Легенда о Тёмной Принцессе. Том 2

Глава 14

— Да вы издеваетесь! — гремел мой голос на всю палатку. Мне хотелось что-то разбить или, может быть, просто улететь на Луну и никогда не возвращаться.

— Ками, прости, я вообще не помнила о её существовании, но он пришёл ко мне тогда и попросил вернуть её. Он был последним, кто видел тебя перед смертью. Я думала, что в этом есть какой-то план! Ты же не просто так пошла тогда с ним. Я решила, что у меня-то ей делать нечего.

— Да, да, да, замечательно, просто замечательно," — у меня не находилось слов, чтобы выразить все эмоции. Как будто кто-то одновременно сжал все моё тело в тиски и начал сильно давить. Я попыталась дышать под счёт. Чуть успокоившись, я обратилась к Виктору::

— И что теперь?

Виктор ещё раз затянулся и я поняла, что теперь хочу не сломать что-то, а отобрать у него сигареты и засунуть ему их куда-нибудь, столько таинственности он нагонял.

— Я связался с ним, пока ты спала. Он сказал, что ждал. Готов встретиться, но только с тобой.

— Ну разумеется мать вашу! — я вышла из палатки, с диким желанием хлопнуть дверью, которой тут разумеется не было. Все, кто были снаружи, слышали мои крики и теперь уставились на меня. Я сосчитала до двадцати и вернулась обратно в палатку. Виктор будто бы только этого и ждал, — Где?

— Ты не обрадуешься, — ответил он, при этом улыбаясь так довольно, будто бы Дмитрий рассказал ему лучшую шутку в мире.

— А сейчас я очень рада, Виктор. Так рада, что конечно же не стоит портить мне настроение этой информацией.

Я поняла, что у меня закружилась голова и поняла, что он только что сделал то, чего не делал довольно давно, вытянул мою отрицательную энергию и проглотил. Поняла это судя по всему не только я, потому что это оказалось последней каплей и в тот момент, когда я попыталась швырнуть в него лежащей рядом книгой, то меня успела схватить Кис.

— Прости, я не удержался, — конечно же он ни капли не сожалел, — Он ждёт тебя в Аликанте.

Аликанте, туда мы ездили всей семьёй несколько раз на отдых.

— Он меня так ненавидит? — застонала я. Никто кроме Виктора не понимал причины такого вопроса, — Ладно, не отвечай. Я сейчас же отправлюсь туда.

— Это вовсе не обязательно, я могу передать твоё согласие и мы решим, когда ты с ним встретишься. Ты можешь отдохнуть с дороги.

— Нет, я отправлюсь сейчас же, чтобы выместить злобу хотя бы на нём, если не могу на тебе. Там ещё не стемнело. Только приведу себя в порядок и переоденусь по погоде.

Я позволила Реньен помочь мне собраться. Она подобрала мне простое белое платье из шифона и заплела волосы в небольшую косу на бок. Эви нервно сидела в углу и постоянно терзала свои ногти. Мари предложила помочь мне с телепортацией и напоследок шепнула:

“Ты сильная, ты справишься”.

А после, я оказалась на пляже, прямо напротив моря. Мои босоножки утопали в золотистом песке, средиземное море нежно шумело, ветер приятно ласкал кожу. Небо над горизонтом было окрашено в оттенки оранжевого и розового, словно художник размазал масляные краски на полотне. Солнце, словно огромный шар огня медленно погружалось в море.

Я обернулась. Людей на пляже было немного, ещё был не сезон. Но и те немногие, что были тут, не заметили бы моего появления, Мари умела делать так, что обычные прохожие думали, будто бы ты всегда был тут. На пляже расположился ресторанчик выполненный в средиземноморском стиле, с натуральной деревянной мебелью и яркими подушками. Терраса была украшена живописными цветами и зеленью, на многих столиках зажгли свечи для создания романтичной атмосферы. За одним из таких мест сидел Дмитрий. Его белоснежные локоны немного метались из стороны в сторону от ветра. Его лицо было абсолютно безмятежным, хотя он смотрел прямо в мою сторону.

Я ещё раз обернулась на море, на скалы и песок. Казалось, что вот-вот мимо меня пробежит маленький Маркус, закричав в мой адрес что-то, что заставило бы меня побежать за ним в воду. Но мама сразу не пустит меня, одёрнет назад и перезаплетёт волосы повыше. Отец крикнет Маркусу, чтобы он был осторожнее в воде. Сцена была невероятно живой, но при этом ни одного реального воспоминания о тех днях я почти не могла найти в моей памяти, лишь размытые картинки.

