Легенда о Тёмной Принцессе. Том 2

Глава 5

Граф убрал руку от моего лица и принялся прятать небольшой гримуар, который он читал, во внутренний карман своего плаща:

— Я не приносил тебе досье на ещё одну личность и не уверен, насколько стоит сейчас ворошить твоё прошлое, но как поживает твой ангел-хранитель? Я видел на периметре твоего брата и Эванджелину, полных решимости вытащить тебя отсюда, но не видел его.

Я сглотнула, пытаясь собраться с мыслями и сосредоточиться на том, что он только что у меня спросил:

— А почему он должен быть здесь?

— Ты что же, отпустила с поводка своего верного пса?

— Это что, нотки ревности в твоём голосе? — попыталась я перевести его вопрос в шутку. — Нет, с Дмитрием я не сотрудничаю, с тех пор как хотя бы часть воспоминаний вернулась ко мне.

— Что же именно из всего, что он натворил, не понравилось тебе больше всего? В академии вы неплохо ладили вместе.

— Это вопрос из части приручения?

В серых глазах мага блеснул недобрый огонёк:

— Просто дружеская беседа.

Я вздохнула:

— Просто Дмитрий не очень был согласен с тем, чтобы я становилась Тёмной Принцессой. Ему больше нравилась наивная, воздушная Камелия, которая вешалась на него каждый раз, когда её обижали брат или подруга. Он, попытался избавить меня от этой силы, но это плохо обернулось, для деревни, которая участвовала в ритуале. Кажется тогда никто не выжил.

Граф удивлённо вскинул брови и шумно выдохнул, словно это оказалось сложнее, чем он ожидал:

— Кажется, тебя это беспокоит сильнее, чем ты пытаешься это показать. Это то, о чём я говорил, касательно поступков, о которых мы жалеем. Но не думала ли ты, что ты избавляешься от Дмитрия, не из-за того, что злишься на него за содеянное, а из-за того, что он как бельмо на глазу, напоминает тебе о том, что совершила ты и чего вспоминать не желаешь?

Я молчала, потому он продолжил:

— По-моему, ты никогда не задумывалась о том, что я могу понять твои чувства.

Моё лицо исказила гримаса:

— Конечно, ты же безжалостный охотник, который убивает невинных девушек, просто потому что тебе за это убийство заплатили.

— А ты всего лишь повелительница тьмы, которая несёт с собой лишь тьму, смерть и разрушения. Вот что говорят о тебе, — произнёс он холодно, — И нет, Камелия, я убиваю не из-за денег. Я убиваю, потому что мне это нравится и только тогда, когда мне это нравится.

Я вздрогнула, но он даже и не думал останавливаться:

— А если мне это не нравится, то я этого не делаю. И потому меня не мучает совесть. А вот ты сделала то, что тебе не понравилось. Ведь любые другие убийства, тебя так не терзают, потому что в других случаях, плохие, сильные парни получили по заслугам. Разве не так?

— Я не знаю. Спросил бы до перерождения, так я быть может согласилась.

Он устало откинулся на стуле. Да уж, няньчиться с колючим подростком та ещё морока.

— Не выжигай себя такими мыслями. Само ещё придёт. Но тебе не помешало бы делиться такими мыслями с кем-нибудь. Например Эванджелина, почему нет? Пусть она и не будет придерживаться твоих взглядов, но она попытается тебя понять, я уверен в этом. И, на счёт Дмитрия, помни, что он ещё появится.

— Это ещё почему же?

— Жеребьёвкой тебе выпал он, а не Кис или Виктор. Значит, вас ждёт что-то ещё в будущем, не могла жеребьёвка сыграть так только из-за прошлого, ты и сама это знаешь. Тогда я думал, что вы просто будущая парочка, но это оказалось ошибкой, — Род помолчал, — По крайней мере тогда. Возможно вас связывает что-то большее, просто ты боишься мне об этом рассказывать.

На последних словах он вновь наклонился вперёд стула и по-доброму улыбнулся, но только губами, его глаза впервые остались незатронутыми. Его глаза изучали меня и мою мимику. Я попыталась защититься нападением:

— А почему я должна бояться рассказывать?

