Леденящая жажда

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Дорога в поселок Пролетарский — Глазов

27 июня 200… года, 04.25

Коляска взлетела над землей. Трубач перевалился на ее сторону, чтобы удержать равновесие, мотоцикл с треском вломился в кусты и замер. Яма, в которую Трубач угодил колесом, осталась где-то позади.

Николай тщетно пытался разглядеть, что за машина движется по дороге. Она ехала как-то уж слишком быстро для такой-то дороги. Пьяный водила? Просто спешат? Тогда куда? А вдруг это «скорая»?

Разглядеть было ничего невозможно. Он оставил мотоцикл в кустах и побежал к дороге, чтобы, успеть перехватить машину, если это вдруг и впрямь окажется «скорая помощь».

Из коляски вслед ему донесся чуть слышный стон. Светка пришла в себя. Слабыми движениями она пыталась скинуть с себя пленку, укрывающую ее от дождя. Трубач вернулся, открыл ей лицо — она стала жадно глотать влажный воздух.

— Где мы?

— На дороге, Мы едем в город. В больницу.

— Зачем?

— Спасать тебя.

— Меня? От чего?

Он не ответил, угловым зрением обнаружив, что машина так близко, что уже можно ее разглядеть. Темный джип, похож на «лендровер».

— Что случилось?

— Тихо! Молчи и не двигайся.

— Почему?

— Тихо, я сказал! Выстрелы ударили по ушам.

«АКМ», — автоматически определил Трубач.

Показалась еще одна пара огней. Очевидно, вторая машина ехала по следу первой. И оттуда тоже доносились звуки стрельбы.

Джип пролетел мимо, слегка захватив светом фар куст, за которым стоял мотоцикл, и до ушей Трубача долетела непонятная, нерусская речь. Глухой хлопок. Лопнула шина. Нет, прострелена. Кем-то из второй машины. Джип вильнул, но продолжал мчаться. Еще хлопок. Второе колесо пробито. Джип не удержался на дороге, съехал в кювет.

Вторая машина, взвизгнув тормозами, остановилась метрах в двадцати от джипа. И в десяти метрах от Трубача.

Он нащупал пальцем предохранитель.

— Стоять!! Выходи по одному! Стоять, я сказал!!! — услышал он.

Теперь стало понятно, что вторая машина — милицейская или бандитская. Нет, все же милицейская — «газик». Кто-то выскочил из него, спрятался за крылом…

Из джипа шарахнула автоматная очередь. Выскочивший упал. Открыли ответную стрельбу. Трубач наконец смог разглядеть два темных силуэта около джипа и четыре, не считая упавшего, около «газика». Перестрелка продолжалась наугад.

«Мне нельзя вмешиваться. Со мной Светка».

Милиционеры попытались незаметно подобраться к джипу в обход, скрываясь за кустами акации, росшими на обочине.

Но попытка не удалась. Люди из джипа услышали шорох, пустили на звук несколько очередей в темноту. Слух не подвел их — два милиционера упали. Почти рядом с Трубачом. Метрах в пяти от него. Один из упавших вскрикнул что-то вроде «мама…». Где он уже слышал этот голос?

А из «газика» все палили по джипу, пытаясь прострелить бак с бензином. Наконец преследуемая машина вспыхнула факелом, гремя колесными дисками, покатилась вниз по насыпи, оставляя за собой огненную полосу. Но люди из джипа куда-то пропали.

Потом несколько одиночных выстрелов прозвучали уже за «газиком». И все стихло. Трубач еще не мог понять, кто уцелел…

— Ай, хорош, хорош, Ахмет! Берем их машину, поехали!

«Сволочи! Уйдут! Уйдут!»

Трубач спешно вытащил свой знаменитый кольт. «Газик» рванул с места, и, когда поравнялся с ним, он выстрелил, пытаясь через разбитое окно попасть в голову водителя. Кажется, попал, судя по крику. В ответ над Трубачом просвистели пули. Он упал на землю. Но машина не остановилась. Она виляла из стороны в сторону, но шла и шла, пока не скрылась за поворотом дороги.

