Лицей. Венценосный дуэт

Глава 17. Охота на охотника

21 июля, воскресенье, время 19:40

Квартира Молчановых.

– Владик, ну, где она? – слегка капризно вопрошает мужа Эльвира. Супруги сидят на кухне, каждый загружен весело гукающим младенцем. Детям скармливают кашку, пора приучать к обычной пище, первые зубки уже прорезались.

– Должна уже прийти, – отвечает Владислав, глянув на часы.

– Ну, что такое? – возмущается Эльвира, – сейчас надо будет их укачивать, укладывать, а её нет! Позвони ей!

– Да зачем я буду звонить? Она уже, наверное, по лестнице поднимается, – спорит муж. Поднимается и с Настей на руках, которая с огромным любопытством наблюдает за всем происходящим, ставит на газ чайник. В отличие от супруги он может справится одной рукой.

– Чего ты возмущаешься? Она работает и тебе всегда помогает. Чуть ли не первый раз за лето с друзьями встречается, – выговаривает мужчина жене.

– Ну, да, в первый раз. Сколько она к своему Пистимееву бегала? – ехидничает Эльвира.

– Ну, а когда девочке бегать к мальчику? Самый возраст. К тому ж не просто так, она ему к экзаменам помогала готовиться.

– Чаю налей! – командует женщина, уклоняясь от ручек Витюшки, норовящего ухватить матушку за волосы.

Минут через пять чаепития Владислав произносит:

– Что-то действительно задерживается… – идёт с Настюшкой к телефону, отводя голову от загребучих ручек, нацелившихся на ухо.

Он набирает номер, но Эльвира не слышит никакого разговора. И муж из прихожей возвращается озабоченный.

– Эля, у тебя есть телефоны одноклассников Даны?

– Где-то есть… а что случилось?

– Дана не отвечает. Телефон откликается, но звонок тут же сбрасывается. Будто она разговаривать не хочет. Или не может.

– Сейчас, – Эльвира подхватывается и бежит в спальню. По пути взвывает:

– У-у-й! Настя, пусти сейчас же!

Через десять минут дозваниваются до Пистимеевых. Их номер нашёлся в телефонной памяти. Владислав вовремя вспоминает об этой современной опции. Трубку подняла Карина, её просят позвать отца, когда выяснили, что Саши дома нет. Эльвира вздыхает с облегчением:

– Загуляли небось. Парочка ведь…

– Слушаю вас, – раздаётся в трубке жизнерадостный мужской голос.

– Это Владислав Олегович, отец Даны, – принимается объяснять Владислав, делает паузу, – Эля, забери Настю и укладывай их. Я сам разберусь.

Эльвира хватает дочку до кучи к брату и уносит детей.

– Вы отец Саши?

– Да, Вадим Петрович меня зовут.

– Вадим Петрович, Дана позвонила час назад и сказала, что через полчаса будет дома. И вроде её ваш сын провожал. Всяко может быть, плюс-минус десять минут, но дело в том, что она по мобильнику не отвечает.

– Так мы сейчас Сашу и спросим, – жизнерадостно заявляет Вадим Петрович, – он как раз пришёл. Саша!

21 июля, воскресенье, время 20:20

Квартира Пистимеевых.

– Бл…й род! – выдаёт Сашок после разговора с отцом Даны.

– Саша! – панически реагирует Софья Петровна.

– Говорил же, давай до дома доведу! – Саша не обращает внимания на встревоженных родителей, набирает номер, слушает гудки.

– Да, – откликается телефон.

– Артём! У вас вроде предусмотрена сигнализация в экстренных случаях?

– Есть такая.

– Включай её. Дана пропала, – Саша собранно и лаконично всё рассказывает, – Довёл её почти до дома, расстались рядом с автобусной остановкой в 19:15. Идти ей оставалось не более пяти минут. Если бы зашла в магазин, всё равно через четверть часа была бы дома. В 19:50 ей на мобильник позвонил отец. Мобильник ответил, но звонок тут же был сброшен. Явно телефон уже не у неё.

– Понятно, – мрачно отвечает трубка, – не надо было её слушать. Ладно, проехали. У тебя всё!

– Да.

– Будут новости – звони.

21 июля, воскресенье, время 20:30

Квартира Дёминых.

Артём стоит у телефона, набирает номер за номером. Если абонент отвечает, то после опознания следует короткий диалог. Команда – подтверждение команды.

– Миша (Гоша, Коля, Саша, Паша), Дана пропала. Сигнал «Полнолуние». Сбор через полчаса у главного входа Чеховского парка.

На всё про всё у него уходит десять минут. Мать пытается что-то узнать, Артём отделывается дежурными фразами. Надевает джинсы, крепкие ботинки, куртку, что-то засовывает в карман.

– Ты надолго? – тревожится мать, посылая вопрос уже скачущему по лестнице сыну.

– Нет! Через пару часов вернусь.

21 июля, воскресенье, время 21:15

Чеховский парк, ближайшая скамейка у входа.

– А ты откуда взялся? – Артём хмуро глядит на невозмутимого Зильбермана.

– Я его позвал, – вступается Паша и на всеобщее молчаливое «на фига?» поясняет, – без жидомасонской мафии никак. И умный он… в некоторых местах. Вдруг что посоветует.

– Ты порядок нарушил, – спокойно обвиняет его шеф лейб-гвардии, – что будет, если каждый начнёт тащить сюда всех желающих.

– Не горячись, Артём, – заступается Гоша, – её высочество не была бы против. Сам знаешь, как она к нему относится.

Пистимеев открывает было рот, но спохватывается. Пробовал уже высунуться, на него смотрят косо, уже высказывали в стиле «что же ты, а?». Ситуация выравнивается без него. Кириллом.

