Левиафан. Кровь Ангелов

Глава 7. Столкновение

Сумерки вокруг задвигались, ожили. Легкая вибрация прокатилась от края реальности, голос Рокеронтиса исчез, а вместе с ним на миг исчезло все вокруг. Потом мир снова возник перед глазами Карна, но уже – другой.

На смену таинственным полутеням пришло зловещее багровое свечение, источаемое низкими небесами, по которым с головокружительной скоростью неслись рваные облака. Травянистый покров под ногами окончательно пожух, опавшие листья свернулись в подгнившие черные трубочки с венами впавших прожилок. Вскоре та же участь постигла и те листья, что еще оставались на деревьях. Сами деревья с треском изгибались, выворачивались наизнанку, но не ломались.

– Мы здесь, – сказал Рокеронтис. – Можете больше не щупать меня, извращенцы.

Карн быстро убрал руку от плеча Песочного человека и вышел из круга вслед за Локи. Вдалеке он сразу приметил громаду высоченной горы. Но присмотревшись, парень понял, что это вовсе не гора, а ступенчатая пирамида, похожая на те, что они видели в Мексике.

– А это что? – вопрос вырвался непроизвольно. Карн даже инстинктивно поднес ладонь ко рту.

– Там город твоих предков, – пророкотал Эрра. – Лимб хранит в себе не только образы настоящего.

– Но и образы прошлого, я помню, – Карн все равно был удивлен. Он не мог точно сказать, где они находятся, но общее направление не потерял. Группа проходила примерно по 50 километров в день, и насколько он мог судить, на данный момент они отшагали почти «тыщу верст».

Шли все время на север, хотя порой Дорога Одина петляла и выгибалась дугой на восток. В любом случае рядом не было ни одного населенного пункта, им уже несколько дней не встречались даже просеки. То есть на современной карте здесь не было, и не могло быть никакого города.

– Не ломай голову, – посоветовал Локи, проследив за взглядом парня. – Все равно не вспомнишь. Его никто не помнит. Хотя когда-то знали все.

Карн нахмурился, не понимая, о чем говорит бог огня.

Рокеронтису понадобилось некоторое время, чтобы придти в себя после ритуала. Тот объяснил это тем, что боги давно уже не ходят в Лимб самостоятельно. Технология безболезненного перехода утеряна, а смертным это дается много проще. Поэтому они были несказанно рады, когда нашли Виктора. Ценность этого кадра Карн оценил только сейчас, глядя на то, как бледный и будто даже постаревший Песочный человек выблевывает свой ужин.

Потом они двинулись к пирамиде, где, как понял Карн, стоял целый город. Тот сказал его название, и парень вроде бы даже узнал его, но мгновением позже забыл. Спросил снова, Тот ответил, но через пару шагов его ответ вылетел у Карна из головы. Спрашивать в третий раз он не решился.

Город раскинулся на широком каменистом поле, окаймленном буйно увядающими лесами. Слева, у подножья небольшой пирамиды (их здесь оказалось больше дюжины), пробегала узкая, но глубокая река. Сейчас ее воды отливали мутным кармином.

Карн не заметил ни стен, ни других укреплений. Как же в таком городе держать оборону?

– Этому городу не нужна была оборона, – на его молчаливый вопрос ответил Локи. – Ты совсем не шаришь, да?

– А можно поконкретнее? – Карн угрюмо посмотрел на бога огня, который вновь дублировал образ Рокеронтиса. – В чем не шарю?

– Он лишь путает тебя, – Эрра не дал Локи выплюнуть очередную язвительную тираду. – Когда город строили, не с кем было воевать. На этой планете – не с кем.

– А что это был за город? – Карн осматривал пирамиды и невысокие двухэтажные строения из камня. Он с трудом мог представить, что они предназначались для людей. Во многих не было даже окон. К тому же, поселение оказалось совсем небольшим – четыре длинные улицы, сходившиеся к площади перед главной пирамидой, и еще с пяток – радиальных.

– Это не совсем город, – задумчиво поправил его Тот, – а космодром подскока. Поэтому тут ничего лишнего, только ангары, хранилища и несколько жилых зданий для персонала.

– То есть военный объект, не гражданский? – Карна такой поворот событий немного удивил. Ведь если не с кем было воевать…

– Когда его строили, не существовало таких понятий, как «гражданский» или «военный», – ответил Эрра. Карн почему-то подумал, что бог войны уже бывал здесь. Причем в Ра, а не в Лимбе.

– Ладно, хватит лясы точить, – Рокеронтис шел позади и внезапно остановился. – Прогулка закончилась. Тут уже небезопасно, так что я вперед, если никто не против.

Эрра скептически посмотрел на Песочного человека.

– Да в норме я! – почти со злостью ответил тот. Бог ночных кошмаров мимолетным движением выхватил из воздуха свои катары. Губительная сталь разразилась лазурными бликами. «Тише, тише, малыши», – ласково проговорил Рокеронтис, и Карн не сразу понял, что обращается он к своему оружию. Блеск катаров тут же померк, металл медленно потускнел и потом вообще перестал отражать свет.

Карн улыбнулся, подумав, что его собственное оружие не нуждается в подобных трюках. Клинок Мурамасы блестит ярче солнца и не привык скрадывать свое присутствие от врагов. Он извлекается лишь в последний момент и лишь с одной целью – убивать! Парень даже немного опешил от собственных мыслей, но не стал себе врать – они пришлись ему по душе.

Когда они вошли в город, Рокеронтис уже скрылся за ближайшим поворотом, а Локи отступил назад, отстав на несколько шагов. Они успели пройти две радиальные улицы, прежде чем услышали до боли знакомый стрекот. А потом стрекот внезапно оборвался, само собой – это сработал Песчаный человек. А вскоре он и сам возник перед ними будто из ниоткуда.

– Они везде, – сказал бог ночных кошмаров, деловито обтирая о джинсы катары, обильно смазанные грязной мантикорьей кровью. – Со всех сторон, готовятся к бою. Я порешил разведчиков.

– Разведчики? – переспросил Карн. А сам сжался, напружинился, готовый в любое мгновение выхватить клинок. – Им еще и тактика знакома?

– Громко сказано, – хмыкнул Локи, озираясь. – Но какой-то там разум у них есть, так что вполне могли выставить дозорных, чтобы предупредили о нашем приближении.

– А смысл? – потупился Рокеронтис. – Какая им разница, где нападать?

– Ждут, пока выйдем к площади, – ответил Эрра. Он уже держал в руках свой жуткий полуторник. – На узких улочках им неудобно использовать численное превосходство.

– Так не будем их разочаровывать, а? – Рокеронтис подмигнул богу войны. – Все равно нам прямо, верно?

– Верно, – поспешно согласился Тот. – Только вот они нас явно ждали. Но мантикора никогда бы не додумалась подождать, пока враг выйдет на открытое место. Ими кто-то управляет.

– И это меняет наши планы? – заискивающе полюбопытствовал Рокеронтис.

– Нет, – мрачно ответил Тот. – Сейчас мы все равно не поймем, кто наш истинный враг.

