Леденящая жажда

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Штат Орегон, США

Москва

11 мая 1986 года, 18.12

Бывают моменты, когда можно возненавидеть чистоту и порядок. Особенно если из них делают культ, как в маленьких прилизанных медвежьих углах одноэтажной Америки. Похоже, на этих компьютеризированных хуторах люди вообще ничего, кроме своих газонов, не видят. И стригут, и стригут… Черт бы их всех подрал!

Такие невеселые мысли одолевали худощавую женщину средних лет, одиноко бредущую по заваленной пожухлыми листьями аллее парка в одном из небольших городков на юге Америки.

Уже три года длится эта вялотекущая шизофрения! Преподавание химии в частном колледже, зарплата неплохая, свой домик. Но в этом домике ее каждую ночь преследуют тревожные сны. В Швеции такого не было. Может, оттого что ощущала она себя там не так одиноко, хотя соотечественников вокруг почти не было. Она, впрочем, по ним особенно не тосковала. Здесь — совсем другое дело. Русских — как собак нерезаных, и каких русских! Нет, есть, конечно, приличные люди, как везде, но их еще поискать надо.

Достойную работу тоже удалось найти не сразу. Пришлось сначала подтверждать диплом, а пока суд да дело — сменить уйму всяческих профессий. Если бы десять лет назад кто-то сказал прилежной студентке химического факультета, что ей предстоит проработать полгода приемщицей в химчистке, она просто покрутила бы изящным пальчиком у виска. А когда этот злосчастный момент настал, ей хватило чувства юмора, чтобы оценить странную иронию: мол, химчистка так химчистка, хоть какая-то химия!

В химчистке, естественно, тоже было не очень сладко. Иногда попадались истеричные клиентки, со скоростью тысяча слов в минуту изливавшие на плохо понятном тогда английском потоки негодования по поводу какого-нибудь микроскопического пятнышка, оставшегося на шелковой кофточке.

К счастью, все завершилось благополучно, и вот она уже в этой дыре, но все же при нормальной работе с разумной зарплатой. Хотя бы своим делом занимается.

Нет, жаловаться грех.

Мысли потекли в более оптимистическом русле, когда она вышла из сумрачного парка. Здесь ее убежище, ее четыре стены, где можно запереться, никого не видеть, не слышать. А самое главное — не напрягать постоянно лицевые мускулы, растягивая их в вымученной улыбке.

Перед тем как войти в дом, она на секунду задержалась у гаража, грустно взглянув на сломанный замок. Уже неделю руки до него не доходят. Впрочем, она пользуется машиной крайне редко, только для дальних поездок, случающихся раз или два в месяц. Права она получила еще в Союзе, будучи студенткой. Не хотелось ни в чем отставать от парней-однокурсников. Но дома применить их почти не пришлось, а в Америке выяснилось, что необходимо получать новые, международного образца. Тут вообще без машины никуда. Машина — железный идол.

Развалюха, стоявшая в гараже, была куплена не слишком дорого на рынке подержанных автомобилей. Старенький «форд»» так себе, но цвет красивый, кремовый.

На работу она ходила пешком — колледж недалеко, всего в паре километров.

Размеренная, тихая жизнь. Долгие одинокие блуждания по безликим улочкам. Вечера, занятые перечитыванием немногих книг на родном языке, которые можно было найти в этой дыре, и механической полировкой ногтей, в то время как все мысли — в прошлом. И сны — там же. Тревожные сны.

И все же в последнее время она мечтала увидеть хотя бы кошмар, что было исключительно трудно, так ее одолевала ужасная бессонница. Ничто не помогало: ни пачки успокаивающих средств, ни подсчет воображаемых розовых слоников, ни бесконечные прогулки с собакой. На улице ей вообще становилось как-то не по себе, чего раньше не наблюдалось. Как-то раз в том самом парке она заметила, что за ней идет мужчина. С одной стороны — эка невидаль, мужик как мужик, молодой, издалека заметно, — скромно, вполне прилично одетый, на маньяка непохож. Он шел за ней неотступно, на расстоянии полусотни метров, среди голых осенних деревьев. Потом вдруг исчез.

Ладно, это можно списать на манию преследования, развившуюся в силу отсутствия личной жизни. Но как понять странную молодую девушку, напряженно следившую за ней из-за нагромождения полок в супермаркете? Едва Соня приняла игру в гляделки, как та сразу стушевалась. Заняла очередь в соседнюю кассу, купила просто шоколадку, так, для отвода глаз. Ну кто будет из-за шоколадки торчать в супермаркете сорок минут!

