Лис, который хотел меня съесть, но... (СИ)

Глава 13. Одинок и сломлен

— Ромашка?..

Тело невыносимо ныло. Каждая его клеточка отдавала болью, да такой, что слезы на глаза наворачивались. Как будто я состою из одного сплошного синяка. Может, так и есть?

— Ромашка…

Мне казалось, будто меня высушили изнутри. Выжали, как лимон, и бросили на стылой земле. Недавние воспоминания с трудом пробивали дорогу к сознанию, но все-таки… все-таки…

— Ромашка!..

Я упала. Я же упала с такой высоты, с которой любой нормальный человек разбивается насмерть. Ползла ввысь добрую половину ночи, расцарапывая пальцы в кровь, но… жива? Жива?

Приоткрыв глаза, увидела над собой склонившееся личико Зайца. Побледневшее, с расширившимися от страха серыми глазами и приоткрытым ртом.

— Зачем? — одними губами произнес оборотень и железной хваткой вцепился в мои плечи.

Новая волна боли прокатилась по всему телу, и я скривила лицо. Меня никогда не переезжал каток, но, думаю, ощущения были бы похожими, если бы это произошло.

— Зачем ты сделала это?! — уже вскричал Заяц, неистово тряся меня и приводя в чувства. Хотя, скорее, вновь отключая меня от реальности. Ох уж эта боль… — Мы еще можем выбраться! У нас всё получится! Все мы до сих пор верим, верь и ты! Если не в себя, то в нас!

— За…айчик… — попыталась я воззвать к голосу разума оборотня, но выдавила из себя только едва различимые хрипы.

— Обращение — еще не повод накладывать на себя руки! — гнул парень своё, продолжая издеваться над моим искалеченным телом. — Если бы пришла ко мне за поддержкой — выслушал бы! Всё, до единого слова! Дура, дура, дура! Это же грех! Это же великий грех!

Стоп.

Происходящее постепенно начинало сформировываться в логическую цепочку в моей голове. Я потеряла сознание, поднявшись на Сердце за сумкой и обнаружив ее абсолютно пустой. Предположим, что каким-то образом я все-таки выжила, упав с такой высоты. Через некоторое время меня обнаружил Заяц и… подумал, что я спрыгнула с Сердца намеренно, чтобы покончить с собой? Единственное разумное объяснение. И это еще кто из нас дура?

— Это… это не то, что ты… — попыталась оправдаться я, но оборотня было не остановить. Он буквально с катушек слетел, поливая меня нравоучениями, как из ведра и вытряхивая последний дух.

Я думала, что пытка никогда не закончится, но Заяц, наконец-то, умолк. Подхватил меня на руки и опрометью кинулся в чащу. В руках его я висела тряпичной куклой, потому что любая попытка пошевелить хоть одной частью тела приводила к всполоху искр в глазах и вспышке новой боли.

— Дура, дура, дура… — продолжал приговаривать ушастый, развив поистине невероятную скорость.

Ни лисам, ни волкам, ни медведям такая скорость и не снилась. Деревья и кусты слились в сплошное зеленое марево. Никогда не страдала морской или воздушной болезнью, но меня ощутимо так укачало. Пришлось зажмуриться, чтобы не стошнило, и, превозмогая боль, обвить руки вокруг шеи оборотня, чтобы ненароком не соскользнуть.

— Поступить так опрометчиво… — бубнил он под нос. — Глупая, глупая девчонка.

Девчонка? Да ты сам мне в младшие братья годишься. Внешне. По возрасту, вроде, старше. Или нет.

Куча цифр заплясали хороводом в моей голове, и я тряхнула ею, дабы снова сосредоточиться на ситуации, а не на математических хитросплетениях.

Где Ветер? Где Лис? Где Прах? Где… списки? Если жизнь продолжается, и от первоначального шока я более-менее отошла, то куда же делись чертовы списки?! Кто закинул мою пустую сумку на Сердце? Почему Ветру было запрещено приближаться к терему Праха? И что… что произошло со мной после восхода солнца? Мне показалось, или моя кожа?..

Взглянула на свои руки, обвивающие шею Зайца, и вновь ужаснулась.

Да, так и есть. Зеленоватый оттенок мне не померещился. Обращение прогрессирует и кто знает, когда наступит следующий этап? Завтра? Через неделю? Сколько же мне осталось и сумею ли я исполнить обещанное ребятам, вернув им долгожданную свободу?

Как же много новых вопросов и никаких ответов. А ведь ночь была такая долгая и насыщенная… Насыщенная негативом, который поубавил мне человечности.

