Легкий кораблик — капустный листок

Наконец-то — конец!

Ребята побежали на стадион, а Петя сказал Анжеле:

— Пожалуйста, не убегай, поговорить надо!

— О чем говорить? — спросила Тряпичкина и отвернулась, чтобы он не увидел ее лица.

— Ты чего такая грустная? Ведь все хорошо. Мы все — друзья. Борька, Саша и я.

— Поздравляю, — обронила Тряпичкина. — Со мною, выходит, раздружился?

— Неправда, Анжела! Хочешь, я тебе цветы подарю? У меня деньги есть. Бежим!

Ей вдруг сделалось жарко на морозе, и она побежала за Петей, обогнав его. Он погнался за ней, и дальше они бежали вместе.

Обратно шли с цветами. Анжела держала в руках маленький букет. Цветы были невзрачные.

— Лучше бы бумажных купил, — сказала она, вспоминая упругие розы и махровые маки, какими торговала старушка рядом с цветочным магазином. — Вот то цветы были, а эти… Их никуда не воткнешь!

— Петя, здравствуй! — услышал он над собой незнакомый голос. Петя посмотрел вверх и узнал Сашиного отца.

— Девочкам цветы уже даришь? Молодец!

— Да я…

— Ладно, ладно!

— А Саша только что уехал! — сказал Петя.

— Опоздал я, брат, — понимаешь, на суде был. Помнишь того дядю Яшу?

— Его судили?

— Судили банду Кривого Чура. Дядя Яша свидетелем проходил, он-то и помог нам всех выловить. А он тоже хорош, какую штуку выкинул: ему сто пятнадцать лет оказалось. Взяли его на особый учет как долгожителя.

— Я тоже хочу быть следователем, как вы! — мечтательно сказал Петя.

— Оставайся лучше сказочником. Следователей я много знаю, а сказочника — тебя одного. Чем кончилась твоя сказка?

— Правдой. Я нашел, что искал.

— Удивительно! — сказал следователь. — Не стать ли и мне сказочником?

Он махнул рукой на прощанье и пошел. И Пете показалось, что по городу идет Саша Федоров…

— Это что, отец Федорова? — спросила любопытная Тряпичкина, которая молча удивлялась этому непонятному разговору.

— Да.

— А чего он их бросил?

— Не знаю.

— Не знаешь? Все вы не знаете!

Анжела вдруг размахнулась — и дорогой букет полетел в сугроб.

— Ну, знаешь, ли! — возмутился Петя. Он повернулся и пошел прочь. Анжела побежала в другую сторону.

— Не буду с ним дружить, — шептала она. — Лучше с Ниной буду и с братом.

Петя поплелся домой. Почему Анжела цветы бросила в снег? Вообще у нее невозможный характер! А еще Саша уехал. Хорошо бы с ним уехать. Папа-то уезжает каждый год с друзьями. Хорошо бы уехать с Сашей и Борькой. А Тряпичкина ждала бы их…

— Ну что, проводил? — спросила мама, когда он вернулся домой.

— Да, — откликнулся нехотя Петя.

— Я думаю, мне на Камчатку надо поехать! — услышал он папин голос. — Ребята зовут.

— Не знаю, не знаю! — ответила мама.

— Я знаю! — сказал Петя. — Я много знаю! Больше вашего!

Папа схватил его:

— Это что за безобразие! Какое ты имеешь право знать больше нашего?

— Я изменился — а вы остались те же!

— Каково? — воскликнул папа. — Вот так ребенок! Почему это мы все те же?

— А договориться не можете. Каждый год все одно. А выход прост: давайте втроем отправимся куда-нибудь!

Родители стали обсуждать эту мысль. Петя уставился в окно.

Двор был заснеженный и тихий. Там могло поместиться много людей, и все так же тихо было бы, наверное. Что-то знакомое нахлынуло на Петю…

— Папа, а на что наш двор похож?

Папа заглянул в седое окно. Двор в сугробах напоминал ему двор в сугробах.

— Иди-ка ты спать, Петя! Нам с мамой надо поговорить!

— На Белое Море он похож! Как ты не догадался, папа?

Петя пошел в свою комнату, быстро разделся и лег. Ему захотелось плакать, но он не успел — на него навалился сон, и, засыпая, он услышал…

Сначала ему показалось, что это поет папа, но папа не знал такой песни. А может, знал и не говорил?..

Во сне к Пете подлетали самолеты. И он кормил их булкой.