Легенда о Тёмной Принцессе. Том 2

Глава 25

Я шла по медленно пустеющим улицам города. Почти все магазины, кроме круглосуточных, давно закрылись. Работали лишь рестораны и бары, но это не мешало мне уставшим взглядом разглядывать красивые витрины. С собой у меня был только маленький рюкзачок, размером не больше обычной дамской сумочки. Я покидала в него лишь самое необходимое: телефон, пауэрбанк, плеер, сменное бельё на пару дней. Даже не стала брать с собой сменную одежду, рассчитывая, что моих джинсов, топа и свитера-паутинки хватит на любую погоду и под любой случай на ближайшие пару дней. Отсутствовать дольше не имело смысла: или они придумают, как разобраться с Зоей сами, или я попросту вернусь и убью её. Мне было совершенно непонятно, почему она не думала о таком варианте развития событий. Неужели думала, что я не догадаюсь? Или думала, что когда я всё пойму, у меня уже будет недостаточно сил от постоянного недосыпа? Не помню, чтобы телепаты умели убеждать пули не пробивать им головы.

Чего я не взяла с собой, так это денег. Так как в город я не выходила, то у меня их попросту никогда и не было, а я даже не знала, как выглядит местная валюта, чтобы хотя бы попытаться её копировать. Но, наверное, даже если бы и знала, всё равно не смогла бы. Потому я просто бродила по городу унылой тенью, пытаясь отвлечься, чтобы опять не сорваться на слёзы. Пока я была в лагере, я чувствовала страх, опустошение, усталость, но ни разу за всё время я даже и не думала украдкой поплакать. В основном я только бесконечно пыталась составить какой-то план в голове, как правильно вывести стерву на чистую воду. Я думала, думала, думала, но усталый разум отказывался работать как надо. Я слишком поздно почувствовала тонкую струйку магии, пытающуюся проникнуть в мой разум, чтобы понять, что источник моих видений был вовсе не связан с моей силой. Они были похожими, но всё же не теми. Обычно видения при приступах более изобретательные. Когда я перестала обращать на них внимание, она стала просто не давать мне уснуть. Не знаю как, но у меня не получалось провалиться в сон. Но я точно знала, что пролезть в мою голову у неё так и не вышло. Заметив эту тонкую ниточку магии, которая тянулась, словно леска, я также смогла заметить, что она использует такую же тонкую магию в разговорах с Дмитрием.

Я боялась, что если мне не поверил даже мой брат, то не поверит больше никто. Кис бы приняла мою сторону в любом случае, но она не пользовалась большим влиянием среди остальных. Эви казалась колеблющейся. Хуже того, была ещё Лая.

Лая стала ещё одним колоссальным ударом для меня, и будучи измождённой, я никак не могла решить, что мне делать теперь ещё и с ней. В череде бессонных ночей ко мне стала возвращаться память о прошлом. Я чувствовала себя точно так же. Тогда мысли постоянно скакали, утекали, я никак не могла донести людям то, что хотела сказать на самом деле. Я заметила чертовку за чем-то подозрительным. Куда-то уходила ночью? С кем-то виделась? Долгое время мне казалось, что это просто её собственные занятия на стороне. У всех у нас была какая-то своя личная жизнь, которой мы не делились, пока я не наткнулась на письмо. Она вела переписку с кем-то и в этой переписке докладывала о всех моих планах и действиях. В последнем письме она написала, что я совсем уже плоха, и планируется провести ритуал перерождения, найдена семья, где я могу перевоплотиться. Я выждала, когда Лая получит ответ и аккуратно вскрыла письмо до неё. "Устранить цель в младенчестве." И печать с логотипом "А", который я много раз видела, будучи в академии.

Из укрытия, в темноте, я наблюдала, как Лая читает это письмо, долго думает о чём-то своём, а потом сжигает, уничтожая улики. Тогда-то я и сорвала их планы. Их и Виктора. Почему я не захотела рассказывать ничего ему? Мы могли просто устранить Лайору и всё равно провести ритуал, как и задумывали. Но я всё сделала по-своему, хотя это тоже стоило мне части моего разума. Я сама выбрала для себя семью. Я внушила им выбрать для меня имя Ами. Я подготовила в городе дом и сделала всё так, чтобы именно на него обратил внимание Виктор в будущем. Не учла только Хлеба, ну и пусть. И сделала так, чтобы воспоминания были наглухо запечатаны во мне, пока я не встречу хотя бы нескольких людей из своего списка. Конечно же, одним из них должен был быть Виктор. Я твёрдо была уверена, что он меня не предаст. И почему-то… Дмитрий? Почему-то я решила, что он наверняка найдёт меня. Что за безумная мысль? Точно. Жеребьёвка. Всё из-за неё. Я решила, что если жребием мне выпала не Кис, не Мари, ни Виктор, а именно Дмитрий, значит, я наверняка его ещё встречу.

В любом случае, теперь я знала и помнила, что Лая работает на другую сторону. По крайней мере, работала. Поэтому, когда она усадила нас с Зоей пить, я решила, что это часть их общего плана. В разуме была такая апатия, что я не хотела больше сражаться. Они хотят похоронить меня? Так пускай же. Будь они все прокляты. И Зоя, и Лая, и Дмитрий, которого оказалось так легко одурачить. Будь проклят Маркус, который не захотел мне поверить. Будь проклят Виктор, который даже не заметил, что происходило у него под носом, слепо доверяя тому, что во всём разберёмся мы с Дмитрием сами.

Лая устраивала целое шоу, разливая цветные жидкости по маленьким рюмкам. Мне казалось, что протяни она мне сейчас яд, я и его выпью, лишь бы всё закончилось. Я пила шот за шотом, и апатия моя всё больше сменялась злостью.

— Не отлынивай, Камелия, — подначивала Лайора, — Тебе нужно выпить ещё. Зоя, ты тоже не отставай!

Лая подкидывала нам какие-то бесполезные темы для разговоров, я отвечала что-то, делая вид, что ни о чём не догадываюсь. А сама не могла отвести взгляда от этих глаз, цвета вина, и всё думала, почему же я не избавилась от неё раньше? Почему я её не выдала? На наш с Эви дом ведь тоже напала она? Огненные шары, которые сбрасывались под купол немагии, были тоже сотворены ею? Это ведь было так похоже на неё…

— Почему всё достаётся тебе? — я поняла, что бормочущая что-то рядом Зоя заговорила громче, привлекая моё внимание. Я перевела взгляд на неё, только тут осознавая, насколько же девушка была пьяна. — Я не понимаю! Ты просто центр для них всех, абсолютно ни за что! А я? Почему что бы я ни делала, у меня не выходит? Ты, ты, ты, только ты, с самой нашей встречи, везде ты!

Да, она была очень пьяна. А я нет. Сколько было шотов? Выпивка Лаи всегда была очень крепкой. Почему же сейчас я чувствую большую бодрость, чем до того, как вообще начала пить? Я взглянула на новую порцию, пододвигаемую чертовкой. Я взяла шот в руки и ответила Зое:

— Если ты лучше, то давай же, покажи мне свою выносливость, — я подтолкнула к ней её шот. Мы выпили их одновременно. Горькая, едкая жидкость. А был ли в ней алкоголь вообще? Я его не чувствовала. Я морщилась от горечи, но не более.