Я медленно побрела к Дмитрию, утопая в песке. Я села напротив него, почти сразу ко мне подошла официантка и я заказала себе кофе. Дмитрий молчал и стоило ей уйти, я добавила:

— Надеюсь ты заплатишь за меня.

Он удивлённо изогнул бровь, давая понять, что ожидал от меня явно не этого, в качестве первой фразы. Но также не проронил ни слова. Мне принесли капучино. У Дмитрия в кружке остывал, по всей видимости зелёный чай. Когда я отхлебнула кофе, он наконец-таки начал:

— Итак, поговорим.

Я медленно подняла на него взгляд. Я не хотела так открыто выражать свои эмоции, но думаю в моём взгляде читалась смесь ненависти и презрения. Это сбило его настрой, он вздохнул и наклонился ближе, начиная заново подбирать слова. Я отвернулась к морю.

— Мне пришлось так поступить с досье, потому что только так я мог заставить тебя когда-нибудь прийти ко мне самой. Я знал, что ты не захочешь меня видеть, поскольку до глубины души ненавидишь меня.

Я резко развернула голову и посмотрела ему прямо в глаза. Возможно дело было в том, что я ещё не оправилась от потрясения, после смерти Свана, но эмоции, глубоко спрятанные внутри попросту вырвались наружу. Я пыталась глубоко дышать, но всё равно понимала, что мои глаза мгновенно наполнились слезами, которым я всё же не даю выскользнуть наружу. Совершенно никто не понимал, что на самом деле я чувствую к Дмитрию. Ни Мари с её догадками, ни он сам. Он был зациклен на том, что я ненавижу его и лишь постоянно повторял, что если мне откроется правда, то я исчезну, думая, что дело в ненависти. На деле же, дело было не в ней. Дело было в огромной, как это самое море, боли. Я смотрела на него и мне становилось больно. Я помнила все его ошибки, все его слова, помнила отрывки моего детства, связанные с ним, помнила всю гамму моих чувств к нему.

— Вот как, да? Всё дело в ненависти? — одна из слёз предательски быстро скатилась по моей щеке и повисла на подбородке. Я нервно смахнула её, — Всё, что связано со мной, всегда видимо зациклено на ненависти? А может быть, всё же дело в страхе? В том, что я боюсь, что ещё ты можешь сделать? В отсутствии доверия? Ведь ты мне постоянно врёшь. Или может быть ты чёрт возьми, всё же однажды задумаешься о том, что мои чувства могут быть чуть сложнее? Общение с тобой походит на то, будто бы я схватилась за лезвие ножа и постоянно сжимаю его. Мне больно. Мне больно, потому что ты всё ещё занимаешь такое колоссальное место в моём сердце, что мне хочется вырвать его наружу. И я справляюсь с этой болью лишь тогда, когда мне удаётся не думать о тебе. А удаётся мне это лишь тогда, когда я не вижу тебя.

Он выглядел абсолютно обескураженным. Я опять отвернулась к морю, пытаясь успокоиться. К чёрту досье, к чёрту всё это, лучше просто прямо сейчас встать и уйти. Я хотела прийти и извести ему душу, а в итоге вывернула наизнанку свою. Солнце успело скрыться за горизонт наполовину. Пришла вновь официантка и поставила что-то передо мной. Я повернулась и увидела стоящую перед собой тарелку с шоколадным муссом.

— Заказал, пока ждал тебя. Вспомнился день в академии.

— Ненавижу тебя, — ответила я и взяла ложку. Меня не нужно было уговаривать, я не настолько горделива, чтобы устраивать сцену и не есть мусс, по всем параметрам выглядящим великолепно.

По всей видимости он дождался, пока я успокоюсь. Всё это время он не сводил с меня взгляда. Как же с ним тяжело.

— Я не отдам тебе папку. Да и смысла в ней, тебе бы не было, вся информация оттуда устарела. Я успел всё изучить и провести свои наблюдения. Если хочешь найти кого-то, то тебе придётся взять меня в команду.

— Ты не слышал, что я только что сказала о том, чтобы видеть тебя?

— У меня нет других способов заставить тебя общаться со мной. Боль никуда не уйдёт, если ты не позволишь мне всё исправить.

— Нет такого способа, чтобы всё исправить, Дмитрий.

— Ну, как говорят, время лечит. У меня очень много времени. Целая вечность. У тебя тоже. Так что я бы ставил на то, что шансы всё же есть.

Я доела мусс, допила кофе, в целом меня здесь больше ничего не держала, но тут, будто бы читая мои мысли, официантка вынесла мне вторую кружку и вторую порцию десерта. Дмитрий плохо справлялся с тем, чтобы скрыть улыбку.

