Летнее безумие

Глава 14

На следующее утро Луиза и Сара шли по крытому рынку в старой части Антиба, заполненному загорелыми туристами в соломенных шляпах и французскими домохозяйками. Казалось, они никогда не доберутся до своей машины.

— Не думаю, что стоит волноваться, — сказала Сара, обходя лоток с овощами, — на твоем месте я бы поверила ему. Джейк не спешит затащить тебя в постель, а это значит, что он не считает вашу встречу случайной. Иначе он переспал бы с тобой и исчез.

— Вот и я убеждаю себя в этом. Знаешь, рядом с ним все обретает особый смысл, а сейчас, при свете дня, я не знаю, что и думать.

— Ты не уверена в себе, и в этом твоя беда, — сказала Сара, остановившись у прилавка, чтобы примерить шляпу. — Ну как? — спросила она.

Луиза рассмеялась.

— Это совсем не для тебя.

— Сегодня утром он звонил? — спросила Сара. — Скажи, с чего бы он так беспокоился, если бы не был влюблен?

— Не знаю. Должно быть, ты считаешь меня сумасшедшей, если я очертя голову бросаюсь в этот омут.

— Может и так, — весело согласилась Сара. Они пропустили тележку с апельсинами. — Значит, он пошлет к тебе Марианну, чтобы предупредить о встрече?

— Так он сказал.

— А кто она такая?

— Она у него на посылках, как я понимаю. Забавно, Моранди отрицает, что знает Джейка, а тот признается, что они знакомы.

— Думаю, Моранди не делает ничего без разрешения Джейка. А Джейк что-нибудь говорил тебе о нем?

— Нет, только то, что он делает дешевые фильмы, но ничего о том, что их связывает. — Она быстро взглянула на Сару. — А он тебе действительно нравится?

— В общем-то, да. Но он ведь не итальянец, знаешь?

— Догадалась, — усмехнулась Луиза.

— Моранди признался, что он из Букингемшира. Его настоящее имя Тревор, но я сказала, что мне больше нравится Моранди, на этом мы и порешили.

— А не сказал ли он, почему прикидывается итальянцем?

— Нет. — Они вышли на яркое солнце, и Сара надела темные очки. — Я спрашивала, но ничего не добилась. — Она устало вздохнула. — Ну, детективы из нас с тобой не получились. А ты спрашивала Джейка о Консуэле?

— Нет. А ты спрашивала Моранди?

— Да, но он промолчал, как и про Джейка. Зато я поинтересовалась насчет Афродиты. Сказал, что у них связь уже несколько месяцев, он пытался порвать, но она не хочет. Я посоветовала ему уволить ее, но он уверяет, что не может. Знаешь, Моранди очень мягкий человек, поэтому меня не удивляет, что он не может этого сделать. Не выпить ли нам чего-нибудь, а? — Сара уселась за пустой столик перед кафе.

— Ты будешь с ним встречаться, если он не порвет с ней? — Луиза тоже села, поставив сумку с покупками на соседний стул.

Сара пожала плечами.

— Если она не будет обливать меня вином, пожалуй, да. А как ты думаешь, у Эрика нам ничего не выпытать?

— Нет. Он расскажет об этом Джейку, а тот решит, будто я у него за спиной что-то вынюхиваю. Что будешь пить?

— Апельсиновый сок с содой. Может, полегчает после вчерашнего.

— А сколько ты вчера выпила?

— Ну, не так много, как Моранди, но достаточно. Вообще-то мы пили так, будто в последний раз. Вот так и приехали домой. Поэтому он только пожал мне руку и сел в машину. Я никогда не чувствовала себя такой отвергнутой, как вчера.

— А ты не пригласила его зайти?

— Приглашала, но он сказал, что не хотел бы воспользоваться моим состоянием, потому что очень меня уважает.

— А ты согласилась бы?

— Не уверена. По дороге я храбрилась, а дома очухалась и испугалась, что проявлю фригидность. Однако алкоголь развязал мне язык, и я призналась, что у меня есть с этим проблемы. Тогда он сказал, что не станет меня торопить, а когда я дозрею, мы попытаемся решить эти проблемы вместе. Правда, мило?

