Левиафан. Кровь Ангелов

Глава 6. Через Дуат

А наутро бог войны поймал змею. Угольно-черный шипящий шланг едва ли не метровой длины деловито проползал мимо лагеря, пересекая звериную тропу, когда в его голову воткнулся узкий метательный нож. Змею буквально пришпилило к земле, даже ее раздвоенный язык так и остался высунутым. Похоже, она погибла мгновенно, хотя тело для приличия еще пару минут поизвивалось на травянистом пологе, стремительно теплеющем под лучами совсем не по-осеннему ласкового солнца.

Эрра поднял змею, резким ударом ножа смахнул ей голову. Затем взял гада за хвост, нашел анальное отверстие, вставил в него кончик ножа и аккуратно вскрыл змею вдоль тела. Отогнул край шкуры и повел клинком в обратном направлении, отсекая соединительную ткань. А потом рывком содрал чешуйчатый покров с алого мясистого тельца.

Локи тщательно вымыл их будущий завтрак в ручье, порезал на кусочки, посолил и насадил на несколько веток. К этому моменту Тот уже развел костер. Не прошло и десяти минут, как они лакомились свежеприготовленной змеей. Карн никогда не пробовал столь экзотическое блюдо, но вышло вкусно. Хотя может статься, что на фоне пресных армейских галет его вкусовые рецепторы были рады любой альтернативе.

После неожиданно приятного завтрака они свернули лагерь и двинулись вслед за Тотом вглубь леса. Дважды они пересекали грунтовку и каждый раз Карн искренне радовался, что хотя бы часть пути им удалось проехать на электричке. И пусть то были какие-то полчаса, сейчас он бы многое отдал за то, чтобы проехать еще хотя бы столько же.

На третьи сутки вода подошла к концу, да и пища почти закончилась, но богов этот факт нисколько не напрягал, и вскоре Карн понял, почему. У небольшого озерца они наткнулись на металлический ящик, который до середины ушел в податливую жирную почву. В ящике обнаружились пластиковые бутылки с водой и опостылевшие армейские сухпайки.

– Привет от корешей Эрры! – хмыкнул Локи, доставая хавчик из ящика, который поровну поделили на всех. Полегчавший было рюкзак вновь напомнил Карну о том, что стоило бы чаще посещать спортзал и поменьше курить. Кстати, в ящике помимо еды нашлось несколько сигаретных пачек и бутылка «Джека Дэниэлса», отчего Эрра, Рокеронтис и Локи довольно заулыбались, а Тот лишь покачал головой. Бутылку «раздавили» тем же вечером у костра.

Пару раз им встречалась какая-то живность. Карн лишь однажды успел заметить серый загривок, а потом – грязно-рыжий и совсем не пушистый хвост. А наутро пятого дня, когда парень был совершенно уверен, что его ноги больше не в состоянии сгибаться, а подошвы превратились в одну сплошную мозоль, они наткнулись на медведя.

Первым хозяина леса почуял Рокеронтис. Он замыкал колонну и внезапно остановился, тихонько свистнув, чтобы привлечь внимание. Когда все обернулись, он прижал указательный палец к губам и медленно, совершенно беззвучно пробрался вперед. Пригнулся, втянул воздух.

– Медведь, – сказал он буднично, будто трещал с другом на остановке. – Здоровенный, под три метра. Бежать бесполезно, он о нас знает. Более того, он следил за нами и теперь приближается.

– Решил поздороваться? – скривился Локи, кладя ладонь на рукоять мачете.

– Не вздумай, – медленно проговорил Тот. – Медведя мы убивать не станем.

– А вот если… – начал Локи.

– Не смей! – прервал его Эрра. – У Тота есть, чем удивить нашего попутчика.

Медведь будто понял, что его раскрыли, и заворочался. Вскоре из-за высоких кустов появилась огромная бурая голова, за ней выдвинулось массивное тело. Медведь шел на задних лапах и тихо порыкивал. Тот медленно двинулся навстречу зверю, потом оба замерли на расстоянии пары метров друг от друга.

Карн невольно представил, как медведь в один прыжок преодолевает это расстояние и размашистым ударом лапы рассекает богу мудрости череп. Забавно так, пережить войну с Иными Богами, столетьями партизанить в этом неблагодарном мире и погибнуть от встречи с медведем, что вышел прогуляться в дурном настроении! С другой стороны, пусть их тела и смертны, но это ведь боги. Кто знает, на что Тот способен в Ра.

