Любимый (м)учитель

=…I'm wondering why I got out of bed at all…*

Мир остановился. За окном комнаты в которой они пили вино средь бела дня, сидя на полу — могла случиться настоящая катастрофа, а двое этого бы и не знали.

В тот момент, когда та самая катастрофа к ним пришла, за три секунды до того, чтобы открыть дверь, Егор прижался ко лбу Вероники своим и заглянул в глаза. И мир остановился, потонув в этом взгляде.

Остро захотелось никогда не открывать дверь никому, целовать эти дурацкие губы, которые так часто начинали улыбаться просто от одного, даже хмурого, взгляда. Трогать это гибкое красивое тело, обнимать его, сжимать, просто кости ломать. Быть нежным, злым, каким угодно — потому что эта девушка, что смотрела теперь на него с такой нежностью, будто чувствовала тоже, что и он, а главное хотела ровно того же и так же.

— Нужно открыть, — шепнула она. — Но так не хочется…

— Согласен.

— Но мы не можем навсегда остаться жить в этом бункере…

— Почему? — он коснулся её губ, щёк, скул, век и следом стал всюду целовать, а она хохотать. — А-р, Соболева! Достала, всё, я пошёл.

— Сидеть тут? — спросила она, глядя на него снизу вверх.

— Я тебя не прячу, — усмехнулся он, сделал два шага к двери, а потом вернулся, наклонился и запустив обе руки в её волосы, сжав её голову, ужасно крепко поцеловал. Так, что у неё закровоточила губа.

Вероника запищала и отчаянно забилась в его руках.

— Больно-больно, — промычала она.

— М-м… ну я не врач, ничем не могу помочь, — рассмеялся Егор, поправил домашние джинсы, подмигнул ей и вышел из комнаты. — Займись завтраком, лентяйка!

Вероника натянула майку-алкоголичку, найденную под упавшим с кровати одеялом, и оценив, что это почти платье, пошла вслед за Егором, да там и застыла.

В прихожей, она же гостиная, она же кухня — стояла гробовая тишина, а тот факт, что Вероника успела подключить телефон и включить мюзикл “Злая” да ещё на немецком, сделал происходящее просто смешным. Пока Вильгельмина Веркаик читала своё заклинание: “ELEKA NAHMEN NAHMEN ATUM ATUM ELEKA NAHMEN” — а это прямо-таки зловеще, Иванова вполне ощутимо зеленела.

— Ещё немного и тут материализуется сам Сатана, — хмыкнул Егор. — Чего пришла?

Иванова стояла посреди прихожей, до которой успела дорваться, желая проводить инспекцию в квартире, и смотрела только на Роню.

— Значит НЕ ТРАХАЕШЬСЯ с ним? ДА? — прорычала “Злая”, вторя вокалу Вельгельмины.

— Ну… — протянула Роня, сохраняя спокойствие под стать Егору, который будто давал ей дополнительных сил. — Теперь, видимо, трахаюсь. Мне нужно было послать тебе СМС-ку?

Егор оторвал недобрый взгляд от гостьи и перевёл его на Веронику. Его приоткрытые губы изогнулись в улыбке, глаза чуть сощурились. Он был восхищён.

— Ты… тебе было мало? — Иванова сложила руки на груди. — Мм?..

Она хорошенько замаскировала все следы драки на лице, а вот Вероника предстала во всей красе. Ссадины, синяки и царапины ярко выделялись на белой коже, а обзору было предоставлено практически всё тело.

— Мало чего?.. — задумалась Вероника, доставая из холодильника всё что под руку попадалось. Егор ждал, что она ответит и пока на подмогу не спешил. — М-м… секса? Ну да, ты нас прервала. Стоит сказать… не то чтобы это помешает. В конце концов есть тоже нужно…

— Ты же в курсе, что он бросит тебя так же как меня? — прошипела Соня. — Ты в курсе, — она сделала несколько шагов и приблизилась к столу, разделяющему комнату на зоны. — Что он вытрет об тебя ноги и вышвырнет из своей жизни, как только ты ему надоешь?

