Глава 16

После обеда последовала игра в шарады в гостиной. Эверли была в своей стихии, вызывая у всех приступы смеха, когда пыталась разыграть какой-то фильм, бросаясь на пол и держа руки над головой. Все это время Дилан злился на себя, потому что он так сильно приревновал ее к Миллеру Карсону, что выставил себя дураком точно так же, как выставил себя идиотом перед ее другом Кейси.

Для парня, который сказал, что его не интересует его будущая бывшая жена, он определенно вел себя как собственник по отношению к ней.

— Должно быть, это тяжело — каждый раз уезжать в Африку без нее, — сказал Миллер, передавая Дилану стакан содовой.

— Это так. — Может быть, именно поэтому он нечасто приезжал домой, к большому сожалению своего отца. Потому что, даже просто увидев ее, его мозги отключались. — Но она того стоит.

— Не знаю, чувак, если бы она была моей, я бы не смог ее бросить.

Дилан сглотнул. Он не собирался снова ревновать. Потому что однажды у нее появится мужчина, который не бросит ее. Это может быть Миллер или сотня других парней, но какой-нибудь счастливчик завоюет ее сердце. И Дилану придется с этим жить.

Эверли держала свои запястья вместе, как будто их связывали. Затем она запрокинула голову и восторженно вздохнула.

— «Пятьдесят оттенков серого»! — выкрикнула Грейс.

Эверли ухмыльнулась.

— Верно.

На губах Миллера заиграла улыбка.

— У нее это довольно хорошо получается.

— Актерская игра? Да.

— Мама сказала мне, что она внучка Кэнди Винтер.

— Это верно. Мы оба выросли в Винтервилле.

— Ты тоже там вырос? — спросил Миллер.

— У моего отца там мастерская.

— От Винтервилла до Африки долгий путь, — сказал Миллер, выглядя почти впечатленным.

— Так и есть. — Дилан кивнул.

— Ладно, — позвала Грейс. — Для тех, кто хочет чаю с пирожными, мы подадим их в столовую. И если вы хотите после этого немного прогуляться, Уоррен любезно согласился провести экскурсию в лес в конце лужайки. — Она улыбнулась всем, ее лицо раскраснелось от вина. — А для тех, кто предпочитает более праздные занятия, мы более чем рады, если вы вздремнете в своих комнатах.

— Эй. — Эверли присоединилась к ним, ее лицо сияло. — Пройдемся? — спросила она Дилана.

— Да, прогулка звучит заманчиво.

— Ты тоже пойдешь? — она посмотрела на Миллера.

— Нет. Я собираюсь выбрать вариант вздремнуть. Я уехал из Нью-Йорка рано утром, и мне нужно протрезветь до того, как папа начнет готовить вечерние коктейли.

— Они сильнее, чем те, что были сегодня утром? — спросила Эверли.

— Можно и так сказать, — Миллер поморщился. — Я бы посоветовал самое большее один. И никогда на пустой желудок.

Эверли вложила свою руку в руку Дилана, как будто это была самая естественная вещь в мире.

— Хочешь чаю с пирожным? — спросила она его.

— Я все еще сыт после обеда. — Он съел две полные тарелки, проголодавшись после поездки и своей глупой ревности. — Но я схожу с тобой.

— Хорошо. — Она поцеловала его в щеку. — Мне нравятся мужчины, которые знают, как накормить свою женщину.



Воздух на улице был прохладным. Дилан ждал ее, когда она вышла из задней двери в своем красном шерстяном пальто, застегнутом до горла, и кремовой шапочке, туго натянутой на уши. Он выглядел раздражающе великолепно, как всегда. На нем были джинсы и свитер, серое пальто идеально облегало его фигуру. Он выглядел опрятно и сексуально, и внезапно морозный воздух перестал ощущаться.

— Все здесь? — спросил Уоррен, пьяная веселость придала его голосу хрипотцы. Он посмотрел на Эверли и Дилана, затем нахмурился, его глаза осматривали лужайку, как будто он ожидал, что из идеально подстриженной травы появятся люди. — О. Только мы трое?