Тем временем бог мудрости извлек из кармана правую руку и вытянул ее вперед, медленно раскрывая ладонь. Карн заметил, что у него на безымянном пальце надето кольцо, печатка, по виду – серебряная. Только одета она рисунком вовнутрь, будто специально для того, чтобы ее можно было показать лишь протягивая раскрытую ладонь. На печатке были изображены два равносторонних треугольника, пересекающие друг друга.

Медведь склонил голову на бок, поводил носом, потом могучим движением опустился на все четыре лапы. Карн мог поклясться, что прежде, чем развернуться, зверь махнул им лапой, мол, идите за мной. Бог мудрости кивнул остальным и действительно последовал за медведем.

Зверь повел их чуть в стороне от изначального маршрута. Проходя мимо высохшей березы, Карн неловко толкнул ее и деревце завалилось. Оно угодило ровно на узкую звериную тропку, по которой они намеревались пройти. Раздался звучный щелчок и во все стороны полетели щепки. Оказалось, березка попала в медвежий капкан, а ведь кто-то из них вполне мог оставить там полноги!

Они шли за медведем почти целый день. Дважды Эрра указывал Карну на места, которые медведь демонстративно обходил. И каждый раз парень замечал в глубине желто-зеленого покрова ржавые зубья. Потом медведь загнул петлю вокруг ровного непримечательного участка.

– Торфяная каверна, – сказал Локи, всматриваясь в полянку, по которой они обязательно прошли бы. – В глубину может и полсотни метров. Очень трудно такую заметить. Я бы и не почуял, если бы однажды уже не сталкивался с этой хренью.

– Мишка нас уберег? – спросил Карн, испытывая к их шерстистому провожатому смешанные чувства.

– Уже в который раз, – кивнул Тот.

– Погодите, – неожиданная мысль ворвалась в сознание парня. – А он не уведет нас с Дороги Одина?

– Нет, – покачал головой бог мудрости. – Я сверяюсь со своей картой. Он идет точно по ней.

– И нет ничего удивительного, – хмуро пробасил Эрра.

– Это почему? – Карн, конечно, понимал, что у большинства лесных жителей многие чувства развиты куда лучше, чем у людей, но тут ведь совсем другая ситуация.

– Потому что животные чувствуют энергетические токи земли, – ответил Тот, – и лей-линиями, и прочие.

– Понял, понял, – закивал Карн, срывая травинку и засовывая ее меж зубов. В этот момент медведь обернулся и посмотрел на парня. В его глазах явственно читалось «Ты че делаешь, пес?». Карну стало не по себе, он сплюнул травинку и медведь отвернулся.

– Но не все так могут, – продолжил Тот. – Медведи, волки, кошачьи – эти да, еще некоторые породы собак, дельфины. Лисы вот не могут. Птицы тоже, кроме воронов. А муравьи делают это лучше остальных.

Карн хотел спросить, с чем это связано, но с момента встречи с медведем его терзал другой вопрос, который сейчас казался куда более насущным.

– А что за перстень? – спросил он, поравнявшись с Тотом. – На нем Звезда Давида?

– Леща б тебе за такие слова! – выкрикнул Локи, как показалось Карну – довольно грубо. Медведь вновь обернулся, посмотрел на бога огня и будто бы кивнул. Мол, одобряю.

– Тебе еще многое нужно узнать, – устало вздохнул Тот.

– Ты только при наших славянских друзьях такого не ляпни, – посоветовал Рокеронтис. – Особенно при Велесе! То, что ты назвал Звездой Давида, вообще не звезда ни какая, это Печать Велеса.

– Ибримы переняли этот символ у нордов, – Тот говорил спокойно, но на его скулах играли желваки. – Хотя переняли – слишком… толерантное определение. Украли попросту, адаптировали под себя. Стали даже использовать в ритуалах. С крестом также.

– Я думал, Печать Велеса это такой бычок, – улыбнулся Карн. – Ну, там, с рогами...

Медведь аж зарычал. Тот застонал. Остальные боги гулко зашептались, Локи истерично хохотнул.

– Мне очень жаль, что у нас не было времени, – сдержанно заговорил Эрра, первым взяв себя в руки. – Пусть раньше ты верил учебникам истории, но сейчас должен понимать, что почти все это – искажения, грубая ложь.

Карн сглотнул, осознав, что затронул не ту тему. Сдержанно кивнул.

– Помнишь, ты спрашивал у Велеса, откуда взялся скотий бог? – прервал его мучения Тот. – Так вот известная тебе якобы Печать Велеса, та что, прости Атум, с бычком, непосредственно связана с той историей. И лучше будет, если Велес сам тебе все расскажет. А сейчас давайте замнем тему, она не нравится нашему мохнатому другу.

