Ледяные сердца

Глава 25

— Ты не спишь, — сонно пробормотала Эверли той же ночью, свернувшись калачиком возле теплого тела Дилана. Он задумчиво смотрел в потолок, но затем встретился с ней взглядом и нежно погладил по волосам.

— Просто кое о чем думал.

— О чем? — спросила она, снедаемая любопытством. Обычно это ей не спалось.

— Для докторов за границей есть пара дежурных терапевтов. Я думал об организации видеоконференции с ними.

— Терапевты? Типа как консультанты?

— Да. — Он склонил голову набок. — Я звучу тревожно?

— Нет. Я думаю, это отличная идея. Ты поговоришь с ними о своей маме? — она положила подбородок ему на грудь. Его кожа была теплой и упругой.

— Среди прочего, да.

— Тогда дерзай. Я большой поклонник терапии. Я и сама прошла несколько курсов за эти годы.

— Правда? Я этого не знал.

— Откуда бы? Это было после того, как ты уехал. У меня был отличный психотерапевт в Нью-Йорке. Моя бабушка порекомендовала ее.

— Как долго ты к ней ходила?

— Несколько месяцев. Было приятно поговорить с кем-то нейтральным. Это действительно помогло мне смириться с моими отношениями с родителями. Вернее, с их отсутствием.

— Они тебя не заслуживают, — пробормотал он, проводя пальцами по ее шее.

— Да, я тоже пришла к такому выводу. Не моя вина, что наших отношений практически не существует. Терапия помогла мне принять это. Чтобы это было фактом, а не чем-то, что причиняет мне боль. — Она очертила пальцем круг на его груди. — Надеюсь, ты тоже сможешь принять то, что касается твоей мамы.

Он поднес ее руку к губам, запечатлев поцелуй на ее ладони.

— Я хочу стать лучше. Это первый шаг.

— Ты и так хороший человек. Один из лучших, кого я знаю.

— Я не настолько хорош, чтобы не почувствовать ревность, увидев цветы Миллера Карсона сегодня вечером, — сказал он грубоватым голосом.

— Ты их видел?

— Да. И они меня разозлили.

Она подавила улыбку.

— Это ерунда. Я послала ему бутылку шампанского, чтобы поблагодарить его, а он прислал их в ответ.

— Ты послала ему шампанское? — Дилан моргнул.

— Да, и ты можешь перестать выглядеть таким сердитым из-за этого. Он договорился с несколькими журналистами прийти посмотреть шоу, и я хотела выразить ему некоторую благодарность. Если мы получим больше огласки, это может помочь нам заявить о себе. Я хочу расширить нашу весенне-летнюю программу, и для этого мне нужно привлечь несколько хороших актеров и певцов, которые, вероятно, никогда не слышали об этом месте. Миллер помогает мне в этом. — Она положила ладонь на его грудь и уперлась в нее подбородком. — Ты действительно ревнуешь к нему?

— Да, — проворчал Дилан. — Действительно чертовски ревную.

Ее губы скривились.

— Это довольно мило. Но тебе не о чем беспокоиться. Миллер — мой друг, причем новый. На самом деле, скорее даже знакомый.

Он приподнял бровь.

— Что собираются делать журналисты? Напишут о выступлении?

— Что-то в этом роде. А еще, возможно, я дам интервью. Они журналисты развлекательных программ, но если я тоже смогу замолвить словечко за город, я это сделаю.

— Конечно. — Он нежно улыбнулся ей. — Ты всегда получаешь то, что хочешь.

— Не всегда. — Она сглотнула.

— Ты думала о том, что сказать, если они спросят о нашем браке? — его слова были мягкими.

— Полагаю, я отклоню вопрос. Нет смысла сообщать людям о разводе, пока он не будет завершен, верно?

— Верно, — пробормотал он, и в его глазах снова появилось это задумчивое выражение.

— Кстати говоря, ты не получал новостей от Джеффа?

— По поводу развода? — его голос все еще звучал странно. — Нет. Я звонил ему пару дней назад, но его личный секретарь сказал, что он в суде. Он перезвонит.

— Я говорила тебе, что отправила ему и его семье билеты на шоу?

Он улыбнулся.

— Я должен был догадаться, что ты это сделаешь. У тебя есть умение устанавливать связи со всеми, кого ты встречаешь.

— Да? Не уверена, что это комплимент.

— Это определенно комплимент, детка. Это одна из черт, которая мне в тебе нравится.

— Знаешь, что мне в тебе нравится? — спросила она, и порочная улыбка тронула ее губы.

— Я почти боюсь спрашивать.

— Твой толстый, твердый, пульсирующий…

Он схватил ее и перевернул, прежде чем она успела договорить, прижимая спиной к матрасу и нависая над ней.

— Это? — спросил он хриплым голосом, прижимаясь к ней.

— Да, это. — Она ахнула, когда он задел ту часть ее тела, которая уже была чувствительной, посылая восхитительные уколы удовольствия до кончиков пальцев на ногах.