Через полчаса Зоя окончательно вырубилась прямо за столом. Голова моя была ясной и чистой. Лая молча протирала свои бутылки.

— Самое время пойти поспать, Камелия, — задумчиво протянула она.

— Помощь один раз не исправит всех прошлых проступков, — внезапно выдала я. Лая отвлеклась от бутылок и хищно оскалилась.

— Я демон, Камелия, такие как я, не пытаются исправиться.

— Тогда почему я всё равно хочу тебе верить?

— Потому что ты глупая? Или потому что ты разглядела что-то своё. Ты мне скажи.

— Я непроходимая тупица.

— Может, это мне в тебе и нравится?

— Ты рассказала им место нашего лагеря.

— Рассказала, — не моргнув глазом, ответила она.

— Ты хотела меня убить.

— Да, меня обещали за это хорошо наградить. Я ведь наёмница, — она продолжала мягко и довольно улыбаться.

— Что ещё ты для них делала?

— Притащила склянку из исследовательского центра с твоей тьмой в лагерь, чтобы сообщить им потом, что произойдёт.

— И почему ты рассказываешь мне теперь об этом?

— Ты раньше не спрашивала, — она заботливо осмотрела ровно расставленные бутылочки.

— И что ты будешь делать теперь?

— А ты? — Мы обе молча смотрели друг на друга, пока она не продолжила: — Ты ведь и раньше уже догадывалась о моей двойной игре.

— Я просто почему-то хочу, чтобы ты была на нашей стороне.

— Тогда договоримся так: если я передумаю тебе помогать, то сообщу об этом.

— И я должна просто поверить?

— Как захочешь. Игры с дьяволом никогда не были честными. Если, конечно, ты не хочешь загадать три желания.

— Сделки с дьяволом тоже никогда не были честными.

— И то верно. Но стоит мне только представить, какие у них будут лица, когда они поймут, что я их опрокинула, и меня буквально разрывает от восторга! — Она расхохоталась заливистым, щекочущим смехом.

— Спасибо, — шепнула я и впервые за долгое время отлично выспалась.

В то утро я проснулась намного раньше обычного, часов в пять утра, сильно отдохнувшая. Алкоголь вырубил Зою, и я могла наконец-то ясно мыслить. Теперь я отчётливо видела, что мне стоит в первую очередь поговорить именно с Виктором. Он сможет легко разобраться в том, что я не сошла с ума, заметит влияние магии. Я решила не медлить и сразу разбудить его, но на месте его не оказалось. Чёрт бы его побрал, он опять пропадал в борделе!

Блуждая по спящему лагерю, я увидела, что Дмитрий тоже уже не спит и тренируется в одиночестве. Он был одет в лёгкие брюки и какую-то льняную рубаху. Движения были медленными, размеренными, он переводил светлую энергию плавным потоком из одной руки в другую. Наверняка сейчас он был не под властью Зои, но я чувствовала себя слишком обиженной, чтобы просить его помощи. Впрочем, он заметил моё присутствие и жестом подозвал подойти.

Как только я подошла ближе, то он молча, ни говоря ни слова, обошёл меня сзади, взял за руки и, управляя моими руками, стал пропускать поток той же энергии, но через меня. Сперва я не понимала, чего он хочет добиться, но потом почувствовала лёгкое ощущение щекотки внутри. Потом сильнее. И в какой-то момент, когда мои движения стали более плавными и текучими, энергия без труда проскользила через меня. Внутри было ощущение света, чего-то тёплого, уютного, мягкого, меня наполняло ощущение радости и умиротворённости, как когда гладишь кошечку или нежишься на мягкой постели.

— Вау, — сперва только и смогла выдохнуть я, но когда энергия прошла через меня ещё раз, я невольно засмеялась. Я почувствовала, что Дмитрий тоже улыбнулся у меня над правым ухом.

— Я не был уверен, что получится, но хотелось тебе показать.

Когда он отпустил мои руки, я ощутила расслабление, словно после растяжки лежишь на полу и не двигаешься.

— Дурманяще, — усмехнулась я.

— Мне приходится создавать этот поток самому, потому, к сожалению, я не могу прочувствовать его так, как ты, но я поверю тебе на слово. С этим бывает сложно. Мари вот никак не может восстановиться до сих пор. Нужно концентрироваться на чём-то хорошем.

— С плохими эмоциями и тёмной магией легче, так ведь?

— Но она сильнее бьёт по человеку, так ведь?

Ощущение радости покинуло меня. Я опять почувствовала себя обиженной, но ко всему прочему ещё и уязвлённой. Мало того, что это был намёк на моё состояние, так ещё и после сравнения со светлыми, я опять почувствовала себя какой-то неправильной, поломанной. Он заставлял меня чувствовать себя несчастной, не меньше, чем Зоя. Я решила даже не отвечать на его вопрос, а просто уйти.

— Камелия… Я же говорил, что приму любое твоё решение. Но мне хотелось бы хотя бы немного понимать, чем они обоснованы.

Но мне не хотелось ничего объяснять. Пусть и под чужой магией, но он облажался. Сейчас Зоя спит, и он всё равно не усомнился в своих прошлых выводах.

— Я уже говорила, Дмитрий. Под твою ответственность. Мы все расплачиваемся за свои поступки сами.

Раз Виктора в лагере не было, то я решила и самой его временно покинуть. Так Зоя меня не достанет, я отосплюсь где-нибудь в лесу, наберусь обратно сил, потому после завтрака я незаметно улизнула.

Но это была моя ошибка. В моё отсутствие эта дрянь напала на Эви и устроила всё таким образом, чтобы это увидели другие. Хотя Эви при виде меня не выглядела напуганной. Кажется, она всё же поверила моим словам про Зою. Я какое-то время думала над тем, чтобы вздёрнуть блондинку на месте, плевать, что скажут другие, они не успеют меня остановить. Но поведение Дмитрия меня так бесило, так невыносимо обжигало от обиды, что мне хотелось, чтобы он сам эту кашу и расхлёбывал. Если меня не будет рядом, то Зоя не сможет сваливать всё на меня. Если я сбегу, дав знать об этом Дмитрию, то… что тогда? У меня не было конкретного ответа на этот вопрос. Я оставила также записку с предупреждением Виктору и попросила его не вмешиваться. Позвоню позже Эви и узнаю, что к чему. Если станет совсем плохо, Виктор будет готов. Но тогда это будет он, кто всё исправит. Не Дмитрий. А я этого ангелу уже не прощу.

Незаметно для себя, я оказалась в парке, на лавочке, поджав к себе колени и уткнувшись в них же. Мне нужно было быть сильной, но мне было до невозможности жалко себя, потому я позволяла себе плакать, выпуская накопившиеся эмоции, и злиться, злиться, злиться. И не только на него. Я чувствовала себя брошенной. Я чувствовала, что мне некуда пойти, нет дома, нет близких, которые пожалеют и успокоят. Умом я понимала поступки абсолютно всех, но это умом, а сердцем мне хотелось просто ощутить заботу и любовь. Чтобы кто-то сказал, что вокруг все плохие, а я хорошая. Без всяких "если" и "но".

