Личный дневник моей фиктивной жены

Глава 49

Я прошёлся бегло глазами по всем страницам дневника, отметил для себя, что успел прочитать, и чему стоит уделить внимание. В случайном порядке я открыл запись Ники от 1 мая 2009 г.

«Нормальные люди в этот день гуляют, празднуют, собираются дружно за шашлыками с радостными криками «Мир. Труд. Май.». А я сижу одна взаперти, в своей золотой клетке…в дорого-богатом доме Алексея Корфа. Мой фиктивный муж сегодня не в духе, может, я нарушила очередной несуществующий пункт нашего брачного договора? Не знаю, вроде молчит, а то бы уже давно всех собак на меня спустил. Видно, мой благоверный собрался к какой-то возлюбленной, сначала из душа больше часа не выходил, новым парфюмом надушился с лихвой, потом перебрал половину гардероба и одел новый костюм фисташкового цвета с запонками, что я ему с любовью выбирала… Жених на выданье — ничего не скажешь. Одно радует, погода сегодня ненастная и под стать моему настроению. Снова застала Береславу за любованием фотографиями Алексея. Мне стоит большого труда молчать. Сил моих больше нет, как хочется высказать мужу всё, что я…уже давно думаю об этой…помощнице по хозяйству. Но я делаю хорошую мину при плохой игре — такова цена расплаты за то, что Береслава знает о моём секрете. Правда, боюсь, если она захочет рассказать Корфу, что я от него скрыла…её ничто не остановит. И как Береслава только узнала? Ума не приложу. Бог мне свидетель, я совершенно ни в чём неповинна. Но разве Алексей поймёт? Нет, конечно, даже слова сказать не даст в своё оправдание. Да что там говорить, я сама себя виню, хотя умом понимаю, что на то была воля Божья, и от меня ничего не зависело.»

Я невольно закрыл дневник, боясь узнать, что же такого могла натворить любимая. Но больше меня опять напрягло то, что Вероника патологически боялась мне открыться. Я открыл дневник и продолжил чтение.

«Я берегла его, как могла, и успела уже полюбить. Я старалась не нервничать, хотя рядом с фиктивным мужем и его любовницами это в принципе невозможно. Но на Новогодней вечеринке в «Строй-Инвесте» на меня накинулась новая пассия Алексея, пока он у себя в кабинете зажимал одну барышню, вторая в дамской комнате вцепилась мне в волосы, в итоге я упала, ударившись о раковину. Низ живота пронзила острая боль, по ногам потекла кровь, я понимала, что не успею доехать до больницы, как бы Феликс не гнал, но в душе надеялась на чудо. Чудо не произошло — я потеряла нашего с Алёшей ребёнка. Феликс поклялся молчать и не говорить о случившемся Алексею, да его и не интересовали наши с мужем отношения. А вот вездесущей Береславе прямо покоя не давало, как мы живём, о чём любезничаем, почему ссоримся и спим раздельно. И эта проныра умудрилась узнать, что у меня прервалась беременность. Видимо, она тоже понимала, что моему фиктивному мужу будет не по нраву сия новость, поэтому стала меня шантажировать. Она выдвинула довольна странные условия: я должна была изображать с ней дружбу и всячески потакать ей, расхваливать перед Алексеем, поддерживать её значимость в нашем доме. При этом делала свою работу Береслава халатно, грубила мне постоянно, чуть что напоминала про мой секрет и грозила открыть Алёше правду, какая я — непутёвая, пустая жена. Пустая жена, пустой брак, пустота в душе. Алексей почти не смотрит в мою сторону, только если мешаю ему или нужна в качестве жены на каком-нибудь праздном мероприятии. Я наивно полагала, что, если рожу своему фиктивном мужу реального ребёнка, он что ли оттает, увидит меня наконец-то, в нём взыграют хоть какие-то тёплые чувства. Теперь об этом не может быть и речи. Вокруг него полно барышень, все как на подбор: красивые, стройные, статные, глупенькие (это важно, ведь Корф чертовски не любит умных женщин) и лёгкие…и детородные в отличие от меня. И не ровен час, когда Алёша мне точно укажет на дверь и вернёт обратно как бракованную вещь. Я порядком устала бояться и ждать, когда наступит такой момент, что впору самой уйти. Но куда? Как я уйду? Кому я буду нужна? Конечно, наш фиктивный брак — это не жизнь. Алекс измучил меня упрёками, недовольством и безразличием. Есть такой подарок — бабочки в коробке. Вот они там бьются, бьются о коробку, летать не могут, тянутся к едва уловимому свету, а потом их какой-нибудь прихотливой особе на радость выпускают, и в скором времени эти бабочки погибают. И я точно одна из тех бабочек.»