Теперь они уже лезли через настоящий бурелом. Хотя идти за медведем было проще – его туша, в которой по прикидкам Карна было центнеров шесть, с легкостью крушила дремучий сухостой и ломала разнокалиберные стволы, что имели глупость вырасти на пути этого исполина.

К вечеру медведь вывел их на просторную поляну, посреди которой из-под поросшего зеленцой валуна выбегала хрустальная змейка ручья.

– Дальше не пойдет, – объявил Тот, глядя на медведя. Медведь в свою очередь внимательно посмотрел на бога мудрости.

– Жаль, я уже начал к нему привыкать, – улыбнулся Рокеронтис. Неожиданно он подошел к медведю и почесал ему нос. К удивлению Карна медведь в ответ не порвал Песочного человека на лоскуты, а лишь протяжно рыкнул, выражая крайнюю степень удовлетворения.

И вновь парень мог бы поклясться, что видел, как медведь на прощание махнул им лапой. Бог мудрости поклонился в след зверю и тихо прошептал: «Передавай ЕМУ привет».

Ночь прошла спокойно, а наутро, выбравшись из палатки, Карн обнаружил, что Рокеронтис мастерит лук. Он где-то раздобыл пучок веток орешника средней толщины, и обтесал их так, чтобы средняя часть каждой ветки оставалась достаточно толстой и сужалась к оконечностям. Затем бог сплел из стесанной коры несколько прочных веревок и плотно смотал ветки вместе. Достал из кармана пару шнурков и, сделав из них тетиву, согнул лук. Ветки натужно затрещали, но выдержали.

В таком виде Песочный человек разместил свое импровизированное оружие над загодя подготовленным костром. Пока все завтракали (а точнее – давились армейскими галетами), он настругал пару заготовок под стрелы. Потом нашел под валуном два небольших камня, с силой грохнул их друг о друга и, порывшись в осколках, вытащил два, что показались ему наиболее подходящими.

Затем Рок аккуратно расклинил торцы заготовок, вставил туда каменные наконечники и примотал их все теми же лоскутами коры, самыми тонкими из оставшихся. Пробежался по опушке, выискал шесть более-менее ровных перьев, судя по виду – вороньих, и осторожно примостил их к заготовкам – по три к каждой. Затем ножом сделал в задниках стрел по ложбинке для тетивы.

К тому моменту, как лагерь был собран, Рокеронтис снял лук с костра и снял с него шнурки – ветки остались в чуть согнутом состоянии. Песочный человек удовлетворенно кивнул и примотал к луку новую тетиву, теперь уже – из капроновой нитки. Все было сделано на коленке меньше чем за два часа, конструкция выглядела неказисто, но Карн не спешил делать выводы.

– Кружок «Умелые ручки» в детстве посещал? – скривил гримасу Локи. Песочный человек передразнил бога огня, состроив еще более жуткую мину, но ничего не ответил. А к середине дня, когда они остановились, чтобы пообедать, Рокеронтис отлучился в заросли. Шорох стих почти сразу, он отошел совсем недалеко. Все выжидающе притихли. Послышался резкий жужжащий звук, а потом довольное кряканье Рокеронтиса. В тот вечер они съели молодого олененка.

К концу седьмого дня группа вышла к очередному озеру, что раскинуло свои мутные воды прямо посреди голого поля. Карн уже освоился с походным ритмом, его даже не смутил ливень, в который они попали прошлой ночью. Ноги он не сбил, но натер с пяток мозолей. Однако после того, как Тот дал ему какую-то вонючую дрянь, по консистенции и цвету напоминающую обычный вазелин, и приказал аккуратно втереть ее в поврежденные участки кожи, мозоли зажили чуть ли не на глазах. И, тем не менее, этот крестовый поход уже начал доставать Карна.

– Опаздывают други твои, – протянул Локи, глядя в темно-лиловое небо.

– Неа, – совсем по-мальчишески хмыкнул Эрра. – Вон, гляди!

Они уставились куда-то вдаль, где Карн не смог рассмотреть абсолютно ничего, как ни старался. Вскоре его ушей коснулся едва уловимый гул и над далеким лесом взмыла дребезжащая черная точка. Точка быстро приближалась, гул нарастал. Вскоре самолет прошел точно над ними, всего в паре километров над землей. Эрра с улыбкой махнул ему в след.

– А ну ка парень, хорош ворон считать! – неожиданно рявкнул бог войны. – Шаг назад!

Карн послушно отскочил. Спустя мгновение он услышал протяжный свист и на берег озера, ровно в шаге от него на землю упала большая каменная хреновина. Парень присмотрелся – прямоугольный саркофаг, на плитах которого выгравированы какие-то пиктограммы. Спустя мгновение мозг одуплился и узнал в этих письменах древнеегипетские иероглифы. Сам саркофаг рухнул на землю почти вертикально и вошел в почву примерно на треть.