– Тогда чего тормозить? – с этими словами Рокеронтис направился к тому месту, где центральные улицы космодрома сходились в площадь у подножия большой пирамиды.

Карн спиной ощутил горячее дыхание истинного огня. Он на ходу обернулся – в левой руке Локи держал треугольный геральдический щит из серого металла, а по его правому предплечью струились изнывающие в бездействии языки всепоглощающего пламени.

Как только они вышли на площадь, стрекот замкнулся со всех сторон. Боги не обратили на него внимания и двинулись дальше. Добрались до середины открытого пространства и несколько сотен сочащихся животной ненавистью глаз посмотрели на них из проемов боковых улиц, с крыш приземистых строений, из немногочисленных окон жилых построек. Карн сделал шаг, другой, а потом Эрра скомандовал «В круг!» и он выхватил из мгновенно материализовавшихся ножен клинок Мурамасы.

Зачарованная сталь запела в его руках. Огненная Тень жаждал крови, он беззвучно клялся, что впитает в себя смерть неразумных врагов, насытиться их болью и страхом, испив все до последней капли. Карн хищно улыбнулся в унисон мыслям клинка, обещая ему, что монструозной крови будет в достатке.

Мантикоры хлынули со всех сторон единым фронтом, как по команде. Первую волну Локи сжег огненным хлыстом, закрутив бич в непреодолимое кольцо. Но вторая шеренга атакующих не дрогнула, хотя, как помнилось Карну, мантикоры не отличались особой храбростью. Локи испепелил еще несколько десятков этих тварей, прежде чем первая из них напоролась на меч Эрры.

Схватка разгоралась. Рокеронтис начал свой безумный танец, выписывая руками короткие комбинации с такой скоростью, что человеческий глаз просто не успевал за его движениями. Тот завертел над головой восьмерку, а когда опустил боевой посох, его не столь пафосное, но не менее эффективное оружие раскроило сразу несколько львиных черепов. В это время справа от Карна бог войны раз за разом поднимал и опускал свой демонический клинок, по которому все чаще и чаще пробегали багровые искры. Локи по-черному ругался где-то сзади, прикрываясь щитом, и с некоторой периодичностью выпуская в наступающую стаю огненные фонтаны.

Карн занес невесомый клинок над головой и это движение тоже было боевым – перед ним на белесую землю упала разрубленная пополам мантикора. Он даже не почувствовал, как злая сталь встретилась с мерзкой плотью чудовища. Парень опустил меч на голову второй мантикоры, легко ушел в сторону от разящего хвоста третьей, четвертую встретил молниеносным выпадом. Закрутился в пируэте, обрубая лапы, клешни, хвосты и головы, и вернулся на свое место в кругу.

Он быстро прикинул, что в такой свалке можно рубить по всей передней полусфере, не целясь – его клинок в любом случае натыкался на вражескую плоть и беззвучно ревел от восторга. По идее с течением времени парень должен был уставать, но чувствовал, как каждый новый удар лишь прибавляет ему сил.

И вскоре Карн понял главный нюанс клинка Мурамасы. Попадая по врагу, он физически ощущал прилив энергии, но если случалось так, что клинок рассекал воздух, а не плоть, волшебный металл ярился и начинал вытягивать энергию уже из своего владельца. Когда врагов много, это несущественно, но в поединке с умелым воином может стать серьезной проблемой. «Вот вам наглядная демонстрация принципов кенджицу, – подумал Карн, – один удар – один труп, иначе херовый был удар, да и рука, его направившая, не лучше».

Они рубились довольно долго, а потом, когда Карн ощутил, что мантикорья кровь вперемежку с отрубленными частями отвратительных тел уже достигла его колен, было принято решение неспешно продвигаться вперед. Это удавалось без особого труда. Мантикор было много, но они больше мешали друг другу, чем помогали, и несмотря на казавшуюся бесконечной пелену мельтешащих львино-паучье-скорпионьих тел, боги серьезно проредили их порядки.

Затем, когда они вышли на противоположную улицу, твари сменили тактику. Группу продолжили прессовать лишь спереди и сзади, по бокам мешали стены строений. Но зато мантикоры начали прыгать на них с крыш!

Карн уже начал замах, когда понял, что если не изменит траекторию, резанет Эрру по плечу. Огненной Тени не понравилось, что парень сместил направление движения, но черной крови он все же отведал. Затем Карн ушел в сторону от метнувшейся сверху твари и в следующее мгновение ее череп взорвался под ударом посоха Тота. А потом бог мудрости ментальным ударом обрушил стену здания позади них, на краткие секунды отрезая преследователей.

Боги перегруппировались, и вновь двинулись вперед, но теперь в центре построения расположился Локи. Он не атаковал мантикор, что шли по земле, отстреливая огненными шарами тех, которые прыгали сверху. Очень скоро группа должна была достичь окраины космодрома. Там их ждали ответы, о которых многие уже догадывались.

Но внезапно их продвижение замедлилось. Похоже, к мантикорам прибыло подкрепление, и они уже в буквальном смысле топтали друг друга в фанатичном стремлении добраться до Карна и остальных. По всему выходило, что поток чудовищ не собирался ослабевать. Боги могли убивать их еще очень и очень долго, но – не бесконечно.

– Слишком плотный строй! – прорычал Эрра, сражая одним размашистым ударом сразу трех мантикор. – Просто задавят!

– Ими точно кто-то управляет, – рассудительный голос Тота донесся из-за спины Карна. – Мантикоры не в состоянии самостоятельно сбиваться в такие большие стаи. И тем более они не будут так глупо погибать, топча друг друга. Их воля сломлена.

– Значит, было бы неплохо найти того, кто за эту дичь в ответе, – проговорил Локи, поливая огнем крышу ближайшего здания. – Да только он может находиться за тысячи километров отсюда!

– Верно, – кивнул Тот, ударом посоха перемалывая в кровавую труху голову кинувшейся к нему мантикоры. – Но он здесь, метров триста вперед. Я чувствую. Ангел. Херуб.

– Только бы мне до него добраться! – мечтательно осклабился бог огня, подставляя щит под удар ядовитого хвоста. – Но наседают так, что может не получиться…

– Получится! – неожиданно рявкнул Карн. Локи даже не поленился обернуться – а все ли с пареньком в порядке?

Карн бросил короткий взгляд в небо, ощутив что-то далекое и одновременно – невероятно близкое, знакомое, почти родное. Он хотел попросить о помощи, но вдруг понял – помощь уже пришла. Просто потому что он в ней нуждался. Потому что по-другому не могло быть!

Парень продолжал смотреть в небо, предоставив клинку Мурамасы возможность разить врагов безо всякой помощи со стороны человека, и клинок, надо думать, был несказанно этому рад. А когда багровый сумрак небесного купола Лимба вспорола золотая молния, Карн лишь улыбнулся. Это был сфинкс. Тот самый, что когда-то спас его от нагов. Ох, а когда это было? Кажется, тысячу лет назад!