Трубач встал. Подошел к упавшему совсем рядом милиционеру. Это был его знакомый с автовокзала. Рыжий милиционер Витя. Он уже не дышал. Остальные тоже были мертвы…

Столько времени потеряно! Светка снова была без сознания. А вдруг она тоже умирает?.. Нет, она не имеет права! Только не она!

Господи, только не она! Молю Тебя, только не она! Трубач даже не заметил, как его губы стали шептать молитву: «Отче наш, иже еси на небесех…»

Ему вдруг вспомнилась небольшая церковь в Спас-Заулке, рядом с деревней Пастуха. Он увидел своих друзей, стоящих перед иконой святого Георгия Победоносца, увидел свечки, ими поставленные. Но странно, почему-то было убеждение, что это не воспоминание, что все это происходит сейчас, в реальном времени или на перекрестке времен. Там, в этом видении, стояли все: Пастух, Муха, Артист, Док и он сам. И все они шепчут одну молитву, молитву о спасении. Их голоса сливаются в один, взлетают к куполу и уже эхом возвращаются обратно…

«Да святится имя Твое, да приидет царствие Твое…»

Оказалось, мотоциклетную фару разбило выстрелом. Трубач до рези в глазах вглядывался в темную дорогу, выбирая объезды ям и луж, старался ехать ровно, следил за коляской. Светка лежала, не подавая признаков жизни. Словно кукольное, подпрыгивало на ухабах ее тело…

Он не замечал, что холодная дождевая вода стекает по его спине, что зуб не попадает на зуб от холода, что руки почти примерзли к рулю. Мысленно он был все еще в той церкви. Казалось, будто дрожание свечи у иконы гораздо реальнее, чем эта дорога, этот дождь, эти сегодняшние кошмары.

Больничные ворота. Ночь, а во дворе человеческий муравейник. Сколько же их тут, боже ты мой! Так вот почему не хватало машин! Значит, не только их со Светкой дом навестила беда!

Он въехал за больничную ограду. К нему сразу бросилось несколько санитаров. Странное дело — у санитаров из-под халатов были видны армейские камуфляжные брюки, а на ногах — армейские же ботинки, берцы. Быстрыми, ловкими движениями Светку переложили из коляски на носилки. Она даже не пришла в сознание.

— Откуда? — был задан санитарами единственный вопрос, все остальное, видимо, было им уже известно.

— Пролетарский…

— Так, у нас новые районы! Надо предупредить…

— Вы, товарищ, куда? — Санитар преградил Трубачу дорогу.

— За ней,

— Не беспокойтесь, мы сами позаботимся.

— Нет, я с ней!

— Вы врач?

— Нет.

— Тогда ваша помощь ей не нужна. Здесь может помочь только специалист.

— Но вы можете объяснить почему?..

— Пока нет, — оборвал его санитар.

— А кто может?

— Никто!!! — почти выкрикнул санитар. Светку унесли.

В горле застрял комок чего-то тяжелого и горького. Хорошо, что дождь, что воздух холодный и влажный — иначе он бы задохнулся…

Кто-то тронул его за плечо. Трубач вздрогнул, обернулся — человек в белом, врач. На лице — марлевая маска. А из-под халата — ворот офицерской камуфляжной куртки. Армию, что ли, уже подключили?

— Это ваш мотоцикл?

— Нет. То есть да.

— Так «нет» или «да»?

— Да, да.

— Тогда у нас к вам просьба. Нужно привезти нескольких больных из дальних районов города. Машин, как видите, не хватает. Вы согласны?

— Давайте адреса.

Всю ночь он мотался по городу. Знакомые с детства улицы теперь родными уже не казались. За каждым углом его поджидало зло.

Он почти автоматически укладывал больных в коляску, закрывал пленкой от дождя и мчался обратно. Кто-то был еще в сознании, настойчиво просил пить. У кого-то начинались галлюцинации.

Трубач уже понимал, что это все-таки эпидемия. Но не та, которую насылает природа. А та, которую создает сам человек, своими же руками, — радиация, химические отходы, промышленная грязь…

Итак, галлюцинации. Что еще? Все просят пить. Так бывает при отравлении. Может, еда отравлена? Но невозможно отравить сразу все продукты! И в центре города, и в какой-нибудь деревне. К тому же в деревне до сих пор почти натуральное хозяйство. Нет. Эта версия не годится.

