Любимый (м)учитель

=Пообещайте мне любовь… такую вечную!

— Меня зовут Сафо! Мы виделись как-то… нам сдал “квартиру без комнаты” Егор…

— Д-да, да. Я вас… не помню, простите, — улыбнулась Вероника.

— Ну мы виделись всего раз, в кафе. Вы были со Львом, — закивала Сафо. — У нас тут приглашения для Егора, и, видимо, вас. На свадьбу. Передадите?

Девушка была ужасно милой, улыбчивой и очень светлой. Но от простых слов, которые она сказала с совершенно очаровательной улыбкой, отчего-то стало страшно. Потому, как замороженная, Вероника взяла карточку, кивнула и скрылась в лифте.

Одно только слово “свадьба” перепугало до ужаса. Будто в этом простом событии таится ужасный смысл, что-то большее, чем торжество с тамадой.

Это глупости. Это в прошлом. Не со мной. Он никого раньше не любил…

Вероника торопливо выскочила из подъезда и бегом бросилась к машине Егора.

— К кому это ты так торопишься? — рассмеялся он, притягивая её к себе.

— Ты чем-то расстроена? Мне не особенно нравится, когда кто-то хмуро молчит. Давай… сразу нет! Никаких молчаний и хмурого лба. Окей?

— А я…

— Ну? — потребовал Егор, и с силой надавил на лоб Вероники, разглаживая морщинки. Потом вручную попытался нятянуть уголки её губ, будто она улыбается.

— Это тебе… передала Сафо, которая снимает квартиру без комнаты…

Егор Иванович взял приглашение, прочитал его и бросил на заднее сиденье.

— И?

— Я просто…

— Решила, что если мы пойдём на эту свадьбу, после неё я тебя брошу?

Вероника не ответила, просто поджала губы и кивнула. Почти незаметно, так, что Егору пришлось додумывать, что это было “да”.

— Ты что, мяч, чтобы тебя бросать? — язвительно спросил он.

— Чего?

— Ничего! Я ни с кем не “”встречался”, — он изобразил пальцами кавычки, — чтобы расставаться. Всё заканчивалось — это разные вещи. У нас другая история.

Тон был таким, будто Егор злится, а Вероника что-то сделала не так. И от каждого его слова, ей становилось неловко, неуютно и даже казалось, что не поедут они ни на какую дачу и вообще весь день может вот вот пойти по наклонной.

— Ты будешь молчать и дальше?.. — тишина. — Я тебя не понимаю. То ты смелая настолько, что лупишь меня шарфом, высказываешься по любому поводу, и требуешь ответов. Откровенничаешь мне. А то тебя парализует, как ежа, и ты просто сидишь дрожишь! Это вообще как? Я. Тебе. Тказал. Что люблю тебя, ясно? Это не просто найти девчонку на пару недель. Это вроде как по-настоящему, а ты считаешь, что всё закончится из-за чьей-то свадьбы?

Она и правда сидела и дрожала. Он вроде бы говорил хорошие, правильные вещи, а она тряслась, уверенная, что уже всё испортила.

— Вероника! — он пощёлкал пальцами у неё перед лицом. — Мы едем?

Она кивнула.

Егор зарычал и вцепился в руль.

— А мне кажется, что нет. Я не понимаю, что с тобой не так.

— Я не знаю… Я не верю…

—…мне? — усмехнулся он. — Я может быть тебя обманывал? Мне кажется, я предельно честен.

— Но вы мне ничего не обещали…

— Вот сейчас обещаю! Вероника, ты — моя. Я испытываю к тебе чувство глубокой привязанности и любви. Всё? Проблема себя исчерпала? Или мы будем избегать свадеб и сидеть на даче всю оставшуюся жизнь, чтобы никто тебя не смущал? У меня, знаешь ли, нет проблем с тем, чтобы пойти к Яну с Сафо на свадьбу.

— Окей, — тихо мяукнула она.

— Почему я тебе не верю?

