Левиафан. Кровь Ангелов

Глава 8. Врата Тартара

Так глубоко и спокойно Карн спал только в митреуме. Тот прав – у этого места особая энергетика. И люди здесь живут особые, это видно по глазам – таких глаз не бывает у крыс из городских лабиринтов. Это по-настоящему чистые глаза, не замутненные фальшью и лицемерием. Такие глаза никогда не лгут, но и тебя насквозь видят. Их невозможно обмануть, да и незачем. Но это не глаза богов. Это глаза настоящих людей.

Карн пробудился с первыми лучами рассвета и просто лежал, уставившись в потолочные доски. Парень думал о том, что всегда немножко завидовал своим друзьям, которые родились и выросли в деревне. Он то всю жизнь провел в городе, а потому не знал, как океан неба сходится с океаном земли в тонкую дрожащую полоску у самого горизонта. Не знал, как пахнет свежескошенное сено и парное молоко, только что из-под коровы. И тут можно весьма прозаично заметить, что от настоящего деревенского молока его пробирает понос, хотя литром магазинного он вполне может запить селедку.

Помнится, и компьютер у него появился рано, лет в одиннадцать. Лично ему это не мешало вечерами гонять во дворе в футбол вместе с двумя десятками таких же охламонов. Зато многие из его сверстников достаточно быстро предпочли виртуальный мир реальному. Ведь там можно было позадрачиваться месяц-другой и стать реально крутым парнем. Парнем, которым нубы восхищались, которого враги провожали взглядами, полными зависти. И которого старшеклассники не пинали за углом после школы, потому что он щедро делился лутом и водил на топовых РБ.

А потом Интернет открыл ему все прелести жизни. Батины кассеты с порнухой нервно курили в стороне, к тому моменту они были просмотрены раз по десять каждая. А тут был целый океан порева на любой вкус. Главное – не забывать подчищать историю браузера…

Но помимо прочего для Карна Интернет стал чем-то вроде окна в Европу. Он мог изучать сканы манускриптов, за которыми в реальности нужно было ехать в Британский музей. В интернет-магазинах мог заказывать книги, которые издавались штучными тиражами. А еще он мог делать отменные рефераты своим прелестным одноклассницам, чтобы те после уроков дали подержаться за титьку.

Интернет в этом смысле можно сравнить с огнестрельным оружием, которое в руках профессионала может быть инструментом сдерживания, и не позволит вершиться беззаконию. Но в руках обезьяны – это опасность как для нее самой, так и для окружающих.

А потом гайки стали сами собой подкручиваться. Например, статья 282. Теперь за «хачика» или «нигера» можно получить реальный срок. Теперь славить Перуна во всеуслышание опасно, потому как подобные действия подпадают под формулировку «оскорбление чувств верующих». Это выглядит смешным, пока к тебе в дверь не стучат ребята в пагонах. У Карна два товарища сели именно по этой статье.

Первый – потому что на каком-то форуме имел неосторожность обосновать старому еврею всю ущербность его этноса, а еврей оказался представителем Главного раввината в их захудалом городишке, ну то есть – при бабле и со связями. А второй всего-то выкрикнул «не ругайся матом, а то боженька язык отпиздячит» вслед поповскому мерину, который чуть не сбил парня на пешеходном переходе и сквозь приоткрытое окно пообещал сотворить с ним непотребство.

И тут мысль Карна снова круто повернула и возвратилась к ребятам, которые росли в деревне. Для них вся эта политическая требуха оставалась только на экранах здоровенных ЭЛТ-мониторов. Зато они никогда не ошибались в грибах, умели ездить на лошади, знали травы, из которых можно варить вкусные и полезные чаи. Они, как минимум, здоровее городских, и отнюдь не глупее. Хотя, конечно, раз на раз не приходится…

Карн потянулся и склонил голову набок. С соседней кровати на него таращился Локи. Таращился с таким видом, будто читал его мысли.

– Че, выспался? – спросил бог огня. Он даже не попытался говорить тише.

– А ты не боишься других разбудить? – вполголоса поинтересовался Карн. Он давно понял, что Локи – тот еще фрукт, но будить спящего, которому еще спать и спать, это подлость высшей категории!

– А ты думаешь, тут кто-то спит? – донесся из дальнего конца комнаты хриплый голос Рокеронтиса.