— А есть что рассказывать? — его голос звучал ласково, но мне стало не по себе. Я было собиралась спросить что-то ещё, но Род продолжил:

— А то, что вы общались последние полгода, тоже слабо тянет на судьбу. Кстати, — его улыбка стала ещё более едкой, он буквально издевался произнося каждое слово, — Ты слышала, легенду, которую про вас уже сочинили? Что однажды вы будете вместе, соединены, как муж и жена, и вдвоём будете править этим миром? Что вам суждено быть вместе, как бы сильно судьба не расталкивала вас в стороны.

Сказать, что новость ошарашила меня, ничего не сказать. Меня охватило шквалом эмоций, воспоминания о Дмитрии из моего прошлого, перемешивались с воспоминаниями о Дмитрии из настоящего, который помогал мне становиться на ноги, учил магии вопреки запрету Виктора и переживал за меня, когда я исчезла из клуба. Новость была столь неожиданной, что я вообще ни слова не могла из себя выдавить.

Я поняла, что Род внимательно изучает мою реакцию и не собирается переводить тему:

— Расскажи мне, как вы познакомились. Это ведь было ещё до того, как ты стала Тёмной Принцессой, верно?

— Постой…Что значит….Какая ещё легенда?

Мне нужно было собраться с мыслями, но Род будто бы намеренно продолжал выбивать землю у меня из-под ног не давая встать:

— Не уходите от моего вопроса, Принцесса.

Нужно было успокоиться и отвечать медленно, но я никак не могла перестать тараторить, земля уходила у меня из-под ног, нужно было попросту догнать её:

— Я ничего не помню толком о том времени. Лишь слабые отрывки того, о чём я вспоминала в академии. Хотела бы я сказать, что я была наивным ребёнком, но, иногда, мне кажется, что наивной я была только с Дмитрием. А после его предательства, я не изменилась, а лишь раскрылась по-настоящему. Это и всё.

— Но я хочу, чтобы ты попыталась вспомнить, — голос человека напротив меня стал холоднее и я уже было собралась принять оборонительную позицию, когда он тяжело выдохнул и добавил: “Пожалуйста”.

Мне не хотелось вступать с ним в перепалку, хоть я и не понимала до конца причин таких допросов, но я послушно закрыла глаза и попыталась откопать в своём сознании что-то, связанное с Дмитрием из своего детства. Кажется, мне было шесть, когда я с ним столкнулась и он давал мне конфеты, быть может, я могла бы оттолкнуться от этого. Перед глазами стали всплывать неясные образы:

— Я была совсем маленькой. Как сейчас говорят, дошкольного возраста. Тогда, я уже довольно давно слышала какие-то звуки в нашем особняке и мне казалось, что у нас поселилось привидение. Я боялась призраков: Корнелия и Маркус дразнили меня ими, доводили до слёз, а потом долго смеялись. Потому я решила, что должна найти призрака и сказать ему в лицо, что я его не боюсь или может быть даже попросить напугать Маркуса с Корнелией для меня.

Помню, что не могла уснуть ночью, всё не решаясь идти ли мне искать призрака или нет, в комнате было безумно темно, ведь на улице погасили все фонари и мои глаза только-только начали привыкать к темноте. Из витражей слегка сочился зеленовато-синий свет и ветки стучали по цветному стеклу. Я стянула с себя шерстяное одеяло, ночью было холодно и мама давала мне чем укрываться потеплее, спустилась на чью-то шкуру, лежащую у моей кровати, и почти на ощупь двинулась в коридор.

Было безумно страшно и я хотела вернуться в кровать, но уже боялась, что если развернусь спиной к двери, то привидение схватит меня и утащит за собой. Потому я двинулась дальше, в коридор, а оттуда вверх по лестнице, к маленькой башенке, которая вела на чердак. Я знала, что с башенки можно открыть окно и выскочить на крышу соседнего крыла особняка и оттуда я решила постараться выследить призрака.

Когда я открыла окно и впустила свежий воздух на винтовую лестницу, то обнаружила, что на улице моросил лёгкий дождь. Но это не остановило меня и я всё равно вылезла на крышу, аккуратно держась за влажные стены башни. Я тогда не задумывалась о том, что крыша очень скользкая и размещена под небольшим углом, чтобы вода могла с неё скатываться, и что всё это может закончиться плохо. По крыше я прошла чуть вперёд, к одному из козырьков, где и…где и случилось это. Я поскользнулась, конечно же поскользнулась на крыше и даже вскрикнуть не успела, настолько быстро это произошло. Только и успела подумать тогда, что мама будет очень ругаться и полетела вниз. Тогда-то что-то и схватило меня за ногу.

