Ложечник

В реке неподалеку от Бартельборга

Для завтрака тарелки были другие, поменьше и с цветочной каемкой. Несмотря на то что слуги всё время бегали и суетились, трапезы тут длились бесконечно. Веснушчатая Ханта ходила вокруг стола и подливала чай. На столе стояла корзинка с булочками. Янис старался откусывать аккуратно и понемногу, как Ассерик и Кундер.

— Мне нужно в город, — сказал он, не прожевав до конца. — Пойду сразу после завтрака.

— Нужно? Пойдешь? — поднял брови Кундер. — Где твои манеры?

Силка мило улыбнулась.

— Я бы тоже с удовольствием сходила в город. Можно? Вы мне разрешаете?

— Я разрешаю. — Ассерик промокнул губы салфеткой. — Потому что ты вежливо попросила. И надеюсь, ты, Фолкер, вынес из этого урок. Теперь ты знаешь, что сначала нужно спросить разрешения. Нельзя вот так просто заявить, что ты собираешься делать то-то и то-то.

— Вас будет сопровождать Лоде, — решил Кундер.

Янис откусил от своей булочки.

— Можно мы пойдем вдвоем, только мы с Силкой?

— В следующий раз сначала дожуй, потом говори, — ответил Кундер.

— Полное отсутствие воспитания, — заметил Ассерик. — Но это не его вина. Что касается Лоде… Почему бы детям не погулять вдвоем, если они так хотят? Не стоит слишком уж их оберегать, это не пойдет им на пользу. Время от времени детям нужна свобода. А мы со своей стороны должны поощрять их желание быть вместе. — И он сложил руки.

— Аминь, — первым сказал Янис.

Янис сходил за Локой. В саду она спокойно трусила рядом, но за оградой ее словно подменили. На одной улице она бежала впереди, радостно виляя хвостом, а на другой испуганно жалась к ногам.

— Давай-давай! — подбадривал ее Янис. — Смелее.

Народу было меньше, чем вчера, но всё-таки достаточно.

— Простите, — то и дело приговаривала Силка. — Разрешите пройти. Простите.

В одной из палаток женщина металлическим половником била по перевернутой кастрюле.

— Не гнется, не ломается! На всю жизнь покупается!

— На всю жизнь? — откликнулся прохожий. — Надо бабулю свою привести, ей как раз жить осталось недолго! — Он остановился у палатки и перегородил проход. — Но перед смертью она всё-таки успеет продырявить эту кастрюлю ложкой! Дрянь, а не кастрюли!

— Иди разгоняй покупателей где-нибудь в другом месте, — не осталась в долгу торговка. — И не впутывай свою бабулю.

— Дрянь — она и есть дрянь. Ты не кастрюли продаешь, а свою болтовню.

Начали подтягиваться зеваки. Один мальчишка выхватил из канавы кусок лошадиного навоза и швырнул в продавщицу. Та с руганью пригнулась.

Силка свернула вбок. Улочка заканчивалась задним двором, заваленным досками и ящиками.

— Мы правильно идем? — засомневался Янис.

— Не бойся, не заблудимся. — Силка зашагала по грязи. — Свернем налево, потом опять налево — и обойдем эту тетку с кастрюлями стороной.

Налево не получилось, тропинка сворачивала направо. Один двор переходил в другой. Каждый раз казалось, что они вот-вот упрутся в тупик, но потом всё-таки находился переулочек или тропинка. В конце концов им пришлось перебираться на другую сторону сточной канавы по доске. Янис отстегнул Локу, а ее ремень повязал себе на пояс. Лока перебежала по доске и сначала села ждать, но, как только Янис ступил с доски на землю, унеслась прочь.

— Ко мне! — позвал Янис.

Собака свернула в переулок, и Янис знал, что бежать за ней бесполезно. Вместо этого он сложил ладони рупором и крикнул:

— Лока! Назад!

На следующем дворе девушка выбивала подушки.

— Собаку ищете? — спросила она. — Черно-белую? Только что тут пробегала.

Из сарайчика доносилась вонь выгребной ямы. Тут же рядом в тачке без колес спал малыш.