Был и ещё один человек, на которого я злилась не меньше уже целую неделю. Стоило мне понять план Зои, мне не составило труда понять, почему мне не пришло ни одного сообщения от графа. Кроме того, наверняка её “артефакт” по управлению существами тоже был его исполнением. Конечно же, он во всём этом замешан и в моём текущем состоянии виноват не меньше! Я даже открыла телефон, чтобы написать пару гневных сообщений, но закрыла обратно и опять расплакалась. Если не попросить помощи, то просто так тебе её не дадут, Камелия. И ты можешь попросить помощи. Но предпочитаешь сидеть здесь и наматывать сопли на кулак.

Я опустила ноги со скамьи на землю, закрыла лицо руками и изо всех сил потёрла его. Рукавом свитера утёрла горячие капли, помяла колени. Нужно брать себя в руки. Придумать, где найти еду, ведь я не ела ничего с самого утра. Я сделала вдох полной грудью и уже собиралась встать со скамьи, когда заметила, что недалеко от меня, скрестив руки на груди и опираясь на дерево плечом, стоит Род. Я даже пару секунд пыталась понять, не мерещится ли мне, но нет, не мерещилось.

— Уходи, — бросила я и, резко встав со скамьи, пошла прочь. Но я успела пройти всего пару шагов, когда поняла, что он идёт следом. Я резко развернулась. — Я же сказала, уходи!

Он молча подошёл ближе и стал тыльной стороной ладони смахивать с моего лица слёзы. Из-за этого из глаз покатились новые. Я закрыла лицо руками.

— Не смотри на меня, я выгляжу сейчас просто ужасно, — наверняка глаза опухли, нос, должно быть, покраснел, то ещё зрелище.

— Дай посмотреть… — он отнял мои руки от лица. — О, ужасающе, просто ужасающе, Камелия, как от тебя только люди не шарахаются в сторону?

Я не успела решить, что мне лучше сделать: попытаться его ударить за его слова или развернуться и уйти, потому что он притянул меня к себе и крепко обнял.

— Ты самая красивая. Когда плачешь, только красивее становишься, до боли в сердце.

Я только успокоилась, но теперь эту плотину опять прорвало. Он нежно гладил меня по голове и тихо повторял: "Чшшш", как если бы успокаивал ребёнка. По крайней мере одно моё желание исполнилось, меня пожалели. Когда мне стало легче, я отодвинулась и задала первый логичный вопрос:

— Как ты меня нашёл?

— Когда ты была в архиве, я попросил Алису ночью тихо вживить тебе чип, и теперь я всегда знаю, где ты.

— Очень смешно. А если серьёзно? Тебе Зоя сказала?

— Я не собираюсь раскрывать все свои хитрости. Но Зоя мне ничего не говорила. Потому я был очень удивлён, когда обнаружил, что ты так далеко от лагеря. Сперва думал, что может быть какие-то дела, решил понаблюдать со стороны. Потом думал, что вот-вот примчится кто-то из твоих, но никто так и не появлялся, так что…

— Они, наверное, ещё не знают, что я убежала. Как ты мог! Как мог быть участником такого садистского плана?

— Это не мой план, правда. Я постарался защитить тебя, как мог, — он потянул за цепочку на моей шее и достал на свет кулон. — Он защищает от вторжения в разум. Я ношу перстень с таким же заклятием. Но я курирую Зою и просто отказаться не мог, это бы вызвало подозрения. План придумала сама Зоя. Если бы ты пришла на встречу с Джулиано, она бы тебя не тронула. Но ты не пошла, и потому она приступила к работе.

Так вот, что за магия была в этом кулоне.

— Почему просто не предупредил меня заранее?

— Честно говоря, я думал ты просто убьёшь её сразу, как она придёт. Никак не думал, что будет какой-то другой исход.

— Я не могла. Дмитрий очень просил за неё.

— Дмитрий? Почему?

— Я думала Зоя рассказала тебе об этом, как о части плана. Они были вместе когда-то в прошлом.

Он удивлённо уставился на меня, проверяя, не шучу ли я:

— Это новость. Нет, об этом она не упоминала. Хотя теперь это многое объясняет для меня. Но я даже не догадывался об этой её стороне. Даже не знаю, кто из них двоих удивляет меня больше в своём выборе. Принцесса, я надеюсь, ты же сейчас слезами заливаешься не из-за другого мужчины?

— Я плачу из-за всего! Я мало спала, я чувствую себя преданной всеми, я в конце концов голодная! Кстати, ты не займёшь мне денег?

— Ты что, сбежала без денег? Как ты планировала тогда доставать их?

— Встала бы по центру площади и развлекала бы людей магическими фокусами, — огрызнулась я, — Как будто бы они у меня были в лесу!

— Что же, очень жаль, денег я тебе не займу.

— Но почему? Уверена, что для тебя это сущий пустяк.

— Как и для тебя. А вот если тебя покормить, то это будет значить намного больше, а мне ещё твоё прощение нужно как-то заслужить. Идём, за ужином всё расскажешь.

Когда передо мной стояла большая тарелка со шницелем, то жизнь стала чуточку радостнее. К сожалению у меня оставалось лишь чуть больше часа до закрытия заведения. Потому я поторопилась заказать себе ещё следом шоколадный десерт.

— Кроме того, что почти все считают меня напрочь безумной, она ещё устроила так, будто бы я напала на Эванджелину. Это было последней каплей. Дмитрий опять завёл свою песню про то, что со мной надо что-то делать, я притворилась, что со всем соглашаюсь, ушла в палатку, собрала вещи и переместилась в город. Я не планирую уходить надолго. Либо Дмитрий всё же прозреет, либо я вернусь и убью Зою. Виктора я тоже предупредила, думаю, даже если он будет допускать мысль, что я безумна, ему ничего не будет стоить убить одну девушку, чтобы проверить права я или нет. И никаких мук совести, если ошибётся.

Род сидел напротив, откинувшись на спинке кресла. На нём была классическая чёрная рубашка, у которой он закатал рукава и чёрные брюки, он выглядел почти также, как и на нашем свидании. Скорее всего, это была его повседневная одежда, чтобы не выделяться среди людей, но мне казалось, что он всё равно выделяется среди других.

— Я пока не нашёл прямых доказательств по Африке, но смог найти как минимум двух человек из твоего воспоминания и они оба работают у нас, пусть и в разных отделениях. Производить поиски незаметно тяжело, но я продолжу раскапывать эту историю. Если всё окажется правдой, то у меня большие неприятности.

— Почему?

— Потому что тогда выходит, что Альбина, сестра, всё равно что у них в заложниках. И я не смогу её вытащить. Она в коме, в палате, в очень защищённом здании.

— Я могла бы помочь…

— Исключено. Даже тебе это будет не под силу. Что ты планируешь дальше делать?

— Выпрошу у тебя деньги. Отлично проведу время. Позже свяжусь с Эви и дальше по обстоятельствам.

— Ну, вот только денег я тебе не дам.

— Значит придётся выступать на площади…

Я заставила его улыбнуться.

— Так что там на счёт Зои и Дмитрия?