— А ты этого не знала? — спокойно спросила Роня, разбивая в миску яйца, чуть более нервно, чем планировала.

— Ч-чего?..

— Ну до того, как между вами произошли “отношения”, назовём это так, ты не знала, что так будет?

— Я…

— Ты рассчитывала, что станешь “той самой”, Соня, — подсказала Роня, наливая в яйца молока. — Ты не слышала слухов, сплетен? Он тебя не предупреждал, прежде чем это случится?

— Ты вообще в своём уме? — голос Сони надломился, она всё-таки пересекла комнату и упала на стул, уставившись на Роню. — В какой вселенной это нормально?

— У любой игры есть правила, — понизила тон Вероника, поставила миску на стол и села напротив.

Создалось ощущение, будто свет в комнате померк и яркий прожектор отсветил две женские фигуры. Егор закрыл дверь, но так и остался в прихожей, наблюдая за происходящим.

— Тебе их озвучили?

— Да. А тебе? — соня навалилась грудью на стол, она ждала, что Вероника признает поражение, что поймёт какие они обе дуры или по крайней мере разревётся, оставив бывших любовников наедине.

Это смешно, но Соня и теперь верила: одна минута наедине с Егором и всё вернётся. Один украденный поцелуй — и он не сдержится. А где поцелуй, там секс. А где секс — там "прощай соперница"!

— Мне? Тебе какое дело? Это моя история.

— Может я хочу…

— Помочь? Но я не прошу у тебя помощи.

— Вы оба больные, — прошипела Иванова срываясь с места и ринулась на Егора. — Я тебя не прощу!

— Не прощай, — спокойно произнёс он, а потом сделал шаг к Соне. — но если ещё раз ты поднимешь руку…

А потом посмотрел на Веронику и замолчал. Иванова терпеливо ждала, а Роня встала и продолжила готовить. Егор не сказал больше ни слова, почему-то он почувствовал, что тут помощь храброй дурочке не нужна. что она сама за него разорвёт все вражеские глотки, а ему останется только невероятно ей гордиться. И это безумное восхищение, что зародилось в его груди наравне с тем, что поселилось там ещё ночью, не на шутку испугало.

К горлу подступил, будто ком, иссушающий страх, потому что слишком много эмоций вызывала девчонка, спокойно взбивающая в миске смесь для омлета. егор ею гордился, он её хотел, он испытывал по отношению к ней нежность и как бы иррационально это ни было, чем больше она доказывала, как самостоятельна и сильна, тем больше он жаждал стать ей полезным, защитить и спасти. ровно то, что он ненавидел в женщинах, да впрочем во всех людях вообще — слезливость и слабость, не обнаружилось в самой зашуганной и жалкой "звезде" курса.

Но как? Не понимаешь, Егор иванович? И нет идей? Совсем? Ну ладно… подумай ещё, пока — троечка авансом.

И только когда за Ивановой закрылась дверь, Вероника отставила всё в сторону и уставилась в одну точку, будто робот с выключенным питанием.

Тишина повисла, всё такая же гробовая, всё с той же музыкой. И вмешательство мерзкой Ивановой, точно сквозняк в тёплой комнате, неприятно пощекотало оголённую кожу. Хотелось отмотать назад, нажать ctrl+Z, чтобы всё вернулось, но вместо этого оставалось только стоять молча и сверлить гневным взглядом стол.

— И что ты думаешь? — холодно поинтересовался Егор, чуя женские слёзы и страшась, что лопнет магия "силы", которая накрыла, кажется, всю квартиру.

— Не знаю… Наверное, я хочу, чтобы вы сделали это, — и она неопределённо махнула рукой в сторону входной двери, за которой исчезла соперница.

— Это…

— Условия. Давайте. Она меня спросила, а я ничего не ответила, потому что у меня не было условий. Давайте, перечисляйте, сейчас самое время.

— Ты… — начал было Егор, но не стал продолжать, так ничего и не выдумав.

Его просили о том, чего обычно все как одна боялись. Но её правда, никогда он не переступал черту, до того, как всё озвучит. Никогда никому не давал времени настроить воздушных замков, а признавался во всём сразу. Вот такая история вышла, теперь же казалось странным произнести привычную речь.