Я давно закончил читать, по щекам текли горячие, солёные, непрошенные слёзы.

Если бы я только знал, что Вероника беременна. Я не уберёг её, из-за меня, моей похоти она пострадала. Если бы я показал Нике свою любовь, она мне доверилась, и у нас мог родиться малыш. Наш ребёнок погиб! И в этом был виноват только я.

Я был раздавлен и жалел, что меня спасли после нападения мстителя. Покоился бы себе с миром и бед не знал. Хотя, возможно, на то Божья воля, что я остался жив. Я допускал мысль, что моя теперешняя жизнь — сплошное наказание за все совершённые грехи.

Я вытер слёзы, попытался успокоиться, мне надо было собраться с мыслями, с духом и решить, как быть дальше. Чёртов мститель ждал меня в Слободе…одного. Следовательно, мне надо было как-то незаметно покинуть больницу, найти где-то транспорт. И я не придумал ничего лучше, чем обратиться к чаровнице-медсестре Светлане. Та прибежала ко мне в палату незамедлительно.

— Вы передумали?

— О да, детка. Я предлагаю тебе сыграть в ролевую игру, за которую прилично заплачу.

— Ооооу, что за игра? И вообще при чём здесь деньги? Вы мне приглянулись, я же…от чистого сердца предложила вам скрасить одиночество.

— Светик, я тебе охотно верю, но не смеши старого дядю, мне пока больно смеяться. Итак, тебе нужно меня вывести из больницы, и чтобы ни одна муха нас не заметила, найти мне машину и одежду с документами моими раздобыть, само собой. — С минуту лицо Светланы выдавало мыслительный процесс. Затем у неё загорелись глаза, и, видимо, договорившись сама с собой, она выдала.

— Ну это вам дорого обойдётся. Я же буду рисковать своей работой, репутацией, а если эти ваши следователи что-то спросят, заподозрят меня.

— Даже не сомневался, что ты согласишься. А переспать было бы дешевле?

— Зачем вы так усложняете и опошляете? И, наверное, да, дешевле, ведь мы бы с вами доставили друг другу удовольствие.

— Светлана, я более не могу терять ни минуты, входите в роль как можно скорее.

Светочка согласно кивнула, вздёрнула свой милый носик и деловито вышла из палаты. Она явно считала себя миссионером и гордо несла незримое знамя миссии впереди себя.

А моим исключительным правом было — ждать, точнее томиться в ожидании и молиться, чтобы эта любвеобильная медсестра справилась со своей задачей и помогла мне. Телефон молчал, за окном тоже стояла непривычная тишина, и, прикрыв глаза, я задремал. Видимо, прошло достаточно времени, поскольку разбудила Светлана меня уже в сумерках. Спросонья я не сразу сообразил, что к чему.

— Вставайте, Алексей. Вот у вас сон крепкий — не добудишься. Постовые медсёстры отдыхают, дежурный врач давно сделал обход, больные после ужина спят, сейчас самое время вас вывести из больницы.

— А что с охраной?

— Ой, у них какой-то хоккейный матч, они «болеют» за наших, им точно не до вас будет.

— Славно. Подождите, а полицейские возле моей палаты дежурят?

— Дежурят. Но вы не беспокойтесь, я вас как бы поведу на процедуры, а оттуда выведу и посажу на такси.

— Светочка, вы — богиня.

— Аккуратнее больной, а-то я решу, что вы-таки попали под чары моего обаяния, и примусь вас соблазнять. Так операция началась, ваша задача — прикинуться умирающим, я пошла за каталкой.

— Зачем каталка? — Я озадаченно взглянул в след уходящей Светочке.

Света вернулась минут через десять с встревоженным выражением лица, отчего я порядком напрягся.

— Что-то случилось?

— Случилось: пациенту плохо стало, надо его реанимировать. Только вы больно здоровым выглядите для умирающего. Вот я вошла в роль, а вы?

— Эмм…ааа… Вы импровизируете, ясно. Сейчас. — Я скривил лицо в скорбной гримасе, и в этот момент у меня реально проступила кровь на повязке, низ живота пронзила острая боль. — Твою мать!

— Что это? Вы переигрываете. — Медсестра побледнела.

— Светочка, мне реально плохо, поехали скорее.