– Мать твою! – выругался парень. – Это на нас скинули? С самолета?

– Так точно, – самодовольно ответил Эрра, подходя к саркофагу.

– А что это? – рискнул полюбопытствовать Карн. Боги обступили непонятную штуку, но не притрагивались к ней. Почтительно пропустили вперед Тота, который нежно провел по холодному камню рукой.

– Саркофаг, – ответил бог мудрости.

– Это ясно, – насупился парень, – но зачем? – продолжая всматриваться в гравировку на камне, он увидел, что там не только иероглифы, но еще какие-то символические изображения, явно выбивавшиеся из общей стилистики. Он таких никогда не встречал, и украшены они были разноцветными камнями. Камни в большинстве своем выглядели архаично – мутные подернутые сеткой мелких трещин, но в глубине каждого теплится холодный огонек, пробиравший до костей. Парень моргнул и отвернулся.

– А это как раз для тебя, дружок, – хихикнул Локи, но по его глазам Карн понял, что, несмотря на тон, бог коварства не шутит.

– Помогите мне, – Тот насел на крышку. Эрра и Рокеронтис примостились рядом и три бога навалились на древний камень. Крышка не сразу, но поддалась, из раззявленной пасти саркофага на Карна пахнуло могильным холодом и смесью высушенных тысячи лет назад трав.

Он как-то понял, что не вес крышки создавал сопротивление. Ее держало заклинание, парень почувствовал это. И откуда-то узнал, что нужно три бога, ни больше, ни меньше, чтобы сдвинуть крышку.

А может, просто вспомнил? Но откуда, когда он мог видеть подобное? Мысли извивались в мозгу змеиным клубком, но Карн поспешил отбросить их прочь. Не то время. И уж точно не то место.

Тот ощупал саркофаг, удовлетворенно кивнул и Эрра скомандовал привал. Но разбивать лагерь они не стали, лишь плотно закусили галетами и остатками жареного зайца, которого Рокеронтис подстрелил утром. Лук его в итоге пришел в полную негодность, но что характерно, стрел у Песочного человека тоже больше не было. Он точно знал, на сколько выстрелов хватит оружия.

– А теперь, Карн, слушай внимательно, – начал бог мудрости. По зависшему в плотном воздухе, физически ощущаемому напряжению парень понял, что шутки кончились. – Мы в нужном месте, и вышли сюда точно под конец первой лунной недели текущего цикла. Через час с небольшим ткань между мирами здесь истончится настолько, что я смогу ее разорвать. На очень короткий промежуток времени. Дальше Всеотец шел через Дуат и мы последуем за ним. Проблема в том, что ты не можешь туда попасть, пока не умрешь. Поэтому мы… обманем систему.

Карн хрустнул галетой. В тишине полевых сумерек звук показался ему взрывом гранаты.

– Можешь называть это багом, – встрял Локи.

– Да, можешь называть это багом, – кивнул Тот. – А можешь никак не называть. В любом случае в третий раз этот трюк не прокатит.

– В третий? – поспешил уточнить Карн. – То есть до меня кто-то уже так делал? Посещал Дуат в смертной ипостаси?

– Да, – вновь кивнул Тот. – Это был мой брат, Осирис, в одном из своих смертных воплощений.

А это уже не особенно обнадеживало, потому что Карн не был богом, хотя Марика из одиннадцатого «А» в перерывах между стонами и вздохами утверждала обратное…

Тот сказал Карну раздеться. Одежду парня запихали в его рюкзак и убрали с глаз долой. Затем Карн, повинуясь молчаливому взгляду бога мудрости, вошел в саркофаг. Был странно, но совсем не страшно. С ним всегда так – страшно станет потом.

Каменный гроб оказался достаточно большим, при желании тут мог поместиться еще один человек такого же сложения. Карн внимательно осмотрел саркофаг изнутри, и не сразу заметил, что серый камень непонятного происхождения был испещрен вовсе не мелкими трещинами и сколами, как ему показалось вначале. Там были тысячи, десятки тысяч иероглифов, выведенных с филигранной точностью. Карн даже не мог себе представить, каким инструментом это можно сделать. Неужели… лазером?

Наконец, он закончил изучать саркофаг и развернулся, прижавшись спиной к ледяному камню. Гробовой лед мгновенно прошиб его насквозь. На секунду Карну показалось, что в его теле больше не осталось тепла и сейчас он попросту умрет. Но вскоре ощущение дискомфорта пропало, тело быстро адаптировалось.

– И что теперь? – спросил он, посмотрев на богов. – Что мне делать?