Сосредоточенное и рассерженное лицо Зайца и пугало меня, и забавляло одновременно. Как же тебе в голову могли прийти такие глупости, или же ты совсем одичал от одиночества? Вполне может быть. Вот только я не буду одинока, среди тысячи собратьев на ромашковом поле.

А пока я размышляла о своей непростой судьбе, мы уже подбежали к обители Зайца — норке. Действительно, избушка, представшая перед моими глазами, показалась мне самым маленьким жилищем в окрестностях. Длинноухий оборотень не обременял свою жизнь лишними хлопотами — это было видно сразу, в отличие от того же Медведя.

Поставив меня на землю и закинув мою руку себе на плечо, парень отворил входную дверь и провел меня внутрь.

Чем-то Заяц с Лисом были похожи. Например, идеей интерьера в холостяцком стиле. Ничего лишнего. Хотя по количеству мусора в доме ушастый явно проигрывал рыжему. Наверное, нечем ему было мусорить. В деревню через портал он, судя по всему, не скакал, потому складировать и хламировать в углах было нечего. Ошметки травы на полу, подсохшие грязные следы от ботинок — вот и весь беспорядок в норке.

О, часы с кукушечкой. Как бы самой кукушечкой не поехать на фоне всего происходящего.

Пройдя мимо обшарпанной печки, парень уложил меня на пружинистую кровать с резными изголовьем и изножьем.

— Пить? — предложил он, переключив тон на более миролюбивый. — Есть? Спать? Лекарства есть только у Прах и Волка, хотя тебе больше успокоительные подойдут. И сильные. Антидепрезанды… санты какие-нибудь, — тараторил серовласый, нависнув надо мной и внимательно разглядывая мое лицо. — Скажи, уже отлегло или еще нет? Если нет, то я могу сказать еще много в защиту жизни, даже если она такая, как здесь…

— Зайчик, — осторожно взяла я оборотня за руку, и он уставился на мою руку, как будто та в мгновение ока превратилась в гигантское щупальце осьминога. — Присядь и послушай меня внимательно. Пожалуйста.

Не хотела устраивать долгие церемонии, а потому, когда оборотень присел на краешек кровати, просто рассказала ему всё о приключениях сумки и списка с именами. Начиная с самых истоков — мыслей о собственном расследовании лесных пропаж и кабинета участкового полицейского, и заканчивая ночной авантюрой с последующим падением с Сердца мира.

Паренёк слушал внимательно. Иногда приоткрывал рот, чтобы что-то сказать, но быстро мотал головой и морщил носик, продолжая вникать в рассказ.

— Я отключилась, а дальше ты уже знаешь, — завершила я и издала тихий стон, когда неудачно повернула шею.

Поведала я ему обо всем не просто так. Мне было необходимо это. Чисто по-человечески хотелось пожаловаться и посетовать на судьбу, если собеседник сам не прочь послушать о моих злоключениях от начала и до конца. К тому же, чего греха таить, оборотень, сидящий сейчас рядом со мной, был моим любимчиком. Милый, отзывчивый, не излучающий никакой угрозы. Казалось, я ему всю свою душу могу доверить по кусочкам, и он сбережет каждую частичку.

— Вот оно как… — отвел Заяц растерянный взгляд и поджал губу. Рука так и норовила дотронуться до серебра волос и потрепать по взъерошенной макушке. — Но я очень переживал, — осипшим голоском поделился он со мной своими чувствами, и в его глазах снова застыло мое отражение.

— На твоем месте я тоже испугалась бы, — обнадежила я мальчишку (а именно таким он и казался мне, несмотря на возраст) и ласково улыбнулась. — Что же ты забыл возле Сердца?

— Услышал с утра от Прах, что ночью Волк вел себя еще страннее, чем обычно, — честно поведал мне оборотень. — Решил проверить, не бродишь ли ты опять в одиночку.

— Это ты удачно проверил, — усмехнулась я, а дрогнувшие мускулы на лице дали повод к новой болевой вспышке. Поморщилась. — А что не так с Волком?

— Его обращение прогрессировало. Он больше не узнает Прах, когда ходит со стаей. Прах думает, что ему недолго осталось.

— Всё настолько серьезно?

— Да, — кивнул Заяц, печально сдвинув брови. — И лучше тебе все-таки не разгуливать здесь одной.

Интересно. Получается, поведение, которое этой ночью продемонстрировал мне Волк — в новинку для него и остальных? Не просто так я рассчитывала на его поддержку. Но даже такой заносчивый и самодовольный человек не заслуживает участи быть обращенным в зверя. И если я в кратчайшие сроки не придумаю способ выбраться из этого мира, то всё может закончиться довольно плачевно. Как для меня, так и для остальных жителей леса.