— Похоже на то. — Эверли подавила улыбку.

— Хм. Может быть, тогда нам лучше пойти внутрь и согреться? — Уоррен выглядел полным надежды.

— Вам следует зайти внутрь, — согласилась Эверли. — А мы можем прогуляться. Ваша территория прекрасна.

Глаза Уоррена загорелись.

— Хорошо. Если вы направитесь к линии деревьев, то найдете тропинку, которая приведет вас к озеру. Следуйте по ней вдоль края, и она сделает петлю назад и снова приведет вас сюда. Если достигнете гор, вы заблудились.

Дилан рассмеялся, поймав взгляд Эверли.

— Поняли.

У них обоих было довольно хорошее чувство направления. Это было из-за того, что большую часть детства они провели на свежем воздухе. Они научились определять направление по свету, пробивающемуся между кронами деревьев, и по зарослям зеленого мха, цепляющегося за кору деревьев.

— Веселитесь, дети. — Уоррен поднял руку и зашагал обратно к дому, словно не мог поверить в свою удачу.

Дилан вложил свою руку в перчатке в ее, и они пошли по дорожке через лужайку, между ними воцарилось непринужденное молчание. Они почти не разговаривали во время обеда — ее усадили рядом со старыми друзьями семьи Карсонов, а Дилана и Миллера по какой-то невыносимой причине посадили рядом друг с другом. Возможно, Грейс подумала, что двое самых молодых мужчин в комнате составят хорошую компанию друг другу.

Но время от времени она чувствовала его пристальный взгляд на своем лице. И когда она поворачивалась, чтобы поймать его взгляд, на его лице появлялось странное выражение. Грустное сожаление, которое трогало струны ее сердца.

— О том, что произошло ранее в библиотеке, — сказал Дилан, когда они вошли в лес, воздух был заметно прохладнее после мягкого зимнего солнца.

— Нам не нужно об этом говорить. Все в порядке.

— Нет, это не так. Я был мудаком, и расстроил тебя, и мне жаль. — Он покачал головой, все еще держа ее за руку.

— Просто я не понимаю. Миллер кажется хорошим парнем.

— Он такой. — Дилан поджал губы. — Он хороший парень. Может быть, когда мы разведемся…

— Не говори этого. Я не собираюсь встречаться с Миллером Карсоном.

Он подавил улыбку.

— Хорошо.

— Я думала, он тебе понравился.

— Он хороший, но недостаточно хорош для тебя.

С дерева донеслась птичья трель. Она посмотрела вверх, но не смогла разглядеть птицу на голых ветвях.

— Кто был бы достаточно хорош для меня? — спросила она, улыбаясь.

— Кто-то, кто сделает тебя счастливой. — Выражение его лица было серьезным. — Кто-то, кто будет относиться к тебе, как к королеве, которой ты и являешься. Для кого задача всей жизни — вызывать улыбку на твоем лице каждое утро и каждый вечер?

— Ты описываешь кого-то из сказки. Реальность так не работает. — Они добрались до каких-то скал. Дилан нежно держал ее за талию, пока она карабкалась по ним. Она слышала его прерывистое дыхание, когда он последовал прямо за ней.

— Так должно быть.

— Знаешь, в чем твоя проблема? — спросила она, когда они добрались до другой стороны.

— Полагаю, ты собираешься мне рассказать. — На его губах заиграла улыбка. Ей понравилась эта легкая, расслабленная версия Дилана.

И да, ей также нравилась версия — горячий, злой собственник.

— Ты думаешь, что если ты не счастлив все время, то значит — ты неудачник. Но жизнь не такая. Не бывает солнечного света без дождя. И ты тратишь так много времени на борьбу с этими неприятными чувствами, что в конечном итоге только разочаровываешься.

Он моргнул.

— Правда?

— Почему ты был так зол на Миллера ранее в библиотеке? — спросила она.