Сфинкс спикировал в самую гущу мантикор и сходу вспорол золотыми когтями не меньше дюжины тел. Он двигался навстречу Карну, неся с собой молниеносную гибель всему, что встречал на своем пути. Потом крылатый зверь заложил крутой вираж и двинулся на второй заход.

– Руку! – выкрикнул Карн, обернувшись к Локи. Он знал, что делает сфинкс, будто их сознания были едины и мысли одного тут же становились мыслями другого. И не было времени думать о том, как и почему это происходит.

Сфинкс вновь спикировал, но в этот раз плавнее. Карн усилием воли заставил клинок Мурамасы исчезнуть, выбросил правую руку высоко вверх, а левой обхватил предплечье бога огня. Парень поморщился – Локи убрал магическое пламя, но его кожа все еще оставалась раскаленной.

Пролетая над ними, сфинкс повернулся на бок, так что Карн сумел ухватиться за его золотую гриву. Существо взмыло ввысь, унося с собой двух воинов, и безошибочно направилось к краю космодрома, где на вершине пологого холма стояла группа Ангелов. Три Серафа и один высоченный Херуб с огромным мечом. У их ног в коленопреклоненной позе застыли две дюжины рядовых воинов.

– Херуб ими управляет! – выкрикнул Локи. – Бросай меня прямо на него!

– Сейчас снизимся! – прокричал в ответ Карн, до холма было еще секунд десять полета.

– Нет! – рявкнул Локи и посмотрел Карну в глаза. Его взгляд затопили решимость и злоба, в равных пропорциях. – Бросай сейчас! А сам возварщайся!

Карн не стал спорить, а сфинкс, повинуясь его мыслям, не стал снижаться. Парень разжал руку и Локи полетел прямо на Ангелов. Но за несколько метров до приземления, он отбросил щит и, сложив пальцы обеих рук замысловатой фигурой, выпустил в небесных воинов широкий конус пламени. Огненный столб ударил точно в Херуба. Рядовые Ангелы вспыхнули, будто свечки, Серафы брызнули в стороны. Сам Херуб невозмутимо поднял голову и несколько мгновений Карн наблюдал, как перед ангельским лейтенантом мерцает что-то вроде призрачного щита. Затем с гулким треском иллюзорный щит раскололся, и пламя лизнуло грудь Херуба, отбрасывая его назад.

Тем временем крылатый лев нес Карна обратно к мантикорам, которыми, похоже, действительно управлял Херуб, и теперь монстры, освобожденные от давления чужой воли, спешили убраться подальше от поля битвы, где им светила разве что совсем не доблестная гибель. Однако примерно половина стаи физически не могла быстро отступить, поэтому продолжила яростно бросаться на богов, не видя другого выхода.

Карн отпустил гриву сфинкса, на лету выхватив из пустоты меч Мурамасы, и обрушился на голову ближайшей мантикоры, одновременно вгоняя клинок ей в шею. Сфинкс приземлился рядом и степенно двинулся параллельным курсом, разбрасывая мерзких тварей ударами могучих лап с когтями-кинжалами.

Они довольно быстро прорубились к богам, которые к этому моменту и сами почти выбрались из окружения.

– О, у тебя новый друг! – весело заявил наблюдательный Рокеронтис, извлекая катары из груди павшей мантикоры. – Завидка прям! Ведь целый сфинкс!

– Пока целый, – мрачно выдохнул Тот. – Я рад, Карн, что у тебя появился столь могучий союзник, но Ангелы наверняка видели его.

– А это проблема? – парень нежно провел рукой по гриве могучего существа. Сфинкс протяжно заурчал.

– Может стать проблемой, – отозвался Эрра, без видимых усилий взваливая свой колоссальный полуторник на плечо. – Но для него, не для нас. Сфинксы веками хранили нейтралитет, не принимали ни одну из сторон. Теперь все изменилось, на них начнут охоту.

– Не начнут, если мы убьем этих Ангелов, – быстро ответил Карн, настороженно взглянув на сфинкса. Тот и усом не повел. – Ведь так?

– Так, – кивнул Тот. – В Лимбе у них нет связи с остальными. Но рядом могут быть другие отряды.

– Или к ним может подойти подкрепление, – добавил Эрра, удаляясь. Он уже спешил на помощь Локи, который, судя по отзвукам разрывов и эху отборной ругани, неплохо там справлялся.

Карн вновь посмотрел на сфинкса. «Прости, – подумал он, – но тебе нужно уйти. Я вряд ли когда-нибудь смогу оплатить свой долг перед тобой. Но надеюсь, мы еще встретимся».

Большего не потребовалось, ибо в тот миг были едины не только их мысли, но и чувства. Сфинкс легонько боднул Карна в грудь, как-то странно взглянул на Тота и ударом могучих крыльев о воздух отправил свое тело в золотой полет меж багряных облаков Лимба.

Когда они подбежали к холму, где базировались Ангелы, к удивлению Карна Серафы и Херуб были еще живы. Локи яростно атаковал Херуба жгутами пламени, тот уворачивался от некоторых, другие принимал прямо на свой блестящий доспех. Однако жгуты не наносили ему видимого вреда.

– Сменим тактику, – Тот обратился к богу огня, который перестал атаковать крылатого и отступил. – Серафы создают вокруг него барьер. Просто так не пробьемся. Выцеливай правого, заставь их сместить фокус.

– Ну, попробуем! – выкрикнул Локи и послал вперед целую очередь огненных шаров. Похоже, неспособность нанести урон врагу выводила бога коварства из себя – его глаза обратились слепящим оранжевым пламенем, которое искрило и вырывалось всполохами из широко раскрытых глазниц.

В этот же момент сразу три мантикоры бросились на Карна, отпихивая друг друга. Он перерубил нацеленные в него хвосты, обрубки взвились в воздух, фонтанируя черной вонючей жижей. Затем парень легко ушел от продольного удара клешней, всадив меч прямо в пасть первой мантикоре. Другой сначала отрубил передние лапы, а потом коротким взмахом клинка снес голову. Третья поскользнулась в собственной крови, паучьи ноги разъехались, она не подбежала, а подкатилась к Карну и встретила свою смерть – клинок Мурамасы вошел ей в лоб по самую цубу.

Локи тем временем насел на правого Серафа. Внешне ничего не изменилось, но Карн ощутил, как энергетические потоки незримого купола, о котором говорил Тот, сместились в ту же сторону. Потом земля под левым Серафом вздыбилась, смрадный воздух Лимба сотряс громкий треск, и Ангелы разлетелись в стороны как тряпичные куклы. Тот просто обвалил землю под их ногами, и так как силовое поле с той стороны было ослаблено, оно не смогло защитить крылатых от буйства земной стихии.

Эрра ринулся на Херуба, но путь ему заступил Сераф с двумя мечами. Бог войны широко улыбнулся и занес клинок для удара.

– Они реально думали, что мантикоры нас замесят? – кричал откуда-то сзади Рокеронтис, прогрызаясь сквозь ряды стрекочущих в предсмертной агонии тел. – Хера с два! У нас тут теперь и авиация!