— Правда, по-моему, Тревор настоящий старомодный джентльмен.

— О Боже, не называй его так, — засмеялась Сара. — Какое-то жуткое имя!

— Да, оно, конечно, звучит не так, как Моранди, — улыбнулась Луиза.

— А теперь повтори, что сказал Джейк о моих фотографиях, — попросила Сара. — Он действительно хочет их купить?

— Да.

— Я с радостью отдам их ему так, ты же понимаешь.

— Это уж ваше дело. Джейк хочет, чтобы ты увеличила их и окантовала, но рамки должны быть хромированными и подходить к декору яхт-клуба, где он собирается их повесить. Если повезет, другие владельцы яхт сделают тебе заказ, и у тебя будет полно работы. Прекрасная мысль — снимать на инфракрасную пленку, он потрясен эффектом.

— Да, тогда меня здорово осенило, — кивнула Сара. — Знаешь, я поняла, что мне больше нравится снимать море и пейзажи, чем людей. Я хочу поговорить с Эриком, он гениален в этой области. Когда он привезет Дэнни домой, она тебе не сказала?

— Нет, она звонила и просила не искать ее.

— А ты не спросила, где она будет?

— Нет.

— Ну и молодец, — улыбнулась Сара.

Почувствовав, как на нее упала чья-то тень, Консуэла открыла глаза и сняла солнечные очки.

— Ах, Джейк! — Она улыбнулась, поднимаясь с лежака. — А я думала, ты в Париже.

— Твои соглядатаи подвели тебя, Консуэла, — он сел на край лежака. — Я приехал вчера вечером.

— Ну и как, хорошо съездил?

— С пользой.

— А Мексика?

— Мексика не дала того, чего я ожидал.

— Так ты уже не злишься на меня?

— Злюсь? А почему я должен на тебя злиться?

— Вообще-то причин нет, но я всегда чувствую, что ты злишься. А в нашу последнюю встречу, как я помню, ты слишком разволновался.

Джейк посмотрел на нее тяжелым взглядом. Взяв со столика крем от загара, он выдавил немного на ладонь и начал втирать ей в ноги.

— Ты в отличной форме для своего возраста.

— Спасибо. Ты долго пробудешь во Франции?

— А что? Хочешь, чтобы я задержался?

— Мне все равно, — ответила она, — но одной молодой леди это, кажется, небезразлично.

Джейк криво улыбнулся. Подъезжая к вилле, он заметил в окне верхнего этажа Даниэль Спенсер.

— Так тебе не удалось спасти ее от меня?

— Похоже, ты произвел на нее сильное впечатление, — насмешливо заметила она.

— Но у меня не было дурных намерений.

— Они у тебя редко бывают. — Консуэла усмехнулась и серьезно добавила: — Эта девочка очень много значит для своих родителей, Джейк.

— Такое отношение к детям естественно, — проговорил он, и глаза его сверкнули от ярости.

— Пытаясь использовать ее против меня, ты нанесешь удар не тем людям, — предупредила она.

— А ты об этом все знаешь, Консуэла?

Консуэла отвела взгляд.

— Мне нечего добавить, ты гоняешься за призраком, Джейк, и я не стану тебе помогать.

— Ты боишься того, что я могу найти.

— Это тебя пожирает страх, а моя совесть чиста.

Он горько рассмеялся.

— Ты хочешь сказать, что моя — нет?

— А разве она может быть чистой после всего, что ты сделал?

— Знаешь, — начал он нахмурившись, — по-моему, ты начинаешь верить в собственную ложь.

Она потянулась за полотенцем, обернула его вокруг бедер и села.

— Джейк, посмотри на меня. — Голос ее задрожал. — Я не вру, она мертва. Она умерла в тот день на яхте, и мы оба знаем, как умерла. Так почему бы тебе не оставить все это? Мертвые молчат, и тебе нечего опасаться.

— Она жива, Консуэла. Она жива, и я найду ее.

— Зачем? Ты хочешь снова ее убить?