— Я не копала слишком глубоко этот вопрос, но видимо это началось ещё в академии. Если бы я не знала то, какой коварной она может быть, то она кажется такой пустой. Она всё время крутится рядом: Дмитрий, Дмитрий, Дмитрий! Меня аж перетряхивало. Может она делала это для того, чтобы я свалила от них подальше? Мне кажется я даже палатку свою немного отодвинула, чтобы меньше слышать это, — Рода забавляла моя манера пересказывать, а я наполнившись силами от еды не планировала останавливаться, — О и эти её случайные прижимания грудью! Я могу поклясться, что даже Виктор иногда косился в сторону её бюста, хотя что уж удивляться, он тот ещё кобелина.

— Признаюсь, я всё ещё не могу представить этого. Не буду скрывать, Зоя видная девушка, но её характер… Даже, допустим, она притворяется милой, мне всё равно сложно представить, что он мог для себя найти в ней. Мне кажется, она умеет только брать, но ничего не даёт взамен.

— О, ну не знаю, может быть она давала ему какую-то уверенность в себе? Мне казалось, что она давит на жалость, а он кидается её спасать. Разве мужчинам такое не нравится?

— Я слишком далёк от принципов таких людей, как Дмитрий, чтобы понимать их. Я почти никогда не испытываю желания кого-то спасать. Звучит, как какие-то жертвенные отношения, по мне так это не слишком здорово.

— Но прямо сейчас ты сидишь здесь, со мной, разве это не тоже самое?

Он задумался. Оперся подбородком о руку, рукав соскользнул вниз, обнажая косточку на запястье. Взгляд бегал по мне изучающе, будто бы ища где-то на мне ответы на вопросы:

— Ты не вызываешь во мне чувства жалости. Мне хочется тебе помочь, но не для того, чтобы почувствовать себя значимым, а чтобы стать значимым для тебя. Мне кажется это совсем другое.

Немного подумав, я добавила:

— Не знаю почему, мне никогда не хотелось её убивать. Сломать нос — да, но смерть… По-моему это чересчур.

— Ты думаешь она не убила бы тебя, если бы могла?

— Откуда в ней столько ненависти ко мне? Я не понимаю, с самого начала она невзлюбила меня.

— Зоя одержима тем, чтобы быть как можно более заметной. В Арбор так или иначе все разговоры только о тебе, не важно, если они даже в плохом ключе, она хочет того же для себя. Я не очень хороший психолог, но порой мне кажется, что помимо этого, она почему-то отчаянно желает именно твоего внимания.

— Моего?

— Если так посмотреть, то в работе она одержима тобой, чуть ли не больше других. Больше меня, уж поверь мне. Это странно. Может быть она выбрала тебя, потому что на деле с самого начала хотела походить на тебя? Ты её кумир и это то, как она выражает своё восхищение.

— Безумие.

— Ещё какое. Сложно представить, что будет происходить с ней, когда она узнает, что ты сбежала. Мало того, что это срыв планов, так ещё и сцена которую она так тщательно готовила, лишилась единственного зрителя, ради которого всё предназначалось. А какой тогда смысл вообще играть?

Когда я закончила с едой, мы отправились бесцельно гулять по улицам, как уже ходила до этого я, но теперь вдвоём. Род рассказал, как когда-то также прогуливался по улицам с младшей сестрой, подходя к разным лавочкам, где она любила подолгу рассматривать кукол или платья. Как и Маркус, Род судя по всему пытался заменить сестре потерянного отца. Они также рано лишились матери. А когда Альбине было четырнадцать, её тоже не стало. Так граф остался один.

— Алька маму помнила плохо, хотя наша мать была хорошей женщиной. Хоть и не очень удачно вышла замуж. Семья матери была гораздо богаче и влиятельнее, но она влюбилась, и пошла наперекор всем родственникам. Я не знаю, каким был мой отец будучи молодым, но так и не смог понять, что она в нём рассмотрела. Кроме его увлечённости магией, он кажется ни в чём больше не был заинтересован. Ни в жене, ни в детях, ни в карьере. А может быть история про любовь была намеренно придумана, а на деле мать сбежала от брака, который был ей ненавистен. Это скрывалось, но она забеременела до брака, уверен, что намеренно. В любом случае, лучшие свои качества я получил от неё. А худшие…даже не знаю. Отец был настолько безвольным и бесхребетным, что мне хочется верить, будто бы я не унаследовал от него ничего, кроме имени.

— У моих родителей брак был политическим. Мама была англичанкой. Но отец её просто обожал. Он был очень семейным человеком. Не знаю, любила ли мама отца, но мне казалось, что да, просто своей, сложной любовью.

— Что значит сложной?

— Ну, она была очень холодной на эмоции женщиной. Не чопорной, просто…стальной. Принципиальной. Редко когда она выражала чувства на людях, в то время, как отец был горячей кровью и часто в нарушения этикета мог вести себя…ну как любящий муж ведёт себя с женой. Она ругалась, но так не сильно, что я понимала, ей нравится его любовь, просто, так не положено, потому надобно обязательно отчитать его. Но не сильно, чтобы он продолжал так делать, — Род рассмеялся, я тоже улыбнулась, — Да, её холодность и моя эмоциональность были просто взрывной смесью. Маркус на мой взгляд был тоже не подарком, но он же мальчик! Его воспитанием занимался отец и очень строго. А меня она воспитывала ежесекундно. “Камелия, сядь ровно! Камелия, следи за осанкой! Камелия, не кривись над едой! Мне не нравится ваш тон, юная леди!” А мне всё повторяли, что я копия матери! Я видела свою бабушку по её линии лишь пару раз, но…Как она тогда говорила? “Ух, ну и характер! Лиллиан, тебе следует лучше воспитывать дочь, иначе она будет совсем необузданной, как ты!”. Что значит, как она? Моя мама даже улыбалась кажется по расписанию, на званых ужинах! Правда, помню, тогда она поджала губы и сказала: “Камелия лучшее, что когда-либо у меня было в этой жизни, а её необузданность подарок Бога, который дал ей так много жизни внутри”. И это я слышала от человека, который за пару минут до этого требовал меня перестать носиться с Маркусом по холлу! Когда я стала старше, то наши битвы перешли на новый уровень. Она даже не говорила. Она смотрела на меня ледяным взглядом и поджимала недовольно губы. А я не лучше. Я устраивала молчаливые протесты, намеренно копируя её поведение, подчёркивая свою холодность. Спасением в таких ситуациях всегда был только отец, умевший как-то примирить нас.

— Ты скучаешь по родителям?

— Очень. Мне кажется, что я так о многом не успела их расспросить…Боюсь даже представить конечно, что сказала бы мама увидя, как я веду себя сейчас. Но может быть, с возрастом она бы смягчилась? Она была очень ласковой, когда наряжала меня или заплетала мои волосы. Она частенько прогоняла служанок прочь, чтобы самой прихорашивать меня.

В какой-то момент, проходя мимо большого бара, я услышала громко играющую знакомую мне песню. Я заглянула внутрь одним глазком. Много людей танцевали и подпевали песне. Мои глаза засияли:

— Давай зайдём? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, я очень хочу потанцевать!