Нечто подняло меня рывком обратно на крышу, словно я ничего и не весила, отпустило и замерло. Я приподнялась и была не в силах отвести взгляд. Было очень темно, но фигура передо мной буквально сияла, как луна. Это и был Дмитрий. На нём были, какие-то белые лохмотья, кожаная кираса и кожаные перчатки. Его длинные белые волосы свисали чуть ниже плеч, а позади виднелись, как мне казалось, просто огромные белоснежные крылья. Я задержала дыхание и ждала, пока он что-нибудь скажет, но он лишь продолжал внимательно смотреть на меня холодными синими глазами. Тогда он сказал что-то вроде: “Это просто сон” и начал наклоняться ко мне, когда я неизвестно почему выпалила: “Так ты не призрак!”. Мои слова его удивили и он уточнил, почему он должен был быть призраком. Я объяснила, что Маркус и Корнелия говорили, что он призрак и потому я так сильно боялась, а оказывается, что он просто ангел, который присматривает за нашим домом. “Так и есть”, сказал он и начал наклоняться ко мне, чтобы видимо усыпить меня, но тут я опять перехватила инициативу и спросила, умеет ли он летать. Я заметила, что он прячет улыбку и улыбнулась в ответ. “Ты слишком любопытная, Камелия”, сказал он отчитывая меня, но пути назад уже не было. “Откуда ты знаешь моё имя?”, “Ты мой ангел-хранитель или всей нашей семьи?”, “Почему ты не показывался раньше?”, “Можно ли рассказать о тебе брату?”. Мои вопросы не заканчивались, а он всё не решался перебить меня. В конце концов, тем вечером, я так и уснула, у него на коленях, задавая вопросы один за другим. Утром, я проснулась в своей постели, но я решила, что это не сон, напротив, я была уверена, что всё было взаправду и что об ангеле я рассказывать никому не буду, иначе мама накажет за то, что я лазила по крыше, а брат всё равно не поверит и будет смеяться.

Следующей ночью, я опять пришла туда же и очень долго ждала его, но он так и не появился. Как и на следующую ночь. И на следующую. И через неделю. Но я была очень упрямым ребёнком, что даже удивительно для такой плаксы. И я сидела там, даже, когда был ливень. И тогда, кажется, я просидела под дождём несколько часов, прежде чем вернулась в кровать. На утро у меня был жар. Мама весь дом поставила на уши, ко мне срочно вызвали врача. Ночью Дмитрий пришёл ко мне в комнату, когда, как он думал, я уже уснула. Он хотел вылечить мою простуду, но я не спала и я поймала его. Он сказал, что за такое упрямство нужно наказывать, а я поспорила, что награждать.

Я замолчала, понимая, что слишком углубилась в свои воспоминания и наконец открыла глаза и посмотрела на графа. У меня не получалось прочитать его мыслей, но казалось, что мой рассказ его увлёк.

— Могу понять, почему он так привязался к тебе. И почему не хотел втягивать во все эти стычки между Асинис и Старейшинами. Когда ты ещё не помнила своего прошлого, и я встретился с тобой в другом облике, то увидел тебя с немного другой стороны. Ты была похожа на себя в Академии, но более раскованной: ты была очень живой, искренней, наивной. Даже не представляешь, какое это внутреннее удовольствие приносит, подумай только, Ами, передо мной была сама Тёмная Принцесса, та самая, что наделала столько шумихи в прошлом. Та, кто стала огромной занозой для моего начальства, которая насмехалась над всеми попытками Асинис перехватить её. И эта Тёмная Принцесса с такой надеждой смотрела на меня. Знаешь, такую прелестную девочку очень хотелось забрать себе. А ещё ужасно сильно хотелось сделать что-то, из-за чего ты бы потом злилась, когда бы вернула память, — Род опять растянулся в своей довольной, издевающейся улыбке. Я недовольно уставилась обратно в тарелку, изображая из себя возмущение, от чего он даже рассмеялся. Я попыталась продолжить злиться, но у меня не получалось, мне нравился его смех.

— Ладно уж, не дуйся, — он приподнялся над столом и наклонился ближе ко мне, — Я же мог сделать и что-то похуже, скажи спасибо, что воспитание не позволило.

Я резко вытащила ложку из тарелки и ткнула ею ему в рёбра. Он закашлялся кашлем смешанным со смехом, отобрал у меня ложку:

— Наказана, будешь есть теперь без неё.