– Когда мы закроем крышку, – медленно проговорил Тот, – не пугайся. Может что-то произойти. А может ничего не произойти. Как я уже говорил, в прошлый раз тут был Осирис, я не имею ни малейшего представления, что творится в саркофаге во время Перехода. Подозреваю, там может быть жарко. И скорее всего письмена начнут светиться. Для тебя это не будет иметь никакого значения.

– Так, а делать то мне что? – нетерпеливо повторил Карн. Он начинал нервничать. И больше всего пугал тот факт, что бог мудрости тоже нервничает, хотя старается этого не показывать. «В какое дерьмо ты опять ввязываешься, парень, – промелькнул у него в голове запоздалый вопрос, – ведь это уже дерьмо какого-то другого уровня, готов ли ты к нему?»

– Ничего, – Тот начал потирать руки. Точно так же в Лимбе делал Эрра, когда «сканировал» окружающее пространство. – Думай, о чем хочешь. Будь самим собой и поменьше волнуйся.

– Я вряд ли смогу поменьше волноваться, – честно признался Карн.

– Это зря, – с едва заметной улыбкой протянул Локи.

– Почему? – мгновенно вырвалось у Карна.

– Волнение приводит к дестабилизации ментальных потоков, – ответил бог огня, – и тем больше шанс, что твое тело распадется на атомы в процессе…

– Он шутит! – вмешался Эрра и сурово посмотрел на Локи. – Сейчас не до твоих юморесок, седодушный хохмач!

Рокеронтис изо всех сил сдерживал улыбку, из чего Карн сделал закономерный вывод, что Локи действительно шутит.

Но это уже не имело значения, потому что Тот начал произносить слова заклинания. Он держал руки перед собой ладонями к Карну и медленно раскачивался вперед-назад. Говорил неспешно и монотонно, но было что-то в его словах, что-то отталкивающее, неправильное, несвойственное этому миру.

Карн тяжело вздохнул и попробовал расслабиться. Разумеется, ничего не вышло! А когда боги взялись за каменную крышку, сердце у него подскочило к горлу, а потом камнем рухнуло в желудок, пытаясь утопиться.

– А сколько это займет? – успел спросить парень, пока каменная плита не скрыла от него знакомую реальность.

– Никто не… – услышал он голос Эрры. А потом плита сомкнулась с телом саркофага, отсекая от него все – свет, звук, мысль. Никто не… знает? Карн почувствовал, что злится. Могли бы заранее подготовить! Рассказать об этом ритуале, как тут что и для чего. Ведь Тот любит объяснять, почему ж молчал, как удав, когда действительно нужно было говорить? Или они не понимают, насколько ему сейчас ссыкотно?

С другой стороны, что бы изменилось? Вряд ли ему не сказали чего-то важного. Отбрасывая тему дружбы (хотя мог ли он считать богов своими друзьями?), это, как минимум, в их интересах. Ведь он нужен им. Или в этом вся задумка – чтобы он ничего не знал? Черт, слишком много переменных, слишком много непонятного! Вообще, Карн давно заметил: во всех делах, связанных с богами, всегда много непонятного.

А с людьми? Много ли ясного с людьми? С существами, которые создают Секстинские капеллы, Джокконд, шекспировские сонеты. И с тем же успехом из под их рук выходят атомные бомбы, химическое оружие, ГМО. Есть ли в мире существо менее противоречивое? Наверное, поэтому и боги людей такие непонятные, потому что люди сами напоминают бездонные колодцы, в которых слишком редко что-то отражается, и никак не собрать все воедино.

Карн часто думал – а может ли быть иначе? Ну, совсем иначе. Как было у Стругацких? Счастье для всех, даром! Почему нельзя, чтобы все были довольны, ведь от этого все выигрывают. Или не все? Тут же вспомнились «Секретные материалы», дремучий сериал, от которого Карн в свое время приходил в неописуемый восторг (от него тогда все приходили в неописуемый восторг, потому что не приходить в неописуемый восторг от него было нельзя).

И была там одна серия, где Малдер встречает джина, и загадывает желание. Абсолютно простое и очевидное желание: пусть все будут счастливы. А потом он выходит из здания и… никого нет вокруг. Мир опустел. Совсем. Карн тогда не особенно понял посыл, но теперь взглянул на ситуацию под другим углом. Получается, только так?..

