными. А «белых» латышских стрелков, которые поддержали новое «наци ональное» пра­вительство, созданное под присмотром немцев, удалось на­брать только роту. Народ был монолитно на другой стороне. Так создавалась «европейская» ориентация новых республик.

О латвийском правительстве американский представитель в Прибалтике В. Грин сообщал, что оно «крайне слабо и не пред­ставляет латышский народ. Оно было бы немедленно свергну­то, если бы состоялись народные выборы».

Независимые республики

И Эстония, и Латвия в межвоенный период строго следовали пронемецкой и антироссийской политике. Здесь базировалось масса белогвардейских организаций, которые в меру своих сил воевали с Россией. В Латвии был убит Теодор Нетте и ранен

Махмасталь, советские дипломатические курьеры помните Маяковского «Товарищу Нетте, пароходу и человеку»?

В 1934 году, вслед за захватом нацистами власти в Герма­нии, местные вожди Пяте в Эстонии и Ульманис в Латвии совершили перевороты и установили диктатуры по немецкому образцу. За одобрением своих дел они ездили в Германию к Гитлеру. А когда итальянские войска на глазах у всей Евро­пы захватили Эфиопию, превратив её в итальянскую колонию, Муссолини преподнес своему королю титул «императора Абис­синии». Первыми это официально признали Эстония и Латвия. И Латвия, и Эстония с восторгом встретили вступление войск Гитлера в Рейнскую демилитаризованную зону и «не заметили» когда Гитлер захватил у соседней Литвы Клайпеду (Мемель), хотя это произошло в 30 километрах от границы Латвии.

В общем, семисотлетнее немецкое воспитание оказалось очень успешным, и даже в отсутствии хозяина его холопы вели себя как учили. Гитлер мог гордиться. Холопы очень стара­лись.

Но независимость неуклонно двигалась к концу. Близилось то, чему потом, через 50 лет, в 1991 году придумают название «оккупация» и будут утверждать, что народы Прибалтики со­вершенно все, ею были смертельно обижены и несли жуткие страдания. Но, чтобы оказаться смертельно обиженными и страдать, народы перед этим должны были быть неимоверно счастливы, и восхищены своей жизнью.

Несомненно, новые «патриции», удачно занявшие освобо­дившиеся место ушедших в прошлое и уехавших в Германию немецких господ, были в полном восхищении своей жизнью и бесконечно счастливы. А остальные? Огромное большинство, тех, кто стал целой дивизией красных латышских стрелков, и которые жгли дворцы немецких господ в 1905 году? Как они себя чувствовали?

Вот данные того времени. Промышленное производство в Латвии составляло 42,6 доллара на душу населения в год, а в

Эстонии 17,7 доллара. Всего. Сельское хозяйство постепен­но разорялось: в Латвии только с 1935 по 1939 год за долги было продано с молотка 26 тысяч крестьянских хозяйств.Что это означает? Это означает, что 120 тысяч человек остались без средств к существованию и превратились в батраков. Но долги росли и к 1940 году составили 350 миллионов латов цифра, равная годовому объёму промышленного производства или 40летней выручке от экспорта масла всей страны. Опять многих надо было продавать. 70 тысяч крестьянских хозяйств в Лат­вии были безлошадными. Можете себе представить их жизнь?

Неграмотность составляла 11 % населения, а 30,1% детей не посещало даже начальную школу. За 20 лет окончили универ­ситет и получили высшее образование в Латвии всего 6841 че­ловек (0,35% жителей), это в среднем по 342 выпускника в год. Как у племени пигмеев в Африке. Нищета.

С началом мировой войны Прибалтика оказалась изолиро­ванной от европейских рынков, осталась без бензина и топлива польского угля, начался кризис. Предприятия переходили на сокращенный рабочий день и закрывались. Безработица до­стигла 30%. Безработных отправляли на принудительные ра­боты на лесоповал и сельскохозяйственные работы.

Всё это очень не похоже на успешную и монолитно счастли­вую страну, если только 342 человека в год в стране получают высшее образование и обеспечивают себе успешную жизнь и могут своими мозгами что-то развивать в стране. Счастья хва­тало только на чиновничество и крупных торговцев.

Кого обидел 1940 год?