Я не могла остановить ползущие вверх уголки губ, потеря ложки стоила того. Род сел обратно напротив меня:

— С Дмитрием ты была такой же наивной, какой тебя застал я?

Я взяла салфетку и принялась вытирать последствия моей атаки: убирать со стола гречку и молоко выпавшие из ложки. Потом взглянула на одежду графа, недовольно поморщилась и протянула салфетку и ему. Он принялся оттирать небольшое пятно на лёгком камзоле.

— Как правило да. Я росла, но о нём так никому и не рассказывала. Чем старше я становилась, тем чаще сбегала в сад встретиться с ним. Родители считали, что я расту замкнутым ребёнком, предпочитая проводить время в одиночестве, нежели с Маркусом и Корни. Маркус даже немного бесился с того, что я вечно убегаю и пытался задирать меня за это, чем вызывал ещё более частые побеги, просто замкнутый круг. А к Дмитрию я бежала с каждой мелочью, с каждым новым открытием и новым вопросом? — я ненадолго замолчала, погружаясь глубже в воспоминания. В голове звучали детские голоса, разносились отрывки беготни по саду, мои возгласы, восторги. Вот я бегу по скамье, вот брызгаю в Дмитрия из фонтана, вот пытаюсь выскочить из укрытия и напугать его. Но он остаётся таким же сдержанным, едва-едва улыбаясь мне и моим выходкам, — Кажется…да, мы тогда совершенно точно очень подружились и он часто воспитывал меня, словно мой наставник. Рассказывал мне обо всём на свете, иногда разрешал трогать его крылья. Когда мне было четырнадцать, я впервые сказала ему… что хочу, чтобы мой муж был похож на него. Он очень по-доброму рассмеялся тогда, а я вообще редко слышала, чтобы он смеялся. А в пятнадцать я смотрела на него со слезами на глазах и просила сделать так, чтобы родители не отдали меня замуж в дальние страны, как маму когда-то. Хотя никто и не собирался, я уверена. И Дмитрий говорил, что этого никогда не произойдёт. И что он ото всего меня защитит…и это он…он отправил меня на костёр, после всего этого.

Я стала задерживать дыхание, ощущая, что меня начинают душить слёзы обиды, воспоминания, которые были похоронены глубоко внутри вырывались наружу и будили всё больше ту обиду, причину которой я раньше не понимала до конца. Я сжала кулаки, опустила голову и шумно выдохнула:

— Да, я была наивной. И я верила ему больше, чем отцу, больше чем брату, больше чем себе. И я сожалею об этом.

Внезапно рука графа опустилась мне на голову и медленно провела по волосам. Я вздрогнула от неожиданности:

— Мне очень жаль. Если ты хочешь, я найду и убью его.

Я почему-то внезапно рассмеялась, настолько неожиданно прозвучало его предложение, а по щеке всё же скатилась предательски одна слеза. Нечто подобное, я могла услышать только от Рода и именно такое неожиданное поведение мне так нравилось, такая внезапность позволяла перестать накручивать себя. Как тогда, когда Зоя разозлила меня.

— Нет, но спасибо за предложение, — улыбаясь ответила я и вытерла глаза краем водолазки.

Я подняла взгляд на Рода и заметила, что он слегка хмурится, но всё также улыбается с небольшой усмешкой. Вечно он смотрит на меня, как охотник на жертву, даже когда жалеет.

Я пробралась сквозь свои воспоминания к тому дню, когда столкнулась с ним в клубе. Теперь казалось, что всё это было совсем давно и даже не со мной. Я была беззаботной и думала о том, что может быть плохого в том, чтобы немного развлечься со своим ровесником? А теперь в душе поселилась непроходимая боль, которая бралась просто из ниоткуда. Хотелось вернуться в тот день, в то беззаботное сознание.

Я отстранилась от его руки и встала. Вечно ты впускаешь в свою жизнь тех, кого не стоит, да, Ками? И доверяешь тем, кому доверять не стоит. А может быть, меня так тянуло к нему именно потому, что мне не суждено было быть с ним и так я пыталась защитить своё сердце от новых разочарований? Проще ведь мечтать о ком-то, от кого ты никогда не будешь ожидать ответной любви, искренних чувств и тем самым закрыться от возможности потерять себя опять. Любовь это всегда боль, а твой враг не должен иметь преимуществ над тобой.

Я отбросила нахлынувшее наваждение.