– Яша, ты согласен выполнять все приказы старших? – и предупреждает уточнения, – Артёма и мои, как уполномоченных её Величеством лиц?

– Да, – удивительно для него лаконично отзывается Яша.

– Вопрос исчерпан, – докладывает Кирилл Артёму. Тот кивает и обращается ко всем.

– Тема одна. Что и как будем делать? Идеи, мысли, предложения есть?

– Есть, – опять лаконично заявляет Яша и разражается мыслями, а в конце выдаёт предложения, – трясти продавцов прилегающих магазинов бессмысленно. Так же как водителей такси и общественного транспорта. Магазины закрыты, рабочий день окончен, никого не найдём. Начинать надо завтра с раннего утра. Второе. Как я понял, у Даны забрали мобильник. У сотовых операторов есть неизвестная широкой публике возможность определить координаты мобильника. С точностью до нескольких десятков метров. В каких-то случаях точнее. Есть важная рекомендация. Ни в коем случае никому не звонить на её номер, чтобы не спугнуть грабителя.

– У кого есть знакомые из персонала сотовых операторов? – Артём переводит разговор в плоскость конкретного.

– Или знакомые, у которых могут оказаться такие знакомые, – добавляет Яша. Пистимеев поднимает голову.

– Г-х-р-м, кажется, я знаю, кто может найти таких. Это отец Даны. Наверняка оборудование для них мимо его «Инфотехна» не проходит.

– А у нас у кого-нибудь мобильники есть? – спрашивает Кирилл. Руку поднимает только Яша.

– Шеф, я займусь извещением, чтобы никто на номер Даны не звонил, – и Кирилл отходит в сторонку с Яшей.

Подходят ещё двое парней из класса Кирилла, чуть погодя Гризли. Артём задумчиво смотрит на них и выдаёт следующий приказ.

– Все, кто живёт далеко отсюда, перебирайтесь к тем, кто живёт близко. Дня на три. Завтра утром вопрос должен быть решён. Срок общего сбора не должен быть больше получаса. Договаривайтесь сами. Я, Пистимеев, Каршин, Климов, Нестеров – самые предпочтительные кандидатуры.

Ничего конкретного не сделали, но разошлись через час с чувством, что собирались не зря. В любом деле не обойдёшься без организационного и подготовительного периода.

Артём выполнил обещание, данное матери. И даже перевыполнил. Не только сам пришёл домой, как и обещал, через два часа, но и трёх друзей привёл, слегка шокировав матушку. Отец у него был в длинной командировке, а матушка спорить с сыном побаивалась. Подумав, он забрал к себе опоздавших на встречу. Всех троих.

21 июля, воскресенье, время 23:25

Квартира Гоши Климова.

– Вот этот снимок тоже надо напечатать, – замечает Гризли из-за плеча Гоши, – она здесь точно так же одета, как сегодня. Джинсы, кроссовки…

Дальше он затрудняется назвать наименование верхней части. Это у парней всё просто, а у девчонок, поди разберись. Но Гоша соглашается.

– Десятка хватит?

– Делай штук по двадцать, – советует Гризли, – народ ещё подтянется, вдруг понадобится.

Парни сидят за фотоувеличителем в освещённой тусклым красным фонарём комнате. Гризли живёт на краю возможного, – чуть что, и не уложится в норму полчаса на общий сбор, – и решил тоже подселиться к кому-то поближе. Всё для мобильности, всё для победы, – так одобрил их решение Паша.

Сейчас парни печатали фотопортреты Даны в трёх вариантах. Лицо крупно в анфас и профиль, не строго, в пределах имеющихся вариантов. И в полный рост.

– Вроде всё, – заключает Гоша, – давай, промывай и в глянцеватель. А я по нашим заказам немного отработаю. Жалко зря реактивы переводить.

22 июля, понедельник, время 10:15

Улица Марка Галлая.

Спустя пятнадцать часов почти на том же самом месте, где Дана не по своей воле продолжила путь не в нужную ей сторону останавливается брутальный внедорожник «Ирбис» серо-стального цвета. К нему подходят два молодых человека, почти подростки. Один за другим юркают на заднее сиденье в гостеприимно распахнутую дверь.

Мужчина, сидящий за рулём, оборачивается.

– Я Владислав Олегович Молчанов, отец Даны.

– Зильберман Яков.

– Арентов Борис.

Оба парня поочередно пожимают протянутую руку.

– Вы мне кое-что должны передать.

Борис протягивает толстый конверт.

– Здесь десять экземпляров, Владислав Олегович. В трёх проекциях, полный рост, анфас и профиль. Чёрно-белый вариант, к сожалению. При необходимости напечатаем сколько угодно.

Неулыбчивый мужчина кивает, роется в сумке под сиденьем, протягивает мальчишкам три компактных коробки.

– Мобильники. Я забил номера себе и перекрёстно между телефонами. А также все номера вашего класса, которые только нашёл. Передайте вашему старшему, он разберётся. Аппараты ваши, вы за них ничего не должны, распоряжайтесь по своему усмотрению.

Мужчина замолкает. Яков вынимает из коробки аппарат, включает. Борис толкает его в бок, получает взгляд «Отвали!».

– Если новостей нет, вы можете идти. Что-нибудь накопаете, сразу звоните.

– Пока ничего. В полицию планируете обращаться?

– Да. Сейчас поеду. Будьте на связи.

Парни выходят, и Яков сразу делает вызов по выданному мобильнику

22 июля, понедельник, время 13:05.

Приёмная начальника Сокольнического РУВД.

– Меня ждёшь, Дмитрич? – в приёмную входит высокий и объёмистый мужчина в форме полковника.

– Да, господин полковник, – подскакивает со стула средне молодой мужчина в обычном тёмном костюме. Следователь Карганов.

