Личный дневник моей фиктивной жены

Глава 43

9 декабря, воскресенье

— Что? Марго?!

— Да Марго, Марго. Корф, вставай, мне пора на работу. — Маргарита усиленно трясла меня за плечо.

— Какую работу? Марго, откуда ты здесь? — Я пытался открыть глаза, но веки казались тяжёлыми, а яркий свет извне слепил меня. Моя голова раскалывалась, тело ломило, будто по мне проехался танк.

— Oh mein Gott. Du wirst mich verrückt machen.

— Христа ради, Маргарита, говори по-русски, у меня нет самоучителя по немецкому, как у Иллариона, я тебя не понимаю.

— Я говорю, что ты мне надоел хуже горькой редьки.

— В каком смысле?

— То есть, что я русским языком выражаюсь, что немецким, ты меня в любом случае не понимаешь.

— Марго?! Объясни нормально, что произошло.

— Свинья ты — вот что. Надрался вчера, лыка не вязал. Мне позвонил какой-то сердобольный мужчина, который обнаружил тебя без сознания на автобусной остановке на улице Миклухо-Маклая около ТЦ «Шоколад».

— Как я там оказался? Почему позвонили тебе?

— Я понятия не имею, откуда и куда ты направлялся, где и с кем налакался. А меня набрали, потому что ты даже в отключке умудрялся петь какую-то песню про Риту-Маргариту.

— Оооо, есть такая песня у Аркадия Укупника.

— Да ты что? Спасибо тебе, Алексей Владимирович, что расширил мой кругозор. Кроме песни Аркадия Укупника что-то осталось в воспоминаниях твоей светлой головы?

— Марго, что за сарказм? Ты успокойся пожалуйста и не ори на меня.

— Я ещё не начинала даже орать. Ты…Ты мне испортил вечер, нарушил мои планы.

— Эммм, приношу тебе тысячу извинений, но только я ничего не помню.

— Опять двадцать пять! Корф, я тебя сама убить готова, не дожидаясь, пока это красиво сделает твой мститель. — Маргарита устало опустилась на диван рядом со мной, оказалось, что я лежал у неё в гостиной на диване, одетый, в чём был накануне вечером, под тёплым, толстым, мягким пледом с разноцветными квадратами. Я стыдливо натянул плед на себя по самые уши.

— Чего ты там прячешься? Вылезай, я тебя не съем.

— Правда? И ремнём не выпорешь? — Маргарита покачала головой и мило улыбнулась.

— На первый раз прощаю. Но в следующий непременно схвачусь за свою любимую плётку и накажу тебя.

— Тогда не буду тянуть со следующим разом.

— Алекс, шутки в сторону. Соблаговоли-таки объяснить фрау Ротенберг, где ты шлялся вчера и напился до беспамятства?

— Можно воды сначала попить пожалуйста.

— Да, каши с тобой не сваришь. Сейчас принесу тебе минералочки.

Я осушил стакан с живительной влагой, попытался восстановить хронологию событий субботы и подробно рассказал о своих походах Маргарите. Она лишь укоризненно посмотрела на меня и с сожалением заметила:

— История повторяется. У тебя снова пробел в событиях и провал в памяти. Послушай, как-то же ты попал от того кафе на остановку? И где-то по пути умудрился перебрать.

— Телепорт пока не изобрели — это факт. Но, если бы я сам дошёл или доехал на автобусе или такси, то сейчас бы помнил об этом. Да и далеко находятся кафе с той остановкой друг от друга.

— И что ты думаешь, тебя по дороге перехватили, чем-то накачали и привезли бросили там?

— Не знаю, не знаю. Вероника!

— Господи, Ника то здесь при чём?

— Как? Я тебе разве не сказал? Я говорил вчера с Вероникой после того, как увидел Иллариона с Вишней в кафе. — Марго помрачнела, потрогала мой лоб своей ладонью и с досадой выдала:

— Дружочек, да у тебя белая горячка, ты бредишь.

— Маргарита, я трезв как стёклышко и говорю правду, она мне сама позвонила.

— Корф, да не мог ты говорить с Вероникой, мне не веришь, проверь свой телефон. Кроме звонков мне, Олегу, Иллариону, Зинаиде Макаровне и по работе ничего нет. И был звонок от Павла Баршая, который ты удалил.

