Легионер. Дорога в Помпеи

Глава 24

— Рим? Ты абсолютно уверен? — я покосился на триерарха, стараясь не показывать, до какой степени удивлён.

Хотя внутри, мягко говоря, полыхнуло.

Капитан всматривался в горизонт с видом человека, в чьем сердце горело пламя свершений. Такое пламя может заставить тебя шевелиться, а может хорошенечко подпалить зад и заставить раз и навсегда о свершениях забыть. Настолько сильно, что, обжегшись, станешь на воздух дуть.

— События разворачиваются чересчур стремительно, — после небольшой паузы ответил капитан, раздувая ноздри. — Поэтому в планы приходится вносить корректировки.

— Когда же вы сообщили бы об этом мне?

Над тем, как именно сейчас задавать вопросы, пришлось поломать голову.

Спрашивать напрямую, какого лешего происходит, было невозможно. Как уже понятно, Квинт Дорабелла слишком глубоко был замешан в игре, и я не мог показать, что не в курсе даже основных её правил, а уж тем более того, на что подписываюсь. Это мне нужно было аккуратно разузнать, а потом дать понять свою позицию.. Потому что здесь и сейчас поездка в Рим не входила в мои планы.

— Мы не можем ждать Сертория, иначе Республика будет разрушена, — отрезал капитан, и в глазах его снова полыхнул огонь. — Сулла вычистит столицу от неугодных к тому моменту, как мы соберем достаточное количество солдат. А штурмовать Рим с двумя легионами…

Триерарх медленно покачал головой.

Я задумался, тоже взяв небольшую паузу. Очевидно было одно, капитан выступал против Суллы. И в действиях Счастливого видел угрозу нынешнему республиканскому строю.

Молчание наше не продлилось долго.

— Нам необходимо поддержать Квинта Лукреция Офеллу, — выдал триерарх. — День его триумфа станет определяющим и ответит на вопрос — жить Республике или умереть.

Капитан набрал полную грудь воздуха и тяжело выдохнул. А я в экстренном порядке соображал.

Имя Офеллы я помнил хорошо. И оно последние недели стояло на повестке дня, наряду с Крассом, Помпеем, Серторием и другими. Квинту Лукрецию, одному из самых талантливых полководцев Суллы, вскружила голову его победа над Марием Младшим, и он возомнил себя равным Луцию Корнелию. Но вот чего триерарх Голув не знал, так это дальнейшей судьбы Офеллы. Ведь фатальной ошибкой стала его попытка занять должность консула… или станет. После это Сулла последовательно откажет Офелле в триумфе и убьет полководца. Делать ставку на Офеллу было слишком опасно. Но. Выступать римским вариантом Оракула для Голува у меня тоже не было ни малейшего желания.

— Что же сейчас Офелла? — уточнил я, стараясь следовать тону капитана.

Ведь для него я — его соратник и единомышленник.

— Он вернулся в Рим и ожидает церемонии триумфа, а заодно ведет консультации с Флакком, хочет стать консулом на следующий год, — подтвердил мои мысли капитан. — Ходят слухи, что Сулла назначит ему триумф уже в ближайшие недели, взамен на претендентство на высшую магистерскую должность.

Я поймал себя на мысли, что, для триерарха не самого большого судна, этот мужик разговаривает чересчур складно. Надень на него тогу — и он сам будет готовый магистрат. Правда, рожа у капитана все-таки была, как говаривал старина Глеб Жеглов, протокольная. А еще мне не очень нравилось, что мой кинжал всё ещё висел у него на поясе, и он не спешил его отдавать.

К уже к сказанному триерарх добавил то, что заставило меня задуматься еще крепче.

— Офелла — один из немногих, кто все еще трезво мыслит и понимает, что Сулла, опьяненный властью, убивает великую Республику, а не возрождает ее. Он как Митридат, Счастливый в плену азиатского влияния и ставит себя выше законов предков… — торжественно произнёс капитан, как будто с трибуны заученную речь, и, сжав кулаки, прохрипел: — Ничего, на триумфе Офеллы все встанет на свои места. Мы перережем этих подонков, как грязных свиней!

Вон оно как. По всему выходит, что Квинт Дорабелла был среди зачинщиков покушения на Суллу. О том, были ли покушения на этого диктатора в реальной истории, я ничего не слышал. Однако хорошо помнил один любопытный факт. Сулла, когда отходил от дел, якобы вышел к народу совершенно один, без оружия и телохранителей, и предложил людям спросить с него за время, проведенное у власти. Летописи — на то и летописи, что они всегда пишутся победителями, да и к тому моменту Сулла вполне себе мог перерезать всех недовольных его политикой, так что возмущаться было просто некому. Но налицо вывод, что ни одно покушение на Луция Корнелия не закончилось удачно. Сулла умер естественной смертью, и не сейчас, а годы спустя.