– Заходи.

– Какие неприятности на этот раз, Николай Дмитрич?

– Никаких, господин полковник, – улыбается шутке начальника Карганов и начинает излагать:

– До обеда к нам обратились с заявлением о пропаже несовершеннолетней девушки… – полковник морщится, но не прерывает, – понимаю, в таких случаях восемь из десяти находятся в течение недели, но что-то мне подсказывает, что не зря он к нам обратился. Владислав Олегович Молчанов, клановый. Дочь исчезла. Вчера вечером позвонила ближе к семи часам, уверила отца, что через полчаса будет дома. Ходила на прогулку в парк с одноклассниками. Учащаяся имперского Лицея. По уверению отца, девочка дисциплинированная. Есть одна странность. Мобильник, который у неё был, откликается на звонок, но тут же сбрасывает. Типичная картина в случае воровства. Грабитель обычно какое-то время разбирается с телефоном. Меняет пароль, иногда сим-карту, но происходит это не сразу. Есть шанс отловить вора. Молчанов обещает задействовать свои связи и произвести так называемую локацию телефона…

– Что это такое?

– Я как-то слышал, – объясняет Карганов, – эту методику мы пока не использовали. Мобильники пока вещь редкая, грабители тоже их не освоили. Но способ определить текущее положение сотового телефона есть.

– Так-так… – полковник начинает барабанить пальцами по столу, – интересно. Ты видишь возможность быстро отловить грабителя?

– Причём с минимальными затратами. Молчанов организует локацию, его помощники отследят вора, мы его берём тепленьким.

– Какие ещё помощники?

– Одноклассники пропавшей девочки землю роют. Как пояснил Молчанов, у них очень дружный класс…

– Хм-м, не хватало ещё нам толпы дилетантов…

– Скорее, это плюс, господин полковник. Пока они гоняются за таксистами и водителями автобусов, которые могли быть в этом районе, мы быстро опросим жителей близлежащих домов. Они не могут, не имеют права и даже не догадались об этом. Но шансов найти свидетелей больше.

– А ты хитрец, Дмитрич…

– Если хотят помочь, пусть берут на себя самую трудоёмкую часть. Они уже снабдили меня десятью экземплярами фотографий… вот, – Карганов выкладывает снимки на стол.

– Красивая девочка, – вертит фотографии в руках полковник, – только всё это может не помочь. Сам понимаешь, по всему видать, глухарь нам светит. Очередной.

– Есть вероятность, – не соглашается Карганов, – что это работа нашего маньяка. Возраст и фактура пропавшей Даны Молчановой подходят под его вкусы. Так-то он тёмненьких предпочитает, а Молчанова – рыжая, но в остальном похоже.

– И если это маньяк, то мы ничем не рискуем, – догадывается полковник, – очередная жертва, а безнадёжный висяк у нас и так есть.

– Так точно, господин полковник, – ставит точку следователь, – ничего не теряем в любом случае.

– А если не маньяк?

– Мы выясним это, если распутаем дело. Тогда выделим в отдельное производство…

– И получим раскрытое дело, – заканчивает полковник и берётся за телефон, – Семёнов? Загляни ко мне.

– Кто?! – появившийся через минуту Семёнов раскрывает глаза, – Дана Молчанова?!

– Ты что, знаешь её? – полковника заинтересовывает реакция подчинённого.

– Господин полковник, считаю, что мы обязаны сделать всё для организации её поиска, – решительно заявляет Семёнов.

– Вот как? – полковника, кажется, забавляет горячность следователя. Карганов тоже смотрит с любопытством. Но пояснения его коллеги быстро смывают улыбки с их лиц. Все резко делаются серьёзными.

– Молчанова очень толковый помощник нашего Марченко. Это она обеспечила нас материалом для ДНК-дактилоскопии. Она же и посоветовала обратиться в ту лабораторию. Благодаря ей у нас будут образцы ДНК преступников. Теперь мы легко сможем проверить любых подозреваемых.

– Ого! – не удерживается от восклицания Карганов.

– Молчанова в некотором роде наш человек. Поэтому… – Семёнов с надеждой смотрит на начальство.

– Давайте так… – слова полковника прерывает звонок телефона.

– Да. Слушаю вас, Владислав Олегович. Не дозвонились, потому что он у меня. Можете говорить, я в курсе дела. Так-так… белая машина?

При этих словах Семёнов напрягается и замирает.

– Марка и номер не известны. Ожидаемо.

Полковник ещё немного слушает журчащий в трубке голос и прощается.

– Уже поняли, да? Твои помощники, – кивок Карганову, – нашли свидетельницу. Продавщицу магазина на той улице. Как раз примерно в это время, 19:10-19:15, она видела, как в белую машину напротив входа мужчина то ли завёл, то ли затащил девушку. На заднее сидение. Машина тут же уехала…

– Белая машина! Точно! Это они! – Семёнов подскакивает на стуле от возбуждения.

– Не суетись, Степаныч, – останавливает его полковник, – по-крайней мере, ясно одно. Все признаки похищения налицо. Дмитрич, возбуждайся и начинай работать. Что найдёшь, тут же Семёнову. Нам надо окончательно разобраться, они это или нет. Если нам повезёт, закроем этот висяк, а то столько крови нам из-за него выпили… всё, господа, за дело!

22 июля, понедельник, время 18:40.

Тенистый проулок в районе Тёплый Стан (соседний с Сокольниками).

Миша Анисимов.