– Потише об этом, – шикнул на него Тот, уворачиваясь одновременно от двух скорпионьих хвостов. Его тело при это изогнулось так, что гимнаст-олимпиец гарантированно съел бы свою медаль, увидев это. Причем бог мудрости даже в бою говорил спокойно и назидательно. Как на лекции.

– Заткнитесь и валите Херуба! – в голосе Эрры клокотала сама война. Он ушел от вертикального удара короткого клинка из тонкой стали с золотистым отливом, пригнулся, завертелся в пируэте. Рубанул раз, другой, сделал вид, что хочет разорвать дистанцию, чтобы отдышаться, отступил на шаг, а потом внезапно оттолкнулся правой ногой, так что взрыл землю, и в глубоком выпаде выбросил вперед свой меч, встав на одно колено. Маневр был рискованный и Карн скорее почувствовал, чем увидел, что риск не оправдался.

Он как раз отскочил от двух мантикор, к которым подошел вплотную, чтобы с легкостью располосовать, и широко взмахнул клинком Мурамасы, отбивая сразу оба меча Серафа, который намеревался опустить их на голову раскрывшегося бога войны. И в этот же момент полуторник Эрры прошел под правой подмышкой Серафа, ударив точно в живот стоявшему позади Херубу.

«Твою мать, он знал, что так будет! – с восхищением успел подумать Карн. – Хренов вояка вовсе не рисковал – он знал, что я прикрою его, и это даст ему возможность поразить Херуба».

Ангельский лейтенант упал на колени. Его четырехкрылый товарищ отскочил в сторону, и Карн сделал шаг следом. А потом парень почувствовал, что рядом есть кто-то еще. Не бог, не Ангел, не смертный. Карн выполнил перекат в сторону от Серафа и над его головой просвистел арбалетный болт. Впереди показался Охотник.

– Эта сука нас выследила! – выругался Локи, проламывая серафский доспех ударом объятого пламенем кулака. Бог огня со зловещей улыбкой проводил затухающие синие искорки, что заменяли Ангелу глаза, в небытие заключенной в шлем черноты.

– Эта сука МЕНЯ выследила, – процедил Карн. Он уже хотел броситься к Охотнику, но Эрра жестом остановил его.

– Нет! – сказал бог войны. – Пусть им займется Локи. Он знает толк в Охотниках.

– С чего бы это? – возмутился Рокеронтис. Видать, Песочный человек тоже хотел пободаться со знаменитым лимбовским сталкером.

– Потому что я создал первого Охотника, – лучезарно оскалился Локи. – Эйвинд, Губитель Скальдов, слыхал о таком? Ну да, откуда тебе знать! Это было больше тысячи лет назад, тебя и в проекте не было…

– Пошел ты! – Рокеронтис перехватил нацеленный в него хвост мантикоры и переломил о колено. Затем с нескрываемой злостью погрузил катар в спину неуклюжего монстра, ломая ему позвоночник. – Мне уже…

– Не утруждайся, мне насрать, – спокойно парировал Локи, копируя тон бога войны. – И да, я уже пошел.

Он направился к Охотнику, который засел в ветвях искореженного дуба, раскинувшего свои скрюченные ветви-пальцы над изгибом реки, что огибала холм с востока. Карн посмотрел вслед богу огня и, поймав короткую передышку, оглядел поле боя. Два оставшихся в живых Серафа отступали под натиском Эрры и Тота. Мантикоры разбежались, но пара дюжин окончательно обезумевших тварей все еще носилась вдоль склона. Парень решил помочь Рокеронтису разобраться с ними, чтоб не мешались.

Пока Эрра и Тот добивали Серафов, а Карн и бог мщения рвали последних мантикор на части, Локи сошелся с Охотником. Бог огня невзначай подумал, что колесо истории, похоже, сделало полный оборот, хотя он никогда бы не думал, что будет биться насмерть с собственными творениями.

Давным-давно, когда Древние Боги еще были в силах творить настоящие чудеса, он создал Эйвинда, первого Охотника, чтобы тот выслеживал скальдов, которые по наущению проклятых христианских миссионеров вплетали в дивные скандинавские саги чуждые им мотивы. По правде говоря, Эйвинд сам пришел к богу огня: он просил Локи о помощи на старом полуразвалившемся капище, молил и заклинал дать ему сил сразить своих врагов, но так, чтобы не пролить их крови, ибо в противном случае он будет изгнан. Локи недолго ломал голову над этой задачей, он знал много тайн, попавших в его руки прямиком из седого прошлого этой планеты. И коварный бог рискнул, он провел жестокий ритуал, изменив саму сущность Эйвинда. Скальд перенес нечеловеческие муки и поэтому перестал быть человеком. Локи назвал свое детище Охотником, Карателем Лимба, идеальной машиной для убийства, от которой невозможно спрятаться.

Но было два нюанса, с которыми бог огня, позднее не раз экспериментировавший с созданием других Охотников, так и не сумел справиться. Во-первых, Охотник терял память – он не помнил ни своего имени, ни прошлой жизни, знал лишь, кого ему нужно убить и шел к этой цели. А во-вторых, чтобы Локи мог сделать из человека Охотника, бедняга сам должен был об этом попросить. И никоим образом нельзя было подталкивать человека к роковому решению, иначе ритуал заканчивался плачевно.

Кто сотворил этого Охотника, Локи не знал. Но не удивился, ведь он не особенно бережно хранил свои секреты, да и не мнил себя самым умным из богов, так что кто-то другой вполне мог просто повторить его эксперимент. К счастью, он точно знал, как получить сведения о создателе этой смертоносной машины. Но для этого требовалось сначала убить тварь, и тут могли возникнуть проблемы, ибо этих чудовищ творило поистине ужасное колдовство, пришедшее из времен, о которых не помнил даже Всеотец. Колдовство скиамантов.

Он выплеснул пламя в Охотника еще на подходе, метров за тридцать. Искрящийся фейерверками оранжевый фонтан окутал крону дерева, мгновенно обратив ее в пепел. Но Охотник уцелел – он высоко прыгнул, выполнил сальто и приземлился прямо перед Локи. Бог ожидал этого, поэтому монстра встретила разветвленная огненная молния, неуловимой вспышкой сорвавшаяся с пальцев Локи.

Охотник среагировал мгновенно, поднырнув под несущееся навстречу пламя, но шкуру на загривке все же припалил. Правым клинком он атаковал прямо перед собой, и одновременно нанес горизонтальный рассекающий удар левым. У Локи не было возможности уклониться от обоих ударов, поэтому он пригнулся, а навстречу колющему выставил свой зачарованный щит. Меч Охотника не сломался (хотя бог огня честно на это рассчитывал), он ударил прямо в центр щита, отскочив от него с глухим звоном. Локи тоже отбросило на пару шагов.

Охотник снова бросился в атаку, Локи ушел от нескольких ударов, откатился в сторону и внезапно контратаковал, щедро бомбардируя врага огненными шарами. Монстр проявил чудеса гибкости, но блещущие в неистовом танце безумные искры подожгли его шерсть в нескольких местах. Тварь взревела, закрутившись на месте, сбивая огонь.