— Кажется, — сказал граф вставая, — что я достаточно помучил тебя сегодня. Надеюсь, ты не сильно расстроена тем, что рассказала мне немного о своём прошлом. Если нужно будет что-то, просто позови меня через Алису. Я загляну к тебе вечером.

Видимо то, что я так резко отстранилась от него было воспринято не совсем правильно. Он вытащил из правого кармана карточку, собираясь уходить. Я почувствовала, что будет неправильно, если я сейчас его отпущу, потому я выпалила совершенно не подумав:

— А твоё детство? Каким ты человеком был в детстве?

Мой вопрос заставил его ненадолго замереть и задуматься. После нескольких мгновений он довольно улыбнулся и отметил:

— Кажется я был тщеславным и амбициозным.

Я улыбнулась:

— Да, определённо был. Но этого слишком мало. Я думала, мы обмениваемся информацией, разве нет?

Род стоял на месте обдумывая мои слова, потом, видимо мысленно со мной согласившись, он улыбнулся, сбросил камзол на стул и процитировал слова Дмитрия:

— Ты слишком любопытная, Камелия. Но так и быть. Что именно тебя интересует? Моя история может тебе очень не понравиться, будь к этому готова.

Я вернулась обратно к столу и небрежно села обратно напротив него:

— Что-то о твоём детстве, юношестве и в целом прошлом, до Асинис. Откуда у тебя титул графа?

— Ну, родился я в 1888 году. Титул передался мне по наследству, но в те годы он уже не имел никакого значения или веса. Мой отец был довольно слабым магом, работал при тогдашнем президенте и не сильно посвящал меня в свои дела, лишь только повторял, что у него найдётся для меня какое-то местечко, если я буду прилежно учиться. Про его способности знала лишь мать, я и в дальнейшем моя младшая сестра.

Я изумлённо приподняла брови, но он сделал вид, будто бы не замечает этого:

— Но мне так и не довелось узнать, что же это было за местечко, ведь во время одного из экспериментов, при изучении магии, отец погиб, проклял сам себя и не успел снять проклятье. Мне было двенадцать. Я получил доступ ко всем отцовским книгам и записям, но я был куда более усердным и осторожным, потому, как видишь, участь отца я не повторил. Магия не была моим коньком, мне приходилось прикладывать немало усилий к моим занятиям, чтобы добиться успеха. Таких как я называли или возможно называют чернокнижниками. В шестнадцать мне предложили работу помощником, одного из министров, но я отказался, ради дальнейшего развития. Работа отняла бы у меня слишком много времени, а я боялся, что если не достигну нужных вершин вовремя, то поезд пройдёт мимо. Я был ещё очень молод и видел за магией гораздо больший потенциал.

В двадцать мне предложили стать охотником на ведьм. Работа конечно не из приятных, но это был мой шанс подняться выше и получить больше нужных мне знаний. Меня пригласили в местную церковь, где проводил свою деятельность тайный орден, подражавший инквизиции. Вся их идеология сводилась к тому, что женщины не должны были использовать магию, сложнее врачевания, иначе их наказывали. Конечно же их принципы меня не интересовали, как и многих других членов ордена. Как правило этих женщин заказывали за очень хорошие деньги те, кому они мешали вести дела на местах и деньги были истинной причиной существования этого ордена.

Сложностью таких заказов было или убить или найти ведьму. Если ведьму знали в лицо и не могли убить, то она была как правило очень сильна и имела мощную защиту, сквозь которую нужно было пробиться. Такие заказы брали себе очень сильные и опытные охотники. У меня же гораздо лучше выходило искать беглянок или же тех, кого не получалось вычислить среди других жителей. Скажем, в одном городке то и дело кто-то пакостит местной власти, происходят несчастья, которые мешают им в проведении реформ, в управлении городом, в сборе налогов, да много в чём. Иногда даже приходили угрозы убираться из города. К таким мерам часто прибегали именно женщины, не желавшие атаковать противника напрямую. Тогда к делу подключался я. Ты уверена, что хочешь слушать дальше?

