Утро вечера мудренее

Наутро отходчивый Борька закричал на весь двор:

— Петрушка-а-а-а-а-а!

Петя высунулся и радостно уставился на Борьку.

— Гулять иди!

— А можно? — не поверил Петя.

— Давай! Погорячился я!

Петя нырнул назад. Неприступная мама стояла на кухне.

— Мама, — робко сказал Петя. — Можно мне погулять?

— Ничего не знаю. Меня у вас нету. Делайте с отцом что хотите.

— Мам! Не надо так, — сказал Петя и прижался щекой к маминой руке. — Давай по-хорошему.

— Уж я с вами по-хорошему — дальше некуда! А вы… Я у вас, как домработница.

— Мама, ты возвращайся на работу! Я болеть больше не буду — вот увидишь. И помогать тебе буду. Мыть пол, например, и натирать. Я сильный. Ведь, когда мы с Борькой дрались, никто не победил, поровну!

При упоминании о Борьке мама сморщилась.

— Ладно, погуляй. Только с этим хулиганом чтобы я тебя не видела!

Петина радость померкла. Он вышел во двор. Борька сидел на скамейке.

— Ну, как домашние успехи? — закричал он Пете.

— Весь вечер ругались. Никогда у нас такого не было! — закричал ему Петя в ответ.

— Ишь ты! — присвистнул удовлетворенно Борька. — А дружинников не вызывал?

— Да что ты!

— А ничего! Я один раз вызвал, когда мои ругались! Не могли разобраться, как меня воспитывать, и все меня уродом обзывали. Ну, пока они решали, я — в штаб ДНД. Кричу: «Поубивают они сейчас друг друга, спасите!» Ну, дружинники к нам, стало быть. Во смеху-то!

— Неужели смеялись? — не поверил Петя.

— При чем тут смеялись! Чего уж тут смешного, когда пришлось стоя спать!

— Кому?

— Кому-кому, закомукал! Мне — кому же еще!

— Заливаешь! — уверенно сказал Петя.

— Это я-то? Докажи!

Доказательств не было. Они помолчали.

— Чтой-то делать ничего не хочется, — потягиваясь, сказал Борька. — Объелся я у тебя на всю жизнь. Уж накормил ты меня на славу. Никто так со мной не поступал. А ты, Петрушка, не жадный! Хорошо!

Петя покраснел, вспомнив, как испугался вчера.

— Извини меня, Борь!

— Ты это о чем? — притворился Борька.

— Ну, как я…

— Ерунда! Думаешь, я лучше?

На этот счет у Пети не было никаких сомнений.

— Я, может быть, хуже! — сказал сам себе Борька и лег на скамейку, согретую солнцем. Он вытянул ноги и на мгновение застыл так, ни о чем не думая, ничего не чувствуя, кроме солнечного тепла. — Я, брат ты мой, тебе не Сашка! — продолжал он, возвращаясь оттуда, где он ничего не думал. — Сашка — это да! Он скоро приедет — и сам увидишь!

Петя был наверху блаженства: оказывается, Борька на него не обиделся.

— Хочешь, в шахматы будем играть? — предложил он.

— Не умею! — сказал Борька.

— Научу! Я с папой без форы играю!

— Не получится! — сказал Борька, задирая кверху ноги. — Я мешком как треснутый!

Но Петя не оступал.

— Я терпеливый! Я одну собаку выучил до десяти считать, чем ты хуже?

— И вправду — чем я хуже? — удивленно спросил Борька, опуская ноги на землю. — А какой она породы была?

— Королевский пудель.

— Ну, ей везет! А я — дворняжка!

Борька встал на четвереньки, залаял и побежал по двору.

Петя помчался за шахматами. Принес шахматы и сандалии.

— Вот они, голубчики! — обрадовался Борька, разглядывая свои старые, развалившиеся сандалии. — А я-то вас уже похоронил, бабушке сказал, что меня ограбили.

— Мы, что ли?! — ужаснулся Петя.

— Не-ет! Я такое придумал, что бабушка весь вечер крестилась и про них забыла. Теперь их домой — нельзя! Ну-ка, летите, милые!

И Борькины сандалии полетели в помойку…

Загрузка...