Ледяные сердца

Глава 11

— Как, по-твоему, все прошло? — спросил Дилан, закатывая рукава рубашки. Он проводил ее до коттеджа, настояв на помощи в уборке. Его пиджак был аккуратно разложен на спинке дивана. Он расстегнул две верхние пуговицы своей рубашки, и Эверли отчаянно пыталась не смотреть на впадинку у основания его шеи.

Как четырехсантиметровый участок кожи мог так сильно возбудить меня?

Было легче, когда здесь были Уоррен и Грейс. Они были как естественный барьер для ее либидо. Возможно, дело было в том, что она играла, сосредоточившись на том, чтобы быть идеальной женой.

Дилан начал опустошать посудомоечную машину, присев на корточки и убирая тарелки с нижней полки. Он наклонил голову, глядя на нее в ожидании ответа.

Она моргнула.

— Я думаю, у нас все получилось. Они бы не пригласили нас к себе на День благодарения, если бы мы были неубедительны.

— Насчет этого. — Он встал, ставя тарелки на стойку рядом с раковиной. — Нам не обязательно ехать. Ты уже от слишком многого отказалась ради меня. Тебе следует сосредоточиться на шоу. Я позвоню им завтра и скажу, что мы заняты.

— Все в порядке. — Она схватила полотенце и помогла ему с тарелками, начищая их до блеска. — Будет приятно уехать на ночь. Это будет шанс отдохнуть, прежде чем начнется сумасшествие в декабре.

Он вгляделся в ее лицо с нейтральным выражением.

— Ты понимаешь, что это большая проблема, верно?

Она нахмурилась.

— Какая проблема?

— Они поселят нас вместе в спальне. С одной кроватью.

Она перестала протирать стакан.

— Все в порядке, — сказала она скрипучим голосом. — Это всего лишь на одну ночь. Мы справимся с этим, верно?

— Это плохо кончится. — Он взял у нее стакан и поставил его на полку. — А я делаю все возможное, чтобы быть джентльменом. Тебе не обязательно проводить ночь с мужем, с которым ты разводишься.

— Ты боишься, что я могу попытаться соблазнить тебя?

Его брови нахмурились.

— Конечно, нет.

— Потому что я твоя жена. Нет ничего плохого в том, чтобы делить постель со своим мужем.

Он ущипнул себя за переносицу большим и указательным пальцами.

— Иви, из-за тебя действительно чертовски трудно быть хорошим парнем.

— Ты никогда не был хорошим парнем, — тихо ответила она. — Никогда.

Его челюсть дернулась.

— Может быть, сейчас я пытаюсь быть одним из них, — прорычал он.

Может быть, дело было не в том, что он пытался быть хорошим. Может быть, дело было в том, что он не хотел ее. Да и зачем ему это? Она была для него историей. Свободный конец, который ему нужно было завязать. Конечно, он был рад, что она помогла ему как друг, но он не чувствовал связи, как она. Не испытывал жгучей потребности каждый раз, когда их пальцы соприкасались.

Глубоко внутри ей стало больно, как никогда раньше.

Она была подавлена.

Эверли сделала шаг назад, чтобы расставить стаканы на полке.

— Не волнуйся, — сказала она легким голосом, — почти уверена, что твоя добродетель останется нетронутой. Ты можешь спать на полу.

Он засмеялся.

— Я помню, как делал это несколько раз раньше.

Да, это было после их взрывных ссор.

Пока они не перестали мириться.

Потребность побыть одной захлестнула ее. Возможно, Кейси все это время был прав. Ей было больно, несмотря на ее протесты и веру в то, что она просто помогала другу.

Она уже была ранена. Это была правда.

— Уборка закончена. — Она повесила кухонное полотенце на вешалку. — Я устала. Думаю, мне нужно принять ванну и перекусить.

— Ты уверена, что я больше ничего не могу сделать? — спросил он.

Она заставила себя улыбнуться.

— Нет, все хорошо. Ты можешь идти домой. Тебе нужно хорошенько выспаться. Завтра вечером ты должен встретиться с Нортом в таверне.

Дилан поморщился.

— Я и забыл об этом. — Он наклонился вперед, коснувшись теплыми губами ее щеки. — Спасибо тебе, — пробормотал он. — За все.