Он так быстро ударил ее, что Консуэла не успела понять, почему ее голова резко откинулась назад. От сильного удара она чуть не задохнулась и закрыла щеку рукой.

— Ты не мужчина! — бросила она.

Джейк почувствовал, что за его спиной стоят мальчики, готовые броситься на помощь Консуэле. Это позабавило его.

— Чего ты хочешь, Консуэла? Увидеть меня на скамье подсудимых?

— Только там твое место, и ты это знаешь, — прошептала она.

Он задумчиво кивнул, но насмешка не исчезла с лица.

— Я готов даже сесть, Консуэла, лишь бы обагрить руки твоей кровью.

— Моей, а чьей еще?

— Только твоей.

— О! — с издевкой воскликнула она. — Слишком поздно, мы оба это понимаем.

— Она еще жива, Консуэла. — В глазах Джейка горело бешенство. — Когда ты захочешь поговорить со мной, ты знаешь, где меня найти, — сказал он, удаляясь.

— Джейк!

Он остановился.

— А что случилось с Дмитрием?

— С Дмитрием? — он повернулся к ней.

— С мальчиком-греком, который работал у меня, что с ним?

— Не знаю, Консуэла.

— Джейк, эти мальчики — моя семья.

— Тогда получше заботься о них.

Из квартиры Марио Моранди в Ницце открывался прекрасный вид на Средиземное море, а маленький балкон выходил на гавань. Квартира была маленькая, но в светлых комнатах было много воздуха и только самая необходимая мебель. Вещи, как заметила Сара, были подобраны случайно, но сам Моранди смотрелся здесь очень мило. Правда, он казался слишком большим для такого гнездышка. Стены были беспорядочно увешаны картинами разных размеров. Моранди робко признался, что почти все написал он сам. Рассматривая их, Сара вертела головой, подходила и отходила, но вынуждена была признаться себе, что ничего ужаснее не видела никогда.

Моранди безнадежно пытался скрыть детскую гордость: она светилась в глазах.

— Вам что-нибудь понравилось? — робко спросил он.

— Да, одна очень понравилась, — улыбнулась Сара. — А какую вы хотели бы мне подарить?

— Мою любимую. — Его щеки слегка порозовели.

— Так какую же?

— Вот эту. — Он потянулся, чтобы снять картину с крючка.

— О! — воскликнула она, принимая картину. — Понимаю, почему вы так ее любите. В ней так много… глубины. О да, да… Это прекрасно…

— Я запечатлел в ней идею метемпсихоза, — подсказал он.

Она удивлено повернулась к нему.

— Именно об этом я и подумала, — сказала ошарашенная Сара. — А как она называется?

— Боюсь, у нее нет названия, — извиняющимся тоном сказал он. — Почему бы вам самой не дать ей название?

— Ах да, сейчас посмотрю… подумаю. — Она пыталась сообразить, что такое метемпсихоз. — А, конечно, — сказала она, стараясь оттянуть время, — я знаю, как ее назвать.

Он нетерпеливо ждал.

— Да, это несомненно подойдет, — решительно заявила она. — Другого названия и быть не может.

Его нетерпение нарастало.

— Я бы назвала ее… «Душа в полете».

Его взгляд выразил обожание.

— Удивительно, — пробормотал он с благоговением. — Просто удивительно!

Сара просияла.

— Я рада, что вам понравилось.

— Удивительно, — твердил он, словно не веря себе и качая головой. — Поистине невероятно для человека, не знающего, что такое метемпсихоз.

Моранди серьезно взирал на свой шедевр, словно пытался определить степень его гениальности.

— Вы сводите меня с ума! — воскликнула Сара. — Так что же все-таки это значит?

— Это переход души из одного тела в другое.

— Да ну? — Теперь Сару удивила собственная находчивость. Снова посмотрев на полотно, она подумала, что оно не так уж плохо. — Я буду беречь эту картину.

Он застенчиво улыбнулся, радуясь, что шедевр произвел на нее такое впечатление.

— Хотите выпить? — предложил он, прислонив картину к стене. — У меня есть чай и кофе.

— Пожалуйста, то и другое.

— А может, что-нибудь покрепче?