— Ты так планируешь долго меня удерживать тут?

— Вряд ли ты съешь больше двух, так что у меня остаётся мало времени на уговоры.

— И зачем тебе в мою команду? Мне помнилось, у нас были немного разные цели и взгляды.

— Если не можешь победить толпу — возглавь её. У меня остались прежние взгляды на старейшин. Но мне не сложно помочь тебе с Асинис. Я не смог лишить тебя силы, значит я должен помочь тебе справиться с ней.

— Мне не нужна…

— Твоя помощь, — перебил он меня, — Прекрасно знаю твой ответ. Но у меня другое мнение на этот счёт нравится тебе это или нет. У меня нет других условий. Только принять меня в команду. Я не работаю на Асинис, ты это знаешь, так что я не самая плохая кандидатура, по крайней мере я не сдам тебя им.

Я подпёрла щёку рукой и уставилась на чашку, будто бы могла найти там ответы. Конечно же, Виктор хотел, чтобы Дмитрий помогал нам, иначе он не обращался к нему за помощью прежде. Разумеется этого хотела и Эви. Возможно этого хотели вообще все, кроме меня.

— Если я возьму тебя в команду, ты будешь выполнять всё в соответствии с моими планами?

Он отрицательно покачал головой:

— Конечно нет, что за вздор. Скорее это ты будешь выполнять всё в соответствии с моими планами.

— Вот уж нет!

— Виктор будет на моей стороне, как будешь убеждать его? У меня есть план, а у тебя как, он есть?

— Иди к чёрту.

Я доела десерт, допила кофе. Девушка не вышла в третий раз. Я чувствовала себя совершенно опустошённой, слишком много эмоциональных потрясений за такой короткий срок. И я слишком устала играть в эту самую борьбу с ним. Хочет пытаться, пусть пытается. Я устало опустила голову и тихо, покорно произнесла:

— Идём.

Я нашла на карте в телефоне примерное расположение нашего лагеря. Дмитрий взял меня за руку, чтобы телепортировать нас обоих, его ладонь была сухой, немного чёрствой от мозолей, но тёплой. Мы перенеслись чуть дальше, чем был лагерь, потому пришлось какое-то время пройтись по ночному лесу. В босоножках это было не очень удобно, а в лёгком шифоновом платье я быстро замерзала. Дмитрий шёл впереди, лишь изредка помогая мне преодолевать какие-то из препятствий. К счастью, моё ночное зрение было не совсем человеческим, потому я по крайней мере хорошо разбирала дорогу. В лесу изредка ухали совы. Хотелось бы посмотреть хоть на одну, но я не могла отличить их от коры дерева.

В итоге мы вышли к лагерю, хотя пока мы не пересекли черту купола, он был абсолютно не виден. Стоило войти внутрь, как меня ослепило от обилия света. Из центра лагеря доносились голоса и потрескивание костра. Дмитрий шёл впереди, а я упёрлась ему взглядом в спину. У меня было чувство дежавю, будто бы я делала так уже не раз.

Когда мы вышли к остальным повисло молчание. Поочерёдно они смотрели то на меня, то на Дмитрия. Когда я уже собралась представить Дмитрия остальным, Лая молча подошла к Виктору и протянула ему купюру.

— Вы что, делали ставки? — спросила я, подперев рукой бок.

— Что ты, вовсе нет, — улыбаясь ответил Виктор. В этот момент купюру ему протянула Мари и я с возмущением посмотрела на неё.

— Всё? — уточнила я.

— Почти — ответил, всё ещё улыбаясь Виктор и в этот момент к нему подошёл Маркус.

Брат одарил меня извиняющейся улыбкой.

— Знаете что? По крайней мере я рада осознавать, что такого мнения обо мне, только ты, Виктор!

— Ну не совсем… — протянул он, после чего взял половину суммы и протянул её ярко пунцовой от стыда Эванджелине.

— Я вас всех поняла. И я иду спать, развлекайтесь тут сами.

У меня не было абсолютно никаких сил ни на что, потому я направилась в ту палатку, где меня изначально разместили, переоделась в длинную рубаху и залезла в односпальную кровать, укрывшись шерстяным одеялом. Я ещё не успела уснуть, когда кто-то вошёл в палатку. Это была Кис. В палатке стояло ещё несколько кроватей, потому я решила, что она собирается занять одну из них, но вместо этого, переодевшись в лёгкий топ и шорты, она, словно кошка, залезла ко мне в кровать, чмокнула меня в шею и засопела в ухо. Кровать была совсем небольшой, потому мы прижались друг к другу и уснули. Мне о многом хотелось с ней поговорить, но я решила оставить всё это на утро.