А значит, у Офеллы и его сторонников ничего не получится. И триерарх, у которого глаза блестят в ожидании свершений, жестоко обманывается сейчас. Эх, парень, тебе прямая дорога в проскрипции с такими инициативами, декабрист ты этакий, спаситель государства… Интересно, зная, что дело обречено, как бы он рассуждал?

— Поэтому я отвечу на твой вопрос про Рим. Все в силе, — подтвердил капитан. — Хотя ты представить себе не можешь, каких трудов мне стоило заполучить гарум, найти бочки и не вызвать ни у кого подозрений… когда все это должен бы делать ты!

Триерарх со злостью ударил себя кулаком в ладонь.

— Сам знаешь, что обстоятельства изменились, но главное, что все получилось, — ответил я и коротко пожал плечами.

— Если бы мы не получили гарум Луца, Офелла уже спустил бы с тебя шкуру и посадил на кол!

— Если бы да кабы, то в лесу росли грибы, — буркнул я, прекрасно зная, что он меня не поймёт. Мне нужна конкретика, о каких изменениях я еще должен знать?

Я не знал, у кого из нас двоих выше «должность» в этом заговоре, поэтому хотел прощупать реакцию капитана. Он нахмурился, сплел пальцы и выгнул вперед ладони, хрустя костяшками.

— Мы обязаны доставить гарум на триумф Офеллы.

Далее он рассказал, что сам гарум должен быть именно из Помпей, потому что соус Луца — лучший в Италии. И якобы иного гарума Сулла не признавал. Ну а моей задачей было не допустить, чтобы эта тухлятина попала куда-либо, кроме этого корабля. То есть, расчёт был на очень уж невероятное стечение удачных обстоятельств с виллой Луца — вспомнить только кровожадный энтузиазм команды свидетелей… но, допустим, поверил. Иных вводных все равно нет.

— И еще, до передачи бочек людям Счастливого, в них должен оказаться яд, — продолжил капитан. — Потом это сделать не получится.

— Почему? Может быть…

Я сделал вид, что хочу что-то предложить, уже понимая, что план переделке не подлежит.

— Продавец предупредил, что время его действия — всего несколько часов, — капитан резко повернулся и проскрежетал: — Мы обездвижим и перережем всех подонков, подрывающих устои республики. Не допустим ослабления и падения Рима.

— Обязательно, — я не отвел взгляда.

Звучало устрашающе. Хотя, на мой взгляд, в плане страдала реализация. Сулла ведь понимал, что в Республике есть недовольные, готовые дорого заплатить за голову диктатора, отделенную от плеч. Поэтому охрана его на триумфе, если тот состоится, не даст ни птичке пролететь, ни мышке проскочить. Ворваться туда вооруженным людям не получится просто так — будет бойня. Даже если подействует яд.

Другое дело, что считать за идиотов Офеллу и людей, которым он доверился, точно не стоило. Существовал способ обойти охрану, о котором триерарх не упомянул. Уточнять я не стал, понял задумку сам.

К нам подошел один из моряков, все время нашего разговора возившийся с бочками с гарумом.

— Готово, можно проверять, — доложил он.

— Пойдем, Квинт, — капитан кивком пригласил меня к бочкам.

Я обратил внимание, что на палубе под бочкой был расплескан драгоценный гарум и лежали опилки, нарезанные мелкой стружкой. Моряк нагнулся к бочке, что-то подковырнул и вытащил затычку, совершенно неприметную на первый взгляд. В доске было проковырено отверстие, небольшое, но достаточное, чтобы гарум вытекал наружу тонкой струйкой. Бочки, как бы ни были они законопачены, всё равно воняли, так что этого бы никто не заметил.

— Покажи, что это работает? — сухо велел капитан.

Он взял пробку, повертел в руках и вставил обратно, плотно закрыв отверстие. Гарум перестал течь, а самой пробки было не разглядеть, если не знать, к чему присматриваться. Моряк разделся, снял с бочки крышку и залез в нее. От гарума пахнуло тухлятиной. Я поморщился и предусмотрительно сделал шаг назад, изо всех сил сдерживая рвотные позывы. В руках у матроса оказалась трубочка, которую я не заметил сразу. Он задержал дыхание, зажал нос пальцами и погрузился в гарум с головой. От подобного у меня по спине пробежал холодок — нырять в эту жижу даже хуже, чем в сточные воды. Секунда, и пробка выпала на палубу, соус не успел разлиться, из отверстия тотчас появилась трубочка. Моряк не выныривал за глотком воздуха, а дышал через трубочку. И, судя по всему, получалось у него хорошо.

Капитан скрестил руки на груди, критически наблюдая за экспериментом. Удовлетворившись, он постучал по бочке, давая понять моряку, что можно вынырнуть. Понятия не имею, как он заставил себя сидеть в бочке с тухлым соусом, потому что меня подташнивало от одного запаха. Трубочка исчезла, и моряк вынырнул. Я внимательным взглядом оценил его состояние. Дыхание не сбилось, а значит, моряк мог сидеть там и дальше без проблем.