Сара посмотрела на часы. Одиннадцать утра.

— А как насчет пастиса? — игриво спросила она.

— Есть и пастис. — Он вышел на кухню, оставив Сару разглядывать другие шедевры.

Она ехала в Монако к Эрику, который согласился провести день с ней и ее фотокамерами в лесах за Вэнсом. Но встреча была назначена на час дня, поэтому Сара позвонила Моранди, сказала, что едет через Ниццу, и спросила, свободен ли он. Поскольку была суббота, Моранди оказался дома и выразил горячее желание увидеть ее. А Саре до смерти хотелось посмотреть на его квартиру.

— Давно вы здесь живете? — спросила она, идя за ним на балкон с вином.

— Чуть больше года. Мои сестры приехали и обставили квартиру, свезя сюда ненужное им барахло. А кроме вещей, то ли нарочно, то ли случайно, забыли у меня племянника.

— Племянника? — спросила Сара, оглядываясь.

— О нет, потом они вернулись за ним, — успокоил ее Моранди. — Он спрятался под кроватью, решив здесь остаться.

— А сколько ему? — спросила Сара.

— Двадцать пять.

Лицо Моранди было совершенно серьезным, и Сара не могла понять, шутит он или нет.

— Ему пять, — улыбнулся Моранди, и Сара заметила, как привлекательна его улыбка.

— А сколько у вас сестер?

— Две. И один брат.

— Какое совпадение, и у меня тоже. А вы который по счету?

— Старший. А вы?

— Младшая.

— А у вас есть дети? — спросил он. — От первого брака?

Сара нахмурилась.

— Откуда вы знаете, что я была замужем? — спросила она.

— Вы сами мне сказали.

— Разве? О нет, у меня нет детей. А у вас? Можете не говорить, если они внебрачные.

— Я признаю всех своих детей, — сказал он, удивленный ее предположением.

Сара прикусила губу. Они оба смущались, хотя и подтрунивали друг над другом, и Сара радовалась, что здесь нет Луизы и Дэнни.

— У меня их семеро.

Сара расхохоталась.

— Надо же, я почти поверила вам, — сказала она, открывая вино.

— Но это же правда, у меня действительно семеро детей.

— Только не говорите, пожалуйста, что ваша жена — Белоснежка, — засмеялась она.

— Нет, Тина. Вообще-то она Кристина, но ей нравится, когда ее зовут Тина.

— Так где она сейчас? — спросила Сара, решив, что он разыгрывает ее.

— Мы разошлись. Она в Англии.

— С семью детьми?

— Нет, с тремя. Четверо других с моей первой женой, Долли.

— А сколько жен у вас было? — спросила Сара.

— Только две.

— Вы опять шутите?

— Ничуть. А почему вы мне не верите?

— Не знаю.

— А вы поверите, если я скажу, что вас очень красит смущение? — Он покраснел до корней волос.

— Не верю ни единому вашему слову.

— Все это чистая правда. Кстати, поэтому я и втянулся в изготовление таких фильмов. За них хорошо платят, а я должен платить алименты.

— Странно, что такой человек, как вы, занимается такими лентами.

— Почему? — спросил он, робко улыбнувшись.

— Не знаю. — Сара хотела упомянуть о Джейке, но, не желая портить ему настроения, решила этого не делать. — Я рассказала вам кое-что о себе, надеюсь, вы не подумали, что у меня много капризов или причуд.

— Вы кажетесь мне прекрасной, особенной женщиной, — ответил он так искренне, что она засияла. — И я подумал, как мне повезло.

— Правда?

— Какие же могут быть сомнения? Едва увидев вас, я понял, что вы совсем не похожи на других женщин.

— А на кого же я похожа?

— Вы были так милы и застенчивы, ваши глаза смеялись, волосы отливали серебром, как сейчас, а кожа нежно блестела, и я сразу вспомнил все любовные баллады, которые когда-то знал.

— Неужели? — удивилась она.

— А самое удивительное, что, когда вас искусали москиты, вы стали еще красивее, красивее всех, кого я когда-либо видел…

— Вы тоже мне нравитесь, мистер Моранди.