Где-то он читал, что массовое отравление может быть через соль. Но почему заболели все разом? Если отравить соль, то это все равно не будет иметь такого массового эффекта. Многие зачем-то покупают соль про запас, вот Сватка, например. А кстати, он со Светкой ел одну и ту же еду, и с ним ничего не произошло. Да, была вареная картошка, зеленый лук и молоко. Все домашнее. В библиотеке она обычно не ест, на обед приходит домой. Значит, дело не в еде.

В чем же тогда?

Внезапно пронзила догадка. Конечно же! Как ему это сразу в голову не пришло! Да. Все сходится!

Мотоцикл остановился перед воротами больницы. Снова подбежали странные санитары, стали слаженно выгружать очередного больного из его коляски. Больной, крупный, неимоверно тяжелый мужик лет сорока, пришел в сознание, долго пытался открыть рот и что-то сказать. Наконец это ему удалось.

— Пить! — прохрипел он. Ему тут же поднесли приготовленную заранее воду.

Ну конечно! Вода! Мог бы и сразу догадаться!

— Стойте! — крикнул Трубач. — Откуда эта вода?

— Из больничной кухни, — отозвался врач. Все тот же, у которого под халатом была офицерская куртка. — Не беспокойтесь, она кипяченая.

— Все больные просят воды! А когда начинают ее пить, не могут остановиться, а потом им становится еще хуже!

— Вы думаете, дело в воде?

— А в чем же еще?

— Результаты анализов это не подтверждают.

— Проводились анализы?

— Разумеется! У нас другие предположения…

— Так скажите же!

— Это секретная информация, мы не имеем права…

— Не имеете права! Люди как собаки помирают на улицах. А вы права не имеете!

— Но-но, поспокойнее… товарищ. Мы принимаем меры…

— К черту! В гробу видел ваши меры!

— Успокойтесь, пожалуйста, вам нужно отдохнуть. Вы же, поди, не спали всю ночь.

— Какой сон! Моя сестра умирает…

— С вашей сестрой все в порядке, — сказал странный врач, стараясь не встречаться с ним глазами. — Эпидемиологи заверили, что кризис у вашей сестры уже прошел — она выживет.

— Правда? Это правда?! — схватил он врача за лацканы халата.

— Правда, правда, успокойтесь! Кстати, как ее фамилия? Ухова? Ну да, все верно.

— Мне можно к ней?

— Пока нельзя. Но через пару часов вы ее увидите. Теперь отдохните немного. Мы вас отведем в комнату персонала, там вы поспите, а потом навестите сестру.

— Спать? Вы что? Разве сейчас можно спать?

— Хорошо-хорошо. Нам не хватает людей. Вы можете быть полезны. Настенька, проводи молодого человека в хирургическое, где наши эпидемиологи. Там не хватает рук.

Функция провожатой досталась молоденькой санитарке, почти еще девчонке. И ее тоже трясло от напряжения и ужаса. Рыжие прядки выбились из-под белой косынки, зеленые глаза от слез казались невероятно яркими.

Они протискивались по больничному коридору, который был забит людьми: коек не хватало, и больные лежали прямо на полу. Трубачу и санитарке приходилось перешагивать через них. Как через трупы. Живые трупы. Кто был в сознании, конечно же просил пить. Санитарки и медсестры подносили им воду.

Вода! Отравлена вода! К черту результаты анализов.

Они могли не дать результатов просто потому, что неизвестно вещество! Проще всего отравить воду. Почему он один не отравился? Гастрит! Вот не думал не гадал, что гастрит может спасти его: в целях профилактики Трубач всегда пил только минеральную воду.

Он уже не сомневался, что его догадка верна.

Он так обрадовался своему открытию, что не сразу среагировал на то, что вход в эпидемиологическое отделение охраняли, словно, часовые, два санитара все в той же странной одежде: медицинский халат, а из-под халата — камуфляжные штаны и берцы. Лица обоих скрывали респираторные намордники.