— Куда в таком виде? Вам надо рану обработать, а если что-то серьёзное? И вообще, если вам там хуже станет, я вам ничем помочь не смогу. — Света перешла на визг, и я испугался не за своё самочувствие, а что нас услышат и сбегутся на наши крики.

— Да тише вы. Успокойтесь.

— Как тут успокоиться? У вас идёт кровь, а вы собираетесь сбежать из больницы!

— Светлана, смотрите на меня. — Я взял за руку трясущуюся от страха медсестру. — Сейчас вы выкатите меня, обработаете рану и посадите на такси, ничего не изменилось. А дальше я сам буду нести ответственность за своё здоровье. Если хотите, я заплачу вам больше с учётом новых рисков.

— На машину скорой.

— Что?

— Вы поедете не на такси, а на машине скорой помощи.

— С какого перепугу? Какая машина скорой помощи? Чтобы вся округа узнала?

— Наоборот, так будет безопаснее, мы не станем включать мигалку, мы вас в машину уложим, как будто поехали на вызов, никто и не заметит. А любое такси в случае чего потом по камерам могут проверить и отследить.

Я почесал голову, задумался и согласился со Светланой. Моя идея — уехать на такси оказалась бы провальной, я не учёл, что на первом же посту нас тормознут или погонятся за мной прямиком в Слободу. Надо было отдать должное медсестре, она недурно придумала, как мне лучше сбежать.

— Хвалю, Светочка. Вот вы и успокоились. Пора, красавица, нас ждут великие дела.

Я уселся в каталку, зажал рукой рану, скорчился от боли, и мы погнали со Светланой стремительно мимо дежурившего у моей палаты полицейского. Тот едва успел нас разглядеть, Света чуть не сбила его с ног лишь на повороте в другой коридор прикрикнула: «Мы срочно на перевязку». Мы неслись слишком быстро, коридор за коридором, этаж за этажом, меня и без того мутило, а тут мелькания перед глазами, дабы совсем не стало худо, я прикрыл глаза. Кажется, я успел потерять сознание, потому что очнулся в полуосвещенном узком помещении, моя спасительница-медсестра активно трясла меня за плечо. Я еле разлепил веки, изрядно тошнило, рана неистово ныла.

— Слава Богу! Вы живы.

— Не дождётесь!

— Мне не до шуток. — Светлана сняла с меня повязку и, прикрыв руками рот, с ужасом уставилась на меня. Я предчувствовал, что она вот-вот уберёт руки и закричит, поэтому предупредительно остановил её.

— Мой ангел в белом халате, вы и не такое видали, уверен. Тихо, тише, успокаивайтесь, ничего страшного не происходит, обрабатывайте рану, и я поеду по своим делам. — Я медленно отнял руки Светы от лица, нежно поцеловал их и притянул медсестру к себе, дабы она никуда не вырвалась и принялась за дело.

Светлана высвободилась из моих объятий, отошла от меня, вытерла подступившие слёзы, помыла руки, одела перчатки и приготовила какие-то приборы.

— Я вам сделаю анестезию с обезболивающим, на какое-то время должно стать полегче, но потом рана будет опять болеть. Потерпите пожалуйста и прикройте глаза, я не могу работать, когда на меня смотрят.

Я подчинился, прикрыл глаза и стиснул зубы, потому что к тому моменту боль стала нестерпимой.

Светлана управилась с моей раной достаточно быстро, боль действительно стихла, кровотечение остановилось. Я нерешительно открыл глаза.

— Да можно, можно. Нервишки вы мне потрепали, конечно, Алексей Владимирович.

— Готов искупить все издержки.

— У вас главное мерило в жизни — деньги?

— А что же ещё?

— А как же любовь, дружба?

— Вас потянуло на сантименты, Светлана?

— Не совсем. Но сегодня вас спасла не я, определённо, а её любовь к вам. Она держит вас на земле и не даёт погибнуть.

— Чья любовь? Вы второй раз говорите о неведомой мне особе.

— Вы мне ничего не должны, а вот с водителем скорой придётся расплатиться, сейчас провожу вас к нему, скажете ему, куда вам надо, он и домчит в два счета.

— Светочка, вы не ответили на мой вопрос.

— Считайте, что моё молчание — ваша плата за услугу. И попрошу вас идти до машины молча.

Я был не в состоянии бороться с хрупкой медсестрой и требовать от неё объяснений, и ушёл ни с чем, точнее с новыми вопросами без ответов. Пока мы шли по длинному коридору до машины, я вдруг вспомнил последний звонок на мой телефон: «Харе девку глазами раздевать! Ты меня в игнор кинуть решил?!..».