И все же неведомое создание теснило бога. Охотник наступал, а Локи пятился, лишь изредка атакуя, но чаще просто уворачиваясь от стремительных лезвий или блокируя их щитом.

Внезапно небо разорвали ослепительные вспышки, дюжины две, не меньше. Карн мгновенно понял, в чем дело. Ангельский десант! Двадцать Начал под предводительством двух Серафов точно золотые молнии ударили в землю, оставив за собой шлейфы испаренного воздуха. Они намеревались атаковать Эрру, Рокеронтиса и Тота, когда те как раз разделывали последнего Серафа из предыдущей партии. Карн застыл в нерешительности. Кому помочь?

– Ему помоги! Мы справимся! – проревел бог войны, разламывая золотистый шлем противника голыми руками. Затем он вновь материализовал свой меч и всадил его в шею Ангела, с силой надавив сверху. В багровые небеса ударил фонтан золотой крови, орошая Эрру и землю вокруг.

Судя по адскому пламени, что бушевало в глазах Эрры, с новыми врагами он намеревался справиться в одиночку, поэтому Карн сорвался с места и побежал в ту сторону, где все еще полыхала крона огромного дерева, сожженного Локи. В этот момент Охотник стоял к нему спиной, поэтому парень без лишних раздумий прыгнул вперед, выставив перед собой клинок Мурамасы. Огненная Тень внутри клинка оглушительно завыл, предвкушая кровавый пир. Как-никак, Охотник – экзотическое блюдо!

Но тварь в последний миг его почуяла и, пропустив от Локи сноп огня в правое плечо, кувыркнулась в сторону. Шерсть на Охотнике снова вспыхнула, однако он избежал удара самурайского клинка, который мог стать для него роковым.

Локи и Карн атаковали вместе. Короткие клинки Охотника (которые были короткими лишь для него, тогда как для обычного человека вполне могли сыграть роль полноценных полуторников) так и мелькали, а порой Карн даже не замечал их. Однако и его собственный меч шелестел в воздухе подобно крыльям колибри, хотя парень знал, где находится оружие лишь потому, что направлял его удар. Человеческие глаза не могли воспринимать такую скорость, и он всецело положился на ощущения.

– Моди… фицированная… версия, – в три приема выдохнул Локи. Он начал уставать, пот градом катился по лицу, но темпа бог не сбавлял. Карн был свеж и готов к бою, так что на данный момент они успешно противостояли Охотнику. Правда разочаровывал тот факт, что у них никак не получалось его ранить. Лишь однажды лезвие Мурамасы слегка коснулось шеи монстра, а богу огня удалось еще раз поджечь тварь, впрочем, не нанеся ей серьезного вреда.

А потом Охотник сделал финт ушами. Проигнорировав выпад Карна, который прошил его правый бок насквозь, он обрушил оба клинка на Локи. Бог огня шагнул назад, прикрываясь щитом, и когда клинки соскользнули с несуществующего металла, хитрая тварь без замаха ударила противника навершиями мечей в лицо, обоими сразу. Локи, не ожидая такого удара, не сумел защититься. Его отбросило на десяток метров, он дважды перевернулся в воздухе и, упав плашмя на землю, застыл. «Вряд ли убит, скорее оглушен», – спокойно подумал Карн, вырывая клинок их плоти Охотника и смещаясь ему за спину.

Остальные боги были связаны боем с Ангелами, и даже если видели произошедшее, не успевали быстро придти на помощь Карну, так что парень мог рассчитывать только на себя. В яростной атаке он дважды резанул Охотника по ногам, но сам получил легкое рассечение на правом плече. Потом исхитрился и рассчитанным ударом в гарду выбил один из мечей из рук Охотника, однако не успел закрыться и враг саданул его локтем в грудь. Под следующий удар короткого клинка Карн выставил меч Мурамасы, но дыхание перехватило, он не рассчитал силы. Внезапно раненый Охотник поскользнулся и завалился на Карна, выронившего свой меч.

Охотник придавил его к земле, занес руку для удара и… замер. Удивительно человеческий взгляд монстра, сотворенного с единственной целью – убивать, встретился с широко раскрытыми и налитыми кровью глазами Карна. У обоих радужка была карего цвета.

Парень видел, что мгновение назад Охотник был полон решимости, но теперь его взгляд изменился, в нем мелькнуло что-то вроде смутного узнавания. Тоже испытал сам Карн. Его враг потупился, опустил руку с мечом. Затем медленно слез с парня и отступил на несколько шагов, яростно мотая головой.

– Держись! – послышался окрик Эрры. Боги уже разобрались с Ангелами и спешили к месту схватки. Охотник быстро посмотрел в их сторону, неуклюже подхватил выбитый Карном меч и стремительно заковылял прочь, прижимая руку к порванному боку.

Тот подбежал к Локи и упал на землю рядом с ним. Эрра и Рокеронтис бросились за отступающим монстром.

– Нет! – неистово завопил Карн. Он сам не понял, почему выкрикнул это, но в коротком отрицании было столько внутренней мощи, что боги мгновенно замерли. Оба обернулись и непонимающе уставились на парня.

– Он не убил меня, – уже спокойнее добавил Карн, поднимаясь. – У него был шанс, он уже занес меч. Но потом остановился.

– Что за блядство? – выругался Песочный человек. Он перепрыгивал с ноги на ногу, как боксер на ринге, ему не терпелось еще кого-нибудь убить. – Я могу догнать его. Он ранен!

– Не нужно, – осадил его Эрра. Он подошел к Карну и внимательно посмотрел ему в глаза. – Что произошло между вами?

– Я не знаю, – честно признался Карн. Трясущимися руками он подобрал меч Мурамасы и спрятал его в ножны, которые тут же растворились в воздухе, повинуясь беззвучному приказу хозяина. Кровь прилила к лицу, забилась в висках барабанной дробью. Его затошнило. – Кажется, он узнал меня. Или почти узнал. Будто мы виделись раньше. Пока… пока он еще не был Охотником.

– Это многое объясняет, – пробормотал Тот. Карн обернулся: бог мудрости держал голову Локи на коленях и осторожно по капле выливал на его разбитые губы жидкость из маленького бутылька. Лицо бога огня представляло собой сплошное месиво, на котором с трудом угадывались сомкнутые глаза и свернутый в сторону нос.

– Что именно? – поинтересовался Эрра, подходя ближе.

– То, почему он так быстро и безошибочно выслеживает Карна, – пояснил бог мудрости. Он достал другой бутылек, откупорил, сначала глотнул сам, скривился, потом выплеснул на лицо Локи полупрозрачную жидкость сиреневого цвета. Бог огня подскочил, как ошпаренный. Заорал, слепо глядя распухшими глазами перед собой, замахал руками. Тот схватил его за плечи и сильно встряхнул.

Локи сел, пошарил по земле руками, потом увидел свой щит, валявшийся в стороне, и облегченно вздохнул. Вновь упал на спину и хрипло прерывисто задышал.

– Значит, между вами связь, – Эрра задумчиво посмотрел на Карна. Парень упал на задницу там же, где стоял. Ноги не держали, тело опутала тягучая паутина усталости. – А ты сам не смог вспомнить? Вероятно, ты действительно видел его раньше. И не просто видел, общался с ним достаточно близко.