— Не знаю.

— А ты мне почему не веришь?

— Я не знаю, ясно? — воскликнула она и Егор удивлённо на неё уставился.

— Мы сейчас что… ссоримся? — вопрос был насмешливым, но никто не смеялся.

— А что, нельзя? — обиженно спросила она. — Простите…

— Не извиняйся, — очень тихо ответил он. — Не люблю это…

— Ну вот, и ссоры не вышло. И разговора не вышло…

Вероника отвернулась и уставилась на детскую площадку, где качался на качеле одинокий мальчик в чёрной шапочке.

— Вас так задевает недоверие?

— А тебя так напугала моя реакция?

И оба засмеялись.

Дурацкая идея очистить дачу привела к тому, что там стало по крайней мере чисто. Но никакого электричества не появилось, конечно. Кровать по-прежнему была паршивой, а о ночевках не шло и речи, потому как на улице становилось всё холодней.

Зато если не жалея бензина мотаться туда по вечерам и пить чай — можно считать, что появилась совместная берлога, верно? И она казалась совершенней любой квартиры и даже комнаты "Мастера", которая была слишком уж близка к посторонним людям.

Егор Иванович впервые там попробовал себя в роли репетитора, а Вероника Соболева впервые, честно пыталась учить историю не по фильмам Копполы и мюзиклам.

— А нет какого-нибудь… сериала там… про историю?

— И зачем этот чувак туда пошёл войной?

— А она типа крутая была?

— Мм… и при чём тут гугеноты?

— А это про какую сейчас страну речь?

— И чё, прям так и было?

— И как ты училась всё это время… вот правда, терпеть не могу таких как ты, — объявил на третий вечер Егор, пытаясь при этом быть серьёзным, но Веронику этим не проймёшь.

Они сидели за столиком у печки, и пили чай с вафлями, больше в машине ничего не нашлось, и уже третий час обсуждали непокорные реформы Столыпина, которые заставляли несчастную Веронику зевать.

— Н-да? — кокетливо спросила она, прячась за дымящейся кружкой.

Чайник был найден на всё той же даче Игнатовых, причём не обычный, а двойной. Турецкий! С заварником сверху. И теперь его грели прямо на печке без остановки. Потому получался тёмно-коричневый насыщенный чай, который за вечер настаивался до невозможности.

— И я считал, что если истребить тебя, как королеву лентяев, то проблема себя исчерпает.

— У вас с истреблением проблемы…

— А у тебя с историей!

Вероника тем вечером долго смотрела на Егора и думала вот о чём: что будет, если и правда всё закончится. Если не будет этого дачного домика с высокими потолками, вкусным чаем и столиком у печки.

Если не будет он больше учить её истории, а она не будет включать в машине в долгой дороге до посёлка очередную арию? Что если пока она растягивается, сидя на пушистом ковре, он не будет что-то писать в свою рабочую тетрадку, как старик, не знающий о существовании компьютеров?

И внутри у Соболевой всё заныло от мысли об этом.

Она поняла, что стала жадной, ужасно жадной, а когда-то хотела хоть минутки с ним. Была готова попрощаться навсегда ради одного поцелуя. Теперь не хватало часа, суток, недели. Всего было ужасно мало.

— Пообещайте мне любовь, — улыбнулась она, обнимая со спины, и прижимаясь щекой к мягкой тёплой ткани его толстовки.

— Это как?

— Навсегда… Мне кажется, что без вас и этого домика мне больше не жить…

— Красиво стелешь, ябеда, — вздохнул он, развернулся и спрятал её в своих руках, чтобы больше не болтала лишнего.

Примечание:

Пообещайте мне любовь,

Такую вечную,

Что будет длиться вновь и вновь

До бесконечности,

Пусть не сорвутся никогда

Слова отчаянья,

Коль не минует нас беда,

Пообещайте мне.

"Пообещайте мне любовь" — музыка-Евгений Крылатов, слова-Игорь Вознесенский.