Нет, клановые это сила. Мы и сами могли нанять такси или на своих двоих подойти, но это время, затраченные деньги, которые ещё собрать надо. Не у всех карманные деньги на такси найдутся. Мы запаслись, но насколько широка эта чёрная полоса, в которую мы попали? Никто не знает, так что помощь отца Даны очень кстати. Мы подъезжаем по проспекту к незаметному переулку всей толпой в микроавтобусе. Первая дюжина. Вторая – линия поддержки, во второй машине, за нами. Весь транспорт корпорации «Инфотехн», с нами четверо из службы безопасности, включая водителей. Мобильники, что нам бесплатно дал Владислав Олегович, такая мелочь на всём фоне.

Меня душит тёмная злоба. Внутри, как в клетке, воет и бьётся взбесившийся зверь. Парни испытывают что-то похожее. Артём выглядит так, что будь я в обычном состоянии, смотреть бы на него боялся. Того и гляди убьёт за любую мелочь. Никто не обращает внимания, все такие. Даже у хлипкого Яшки мелькает что-то неумолимое в глазах, как у ядовитой змеи, изготовившейся к броску. Он у нас сегодня за вперёдсмотрящего, на постоянной связи. На самом деле поисковая машина перед нашей, микрофургончик с антенной на крыше, своего рода передвижная сотовая вышка. Она ищет телефон Даны. Медленно, мы уже рядом, проезжаем проулок.

– Стойте! – командует Яшка водителю, – мы удаляемся. Расстояние сорок-пятьдесят метров.

Лишь бы это была не квартира, – думаю я. Мы можем не удержаться, взять штурмом, а это грозит большими сложностями.

– Выходим! – Артём выпрыгивает сам, на нас даже не оглядывается. А зачем? Мы уже рядом.

Автомобиль-пеленгатор разворачивается и заруливает в проулок. Артём разбивает нас по двое-трое и нацеливает каждую группу на свою позицию. Блокируем весь проулок. Пять человек на тот конец, эту сторону закроет группа Кирилла из второй машины.

Нам с Яшкой повезло, мы в центральной части, там, где в проулок выходит арка. Через неё можно зайти и заехать во внутренний двор. И всем нам повезло, как выясняется почти тут же.

Очень любят такие арки гопники, место контроля всех входящих и выходящих. Потолок над головой, не мочит, если дождь пойдёт. Плохо просматривается, удобно залётного фрайера, как они говорят, избавить от «лишней» наличности в кошельке. Наше с Яшкой появление вызывает оживление. Поначалу.

– Оп-па! Какие люди! А чо без охраны? – ухмыляется перец в майке и кепке, перебрасывая дымящийся бычок с одной стороны рта на другую. Видать, главный, остальные его охотно поддерживают жизнерадостным гоготом.

Останавливаемся. Их надо проверить, и Яшке мой приказ не нужен. И смотреть назад-вбок не надо, чтобы знать о парнях, которые уже рядом. И смотрят на меня. Яшка подносит мобильник к глазам, тычет кнопки.

– Гля, пацаны! – возбуждается второй и тоже в кепке, – они нам мобилу подогнать хотят!

– Правильные фрайера, знают порядок, – одобряет ещё один, тоже в майке, но уже без кепки. Все четверо потихоньку отлипают от стенки и неторопливо охватывают нас в полукольцо.

Не надо так спешить! Мы чуть отступаем, но из арки уходить не собираемся. Прикидываю, что если это не те, то можно будет использовать их, как языков. Они, наверняка, местные. Чему нас только Дана не учила.

Есть! Бинго! Из кармана наиглавнейшего трезвонит до боли знакомый рингтон. Первая музыкальная фраза из Destination Calabria. Попались, голубчики! Моё лицо само расплывается радостным оскалом. Теперь надо почесать затылок левой рукой. Радость радостью, но про сигнал забывать не надо. Яшка тоже гадко ухмыляется, спрятав телефон.

Наша неподдельная азартная радость приводит гопников в недоумение, которое нарастает, когда в арку входит ещё несколько человек. Первые проходят мимо. Им надо закрыть проход с той стороны.

– О-о-о! Какой знакомый рингтончик, – не могу справиться с ухмылкой и словами тоже не совсем управляю, – а чо трубу не берёшь, козлина? Тебе же звонят?

Вид у наших гопников становится совсем не такой уверенный. Они уже на исходной позиции, вплотную к стеночке, нас в два раза больше. Теперь мы запечатываем их в полукольцо. И лица у нас, ну, очень довольные.

– А ну нах отсюда! Всех порежу! – вопит главный гопник и делает быстрое движение рукой. Блестит лезвие ножа. А вот это ты зря!

Слева быстрая тень блокирует сектор возможного удара портфелем-щитом. Артём? Тёмное и бурлящее неудержимо выплёскивается, правый кулак со скоростью молнии впечатывается в глаз гопнику. Он прилипает к стенке, от Артёма тут же прилетает мощный пинок по рёбрам. Потом от меня, получай, сука! Нож боязливо звякает при падении. Слева и справа мелькают руки и ноги.

Никакой драки не получается. Лихую четвёрку вбиваем в асфальт буквально за три секунды. Только Пистимеев не сразу останавливается. Он тоже дальний выход перекрывал. Остервенело избивает ногами крайнего. Тот даже кричать не может. Его оттаскивает Яшка. Неохотно оттаскивает. Он тоже отметился, видел его пинок краем глаза в колено тому самому крайнему.

– Всех уложить лицом вниз, руки за голову! – командует Артём, – нож не трогать!

Всё правильно, улика. Отволакиваем всех чуть в сторону, подальше от ножа. Телефон тоже из кармана не вынимаем. Гопники не сопротивляются, только чуть поскуливают.

Меня потряхивает некоторое время, не всю злость сбросил. Ладно, оставим на потом. Наша работа на сегодня закончена. Через пять минут в проулок заворачивает пара машин. Полицейский джип с синей полосой и вишнёвая «Волга». Любят в России давать автомобилям речные имена.