Эверли откинулась в ванне, перед ней на деревянной подставке стоял недопитый бокал вина, пузырьки покрывали ее от груди до пальцев ног. Нахождение ее тела в слишком горячей воде должно было успокоить ее, но вместо этого она чувствовала себя более беспокойной, чем когда-либо.

Если бы у Холли не было медового месяца, она бы позвонила ей прямо сейчас и устроила словесный понос до тех пор, пока они не проанализировали бы каждую секунду, проведенную с Диланом. Но она ни за что не собиралась портить Холли и Джошу первый отпуск в качестве молодоженов.

Она думала позвонить Аляске, но ее сестра была слишком романтичной. А то, в чем Эверли нуждалась прямо сейчас, было холодной дозой реальности.

Реальность… что она из себя представляет вообще?

Она думала, что знает, по крайней мере, до свадьбы Холли. Это была работа, которую она любила, семья, с которой она была близка, и друзья, которые всегда были рядом, когда она в них нуждалась.

В ней не упоминался муж, который заставил ее почувствовать то, чего у нее не было годами. Муж, который явно не испытывал к ней тех же чувств.

Она все еще была влюблена в него.

Она так и не смогла забыть его. Она думала, что забыла. У нее были другие любовники, отношения. Но они меркли по сравнению с Диланом. Она не могла припомнить, чтобы когда-либо чувствовала что-то подобное.

И теперь она согласилась провести с ним ночь. Каким изысканно болезненным будет это путешествие, когда он будет так близко, но она не сможет признаться в своих чувствах к нему.

Она прерывисто вздохнула и поднесла бокал к губам, затем снова поставила его. Вино показалось ей слишком горьким на языке. Она откинула голову назад и издала сдавленный стон, злясь на себя. Она была влюбленным щенком, а не сильной, уверенной женщиной, которой, как она знала, могла бы быть.

Возможно, ей нужно, чтобы Дилан снова ушел. После этого она сможет вернуться к нормальной жизни. Забыть о нем и о том, как он заставлял ее испытывать эмоции, о которых она даже не подозревала. О том, как ее кожа горела каждый раз, когда она думала о нем. О том, как ее тело ныло всякий раз, когда он был рядом.

Ей нужно было избавиться от этого ужаса.

Вздохнув, она вылезла из ванны, вытерлась и обернула вокруг тела теплое полотенце. Когда она скручивала волосы в пучок, ее телефон начал жужжать, и на экране появилось имя Дилана.

— Привет, — тихо сказала она, взглянув на себя в зеркало. Ее кожа была розовой после ванны. — Все в порядке?

— Это то, о чем я позвонил спросить. Ты была немного рассеяна, когда я уходил. Я подумал, не сказал ли что-то, что тебя расстроило.

— Ты не сделал ничего плохого. Это я выставила себя дурой.

— Как?

Она могла слышать хмурость в его голосе. Могла представить его сидящим в доме своего отца: длинные ноги расставлены в стороны, густые каштановые волосы убраны с лица. Губы, вероятно, были сжаты, пока он пытался разобраться в ситуации.

— Это не имеет значения. Я просто странно себя чувствую. Не обращай на меня внимания, завтра со мной все будет в порядке.

— Я не хочу не обращать на тебя, Эверли. Я хочу знать, что происходит. Если я сказал или сделал что-то не так, скажи мне.

Она вошла в свою спальню и упала на матрас.

— Это не ты, это я.

Он мягко рассмеялся.

— Я слышал это раньше.

Она была врожденно честным человеком, поэтому было странно обходить проблему. Но она не могла позволить ему узнать, что все еще любит его. Потому что, серьезно, что он должен был делать с этой информацией? Она сама понятия не имела, что делать с ней.

Взглянув на себя в зеркало, она поморщилась от запылавшего лица.

— Ты как животное во время течки, — пробормотала она себе под нос.

— У кого течка?

— Я только что сказала это вслух? Пожалуйста, скажи мне, что я этого не делала.

— Ты не сказала мне, что у тебя течка. — Его голос был низким, нервным.

Ее губы дрогнули.

— Слава Богу.

— Но если бы ты и сказала… — он замолчал, и она затаила дыхание, — то все в порядке. Мы люди, наши тела созданы для контакта. Мы думаем, что можем контролировать себя, но все эти сексуальные скандалы со знаменитостями и политиками говорят нам, что это неправда. Биология всегда побеждает.

Ладно, это было определенно унизительно.

Она откинулась на спинку кровати, закрыв лицо ладонью.