– Не знаю, – пожал плечами Карн. Может, позже он и попытается вспомнить, но сейчас ни одна мысль не могла задержаться в его голове дольше неуловимого мгновения. – Что-то в его глазах показалось мне знакомым.

– Потом вспомнишь, – заявил Рокеронтис. – А сейчас нам надо убираться, пока не высадились еще Ангелы. Или пока этот мохнатый парень не вернулся.

– Обязательно вспомнишь, – пробурчал Локи. Тот помог ему подняться. – Чтобы я мог отплатить ему за сломанный нос!

– Да через пару дней будешь как новенький, – парировал бог мудрости. – Не известно, встретим ли мы Охотника снова, раз он не убил Карна, когда была такая удачная возможность.

Они поспешили прочь от космодрома. Прошли через лесной массив, переправились через реку по гнилому стволу черного дерева. Локи попросил у Тота бутылку лечебного снадобья с труднопроизносимым названием. Вылакал до дна и отбросил в сторону пустую тару. Потом спохватился, сбегал обратно за бутылкой. «В Лимбе ничего нельзя оставлять, – подумал Карн, глядя на него, – бог ты или человек, но лучше не связывать себя с этим отвратительным миром».

Через некоторое время они вышли к невысокому холму, на вершине которого в беспорядке валялись гнилые деревяшки, а в центре располагалось что-то вроде кострища, обложенного поросшими черным мхом камнями. По другую сторону кострища из земли торчали три бревна. Вероятно, на них было что-то изображено, но Лимб хорошо потрудился над искусной резьбой, и теперь уже ничего нельзя было различить.

Тот дал Рокеронтису тонкую нить. Песочный человек привязал ее к одному из своих катаров и вогнал оружие в центр кострища. К другому концу привязал второй катар и начертил на земле ровный круг, как уже делал в Ра, используя деревянные колья. Тот посыпал круг солью, разложил в нем уже знакомые Карну предметы.

– И сколько их еще у тебя? – парень кивнул в сторону необычных артефактов.

– В митреуме неплохие запасы, я собирал ингредиенты веками, – ответил бог мудрости, критически осматривая дело рук своих. Песочный человек уже начал бубнеть заклинание. – А с собой еще запасная партия.

По сигналу Тота они придвинулись к Рокеронтису и плавно перешли в Ра. Но в мире смертных появились не плотной группой, а на некотором расстоянии друг от друга. Это оказалось очень кстати, потому что костер, давно погасший (а скорее – никогда не возжигаемый) в Лимбе, в мире смертных ярко пылал, освещая древнее капище. Карн отступил на шаг, почувствовав нестерпимый жар.

Капище, мертвое и покинутое на изнанке реальности, в Ра преобразилось. По периметру холма тянулся теперь невысокий плетень, опутанный зеленой паутиной виноградной лозы. Трава была аккуратно подстрижена, а на месте трех прогнивших бревен Карн увидел три величественных деревянных чура, в которых резцом мастера были выведены суровые лица бородатых воинов. Точнее воинов здесь было двое, третий чур изображал явно женское лицо – без кустистой бороды, с тонкими росчерками узких бровей и длинными прямыми локонами, спускавшимися вдоль висков и щек к узким плечам.

На лбах у чуров парень разглядел символы. У каждого – свой, но Карн прежде никогда не видел подобных знаков. У одного – что-то вроде скандинавской руны Одал, но с загнутыми под прямым углом краями. У второго – шестиконечная звезда, сильно напоминавшая символ на печатке Тота. У женского образа на лбу располагался круг, перечеркнутый четырьмя диагональными полосами, две – слева направо, и две – справа налево.

Карн осмотрелся. Плетень плотным кольцом обступали люди, человек сорок, не меньше. Он только теперь понял, что инстинктивно принял боевую стойку, рефлексы, ориентируясь на резкую смену ситуации, сработали быстрее органов чувств. Парень взглянул на богов – их усталые спокойные лица не выказывали волнения.

От группы людей отделился высокий светловолосый мужчина с прозрачно-голубыми глазами, длинными, до плеч, волосами цвета поспевшей пшеницы, и короткой, но очень густой бородой. Он встал у входа в капище, меж двух высоких жердей, поклонился.

– Здравия вам, светлые боги! – его громкий, но мягкий баритон раскатился по холму. Люди за плетнем, не сговариваясь, вскинули руки в жесте «от сердца к небу». Затем взгляд мужчины плавно переместился на Карна. – И тебе здравия, Странник! – И вновь толпа в одном слитном движении повторила тот же жест. – Мы ждали вас. Мы знаем, откуда и куда вы идете. Но также мы знаем, что вы устали и у вас есть немного времени, чтобы отдохнуть. Позвольте предложить вам кров и ночлег, с утра мы отведем вас к цели вашего путешествия.

– И ты здрав будь, волхв, – Тот встал напротив бородатого мужчины и поклонился ему. Карн обратил внимание, что мужчина, как и остальные люди, стоявшие у плетня, был одет в белую полотняную одежду. На женщинах были длинные льняные платья с поневами, на мужчинах – рубахи и штаны, тоже изо льна. Обувь имела простой, но удобный фасон, будучи изготовлена, судя по всему, из натуральной кожи.

На некоторых были однотонные суконные плащи, заколотые фибулами у правого плеча. Фибулы поблескивали отсветами костра, искусное литье изображало птиц и животных. Все были подпоясаны узкими кожаными поясами с блестящими литыми охвостьями. В пляшущем свете Карн не мог определить металл, толи бронза, толи латунь.

Но поразила Карна вовсе не одежда этих светлых людей. Все они были высокие, стройные с ясными добрыми лицами. Ни одного мужчины с пивным животом, ни одной женщины с лишними кило на талии. Среди них почти не было темных, в основном все – русые. Глаза – синие и серые, лишь пара человек с зеленой радужкой. У женщин волосы, заплетенные в тугие косы (у некоторых – по две, у большинства – по одной) спускались до середины спины и ниже. Мужчины тоже носили длинные свободные прически, длиной примерно до плеч. «А бороды здесь явно в моде», – мысленно хмыкнул Карн, беззастенчиво рассматривая толпу. Люди тоже не особенно стеснялись, вглядываясь в гостей.

– Мы будем рады остаться у вас до утра, – продолжил тем временем Тот. – Благодарим за гостеприимство! Мы прошли немалый путь, и нам правда не помешает отдых.

– Тогда пойдемте, – мужчина сделал шаг вниз с холма и жестом предложил гостям следовать за ним. – Не обижайтесь на нас за любопытствующие взгляды. Немногим здесь доводилось видеть богов воочию. Это честь для нас.

– И для нас, – кивнул Тот. Эрра перехватил его у выхода с капища.

– Ты знаешь, кто они? – быстрым шепотом проговорил бог войны. – Ты уверен, что это не ловушка? Что вообще происходит?