Машина, пролетевшая прямо перед ее носом, и еще много странных случайностей… Ладно, скорее всего, это просто совпадения, и ничего больше.

Она вошла в темный коридор, ожидая, что, как всегда, навстречу кинется ее собака Ронни, но собака не вышла. Дверь с треском захлопнулась от сквозняка — на кухне осталось открытым окно. Раздался телефонный звонок.

— Мисс Софи? — Когда она перебралась в Америку, ей почему-то захотелось переделать свое имя на французский манер, наверное, в пику неистребимой англоязычной самовлюбленности американцев.

— Я слушаю.

— Это Роберт Файнс. — В трубке раздался голос инфантильного голубоглазого блондина, преподавателя английской литературы.

— Слушаю вас, Роберт. — Коллеги за глаза постоянно упрекали ее в холодности, отстраненности, даже в высокомерии.

— Извините, возможно, я вас отвлекаю.

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, просто… — Этот Роберт последнее время начал вести себя как-то странно, смотрел на нее слишком пристально для коллеги по работе, и вообще… Один раз даже привязался с каким-то вопросом по поводу «Преступления и наказания». «Я не люблю Достоевского. Мне очень жаль». Так она сухо отделалась от попытки навязать общение. Но, видимо, ненадолго.

— Я хотел обсудить с вами…

Ясненько, теперь мы переключились на «Войну и мир», не иначе. Похоже, он решил перебрать всю советскую школьную программу.

— Что?

— Обсудить…

— Ну-ну.

— В общем, мисс Софи, я хотел вас куда-нибудь пригласить. Может, в кино?

Только этого не хватало! Как же его отшить поаккуратнее?

И тут на нее накатило: да сколько же, в конце концов; можно?! Стану проще! Черт с ним, с этим Робертом.

— В кино? Хорошо.

Человек на другом конце провода помолчал несколько секунд, — видимо, опешил от того, что так легко добился положительного ответа.

— Да?.. Замечательно. А где вы предпочитаете встретиться? Может быть, я заеду за вами?

— Заедете? — Ей стало не по себе от такого стремительного развития событий, и все же, коли ввязалась, нужно продолжать. — А когда?

— Да хоть сейчас. Мы можем зайти куда-нибудь перед сеансом.

— Хорошо, Роберт. Вы знаете, куда заезжать?

— Да, конечно.

— Чудно, я жду вас.

Повесив трубку, она, не включая свет, подошла к окну и плотно закрыла его. Сквозняк раздражал, вселяя странную, необъяснимую тревогу. У нее в принципе нервы сдают после всех этих приключений, но в последний месяц каждый скрип до дрожи доводит. Везде слышатся какие-то шаги, подозрительные шорохи. После того случая на дороге каждая проехавшая мимо машина заставляет оборачиваться и сжиматься в комок. Неспроста все это! Кошмар, который довелось пережить, научил ее кожей чувствовать опасность. Слежку.

К черту! Это какая-то паранойя. Нужно успокоиться, расслабиться, сходить в кино с Робертом и получить удовольствие. По крайней мере, постараться. В конце концов, новые поклонники никогда еще во вред не шли.

Другой вопрос, что обычно никто не мог продержаться больше одного-двух вечеров. Проверку не выдерживал.

Так, значит, Роберт приедет, наверное, минут через двадцать. Надо бы одеться. А во что? Предстоит ревизия гардероба. Может, юбку? А она вообще есть? Была, кажется, какая-то… Искать, правда, долго. К черту, лучше остаться в чем была — меньше мороки. Да и не много ли чести для этого Роберта?!

Размышляя таким образом, незаметно для себя она приблизилась к шкафу в конце коридора и распахнула дверцу. Зрелище, открывшееся в его недрах, заставило ее усомниться в собственной вменяемости.

Нет, она, конечно, никогда не страдала патологической аккуратностью, ее всегда окружал некоторый беспорядок, но все же в пределах разумного. Создавалось впечатление, что, пока ее не было, в шкафу побывало стадо слонов: весь ее не слишком богатый гардероб был безбожно измят, брюки, пиджаки попадали вниз, на вешалке на честном слове болталось единственное вечернее платье.

Кто?!! Что это?