— Ками, прости, но я не имею никакого удовольствия танцевать под современную музыку, я чувствую себя слишком старым для этого.

— Не будь занудой! — я потянула его за руку, — Или ты всегда можешь откупиться от меня и я останусь танцевать там одна.

— Оставить тебя одну в баре, ты шутишь? Хорошо-хорошо, я пойду с тобой, но я буду за барной стойкой, идёт?

Это меня тоже устраивало и я втащила его внутрь. Охрана на входе быстро осмотрела нас, но никаких вопросов не задала, пропуская внутрь. Музыка оглушала и я почувствовала, как не только я, но и тьма внутри меня хотели туда, скорее, выплеснуть всю энергию, прокричаться под песни, выпустить пар. Я отдала свой рюкзак графу и утекла внутрь толпы. Я испытывала неловкость не больше тридцати секунд и вскоре растворилась в потоке музыки. Только пятью композициями спустя я всё же решила сделать перерыв и найдя своего спутника сидящим за барной стойкой, подошла к нему. Он занял мне место рядом.

— Умираю от жажды, хочу выпить холодной воды.

Род молча пододвинул мне какой-то бокал, который по всей видимости ожидал меня. К гадалке не ходи — там был алкоголь.

— А нет просто воды?

— Это же бар.

— И что, у них не найдётся для меня колы?

— У них может и найдётся, но у меня для тебя только это.

Я выпила половину бокала залпом.

— Это будет очень плохо, — заметила я.

— А я думаю, что будет очень хорошо, — его глаза хищно блеснули и он отпил из своего стакана что-то похожее на виски. Внутри находился аккуратный шар льда, — Хочу узнать как можно больше твоих сторон.

— Ты уверен, что ты хочешь провести эту ночь придерживая мои волосы, когда я склонюсь над унитазом?

— Я думаю мне хватит опыта понять, когда нужно будет вовремя остановиться.

— Ты зря надеешься увидеть что-то новое, скорее всего я просто стану ещё более болтливой и мой трёп будет настолько пустым, что я переплюну в этом даже Зою.

После небольшого отдыха, я опять убежала танцевать. Я чувствовала себя просто великолепно и дело было не в алкоголе. Сила внутри будто бы впервые вторила мне, мы были единым целым и это опьяняло гораздо сильнее. Ощущение всесильности. Казалось, что сейчас я неуязвима.

Когда я вернулась обратно, то стоило мне допить свой прошлый коктейль, как передо мной уже поставили следующий. Хотя перед этим Род всё же протянул мне стакан холодной воды.

— Ты уверен, что не хочешь потанцевать со мной?

— С моего места и так открывается отличный вид, приятно наблюдать, что ты способна так искренне получать удовольствие.

Я немного смутилась:

— Я надеялась, что меня не видно в толпе…

— Ты пей, пей.

— Я начинаю думать, что у тебя какие-то недобрые намерения.

— Только начинаешь? — он улыбнулся одной из своих улыбок, которые заставляли внутри рой бабочек активно махать крылышками. Мне так сильно захотелось его поцеловать, что я убежала обратно на танцпол. В какой-то момент какой-то парень решил помешать моему веселью, наклонился ко мне поближе, чтобы перекричать музыку:

— Вы очень здорово танцуете!

— Спасибо.

— Можно будет после этой песни угостить вас напитком?

Я указала ему в сторону бара, на графа, на лице которого было отчётливо написано, какие муки будут ждать этого парня, если он сейчас же от меня не отойдёт:

— Меня уже угощает вот тот молодой человек.

Парня как ветром сдуло, мне даже показалось, что может и не было его тут вовсе. Я вернулась к Роду, посмеиваясь:

— Видишь, что бывает, когда заставляешь девушку танцевать одну?

Я взяла небольшой перерыв. Когда третий бокал был допит, алкоголь начал своё действие. Если раньше я стеснялась, что Род может за мной наблюдать, то теперь напротив, танцуя, я не сводила с него взгляда. Несколько раз я делала отчаянные попытки приманить его пальцем к себе, но он смеясь качал головой.

В какой-то момент заиграла одна из моих самых любимых песен, я узнала её с первых нот. Ну нет, теперь я не отстану. Я схватила его за руку и с силой потащила на танцпол:

— Только одну! Это хорошая цена за три коктейля, умоляю!

Он понял, что я настроена решительно и сдался. Композиция разгонялась постепенно, наращивая свою мощь. Сила внутри вторила тексту песни, мне даже приходилось сопротивляться, чтобы не дать ей вырваться наружу.

“Help me stop your painful life

Let me be your own messiah

I bet you hear my battle cry

I'm a beast — I'm dead inside”.

Я подпевала строчкам, вкладывая в них какой-то свой собственный смысл. Когда она закончилась, я поняла, что мне невероятно жарко и даже вода тут не поможет. Я перекрикивала музыку:

— Я видела, как некоторые выходили через чёрный выход покурить, может пойдём немного проветримся?

Я схватила свою сумку и вышла вслед за графом. Он достал на ходу пачку сигарет и зажигалку. На улице никого сейчас не было, тёмная улочка тянулась вдаль, чуть сырая от небольшого дождя, который видимо прошёл, пока мы были внутри. Выходя меня сразу же обдало резким порывом уже тёплого ветра. Волосы разметались в разные стороны, остужая взмокшую от танцев голову. Я принялась откидывать их с лица ладонью, убирая назад и заметила, что Род как-то пристально смотрит на меня, так и замерев с незажённой сигаретой в руках.

— Что?

Вместо ответа он шагнул прямо ко мне и его губы накрыли мои. Меня окатило жаром, я обвила руками его шею и жадно отвечала на поцелуй. Казалось, будто бы я не смогу дышать, если остановлюсь. Тьма внутри ликовала, требуя от меня ещё, ещё больше и я ни на секунду не собиралась ей сопротивляться.

Он прижал меня к стене, поцелуи становились всё настойчивее, я невольно кусала его губы. Его руки прижимали меня к нему, одна скользнула под мой свитер, на голую талию. Все печали и тревоги, которые ещё не так давно одолевали меня не исчезли, нет, они напротив только усиливали все ощущения. Как горечь тёмного шоколада, оттеняет сладость. Его губы переместились на мою шею, я непроизвольно откинула голову назад, сильнее оголяя шею и ключицы, моя рука закопалась в его волосах.

Он внезапно остановился, тяжело дыша. Я потянулась губами к нему, но он остановил меня.

— Нет, — прошептал он, — Если мы сейчас продолжим, то я не смогу остановиться.

— А нужно останавливаться? — что во мне говорило сейчас, моё собственное влечение, алкоголь или сила? Кажется всё вместе.

— Даже я не настолько жесток, чтобы пользоваться чувствами явно расстроенной девушки, которая ещё и находится под действием алкоголя. Потом ты пожалеешь об этом, а я этого не хочу.

Он начал отстраняться, но я потянула его обратно, снова целуя. Он отвечал на поцелуй, но всё равно пытался остановить меня:

— Ками…

Я не давала ему говорить. Моя рука скользнула на его живот, под рубашку. Из его горла раздался небольшой рык, он оторвался от меня, посмотрел по сторонам, проверяя, нет ли кого рядом.