17 июня 1940 года в Прибалтику вступили советские войска. Вступающие войска встречали рабочие демонстрации, которые разгонялись конной полицией. В Риге при разгоне были убиты 2 демонстранта. Беспорядки длились три дня, после чего были сформированы новые правительства. В Эстонии новое пра­вительство возглавил поэт Й. Варес, в Латвии известный ми­кробиолог, профессор А. Кирхенштейн. Правительства были стопроцентно местные национальные. Коммунистов в них не было, они ещё продолжали сидеть в тюрьмах. Произошло то, о чём писал своему Госдепартаменту американский предста­витель В. Грин ещё в 1918 году. Новая власть сразу принялась переустраивать жизнь. Как мы видели выше жизнь реально требовала этого.

Что она сделала? Она ликвидировала все долги крестьян. В Латвии было списаны все упомянутые выше 350 миллио­нов латов долгов крестьян, по которым только процентов надо было выплачивать 42 миллиона ежегодно (лат в то время был приравнен к рублю). Крестьяне смогли теперь спокойно поку­пать нужное для работы и жизни, а не относить всё заработан­ное в банки оплачивать проценты. 75 тысяч безземельных и малоземельных крестьян получили землю 600 тысяч гекта­ров, оставшихся от крупных поместий уехавших в Германию немцев. И ещё на обзаведение им было выделено 14 миллио­нов рублей. Создали первые м а ш ин отракторные станции, что­бы было чем пахать землю безлошадным хозяйствам. В Риге было национализировано 4400 многоквартирных домов, боль­шинство из них были хозяевами заложены в государственном Земельном банке и не выкуплены, и 20 тысяч человек из подва­лов и трущоб получили новые квартиры. Заработали стоявшие предприятия. Все безработные вернулись на работу. А на 1941 год планировался рост производства ещё на 37% (!) и инвести­ции 210 миллионов латов, цифра по масштабам независимой Латвии фантастическая, и фантастическое количество хорошо оплачиваемой работы восторг бывшим безработным.

Все эти, несомненно, положительные изменения, прямо за­тронули 70% населения, которые существенно улучшили свою жизнь. Смешно утверждать, что они были этим обижены и, как теперь утверждают «новые» историки, страдали. Кто же был обижен?

Несомненно высшее чиновничество, потерявшее свои теплые места, 4400 бывших хозяев многоквартирных домов, потерявших свои доходы. Но 200 тысяч жителей этих домов получили существенное снижение квартплаты, примерно в 10 раз, и не обижались. Руководство политической полиции, руко­водство военизированной организации айзсаргов тоже были сильно обижены, их арестовали и поместили туда, где они дер­жали политических заключённых, которых новая власть выпу­стила. Обижались 15 банкиров национализированных банков и хозяева национализированных предприятий. Очень обижались шведские хозяева спичечной промышленности Латвии, кото­рые получили её За бесценок на 30 лет в концессию и вдруг лишились такой халявы. Действительно были такие, кто мог обижаться на судьбу ну, не повезло!

Если всех обиженных собрать, то набирается около 5% на­селения. Но это те 5%, которые привыкли говорить от имени нации, и твёрдо убеждённые, что если они обижены, то от этого страдает вся нация. Как они когда-то страдали за сво­их немецких хозяев, когда в 70-х годах XIX века российское правительство перевело делопроизводство в Прибалтике с не­мецкого языка на русский. Обратите внимание именно с не­мецкого, а не с эстонского или латышского языка, которые до этого никогда и не допускались.

Эти обиженные не сидели, сложа руки и наблюдая, как их бывшие холопы переселяются в их бывшие дома. Это очень обидно видеть. Они готовились. В конце 1940 года, когда в Гер­мании уже шла подготовка к вторжению, германское посоль­ство в Латвии, оно ещё продолжало сидеть в Риге, доносило на родину, что имеются широко разветвлённые структуры, обла­дающие оружием и готовые помочь германской армии в нуж­ный момент. Если об этих структурах знало германское посоль­ство, то о них знали и латвийские, уже советские, спецслужбы. За неделю до начала войны были произведены аресты, и боль­шинство активистов этих «широко разветвлённых структур» было отправлено в отдалённые от театра военных действий районы. Чтобы не мешали воевать. Некоторых, в частности ев­реев, это даже спасло от уничтожения. Но значительная часть «обиженных» представителей местной буржуазии, вместе с их оружием уцелели.

Вторая мировая война.

