Лола и единственная свидетельница

17. Доктор Откер, «Марко Поло» и коротышка-убийца

— Помнишь? — спросила Фло, когда во вторник после обеда мы с Энцо, Солом и Алексом стояли в гамбургской гавани прямо перед «Рикмер Рикмерс». — Позапрошлым летом мы потеряли здесь тетю Лизбет.

Я вздохнула. «Рикмер Рикмерс» — это огромный корабль-музей с красно-зеленым корпусом и белыми парусами. Мне пришлось тогда обыскать его сверху донизу, и я уже думала, что это худшие минуты в моей жизни. Но потом мы нашли Лизбет в машинном отделении, и все закончилось благополучно.

«Рикмер Рикмерс» стоял на якоре перед первым пирсом, и вокруг него кипела жизнь. Небо было ярко-синее, светило солнце, дул свежий ветерок, и со всех сторон доносился говор на всевозможных языках, потому что гамбургская гавань — излюбленное место туристов со всего мира. Мои друзья приехали на велосипедах, а я — на инвалидной коляске, что было не хуже. Коляска мчалась, как самый настоящий автомобиль, и мы добрались всего за двадцать минут. Дорогу мы знали как собственные пять пальцев, ведь Фло с Пенелопой раньше жили у гавани, да и наш ресторан находился совсем рядом. Рано утром Лизбет с Паскалем вернулись из поездки в деревню, и в моих ушах до сих пор звучали тетины вопли:

— Я хочу работать! Я хочу быть полезной!

В качестве компенсации мы пообещали моей маленькой тете сводить ее вечером к собору. На площади перед собором находился большой луна-парк, и это совсем недалеко от гавани. Мы договорились, что в два встретимся с Джеффом у колеса обозрения. Но в гавань его не пригласили, — все-таки он с детьми, а сегодня мы ищем убийцу по имени Луи.

Хотите верьте, хотите нет, но мы его нашли!

Но лучше все по порядку.

Мои друзья на велосипедах вырвались вперед, а я ползла на коляске, как улитка, потому что народу вокруг было очень много. На пристани находились сувенирные лавочки, рыбные магазины, кассы, в которых можно было купить билеты на прогулку на катере.

— «Штертебекер» отправляется через пять минут! — кричал толстяк в капитанской фуражке, стоя у сходней белого суденышка у второго пирса. — На борту еще остались свободные места!

К нему подошел мужчина с маленьким сынишкой на руках, но когда хотел купить билет, мальчик разнылся:

— Хочу на корабль с красными колесами!

— Он отходит от четвертого причала, — ответил моряк в капитанской фуражке. — Но только через час.

— Мы не можем столько ждать, — сказал мужчина. Мальчик разревелся, а мы пошли дальше, к четвертому причалу.

Там действительно стоял корабль, о котором говорил малыш. Огромный сине-белый прогулочный колесный пароход с черными дымовыми трубами и ярко-красными плицами колес.

— Смотрите! — Алекс указал куда-то вверх. Там белыми буквами на темно-синем фоне стояло название корабля: «Звезда Луизианы».

Я нахмурилась:

— Но ведь мы ищем не корабль!

— Правильно, — кивнул Алекс. — Но вспомните, что было написано на листе: «Убийца Луи, стол 54, мостик 4». А мы как раз возле четвертого мостика перед кораблем «Звезда Луизианы». И на нем, похоже, есть столы, — Алекс кивнул на окна в борту судна, за которыми находился ресторан, там действительно было полным-полно столов. — Я думаю, мы должны попасть туда, может, наткнемся на какой-нибудь след.

Я все еще медлила, раздумывая, но все остальные признали, что Алекс прав.

Деньги у нас были — родители дали нам на аттракционы в луна-парке, куда мы теперь точно опоздаем. Детский билет на корабль стоил девять евро, для детей-инвалидов, к сожалению, скидок не было. Но зато здесь имелся туалет для инвалидов. Он находился на нижней палубе, и там было так замечательно, что я его тут же опробовала.

— Ты не поверишь, — горячо прошептал Сол, когда я вернулась. — Все столы пронумерованы! Пятьдесят четвертый находится наверху.

Пароход отчаливал через полчаса, но народу уже собралось много. Целые семейства, влюбленные пары, какая-то женщина в инвалидной коляске. За одним столом сидели семь монахинь, но ни один из пассажиров не был похож на убийцу. Корабль выглядел старомодно и романтично — повсюду красные ковры, бронзовые люстры, шитые золотом шторы. Имелись даже танцплощадка и бар. На верхнюю палубу, где тоже были расставлены столы, вели два трапа.

Лифт, однако, отсутствовал. Тут-то и пригодились мои костыли: через двадцать ступенек и десять минут мы уже сидели за круглым деревянным столом у правого борта в носовом салоне «Звезды Луизианы». Из широких окон открывался прекрасный вид. На носу развевался флаг Гамбурга, а на столе стояла карточка с номером 54.

— Приветствую вас на борту, дорогие друзья!.. — раздалось из динамиков ровно в одиннадцать тридцать, колеса завертелись, и пароход отчалил.

Сол хихикнул:

— Если хочешь сойти за гамбургского моряка, начни рассказывать байки!

Наш гид так и поступил. Вот что он плел, например, о спасательных жилетах: «Их у нас на борту ровно три штуки. Один для капитана, другой для меня и еще один — для дамы, которая мне придется по душе».

При этом, как ни странно, монахини визгливо расхохотались.

Энцо стоял у окна и снимал окрестные виды. Окно Крысолова сегодня осталось без присмотра, потому что Джефф еще утром потребовал вернуть его камеру, а камера Энцо была нужна нам, чтобы фиксировать улики в порту.