— Тревор, — поправил он.

— Я не могу вас так называть. Вы совсем непохожи на Тревора, слава Богу.

— А вы похожи на принцессу, как бы ее ни звали.

Сара улыбнулась до ушей.

— Хорошо, что мои подруги не слышат вас.

— Я очень рад, что вы здесь. Налить вам еще? Мне хотелось бы поцеловать вас, если вы разрешите.

Сара покраснела.

Он нежно коснулся ее губами, теплыми, мягкими, но требовательными.

— Думаю, — сказала она хрипловато, — мне не стоит пить, я становлюсь несколько раскованной.

Она коснулась его руки.

— Я не хочу завлекать вас и боюсь далеко зайти.

— Я уже сказал вам, что не тороплю вас. У нас много времени.

— Разве? — спросила Сара, вспомнив о Джейке и Луизе, — вы не уедете в конце лета?

— Так это вы собираетесь вернуться в Лондон.

— А что будет после отъезда Джейка? Разве вы не поедете с ним?

Глаза Моранди вдруг стали непроницаемыми.

— Он сказал Луизе, что вы знакомы, теперь вам незачем это отрицать.

— А он объяснил Луизе, откуда мы знаем друг друга?

Сара покачала головой.

— Я принесу вам выпить.

Сара посмотрела на голубое море, на солнечные блики, на ясное небо. Какое прекрасное, удивительное, благословенное место! Неужели здесь может происходить что-то темное и страшное, — подумала Сара, уже почти не сомневаясь в том, что так оно и есть. Здесь так легко, размышляла она, утратить чувство реальности. Не это ли и происходит с ней, Луизой и Дэнни? Беззаботно, безответственно, не думая о последствиях, они случайно соприкоснулись с какой-то тайной и принялись разгадывать ее, словно играя в безобидную детскую игру.

— Так вы расскажете мне, откуда знаете Джейка? — спросила Сара, когда Моранди поставил напитки на стол.

— Я сделал бы это, но боюсь, что это небезопасно для вас.

В Саре зашевелилось дурное предчувствие.

— Но расскажите хоть что-нибудь.

— Джейк устроил меня в компанию. За это я оказал ему серьезную услугу. Ему был нужен кто-то, кому он мог бы доверить рискованное… предприятие.

— Значит, вы занимаетесь не только порнофильмами?

— Не только, но больше я не могу сказать ничего. Остальное — дело Джейка.

Она кивнула, хотя почти ничего не узнала.

— Ладно. А что насчет Афродиты? Какое отношение ко всему этому имеет она?

— Афродита — моя помощница. Ее нанял Джейк, но она подчиняется мне.

— Но вы же не можете избавиться от нее, Джейк не позволит!

— Если бы она захотела уйти, едва ли Джейк стал бы возражать. Но она не хочет. Не знаю, много ли ей известно, мы никогда не говорим об этом, опасаясь обмениваться информацией, но думаю она знает гораздо больше меня.

— Джейк сказал Луизе, что он не связан с наркотиками. Это правда?

— Кажется, да. Но Джейк сообщает мне далеко не все.

— А что за дела с мафией?

Он опустил глаза.

— Этого я не знаю, — серьезно ответил он. — У Консуэлы много связей, и у Джейка — тоже. Но, пожалуйста, больше ни о чем не спрашивайте. Я поклялся, что не обману доверия Джейка, но не хочу и вам лгать.

— Но если не наркотики и не торговля порнофильмами, то что же?

— Все, что угодно. Больше я не скажу ни слова. Могу ли я спеть для вас?

— Вы серьезно?

Он настроил гитару, взял несколько аккордов и запел: «Мои глаза любуются тобой. Рукой тебя я не касался. Ты далека и так близка…»

— Хоть я и не верю вам, — рассмеялась Сара, когда он закончил, — но поете вы великолепно. У меня все это не умещается в голове. То вы кажетесь мне робким, то… даже не знаю… Вы такой…

— Странный?

— Нет, но иногда вы не так противоречивы, как кажетесь, более уверены в себе.