Задумчивое состояние как рукой сняло. Она стремительно ринулась к кабинету, затем в голове мелькнула мысль: «Где Ронни?» — и она лихорадочно заметалась по дому. Включила свет на кухне и увидела открытые дверцы шкафчиков, выдвинутые ящички, гору приборов на столе.

Собака лежала на боку, не шевелясь, у дверей кладовки. Опустившись на колени, Соня обхватила руками лохматую голову и почувствовала тепло живого тела. Ронни дышал. Он спал беспробудным сном, не посапывая и не фыркая, как обычно.

В это время в дверь позвонили. Она встала и, как сомнамбула, прошла ко входу. На пороге стоял Роберт, нервно теребя в руке одинокую белую розу:

— Здравствуйте.

Она не нашла в себе сил не то что пригласить его пройти, но даже ответить на приветствие, так и застыла не шелохнувшись.

Помявшись еще несколько секунд, он наконец произнес:

— Мисс Софи…

Она только вскинула голову.

— Что-то не так?

В ответ послышался приглушенный стон.

— Что-то случилось?

Она молча посмотрела на него.

— Может быть, мне лучше уйти?

Все так же молча она произвела некий жест, означавший, что можно проследовать за ней, и отступила в полумрак коридора.

На кухне она почти рухнула на одну из табуреток и закрыла лицо руками. Послышался недоуменный возглас Роберта, звук шагов — он прошел в сторону кладовки.

— Софи, что произошло?

— Я не знаю, — наконец выдавила она.

— Что с вашей собакой?

— Я не знаю.

— Вы в порядке?

— Простите, ради бога, что я вас впутала в эту нелепую историю…

— Не извиняйтесь ни за что! Вы хотя бы догадываетесь, что могло произойти? Кто мог это сделать? И зачем?

— Понятия не имею. Хотя…

— Что?

— Вы видите, что творится?!

— Здесь… ужасный беспорядок. Но вы не волнуйтесь!

— Я еще не весь дом осмотрела,

Ее начала душить мучительная икота.

— Софи, не волнуйтесь так. Давайте я налью вам воды. Где у вас стаканы?

— Уже не знаю.

— Пожалуйста, не нервничайте. Может, нужно вызвать полицию?

Она только посмотрела на него с недоумением.

— Не хотите? Почему? А если это ограбление?

— По- вашему, это похоже на ограбление? Роберт вздохнул и отрицательно мотнул головой:

— Н-нет, на ограбление не похоже.

Сил сдерживаться больше не было, слезы хлынули безудержным потоком. Соня всхлипывала и размазывала тушь по лицу.

— Не надо, прошу вас!

— Я ни в чем не уверена. Роберт, мне страшно!

— Я понимаю. Мне кажется, вам лучше прилечь ненадолго. Я провожу вас в спальню.

— Роберт, зачем вам здесь оставаться? В кино, как видите, мы уже не пойдем…

— Неважно… Дайте я помогу вам встать!

Она облокотилась на его не слишком мощное плечо и, почти не размыкая опухших от слез глаз, поковыляла к спальне.

Роберт нашарил на ходу выключатель в коридоре, и стало видно, что в спальне и в кабинете их ожидает ничуть не лучшая картина. Все вверх дном. На полу разбросаны бумаги, исписанные химическими формулами. С подоконника упал огромный горшок с пальмой, комки земли на ковре.

Не говоря ни слова, он решительно сбросил с кровати покрывало вместе с грудой документов и книг и уложил, как ребенка.

— Мне так неловко.

— Молчите.

— Хуже — мне страшно. Не только за себя, но и за вас тоже.

— Не бойтесь, ничего не бойтесь. Я никуда не уйду. Я буду с вами столько, сколько понадобится.

— Это мог быть прекрасный вечер.

— Потом поговорим. Постарайтесь закрыть глаза и уснуть.

— Я… — Соня начала фразу, но закончить уже не смогла. Голова коснулась подушки, и она провалилась в пустоту.

Когда она пришла в себя, в комнате было темно. Рядом, скорчившись на покрывале, дремал Роберт. Внезапно нахлынул весь ужас произошедшего.

Соня вскочила с кровати и босиком побежала на кухню. Роберт встрепенулся и побежал за ней.

Собака все еще не шевелилась.

— Видимо, ему вкололи очень сильное снотворное. — Сонин голос снова стал холодным и уверенным. Она взглянула на Роберта: — Хотите кофе?