Сон.

Эви ставила на то, что Дмитрий присоединится к ним не столько потому, что была уверена в этом, сколько потому, что ей хотелось верить в это. Дмитрий всегда был к ней добр и много помогал с адаптацией в новом измерении. К тому же, ей казалось, что он сможет найти подход к Ами, хотя она так и не знала, из-за чего они поссорились. И да, он всё ещё нравился Эванджелине.

Он долго обсуждал что-то в шатре с Виктором, пока остальные грелись у костра. Кроме Кис и Лаи с подругами, никто больше не уходил спать, скорее всего потому, что всем так или иначе хотелось пообщаться с ангелом.

Когда беседа с Виктором закончилась, то Дмитрий вернулся к остальным и сел прямо на землю у костра. Он приветливо улыбался, но казалось, что на улыбку ему отвечали лишь Реньен и сама Эванджелина.

— Ну наконец-то можно познакомиться лично, — начал Маркус. Обычно он был очень спокойным, в отличии от Камелии, казалось, будто бы он вообще никогда не выходит из себя. Вампир был молчалив и скрытен, если только не разговаривал с Камелией или Мари. Но сейчас его голос звучал угрожающе, — Всегда хотел познакомиться с тем, кто тайком следил за моей семьёй и кто чуть не сжёг мою сестру на костре.

Эви впервые слышала об этом, но не подала виду. Дмитрий же ничего ему на это не ответил, возможно, потому что ни один из ответов не устроил бы Маркуса. Вампир продолжил:

— Я знаю, насколько ты силён. Но поверь мне, если ты ей навредишь, мне хватит целеустремлённости, чтобы причинить тебе боль в ответ. Я найду способ.

Ангел в момент стал серьёзным, немного грустным, взгляд смотрел куда-то в пустоту, сквозь время:

— Я не собираюсь вредить Камелии. Я хочу её защитить, всегда хотел. И я не сомневаюсь в том, что ты можешь сильно усложнить мою жизнь, если захочешь.

Маркус изобразил добродушие:

— Тогда добро пожаловать.

С этими словами он ушёл от костра. Мари немного посуетилась рядом с матерью и потом они вместе тоже ушли. Дмитрий и Эванджелина остались одни.

— А ты, что скажешь мне, Эви?

Измождённая от неврозов Эванджелина всё же вымучила из себя улыбку:

— Я рада тебя видеть, Дмитрий. Мне кажется, нам не обойтись без твоей помощи. Спасибо тебе, что решил помочь.

— Это ведь даже не твоя битва. Нечестно держать тебя здесь насильно, ты можешь уйти, ты же понимаешь это? Если ты скажешь об этом Камелии, уверен, она поймёт.

— Но я не хочу уходить, — тихо прохрипела девушка, — Мне нравится быть здесь. Мне нравится Ами, мне нравится Виктор, Реньен и Маркус. Я мало пока знакома с остальными, но мне кажется, они бы не делали всё это просто так. Если я могу помочь, то я хочу помочь. Правда пока не понимаю как.

— Уверен, что ты очень поможешь. Ты сильная. Нужно лишь продолжать твоё обучение. Расскажешь мне, что я пропустил?

— Конечно, — девушка набрала побольше воздуха в грудь, перед долгим рассказом, — После того, как Ами запретила тебе приходить, она попала в кому, в которой провела около недели. Как сказал Виктор, это было связано с тем, что Ами на самом деле переродилась в своём текущем теле и к ней возвращалась память о прошлой, очень большими кусками. Так действовало заклинание, которое она наложила перед смертью. возвращение памяти должно было запуститься из-за каких-то событий, которых точно никто не знал, кроме самой Ами. Он предположил, что ты был одним из ключей.

— Не думаю, мы очень не ладили с Камелией перед её смертью.

— Да, но Виктор сказал, что она не просто так виделась с тобой. Он предполагает, что она была абсолютно уверена во встрече с тобой.

Дмитрий слегка улыбнулся:

— Камелия сейчас бы поспорила с ним.

— Пока она была в коме, на меня вышел какой-то парень, назвался Джо. Сказал, что виделся с Ами в тайне от тебя и Виктора.

— Такого человека я не припомню, — нахмурился ангел.

