Личный дневник моей фиктивной жены

Глава 12

— Настя, выйди, нам надо с Алексеем Владимировичем серьёзно поговорить. — Вишня деловито выпроводил секретаршу за дверь и продолжил уже сосредоточенно говорить со мной. Со мной снова говорил мой милый, кокетливый и сладкий зам — родная Вишенка на торте «Строй-Инвеста». — Алексей, сокол ясный, и что мы не в духе? Похмелье?

— Вишня, ты осторожнее на поворотах. Ты же знаешь, что я после встречи со следователем ни капли в рот не взял. Зачем ты рассказал в офисе, что Ника погибла? Почему Настя занимается организацией похорон?

— А что это скрывать? Этот, кстати, майор приходил в офис и людей допрашивал, уточнял, какие у вас были отношения с Вероникой Игоревной. Как раз вчера, когда ты отъезжал к своей маме. Как отнеслась к случившемуся Зинаида Макаровна?

— Мама спокойно восприняла весть о гибели Вероники. Она сказала, что Ника предчувствовала свою смерть. Тем утром, в субботу до моего приезда она же приезжала к маме до меня. Она и у неё что-то искала. Я пытался выудить у Береславы, что же такого моя жена искала секретного? Но она молчит, я даже увольнением грозил, и то не помогло. Раз Вероника искала эту вещь накануне…своей гибели, значит, за неё можно зацепиться. И что же майор Лёвушкин спрашивал?

— Разные каверзные вопросы. Изменял ли ты Веронике? Ссорились ли вы? О врагах, о конкурентах, о Паше.

— Лёвушкин! Гад! Этот следак ещё и сплетни обо мне разнёс. А что сотрудники?

— Сотрудники ничего не знают о вашей с Никой личной жизни. С виду вы выглядели гармоничной счастливой парой, никто бы и не подумал никогда, что ты изменяешь жене. А про врагов и конкурентов — а у кого их нет?

— Алексей Владимирович, вот, посмотри, что выбрала Настенька: или тёмно-фиолетовый с лиловыми вставками и вышитыми малиновыми цветами с золотом, или чёрный с грязно-голубым гипюром и нашитыми синими розами. Тебе какой больше нравится?

Передо мной на стол упал каталог с изображениями гробов. Я перекрестился и закрыл каталог.

— Олег, давай не сейчас.

— Алексей, Алексей, очнись, миленький! А когда, если не сейчас? Ты можешь так бесконечно откладывать похороны. В конце концов это необходимо самой Веронике. Тебе её нужно похоронить с почестями и отпустить в мир иной, пусть отдохнёт. Да и я уже порядком подустал от твоей отстранённости к работе из-за всего этого.

— Олег Юрьевич, вы в последнее время стали всё чаще забываться, кто я, и кто вы! Вам не кажется, что вы переходите границы дозволенного?! И подскажи на милость, на кой чёрт у нас в офисе гостевой диван, чтобы ты там зажимал девок? Как после твоих свиданок на этом диване гости должны сидеть? Расскажи! — Видит Бог, я не хотел упоминать об увиденных любовных утехах Вишни и Настеньки. Но Олег? Я не мог понять, что вдруг стало происходить с Вишним. Раньше он всегда был со мной чинно благородным, вежливым, даже заискивающим, я бы сказал. И меня это бесило. Порой Олегу в отношениях в коллективе и в отношении меня не хватало напора, характера, хотя в работе ему не было равных. С акульей хваткой Вишня отбирал у конкурентов лучшие проекты по застройке, увеличивал прибыль «Строй-Инвеста», решал проблемы заморозки очередной стройки, но стоило моему заму выйти из рабочей роли, как он становился покладистым котёнком, что совершенно не сочеталось с его дикой любовью к своей скромной персоне. Олег и раньше был на грани своего нездорового эгоизма и какой-то безумной жертвенности мне и «Строй-Инвесту». Но теперь стал совершенно другим человеком — грубым, агрессивным, непредсказуемым, скрытным. Словно Вишнего подменили накануне убийства Ники. Я мог, конечно, списать сбой эмоционального состояния Олега на его усталость. Ведь в связи с последними событиями ему и правда приходилось работать больше, руководить компанией в моё отсутствие. Но… Всегда есть пресловутое «но».

— Алексей Владимирович, можете думать обо мне, что вам заблагорассудится. У вас же обо всём есть своё правильное мнение, других просто не существует. Пока была жива Вероника Игоревна, вы себя хоть как-то сдерживали в рамках приличия. — Олег тяжело опустился на стул и с таким сожалением посмотрел в окно…огромное окно моего кабинета от пола до потолка во всю стену.