К сожалению, единственной моей зацепкой оказывались слова Ветра. Слова о том, что ему запретили переступать порог терема после моего появления. Какая же этому может быть причина? Возможно, та, что оборотень-стихия способен проникнуть в каждый уголок дома Праха и найти там такое, что хранительнице захотелось бы спрятать и не показывать никому. И есть у меня мысли, что это нечто имеет прямое или косвенное отношение к моей персоне.

— Мне нужно найти Ветра, — пришло ко мне четкое осознание того, что необходимо предпринять далее. — Получить больше информации. Теперь я знаю, в какую сторону ветер… ай, ладно.

Резко встала с кровати, почти сразу же пожалев об этом. Поднялась на ноги и довольно резвым, для пострадавшей от падения с высоты жертве, шагом направилась к двери.

— Нет! — Заяц в мгновение ока появился за моей спиной, обхватив меня руками за талию и прижавшись щекой к моему плечу. — Нет, — чуть тише добавил он, а талию мою сдавили сильнее. — Не надо. Не ходи. Останься.

— Но я не могу остаться, — как можно мягче попыталась запротестовать я, положив ладони на его руки, однако парень не сделал ни движения в сторону моего освобождения. — Нужно ведь продолжать бороться. Ты сам это сказал, — напомнила я. — Вот я и буду. Так что…

— Хотя бы на день, — сипло прошептали мне на ухо, касаясь кожи губами. — На один день. Избавь меня от одиночества. Прошу тебя.

От отчаянной и искренней мольбы Зайца мое сердце сжалось. Сжались и кулаки. Как же мне хотелось наплевать на всё, обернуться и заключить его в объятья, чтобы милый мальчик, не знающий настоящей любви, больше никогда не произнес ничего подобного. Таким тоном, словно жить оборотню осталось считанные минуты.

Но я не могла. Это не мальчик. Не подросток, нуждающийся в материнской ласке. Это взрослый мужчина, как бы он ни выглядел. И я точно не смогу дать ему то, что он хочет. Почему? Возможно, потому, что до сих пор не готова была довериться и нырнуть в омут отношений. Или же потому, что место в моем сердце уже занял кто-то другой.

«Поэтому… — в моем сознании вновь всплыло лицо Лиса в полумраке комнаты, — …не проси, чтобы я ушел. Я не уйду. Никогда не уйду. Легче найти способ вырваться отсюда, чем отпустить тебя».

— Пожалуйста… — горячая слеза Зайца скатилась по моей шее, скользнула за вырез декольте, и я почувствовала, как в уголках уже моих глаз скапливаются предательские слезы. — Не уходи. Хотя бы один день. Мне… — всхлипнув, он уткнулся носом в мою шею, а я прикусила губу, — так страшно оставаться одному.

— Как же… — я попыталась сохранить прежний нейтральный тон, но удавалось это с огромным трудом. — Как же ты всё это время жил один?

— После того, как ты побывала здесь, я не могу просто так отпустить тебя. Одиночество — проклятье, которое намного ужаснее обращения. В разы. Я борюсь ради того, чтобы не остаться одному. Но пока борюсь, остаюсь один. Это так… несправедливо. Иногда мне безумно хочется отключить, наконец-то, разум и перестать мучиться. Не знаю, почему я всё еще не сделал этого.

— Потому что ты сильный? — намекнула я, а парень судорожно вздохнул и прижал меня к себе еще крепче. Мне показалось, что пол уходит из-под ног.

— Я трус, — небрежно бросил Заяц. — Трус, по крайней мере сейчас. Но я всегда ждал того, кого захочу защитить, несмотря на инстинкты. И я хочу защищать тебя. Очень хочу. Лишь бы ты никуда не ушла.

Как же я понимала его, но по-своему. Уйти может каждый. Потому что вещи такие не обещаются. Жених и невеста клянутся друг другу в вечной любви, но разводятся после пары лет брака. Влюбившийся с первого взгляда убеждает всех своих друзей, что вот она — та самая, единственная и неповторимая, но спустя некоторое время не может вспомнить даже черты ее лица. А всё потому, что мы живем в настоящем и проверить чувства на прочность невозможно.

А в каком же времени жил Лис, почти всю свою жизнь верно ожидая моего приезда, как цепной пес? Или всякое правило имеет свои исключения?