— Тогда я первая, — шепнула Вероника и Егор её не узнал. Тихая испуганная девочка, будто стала храбрейшим львом.

— Стой! — он подошёл к ней и взял за руки. — Что ты хочешь?

— Ну как же. Это не отношения… Это секс. Он закончится, когда кто-то один этого захочет. Никто ничего никому не должен. Верно?..

Ей будто резали ножом сердце, и Вероника почти чувствовала, как в груди ворочается противный страх, но сказать всё первой — будто сразу резко отрезать.

Она шла и дёргала зуб как только он начинал болеть, при первых признаках простуды принимала меры, не умела долго мучиться и терпеть во всём, кроме Егора Ивановича несколько долгих семестров, что страдала от его безразличия. Стоя в его квартире с навалившейся в один миг “правдой” она подумала, что страдать и ждать больше не хочет.

Определённость нужна.

И она её получит.

— Говорите. Хочу стандартный список для плотских утех. Это же справедливо.

И она даже не могла сказать со стопроцентной уверенностью, что обижена или разозлена. Да, Егору казалось, что это необычная форма отчаянной истерики, но на деле всё было сложнее и глубже.

Вероника была… готова. Ко всему. Она не хотела обещаний и пустых слов, она даже ушла бы сейчас, получив одну маленькую каплю любви и жила бы потом, лелея эти воспоминания. Только честно бы…

— Честно бы. Всё как есть. Можно?

— Это никак не поможет в уч… — начал он, но не смог продолжить.

Слова показались какими-то ненастоящими, картонными. Будто написанный кем-то не очень качественный сценарий.

— Всё закончится… когда…

И снова не то.

— Не идут слова.

— Почему? — она привстала на цыпочки и сжала его плечи.

— Не знаю, не идут.

— Вы ненавидите меня?

— Ты уже спрашивала.

— Что с вами? Что в вашей голове? Чего вы хотите?

— Вернуться в комнату, — тихо произнёс он, прижавшись губами к её лбу. — Допить вино. Обнять тебя и долго лежать без дела на кровати.

Вероника покачала головой и принялась жевать губу.

— Я вас попрошу… не давайте мне надежду. Я этого не хочу. Не обманывайте меня. Не обещайте. Если вы заставите меня… ещё больше влюбиться, а потом уйдёте — будет плохо. Я не хочу стать… Ивановой. Не водите меня на свидания, если не хотите отношений. Не позволяйте оставлять вещи в вашей квартире. Не дайте мне к вам привязаться. Я вам доверяю. Я верю, что вы так же, как сегодня ночью не дали мне повод пожалеть о случившемся, не дадите повода решить, будто вы влюблены. Обещайте.



— Это… бред…

— Нет! Обещайте! Я хочу честности! Вы же не собираетесь влюбляться?

— Это смешно, — спокойно возразил Егор, сжимая её талию.

— Нет. Не смешно. Вы сами всегда так делаете! Чем я хуже?

— Хуже… лучше… какая разница?

— Обещайте!

— Обещаю.

— Я могу доверять вам?

— Можешь!

И договор с самим Дьяволом не был бы так страшен, как то, что происходило теперь. Потому что Вероника вдруг расслабилась и поверила, что такое может быть. Что вкусив всё прекрасное от этих отношений, она сможет оставаться счастливой без разбитого сердца.

— Но помогите выучить историю. Умоляю! Я скоро кукушкой поеду!

Примечание:

My tea's gone cold

Мой чай уже давно остыл,

I'm wondering why I got out of bed at all

И я спрашиваю себя: "Зачем я вообще сегодня вылезла из постели?"

The morning rain clouds up my window

Утренние тучи заволокли небо,

And I can't see at all

И я ничего не вижу.

And even if I could, it'd all be grey

Но даже если бы я что-то и видела, все было бы серым,

But your picture on my wall

Кроме твоего портрета на стене,

It reminds me that it's not so bad

Который напоминает мне, что не все так плохо,

It's not so bad

Не все уж так и плохо.

"Thank You" — Dido

