Лис, который хотел меня съесть, но... (СИ)

Глава 12. Ночная свита

В нору я вернулась, с порога провозгласив о том, что с завтрашнего дня мы приступаем к кропотливому обучению чтению. Челюсть Лиса упала до самого пола, но что поделать. Слова Волка вынудили меня принять все меры для социализации рыжего сожителя. Не ровен час, вернемся в цивилизацию к людям вполне обыкновенным и не зачарованным. А их совсем не будет волновать тот факт, что Лис пропал в другом мире еще будучи мальчишкой и именно поэтому у него нет даже аттестата о среднем школьном образовании. Вряд ли его родители такие же влиятельные, как у Волка, и есть ли они вообще? Потому мамулей придется стать мне.

Нехотя поужинала и поднялась наверх. Составлять план занятий на завтра. В первую очередь проверим, какие навыки у него имеются на данный момент. Нелестное послание к банке тушенки он накарябать сумел, но, возможно, это все слова, которые оборотень знает.

Потом можно будет снова отправиться на поиски сумки. И на этот раз обязательно позвать Лиса с собой. Против не будет, если по маршруту придется обогнуть дом Праха. Может, узнаю что-нибудь новенькое об этом прохвосте. О его бабушке, проживающей в Станино, в том числе.

А вдруг… вдруг, ему некуда возвращаться?

Отвлеклась от мыслей о занятиях, легла на подушку и подложила под нее руки.

Прошло целых двадцать два года. Стоит ли уповать на то, что у моих лесных приятелей до сих все дома? В прямом смысле. Не позабыла ли про них родня? И каким образом они отыщут своих, если их не окажется в деревне? Не пришлось бы им устраивать свои жизни в одиночку…

Сон долго не приходил ко мне по причине терзающих неприятных мыслей. Выживать в зачарованном и проклятом лесу — сложно, без сомнения. Но выживать среди людей тем, кто не контактировал с ними многие годы — куда сложнее. Особенно, если у тебя нет дома. И семьи.

Лис, с твоей бабушкой ведь всё хорошо, верно? Вернешься, будешь дрова колоть ей на зиму, курятник чинить, к соседке за банкой парного молока ходить, если коровы своей нет. А я уеду в город и заживу так же, как жила прежде. Может, даже к концу отпуска вернусь. И как будто бы ничего не происходило. Как будто бы ничего не было. Как будто я просто съездила в деревню к тёте, чтобы отдохнуть и набраться сил перед написанием новых дурацких статей. Я просто оставлю тебя одного, и каждый из нас пойдет дальше своей дорогой, вот и всё. Вот и всё…

Разбудил меня лютый сквозняк среди ночи. Такой, словно я окошко перед сном нараспашку открыла. Сначала забралась под одеяло с головой, но когда свежего воздуха стало не хватать, вынырнула, распахнула глаза. И чуть не вскрикнула от ужаса.

На моей кровати кто-то сидел…

Присмотрелась. Не просто кто-то, а мой недавний знакомый. Вернее, недавний незнакомый — так будет правильнее, ведь я даже прозвища его не знала. Да и кто он такой, собственно. Сидит на краешке кровати в своей длинной белой рубахе. Гладкие прозрачные волосы, до самых лопаток, колышутся от легкого ветерка. Печальный взгляд, почти такой же, как у Праха, направлен на меня. Ох уж эти фиалковые глаза и белые ресницы… Сказочный принц из древних сказок — вот, кого мне напоминало это существо. Такого, который, лежа в стеклянном гробу, ожидает поцелуя прекрасной принцессы. Только сказка наоборот получается. Это принц, обычно, дев целует. Но не в этом случае.

А откуда в комнате ветер, если окно закрыто? Хоть и чердак, но прежде столь сильного сквозняка не наблюдалось.

— Я нашел твою вещь, — отстраненно произнес незнакомец, не отрывая от меня взгляда и едва шевеля бледными губами.

— Что? — Сон как рукой сняло. — Какую вещь? С-с-сумку? — с надеждой спросила я, заикаясь от удивления.

Мужчина коротко кивнул.

— Беленькую такую? — решила уточнить я, повысив голос. — Небольшую, беленькую? Дамскую, с ремешками?

Еще один кивок.

— Где?! Где?!