Она в Прибалтике началась сразу, ночью 22 июня. Восточ­ная Пруссия граничила с Литвой, а до Латвии было всего 30 километров. Уже 22 июня немцы двигались по Латвии. Хотя за неделю до войны, 14 июня были произведены аресты «оби­женных» буржуазных активистов, готовившихся с оружием встретить немцев, значительное количество их уцелели и на­чали свои диверсионные действия.

Они обстреливали с крыш и чердаков двигающиеся совет­ские части, но главное направление их войны, была война с собственным народом, поддержавшим советскую власть в 1940 41 годах. Они очень старались: возникли самодеятель­ные команды, которые разъезжали по стране на захваченных городских автобусах и хватали, и стреляли всех, кто как-то оказался связанным с советской властью: коммунистов, комсо­мольцев, членов советов, безземельных крестьян, получивших землю, квартирантов, получивших квартиры, просто евреев множество категорий латвийцев подпадали под их принципы определения «виноватых».

Методы «санитарной» обработки были простые и эффек­тивные расстрел. После «акции» они рисовали транспарант: «Юден фрей», устанавливали его у въезда в город фотографи­ровались у него и встречали «хозяев» немцев. Это была тяже­лая работа в Даугавпилсе, например, евреи составляли 40% населения. Потом много таких фотографий было выставлено в первые годы независимости в «Музее оккупации». Ими гор­дились. Я их там видел, потом они куда-то пропали, это суще­ственный пробел теперешней экспозиции.

Только, пожалуйста, не думайте, что это был какой-то гено­цид или холокост. «Это была самоотверженная и героическая борьба за нашу независимость» вот точка зрения, которую твёрдо отстаивают уцелевшие «герои» или их потомки. «Гено­цид» был потом, в 1945 году, когда этих «героев» ловили в ле­сах и отправляли в Сибирь, а холокоста вообще не было это выдумка евреев. Нескольких уцелевших. Как жаль, упустили. Это твёрдая точка зрения, которую последователи тех геро­ев сегодня жёстко* отстаивают везде, вплоть до Европейского парламента, не встречая должного отпора. Так ведь и там есть много персон, которым такая активность нравится. Наверно, в свете известной формулы, озвученной когда-то президентом Рузвельтом о латино-американском диктаторе Сомосе: «Мо­жет быть, это сукин сын, но это наш сукин сын». И прибал­тийские эсэсовцы наши, европейские. Не смейте обижать.

А дальше произошел облом. Оказалось, зря старались. Вы­яснилось, что вернувшиеся хозяева немцы, не для того с оружием в руках отвоевывали свою вековую недвижимую соб­ственность немецкую Ливонию, чтобы отдать её своим же вековым холуям, место которых всегда было на конюшне. Они могли ещё служить в полиции, тюрьмах или легионе выпол­нять самую грязную и опасную работу, но не более. А скоро и вообще бежать пришлось истекло отпущенное историей время. Самым активным и особо заслуженным повезло, нем­цы дали им место на кораблях, на которых сами убегали. Они уплыли в Германию, а после войны, спасаясь от процессов по денацификации, массово проходивших там, рассеялись по све­ту. Вместе с немецкими эсэсовцами. Остальным, попавшим в окружение в Курляндии, не так повезло пришлось прятаться в лесах, а денацификацию проходить за Уралом. Даже тем, ко­торым удалось из окружения через море убежать в Швецию, не повезло. Шведы их вернули в Советский союз, как советских граждан, скрывающихся от правосудия, и они отправились на лесоповал. Теперь это называют геноцидом и сталинскими ре­прессиями таких милых «национальных» патриотов, которые сидели в лесах будто бы только для того, чтобы восхищаться подснежниками. А все евреи в Прибалтике просто вымерли сами от неизвестной болезни, потому, что плохо мыли руки перед едой.

Победа. Наша победа

В полночь с 8 на 9 мая 1945 года побеждённый гитлеровский Рейх подписал Акт о своей капитуляции. В Москве уже было 9 мая и утром Советское правительство объявило праздник День Победы. Вечером состоялся Салют Победы. Салют со­стоялся и в Риге, и в Таллинне. Здесь война, которая окончи­лась, была совсем рядом в Курземе.