– Тот спит, – протяжно зевнул Эрра.

– А вот хрена с два! – хохотнул Локи. – На кровать его посмотри.

Карн приподнялся и глянул на кровать Тота. Ну разумеется, пуста и аккуратно заправлена! И в эту самую минуту бесшумно отворилась входная дверь.

– Подъем, други! – Тот стоял на пороге комнаты свежий, благоухающий, ЗАРЯЖЕННЫЙ. – Бегом приводите себя в порядок, нам уже жрать готовят. Если что – душ за домом.

Вопреки пророчеству Рокеронтиса мыться им пришлось не в реке. Тут действительно был душ, правда – достаточно своеобразный. Выше по течению при помощи широкого деревянного желоба отвели часть потока. Желоб заканчивался на вершине холма, и вода срывалась вниз рукотворным водопадом в обложенную камнем чашу. Вокруг чаши стояла деревянная стена из толстых бревен, стало быть – чтобы молодцы не подсекали за девчулями.

Понятное дело, тут и бани есть. Должны быть. Но для утреннего моциона ледяной душ из чистой речной воды – в самый раз! Карн зашел за бревенчатую стену вместе с Локи: тот заскочил под водопад на полминуты, сразу выскочил, отфыркиваясь, как тюлень, и стал ожесточенно растираться пушистым полотенцем, которое каждому из них выдал Белозар. Карн улыбнулся, думая о том, что бог огня, как ему и положено, не жалует водную стихию.

Сам же он простоял в каменной чаше довольно долго, пока кончики пальцев не объявили о том, что еще минуту-другую и он продолжит свое эпическое путешествие без них. Холодная вода мгновенно разрушила остатки сна, выбила из головы все мысли. Сознание выкристаллизовалось в безупречной прозрачности призму, которую можно было навести на любой предмет и получить подробный перечень объективных данных, как справку в электронной библиотеке. Такое состояние, по мнению Карна, отлично подходило для финальной части похода, где в конце Дороги Одина их ждало некое Испытание, о котором бог мудрости либо ничего не знал, либо не хотел говорить.

На завтрак им подали салат из мелко порубленной вареной курицы и овощей, среди которых Карн признал только репу. В чашках дымился чай, как пояснила Заривласта – с настойкой женьшеня, чтобы придать энергии на весь день.

Карн не хотел уходить отсюда, чувствуя глубокое родство с этими простыми и добрыми людьми. Но потом в памяти всплыл образ Ниссы и настрой парня мгновенно сменился. «В другой раз», – подумал он, отлично понимая, что другого раза не будет.

Боги покинули селение сразу после завтрака. Несмотря на ранний час, жизнь тут уже кипела вовсю, почти всех кого они встретили, Карн видел вчера у кумирни. А когда из-за пригорка донесся перезвон стали, он инстинктивно напрягся и переглянулся с Эррой.

– Отроки балуются, – с улыбкой пояснил Белозар и зашагал дальше.

И вскоре, взойдя на пригорок, они увидели этих самых отроков. Два парня лет по двадцать от роду в одних портках бились на длинных одноручных клинках. Не на затупленных тренировочных, а на заточенных полновесных мечах! Вот это спарринг! Карн в очередной раз подивился этим людям. Они ведь не боги и нет у них под рукой Тота с митреумом, а вот совсем не боятся отсечь себе чего-нибудь.

Парни двигались быстрее пардов, их клинки взлетали и опадали, точно крылья железных бабочек. Сухие, рельефные мышцы вздымались при каждом взмахе и лоснились от пота в ярком свете восходящего солнца. Заметив богов, воины прекратили бой и поприветствовали их.

Белозар сказал, что пункт назначения совсем недалеко, дословно – «в паре верст к югу». Вместе с ними селение покинул высокий седой до матовой белизны старик в черной просторной рубахе ниже колена вроде греческого хитона. Белозар пояснил, что старика зовут Темноврул, он жрец Чернобога и единственный, кто может открыть Страннику путь к Испытанию Одина.

Старик двигался прихрамывая, но держал темп и не отставал. Карн прикинул, что если Белозар давно разменял четвертую сотню, то этому дядьке должно быть под тысячу лет! Он рискнул и спросил.

– Темноврул, вы извините меня за любопытство… – начал он.