Мы шли по Эльбе по направлению к Северному морю. Вода вокруг сверкала, как ковер, расшитый бриллиантами, и так здорово было взглянуть на Гамбург со стороны, что я на мгновение даже забыла о Крысолове. Справа проплывал город: рыбный рынок со знаменитым «Акульим баром», Дом моряка и элегантные виллы, за которыми потянулся длинный пляж с белым песком. Слева вскоре появились доки с кранами, которые тянулись к безоблачному небу, как гигантские стальные насекомые.

Энцо указал на небольшой полуостров, на котором виднелась огромная яйцевидная конструкция из серебристого металла.

— Что это такое? Марсианская фабрика пасхальных яиц?

Я покачала головой и уже хотела объяснить, но тут подал голос наш гид и сообщил, что это городская станция по очистке сточных вод.

— И если вы почувствуете неприятный запах, — шутливо добавил он, — не коситесь на соседа, на этот раз он не виноват!

Тут я вспомнила Крысолова. Вот мы и в порту!

Первый же грузовой корабль нам представили как «Жирную Эмму». Он действительно походил на какое-то толстое и неповоротливое существо.

— Длина — триста девяносто семь метров, ширина — пятьдесят шесть, осадка — шесть метров, на борту — шестнадцать тысяч контейнеров, — прокомментировал гид.

— Шестнадцать тысяч! — Сол даже присвистнул. — Десять килограммов порошка здесь как иголка в стогу сена…

Я кивнула и обвела взглядом бесчисленные ряды контейнеров, стоящих один на другом. Больше всего было красных и синих, но кое-где попадались зеленые и коричневые. На всех виднелись разные комбинации из букв и чисел, похожие на ту, которую мы видели в записях Крысолова. Ни одного голубого контейнера не было.

Гид объяснил, что контейнеры поднимают на борт и разгружают с помощью гигантских сине-красных кранов, а потом развозят по стране на специальных автомобилях.

— И как вы думаете, — продолжал звучать из динамика бодрый голос, — какому известному немецкому производителю стиральных порошков и моющих средств принадлежит это оранжевое судно? Вы правы — старому доброму «Доктору Откеру»!

— По-моему, у Крысолова был порошок этой фирмы, — вспомнила я.

— Люди, это совсем не случайно! — оживился Сол.

Энцо перешел к другому окну и направил объектив камеры на корабль. Когда показалась корма оранжевого контейнеровоза, принадлежащего немецкому производителю порошков, мне сразу бросилось в глаза его название: «Рио Мадейра».

Как река в Южной Америке, о которой вчера упоминал Сол.

Значит, Южная Америка тут ни при чем. Дело не в ней, а в этом судне!

Между тем, гид, продолжая болтать, сообщил, что «Рио Мадейра» доставляет в гамбургский порт аргентинскую говядину, бананы и кокосы. Мы уже почти миновали контейнеровоз, когда я заметила, что один контейнер заметно отличается от общей цветовой гаммы. Он был голубой. Из всех букв и цифр, которые были выведены на нем, я запомнила только «F».

Пассажиры в салоне весело переговаривались, иногда смеялись, а я едва могла дышать от волнения. У моих друзей тоже захватило дух.

— А-бал-деть! — прошептал Сол.

Лицо у него было такое, будто он уже готов прыгнуть за борт и взять «Рио Мадейру» на абордаж. Тем временем контейнеровоз скрылся из виду.

Мы покидали порт, и голос из динамика уже рассказывал об огромных доках, в которых строились военные и торговые суда, а также роскошные яхты. В одном из доков как раз шла работа над одной такой белоснежной красавицей, которая, по словам гида, стоила сто семьдесят семь миллионов евро.

Я слушала его вполуха. И только почти в самом конце поездки стала понимать, что говорит гид. Перед нами расстилалась та часть города, где жил Джефф, и у самого берега возвышалась белая башня.

— Это «Марко Поло Тауэр», — объяснил гид и снова пошутил: — Если вы оставите мне приличные чаевые, я смогу снять квартирку в этом жилом комплексе, который считается самым роскошным в Гамбурге. Апартаменты в верхнем этаже площадью в триста восемьдесят пять квадратных метров обойдутся мне в каких-нибудь девять с половиной миллионов евро!

— Погодите! — подпрыгнул Энцо. — Это ведь здесь назначена та самая бразильская вечеринка?

Я кивнула, и при мысли о том, что готовить и доставлять сюда еду будут папай с дедушкой, голова у меня зачесалась еще сильнее.

Наше плавание подходило к концу — «Звезда Луизианы» уже разворачивалась, чтобы причалить к пирсу.

— Всего вам хорошего, дорогие друзья! — прозвучал напоследок голос из динамиков.

Дорогие друзья зааплодировали, а наш гид добавил:

— Я — тот самый коротышка, который сейчас будет провожать вас у трапа. Я был рад рассказать вам кое-что о нашем городе, и если мои истории вам понравились, ничего не говорите, просто напишите «Спасибо» на купюре покрупнее и опустите ее в мою фуражку.

Фуражка с морской кокардой уже лежала у трапа.

Не сказать, чтобы в нее полетели купюры, зато монет посыпалось немало.

Наш сопровождающий действительно оказался человеком небольшого роста со шкиперской бородкой, сигаретой за ухом и разбитной ухмылкой на лице.

— Просто чудесно, — донесся до меня голос одной из монахинь. — Я бы с удовольствием еще разок с вами прокатилась!

— Не вопрос, прелестные дамы! — подмигнул гид. — Если захотите меня найти, просто спросите в кассах на набережной, где Убийца Луи.