Дальше начинается полицейская тягомотина. Нам ещё ничего, Артём отдал следаку наш список, мы в статусе свидетелей, и всё. А вот люди в форме бюрократию развели на полную. Нож в пакет, само собой, в протокол, отловленные на роль понятых прохожие стоят с лицами, полными стоического терпения. Ещё у одного нашли кастет – в протокол, заверение подписями. Аккуратно вытащили мобильник Даны, – аж сердце ёкнуло, – тут же провели следственный эксперимент. Яшка опять позвонил, продемонстрировав понятым вызываемый номер и имя. На изъятом мобильнике высвечивается вызывающий номер Яшки. Всё заносится в протокол.

– Всё советую рассказать без утайки, – холодно говорит задержанным следак, – или пойдёте, как сообщники похищения, изнасилования и убийства.

Два ножа в сердце, два слова: «изнасилование» и «убийство».

– Это не мой! – хрипит вожак и оглядывается на приятеля, – Толян, чо за подстава?

Ага, подстава! А то не знал, что телефон чужой! Всё это уже не интересно. Толян, торопясь и глотая слова, рассказывает, что тупо подобрал сумочку с телефоном на тротуаре. Да, на том самом месте. Их ждут долгие выяснения, что там было, сколько и куда всё подевалось. Но это без нас. Мы сваливаем. Да и гопников увозят.

– Держите нас, пожалуйста, в курсе, Николай Дмитрич, – напоследок Артём обращается к следаку.

– Подробно не смогу, но основное узнаете, – обещает следак. Обманывать ему смысла нет, мы, по факту, здорово им помогаем. Лицо у него умеренно хитрое, но в глаза смотрит прямо.

22 июля, понедельник, время 20:15

Квартира Молчановых.

С огромным беспокойством Эльвира следит за мужем, что говорит по телефону. Хотя почти не говорит, больше слушает. Хоть и уверяет она его, что с дочкой всё будет хорошо, но у самой сердце сжимается. А вдруг их сейчас в морг на опознание позовут?

Но нет! Владик почернел с виду за эти сутки, но она бы такие новости почувствовала без слов.

– Мобильник Даны нашли. Но это просто гопники. Увидели на тротуаре сумочку и тут же прикарманили. Это не похитители.

– Найдут, – стараюсь, чтобы голос звучал уверенно, но, кажется, слабо получается.

Не только Владик помрачнел, во всей квартире сгустилось тяжёлое ожидание. Маленькие почти не плачут, тоже что-то чувствуют. Буквально заставляю себя им улыбаться.

22 июля, понедельник, время 17:15

Особняк где-то за городом.

Дана.

Познакомилась воочию с маньяками, век бы их не видеть. Живыми и невредимыми. Вот у себя на работе на железном столе была бы рада. И вот сама лежу почти нагишом на каком-то топчане-кровати привязанная. Почти нагишом, трусики пока на мне.

Вчера вечером, ночью и почти весь день меня не трогали. Не считать же за полноценное насилие хватание мимоходом за всякие места. Да и любой бы на их месте… жалко им машину не заблевала. Вырвало только здесь, когда на территорию заехали. От резкой смены положения, когда из машины вытаскивали, меня и начало полоскать.

Закинули в какую-то каморку, я плохо соображала, но когда мне ошейник надели, успела заметить, что снять его без инструментов – дохлый номер. Эти две твари посадили меня на цепь. Снять или сломать не реально, но я попробовала. Стены каменные, вентиляция только через щель у пола. Дверь наружу открывается, значит, можно выбить. Вот только я до неё не достаю.

Оставили мне бутылку с водой и пару бутербродов. К еде не притронулась, а воды глоток отпила. Больше не стала, знаю, что он туда добавляет. Но плеснула немного на стены, чтобы подозрений не было. Поутру мне приказали раздеться и забрали одежду. Выторговала оставить трусики, хоть что-то будет снимать перед тем как. Это же ритуал, от него нельзя отказываться, – на это они поддались. Осторожничают, козлы. Меня ж надо снять с цепи, дать раздеться, потом снова спутать. И будь со мной один, у меня появился бы хороший шанс. Но никто мне его не дал. Пока.

И как так я вляпалась! Надо было позволить Пистимееву проводить до дома. Ну и что, что мне прокладки надо было купить? Он мог на улице подождать, какие проблемы? Зато какие славные приключения я на все свои места нашла. Напоследок.

Дану загоняю в её каморку. И, пожалуй, выпускать её уже не буду. Она давно ничего членораздельного выдать не может. Отвечаешь за реакции тела? Вот там и сиди!

Мне, Катрине, особо переживать нет причин. Через несколько дней я окажусь на столе у Семёна Григорьевича? Да ничего подобного, это тело Даны там окажется. А я вернусь к своим, к моему патриарху. И у меня уже есть трофеи. Я не всё нужное вычерпала из этого мира, но и то, что узнала, сильно поможет нашей вымирающей расе. Так что я не всё теряю, только часть трофеев.

У нас есть проблема… нет, не так. Проблемища! Огромные сложности с воспроизводством. Я – первая, кто за несколько сотен лет смогла родить. Овуляция у нас не как у людей, а раз в пять лет. По-видимому, издержки долгого срока жизни. Беременность стандартно заканчивается выкидышем или мертворождением. Что-то с нами не так. Обращение получается далеко не всегда. Некоторые просто умирают. Конечно, надо всё проверять, но гипотеза у меня уже есть. Несовместимость групп крови. Надо нашу кровь исследовать, что у нас там с ней. И некоторые методы исследования я уже знаю.