Сейчас официальная государственная точка зрения и в Эстонии, и в Латвии говорит, что это была никакая не победа, а поражение национальных вооруженных сил легионов СС, которые воевали с Красной Армией за независимость Латвии и Эстонии. И проиграли. Это чёрный день сегодняшней «новой» истории, после которого началась оккупация и фантастические национальные страдания. И российские «демократы» выража­ют своё «понимание» прибалтийцам они тоже совершенно так же «страдали» от советской власти и желали бы, чтобы и их признали оккупированными. Что делать, если нет светлого в сегодняшней истории, то надо мазать чёрным прошлое. Ведь иначе остаётся единственное: «Новое поколение выбирает пепси!» Пустота.

Но вот впечатления современников из того 1945 года. Ла­тышский классик поэт Александр Чак посвятил победительни­це Красной Армии стихи:

Тебя мы ждали так, как ждут рассвета, Когда владычит всюду ночь и страх. Так в жизни ждут лишь раз, так ждут ответа Остаться жить, иль превратиться в прах…

Вот что стояло на кону, когда шли бои с латышскими и эстонскими легионерами СС. И им противостояли и наступали не какие-то монголо-татарские полки, а 8-й эстонский стрелко­вый корпус Красной Армии и 130 латышский стрелковый кор­пус. И это были победители, и это им ставились памятники и в Таллинне и в Риге, и во многих других местах по всей Европе. И эти победители, тоже эстонцы и латыши. Памятники кото­рым теперь сносят. Почему? Почему сегодняшние руководя­щие эстонцы сносят эстонского бронзового солдата, которого в 1947 году лепили с реального эстонца сами эстонцы эстон­ский скульптор Энн Роос и архитектор Арнольд Алас?

1991 год. Другая победа

В 1991 году весь социалистический лагерь победила демо­кратия. С кавычками или без? Мнения расходятся. Уцелели только КНР, Куба и Вьетнам. Это была удивительная победа: победителями оказались те, кто в 1945 году ставил на Гитлера, активно помогали ему, чем могли, проиграли и убежали вме­сте с отступающими немцами. В Прибалтике возможностью убежать от наступающих Эстонского стрелкового корпуса и Латышского стрелкового корпуса Красной Армии могли вос­пользоваться только наиболее заслуженные немецкие при­спешники. Прибалтика была отрезана от Германии и бежать можно было только на кораблях, количество мест на них было ограничено и на всех не хватало. Но немецкие хозяева не бро­сили своих особо верных и старательных холопов лучших взяли с собой.

Теперь они или их потомки вернулись. Вернулись победите­лями. Оба стрелковых корпуса и эстонский, и латышский, а это под сто тысяч солдат, в 1945 году изгнавшие их, теперь ока­зались побеждёнными. Со всеми вытекающими последствия­ми. Побеждённым памятники не положены.

Победителей не судят. Судят проигравших сражение. Уже в 1990 году «герои» разгуливали по Риге в чёрной эсэсовской форме, поражая интуристов. Они были консультантами, совет­никами, депутатами, министрами. Сейчас они уже президенты всех трёх республик Прибалтики. Они сносят теперь уже ста­рые памятники разным латышским и эстонским стрелкам. Из Музея красных латышских стрелков, музея тех, чьи потомки их с позором выперли из Прибалтики вместе с их хозяевами, они сделали Музей оккупации музей того времени, когда им ещё приходилось скрываться за океаном в Австралии, Ла­тинской Америке, США, Канаде и с гордостью показывают его всем. Трофей!

В 1945 году их хозяева-нацисты потерпели поражение, осознали его причины и изменились. Их холопы спрятались и уцелели. Теперь у них новые хозяева. Они усвоили новую риторику и служат им так же старательно, как сотни лет слу­жили немцам. У них есть, кого послать помогать новым хозяе­вам в Ирак и Афганистан, Боснию и Косово, и ещё во многие места, где понадобится. О своих старых хозяевах они невы­сокого мнения неудачники оказались и их подвели. «Группа бандитов-нацистов была изгнана другой шайкой, советскими войсками», так в интервью ВВС, президент Эстонии оценил исторические события, связанные с освобождением Эстонии от немецко-фашистских захватчиков в 1944 году.

«Мы наш, мы новый мир построим. Кто был ничем, тот ста­нет всем». Так было сказано в гимне революции, от которой мы отказались. Последствия этого мы пожинаем. Другие пре­творяют в жизнь эту великую революционную формулу. Мы сами отказались, и нам нет причин обижаться на последствия. Они не могли быть иными. Просто надо делать выводы. Пора.

Процесс только начинается.

Май 2007 г.