– Мы там, где должны быть, – успокаивающе ответил Тот. – Не волнуйся, этим людям можно доверять. И да, я отлично знаю, кто они. Более того, они знают, кто мы! Они даже знают, кто такой Карн и зачем он здесь. Еще раз повторяю – волноваться ни к чему, а все вопросы позже.

Они спустились с холма, люди почтительно расступились перед ними. Мужчина не соврал – их рассматривали взглядами, полными любопытства. Никакого страха или непонимания, скорее восхищение, а кое-где возможно даже надежда.

– Погаси огонь на кумирне, – сказал их провожатый, проходя мимо молодого парня лет двадцати. Тот кивнул в ответ и прытко взбежал на холм. Карн обернулся: парень встал перед костром, распростер руки и закинул голову к темным небесам. Он что-то сказал, Карн расслышал слова, но не понял их. Вроде бы прозвучали знакомые с детства звуки родного языка, но сложились они в совсем уж непонятные строки. Внезапно небо расколола молния, но грома Карн не услышал. Вслед за этим огонь на… как он назвал это место? кумирня?.. в общем, костер сам собой погас, лишь плотная змейка дыма вспорхнула над холмом, уносясь ввысь.

Внезапно Карн понял, что они вышли из Лимба далеко от того места, где вошли в него, очень далеко. До того, как попасть на изнанку они пробирались по лесам и равнинам средней полосы, осень только-только вступала в свои права. Но здесь температура была градусов на семь-десять выше и, судя по ощущениям, давление тоже выросло. Деревья в березняке, который ждал их в низине под холмом, явно отличались от тех, что он привык видеть дома. Безусловно, это березы, но… другие.

Карн не мог сказать, откуда, но он точно знал, что они оказались за несколько тысяч километров к востоку и на пару сотен севернее. Парень посмотрел на небо – фаза луны та же, но созвездия сменились.

Вслед за бородачом они спустились в низину, потом вновь взошли на холм, тоже поросший молодыми березками, углубились в рощу, прошли ее насквозь и оказались у берега узкой, но мощной реки. Поток бурлил и яростно нес свои воды к черному горизонту, где грань между небом и землей уже стерлась.

Они перешли реку по бревенчатому мосту, и под ними не скрипнуло ни одного бревна. Люди следовали за ними на почтительном удалении в дюжину шагов.

По эту сторону реки стояло несколько десятков деревянных домов. Обыкновенные деревенские избы, таких Карн навидался в детстве, каждое лето отправляясь в изгнание к бабке с дедкой. В большинстве своем избы были одноэтажные, но довольно большие, с высокими двухскатными крышами. Над каждой торчала большая каменная труба, из которой лениво выплывали клубы молочно-белого дыма.

И не было ни частокола, ни рва, ни других оборонительных сооружений. А когда боги вслед за своим провожатым оказались на одной из улиц, путь им осветил дрожащий свет факелов, установленных по сторонам дороги с шагом метров пять. Карн отметил, что улицы в поселении очень широкие, примерно по две полосы в каждую сторону. Но не было на земле следов шин. Зато он увидел характерные выбоины, которые могли оставить только конские копыта в железных подковах.

При ближайшем рассмотрении дома оказались настоящим произведением искусства. Резные наличники, ставни, также украшенные изумительной резьбой. Бревенчатые двери имели декоративные украшения в виде деревянных дощечек всевозможных форм. Орнаменты были самые разнообразные, но все же отдельные элементы повторялись и чаще других Карн замечал свастичные узоры.

Мужчина провел их через большое открытое пространство, которое, скорее всего, служило поселению центральной площадью. Посреди этого пространства под деревянным навесом, что покоился на двух массивных столбах, расположился обложенный камнем колодец. Рядом нашлась пара широких деревянных лавок. Карну вся эта композиция почему-то напомнила центральный зал митреума, где посредине стоял фонтан, а вокруг – деревянные скамейки.

Возле колодца их поприветствовали два молодца. Парни поклонились гостям и вскинули руки в жесте «от сердца к небу». Карн где-то читал, что этот самый римский салют вроде как использовали варвары Европы (аля германцы) и даже славяне. К сожалению, сегодня весь цивилизованный мир ассоциирует его разве что с фразой «Хайль Гитлер», а еще свастика благодаря фашистам стала символом, мягко говоря, не самым позитивным. Хотя вот с буддийских храмов солцевороты никто срывать не спешит, этим ребятам чье-то мнение всегда до звезды.

Карн прошел мимо двух молодчиков и боковым зрением заметил, как один толкнул второго локтем и что-то восхищенно прошептал ему на ухо. И вновь знакомые буквы никак не хотели складываться в осмысленные слова. Карн их вроде бы даже понимал, но что-то клинило в голове. Хотя «Адхва-га» он все-таки разобрал. Вот так вот! О нем здесь и правда знают! Только с чего бы? Карн и сам лишь недавно узнал о себе.

Их провожатый остановился у ступеней широкого крыльца перед высоким двухэтажным домом. Это строение ничем не отличалось от других, ни величиной, ни внешним декором. И везде – те же свастичные узоры.

– Я буду рад принять вас в своем доме, – вновь поклонился бородач. – Прошу, внутри вас ждет сытный ужин и ночлег!

– Еще раз благодарим за гостеприимство, теперь уже – лично тебя, – Тот вежливо склонил голову.

Мужчина толкнул высокую дубовую дверь и она бесшумно отворилась. Гостей он пропустил вперед, и лишь затем вошел сам.

Изнутри дом казался гораздо больше, чем выглядел снаружи, в нем пахло пряностями. Они застыли на пороге просторной комнаты, которая, судя по всему, служила одновременно и гостиной и кухней. Справа дышала жаром огромная печь («Настоящая, – подумал Карн, – русская печь!»), чуть дальше – деревянная лестница на второй этаж. Слева две запертые двери, а посреди помещения – большой стол в окружении приземистых лавок. В противоположной стене – два широких окна с большими подоконниками. Еще слева от входа Карн заметил несколько высоких шкафов, доверху забитых книгами, а в стороне от них на полу лежали угловатые камни непонятного назначения. Зеленоватый куб с оранжевыми прожилками – оникс, прозрачный шар диаметром сантиметров двадцать – похож на горный хрусталь, зеленовато-голубая пирамида треть метра в высоту – аквамарин. Были там и другие камни, все – правильных геометрических форм.

Освещалась комната четырьмя коваными ночниками, подвешенными на цепях к потолку. В каждом из ночников горело что-то вроде лучины. Четыре лучины плюс свет от печи – казалось бы, совсем немного для комнаты примерно семь на двенадцать метров. Однако света хватало, даже с избытком. Причем ночники были расположены так, чтобы в помещении не оставалось ни одного неосвещенного места, каждый угол был озарен мягким теплым сиянием.

У печи хлопотала женщина средних лет, одетая в длинное льняное платье песочного цвета и серую поневу. Увидев гостей, она сначала смутилась, но потом поклонилась им и кротко улыбнулась, скинув себе сразу десяток. Раскрасневшиеся от жара щеки делали ее еще моложе и привлекательнее.