Я вскочила, чуть не споткнувшись об одеяло, выбираясь из кровати. И меня совсем не волновал тот факт, что красуюсь перед призрачным незнакомцем в одном белье. Он на меня голую в бане насмотрелся, чего стесняться? Куда важнее тот факт, что сумка! Сумка нашлась! О, господи…

Натягивая платье, ожидала ответ, а руки тряслись. Голова запуталась в ткани, и мне пришлось несколько раз стягивать предмет летнего гардероба с головы, чтобы, наконец-то, одеться.

— На Сердце мира, — прошептал непрошенный гость, и я тут же замерла, прижав руки к груди. — На ветвях. Она там. Высоко.

— Насколько… насколько высоко? — с хрипотцой в голосе осведомилась я.

Однако понимала, что даже если на самой верхушке, под облаками, то поползу. Поползу, как Джек в страну великанов из сказки про волшебный боб. Потому что там — мое спасение. И спасение всех остальных. Какая разница, насколько далеко, высоко и глубоко предстоит забраться, если на кону свобода? Свобода не только моя.

— Очень высоко, — продолжал сверлить меня взглядом мужчина. — Но я помогу тебе.

— Ты тоже хочешь выбраться отсюда?

Незнакомец кивнул в третий раз. А я и не сомневалась в том, что в нем еще сохранилась хоть какая-то человечность. Как и во всех нас. Значит, теперь мы будем бороться всемером и у нас точно всё получится.

— Спасибо, — не осталась я в долгу. — Нужно только кое-кого позвать.

Ночной гость был совсем не против компании, и, спустившись вниз, я принялась расталкивать Лиса.

— Вставай, вставай, — приговаривала я, дергая рыжика за плечо, но оборотень только отмахнулся от меня и отвернулся к стенке.

— Еще пять минуточек, ага? А… — прохрипел он, и вновь погрузился в мир сновидений и грез.

— Ладно, — развернулась я к входной двери и взглянула на своего полупрозрачного спутника. — Пойдем, достанем сумку. Тогда мы все сможем спать спокойно. Не здесь.

— Ау-у-у…

Мои слова оказались подхвачены слаженным волчьим воем, раздавшимся за окном, и я шумно сглотнула. Вряд ли этот странный тип сможет защитить меня от стаи волков, а потому… потому следует двигаться максимально осторожно, чтобы не попасться. В любом случае, один из них вполне разумный и, если что, даст мне пройти. Я надеялась на это. Я вообще много на что надеялась. На то мы и разумны, чтобы надеяться, верить и ждать.

Мы вышли из норы и вновь прозвучавший волчий вой достиг самой глубины моей души. Руки покрылись мурашками, ладони стали липкими от пота, но я не собиралась ждать. Сумка нужна была мне сейчас. Я и так слишком много времени потратила на ее поиски и в любом случае не уснула бы этой ночью, зная, что она где-то там и что где-то там ее можно забрать уже сейчас. А также узнать все имена и выбраться отсюда. Кто знает, что со мной станет, если я не потороплюсь? Может, мир попытается устранить меня в кратчайшие сроки, раз уж я осведомлена о его тайнике. Нет, волки меня не остановят. Ни один, ни целая стая. Журналисткая стезя делает людей бесстрашными, а нависшее надо мной проклятье и вовсе заставляет бросаться на амбразуру и не ждать у моря погоды, как поступил бы любой адекватный человек.

Я запомнила месторасположение жуткого подлеска, а потому ступила на лесную тропинку без страха потеряться. Она точно приведет меня в нужное место. Нужно только не забыть, в какой момент повернуть, и малинник, разросшийся возле берлоги, напомнит мне об этом.

Незнакомец парил рядом со мной, едва касаясь земли босыми ногами и пролетая через преграды в виде деревьев и кустов. Прежде, чем выбраться отсюда, я обязательно узнаю, что он такое. У меня уже было несколько предположений, но сейчас было не время играть в угадайку. Сейчас было время достать мою сумку из плена Сердца мира. А из сумки — наше спасение. Списки имен пропавших без вести людей в станинском лесу.

Волчий вой раздался вновь, совсем близко, но я старалась не обращать внимание на зловещий аккомпанемент ночи. С ними Волк. Он точно там, ведь Прах утверждала, что это его стая разгуливает в окрестностях. Несмотря на наши с оборотнем разногласия, он не даст сожрать меня. Я — его путь к свободе, путь к желанной жизни в городе. Он не причинит мне вреда. Не должен.