Есть вероятность, что я исчезну бесследно и никуда не вернусь. План патриарха может дать осечку, но тут ничего не попишешь, уйду в плановые потери. Сколько раз я сама так планировала, значит, придёт и моя очередь. И ещё неизвестно, чем кончится. Я внимательно наблюдаю и жду прокола с их стороны. Им только стоит нож оставить в пределах доступа, тогда я смогу сильно их удивить. Или шило какое-нибудь. Мне и его хватит, чтобы глазки выковырять. А пока притворимся тихой овечкой.

– Алекс, а это ведь ты тот самый маньяк, которого полиция больше года ищет?

Алекс, возящийся у стола в отдалении, награждает меня долгим взглядом. «Смущённо» отвожу взгляд, мне так неудобно за нетактичный вопрос, ага. Алекс – средне высокий парень, подтянутый и симпатичный шатён. Намного старше меня, но, пожалуй, тридцати ещё нет. В деньгах, судя по всему, не нуждается. Интересненько. Видать, для полного счастья ему надо прикончить партнёршу. Чёрный вдовец, сука!

– Ты не слишком много знать хочешь? И откуда тебе моё имя известно?

– Так слышала, как к тебе приятель обращался. Не хочешь – не отвечай. Кто ж тебя заставит?

Ой, он подходит, поигрывая длинным узким ножом. Да-да, я пугаюсь…

– Что-то ты слишком много болтаешь, – проводит кончиком лезвия мне по животу. Плашмя. Потом ниже…

– Нет-нет, вдруг я дёрнусь, поранишь мне самое чувствительное место.

Ухмыляется и водит мне лезвием по груди, плечам. Немного щекотно и металл приятно холодный.

– Алекс, а можно просьбу?

– Чего?! – страшно удивляется, нож убирает.

– А что? – с ответным удивлением распахиваю глаза, – разве приговорённые к смертной казни не имеют право на последнее желание?

– И чего ты хочешь? – отходит к столу, употребляет ножик по назначению, режет бутерброды.

– Ну, это… – надо помяться и посмущаться, – ты же у меня первый мужчина будешь… хотелось бы узнать, чем так хорош секс.

Кто молодец? Я – молодец! Мне даже покраснеть удалось. А теперь можно и оторваться.

– Ну, а что? Родители запрещают, все вокруг твердят «нельзя!», но теперь-то мне всё можно!

Моего будущего первого мужчину и по совместительству палача пробивает на хохот. Смотри-ка, у него и чувство юмора есть! Он почти нормальный человек.

– А-ха-ха-ха! Ты как персонаж из анекдота! Ха-ха-ха! Знаешь такой? – давясь смехом, рассказывает:

– Изнасиловали монашку четверо. Она встаёт, отряхивается и говорит: «Хорошо-то как! И удовольствие получила и без греха», ха-ха-ха!

Кривлю губы, смеяться мне не обязательно. Это надо мной смеются.

– Бутерброд будешь?

А буду! Есть хочется и контакт надо выстраивать. И, натурально, ем с рук. Только один.

– Не хочу больше. Сухо.

Напоил. Причём не из заготовленной для меня бутылки. Открыл при мне бутылку минеральной, налил стакан. Мимоходом погладил грудь, от неожиданности слегка дёрнулась и чуть пролила воду, когда он не больно ущипнул за сосок. Замираю. Есть возможность поиграть.

– Сделай так же. Нет, с другой.

Долго упрашивать не пришлось.

– Ладно, хватит, – отгоняю и вот странность, он слушается, – мне надо подумать и прочувствовать.

Ощущения действительно интересные. Похожие на мои, в ранней юности, так-то Катрина склонна к более острым ласкам. Мне сейчас всё можно, и если получится, он свои касания собственной кровью смоет.

Мой партнёр по схватке, – надеюсь, он не доберётся до роли сексуального, – не понимает и не может понимать, что драка между нами уже идёт. На настоящий момент в фазе осторожного и внимательного изучения противника. Кто и когда запрещал улыбаться врагу? Не принято, да, но никто не запрещает. Обычно все наносят мощные удары с руганью и страшным лицом, но кто мешает нанести смертельный удар, нежно улыбаясь супостату.

Он ошибётся, обязательно ошибётся. Я уже вижу, насколько непозволительно он беззаботен. Разбаловали его предыдущие жертвы, сильно разбаловали. Наверняка, многие из них, а может и все, имели возможность нанести тяжёлый ущерб насильнику. Или даже убить его. Девочки приучили его не ждать особого сопротивления, самые крепкие быстро ломались и видели только один путь к спасению: полное повиновение в глупейшей надежде на милосердие насильника.

– Интересная ты девушка, – обращается из своего угла с бутербродами, – никогда таких не видел. Пожалуй, я отпущу тебя. Если хорошо себя будешь вести.

Ага, вот оно. Даёт надежду и предлагает хорошо себя вести. То есть, прыгать под его дудочку со всем старанием. Угу, высоко, часто, с максимальным подъёмом коленей и широким разведением их в стороны. Только ты меня этим не купишь, я точно знаю, что ты мне приготовил. Последнюю твою девушку я сама до последнего сантиметра со скальпелем исследовала. Так что девочки-лапочки ты не получишь.

– А если ты будешь себя хорошо вести, то я от тебя никуда не уйду, – между прочим, искренне хохочу. Уж больно у него вид озадаченный. Моя стихающая головная боль окончательно меня покидает. Смеюсь так, будто он один из моих парней, с которыми я иногда кокетничаю. Слегка. И на самом деле я уже отношусь к нему, как к другу, с которым мы затеяли весёлую игру. Почему нет? Война и схватка это тоже игра.