— Потому что я мудак.

Она не смогла удержаться от смеха от его грубого ответа.

— Это неправда. Серьезно, почему ты разозлился?

— Он так легко относится к жизни. Как и ты. И наблюдая за вами обоими, я понял, что этого я тебе дать не могу. Я непростой парень, Эверли. Я напряженный, неспокойный, и у меня есть все эти чувства, которые я понятия не имею, как выразить.

— Думаешь, он легко относится к жизни? Думаешь, я такая же? — она покачала головой. — Это неправда. Вероятно, он кричит на барист, когда они неправильно принимают его заказ. Или пинает собак, потому что они слишком громко лают.

Дилан покачал головой.

— Ну, конечно.

— У тебя есть страсть. У тебя есть идеалы. Ты понятия не имеешь, насколько это горячо.

Его хватка на ее руке усилилась.

— Заткнись.

— Помнишь, когда ты поцеловал меня в шею в библиотеке? Такой злой, ревнивый и метящий свою территорию? Это было лучше, чем любой секс, который у меня был в жизни. И я не шучу.

Его взгляд потемнел, но он ничего не сказал.

— А тот факт, что ты хочешь всю ночь доставлять мне удовольствие, ничего не получая взамен? Это тоже было горячо, пока ты не начал вести себя как мудак.

— Я имел в виду каждое слово.

— Знаю. — Она подавила улыбку. Легкий ветерок шелестел в кронах деревьев, ветви над ними танцевали. — Но каждый раз, когда ты злишься… Это не обо мне, это о тебе. Ты продолжаешь бороться с собой, и это сводит тебя с ума.

— Это то, что ты думаешь?

— Да. — Она кивнула. От того, как он смотрел на нее, у нее перехватило дыхание. — У тебя есть идея, что ты должен быть сверхчеловеком, чтобы быть хорошим человеком. Что ты никогда не можешь ошибиться. Но ошибаться свойственно человеку.

— Нет ничего плохого в том, чтобы иметь идеалы.

— Да, это так. Но также нет ничего плохого в том, чтобы получать удовольствие. Жить настоящим моментом. Уступать тому, чего мы хотим. Есть чертов шоколад, пить чертово вино.

— Поцеловать свою чертову жену.

У нее перехватило дыхание.

— Да, поцеловать свою жену.

Он стянул перчатку и поднес руку к ее лицу.

— Я не хочу причинять тебе боль.

— И как справляешься? — тихо спросила она.

На его губах появилась улыбка.

— Не очень.

— Возможно, мне стоит самой побеспокоиться о себе. Если я подумаю, что ты причиняешь мне боль, я скажу тебе.

Его глаза изучали ее лицо, опускаясь к губам. Она приоткрыла их, затаив дыхание от жаждущего выражения его лица.

— Я не могу держаться от тебя подальше, — пробормотал он.

— Тогда не делай этого.

Он обхватил ладонью ее челюсть и провел большим пальцем по нижней губе. Его глаза потемнели, брови нахмурились, когда он вдавил большой палец в ее рот. Она провела языком по его плоти, и низкое рычание застряло у него в горле.

Он медленно вытащил его, и когда тот исчез, она уже скучала по его прикосновению. По его вкусу. Он провел влажным языком по нижней губе, а затем наклонился, чтобы провести им по ее губам.

Это было неправильно и в то же время так правильно. Как будто он хотел не просто поцеловать ее, он хотел поглотить ее. Попробовать все, что она могла предложить. Его дыхание обжигало ее рот, пока он медленно прикасался губами к ее губам. Его сильные пальцы наклонили ее голову так, что его нос оказался прямо напротив ее носа, а другая рука обхватила ее талию и притянула ее к себе.

Его поцелуй был медленным. Обдуманным. Таким поцелуем, который делал его намерения абсолютно ясными. Он не просто доставлял ей удовольствие, он заявлял на нее права.

Снова делал ее своей. Как будто она не была его все это время.