Ноги заплетались, спотыкались от выступающего корня к корню. Это всё от нервов. Если б только я могла лететь, то полетела бы. Так же, как и мой призрачный спутник.

— Ау-у-у!..

Всё будет хорошо. Самое сложное — забраться на Сердце, вскарабкаться по его пульсирующим ветвям, чтобы меня не стошнило от отвращения, а затем спуститься с него. Всё остальное — ерунда. Лишь бы собственное сердце не колотилось так быстро, и адреналин не выделялся с такой бешеной скоростью и в таких количествах. Чтобы лесные твари его не учуяли и не сбежались поглазеть на добычу, саму несущуюся к ним в лапы.

Хрусть.

Услышав странные звуки перед собой, я резко остановилась. Тяжело дыша, уставилась на крупного матерого волка, медленно выходящего из-за ветвей с мелкими зелеными листочками. Черный волк с остекленевшими серыми глазищами. Сомнений быть не могло. Это же Волк, который способен защитить меня от своих обращенных собратьев и на секунду у меня отлегло от сердца.

Но только на секунду, потому что, прижав голову к земле, а уши к голове, зверь продемонстрировал мне свой хищный оскал. В глазах вместо понимания сквозил леденящий душу холод, а я опасливо попятилась. Во рту пересохло от одного осознания того, что передо мной существо вовсе не разумное, а утратившее свой рассудок напрочь. Ромашка ли я для него теперь городская, или просто добыча, в которую он не преминет запустить клыки?

— Волк? — попыталась воззвать его к разуму и сделала один шаг назад. Он — один вперед, всеми четырьмя лапами. — Это же я. Почему у тебя такие большие уши? Почему такие большие… глаза?

Но сказка закончилась, как только животное задрало голову и пронзительно взвыло. Все мои надежды о его вменяемости разбились на мелкие осколки, и я, что только было духу, бросилась в сторону.

Нет, побег от волчьей стаи в мои планы не входил, хоть я и задумывалась о нем. Только сейчас из омута памяти всплыли слова о том, что будучи в стае, Волк теряет всякую человечность. Нужно было внимательнее слушать советы Праха! Нужно было! Но кто ж знал, что меня снова понесет ночью хрен знает куда в одиночестве?!

Не совсем в одиночестве, но мой молчаливый проводник парил рядом со мной так же безэмоционально, как и прежде. Моя паника нисколько ему не передавалась. Ни стая, ни мое благополучие, казалось, не волновали его, но моего страха с лихвой хватало на нас двоих.

Всё новые звуки добавлялись к погоне. То слева, то справа зловеще шуршала листва. Я слышала и топот тяжелых лап, и приглушенное рычание. Оглушительный вой совсем близко разбился о мои барабанные перепонки, и я прибавила скорости.

Звери были быстрее. Разумеется, волк быстрее человека. У него четыре лапы, а у меня две! Ноги в смысле. А скорости своих двоих мне не хватало, чтобы избавиться от погони, еще и в самой чаще. И да, я опять свернула с тропинки, но это была вынужденная мера. Иначе их вожак уже растерзал бы меня на части. Только платьице белое бы осталось, и то разорванное на лоскутки.

Я чувствовала теплое дыхание из раскрытых пастей. На собственных ногах его чувствовала, но до сих пор умудрялась ускальзывать прямо из-под клыков. Они то нагоняли меня, то снова отставали. Нагоняли, отставали, а подол платья развевался от сильного ветра. От сильного ветра, которого не должно было быть! Листочки на деревьях даже не дергаются, а моих преследователей едва не сбивали с ног потоки воздушных масс.

А незнакомца и след простыл. Где же он? Отстал по дороге? Невозможно, он ведь сквозь все препятствия проходит в то время, когда я уворачиваюсь от низко свисающих веток, так и норовящих воткнуться в глаз.

— Ветер! — поздно осознала я и засмеялась. Опять-таки нервное, потому что только конченый дурак будет ржать, когда за ним гонится голодная обезумевшая стая волков, но я хрипло смеялась, не сбавляя скорости. — Вете-е-ер!

Не зверь, не растение, не камень. Оказывается, этот мир настолько полон причуд, что способен обращать своих гостей даже в стихии природы.

Мой проводник оказался не таким бесполезным, как я полагала на первый взгляд. Только благодаря потокам ветра, сбивающем преследователей с ног, я всё еще была жива. Как же хорошо, что Лис остался в норе! Как же хорошо, что он так крепко уснул, божечки!