Первый раунд за мной. Давно поняла одну вещь в сложнейших межполовых отношениях людей. Мужчина не может сделать ничего плохого кокетничающей с ним женщине. Если она ему хоть немного нравится. Исключения бывают, но на то и правило, чтоб были исключения. Если кокетство усилено искренней симпатией со стороны дамы, то противостоять этому мужчина не сможет. Есть ещё один мужской рефлекс. Мужчина никогда не откажет в посильной помощи красивой девушке, беспомощно хлопающей глазами и глядящей на него с надеждой. Характерный случай читала у кого-то из классиков русской литературы. Хорошо его помню, потому что долго думала над ним.

Барышня идёт по тёмной улочке. Торопится, пугливо оглядывается, нехорошая слава у этого района города. Барышня очень надеется добраться до дома благополучно, но не знает, что впереди её уже ждёт грабитель. Дюжий мужчина, уже прикидывающий чего и сколько он поимеет с жертвы. И вот, предвкушая лёгкое и удачное дельце, он выходит навстречу и загораживает ей дорогу.

Девушка вдруг бросается к нему.

– Ой, как хорошо, что я кого-то встретила! Сударь, не могли вы немного проводить меня. Мне так страшно одной на этой тёмной улице.

– Извольте, сударыня, – неожиданно для самого себя грабитель делает ручку крендельком, за которую тут же цепляется барышня.

И всю дорогу она щебечет, рассказывая, как ей было жутко, пока ей не повезло встретить спасителя в его лице. Очень довольный своей ролью мужчина благопристойно доводит барышню до дома. Отблагодарила ли она его поцелуем, не помню. Но грабитель, что интересно, ни тогда, ни после не пожалел о том, что не отнял у девушки кошелёк.

Люди очень внушаемы. Если разобраться, то что я делаю со своими одноклассниками? Внушаю. Все этим занимаются. Все взрослые внушают что-то детям с разной степенью успешности. Вот и сейчас я потихоньку-помаленьку вывожу своего противника и партнёра на определённую линию поведения. От секса я не отказываюсь, я его жду, но мне немного страшно, так что ты не торопись. Всё будет, только ты не торопись.

Второй раунд.

Алекс садится на кровать, я сдвигаюсь с изгибом, чтобы дать ему место и тихонько придвигаюсь обратно. Он или не замечает моё осторожное движение или делает вид. Замираю и завожу глаза, он легонько гладит меня там, в том месте, откуда ноги начинаются. Потом увиливаю.

– Нет-нет, больше не надо!

– Будешь со мной спорить? – твёрдыми пальцами слегка сжал бедро с внутренней стороны.

– Нет-нет, я хочу впечатление сохранить, – смотрю на него слегка затуманенными начинающимся возбуждением глазами, – меня впервые мужчина касается.

Думает и поглаживает меня по животу и бёдрам вокруг запретного, – временно, временно! – места. Дальнейшее выводит его на ту дорогу, где командовать буду я.

– Сними рубашку, – мой голос переполнен низкими обертонами и слегка хрипит. И жадно смотрю, как он её расстёгивает. Он хорошо выглядит. Не профессиональный атлет, но в форме. Слегка курчавятся волосы на груди. Не торопясь рубашку расстёгивает. Я не спускаю с него глаз, а он с моего лица. Дурачок! С моим опытом я смогу и Казанову с дон Жуаном заставить собачьи команды выполнять.

Делаю лёгкие, совсем незаметные движения корпусом и бёдрами, показывая нарастающее нетерпение. Глаза его слегка стекленеют, руки продолжают мять мою грудь. Я не увиливаю, наоборот, подставляю, прижимаюсь навстречу. Но мне хочется, очень хочется, чтобы он прижался обнажённым торсом к моей голой груди. Давно не испытывала таких впечатлений, и в каком-то смысле это будет первый раз. Дана внутри странно притихла. Необычное ощущение, делаешь что-то впервые и точно знаешь, насколько и как это будет приятно.

– Какая ты… – тоже слегка охрипшим голосом говорит Алекс, не снимая с меня рук, – впервые мне такая попадается. Откуда только взялась?

– А что такого? – извиваюсь под его ладонями, – ты сумел меня добиться. Приложил силы, энергию, хитрость. Не всякий на это способен…

Хвалите мужчин, хвалите! При каждом удобном случае хвалите. А потом вейте из них верёвки, крепче не будет в мире снастей.

– Прижмись ко мне, – не выдерживаю, открыто выражаю своё желание.

Алекс приваливается, вижу его жадный взгляд близко, совсем близко, но я хочу ещё ближе. Уворачиваюсь от его губ.

– Нет! В лицо не целуй! Потом! А то мне башню сорвёт.

Немного погодя.

– Ложись на меня, – и он меня слушается, тычется губами куда-то в плечо.

Примериваюсь, целую его куда-то под ухо. Остренько, чуть-чуть с зубами. Он слегка дёргается, но чувствую, ему приятно. Извиваюсь под ним, выискивая удобное положение. Мне уже хочется всего и сразу. Алекс закидывает на кровать ноги, располагается на мне. Так же остро целую его в плечо.

– Потрогай меня там… сильнее, – хриплю ему в ухо, перед глазами бьётся учащённым пульсом жилка.

– Хорошо, что ты мне руки связал, а то бы я тебе всю спину в кровь разодрала, – извиваюсь, брыкаюсь и бросаю бёдра навстречу его пальцам. Ещё немного и меня накроет. Под моими губами у основания шеи пульсирует артерия. Прижимаюсь зубами вокруг, для маскировки. Затем чётко выверенный лёгкий прикус. Чтобы прокусить два миллиметра кожи и четверть миллиметра толщины артерии особых усилий не надо. В рот бьёт щедрая, густая, солоноватая струя. Как давно я не чувствовала этого вкуса!

Но нельзя! Насладилась, а теперь… выплёскиваю изо рта полстакана крови, уворачиваюсь от струи. Слишком многие болезни у людей переносятся таким способом.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – ору я всполошённо. Алекс тормозит, не понимает, что произошло, тупо смотрит на расширяющееся на кровати красное пятно.