Я коротко кивнула. Он продолжил:

— Я быстро научился их выслеживать. Мне не нужно было каких-то особых методологий по вычислению ведьм, малоопытные оставляли улики на своих магических “проказах”, а более опытные всегда сильно выделялись среди остальных жителей городов и посёлков. Особенно девушки из нищих слоёв общества. Как правило, это были слабые ведьмочки и колдуньи, которым я подкидывал такие же сообщения с угрозами, какими пользовались они, где писал, что знаю кто они и требовал убираться из города. Если они уезжали, я их не преследовал, проблема исчезала сама собой, а я получал за это деньги. Упрямых же приходилось устранять. Я всегда делал это лично, как правило ночью. И всегда смотрел в их глаза в момент смерти. Я хотел видеть, кто из них сожалел, что не послушался угроз, а кто стоял на своём до победного, кого смерть пугала, а кто встречал её смело. Я никогда не был с ними жесток, как это приписывали мне слухи, не было нужды их мучить, но рисковать своей жизнью они всегда решали сами и всегда ошибались. От меня никто не уходил. После этого я уносил все книги, что мог найти у них и составлял свой собственный гримуар из лучших заклинаний.

Потому больше всего я любил заказы на сильных, могущественных колдуний. У них всегда была обширная библиотека. К тому же, они всегда реагировали на смерть чуть иначе. Смерть для них становилась неожиданностью. Кто-то был слишком тщеславным, чтобы поверить, что её могут убить, а кто-то был готов к этому, но смотрел мне в лицо не со страхом, а с ненавистью. Все они сопротивлялись, но я всегда появлялся внезапно, когда у них не было времени подготовиться. Были и очень сложные заказы, когда ведьмы первыми замечали моё появление в городе. Они начинали со мной настоящую войну, пытались убить меня, отправляли ко мне наёмников, отравляли пищу. Мне уже было около тридцати и я значительно набрался опыта в этом деле, меня знали в лицо, боялись и уважали. Я действительно получил то, чего хотел и моя работа перестала приносить мне прежнее удовольствие, ведь я вышел на тот уровень, когда больше не нужно было воровать книги каких-то ведьм, да и орден мне был ни к чему. Всё чаще мне поступали частные заказы. Один из последних дался мне на удивление тяжело.

Род откинулся на стуле и прикрыл глаза рукой, массируя переносицу:

— Женщина, с которой мне пришлось столкнуться, сильно отличалась от других ведьм. Она занимала очень высокое положение в городе, у неё была не только большая сила, но и большая власть. Она лично пригласила меня в Оперу, в частную лоджию, едва узнав о моём прибытии в город. Мы говорили с ней всё представление, она была очень умной, величавой и невероятно харизматичной особой. Многие её взгляды на мир и вещи открывали для меня мир под другим углом. Тогда моя вера в себя впервые пошатнулась и мне захотелось отступить. Я собрал вещи тем же вечером и отправился на вокзал, где она, как оказалось, ждала меня. Она сказала, что разочарована и что надеялась, что я буду достойным противником, который не унизит её таким побегом, до начала войны. Что одно дело, принять поражение в битве, другое дело, когда противник даже не пожелал с ней биться. И тогда же она предупредила меня, что все мои труды и старания будут разрушены, если я сбегу поджав хвост, как беспородный щенок.

Она играла на моём тщеславии, я знал это, но эти её слова пробуждали во мне что-то…нет, я не хотел её убивать, но мне очень хотелось посмотреть, какую игру со мной она может сыграть. И я взялся за дело по-настоящему. Целый год мы вели битву, в которой любой из нас мог лишиться жизни. Она не жалела меня. Иногда мы брали перерыв, во время которого вновь общались, как старые добрые друзья. Она была первой женщиной, с которой было приятно проводить время в постели, ведь после мы всегда говорили с ней до самого утра.

В конце концов, я добился своего. Когда она поняла, как я смог её обмануть, на её лице отразилось одновременно и изумление и восхищение. Я не захотел убивать её магией, мне казалось, что это будет слишком лёгким испытанием для меня и если я был готов, то должен был нанести удар вблизи, смотря ей прямо в глаза. Я проткнул её заколдованным кинжалом, который не позволял ей залечить свои раны. Я подхватил её ослабевающее тело и аккуратно переложил себе на колени. Я не мог позволить ей умирать в одиночестве. Она улыбалась и перед смертью сказала, что с первой встречи заметила на мне проклятье, которое видимо положила одна из ведьм когда-то давно. И что она сняла его тем вечером, в Опере. Кто-то из моих жертв проклял меня влюбиться в ведьму, которую мне закажут. Она улыбалась, гладила меня по щеке и говорила, что быть может, если бы она не сняла это проклятие, я мог бы полюбить её по-настоящему. Но я никогда её не любил.