Его язык скользил по ее языку, пальцы впивались в ее талию, его тело было твердым во всех нужных местах. Она чувствовала, что тает рядом с ним, несмотря на ледяной ветер, шелестящий в кронах деревьев. И она снова задалась вопросом, сможет ли она когда-нибудь найти кого-нибудь, кто снова заставит ее чувствовать себя так.

Когда они отстранились, на его губах играла улыбка. В его глазах было что-то вроде триумфа, который соответствовал ее собственному.

— Мы должны вернуться, — сказал он, снова беря ее за руку. — Прежде чем люди подумают, что я насилую свою жену в лесу.



Это было то время вечера, когда все были в хорошем настроении и разговоры шли приглушенно. Уоррен и несколько его друзей ушли в библиотеку выкурить по сигаре, а остальные отправились спать. Грейс запустила альбом рождественских песен, и Эверли подавила улыбку, услышав, как ее бабушка начала петь.

Она свернулась калачиком на диване рядом с Диланом. Он разговаривал с парой о своей работе в Африке. Его рука запуталась в ее волосах, лениво перебирая пряди между пальцами.

Это казалось нормальным, таким реальным. У них не было возможности снова побыть наедине с момента их прогулки. Когда они вернулись, Уоррен потащил Дилана поиграть в карты с несколькими потенциальными спонсорами, с которыми хотел его познакомить, в то время как Эверли приняла душ и переоделась к ужину. Когда все насытились великолепной ветчиной от Грейс, им подали кофе в зимний сад, который был освещен тысячами сверкающих волшебных огоньков, после чего начались танцы под музыку струнного квартета в бальном зале.

В руке Дилана был стакан виски, но она заметила, что он его не пил. Он выпил один бокал вина за ужином, и все. Он был практически трезв, в отличие от остальных.

Дверь в гостиную открылась, из библиотеки донесся взрыв смеха. Вошел Миллер, и его лицо просияло, когда он увидел Эверли и Дилана на диване.

— Я думал, вы двое уже легли спать. Почти все уже легли.

— Вероятно, мы скоро это сделаем. — При этой мысли в животе у нее что-то сжалось. Она понятия не имела, как у нее обстоят дела с Диланом, но одно было точно: сегодня вечером они будут спать в одной комнате. — Ты был в библиотеке со своим отцом?

Он присел на край кофейного столика, уперев локти в бедра, и повернулся к ней лицом. Его колени были в нескольких сантиметрах от ее.

— Да, но сигарный дым действовал мне на нервы. Я его терпеть не могу. — Он покачал головой. — Мне приходится вдыхать достаточно дыма, когда я в Нью-Йорке.

— Как Нью-Йорк? — спросила Эверли.

— Очень суетной, как всегда. Движение всегда затруднено, повсюду краны. Ты все еще держишь свою жизнь в своих руках, когда едешь в метро. — Он ухмыльнулся. — Скучаешь по этому?

— Не совсем. Мне нравилось это, когда я была моложе, но теперь мне нравится управлять своим маленьким театром. Я люблю управление. — Большой палец Дилана коснулся верхней части ее позвоночника. Ладно, ей нравился контроль во многих вещах.

За исключением Дилана.

— Ты и сейчас не совсем древняя. — Миллер склонил голову набок. — Кстати, сколько тебе лет?

— Тридцать.

— И как долго вы женаты?

Пальцы Дилана дрогнули, затем снова погладили ее.

— Почти девять лет.

— Господи, ты была практически ребенком-невестой. — Миллер приподнял бровь. — Мне неприятно думать о том, чем я занимался, когда мне был двадцать один год. Возможно, это даже было незаконно.

Она улыбнулась.

— Иногда ты просто знаешь.

Рука Дилана опустилась на ее обнаженную спину, прослеживая линию позвоночника.

— Вы двое так долго были вместе — это чертовски большое достижение. Не многим это удается сейчас. И вам двоим приходится бороться с большим количеством проблем, чем большинству. Ваши карьеры… жизнь на разных континентах. Должно быть, становится одиноко.