– Аптечку, Алекс! Быстро! Быстро, Алекс! Пластырь, срочно! – стараюсь столкнуть его с себя.

И он опять слушается! Спрыгивает с кровати, но ему мешают слегка спущенные штаны и катастрофически быстро падающее кровяное давление. Валится на пол. Пытается подняться.

– Быстрее, Алекс!

На самом деле, при таких ранах быстро и энергично двигаться нельзя. Впрочем, и спокойное лежание не поможет. Да ничего уже не поможет.

Пока Алекс барахтается на полу, я завожу руки под попку и дальше, под ноги. Про мою гибкость Алекс не знал, и связал меня гуманно. Не рука к руке, а наподобие наручников. Кольцо на одном запястье соединяется с кольцом на другом. Между руками расстояние сантиметров в двадцать. Любой из такой фиксации вывернется.

Надо спешить. Типичная ошибка в бою, разрешить себе торжествовать и ликовать по поводу промежуточной победы. Есть второй, который может войти в любой момент. Но я уже отвязываю ноги. Есть одна! И вторая! Я практически свободна! Я всё-таки торжествую, но на ходу. Щерюсь на возящегося на полу Алекса, тот в смертном страхе закрывает глаза.

Где он там нож положил? Ага, на столе. Иду в тот угол, наступая на бедро Алекса. Надеюсь, ему приятно…

Время 19:05.

Степан Махотин.

Дорога в посёлок заканчивается, и сам посёлок не велик. Вот и особняк за высоким забором.

Классную тёлку мы вчера оторвали! В бок заехала локтем, зараза, но ничего, сочтёмся. Открыть ворота, загнать машину, закрыть ворота. Козёл этот хозяин, не оставил дистанционки, приходится вручную откатывать. Новомодный способ, нажимаешь кнопочку, ворота сами отъезжают. Но нам, бля, не положено. Мы, бля, типа пролетарии.

Что там шеф поделывает? Не погонит ли куда ещё? Не, бля, шеф в теме, соображает. Отгонял выбросить всю одежду тёлочки. Всё правильно, лишние улики ни к чему держать. В пакет добавить камень и забросить в реку недолго. Выбрать только место поглубже.

Что-то тихо на втором этаже. Шеф уже оторвался и отдыхает? Завидовать нет смысла, – непроизвольно вздыхаю, – но всё равно завидую. Всё, бля, понимаю, он прав, не удержусь. Уж больно сладко держать тёлочку за горло в момент общего оргазма. А потом можно и выбрасывать очередную одноразовую сучку. Их много вокруг бегает. Статистика, бля, говорит, что их намного больше, чем мужиков. Так что, ха-ха-ха, благое дело делаю, выравниваю перекос.

Что-то за дверью тихо, спит шеф что ли? Посмотрим, мне доложиться надо…

Чо за нах! Кровать в крови, в красной луже в одних штанах валяется шеф… сбоку быстрое движение, бля-а-а-а!

Степан раскрывает рот в безмолвном крике, потрясённо глядит на торчащий из него нож. Ножичек шефа. Всё тело пронзает и парализует шокирующий удар острой боли. Вздохнуть невозможно… чо за нах?!

Степан падает на пол, вгоняя лезвие ещё глубже в солнечное сплетение. Очередной мощный болевой удар выбивает сознание.

– Делай два, – комментирует голая Дана, сидя у стены на спинке стула, ноги на сиденье, – это, дорогуша, называется приступ острой кинжальной боли. Как оно тебе? Оргазм не напоминает?

– Эй, – Дана спускается со стула, осторожно толкает босой ножкой в плечо, – ты чего? Уже всё? А поговорить? Вот все вы мужики одинаковые!

Дана.

Задумываюсь. А где моя одежда? Их одежда мне не нужна.

Поиски ничего не дают. Ни в комнате, ни в окрестностях ничего нет. В соседней комнате нахожу какое-то покрывало, надо бы ножик, а он в этом мудаке торчит. И возится с вытаскиваем не хочется. О, какой-то, пусть задрипанный, нахожу. Прорезаю пару отверстий в ткани, сойдёт за пончо.

В какой-то подсобке нахожу старые штаны системы «рабочая спецовка», но достаточно чистые. И ношенные же ботинки размера на три-четыре больше. Я красотка потому что, и у меня маленькая ножка. Еле до тридцать седьмого размера дотягивает, при росте в 167 сантиметров.

А это у нас чего? Ага, тут душ есть! И вода в наличии, только горячей нет. Бр-р-р-р, в холодной долго невозможно, зато бодрит.

Возвращаюсь к своим незадачливым ухажёрам в комнату, кажется, я видела у них мобильник. Учиняю обыск и много чего нахожу. У меня в сумочке денег не так много было, рублей сто пятьдесят, но есть две карточки, на которых уже суммы исчисляются тысячами. Моя и общая, нашей кассы взаимопомощи. Гадство, их нет! В портмоне Алекса в его сумочке, денег даже больше, рублей восемьсот. Наличку выгребаю, его карты оставляю. Куда они моё подевали?

Нашлись кусачки, кажется, они бокорезами называются. У зеркала возле стены, чуть не наступая на мужчину, не знаю, как его зовут, раскусываю ошейник. У-ф-ф-ф! Я свободна, а теперь и от символа рабства избавляюсь. Швыряю испорченную вещь в Алекса.

22 июля, понедельник, время 20:35

Квартира Молчановых.

Звонит телефон. Хмурый Владислав Олегович снимает трубку. Из неё слышится звонкий, чуть виноватый голосок.

– Привет, па. Вы меня там не потеряли?

Конец главы 17.