— Таким я чувствую себя с вами, — признался Моранди. — И стараюсь произвести на вас хорошее впечатление. Такое объяснение вас устраивает?

— Думаю, да. — Сара подняла бокал. — Мне все здесь нравится, — сказала она, — ваша квартира, картины и вы.

— Я рад, — улыбнулся он.

— Расскажите мне о ваших детях: сколько им лет, как их зовут, часто ли вы с ними видитесь.

— Я должен кое-что пояснить, — он смущенно улыбнулся. — У меня действительно семеро детей, но не все они мои.

— Как это? — удивилась Сара.

— Четверо — дети моих жен, но я стараюсь относиться ко всем одинаково.

— Значит, ваших собственных трое?

— Да, двое от первой жены и один — от второй. Я могу показать фотографии.

— Покажите, пожалуйста.

Час спустя, просмотрев несколько семейных альбомов, выслушав рассказы о детских проказах, болезнях и талантах, Сара разделалась с третьим бокалом и сидела, прижавшись к Моранди.

— Она очень похожа на вас, — сказала Сара, глядя на фотографию старшей дочери Моранди, которой завтра должно было исполниться четырнадцать. — Вы ей позвоните?

— Конечно, она ждет, когда я приглашу ее в гости. Я так и сделаю, но не сейчас. Мне очень трудно отказывать детям. Думаю, матери строже с детьми, чем отцы.

— А по-моему, вашим очень повезло с отцом. Они наверняка скучают о вас.

— Ну, может, не так сильно, как я о них.

— Знаете, я почти завидую тому, что у вас такая большая семья. Я всегда этого хотела. Нет, я не собиралась завести семерых, — засмеялась она, — но мой муж вообще не хотел детей, он их не любил. Странно, что мы с ним соединились при столь разных характерах.

— Но вы еще молоды, — тихо сказал он, — и успеете завести большую семью.

— Надеюсь, вы правы, — она улыбнулась, когда его рука коснулась ее руки.

Моранди наклонился, прижался к ней губами и стал нежно целовать ее. Сара закрыла глаза, и радость захлестнула ее. Моранди привлек Сару к себе, погладил ее полные округлые плечи и запустил руку в ее шелковистые волосы.

Когда наконец он отпустил ее, его глаза улыбались.

— Извините, — сказала она, чувствуя, как они оба возбуждены, — я хочу, но боюсь этого.

— Все в порядке, — проговорил Моранди.

— Я даже не знаю, чего боюсь, — вздохнула она. — Наверное, того, что вы станете меня потом презирать.

— Вы никогда не занимались любовью после развода? — спросил он.

— Только один раз, в бане у Консуэлы. Думаю, вы слышали об этой бане.

Он кивнул.

— Но это совсем другое, — пояснила она. — Я ничего не знала о нем, он — обо мне, и поэтому мне было безразлично, что он подумает. Но после этого я сама себе была противна. Я постоянно шучу насчет секса, притворяюсь страстной и дикой, но все это игра, а на самом деле я фригидна.

— Женщина, которая целуется так, как вы, не может быть фригидна. Вас просто обидели, и эту обиду вылечит не секс, а любовь.

Она засмеялась.

— По-вашему, это так просто?

— Так оно и будет, если вы доверитесь мне.

— Мне кажется, я верю вам. Вы замечательный человек, Тревор.

— Трабшоу, — поправил он.

— О Боже! — засмеялась она. — Как вы можете жить с таким ужасным именем?

— Вообще-то я Дэйтон, но если угодно, для вас я по-прежнему Моранди. А сейчас, хотя мне очень жаль отпускать вас, вам пора отправляться на встречу с Эриком.

— О Боже, конечно! — Она посмотрела на часы. — Да ведь уже двенадцать. Не будете ли вы так добры позвонить и сказать, что я выезжаю.

— С удовольствием. Желаю вам удачи. Я с нетерпением буду ждать результата.

— Вы скоро мне позвоните? — спросила Сара, подойдя к двери.

— Очень скоро.

Через несколько минут, когда Сара садилась в свою машину, из толпы вдруг вынырнула Афродита.

— О Боже! — вздохнула Сара, представив себе, как на нее льется маслянистая жидкость.