Он и понять не успел, как закрыл глаза. В саркофаге Осириса не ощущалось течение времени. И пространство тоже не ощущалось, то есть он мог бы с тем же успехом лежать на земле, а не стоять на ней, или даже находиться вверх ногами. Вновь открыв глаза, Карн внезапно понял, что минуту назад ему было жарко, а теперь температура воздуха стремительно падает. Парень пошарил взглядом вокруг и не удивился, увидев, что иероглифы, как предсказывал Тот, наливаются бледно-голубым светом. Стоп. Все как раз наоборот – иероглифы гаснут! То есть он в буквальном смысле проморгал момент, когда они начали светиться. Он что, тупо проспал?

Каменная крышка хрустнула и откатилась в сторону. Достаточно быстро, чтобы слепящий дневной свет стеганул глаза Карна раскаленным бичом. Парень зажмурился, но непроизвольно улыбнулся, услышав шорох ветра, голоса птиц и даже, кажется, звук льющейся воды.

Он медленно разжал судорожно сомкнутые веки и попытался сделать шаг вперед. И неминуемо рухнул бы на землю, если бы Локи и Рокеронтис не подхватили его под руки. Боги аккуратно перенесли Карна в сторону от саркофага и усадили на туристическую пенку. Ноги почти не двигались, тело онемело. Он огляделся. Твою мать! Да он же обосрался!

– Все в порядке, – поспешил объяснить Тот. Он присел перед Карном на колени и внимательно посмотрел ему в глаза. – Ты пережил ментальную, а потом и физическую смерть, когда был отрезан от Первого Солнца. И от внутреннего, кстати, тоже. Прости, я забыл предупредить, что могут быть… побочные эффекты, – он резко обернулся на Локи и Рокеронтиса. – Да, я тоже иногда что-то забываю! И надеюсь, мы обойдемся без идиотских шуточек на этот счет.

Два веселых бога согласно закивали, давясь улыбками.

– Это нормально. Выход жидкостей через естественные отверстия. Как во время реальной смерти, когда все мышцы тела расслабляются, – продолжил бог мудрости, деловито ощупывая виски, скулы и шею Карна. – С Осирисом тоже так было, но с тех пор минули тысячи лет, потому я упустил этот досадный момент.

Карн почувствовал кончики пальцев, попытался ими пошевелить. Удалось. Чувствительность быстро возвращалась, а с ней – масса неприятных ощущений. Он не только обосрался, но еще и обоссался и, кажется, облевался. Из носа вытекли, наверное, все сопли мира, из глаз и ушей, судя по всему, тоже что-то текло. Суставы хрустели, мышцы будто атрофировались. Да и соображал он туго.

Эрра присел рядом и протянул Карну алюминиевую кружку, от которой вкусно пахло полевыми травами.

– Сможешь взять? – участливо спросил бог войны.

– Да, наверное, – ответил Карн, с трудом ворочая распухшим языком, который мгновение назад он едва отлепил от иссохшего неба. Парень трясущимися руками ухватил кружку, осушил ее в один стремительный глоток и каждой клеточкой тела ощутил, как влага спускается по пищеводу в желудок и кишечник, а оттуда – разбегается по организму с кровотоком.

– Дело в том, – кашлянул Тот, – что технически ты был мертв во всех аспектах. Не знаю, сколько времени. Может, пару минут, а может – пару тысячелетий. Как работает саркофаг я, признаюсь, не смог понять. Это знал лишь его создатель, мой названный брат. Великая загадка, одна из немногих, что я не смог разгадать.

– Но… – протянул Карн. Язык все еще плохо слушался, да и легкие никак не хотели вбирать в себя положенный объем воздуха. – Но почему… я ничего… не помню?

– Это для твоего же блага, – ответил Эрра. – Ведь саркофаг – это баг, мы обманули систему. Но именно что – обманули, грубо нарушив правила. Сознание смертного может попасть в Дуат только в том случае, если оно больше не связано с другими восьмью телами, которые разрушаются в момент его гибели в Ра. Если же связь сохраняется хотя бы с одним из тел, человек либо не умирает физически (ваши медики называют это комой), либо запечатлевается в окружающем пространстве, став его неорганичной частью, не имеющей собственного функционала и назначения.

– П… призраки! – выдохнул Карн. Кажется, мозги тоже потихоньку вставали на место.

– Так точно, – кивнул бог войны, протягивая Карну еще одну кружку. Эту парень осушил уже в два более-менее размеренных глотка.

– В общем, нам удалось протащить тебя через Дуат таким образом, чтобы для системы все твои восемь тел на это время были мертвы, – резюмировал Тот. – А в Дуате это выглядело именно так, как ты мог бы себе представить. Все вместе мы волокли здоровенный саркофаг через опустевшую страну богов.

– Дорога… Одина? – в два придыхания полюбопытствовал Карн.

Эрра гордо улыбнулся. Мол, молодец, парень, в первую очередь – о деле думает!