— Ты сама это натворила.

С этими словами мы перенеслись. Мы оказались в незнакомой мне комнате, по всей видимости спальне, позади меня стояла кровать. Я не успела ничего рассмотреть, потому что его губы снова нашли мои. И как когда-то в академии, возникло ощущение, будто бы слетели все стены и преграды, исчезли все нельзя, все против. Казалось, что если на кону будет то, сгорит ли мир дотла прямо сейчас, я всё равно не остановлюсь.

С меня был стащен свитер, я быстро разбиралась с пуговицами на его рубашке. Он опрокинул меня на кровать. Моя обнажённая кожа соприкасалась с его. Руки скользили по его спине. Все мысли были только об ощущениях, которые я прежде никогда не испытывала. Мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. Его рука гладила моё тело, губы спускались от шеи ниже, я непроизвольно издала едва уловимый стон. Тело непроизвольно реагировало на любое касание, я то слегка выгибалась, то покрывалась мурашками. Его рука крепко переплелась с моей.

Я потеряла счёт времени.

Даже когда мы закончили, он продолжил покрывать меня поцелуями. Через окно лился слабый свет города, слегка освещая нас и комнату. Этого было достаточно, чтобы рассмотреть все детали: родинку на его плече, множество мелких рубцов и шрамов, которые я прежде могла нащупать руками, капельки пота на шее. Мы были одни, но почему-то говорили очень тихо, будто бы боясь, что звуки могут нарушить какое-то таинство. Он наклонился прямо к моему уху:

— Ты как? — голос заботливый, рука нежно проводит по моей щеке. Думаю, он переживал из-за того, что это был мой первый раз. Сразу же в воспоминаниях вспыхнуло несколько особо ярких моментов последней ночи. Кажется, я довольно сильно впилась ногтями ему в спину. А ещё, кажется, я была довольно шумной. Я поторопилась отогнать подступающее чувство стыда.

— Всё хорошо, — также тихо ответила я. Но всё было не так просто. Во мне бушевало столько разных чувств одновременно, что я не понимала, как они все помещаются в моём теле. Самым главным было то, что я до самых кончиков пальцев была влюблена в этого человека, и это одновременно вызывало всеобъемлющее чувство счастья и страха. Я никогда ещё не чувствовала себя такой уязвимой. Он держал в руках моё сердце и мог в любой момент раскрошить его на тысячу осколков, а я даже сделать ничего не смогу. Я коснулась пальцами довольно большого рубца, который находился в районе его сердца. Судя по форме шрама, это было какое-то холодное оружие: нож или кинжал.

— Хочешь чего-нибудь сейчас? — спросил он, чуть покусывая мочку моего уха.

— Горячий душ. На самом деле, мне нужен был от тебя только душ, поэтому я придумала весь этот план.

Он усмехнулся прямо над моим ухом, и его дыхание приятно защекотало меня. Юмор помогал избавляться от неловкости.

Он отклонился, встал с кровати и прошёл к отдельно стоящему комоду в этой же комнате, доставая мне полотенце и белый халат. Я смогла ещё раз как следует рассмотреть его тело. Как и ожидалось, он, как и я, проводил много времени в тренировках. Он не был сильно раскачан, но был хорошо сложен: широкая спина, сильные руки, подкачанная грудь. И на этой спине сияли красные полосы. Да, Камелия, ты не просто впилась ему в спину…

— Это твоя квартира? — я наконец-то смогла рассмотреть комнату. Двуспальная кровать, несколько шкафов, рабочий стол с ноутбуком в стороне. Из комнаты был проход на кухню, в ванную комнату и, судя по всему, в прихожую.

— Да, последние пару лет. Но никто не знает, где она находится, — он протянул мне полотенце с халатом и аккуратно поцеловал в висок. Босыми ногами я прошлёпала в ванную. Здесь были отдельно стоящая ванная и душ. Настоящий нормальный душ, а не какой-то походный с мерзкой шторкой, стоящий в лесу! Первые пару минут я позволила себе просто стоять под горячим потоком, тая от наслаждения. Но стоило закрыть глаза, как всплывали яркие образы. Всё произошло ещё слишком недавно, я вновь и вновь прокручивала моменты в голове. Не вела ли я себя слишком странно? Как вообще нужно было себя вести? Не сделала ли я чего-то дикого? Как изменится его отношение ко мне после всего, что было? Я пыталась отгонять эти мысли, но они вновь и вновь возвращались ко мне с какой-нибудь картинкой в голове. Теперь я думала даже о том, не пахло ли от меня до душа, я ведь столько танцевала весь вечер! Проклятье, надо было думать об этом раньше! А что, если ему не понравилось? У меня ведь не было никакого опыта раньше. Может быть, мне тоже нужно было спросить, как он? А если бы мне не понравился ответ? Чёрт, а что у меня с волосами на ногах?! Ах, я же убирала их с помощью магии, точно.

Я замотала головой, надеясь, что хотя бы так я смогу перестать себя накручивать. Пришлось сосредоточиться на процессе купания, чтобы не занимать душ слишком долго. Хотя я ещё несколько раз думала о том, что можно было бы попытаться сбежать. Да-да, отличная мысль, сбежать и больше никогда, никогда не пересекаться, чтобы никогда не узнать, что, возможно, я сделала что-то странное! Отличный план, если хочешь окончательно показать себя идиоткой. Вдоволь накупавшись, я укуталась в халат, который, разумеется, был огромным для меня, просушила отдельно волосы полотенцем, сделала глубокий вдох и вышла.

Судя по всему, Род успел сменить постельное бельё, аккуратно сложил мои вещи на стул рядом и теперь что-то делал на кухне. Я заглянула к нему. На нём были какие-то чёрные домашние штаны, слабый свет над столешницей освещал его голый торс, он что-то нарезал на разделочной доске.

— Я побоялся, что, получив от меня душ, ты можешь уйти, поэтому решил сделать тебе небольшой перекус и чай, — бросил он мне, не отвлекаясь от процесса, и я поняла, что он нарезал тонкими слайсами моцареллу.

— Что ты, ночевать мне тоже негде, поэтому я решила задержаться тут до утра, — ах, притворщица, делаешь вид, будто бы совершенно не взволнована.

Он выложил сыр сверху на слайсы томатов, слегка взбрызнул оливковым маслом и поставил закуску и кружку с чаем на небольшой стол напротив. Подошёл ко мне, мягко поцеловал в губы, сказал: "Не скучай тут", и ушёл в душ. Всё ещё можно было уйти, написать какое-нибудь смс, что у меня случилось чрезвычайное происшествие и я была вынуждена сбежать, не попрощавшись. Вместо этого, уняв нестерпимо клокотавшее в груди сердце, я немного перекусила, и, взяв кружку с чаем, вернулась обратно в комнату. Из душа всё ещё доносились звуки воды, поэтому я решила слегка осмотреться.