— Да, так и есть, это не его настоящее имя. Хотя они действительно виделись с Ами. Его имя Род, — на этих словах Дмитрий резко вскинул голову, но перебивать не стал, — Он пользовался её беспамятством и они виделись достаточно часто, судя по всему. Он убедил меня, что переживает о ней и хочет проведать. К счастью в тот день она проснулась после комы, незадолго до того, как он пришёл. Это и спасло меня от чудовищной ошибки. Но мы так и не рассказывали Виктору, об этих тайных встречах. Я сделала всё в точности, как она меня попросила и после этого она сбежала, бросив всех.

Но Виктор не терял её из виду, сказал, что последит за ней со стороны, сказал, что так будет лучше. Потому однажды она вернулась, вместе с Маркусом. Виктор сразу же дал ей задание, проникнуть в какое-то здание Асинис, но всё пошло не по плану. Она застряла у них и мы с Маркусом были вынуждены наворачивать круги вокруг того места с неделю. Оно было скрыто под щитом немагии, потому мы рассчитывали, что они станут переводить её в другое место, тогда мы и нападём на них. В итоге она сама смогла сбежать, никто всё ещё не знает как. Но у неё опять был сильный приступ лихорадки, как все здесь это называют. А сразу после её восстановления, они с Мари отправились за Кис и вернулись буквально сегодня утром. Но и там всё прошло не очень хорошо. Кис была в плену, о чём ни Мари, ни Ами не догадывались. Они выбрали себе проводниками местных витчхантеров… — на этом моменте девушка замолчала, раздумывая, стоит ли рассказывать то, что услышала от остальных.

— Эви? Ты можешь мне довериться, я не собираюсь никому ничего рассказывать.

Эванджелина набрала в грудь побольше воздуха:

— В общем, я там не была, но Мари сказала, что Ами сильно переживала по поводу её взаимоотношений между вами. Ей захотелось как-то помочь Камелии и она подтолкнула ту сблизиться с одним из охотников, молодым парнем, которому очень приглянулась Ами. Когда Мари и Ами дошли до замка, то оказалось, что главный из охотников подготовил для них ловушку. Произошла перепалка, кто-то схватил Мари. Этот парень, витчхантер, попытался встать на защиту и его за это убили. Ами сразу же изменилась, ну, как тогда, в той истории с Миленой. Почти всех охотников убила, сбежать смог только главный. Они вернулись из путешествия буквально сегодня и Ами была в очень плохом состоянии, постоянно плакала. Я её такой никогда не видела.

Эви не рассказала про шантаж, которому подвергалась последние пару дней от графа, решив, что может быть, когда он сам сбросил вызовы, он больше не станет ей звонить. Когда Эви закончила, Дмитрий уставился на пламя костра. Он будто бы потихоньку раскладывал по полочкам полученную информацию:

— Я знаю Камелию столько лет и всё равно не научился понимать её. Я познакомился с ней, когда она была ещё ребёнком, обычным человеком. Привязался сильнее, чем нужно было и по итогу лишился всего, что у меня было. Но я не к этому. Дело в том, что тогда, я легко предугадывал её поведение. После её обращения мы оба сильно изменились, наши пути разошлись. Мне понадобилось время, чтобы научиться вновь понимать, как она мыслит. Но её опять не стало. И когда мы встретились теперь, после её перерождения, она вновь казалось обрела новую личность, незнакомую мне. Так мне казалось в самые первые секунды. Но то и дело, в её поведении, мимике, словах, мелькала та девочка из прошлого. А все эти истории про встречи с каким-то Джо или привязанностью к охотнику, напоминают мне её пятнадцатилетнюю, зачитывавшуюся втайне от матери романтическими повестями. Сегодня она выдала мне такую тираду, что я осознал, насколько не понимал, что происходит у неё внутри. Она перестала рассказывать об этом очень давно. Я ожидаю от неё одной реакции, а она выдаёт другую.

Дмитрий замолчал, его взгляд вновь устремился куда-то вдаль, в прошлое. Эванджелине невыносимо сильно захотелось обнять его, как-то поддержать, таким грустным он выглядел в этот момент, но прежде, чем она успела произнести какие-то слова поддержки, он пробормотал:

— Не бери в голову, — с этими словами ангел подбросил пару веток в костёр, — Я надеюсь, Эви, ты и дальше будешь помогать мне и рассказывать о том, что она пытается скрыть от меня.

Он улыбнулся ей и у девушки в груди защемило. Дмитрий всё ещё очень нравился ей, но она совершенно точно была уверена, что он использует её в своих целях. Рассказывать о Камелии становилось её постоянной работой, то Виктору, то теперь Дмитрию и Роду. Потому проглотив свою гордость, она изобразила равнодушие:

— Да, конечно. А ты в свою очередь поможешь мне с обучением.

— Разумеется.