— Работает, — уверил матрос, вытерев рот рукой и протерев глаза от жижи.

— Вижу, делайте то же самое в остальных бочках, — распорядился капитан.

Матрос согласно покивал и продолжил работу.

Я, хоть и остался впечатлен увиденным, поспешил внести свои коррективы.

— Во-первых, пробки должны открываться вовнутрь. Во-вторых люди Суллы, очевидно, проверят товар, прежде чем он попадёт на торжество, — озвучил я свои мысли.

— Насчет первого соглашусь, — кивнул капитан. — Эй, Авн! Пробки вставляй изнутри! — распорядился триерарх. — а вот насчет второго…

Он достал из-под пол одежды небольшое восковое клеймо.

— Гарум будет запечатан. Никто не рискнет его открывать.

— Хорошее решение, — я согласился с доводами. И, помолчав, добавил: — Не боишься, что можешь отравить других людей,?

— Могу, но не боюсь, — триерарх даже не стал спорить, а расхохотался. — Меч Юпитера им в зад, пусть передохнут, как мухи. Или ты беспокоишься за Офеллу, центурион?

Я не ответил, только медленно покачал головой. Нет, беспокойства за Офеллу у меня не было и быть не могло. Мой тезка — ещё один мясник, при осаде Пренесте не побрезговавший обезглавить врагов. Собаке — собачья смерть, и все такое, тут важно иное.

Если судьба Офеллы их не волнует, то чьи же интересы они преследуют? Логично, что все эти люди не могли бы действовать сами по себе. Кучка оборванцев (сказать по-другому у меня не поворачивался язык) не могла бы даже близко подойти к попытке государственного переворота. Нет, они выполняли заказ. И человека, который им его дал, по всей видимости, не будет на триумфе Офеллы. Но у него по-прежнему есть деньги и должное влияние, чтобы организовать переворот. Поживем — увидим.

Игра, видно, была ещё масштабнее, чем можно подумать. Скорее всего, удар летел оттуда, откуда Сулла не ждал.

— Располагайся, Квинт, нас ждет непростая работенка, — волосатый гигант сжал мое плечо и оскалился в улыбке. — Думал, ты уже не выкрутишься, говорят, что у тебя железная хватка и ты стоишь десятерых.

— Время покажет, кто чего стоит, капитан.

Я ответил триерарху тем же, стиснув его плечо. Пора было завязывать с разговорами.

— А вот кинжал заждался хозяина, — твёрдо произнёс я.

Я ловко выхватил свой клинок с пояса капитана. Оружие мне точно не помешает. Все эти моряки, включая капитана, те еще пройдохи, и при должной сумме они с удовольствием покажут спину. А при себе у меня отнюдь не малое количество монет. Чего стоит скинуть меня за борт и затем сказать, что я упал туда сам… в общем, береженого бог бережет, а утопающему следовало бы спасаться ещё до утопления.

— Ах это. Забыл отдать, — ответил капитан, отнюдь не по-хорошему блеснув глазами.

— Бывает. Главное, что сейчас вспомнил.

— Напоследок, Дорабелла. Почему ты изменил планы?

— Хотел отвести след. Ты ведь тоже ломал комедию в порту. Повышал оплату.

— Мне… — капитан замялся, явно подбирая слова. — Мне описывали тебя иначе. Но, видимо, это тоже часть… плана.

Я улыбнулся, показывая, что разговор подошел к концу. Мне откровенно повезло, что весть об убийстве настоящего Дорабеллы ещё не дошла до моряков. В остальном дела были крайней степени скверности.

Капитан отправился в обход, а я вернулся на то более или менее укромное место, где мы начинали разговор. Выбирать не приходилось. Судно, на котором предстояло провести несколько дней плавания, по сути, было большой лодкой. Спать и есть, как и, в принципе, коротать часы пути, предстояло на палубе. А не дай бог испортится погода — и шторм придется переживать тоже тут… так что поездочка предстояла не из приятных.

Порт Помпей уменьшился настолько, что практически слился с горизонтом. При всем желании новым городским властям нас было уже не догнать. Второго такого быстроходного корабля в Помпеях попросту не было.

Накатывала усталость. Я сел прямо на палубу, вполуха слушая редкие команды и отборную брань моряков. И уже думал вырубиться, когда увидел несколько черных точек на горизонте… то, что это корабли, я понял не сразу. Поначалу их силуэты были размыты, но чем дальше, тем лучше я различал корабли.

Очень скоро корабли заметили и другие моряки. И, судя по выражению их лиц, хороших новостей ждать не стоило. А потом в руках моряков блеснули клинки.

— Пираты! — сказал, как выплюнул, капитан. — Команда! Готовьтесь к драке.

Я поразился, как стремительно сокращается расстояние между нашим судном и кораблями пиратов. Всего их было три. Моряки заметно занервничали, капитан, сжав зубы, оголил свой меч. Возможности переговоров никто не допускал. А капитан даже не попытался изменить курс.

Встречи с морскими разбойниками было не избежать.