— Иви, ты там?

— Да. — Она зажмурила глаза. — Просто у меня сейчас небольшой приступ паники.

Он усмехнулся.

— Все в порядке. Это нормально, верно? Мы были вместе долгое время. Наши тела знают друг друга. Находясь близко друг к другу, мы просто чувствуем то, что чувствовали раньше.

Она хотела, чтобы это было именно так. Но не воспоминания заставляли ее чувствовать себя странно. Это были эмоции, проносящиеся через нее прямо сейчас. Чувства, которые она испытывала к мужчине, которым он стал, а не к мальчику, которым он когда-то был.

Да, сегодня это было понарошку, но какая-то часть ее хотела, чтобы это было по-настоящему. Чтобы он все еще был ее мужем, чтобы то, как он касался ее руки, когда задавал ей вопрос, объяснялось тем, что он заботился о ее ответе. Чтобы то, как он смотрел на нее, означало больше, чем просто играть роль, чтобы получить свое пожертвование.

Он ушел, и это было хорошо. Но какая-то ее часть хотела, чтобы он остался. Налил ей ванну, отвел в постель. Чтобы заставил ее почувствовать то, чего у нее не было уже очень, очень давно.

Она вздохнула.

— Думаешь, это просто сексуальное напряжение?

— Должно быть. Ты двигаешься дальше, я двигаюсь дальше. Это просто наши тела.

Возможно, он был прав. Это была просто мышечная память. Не то чтобы это помогало ей прямо сейчас, потому что каждая клеточка ее тела чувствовала себя напряженной.

Нуждающейся.

— Хочешь знать, о чем я вспомнил? — спросил он ее.

— О чем?

— Помнишь, как мы ездили на озеро летом, когда тебе было девятнадцать. Мы купались нагишом.

— Помню, — прошептала она.

Его голос был низким и сладким.

— Ты удивила меня этой маленькой татуировкой в виде буквы «Д» у тебя на бедре.

Она все еще была там. У нее не хватило воли убрать ее.

— Тебе это понравилось.

— Я был чертовски возбужден все это время. Отчаянно хотел быть внутри тебя. Но когда мы вошли в озеро, ты продолжала уплывать от меня.

— Но ты поймал меня.

— Да, но только потому, что ты хотела, чтобы тебя поймали.

Ее кожу покалывало при воспоминании.

— Да, я хотела.

— Я любил погоню, Иви, но я никогда не видел ничего более горячего чем то, когда ты позволила мне поймать тебя. Я целовал тебя до тех пор, пока ты не могла больше этого выносить. Твои волосы были мокрыми, а голова откинута назад, и ты цеплялась за меня, как крепкие тиски. И когда я скользнул в тебя, ты была такой тугой и теплой, что я подумал, что нахожусь на небесах.

От воспоминаний у нее перехватило дыхание. Эмоции захлестнули ее, обнажая до костей. Он вспомнил, как это было между ними, и это заставило ее тосковать по нему.

— Такого больше никогда со мной не было. Никогда. — Она зажмурилась, вспоминая, какими горячими и нуждающимися были его поцелуи. Каким нежным он был с ней, как будто она была драгоценным фарфором в его руках.

Прикрыв веки, она почувствовала, как защипало глаза. Она чувствовала себя в такой безопасности в его объятиях. Такой желанной и защищенной. Никто никогда не смотрел на нее так, как Дилан Шоу. Никто не владел ею так, как он владел до сих пор. Никто не занимался с ней любовью так, как мог ее муж. И теперь он не принадлежал ей, но ее тело не получало этого сообщения. Как и ее сердце, если уж на то пошло.

Горячая слеза скатилась с ее закрытых век. У нее перехватило дыхание. Она не хотела, чтобы он знал, что она плачет. Что ей не все равно.

Это было слишком.

— Я не могу. — Рыдание сотрясло ее тело, прежде чем она смогла это скрыть. — Я просто не могу. Прости меня.

Она повесила трубку, прежде чем он смог ответить, а затем выключила телефон на всякий случай. Вытерев слезы с щек, она свернулась в клубок, зарывшись лицом в простыни.

Если она и чувствовала себя униженной раньше, то это больше не имело значения. Потому что она плакала из-за своего будущего бывшего мужа, и он ее услышал.

Она перевернулась и закричала в постельное белье. Это притяжение между ними нужно было прекратить, прежде чем оно сведет ее с ума.