Он скользнул в нее, и ее дыхание перехватило в горле, когда она почувствовала наполненность. Их взгляды встретились, и он начал двигаться, ее тело покачивалось в такт его движениям.

Она влюбилась в него не только из-за его тела. Но и из-за его души. Да, он был немного сломлен, но и она тоже.

Но когда он двигался внутри нее, они становились единым целым.

— Итак, почему бы нам не начать с того, чего ты надеешься достичь, начиная с сегодняшнего дня?

Дилан скрестил ноги, откинувшись на спинку кухонного стула и глядя на экран ноутбука. К счастью, его отец был в мастерской. Он понятия не имел, какой будет реакция Чарли на его сеанс психотерапии, но прямо сейчас он не планировал рассказывать ему об этом.

— Я хочу стать лучше, — неловко выдавил он.

Лаура — терапевт — кивнула.

— Это довольно серьезная цель. Может быть, мы можем немного ее разбить. Ты считаешь себя плохим человеком?

Дилан сглотнул.

— Я не знаю. Я причинил боль некоторым людям, которым не хотел ее причинять.

— Есть кто-то конкретный?

— Да. — Он моргнул. — Ее зовут Эверли. Она моя бывшая жена. — Он поморщился. — Это сложно.

Лаура и глазом не моргнула.

— Как ты причинил ей боль?

Слова Эверли всплыли в памяти.

— Я оттолкнул ее любовь, а потом убежал. — Он вздохнул при воспоминании. От этих слов ему стало плохо.

Лаура медленно кивнула.

— Хорошо, тогда, может быть, мы сможем поговорить о том, как это произошло. Как долго вы были женаты?

— Меньше года. Но в то же время и в течение девяти лет.

Она слушала, как он объяснял свой брак с Эверли и последующее отсутствие развода. Она ни разу не выглядела шокированной или удивленной. Просто понимающей.

— У вас все еще есть чувства друг к другу.

— Да.

— И ты хотел бы иметь отношения с Эверли?

— Да, я бы хотел.

— Что тебя останавливает?

— Я скоро возвращаюсь в Африку. — Дилан поджал губы. От мысли о том, что придется оставить Эверли, у него скрутило живот.

— Многие люди в организации состоят в браке. И есть другие должности, на которые ты мог бы претендовать. Те, что находятся в США. — Лаура пожала плечами. — Или ты мог бы уйти и занять должность в местной больнице. Это действительно то, что тебя сдерживает?

Он набрал полные легкие воздуха. Это оказалось сложнее, чем он думал. Какая-то часть его хотела оттолкнуть все это и больше не думать об этом.

— Наверное, я боюсь снова причинить ей боль.

— Как, по твоему мнению, ты причинишь ей боль?

— Я не знаю. Я часто все порчу. Если мы собираемся это сделать, я хочу гарантировать, что больше не заставлю ее плакать. Если я не смогу этого сделать, мне нужно позволить ей жить своей жизнью. — Он провел рукой по волосам, его желудок все еще сжимался.

— Думаешь, это реалистичный план? — мягко спросила Лаура. — Никто не может гарантировать, что они не будут плакать. А в отношениях бывают взлеты и падения. Могу даже утверждать, что здоровые отношения предполагают принятие того, что конфликт будет и что разрешение конфликта иногда может привести к слезам.

— Я не могу снова заставить ее плакать, — сказал Дилан, качая головой.

— Что такого в ее слезах, что тебя пугает?

Он моргнул.

— Я не знаю.

— Или знаешь. В этом что-то есть. Этот страх перед ее плачем. Как думаешь, что в этом такого, что заставляет тебя паниковать?

Дилан скрестил руки на груди, нахмурившись.

— Я не паникую. Я просто не хочу огорчать девушку, которую люблю.

Лаура мгновение смотрела на него. Несмотря на то, что она была всего лишь на экране, он почувствовал себя неуютно.

— Ладно, может быть, мы сможем доработать это, — предложила Лаура мягким голосом. — Расскажи мне, как ты реагируешь, когда она плачет.

— Мне плохо. Я хочу заставить ее остановиться. — Он стиснул зубы. Возможно, этот сеанс был плохой идеей.

— А физически? Что делает твое тело, когда Эверли плачет?

Он отвел взгляд, жар разлился по его телу.

— Я не знаю…

— А выглядишь так, как будто знаешь. Любая реакция приемлема. Я не осуждаю, я только пытаюсь помочь. Что бы ты ни сказал, это останется между нами, Дилан.

— Я возбуждаюсь. — Он сказал это вслух, и его затошнило. — Это то, что я, бл*дь, делаю. Меня заводят ее слезы, и это делает меня монстром. И именно поэтому мне нужно быть лучше.

Его лицо горело от смущения. Он хотел спрятаться. Черт возьми, он был в замешательстве. Он не мог заставить себя посмотреть на своего терапевта прямо сейчас.