— Олег, я не хочу разговаривать на таких тонах и ссориться с тобой без повода. Поэтому объясни спокойно, что с тобой происходит? Ты хочешь прибавки к зарплате или личную секретаршу? — Я шутливо пытался сгладить возникшие в нашем с Олегом общении острые углы.

— Вероника… Вероника! — Глаза Олега налились слезами, он стиснул руками голову, и надрывно продолжил. И то, что он сказал, перевернуло мой прежний мир. — Вот кем она для тебя была? Дурочкой, которая жила в твоей золотой клетке по фиктивному браку? Ты же мизинца её не стоил! А я любил её. Я любил её! Понимаешь?! Ааа, тебе, Юрьевич, это чувство не знакомо. Настеньку, говоришь, я на гостевом диване зажимал? Так это, чтобы отвлечься и не думать снова и снова, что я больше никогда не увижу нежное лицо и не услышу звонкий голос любимой Ники. Ты! Ты мог целовать, обнимать, ласкать Веронику в любое время по щелчку пальцев. Но нет! Ты глупец! Ты изменял этому ангелу направо и налево! А мне оставалось довольствоваться глупышкой Настей. Каждый раз в постели с ней я закрывал глаза, представляя, что занимаюсь любовью с Вероникой. Чего мне только стоило при тебе и на людях сохранять холодность по отношению к Нике. Поэтому заканчивай театрально изображать из себя страдальца и оплакивать якобы любимую жену. Мне уже это становится противно. Не хочешь хоронить Веронику, это сделаю я. И чёрта с два меня кто-нибудь остановит.

— Хорошо, Олег. Будем хоронить Нику завтра. Гроб давайте возьмём тёмно-фиолетовый с лиловыми вставками, только не чёрный. Раз тебе нравилась Вероника Игоревна, ты должен знать, как она не любила чёрный цвет. И ты прав: я совершенно не ценил свою жену и ничего о ней не знал…уже и не узнаю никогда. Ты лучше меня о ней осведомлён, стало быть, пригласишь на похороны тех, кого бы Ника была рада увидеть на прощание.

— В первую очередь нужно пригласить Береславу и Зинаиду Макаровну, затем Павла Баршая и шеф-повара «Пегаса». И позвони Лёвушкину, пусть он сообщит неведомому нам свидетелю о похоронах, коль уж Вероника с ним дружила. Алексей, а ты ещё можешь узнать о своей фиктивной жене больше, если захочешь. Тебе нужно только найти то, что искала Ника. Это был её…

У меня резко зазвонил телефон, и я жестком остановил Олега, не давая ему договорить. Странно, но мне звонила Береслава. Это, разумеется, было вполне возможным явлением. Вот разве что за всю свою работу у меня моя помощница по хозяйству звонила мне лишь однажды.

— Алексей Владимирович, миленький, простите, Христа ради простите меня. Но я больше не смогу у вас работать. Мне надо уехать. Но вы будьте спокойны: еду на неделю я вам сготовила, уборку полную в доме сделала.

— Береслава, подожди, как уехать? Зачем? Когда? Объясни толком пожалуйста.

— Да говорю же: уехать мне надо сегодня же вечером. Ждут там. Алексей Владимирович, и ещё, знаете, мне удивительное сообщение от Анжелики Романовны на телефон пришло: «Баршай — убийца». Ой, всё, не могу больше говорить! Не поминайте лихом! — И из трубки послышались гудки. Береслава бросила трубку. Я ничего не понял из сказанного ей сумбура и начал ей звонить сам, но «Абонент временно был недоступен». Что за чертовщина?! Я встал из-за стола и начал нервно расхаживать по своему кабинету, чем вызвал беспокойство ещё и Олега.

— Что-то случилось?

— Береслава, кажется, уволилась. Я ничего не разобрал из её слов. Она протараторила, что сегодня вечером уезжает. И ещё сказала, что Баршай — убийца. А теперь «Абонент временно был недоступен».

— Баршай убил Нику? — Глаза Вишни округлились. А до меня и не дошёл сразу смысл этой фразы.

— Не может быть. Вишня, как же так? Анжелка прислала Береславе сообщение на телефон с текстом: «Баршай — убийца». Если это действительно правда, почему она тогда позвонила или написала не мне, а моей помощнице по хозяйству? Всё, хватит с меня. Собирайся!

— К Павлу Юрьевичу едем?

— Нет, блин, к Папе Римскому. Конечно, к Баршаю. Надо уже расставить все точки над «и».

И мы рванули с Вишним. Олег лишь успел бросить Настеньке: «Заказывай тёмно-фиолетовый и подтверждай на завтра похороны. И поставь в офисе фотографию Ники с траурной ленточкой.»