– Девятьсот тридцать, сынок, – сухо ответил дед. Из под седых усов выглянул здоровенный желтый зуб. Интересно, это он так улыбается?

– Как же вам удается? – вырвалось у Карна. – Сейчас в городах средняя продолжительность жизни…

– Не удается, – вновь перебил Темноврул. – Это вам с вашими проблемами удается.

– Экология? Стрессы? Образ жизни? – не унимался Карн.

– Тьфу, твою в дышло, – смачно сплюнул дед, – аж слушать противно! Какого еще бреда горячечного ты мне расскажешь?

Карн потупился. Темноврул вновь обнажил желтый зуб. Точно, это он так улыбается.

– Просто жить надо по совести, сынок, – проговорил он, причмокнув губами, – и чтить предков своих. А вы давно под рукой серых ходите. Сами выбор этот сделали. Ну, на нет и суда нет!

– Это каких таких серых? – удивился Карн, подумав, что после этого похода у него к Тоту будет столько вопросов…

– Серые они и есть серые, – Темноврул вновь сплюнул, в этот раз – с откровенным отвращением. – Хозяева ихние, Ангелов стало быть. Ваш жрец зовет их Иные Боги. Только не боги они вовсе. Отрыжка мироздания. Выблядки хуевы!

Чувственный мат определенно был к лицу Темноврулу. Да и вообще, весь его мрачный образ, дышащий могучей древностью, определенно импонировал Карну. Хотя парень сразу признался себе, что побаивается старика. Белозар так и дышал свежестью, энергией, добротой. А вокруг Темноврула стелилась какая-то мрачная гнетущая аура. Не сказать, что плохая. Но темная.

– А о каком выборе вы говорите? – вновь спросил Карн. – Вы сказали, что люди сами…

– Да, люди сами выбрали служить им, – кивнул дед и, крякнув, взобрался на крутой холм. – Были обмануты, ясно дело. Но незнание не освобождает. А слабодушие убивает. Города, машины, стрессы, блять, ваши ебаные. Все это от них. Не наше. Потому и дохнете, как мухи-однодневки.

– Разве мы не воевали? – Карну все это казалось жутко интересным, но очень-очень грустным. – Разве не боролись?

– Кто-то боролся, – пожал плечами дед, показав второй желтый зуб. Кустистые брови, и без того почти полностью закрывавшие ярко-карие глаза, сдвинулись к переносице, будто старик что-то вспоминал. – Тогда еще было, кому бороться. Но не сдюжили, а остальные поджали хвосты. А эти, – он кивнул на спины богов, – эти тоже все просрали. Ждуны, бля!

Темноврул похоже отлично ориентировался в современных реалиях, даже знал популярные мемы из интернет-пространства.

– Че, сынок, удивлен? – дед вскинул одну бровь и стал похож на карикатурного ворона. Его карие глаза внезапно приобрели желтоватый оттенок. – Думаешь, если мы тут посреди леса живем без вай-фаев ваших сраных, так ничего не знаем? Еще лет сто назад я б тебе за одну только эту мысль молотом череп проломил бы. Но – старею, жалеть вас стал чаще.

– Это он шутит, – подал голос Белозар, шагавший во главе колонны. – Темноврул шутник еще тот! Когда постоянно имеешь дело с тьмой и самыми жуткими ее проявлениями, обязательно начинаешь шутить над всем подряд. Или сходишь с ума.

Карн покивал, но тут же понял – не врет этот странный дед про молот, ох не врет! Парень не удивился бы, узнав, что Темноврул при кажущейся старческой слабости смог бы на равных драться с Эррой. Было в нем много таинственного, скрытого от глаз.

Тем временем они прошли через дубовую рощицу и вошли в сосенник. Лес стал темнее, глуше. По сторонам от тропинки меж чахлых кустарников Карн увидел блики стоячей воды. Запахло гнилью. Болото.

А потом они вышли к неширокой полянке, посреди которой стояла высокая известняковая скала. Камень напоминал раскрошившийся череп, он оскалился на них зевом черной пещеры, дышащей темнотой и неприкрытой злобой. У Карна мурашки пробежали по спине и рукам. Тот осенил себя анкхом, Эрра и Локи что-то пробурчали под нос. Лишь Рокеронтис никак не выказал своих чувств, просто маленько побелел.