Я и не заметила, как достигла подлеска, не сбившись с пути. Сердце мира выросло передо мной, но благоговейный ужас уступил место твердой решимости как можно скорее взобраться на живые ветви. Забраться и избежать участи быть сожранной, ведь стая всё еще неслась за мной по пятам.

А помог мне сложный узор коры с глубокими бороздами. Я буквально взлетела на ствол, ухватившись пальцами за древесные выступы. Подтянулась, нашла опору для ног и поползла. Теплая пульсирующая кора заставляла меня жмуриться от отвращения, но сейчас она же могла спасти мне жизнь.

Клыкастые пасти защелками под самыми моими ногами, но я уже преодолела достаточное расстояние для того, чтобы ни одна из них не сомкнулась на моей щиколотке. Еще немного… еще чуть-чуть. Не останавливалась ни на секунду даже для того, чтобы перевести дыхание. Слишком дорогими были эти секунды.

…и, наконец, ухватилась за первую ветвь. Ухватилась, подтянулась, отдавая последние силы на то, чтобы вскарабкаться…

Да! Получилось!

Забравшись, устало облокотилась на ствол, свесив ноги вниз, и только сейчас позволила себе прикрыть глаза и расслабиться. Воздух со свистом вырывался из моих легких, но я улыбалась. Улыбалась и радовалась своей маленькой победе над очередной лесной напастью.

Стая всё еще скалилась внизу, а мой неуловимый напарник, всё такой же печальный и полупрозрачный, материализовался рядом со мной.

— Ветер? — обратилась я к нему, а он повернул ко мне бледное лицо.

Всё равно мне нужно было время, чтобы передохнуть. Такая запыхавшаяся, вспотевшая и дрожащая, как осиновый листочек, я наверх лезть не решусь. Это время можно было вполне занять разговором с тем, кто спас мне жизнь. И, судя по всему, не только мою, если сумка со списками, действительно, окажется на ветвях Сердца.

Мужчина неуверенно кивнул.

— Почему никто не знает о том, что ты не обратился полностью? — принялась допытываться я, а стая, должно быть, в полном своем составе разлеглась подле ствола и принялась таращить на меня горящие в темноте глаза. — Почему ты не ходил к Праху? Может, она помогла бы тебе… чем-нибудь, как и остальным.

— Прах попросила меня не приходить к ней больше, — спокойно ответил Ветер. — С тех пор, как ты объявилась.

— Секундочку… — протянула я, забегав глазами по красивому лицу проводника. — Но Прах сказала, что в этом лесу живет только шесть обращающихся. И когда я ей о тебе… маловероятно… хм.

С чего бы она стала врать мне? С чего бы она стала врать всем? И почему с тех пор, как я объявилась? Что же такого произошло с моим приходом, что одного разумного тут же спихнули со счетов?

Вот так всегда. Желала получить ответы на интересующие вопросы, но в итоге мозг оброс новыми вопросами, и их теперь куда больше, чем было. Возможно ли, что Прах ведет какую-то свою игру? Только ради чего? И какие правила у этой игры? Ежкин ты дрын, как же всё сложно…

Сумка. Сумка — вот и ответ на все мои вопросы. К чему мне распутывать паутину интриг, если я просто поставлю всех ребят в шеренгу, зачитаю им имена, затем прочту свое, которое должно находиться в конце последнего листа списков рядом с подписью, и до свидания. Да, имени Праха там не будет, очень жаль, но что поделать. Если коллеги-хранители найдут способ вызволить ее из ловушки, я буду рада. Заочно рада, потому что никогда не узнаю о судьбе девушки с белоснежными волосами.

— А ты не знаешь, почему Прах попросила тебя не приходить?

— Нет.

Ладно. Попытка — не пытка. Сама спрошу, как только получу списки. Всё равно приду попрощаться. Она ведь одна здесь останется, как только мы вернемся, поэтому придется попрощаться, как следует. Чтобы этого тепла хватило на всё время ожидания подмоги из мира Альт…Альти… Альтиэ… Короче говоря, из ее мира, как бы он ни назывался.

— Что ж, я готова, — оповестила я спутника о продолжении операции по вызволению сумки из плена.

— Мне не хватит сил, чтобы подхватить тебя, если сорвешься, — «обнадежил» Ветер, встав на ноги или вернее взлетев над ветвью, и подняв глаза.