Гости по указанию бородача повесили верхнюю одежду на деревянные крюки у входа. Затем их пригласили к столу, предварительно предложив вымыть руки над широкой деревянной бочкой. Бородач полил каждому из них из глиняного кувшина – вода была ледяная, обжигающая. Карн решил заодно умыться, и от морозной прохлады ему стало гораздо лучше, усталость сразу отступила. Рокеронтис даже пофыркал, прихлебнув воды.

Стол был устлан льняными рушниками с неброской вышивкой. Перед каждым из них женщина поставила по две деревянные тарелки. В первой, глубокой, был нажористый суп, от которого поднимался сводящий с ума мясной аромат. В другой – куски жареной курицы, а в качестве гарнира – тушеные грибы. Ко всей этой прелести прилагалась деревянная кружка, в которой Карн обнаружил смородиновый компот с привкусом меда.

Рокеронтис ухватился за ложку и уже намеревался погрузить ее в дышащий жаром суп, но Тот сноровисто хватанул его по руке, да так, что по избе прокатился звучный треск. Бородач, вставший во главе стола, блеснул глазами, женщина, расположившаяся слева от него, с улыбкой опустила свои в пол.

– Не думал, что настанет день, когда я буду приветствовать богов за своим столом, – начал мужчина. – Я знаю каждого из вас, но меня знает лишь многомудрный Тот. Имя мне – Белозар. Я волхв из рода Серого Барса. Я ждал вас четыреста лет. И вот вы здесь!

На несколько мгновений над столом повисла тишина. «Четыреста лет, – подумал Карн, – а не лечишь ли ты нас, батя? Тебе на вид сорокет, ну может полтос!» Но потом парень взглянул на Тота, на других богов. Никто из них и бровью не повел.

– Жаль, у нас нет времени, – задумчиво продолжил Белозар. – Но так должно! И посему не будет лишних слов, отведайте пищу, что сготовила моя Заривласта, наберитесь сил, а потом я отведу вас в гостевую опочивальню.

Мужчина сел за стол и взялся за суп. Рокеронтис выразительно посмотрел на Тота, бог мудрости кивнул ему и Песочный человек тут же накинулся на еду. Они действительно сильно проголодались и тарелки опустели в течение нескольких минут. Без лишних разговоров Заривласта (имя то какое!) принесла добавки. Рокеронтис, вероятно, не отказался бы еще от одной порции, но наглеть не стал.

Боги наперебой заблагодарили женщину, отчего она раскраснелась, как меч в кузнечной печи. Карн хотел сам отнести тарелки, но Белозар покачал головой и довольно грубо отобрал у него посуду, всучив супруге. Тот, глядя на это все, лишь томно улыбнулся.

Затем Белозар отвел их на второй этаж, они прошли длинный коридор и оказались в небольшой комнате с пятью низкими кроватями. Кровати были убраны белоснежным бельем, от которого распространялся душистый аромат полевых цветов. Справа вдоль стены висели ряды деревянных крючков, под ними стояли шкафчики без дверок. Подвешенный к потолку светильник с лучиной распространял по комнате мягкий, успокаивающий свет. Похоже, их тут действительно ждали.

Хозяин дома пожелал им спокойной ночи и вышел, напоследок подсказав, что уборная на улице за домом, выход – под лестницей. Как только дверь захлопнулась, Рокеронтис как подрубленное дерево рухнул на ближайшую кровать. Карн последовал его примеру и аж застонал от удовольствия – таким мягким показалось ему ложе! Хотя, проспав три недели на туристической пенке, надо думать – будешь рад самому захудалому топчану.

А может, кровати тут действительно были мягкими. В любом случае Карн принял решение занять сидячее положение, чтобы мгновенно не уснуть. Он сконцентрировался на узорах, которыми было изрезано изголовье кровати. Ну, конечно – уже знакомый ему свастичный орнамент! Не будь он хоть немного знаком с историей этого символа, подумал бы, что они оказались в логове фанатичных неонацистов. Строго говоря, девяносто процентов людей так бы и подумали на его месте. Но Карн не входил ни в девяносто, ни в девяносто девять целых девяносто девять сотых.

Еще он отметил, что все здесь сделано в буквальном смысле – на века. Ни двери, ни половицы не издавали скрипов. Даже когда медведеподобный Эрра сел на кровать у окна, она не шелохнулась. Парень удивился бы еще больше, узнав, что в конструкции здания нет ни единого гвоздя.

– Может, прояснишь? – бог войны сурово уставился на Тота. – Я не припоминаю, чтобы в нашем маршруте значилась остановка посреди сибирских лесов в компании… гхм, я даже как-то не уверен!

– Я не знал, что мы встретим их, – бог мудрости легко выдержал взгляд Эрры. – Но предполагал. Когда мы с Локи работали над маршрутом, я заметил один странный фрагмент. У меня тогда не нашлось времени, чтобы разобраться. Похоже, это поселение основано почти две тысячи лет назад с единственной целью – помочь нам.

– И Дорога Одина оканчивается здесь? – в упор спросил Эрра.

– Почти, двумя километрами севернее, – ответил Тот. – Как выглядит последний отрезок пути, я не имею ни малейшего представления. Зато знает Белозар.

– Белозар! – фыркнул Рокеронтис. – Во имена у них!

– А че? – передразнил его Локи. – Красивые и символичные. Прямо как у нас, скандинавов.

– О, скандинав хренов! – огрызнулся Рокеронтис. – Ты такой же скандинав, как я – североамериканский индеец!

– Ладно, завязывайте, – зевнул во весь рот Эрра. Карн и заметить не успел, как бог войны разделся и уже лежал на кровати в чем мать родила. Хотя применительно к богу подобный оборот казался достаточно анекдотическим. – Нам и правда нужно выспаться. А с утра, я очень надеюсь, нам предложат что-то вроде душа.

– В реке искупаешься! – пошутил Локи, а потом, судя по взгляду, понял, что, скорее всего, примерно так и будет.

– Я уверен, им можно доверять, – Тот подошел к широкому окну у кровати Эрры, в которое беззастенчиво заглядывала щербатая луна. – Вы ведь почувствовали?

– Угу, – кивнул Рокеронтис. Он, похоже, даже раздеваться не собирался.

– Да и Велес о них вроде говорил, да? – Эрра свел брови к переносице, будто вспомнил что-то очень важно. – Во время той встречи в Карелии. Верно, Тот? Если я ничего не путаю.

– Верно, – бог мудрости все смотрел в окно. – Он упоминал род Серого Барса. Волхвы Внутреннего Круга.

– Я так понял, это тема отдельной лекции? – спросил Карн, стягивая с себя рашгард. В доме было тепло, даже жарко.

– Да, Карн, это тема отдельной и очень длинной лекции, – вздохнул Тот и направился к последней незанятой кровати. – А теперь спать, по сравнению с завтрашним днем все предшествующие покажутся нам детской сказкой.

– Обнадежил, бля! – буркнул Локи. Карн был стопроцентно солидарен с богом огня, но не успел высказаться на этот счет. Едва он растянулся на кровати, его сознание отключилось, и все тяготы жизни улетучились на шесть коротких часов.