Белозар тоже как-то поник, съежился. Зато Темноврул расправил плечи, вдохнул полной грудью влажный тлетворный воздух. Он сбросил черный суконный плащ, поудобнее перехватил свой крючковатый посох и вошел в пещеру. Через пару минут вернулся будто помолодевший, с горящим взглядом. Под седыми усами красовался уже полный набор желтых зубов.

– Вот и пришли, – констатировал он. – Всеотец тут поставил последнюю веху. Только жителям Нави сюда путь заказан, – он внимательно оглядел богов. – Так что пройдетесь вдоль скалы, там есть узкая тропка. Даже не думайте свернуть, утопитесь, как пить дать. Особенны ты, – он насмешливо ткнул длинным узловатым пальцем в Рокеронтиса. – Ты самый бойкий, да не самый вумный.

Песочный человек сжал кулаки, но промолчал.

– Через три версты будет еще одна скала, поменьше, – продолжил Темноврул. Говорил он громко и ясно, совсем не как старик, а как полный сил мужчина. – Там тоже пещера. Когда дойдете до нее – парень как раз должен выйти. А если нет – значит пиздец вашим грандиозным планам, уж простите за крепкое словцо. Но можете немножко обождать, ибо пути Нави неисповедимы.

– А ты, Карн, пойдешь через пещеру, – взял слово Белозар. Было видно, что он волновался. Главным образом – за самого Карна.

– Верно, – кивнул Темноврул, – там тебя ждет Испытание. Если пройдешь, вам всем откроется путь к Всеотцу. Если нет – сгинешь навеки, и никто не вернет тебя из нижних горизонтов Нави, где лишь тлен и бесконечные муки.

– А в чем заключается Испытание? – поинтересовался Карн. Все это его откровенно напрягало, но включать заднюю было поздно. На кону стояло слишком многое, как бы пафосно это не звучало.

– Никто не знает, – грустно ответил Белозар.

– Знают лишь те, кто побывал там, – добавил Темноврул. – Но они уже никому не скажут! Ха-ха-ха!

Его раскатистый смех вспугнул двух воронов, что сидели на ветке огромной осины у самой пещеры. Вороны неприятно каркнули, навернули несколько кругов над скалой и скрылись. Карн сглотнул.

– Ладно, не ссы по ляжкам, – сказал Темноврул, отсмеявшись. Внезапно он оказался рядом с Карном и положил свою жилистую руку ему на плечо. Проникновенно посмотрел прямо в глаза. – Ты ведь Странник, а это что-то, да значит! Всеотец не стал бы придумывать испытание, которое ты не смог бы пройти. Помни лишь одно – мир не черно-белый, а тот, кто думает так – дурак, и обречен на поражение. Даже у тьмы есть тысячи оттенков, каждый из которых – целый мир.

Потом они распрощались. Белозар пожал каждому из богов предплечье (так же как Велес и Перун прощались с ними в Лимбе), а Карна прижал к груди. Темноврул хмыкнул при виде таких телячьих нежностей, кивнул богам, на мгновение остановил свой взгляд на Карне и зашагал прочь. Белозар поспешил следом за ним.

С минуту боги стояли в полном молчании посреди болота.

– Этот придурок свой плащ забыл, – нарушил тишину Рокеронтис. Он подошел к плащу, который небрежно валялся на влажной хлюпающей земле и пнул его ногой.

– Не забыл, – поправил Тот, – а оставил его Карну. Думаю, плащ поможет в прохождении Испытания.

– Из всех этих бравых славянских ребят жрецы Чернобога всегда поражали меня больше остальных, – задумчиво проговорил Эрра. – Вот хочется назвать его пафосным, а не выходит. Все по делу говорит, стервец. Как серпом по яйцам!

– Ладно, хорош, – Локи определенно чувствовал себя не в своей тарелке. – Нам вдоль скалы, а тебе Карн – в пещеру. Все просто. Только давайте не будем прощаться и все такое. Скоро увидимся.

– Если умрешь там, – Рокеронтис протянул Карну плащ Темноврула, – я тебя найду и вскрою, понял? Узнаешь, почему меня зовут богом ночных кошмаров!

Эрра и Тот кивнули ему, Локи подмигнул. И без лишних разговоров боги скрылись за скалой, а Карн шагнул в черноту пещеры, накинув на плечи черный суконный плащ, насквозь провонявший дурманом трав, что растут только в самых темных и непролазных чащобах.