— Мы справляемся. В любом случае, как насчет тебя? Есть ли потенциальная миссис Карсон, которая ждет своего часа, чтобы ты задал вопрос?

Он ухмыльнулся.

— Нет. Когда доживаешь до моего возраста, все хорошие книги уже раскуплены.

Дилан прижался своим бедром к ее бедру, и она почувствовала стальную твердость его мышц.

— Ранней пташке достается червячок, — беспечно сказала она.

— Теперь я это знаю. У вас двоих, вероятно, была правильная идея. Вы повзрослели вместе. Думаю, это может иметь решающее значение. Когда тебе за тридцать, найти кого-то становится сложнее. Это давление. И не только со стороны общества, но и со стороны собственной головы. Остепениться, завести детей, начать быть взрослым… Но, с другой стороны, мне нравится моя жизнь. Я не хочу ее менять. И наличие семьи определенно не помогло бы.

— Тебе не обязательно заводить семью. Это не закон.

Он посмотрел через ее плечо.

— Не дай моей маме услышать, как ты это говоришь. — Он рассмеялся и сделал еще глоток своего напитка. — В любом случае, я хочу вас кое о чем спросить.

— Конечно.

— Почему в интернете нет ваших с Диланом фотографий?

Дилан взглянул на нее краем глаза, но все еще продолжал разговор, который вел.

— Эм, что ты имеешь в виду?

— Я погуглил вас, ребята, и там ничего нет.

Волосы у нее на шее встали дыбом.

— Это так необычно? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос звучал небрежно.

Какого черта ему понадобилось гуглить нас?

— На дворе XXI век. У кого-нибудь в Инстаграме должна быть хотя бы одна ваша фотография вдвоем. Или в Фейсбуке, или еще где-нибудь. Я имею в виду, что есть много фотографий Дилана, делающего свою работу в Африке, и много твоих фотографий в различных постановках. Плюс с твоей семьей в Винтервилле. Но не с вами двумя вместе.

— Думаю, мы очень уединенные. И когда мы вместе, нам не до селфи.

— Ну, вы должны. Вы очень фотогеничная пара. — Он достал свой телефон из кармана. — Не возражаете, если я сделаю фото сейчас?

— О Боже, нет. Я выгляжу ужасно. И косметика, должно быть, стерлась с моего лица.

Миллер улыбнулся ей.

— Ты прекрасно выглядишь, Эверли. Всегда.

— Соглашайся, — сказал Дилан, прерывая разговор, чтобы притянуть ее к себе. Он прижался губами к ее волосам, вдыхая ее запах. — Он прав. Было бы здорово получить больше наших фотографий. Я смогу смотреть на них, когда мы будем порознь.

Звучало так, будто он не играл какую-то роль. Но, с другой стороны, она тоже не была уверена, что играет.

Обняв ее за плечи, он легко улыбнулся Миллеру, который с улыбкой нажал кнопку на своем экране.

— Я отправлю тебе ее сообщением, — сказал он Эверли.

— У тебя нет моего номера.

— Нет, но у моей мамы есть. Я возьму его у нее.

Пара, с которой Дилан разговаривал, ушла, пообещав поддерживать связь по поводу его работы. В комнате осталось всего несколько человек, разбросанных по всему залу.

— Нам пора ложиться спать, — пробормотал Дилан, как будто мог почувствовать ее дискомфорт. — Завтра у нас долгий день. — Он помог ей подняться с дивана, его пальцы скользнули по ее руке.

— Во сколько вам нужно уезжать? — спросил Миллер.

— В шесть.

— Ох. Я, наверное, еще буду спать. — Встав, Миллер протянул Дилану руку, а затем нежно поцеловал Эверли в щеку. — Но увидимся на шоу, да?

— Да. — Она улыбнулась ему. — Спасибо, что сделал этот день таким прекрасным.

— Спокойной ночи, Эверли. И удачи на премьере.

Загрузка...