Я тоже подняла их и не увидела верхушки. Потому что верхушка Сердца уходила под самые облака. Высоко же придется ползти. И без страховки. Переплетающиеся ветви располагались относительно друг друга вполне удачно и, казалось, можно с легкостью карабкаться с одной на другую, но опасность оступиться всё равно была. Тут уж не только руку с ногой сломать можно, а в лепешку разбиться. Если сразу не помру, то стая внизу с Волком во главе поджидает меня как раз на такой случай.

Но я должна. Хотя бы не ради себя, а ради Лиса и остальных. Вряд ли какая-нибудь птичка принесет мне сумку в клювике, а значит, рассчитывать сейчас можно только на свои силы.

— Ты не сможешь скинуть ее мне потоками ветра, да? — поняла я. Иначе сумка уже давно была бы у меня в руках.

— Она обкрутилась вокруг веток. Я не могу, — последовал ожидаемый ответ.

— Ладно.

Глубоко вдохнула, выдохнула, ухватилась пальцами за кору и, пообещав себе не смотреть вниз во время всего путешествия, полезла на следующий относительно безопасный участок. Такой, на котором можно будет перевести дух.

Последнее испытание перед свободой. Неужели, оно может оказаться мне не под силу? Заключенные в тюрьме ложкой по сантиметру откапывают себе путь на свободу, на одном только энтузиазме. А я буду откапывать его по одному шажку.

И еще… имя Лиса. Я наконец-то узнаю, как его зовут!

Мне стало настолько тепло от этой мысли, что губы сами по себе расплылись в блаженной улыбке, а сердце изменило ритм.

Никогда не думала, что такая банальная вещь, как имя, окажется настолько важной, что ради нее можно рискнуть жизнью. В этом месте я вообще узнала, что прежде не ценила очень многое. Стиральную машинку, например. Одежду, висящую в шкафу просто так, потому что разонравилась. Душ и шампунь, в конце концов. И я уж не говорю об интернете, в который фиг знает сколько не заходила. Свежий воздух… по-настоящему свежий. Наверное, попав за пределы этого мира, не смогу надышаться. Просто буду стоять и дышать в свое удовольствие, пока в обморок не упаду от перенасыщения кислородом.

— Я же говорила, что меня не сожрешь…

А древо отвечало мне тихим шелестом листвы. Шурх-шурх…

Я знала, что забраться наверх по гигантскому древу — задача не из легких, но чтобы настолько…

Ползла всего около получаса, но руки уже были стерты до кровавых мозолей. Останавливалась на каждой ветви, чтобы хоть немного прийти в себя и отдышаться, но путь всё равно казался бесконечным. Когда поднимала голову, понимала, что мой древолазный подвиг может затянуться до самого рассвета, а то и дольше. Но сумка… Нет, хватит отдыхать и пора вновь впиться пальцами в узорную пульсирующую кору.

Я уже успела проклясть всех на свете. Лиса, Волка, Медведя, Прах и даже Зайца, а потом снова мысленно со всеми помириться. И проклясть опять. Пальцы горели, ныли ноги, голова раскалывалась оттого, что ее постоянно приходилось задирать, о шее и говорить нечего. А еще я не сдержала обещание, данное самой себе, и всё-таки посмотрела вниз. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди, когда земля показалась мне настолько далекой. Да от меня мокрого места не останется, если сорвусь!

Но эти мысли я тоже пережила. Пережила и лезла еще выше.

Когда Ветер сообщил мне о том, что осталось немного, я всё еще не видела вершины. Решила уточнить этот вопрос, но мне ответили, что до вершины я вряд ли добралась бы в этом году. Сумка намного ближе.

— Еще чуть выше, — подсказывал полупрозрачный спутник, когда я остановилась на очередную передышку. — Совсем не много осталось и увидишь.

А сейчас я увидела не сумку. Сейчас, когда ночь постепенно уступала место новому дню, я могла полюбоваться открывающимся видом, аналоги которому вряд ли можно встретить на Земле.

Лес, в котором находилась я и вся моя орава, казался маленьким клочком по сравнению с тем, что располагалось за его пределами. Горы, реки, озера, равнины, как на ладони. Сколько тайн хранит Дремучий мир, и сколько их еще можно было бы разгадать, если бы не обращение всего и вся в его маленькие части?

— Ты был там? — указала я пальцем на раскинувшийся перед нами с Ветром живописный вид.