— Защищай, — выпалила я. — Но только в тех случаях, когда мне угрожает реальная опасность. И чтобы без жертвенности. Договорились?

— Договорились, — быстро прошептал Заяц, зарылся носом в мои волосы, припорошенные образовавшейся за ночь пыльцой, и почти сразу чихнул.

— Один день, — сдерживая смех, согласилась я на предложение. — А то кое-кто в наказание за очередной побег может меня сожрать и не подавиться.

Обернулась, встретившись с благодарной улыбкой Зайца и полными признательности серыми глазами. На душе так потеплело, что горы захотелось свернуть, а не просто с проклятьем бороться. Еще раз на Сердце вскарабкаться, на самую вершину. Даже съесть пюре из тыквы, которую всегда терпеть не могла.

Но мне в последнее время совсем не везло. Стоило только придумать какой-то план и тот сразу же летит ко всем… оборотням. Например, к одному из тех, кто деликатно постучался в дверь норки и, не получив ответа, отворил ее нараспашку.

Да я ведь уже и так решила всё в твою пользу, зачем же ты явился?!

— Ну, привет, зайчик-побегайчик, — упер Лис руки в боки и нарочито вальяжно переступил порог лубяной избушки. Честно говоря, я понятия не имела, из чего эта избушка сделана, но слова «лубяная заячья избушка» еще с детства прочно в мозгу засели.

Оборотень, стоящий позади меня, ощутимо напрягся. Инстинкты, снова, чтоб их. Бояться, убегать, прятаться.

— Не понял, — озадачился рыжий, изучая представшую перед его глазами картиночку.

Заяц до сих пор не выпустил меня из рук, а я, находясь меж двух огней, не имела никакого понятия, в какую сторону шугануться. То ли защищать Зайца, то ли прекратить нервировать Лиса. Пятьдесят на пятьдесят? Звонок другу? Помощь зала? Хотя бы дополнительную попытку при совершении неправильного выбора! Ежкин ты дрын…

Сердце ушастого колотилось так быстро, что мне стало страшно, как бы оно не разорвалось от напряжения. С другой стороны ситуация была не лучше: Лис обнажил клыки. Времени на подумать выдалось крайне мало, и я решила выбраться из ситуации с помощью первого же, что пришло в голову.

— Стоять! — крикнула я, отпрыгнув от Зайца в сторону. Вытянула правую руку вперед, соорудив из пальцев подобие пистолета, левой схватила платье за декольте и натянула его до самого носа. А когда растерянные взгляды обоих переместились на меня, произнесла с хитрым прищуром и нескрываемым коварством: — Это ограбление…

— Чё? — в непонятках уставился на меня Лис и, воспользовавшись временным замешательством оборотней, я освободилась от ослабевших объятий одного, схватила за руку другого и выскочила за дверь норки.

Только отойдя от жилища Зайца на относительно безопасное для него расстояние, чтобы того кондрашка не хватила, остановилась, развернулась к Лису и подняла на него глаза.

— Подожди, — предупредила я, приложив палец к его губам. — Ничего не говори. Дай мне с мыслями собраться, а потом комментируй.

Удивительно, но мужчина послушался меня. Нахмурился, сам перехватил мою руку и замер в ожидании.

Слова полились из меня самым настоящим водопадом. Я тараторила и тараторила, не замолкая ни на секунду. О своем ночном побеге с Ветром, о волчьей стае, что следовала за мной по пятам до самого Сердца мира. О восхождении, продлившемся аж до восхода солнца и о том, что сумка, за которой я с таким остервенением ползла, оказалась пуста. О последующем падении, встрече с Зайцем и, наконец, о нашем с ним договоре.

Лис не перебивал меня, но самые разнообразные эмоции мелькали на его лице в процессе выслушивания моей исповеди. От страха до гнева. Пушистый хвост ходил ходуном то влево, то вправо.

Когда я закончила, еще некоторое время оборотень молчал. Взял меня за плечи, глубоко вздохнул и прижал к себе. Я ожидала чего угодно, но точно не подобной реакции, а потому просто робко обняла его в ответ.

Почему я снова чувствовала вину? Почему я постоянно чувствую вину перед Лисом, если только по его прихоти оказалась втянутой во всё это?

— Прости, — прошептал рыжий, и одно лишь слово окончательно выбило меня из колеи.

— Что? — переспросила я, предположив, что ослушалась, но он повторил:

— Прости.

— За что?

— За всё. За то, забрал тебя сюда. За то, что не проснулся. За то, что сижу, сложа руки, и жду, пока всё разрешится само собой, пока ты борешься. Скажи мне, — он повысил голос. Твердость и уверенность, прозвучавшая в нем, испугала меня, — что я могу сделать, чтобы помочь тебе?