Это была идеально чистая, аккуратная квартира холостяка. Но были и несколько небольших деталей, которые оживляли её. Например, на рабочем столе в углу стояла рамка. Это был портрет девочки, сидящей на качелях. У неё были тёмные длинные волосы, ярко синие глаза, на голове был пышный венок из цветов. Её черты были схожи с чертами Рода, поэтому было нетрудно догадаться, что это была именно Альбина. Возле ноутбука лежала записная книжка в кожаном переплёте. Я не собиралась читать чужие записи, хотелось лишь повнимательнее рассмотреть сам блокнот. Я раскрыла его и увидела внутри фотографию из океанариума. Я видела её много раз, украдкой рассматривая на телефоне, но то, что он тоже хранил это фото у себя, наводило на мысли о том, какое значение для него имеют наши отношения. Он не из сентиментальных людей. Я провела пальцами по его красивому, аккуратному почерку. Потом закрыла блокнот и положила на место. Ступни замёрзли, поэтому я залезла под одеяло, согреваясь. Согревшись, я не заметила, как провалилась в сон.

Проснулась я от какого-то движения возле моей щеки. Я открыла глаза и поняла, что лежу рядом с графом, моя рука лежит у него на груди, а судя по свету в комнате, уже давно утро, даже, наверное, день.

— Извини, я тебя разбудил? — он провёл рукой по моим волосам. Он уже давно не спал, на коленях у него лежал ноутбук, по всей видимости, он занимался работой, но я не слышала не только то, как он вернулся вчера из душа, но и даже то, как он вставал за ноутбуком утром.

— Который час? — сонно спросила я. Подумав о том, что уснула с мокрой головой и какой у меня, должно быть, сейчас кавардак в волосах, я начала стремительно просыпаться. О, ещё и должен был наверняка остаться какой-нибудь залом на щеке для полноты картины!

— Час дня. Судя по тому, как вибрировал твой телефон в сумке, тебя уже вовсю ищут.

— Вот дерьмо, — я сказала это вслух? — Тебе нужно на работу или что-то вроде того?

— Я мотаюсь по стольким местам ежедневно, что если не появлюсь ни в одном из них, то вряд ли это заметят.

Я уткнулась лицом в подушку:

— Совершенно не понимаю, как я так вырубилась. Я, конечно, тяжело просыпаюсь по утрам, но даже я обычно сплю чуть более чутко.

— Это нормально. Если Зоя изводила тебя столько времени, то совершенно не удивительно, что ты окончательно обессилила. Решил не будить тебя. Я больше волновался вчера, что, когда вернусь, тебя и след простынет.

Я так предсказуема? Я приподнялась и попыталась уложить волосы руками:

— Возможно, такая мысль посещала меня…

— Вот как? — он отставил ноутбук в сторону, потом резко выдернул из-под меня руку, на которую я опиралась, так что я упала обратно на подушки, и наклонился надо мной. Его губы почти касались моей щеки. — Всё было так плохо?

— Нет, — я облизнула пересохшую губу.

— Не заставляй меня опять надевать на тебя браслет, заставляющий говорить правду.

— Что? Да нет же, я говорю правду! — я изобразила возмущение, но при этом мои губы тронула улыбка.

— Тогда из-за чего ты такая встревоженная? Передумала?

Я отрицательно замотала головой.

— Что же мне, тисками из тебя вытаскивать всё?

Я закрыла лицо руками, но он схватил их, убрал в сторону и переплёлся со мной пальцами:

— Нет, нет, не закрывайся, хочу видеть твоё лицо.

Я чувствовала жар в ушах, а значит, моё лицо скорее всего разгорелось от стыда в цвет помидора.

— Просто, — начала я, — просто я вспоминаю себя вчера, и мне становится ужасно стыдно.

— Что? — он рассмеялся. — Почему?

— Мне кажется, что я могла вести себя странно. Я не знаю, как обычно ведут себя женщины в таких ситуациях. Я не знаю, как это происходит. Мне объясняли только, как нужно вести себя на этапе ухаживания.

— И что, часто следуешь этим советам?

— Нет. Всё нарушаю.

— Камелия, ты именно такая, какой я тебя и знаю. Искренняя, — он отпустил мои руки и мягко провёл по моим волосам, — живая, эмоциональная, чувственная. Единственным открытием стало, пожалуй, только то, что ты оказывается можешь быть ещё и очень требовательной.

Руки были свободны, потому я опять закрыла лицо руками. Он чертыхнулся и опять убрал их от моего лица:

— Да чтоб тебя, не закрывайся от меня. Это прекрасная черта, тебе не нужно стыдиться. Когда по реакции можно понять, что человек с тобой тоже получает удовольствие, это усиливает все чувства многократно. Я думал, что дело в чём-то другом, что ты была не готова, а я слишком настоял.

— Нет, я этого хотела. Так значит, тебе вчера всё понравилось?

— Я давно не чувствовал себя так хорошо.

Внутри всё затрепетало, меня опять переполнило счастье.

— Я могу предложить тебе французские тосты на завтрак и кофе, тебя устроит?

— Если я ещё не слишком злоупотребляю твоим гостеприимством.

Он встал и направился к комоду. Из него он достал какую-то льняную рубашку без воротника, похожую на японскую национальную одежду. Видимо, чёрные штаны и рубашка выполняли роль его домашней одежды. Я уныло взглянула на свои джинсы и свитер, лежащие стопкой на стуле, и мне пришла идея:

— Слушай, а у тебя не найдётся никакой длинной футболки для меня, пока я ещё не собираюсь уходить?

Он отошёл к шкафу, открыл его и, недолго думая, протянул мне белую рубашку.

— Это не очень практично, для такой хорошей вещи.

— Футболок ты у меня не найдёшь.

— Джинсы, так джинсы.

— Камелия, это просто вещь, я думаю, даже если ты прольёшь на неё кофе, я смогу купить себе новую. Не упрямься.

Я достала из рюкзака свежее бельё и надела его, пока он был занят своей одеждой. Потом, уже под пытливым взглядом, я немного стыдливо скинула с себя халат и надела рубашку. В нос ударил запах средства для стирки или кондиционера. Я сидела на краю кровати, и Род присел на пол, чтобы помочь мне закатать рукава. Потом он нежно провёл от моего голого колена по внешней стороне бедра. Мой пульс участился. Он встал с пола и прильнул к моим губам. Постепенно поцелуй становился всё настойчивее, он опрокинул меня обратно на кровать, положил мне руку на талию и… зазвонил телефон. Не мой, потому что мой всё ещё стоял на беззвучном режиме.

— Проклятье, — он рыкнул и дотянулся до телефона, лежащего неподалёку. Проверив номер, он прислонил палец к моим губам, призывая к молчанию. Как будто я собиралась что-то говорить.

— Слушаю, — его голос был холодным, от таких интонаций я даже вздрогнула. Его лицо стало жёстким. На том конце что-то долго объясняли, после чего в комнате будто бы мгновенно похолодало. Это было похоже на то, будто бы он швырял ледяные молнии. — Что значит её нет в лагере?! Как это понимать — сбежала?! Зоя, ты что успела натворить за такой короткий срок? Ну так найди её! Какой толк от твоей работы, если она просто уйдёт?! Тебе доверили это дело, потому что ты убеждала всех направо и налево, что не облажаешься, хотя я и был против! Ах, Дмитрий под твоим контролем, замечательно! О, нет, нет, не надо мне твоих оправданий! В смысле не говорят? Ну так начни задавать вопросы, спрашивать, где она, почему её нет. А как расскажут, так убеди их, что её нужно немедленно вернуть. Что она может быть опасна для себя и окружающих в таком состоянии. Я не знаю, как ты это будешь делать, хоть падай в ноги. Расспроси Эванджелину, они подруги, та должна знать хоть что-то. Разговор окончен.