— Я много где бывал, — ответил мужчина, сохраняя каменное выражение лица. — Но запах везде одинаковый. Никуда от него не скрыться.

Еще одна родственная душа нашлась, ненавидящая здешнее горько-сладкое амбре. Да, похоже, в этом мире нет ни одной точки с живительным кислородом и это по-настоящему ужасно.

— А расскажи, кем ты был до того, как сюда попал, — открыла я тему для личного разговора. В конце концов, почему бы мне не узнать о своем сопровождающем побольше, раз уж мы бок о бок целую ночь сражаемся с силами зла, если это можно так назвать. Как напарники. Люди в черном. — Ты помнишь? — на всякий случай спросила я, и Ветер коротко кивнул.

— Моделью.

— Моделью? — искренне удивилась я и еще раз изучила мужчину внимательным взглядом.

Ну, похож. Высокий. Выше меня головы на полторы. Красивый, стройный. Как с обложки журнала сошел. Вот только в дыре такой что забыл?

— Мы со съемочной группой приехали в деревню на фотосессию, — ответил Ветер на вопрос, который я не задала вслух. — Новая линия парфюма «Лесной секрет». Я приболел перед съемками, но всё равно решил поехать. У нас не так много моделей-андрогинов, и гонорар обещал быть соответствующим.

— Значит, тебе просто не повезло, — грустно подытожила я.

— Верно.

— А я журналистка.

— Ненавижу журналистов, — впервые при мне усмехнулся Ветер. — Но если меня спасет один из них, то навсегда изменю свое мнение.

— Замётано, — хохотнула я и, собрав последние силы в кулак, поднялась.

Отдых закончен. Пора забираться еще выше. Свобода совсем близко. Еще каких-то несколько метров, а там руку протянуть.

Уже через несколько минут я увидела ту самую вещь, ради которой затевалось столь опасное мероприятие. Ради которой я неслась от стаи волков, сверкая пятками. Ради которой у меня едва сгибались пальцы и едва поворачивалась шея. Сумка. Моя белая сумка. Ремешок обмотан вокруг нескольких ветвей так, что ветром, действительно, было бы не сорвать. Но я-то смогу ее отвязать. Я-то смогу дотянуться.

Будто открыв второе дыхание, ускорилась и полезла к месту ее дислокации. Пару раз нога соскользнула по неосторожности, а тело бросило в жар. Такой, что спина взмокла, и капельки пота покатились по вискам.

Но вот она! Вот!

Добралась, распутала длинный ремешок одной рукой, опустилась на ближайшую ветвь, выдерживающую мой вес и, задержав дыхание, открыла сумку.

Кап. Кап. Кап.

Это слезы мои полились на внутреннюю обшивку. Тело стало ватным, а из горла вырвался отчаянный вой. Почти волчий. Прикрыв рот ладошкой, быстро заморгала, прогоняя непрошенные слезы, и принялась открывать все отделения, даже самые маленькие и боковые.

— Сейчас, сейчас, еще немного, чуть-чуть, вот же она, вот… — бубнила я под нос, разрывая обшивку руками и шаря по пустой сумке до самого дна. Ломала молнии, выворачивала кармашки, отрывала заклепки, а глаза лихорадочно искали их — списки! Где?! Где списки?! Где они?!

— Аха-ха! — звонко засмеялась я, раздирая сумку в клочья. — Аха-ха-ха!

Слезы уже градом сыпались из глаз, а мой нервный смех резал окружающую предрассветную тишину.

— Нет, нет, нет… нет, нет, нет! — как мантру повторяла я, когда поняла, что ни в одном кармашке, ни за обшивкой, нигде ничего нет! Пусто! Абсолютно пусто! Пуст-то-та…

Руки сами скинули истерзанную сумку вниз и схватились за голову. Голову, которая уже чесалась от образовавшейся за ночь пыльцы.

Ветер молчал, наблюдая за мной, а я не знала что сказать. Не знала, что сказать ему и даже себе. Голова пошла кругом. Такая каша из спутанных мыслей, что вовек не расхлебать.

А как только первые лучи восходящего солнца коснулись моей кожи, я поднесла дрожащую руку к глазам. Руку оттенка светлой оливы.

Это стало последней каплей. Всхлипнув и застонав, я поднялась, качнулась, задержав взгляд на округлившихся фиалковых глазах, и, потеряв равновесие, а заодно и сознание, рухнула вниз следом за сумкой.