— Чтобы помочь? — тупо повторила я и задумалась.

Сказать по правде, если мои подозрения оправданы, то помощь Лиса придется мне как нельзя кстати для отвлечения Праха. Прежде, чем утратить надежду окончательно и бесповоротно, я должна была ухватиться за последнюю зацепку. За ту самую зацепку, которую оставил мне исчезнувший Ветер. Выяснить, скрывает ли хранительница в своем тереме что-то такое, что ни я, ни ребята не должны увидеть. А если и скрывает, то что именно?

— На самом деле… — протянула я, осторожно заглядывая мужчине в глаза, — …есть кое-что. Но это касается Праха.

— Мерзко, — мотнул оборотень головой и скривился, — но если надо, то сделаю. А что делать?

— Предложи ей устроить… общий ужин.

— Ужин?

— Да. Пусть она позовет Волка и Медведя завтра вечером к себе в терем. Я уговорю Зайца. Если мои подозрения оправдаются, мне нужно, чтобы вы все собрались одновременно и в одном месте. Желательно там. Сможешь?

— Я же пообещал помочь, — отвел Лис взгляд, всем своим видом показывая, как сильно ему пришлась не по душе моя идея, но я ободряюще улыбнулась ему. — Значит, со мной ты не пойдешь? И сегодня тебя не ждать?

— Я тоже дала обещание. Заяц и так настрадался за эти годы. Пусть хоть на один день почувствует себя человеком.

— Только будь осторожна, смелая девочка, — грустно усмехнулся рыжий и потрепал меня по голове, взметая в воздух частички золотистой пыльцы. — Не обратись, пока не реализуешь свои коварные планы. — Его палец скользнул по моей позеленевшей щеке и только сейчас я вспомнила, что времени осталось совсем мало.

Я чувствовала, что дальше будет только хуже и что мое превращение не затянется на долгие года, как в случае в ребятами. До сих пор не нашла смысл жизни и утрачиваю надежду выбраться отсюда чуть ли не каждый день. Что-то подсказывало мне, что если мой импровизированный обыск в доме Праха ни к чему не приведет, я тут же упаду на пол в виде маленького цветочка с белыми лепестками. Или же меня переместит на ромашковое поле к моим собратьям. Истины я не узнаю, а думать об этом — самовольно подталкивать себя к обращению. Нет, забудь о ромашках. Забудь о них хотя бы на то время, пока надежда теплится.

— Что ж, я понял, — вздохнул оборотень. — На ужине мне тоже прикажешь старуху отвлекать?

— Ты — единственный, у кого эта затея удастся. Похоже, Прах к тебе неравнодушна.

— Знаю.

Ревность, взявшаяся из ниоткуда, кольнула под самую правую лопатку.

— А Заяц, с которым ты хочешь провести целые сутки, неравнодушен к тебе, так что один один, — метко подметил Лис и цокнул языком.

— Разве, твоя метка не спасет меня от посягательств со стороны? — вспомнила я про недавний «подарок» оборотня. — Как она, кстати, работает?

— Она работает так, что если на твою жизнь посягнут, я имею полное право проломить посягнувшему хребет.

— Опасно.

— А ты как думала? Как на жизнь в прямом ее смысле, так и на личную, поэтому имей ввиду. Ромашка. Нет, не хочу тебя так называть, — прошипел обладатель лисьего хвоста и приподнял мое лицо пальцами за подбородок, приблизив к своему лицу. — Хочу называть тебя по имени.

— И я тебя, — неожиданно для самой себя выпалила я.

— Неужели? А если окажусь Евпатием?

— Буду называть тебя Евпатушкой.

— Знаешь, а мне нравится, — прыснув от смеха, заявил мужчина и, облизнув мои губы, отстранился. — Тогда я к старухе. Если что, ты сама попросила об этом.

— Но ты же не будешь совсем увлекаться, — обидчиво выпятила я губу, наблюдая за тем, как оборотень медленно пятится к кустам.

— Да кто ж меня знает…

— Лис!

— Аха-ха! — рассмеялся тот и, внезапно кардинально поменявшись в лице, серьезно произнес: — Я ждал тебя столько лет не ради того, чтобы изменить своим чувствам. Чувствам искренней… ненависти к твоему предательству! Всё, пока!

Махнув рукой, оборотень был таков, а светящиеся бабочки в моем животе ожили, как по волшебству. Ожили и запорхали, стукаясь о стенки.