– Мы не свернули с дороги, – успокоил его Тот. – На самом деле для нас это была самая легкая часть пути. Ведь мы шли через свой родной мир.

– И я не… не вспомню? – Карн попытался улыбнуться.

– Нет, – улыбка Тота была почти искренней. – И это действительно ради твоего же блага. Сойдешь с ума – это мягко сказано. Скорее перестанешь существовать как единая личность. Твое сознание расщепиться, и будет проецироваться на себя бесконечное число раз. Я видел это. Поверь, трудно придумать участь хуже.

– Я это видел, – донесся из-за спины Тота голос Локи, – я это делал.

– Тебе это не нужно, – за бога хитрости фразу из знаменитого фильма закончил Рокеронтис. И оба разве что не покатились по земле со смеху.

Это разрядило обстановку, Карн даже сумел улыбнуться.

Оказалось, что из Дуата они вышли за пятьсот километров от того места, где вошли в него. С тем же успехом могли выйти на другом конце земного шара. Или всего в паре шагов.

А саркофагу настали кранты. Он весь покрылся трещинами, драгоценные камни, украшавшие благородные письмена, полопались, некоторые – оплавились. Стенки и крышка потеряли прочность и буквально рассыпались на глазах. Карн не удивился, но отчего-то ему стало очень грустно.

Они пробыли на берегу мелкой речушки еще несколько часов, пока парень не пришел в себя. Тот прописал ему травяную настойку по шесть раз в сутки на протяжении, как минимум, трех дней.

– К счастью, – заметил он, – сейчас подходящее время. Много хороших трав можно собрать в полях.

– По осени? – удивился Карн. Он шел наравне с остальными, хотя все еще ощущал некоторую слабость. Часть его вещей боги распихали по своим рюкзакам, чему он был крайне признателен.

– Есть травы, которые собирают даже зимой, – наставительно проговорил бог мудрости. – Есть такие, которые можно собрать только в самый лютый мороз. Когда все закончится, я обязательно расскажу тебе об этом. Жаль, что люди утратили столь ценные знания.

– А они когда-то владели ими? – спросил Карн. «Вновь в пути, – подумал он, Вновь на Дороге Одина!» И теперь этот факт почему-то наполнял его веселым, почти беззаботным задором. Вот так, казалось бы – двадцать шесть лет, а радуется приключению, как дитя! Как там было? Самые трудные годы в жизни мальчика – это первые сорок лет!..

– Люди когда-то владели всеми знаниями, – ответил бог мудрости, ловко перепрыгнув через довольно широкий овражек. – Не забывай, это вы нас создали, а не наоборот. То есть все, что знают боги…

–… знают и люди, – закончил за него Карн. Такая простая мысль. Почему она никогда раньше не приходила ему в голову?

– Строго говоря, вы ничего не забыли, – поправил себя Тот. – Память крови – генетическая память – никуда не делась. Она – в вас. Просто вы разучились ей пользоваться.

– Точнее, вас разучили, – гулко пробасила спина Эрры. Тот со вздохом кивнул.

Они шли еще четыре дня. Однажды Дорога Одина вывела их на трассу, где они подсели в удачно подвернувшийся пикап «Мицубиши». Водитель, классический такой фермер, с черноземом под ногтями и в огромных говнодавах, не побоялся взять на борт пятерых жлобов. В кабину к нему сел Тот, остальные забрались в открытый кузов. Так и ехали, кутаясь в куртки, пытаясь спастись от пронзительного ветра. Одному только Эрре было плевать на холод. Он смотрел вдаль, прищурив глаза, в которых Карн прочел стойкую готовность ко всему. Бог войны шел на войну. Такой вот каламбур.

Пикап провез их почти восемьдесят километров, потом Дорога Одина круто забрала влево. Тот сыпанул мужику горсть тысячных купюр и от души поблагодарил. Боги двинулись дальше.

А потом, возле очередного «подарка от друзей Эрры» они остановились на ужин, но не стали разбивать полноценного лагеря. Карн сразу понял, что они у следующей вехи.

– Теперь Лимб? – спросил он, глядя прямо перед собой и тщательно пережевывая очередную дрянь, невероятно сухую, но, само собой, исключительно питательную. Парень поймал себя на мысли, что после того, как день за днем ешь эти гребаные концентраты, рано или поздно в тебе гарантированно просыпается лютая ненависть к ним. Теперь он хорошо понимал своего кота…

Холодало, дичь встречалась все реже. За минувшие дни Локи поймал в реке пару рыбешек на самодельную удочку, а Рокеронтис собрал еще один лук и подстрелил зайца. Эрра каким-то немыслимым образом поймал еще одного, Карн не удивился бы, узнав, что бог войны сделал это голыми руками.