От его голоса моё сердце, которое ещё недавно билось в частом танце, внезапно скукожилось и пыталось биться как можно медленнее и тише, чтобы не отсвечивать. Страшно, очень страшно, не хотелось бы мне работать с этим человеком. Он видимо заметил, с каким ошарашенным видом я смотрю на него:

— Что это за выражение лица? — удивлённо спросил он.

— А это мне ещё говорят, что я пугающая…

— Я столько раз тебе угрожал, а тебя напугало то, как я разговариваю с Зоей?

— Если бы ты так разговаривал со мной в академии, то я бы сбежала на первый же день, либо пряталась по ней так, что ты бы вообще меня не нашёл.

— Если я правильно помню, то твой вид, сидящей на стуле, затянутой ремешками, был настолько привлекательным, что мне не захотелось тебя пугать.

Он было потянулся опять ко мне, но я его остановила:

— Что она сказала?

— Что тебя нет в лагере, уже давно, но почему-то это будто бы пытаются сохранить в тайне. Чтобы это могло значить?

— Не знаю, но кажется, мне нужно проверить свой телефон. Может быть, Дмитрий боится рассказать об этом остальным? А может они всё же заподозрили Зою в плохом поведении, — я дотянулась до своего рюкзака, но первым делом схватилась за расчёску. Род мягко коснулся моей шеи губами, оставляя на коже покалывающее ощущение, и ушёл в ванную.

Пока я ждала, когда освободится ванная, я проверила телефон. Там было несколько пропущенных вызовов от неизвестного номера и сообщения. Я открыла первое, от неизвестного номера:

“Пожалуйста, ответь”. У меня были номера Маркуса и Эви, но это был не их номер. Следующие два были от Маркуса:

“Просто напиши мне в порядке ли ты”. “Сис?”. Я быстро набрала ответ:

“Всё хорошо, не волнуйся, только проснулась”.

Интересно, поверил ли теперь Маркус, что я не в припадке безумия? Я раздумывала над тем, стоит ли мне набрать Эванджелину сейчас или всё же позже? Судя по времени на звонках, они обнаружили мою пропажу совсем недавно, а значит, стоит пока подождать.

Пока я завтракала, Род продолжил заниматься чем-то в ноутбуке.

— Что у тебя там? — моё любопытство было слишком сильно.

— Я думал мы не смешиваем работу и личную жизнь, — укоризненно взглянул он на меня. Я протянула ему свой тост и дала откусить.

— Но твой ноутбук же здесь.

— Просматриваю отчёты об испытаниях. На одном полигоне пытаются увеличить отказоустойчивость щитов немагии. Мы всё ещё не можем понять, почему они иногда сбоят, отключаются или сдерживают не всю магию. Приходится ставить много блоков, но это очень трудозатратно. На другом полигоне пытаются увеличить их собственную безопасность, чтобы они больше могли выдержать, если их попробовать уничтожить. У нас получилось развить их достаточно, чтобы сделать портативными, уменьшить, но вот в обратную сторону, увеличить их на большую площадь, пока не выходит. Даже увеличение количества блоков не помогает, есть определённый максимум, который не выходит перейти.

— Они ведь связаны с каким-то измерением, эти ваши блоки?

— Я даже не знаю, нужно ли мне удивляться, что тебе это известно. Как кстати ты узнала про название Арбор?

— Секрет.

Он начал демонстративно закрывать ноутбук, но я его остановила:

— Как действуют эти блоки? А я расскажу тебе кое-что интересное про мою силу.

— Джулиано случайно смог найти в книгах упоминание про какое-то место, где не работает магия. После долгой, кропотливой работы, он смог найти целое измерение, где магии нет как таковой. Помнишь, я говорил, что магические предметы внутри купола сохраняют свои свойства? Но только не в этом измерении. Там ничего, абсолютная пустота. Я был там много раз и ощущения очень пугающие. Будто бы лишился одного из органов восприятия, вроде слуха или зрения. Со временем к этому привыкаешь, но по-началу это даже оглушает. Долго играясь с порталами в это измерение, получилось настроить связь с тем измерением и с помощью блоков управления, под куполом буквально воссоздаётся та же реальность, что и там. Но у нас оно всё равно смешивается с нашей реальностью и потому работает немного иначе.

— Когда я нахожусь внутри щита немагии, то сила будто бы запечатывается внутри меня. Она не исчезает, просто не может выплеснуться из тела.

— Совершенно верно, также происходит и со мной, и с другими, и с магическими предметами. Но если предмет слишком долго держать под куполом, то он начнёт видоизменяться, словно магия, заключённая внутри него, начинает обретать свой собственный, физический облик и сливаться с самим предметом.

— А вот и то, о чём я хотела рассказать тебе, на счёт своей силы. Ты знаешь, какое обличие у Тёмной Принцессы?

— Да, у тебя чернеют глаза, появляются метки на коже.

— И?

— Ииии? Что-то ещё?

Я заговорчески улыбнулась:

— Может быть увидишь как-нибудь. Я могу, вроде как…ну, у меня могут быть крылья.

— Ты шутишь? Как у Дмитрия?

— Нет, мои чёрные, — я довольно улыбнулась, — А ещё перья частично покрыты металлом.

Оно того стоило, увидеть его таким удивлённым.

— Помнишь, когда я провела в архиве много времени, у меня началось странное поведение?

— Твоя спина…Твоя спина тогда была в крови, когда я вытащил тебя наружу.

— Я предполагаю, что я начала трансформироваться, как ваши магические артефакты, в облик своей силы.

— Это имеет смысл…

Он ушёл из комнаты и вернулся с записной книжкой, которую я видела вчера у него на столе, после чего сделал несколько пометок. Мой телефон завибрировал. Там было сообщение от Эви:

“Дмитрий придумал план. Ты поможешь?”. Я быстро написала ответ: “Удачи ему расхлебать кашу, которую он заварил”. Телефон опять завибрировал: “Но Ами!”. На такие аргументы мне оставалось ответить лишь: “Нет”.

— Что-то произошло? — спросил граф.

Я отхлебнула кофе, он был гораздо вкуснее того, что мне приходилось пить в лесу:

— Кажется они придумали какой-то план, — я всё же вывела телефон с беззвучного режима. Род нахмурился и о чём-то задумался, — Что, думаешь над тем, не пойти ли вытаскивать Зою из западни?

— Ну, я вроде как за неё отвечаю, так что, честно говоря, да.

Я расстегнула верхнюю пуговицу рубашки на себе. Род медленно перевёл взгляд с моей оголившейся кожи на моё лицо. Пару секунд длилось наше общее молчание.

— А впрочем, она сама виновата, что захотела всё это устроить.

Он подхватил меня на руки и унёс обратно на кровать.