— И что, мне всё привиделось?

— Надо бы Лёвушкина набрать, по-хорошему сдать твою кровь на экспертизу. Сдаётся мне, тебя чем-то наркотическим или психотропным опоили.

— Конечно, шёл я себе по улице, гулял, и меня под рученьки взяли, вырубили, вкололи вещество неизвестного происхождения, погрузили на тачанку и высадили на остановке? Средь бела дня у всех на виду?

— Вот пусть наш товарищ майор и выяснит, как было дело, проверит камеры, явно ты по дороге засветился. А кровь проверить надо? Это же немыслимо, что ты…в очередной раз страдаешь амнезией.

— Марго, может, меня били? Например, по голове?

— Ага, и отбили все мозги напрочь. Видимых повреждений нет. Но и я — не рентген, чтобы твоё тело отсканировать на глаз и определить, если ли у тебя новые травмы.

— Старые дрожжи тоже могут о себе дать знать.

— Заболтались мы с тобой, ты лежи. Я пойду наберу Иллариона. Потом, если хочешь, приготовлю тебе омлет.

— Нет, благодарствую, я на еду сейчас смотреть не могу.

— И правильно, кровь-то на анализы лучше голодным сдавать.

Маргарита вышла в коридор. А я с головой укрылся пледом, пытаясь своим разрозненным умом что-то сообразить, но ничего не выходило. История всегда повторяется, в этом цикличность нашей жизни. И я — не исключение со своей повторной временной потерей памяти и потерянности во времени и пространстве. Можно бы было позвонить именитому ныне психиатру Антонине Петровне, но сей персонаж увы оказался вымышленным. Если мне и привиделось или приснилось, что я говорил с Вероникой по телефону, то выглядело всё очень даже реалистично, у меня не оставалось никаких сомнений в действительности произошедшего. Да и как можно подсунуть кому-то ложные видения, образы, я недоумевал просто. В наши дни, конечно, можно и в космос полететь, если очень захотеть, но создание иллюзии, изменение моего подсознания казались мне нереальными.

Марго вернулась в ещё более мрачном настроении, чем выходила звонить Иллариону. И я это сразу почувствовал.

— Что-то не так?

— А осталось в твоей жизни хоть что-то так?

— Не передёргивай, я не слепой, слава Богу, на тебе вон лица нет. Кого-то убили? — Я зачем-то пытался робко шутить.

— Почти.

— Эмм, я вообще-то пошутил.

— Плохие у тебя шутки, Корф. Ты поработай над своим чувством юмора. Вокруг тебя люди погибают, а ты юморишь.

— Да о чём ты, Марго?

— Павел…Баршай в реанимации, разбился на машине, его водитель и телохранитель скончались на месте.

— Твою мать! Это я виноват. Чёрт! — Я скинул с себя плед, вскочил с дивана и заметался по гостиной. Паша хотел мне помочь, предостерегал, а сам попал под раздачу. — Всё, мне пора. — Я начал двигать к выходу из квартиры Маргариты, но она меня остановила.

— И куда ты собрался? Чего как с цепи сорвался? Я тебя не гоню, обо всём договорилась с Илларионом. Наша задача теперь: сидеть тихо и спокойно ждать его людей.

— Я не могу у тебя остаться, Маргарита.

— Что за глупости? Что там взбрело в твою затуманенную голову?

— Ничего. Ничего, кроме того, что я всех подвожу под монастырь, несу опасность. Тебе нельзя находиться рядом со мной.

— Мститель меня не тронул тогда, значит.

— Ничего это не значит. Вчера он прошёл мимо тебя, сегодня передумает и тоже…в реку с концами.

— Тьфу на тебя, Алекс.

— Ээээ, говори, что хочешь. Я пошёл. Где моё пальто?

— Я никуда тебя не пущу до приезда Лёвушкина.

— Что ты меня свяжешь и силой будешь удерживать?

— Разумеется, нет. У меня столько сил нет.

— То-то и оно. Маргарит, брось кидаться на невидимую амбразуру и пытаться меня спасти. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

— Алёша, пожалуйста, останься со мной.

— С тобой или у тебя?

— Вечно ты слова переворачиваешь. Можно обойтись без твоих скабрезных неуместных шуточек?