Но всего этого было мало. На пятерых то здоровых мужиков! Чтоб не помереть от авитаминоза и прочих прелестей затяжного похода, они не в памяти жрали витамины из сухпайков и пили душистые отвары Тота, в которых, по словам бога мудрости, было все необходимое.

– Лимб, Лимб, – запоздало покивал Локи. – Ты какой-то чересчур прыткий, а, парень? Слишком быстро додумываешься до всего. И не скажешь, что смертный. И не скажешь, что помер несколько дней назад! Ха!

– Шутка, что надо, – оценил Карн. – Что б мы делали без твоего умозрительного юмора, коварный ты наш!

– Не дерзи, парень, – Локи хлопнул в ладоши, в стороны разлетелись пестрые искры. – А то поглажу по спинке.

Карн фыркнул и демонстративно отвернулся.

Итак, значит, действительно Лимб. Ну, теперь ему хотя бы не нужно умирать, и он ничего не пропустит! А то ведь о своем путешествии в Дуат боги молчали. Парень честно пытался вытянуть из них хоть слово, а они обходились дежурными фразами типа «все прошло хорошо». И тем не менее, он ощущал их подавленность.

Тот ненамеренно обронил эту фразу – что Дуат опустел. И это лишь доказывало, что Древние ведут проигранную войну. Получается, они действительно так сильно верят в пророчество? Или эта история не про веру, а про отчаяние? Карн не был уверен, что хочет знать.

Виктора с ними не было, поэтому честь перебросить группу в Лимб выпала Рокеронтису. По словам Тота, лучше бы это сделал Карн, но до практических занятий по перемещению между мирами они так и не дошли. Хотя место и время соответствовали идеально. Конец второй лунной недели. Очередной перекресток лей-линий.

Рокеронтис потер руки, стоя у периметра круга радиусом 213 сантиметров. Песочный человек начертил круг прямо на земле при помощи, как он выразился, дедовского метода: в центр вбил колышек, к нему примотал веревку нужного радиуса, а к другому концу веревки примостил еще один колышек. Обвел круг на темной глинистой почве, потом подровнял и углубил бороздку. В бороздку засыпал выданную Тотом каменную соль.

– А ты руки то вымыл? – ехидно осведомился Локи, с прищуром глядя на Песочного человека. – Ты ж в кусты ходил не с дриадами здороваться!

– Я мою руки до того, как иду поссать, а не после, – многозначительно изрек Рокеронтис, – потому что свой болт я уважаю больше, чем тебя.

Под ворчание бога огня Песочный человек прошел в центр круга и замер с закрытыми глазами. По периметру портала Тот выложил шестнадцать объектов. Карн увидел коготь какого-то крупного животного, чей-то клык, челюсть, лоскут кожи, змеиную шкуру (кажется), а еще нечто мерзкое, напоминающее изжеванный глаз. Остальное парень не смог разобрать.

– Предметная магия, – шепнул ему на ухо Эрра, как обычно, без труда уловивший мысли Карна. – Сейчас ей редко кто пользуется, потому что нужные ингредиенты трудно достать. Зато быстро и не дает сбоев.

– А Вик сделал бы по-другому, – также тихо констатировал Карн. Рокеронтис тем временем начал что-то бубнить.

– У Виктора особый дар, – ответил бог разрушения. – Он владеет искусством сакральной геометрии, всегда владел, инстинктивно. А после обучения у Тота стал настоящим колдуном.

– Я видел, – кивнул Карн, – он с собой в тубусе носит ватманы с лекалами для магических знаков. Забавно так.

– А почему бы и нет? – тень улыбки скользнула по лицу Эрры. – Это ведь удобно, а как именно ты наносишь знаки – не имеет значения.

Рокеронтис стал говорить громче и быстрее, так что им пришлось замолчать. Вряд ли они своим шепотом могли сбить Песочного человека, заткнулись скорее из уважения. А затем предметы, разложенные Тотом по периметру круга, начали вспыхивать бездымным синим пламенем – один за другим.

Потом запылал сам круг. Он горел тускло, но с каждым словом, что срывалось с губ бога ночных кошмаров, разгорался все ярче. Наконец пламя достигло пиковой интенсивности, Карн и сам это понял.

– Внутрь! – скомандовал Тот. – Коснитесь его!

Все придвинулись к Року вплотную. Круг двухметрового диаметра оказался маловат для пятерых взрослых мужчин, и все же они сумели в нем уместиться. Карн положил руку на плечо Рокеронтиса, тоже сделали остальные. И все вместе они погрузились в Лимб.