— Дилан? Ты в порядке?

Его челюсть дернулась.

— Держусь.

— Как думаешь, сможешь посмотреть на меня?

Стиснув зубы, он поднял на нее глаза. И снова в них не было осуждения. Но от этого ему не стало легче.

— Смотрю.

— Давай разберем это немного подробнее. Что такого в ее слезах, что заставляет тебя так реагировать?

— Не знаю. — Он покачал головой. — Но мне это не нравится.

— Я просмотрела твои записи. Твоя мама ушла, когда ты был маленьким ребенком. Это правда?

Его глаза сузились.

— Давай не будем говорить о моей маме.

— Обещаю, что это не о ней. Я просто пытаюсь уловить некоторый контекст. Сколько тебе было лет, когда она умерла?

— Мне было десять. Моего отца оповестила полиция. Они все еще были женаты, но мы не видели ее много лет. — Дилан сжал челюсть.

— И она умерла от передозировки наркотиками? — спросила Лаура.

— Да.

— Как долго она была наркоманкой?

Дилан провел большим пальцем по подбородку.

— С тех пор как она была подростком. Какое-то время она держала себя в руках, когда была беременна мной, но потом ей стало хуже, когда я родился.

— Ты помнишь, чтобы она была нежна с тобой?

Он пожал плечами.

— Я вообще ничего о ней не помню.

— Как насчет твоего отца? Он был нежен?

Дилан нахмурился. Это было трудно вспомнить.

— Думаю, да. Я всегда знал, что ему не все равно.

— Хорошо. Из твоих записей я вижу, что твоя мама была твоим основным опекуном в младенческом возрасте, верно?

— Верно. — Он кивнул. — Мой отец пытался построить свой бизнес. У него ремонтная мастерская.

Лаура долго смотрела ему в глаза. Он видел в них сострадание, и это заставляло его чувствовать себя уродом.

— Что? — спросил он ее.

Она мягко улыбнулась.

— Я не думаю, что тебя возбуждают слезы, потому что ты монстр. Я думаю, они тебя возбуждают, потому что они показывают, что ты кому-то небезразличен.

— Что?

— Мы люди, Дилан. Мы ищем связи с самого раннего возраста. И из того, что ты рассказал мне о своей маме, ты не ощутил этой связи. Вероятно, у тебя развился так называемый стиль избегающей привязанности. Ты отчаянно хочешь иметь нормальные отношения, но ребенок внутри тебя боится, что тебя снова отвергнут. Таким образом, ты проверяешь человека, с которым вместе, чтобы увидеть, насколько он привязан к тебе. И когда человек, которого ты желаешь, плачет, это знак для тебя, что ты ему небезразличен. И я думаю, что это то, что ты находишь возбуждающим. Что Эверли любит тебя настолько, что плачет из-за тебя.

— Думаешь, я возбуждаюсь, потому что она любит меня? — его голос был хриплым. Он нахмурился, пытаясь обдумать это.

— Думаю, что это вполне вероятно. Это то, что мы могли бы изучить подробнее, если ты захочешь продолжить сеансы, но нет ничего ненормального в том, что ребенок, который не получал любви в годы становления, в будущем подталкивает своих супругов или партнеров к проверке своей привязанности.

— Так как же мне перестать это делать? Как мне перестать заводиться, когда моя жена плачет?

Теперь она привлекла его внимание. В ее словах была доля правды. Они имели смысл во всех отношениях. Она была права? Он действительно не был мудаком, который получал удовольствие от слез?

— Ты уже делаешь это. Ты признал ситуацию и рассказал о том, что способствовало этому. И когда ты будешь готов, ты поговоришь об этом с Эверли. Таким образом, вы сможете справиться с ситуацией вместе.

— Она заслуживает лучшего человека, чем я.

— Правда? — Лаура приподняла бровь. — Потому что, судя по тому, что ты сказал, Эверли похожа на сильную, решительную женщину. Если она любит тебя, значит, для этого есть причина. Я думаю, у тебя много прекрасных качеств. Ты хороший человек. Ты работаешь, чтобы сделать этот мир лучше. И ты заботишься о тех, кого любишь, даже если иногда эта забота ошибочна. — Она мягко улыбнулась. — В начале этого сеанса ты сказал мне, что хочешь стать лучше. Я думаю, твоя настоящая задача — понять, что ты уже являешься этим человеком. А теперь тебе нужно найти свою жену и дать ей понять, как сильно она тебе небезразлична.

Он медленно кивнул. Это было все, чего он хотел. Чтобы Эверли принадлежала ему. Заботиться о ней, оберегать ее. Сделать ее счастливой.

— Хорошо.

Она взглянула на часы.

— Думаю, что это, вероятно, хороший момент, чтобы завершить сеанс. Если у тебя нет вопросов?

Нет, у него не было вопросов. Но он начал находить ответы. И впервые за всю жизнь они дали ему надежду.