— Фрау Ротенберг, ирония — та малость, что у меня осталась. Если я начну сейчас относиться к ситуации на полном серьёзе, то последствия могут быть плачевными. Поэтому пока живу — я шучу, или наоборот.

— И как Вероника уживалась с тобой? У тебя отвратительный характер.

— Поэтому я тебе и нравлюсь, милая Маргарита. И Ника меня полюбила именно за мой характер. Иногда я вас поэтому не понимаю, вы сами часто себе усложняете жизнь, не ищите лёгких путей.

— Кого это нас?

— Ну женщин.

— Не надо всех женщин сравнивать с нашим ангелом, она была особенной. Я лично предпочитаю стабильную, чёткую, понятную жизнь и мыслю прагматично.

— То есть с тем, что я тебе нравлюсь, ты спорить не станешь?

— Ты уж определись, или я Иллариона страстно желаю, или в тебя влюблена?

— Фрау Ротенберг, да вы всех запутали хитросплетениями своих чувств. Сдаётся мне, что вы вводите нас в интриги специально, по указке мстителя.

— Тебя, видимо, слишком вчера накачали чем-то, раз ты несёшь несусветную чушь! — Я не мог понять чувств, переполнявших Марго. Она то ли злилась, то ли боялась, будто я застал её врасплох.

— Как вы разгорячились, Маргарита. Что, ваш план не сработал?

— Какой план, Корф? Ты продолжаешь бредить?

— Признайся, что мы ждём с тобой не Ларри, а нашего мстителя.

— С какой радости?! — Маргарита задохнулась от возмущения.

— Это у тебя надо спросить, наша очаровательная немка. Вокруг меня сплошь предатели и обманщики, и врут они по-крупному. Вот та же подставная Антонина Петровна. Кто она? Кто её ко мне приставил? Мститель или некто другой, параллельно заинтересованный разрушить моё существование? Я задаю себе столько вопросов день и ночь. Я засыпаю и спрашиваю, встаю и продолжаю терзаться вопросами, на которые будто в природе нет ответов.

— А я при чём здесь?

— Этот вопрос я себе тоже частенько задаю и прямо в такой формулировке. Ты сама понимаешь, как выглядишь со стороны?

— Я не понимаю, чего от меня в данный момент хочешь ты.

— Эх… Не получается у меня тебя расколоть, да? Да. Я до сих пор не знаю о тебе самого главного.

— И что ты хочешь узнать? Давай я помогу, скажу, как на духу.

— Ээээ нет, ты быстренько придумаешь новую легенду, в твои сказки я не верю. Но вернёмся к истокам. Марго, я не имею ни малейшего преставления, кто ты на самом деле. У тебя вполне может быть другое имя, возраст, внешность, а твои очки…больше всего вызывают подозрений. С твоего появления у майора моя жизнь пошла под откос, и пропала Вероника.

— Ах вот оно что! Ты меня сразу в мстители запиши.

— Мстители, мстители… Нет, но соучастие никто не отменял.

— Алекс, если ты трезвый и серьёзно обо мне так думаешь, то тебе правда лучше уйти.

— Слава Богу! Не поминайте лихом.

Пока Марго хватала ртом воздух, я ретировался из её квартиры и в подъезде припустил шаг, а на улице и вовсе принялся бежать без оглядки. Я решительно осознал, что доверяю фиктивной подруге своей фиктивной жены меньше других. Паззл для меня сложился вдруг, я и раньше мог его собрать воедино, но он действительно состоял из поддельных, несопоставимых, противоположных друг другу паззлинок. Наш с Вероникой фиктивный брак сплошной тенью ложился на всю мою жизнь и заполонял собой пространство, лишая меня какой-либо надежды на просвет. Я набрал Анжелу, узнал, в какую больницу отвезли Пашу, и отправился к нему. Я нарочно собрался навестить Баршая, чтобы сократить пропасть между мной и мстителем. При хорошем раскладе я желал сразу попасть в его логово, а там будь, что будет. Мне надоело маяться, прятаться, ждать подвоха и искать чёрную кошку в тёмной комнате. Мне осточертело вздрагивать и бояться за свою жизнь и близких мне людей, которые страдали незаслуженно. И я безумно устал искать то, сам не знаю что.