Как оказалось в дальнейшем, она оставила мне солидное завещание, которого хватало, чтобы содержать себя и….в общем, чтобы я мог обеспечить себе будущее. Позже, на меня вышли Асинис, сказав, что могут помочь мне с моей тогдашней проблемой и попросили мои услуги взамен. Их впечатлили мои успехи, а я был только рад завязать с карьерой охотника на ведьм.

В комнате повисла тишина. Род прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания и я не решалась беспокоить его, дождавшись, когда он сам продолжит:

— Ну и что же Ваше Темнейшество считает по этому поводу? Самое время начать меня бояться по-настоящему.

Я продолжала молчать, пытаясь подобрать слова. Казалось, будто бы сейчас я видела его совершенно по-новому, как будто бы мне открылись наконец все те знаки, что мелькали на его лице и которым я никак не могла найти ответа. Я могла лишь гадать ранее о их значениях, о том, что означает его взгляд, его улыбка, но теперь они читались мною, как открытая книга. Мне всегда повторяли, что я должна его бояться и я его боялась, не понимая до конца, почему. Это был простой инстинкт. Но теперь, когда моё сердце так бешено колотилось, а каждый раз закрывая глаза, я видела мёртвых женщин возле него, я испытывала совершенно другие эмоции. Я почувствовала нестерпимое желание увидеть все эти картинки его глазами, забраться ему в голову и увидеть все эти смерти, почувствовать тоже, что чувствовал он. От этих мыслей меня подташнивало, но я никак не могла перестать о них думать. Кто это был, я или Тёмная Принцесса? Для чего это мне?

— Скажи же хоть что-нибудь, — тихо произнёс его голос, — Я не могу прочитать твою реакцию. Ты больше не желаешь со мной общаться?

Я попыталась взять себя в руки и неуверенно спросила:

— Ты порой смотришь на меня с такой тоской…я напоминаю тебе ту женщину?

— Нет, вы совершенно разные. Она была не только физически старше меня на десять лет, но и эмоционально. Она была зрелой, высокомерной, надменной, лидирующей и очень холодной. Она умела наслаждаться жизнью, но при этом рядом с ней, я не чувствовал себя живым. Но иногда, когда я думаю о том, что ты можешь умереть, а я допускаю такую возможность, то я вспоминаю ее пустые, мертвые глаза. И мне не нравится то, что я вижу.

Его рассказ был ужасным. Ещё ужасней было то, что он меня вообще не пугал. Я пыталась собраться с силами и попытаться отреагировать правильно. Я должна назвать его убийцей. Должна накричать на него. Изобразить отвращение, страх, разочарование. И ничего не выходило. Это было неправильно. И в его глазах я видела, что он тоже давно уже считает, что это было неправильно. Но прошлого не вернёшь. Мне стало невыносимо тоскливо. Пусть я до сих пор не понимала, было ли что-то между нами, или это были лишь мои фантазии, но мне ужасно хотелось хоть что-то сделать, хоть как-то разделить его ношу. Для того, чтобы он так хорошо понимал мои мысли, он должен был и сам их испытывать когда-то. Отсюда и эти рассказы про принятие себя и своих ошибок.

Я протянулась через стол и взяла его за руки. Они были холодными, как будто бы я взялась за гранитную плиту, потому я попыталась накрыть их своими руками, чтобы согреть, но у меня плохо выходило, поскольку мои ладони были значительно меньше его. Я пыталась не думать о том, что это был возможно второй раз в жизни, когда мы держались за руки не случайно и я отчаянно пыталась не волноваться, выглядеть буднично, будто бы в этом не было ничего такого, потому я не смотрела на Рода, боясь увидеть какую-то реакцию, которая мне не понравится.

Внезапно он перехватил мои руки и крепко сжал их, так, что у меня побелели пальцы, я резко вскинула голову и попыталась выдернуть руки, но у меня не вышло. Я видела, что он хочет что-то сказать, но потом лишь помотал головой, отпустил мои руки и покинул комнату.

Тишина, которая осталась после его ухода, удушала. Сердце билось в груди словно бешеное, я чувствовала свой пульс в висках. Мне не хватало воздуха и окружающее пространство давило на меня: меня давили стены, давила пыльная мебель, хотелось срочно вырваться наружу. Мне хотелось убежать, опять, куда угодно, ото всех. Я легла на диван, накрылась пледом и уснула до самого вечера.