— Я хочу только, чтобы вы отдохнули и не нервничали.

— Я совершенно спокойна. Не помню, я закрыла дверь, когда вы пришли?

— Дверь закрыта, не волнуйтесь. Думаете, они вернутся?

— Не знаю. А кто — они?

— Мне кажется, вам это лучше известно.

— У меня, конечно, есть некоторые предположения, но… Роберт, мне нужно отвезти Ронни к ветеринару. И вообще, я не хочу здесь больше оставаться. Меня начинает колотить при мысли, что эти люди…

— Я поражаюсь вашему самообладанию! Вы похожи на героиню фильмов про разведчиков.

— Сколько вам лет, Роберт?

— Двадцать семь.

— А мне тридцать. Я немного старше вас. И вовсе не похожа на героиню фильмов про разведчиков.

— Софи, если позволите сказать, я рад, что оказался рядом с вами в трудную минуту.

Какой хороший парень, искренний, трогательный, неиспорченный. Ему нравится все таинственное, нравятся странные женщины, у которых много очень серьезных проблем. Только вот совершенно не понимает, куда вляпался.

— Спасибо!

— Вы сказали, что не хотите больше оставаться здесь.

— Именно. Перееду, как только смогу. А сегодня переночую в первой попавшейся гостинице.

— Не нужно. Поживите у меня.

— Роберт, вы не понимаете!

— Послушайте, я не могу оставить вас в незнакомом месте.

— Прекратим этот разговор. Сейчас важнее разобраться с Ронни. Он все еще не проснулся. Вы не знаете, где здесь поблизости ветеринарная клиника, работающая круглосуточно?

— Есть — километрах в десяти.

— Будем надеяться, что серьезной опасности нет. Где вы оставили машину?

— Я приехал на такси. Сегодня мою машину взяла сестра.

— Что же нам делать?

— А ваш «форд»? Если вы не хотите садиться за руль, поведу я.

— Все это так, но дверь гаража сломана. Я уже две недели не могу мастера вызвать.

— У вас есть инструменты?

— Кажется, да. Остались от прежних жильцов. Посмотрите в кладовке.

Роберт встал, осторожно перешагнул через Ронни и погрузился в недра темного закутка. Через минуту он вышел оттуда с небольшим чемоданчиком:

— Пойду взгляну, что можно сделать. А вы пока собирайтесь. Потом я сам перенесу Ронни в машину.

Соня еще раз оглядела свое разоренное убежище.

Да, у нее развился нюх на опасность. Значит, ее подозрения не были паранойей.

Снаружи послышался лязг железа. Она открыла окно и увидела, как Роберт возится с воротами гаража. С инструментами он смотрелся достаточно нелепо. Картина была, можно сказать, трогательная.

Соня собрала кое- какие вещи, самое необходимое из того, что удалось найти среди всеобщего развала. Еще раз подошла к собаке.

В это время на улице раздалось восклицание:

— Открыл!

Соня высунулась в окно. Похоже, она недооценила преподавателя английской литературы.

— Где это вы научились так лихо справляться с поломанными дверьми?

— На самом деле это оказалось не так уж сложно. Замок не очень хороший, но у меня такое ощущение, что над ним уже кто-то поработал. Сейчас я выведу вашу машину.

— Минуточку, нужно найти ключи!

Они лежали у Сони в сумочке.

— Постойте, не выходите. Вы можете передать мне их через окно.

Соня села на подоконник и протянула Роберту ключи. В лицо ударил порыв ветра. Свежесть, и никакой тревоги. Действительно, чего нервничать? Терять больше нечего, все, что могло случиться, уже произошло.

Роберт подошел и, вместо того чтобы взять ключи, сжал ее пальцы. Она почувствовала тепло и силу, столь неожиданную в хрупком молодом человеке, большую часть жизни проведшем над книгами.

Наконец ключи оказались у него в руках. Он зашел в гараж и зажег свет. Соня впервые за последний месяц увидела свою кремовую развалюху.

— Красивая машина! Сейчас мы ее проверим в деле.

Роберт сел за руль. Хлопнула дверца. Повернулся ключ зажигания. Зажглись фары.

Оглушительный взрыв отбросил Соню от окна.

На том месте, где только что стоял кремовый «форд», пылал костер до самого неба.

Это был первый теракт в истории Москвы, штат Оклахома.