— Лока! — опять позвал Янис.

Лока выбежала из переулка за сарайчиком, виляя хвостом как ненормальная. И привела кое-кого за собой: из-за угла за ней вынырнул Эвер.

— Матерь божья, — произнес он. — Ну и вонь здесь.

Девушка подхватила подушки под мышку.

— Все воняют, и ты тоже! Или ты какаешь розовыми лепестками? — Девушка пересекла двор и скрылась в доме.

Лока уселась у ног Эвера.

— Она нашла меня! — радовался Эвер. — Прибежала прямо ко мне. Видел бы ты, как она виляла хвостом! Я думал, он у нее отвалится. — Эвер натянул шапку на уши. Это была его новая шапка, красная. — Вообще-то дело обстоит так: сегодня утром я бродил вокруг поместья Холдер, нужно было с тобой поговорить, но когда увидел, что вы вдвоем выходите за ворота, не сразу понял, что делать. Подумал: буду идти неподалеку, как-нибудь встретимся. — Он погладил Локу по голове. — Умная собака.

— Ты знаешь, в какую сторону идти? — спросила Силка. — Нам нужно… — она вопросительно посмотрела на Яниса. — Куда мы там собрались?

— В лавку Миккеля, — ответил Янис.

Эвер подошел ближе.

— Мне теперь надо говорить «господин», да? И «госпожа»?

— Молодая госпожа, — поправила Силка.

— Не надо говорить «господин», — мотнул головой Янис.

Эвер оперся о груду ящиков.

— Можно говорить в присутствии молодой госпожи?

— По-моему, ты и так уже говоришь, — вздохнул Янис.

— Оставь свои шуточки при себе. — Эвер ударил ногой ящик, отчего вся груда опасно зашаталась. — Вчера Схенкельман пришел отдать деньги, а я их не взял. Юта, когда узнала, рассердилась. Потому что так получается, что все деньги достанутся Схенкельману. Ну и пусть. Мне от него ничего не нужно.

Значит, Схенкельман приходил в поместье Холдер за деньгами. Когда? Когда Янис рассматривал атлас в библиотеке? Янис знал, что Схенкельман должен был прийти, но столько всего произошло, что про него он и не вспомнил. Был бы он начеку, смог бы еще разок погладить Камешка.

— Кто это, Схенкельман? — спросила Силка.

— Схенкельман — это Дабберталь, — ответил Янис.

Силке, наверное, не привыкать, что у людей может быть два имени. У нее у самой вон сколько.

— А Юта?

— Это моя сестра. А теперь я хочу наконец рассказать то, что собирался.

— А сам ты кто? — не унималась Силка. — Вы с Фолкером давно знакомы?

— Кто такой Фолкер? — спросил в свою очередь Эвер.

— Фолкер — это я, — вмешался Янис, — но мне это имя не нравится.

— Молодая госпожа, — терпеливо пояснил Эвер, — меня зовут Эвер, и Яниса я знаю не так давно. Остальное расскажу позже. Ты умеешь читать? — обратился он к Янису.

— Конечно же он умеет читать! — От возмущения Силка шагнула прямо в грязную лужу, пачкая краешек своего подола.

— Я должен тебе кое-что показать, — сказал Эвер, по-прежнему обращаясь к Янису. — Там, на стене ратуши, газета.

По лабиринту переулков и улочек он вывел их на широкую площадь. Перед зданием с башнями и высокими окнами толпились люди. Кто-то отходил, кто-то подходил на его место. Эвер пропихнул Яниса вперед.

— Не надо толкаться, — обернулась на них какая-то женщина. — Очередь и так подойдет.

— Посторонитесь! — приказала Силка.

Люди справа и слева расступились. Один человек посмотрел зло, но ничего не сказал, а отошел в сторону, пропуская Силку.

К стене ратуши были приклеены бумажные листы.

— Читай вот отсюда, — показал Эвер.

Буквы были маленькие. Янис начал со строчки, на которой стоял палец Эвера.

Янис начал читать заново.

И еще раз.

Эвер взял его под руку.

— Это Фрид?