— Я знаю, где ты была! — Блестящие черные глаза Афродиты горели от ярости. — Держись от него подальше, слышишь?

— Погодите, — попыталась остановить ее Сара.

— Держись от него подальше. Не знаю, что наплел тебе этот лжец, обманщик, шантажист, но ты не выпутаешься из этого по-хорошему. Предупреждаю вас обоих, я раскрою о нем всю правду. — И, повернувшись, она кинулась к дому Моранди.

Доехав за полчаса до Монако, Сара устремилась к Паркинг де Печерс, как и велел Эрик. Потом, сложив, карту, она вынула ящик с аппаратурой и села в подъемник, который медленно и плавно повез ее на верх бастиона этого удивительного, иссушенного солнцем города.

Идя по дорожкам, вдоль которых росли магнолии, эвкалипты и олеандры, Сара все еще вспоминала поразившие ее слова Афродиты. Сара понимала, что сейчас лучше позабыть о чувствах и поразмыслить над этими словами. Это было трудно после проведенных с Моранди двух часов. Он вел себя дружески, почти по-братски, хотя, возможно, их отношения примут иной характер, вместе с тем она видела в нем лишь то, что хотела видеть. Она начала было расспрашивать его о Джейке, но остановилась, чего-то испугавшись.

«Он лжец, обманщик и шантажист». Чем дольше звучали в ее ушах эти слова, тем сильнее терзали Сару сомнения. Ведь если он отец семерых детей, то, может, ему и впрямь приходится прибегать к шантажу, чтобы заработать деньги? А где он взял их, чтобы повести ее в дорогой ресторан или на вечеринку в «Коломб д'Ор»? Но кого же он шантажирует?

Сейчас ей уже не так хотелось встретиться с Эриком. Может, им с Луизой лучше отказаться от своей безумной затеи разгадать эту тайну? Им это все равно не удастся, она ощущала это так же ясно, как палящий жар солнца. Но вместе с тем ей не хотелось оставлять этого, ибо тогда она могла бы оказаться жертвой лжи и интриг. К тому же Сара поверила в Моранди, который, как ей казалось, был тем, кого она искала.

Снова взглянув на карту, Сара быстро пошла через Плас де Пале, спустилась по ступенькам к набережной Сент-Барб и вышла на дорожку, ведущую по краю крутого обрыва над портом де Фонтвьелль. Остановившись возле светло-желтого дома с темными балкончиками, она почувствовала усталость. Интересно, там ли Дэнни. Она не появлялась уже неделю, и хотя часто звонила, но не говорила, где находится. Сара дернула за колокольчик несколько раз, никто не вышел. Она подумала, не позвонить ли Моранди, чтобы узнать, связался ли он с Эриком. Однако сейчас ей не хотелось говорить с Моранди.

На обратном пути она остановилась, поставила на землю тяжелую сумку с фотоаппаратами и, облокотившись на парапет, стала смотреть на бирюзово-голубые воды бухты, по которой скользили великолепные яхты с белыми парусами.

Вокруг никого не было, и, ощутив покой, Сара мысленно обратилась к Богу, прося у Него совета. Сара взывала к Нему, прося дать ей мужества довериться тому, кого она готова была полюбить, кто внушил ей уверенность к себе и заставил снова почувствовать себя желанной. Какое ей дело до того, что она узнала о нем? Не лучше ли забыть об этом и пойти за ним до конца, не думая о грозящей ей опасности?

Вдруг она улыбнулась — откуда-то издалека, словно в ответ на ее мольбу, донесся звук органа. Заглянув в карту, Сара поняла, что она в пятидесяти ярдах от собора.

Подхватив свою сумку, Сара направилась к нему и чем ближе подходила, тем явственнее слышала волшебную мелодию. Сара восхищенно внимала ей и, когда музыка смолкла, услышала, как экскурсовод рассказывал туристам, что этот стилизованный собор построен в конце XIX столетия.

Увидев, что туристы направляются к величественному собору, Сара подумала, не пойти ли и ей с ними, но вдруг, сама не зная почему, повернулась и пошла к машине.