Янис высвободился.

— Почему так долго? — спросил недовольный голос у него за спиной.

— Видать, знаком с утопленником, — предположила женщина. — Всё перечитывает и перечитывает.

— С каким утопленником? — спросил недовольный. — Я ничего не знаю про утопленника. Ничего еще не прочитал, потому что этот парень там уже целую вечность торчит.

— Ни с кем мы не знакомы, — буркнула Силка и потянула Яниса за собой. — Всё, уходим.

Они втроем ушли с площади и свернули за угол.

— Это Фрид, — произнес Янис и сам испугался слов, вылетевших у него изо рта. Теперь, когда они прозвучали вслух, от них не было никакого спасения. «Тело» — это всё, что осталось от Фрида. Тело, которое будет похоронено в могиле для нищих. Как там было написано? «Бренные останки»? Бренные останки — это Фрид.

— Несчастный случай, — мрачно сказал Эвер. — Там написано, что он свалился в воду.

Силка во все глаза смотрела на Яниса.

Но только теперь он ее уже не стеснялся.

— Не смотри на меня так!

— Как? — прошептала она.

— Вот так!

— Может, это всё-таки не он? — жалобно спросила Силка.

Это он. Браконьер, который упал в воду выше по течению, — это Фрид.

Река, сначала всего лишь ручеек, начиналась в горах, а потом превращалась в бурлящий поток, который несся по ущелью вниз. Могло ли случиться так, что Фрид упал и его утащило течением? Поэтому-то он и не вернулся домой? Янис представил себе Фрида в пропасти, и одновременно с этим ему на ум пришли освежеванные кролики. В желудке начались спазмы. Он наклонился вперед, и его стошнило.

Силка погладила его по голове.

Янис вытер рот рукавом куртки.

— До Бартельборга далеко?

— Два дня пешком, — ответил Эвер. — Но не ходи туда. Он ведь уже умер. С ним уже не поговоришь, так зачем идти? Если тебя там увидят, начнут задавать вопросы. Откуда он, да куда шел, и родня ли ты.

Янис брел по теневой стороне улицы на нетвердых ногах. Эвер прав. Ему начнут задавать вопросы про хижину и про скалу, а потом про мену и кроликов. Про полный мешок шкурок…

Тут Янис остановился.

— Как ты там говорил, когда мы были у Юты? Фрид убежал, как только увидел Схенкельмана? Сразу же?

— Он дал деру.

— Сразу же? Это Схенкельман тебе сказал?

— Да, — подтвердил Эвер. — Сразу же. Сам Схенкельман пошел вперед, а мне велел дожидаться в первом лесу после лощины. А потом вернулся рассказать, как всё прошло. Старик, мол, сразу дал деру, а мальчишка скоро сам спустится вниз. И велел мне караулить тебя в лесу, а сам отправился в город.

— И где же он встретился с Фридом? — спросил Янис.

— По дороге наверх, когда тот возвращался.

— Но как тогда ложки оказались у Схенкельмана? Ложки из рюкзака. Мои ложки! Фрид уходил их обменивать! Рюкзак достали из реки, и, кроме силков, в нем не было ничего!

— Почему у Схенкельмана? Может, они выпали, когда Фрид свалился в воду? — возразил Эвер.

— Нет! Ложки оказались у него.

— Откуда ты знаешь?

— От госпожи Требс. Она их видела в вещах Схенкельмана!

— Те самые ложки, которые были у Фрида с собой? — помрачнел Эвер.

— Да! Не давал Фрид никакого деру! Они менялись со Схенкельманом. Или тот просто отобрал у него ложки! И бутылки с зельем! И шкурки! — Янис надел на Локу поводок. — Надо срочно найти Миккеля.

— Что еще за зелье? — не вытерпела Силка. — И кто такая госпожа Требс? — Одна из ее косичек расплелась, у виска болталась волнистая прядь.

— Молодая госпожа, — повернулся к ней Эвер. — Давайте вы просто пойдете с нами, без всех этих вопросов… Вон туда, а потом налево, до водокачки, а там срежем и окажемся на Тыльной улице.