Любовь незнакомца

13

— Персиваль! Как я рада снова с вами встретиться! — кокетливо промолвила Мэри Мэмфорд, обмахиваясь веером.

Она то и дело оглядывалась по сторонам, очевидно, не желая, чтобы ее заметили в обществе графа Ратледжа, имевшего дурную репутацию при королевском дворе.

Персиваль стоял в двух шагах от нее около стены, вдоль которой располагались игральные столы. Сегодня в галерею Уайтхолла, поиграть в карты, вкусно поужинать, выпить вина, а главное, посплетничать и обменяться новостями, съехалось много гостей.

— А я на вас рассердилась! — заявила Мэри, надув пухлые губки. — Не дождавшись от вас приглашения куда-нибудь, я послала свою горничную к вам с запиской, а вы не удосужились даже на нее ответить! Противный Персиваль!

Граф Ратледж самодовольно усмехнулся и окинул свою новую знакомую оценивающим взглядом. На Мэри Мэмфорд было розовое платье с темно-бордовыми вставками и очень глубоким вырезом, открывавшим грудь, на шее сверкало дорогое ожерелье. Лицо Мэри было так сильно накрашено и напудрено, что казалось грубым и вульгарным.

— Прошу извинить меня, что не ответил на вашу записку. — Граф Ратледж говорил тихо, он не хотел, чтобы кто-то из гостей его услышал. — На днях мы встречались с вашим отцом, и он намекнул мне, что вы заняты поиском достойных женихов. Я не решился занимать ваше время и просить о встрече.

Мэри Мэмфорд поднесла к губам бокал с вином.

— И вы послушались этого мерзкого паука? — протянула она. — Мало ли, что он скажет!

Она залпом осушила бокал и поставила его на край игрального стола под неодобрительный взгляд пожилой баронессы.

— Мне скучно, Персиваль, — протянула она. — Почему бы вам не пригласить меня куда-нибудь?

Граф Ратледж тоже допил вино и, вытерев губы кружевным платком, быстро оглянулся по сторонам, ища глазами отца Мэри, графа Мэмфорда, но его не было видно.

— Персиваль… Вы, похоже, не слушаете меня! — раздраженно воскликнула Мэри.

Граф Ратледж заставил себя улыбнуться. Эта юная вульгарная особа была и глубоко неприятна, и привлекала его, как легкая и доступная добыча. Интуиция подсказывала ему держаться от этой женщины подальше, но совладать с охватившим его желанием Персиваль не мог.

— Мэри… — Он решительно приблизился к ней.

Она заулыбалась и взяла графа под руку.

— У всех есть секреты, пусть и у нас будет своя маленькая тайна, правда, Персиваль? — игриво спросила она.

Граф Ратледж повел ее в северную часть галереи, где не было такого количества свечей в роскошных серебряных подсвечниках.

— Я тоже очень рад, что встретил вас здесь. — Граф Ратледж в душе проклинал себя за малодушие. Он не должен иметь дела с этой бесстыдной девицей. Господи, как изменились нравы современной Англии!

— Куда вы меня ведете? — игриво осведомилась Мэри Мэмфорд.

Персиваль, склонившись к ее кудрявой голове, тихо ответил:

— Уверяю вас, леди, мои намерения вполне невинны!

— Вот как? — Она повела сияющими голубыми глазами и громко рассмеялась. — В таком случае хочу вам сообщить, что мои — нет!

Граф промолчал.

— Пусть эти глупые и чванливые гости танцуют и играют в карты, — продолжала она. — Лично меня не устраивает подобное времяпрепровождение. Вы же знаете, Персиваль, папаша решил в самое ближайшее время выдать меня замуж, а мне так не хочется! Как представлю какого-нибудь мерзкого старикашку вроде Арнольда Блита или молодого бездельника в роли своего мужа, так меня трясет от отвращения! Но если уж отец что-то задумал, то его не разубедить! И теперь он ждет, кто за меня даст больше денег, тот и будет моим мужем!

— Ну, Арнольд Блит — не худшая для вас партия, — заметил граф Ратледж. — Он очень обеспеченный человек, пользуется значительным влиянием при дворе, у него много земель, в том числе и в Дувре.

— Да уж, перспективный жених, ничего не скажешь! Кстати, не забывайте, что он уже похоронил трех жен. Очевидно, не вынесли его супружеских объятий! Меня вовсе не привлекает этот старикашка! Я хотела бы иметь два дома, один в Лондоне, а другой — где-нибудь в сельской местности, чтобы жить там независимо и делать все, что мне вздумается!

Граф Ратледж не сдержал усмешки.

«Господи, она глупа, вульгарна и в то же время, наивна! — подумал он. — Она рассуждает и думает как простолюдинка, а не как дама из высшего общества!»

Неожиданно он снова вспомнил о Маргарет. Она поселилась у них в замке, когда ей было около десяти лет, но и в столь раннем возрасте была, несомненно, умнее этой Мэри Мэмфорд, которой уже семнадцать. Маргарет была прекрасно воспитана, образована и никогда не позволяла себе никаких грубостей. Где-то она теперь, где скрывается от него?

— Сэр, вы смеетесь над моими словами? — недовольно спросила Мэри Мэмфорд. — Разве я сказала какую-то глупость?

Граф Ратледж погладил девушку по руке.

— С чего вы это взяли? — промолвил он. — Мне интересно слушать ваши рассуждения, леди. Вы еще так молоды и не знаете жизни.

— Зато я знаю, чего мне хочется, а чего — нет! — вспыхнула Мэри.

Граф Ратледж повел ее к одной из дверей галереи, выходившей в полутемный холл, его всего окатило неумолимое желание. Ему уже стало все равно: пусть Мэри глупа, вульгарна, груба и простовата. Сейчас он хотел лишь одного — гладить ее нежную кожу, пылко целовать капризные губки и рассчитывать на взаимность с ее стороны.

Полутемный холл был безлюден, и Мэри Мэмфорд с неожиданной силой, удивительной для ее хрупкой фигурки, прижала Персиваля к стене.

— Почему бы вам не поцеловать меня, дорогой? — прошептала она, и граф почувствовал запах вина из ее рта.

Мэри встала вплотную к графу. Персиваль тяжело и часто задышал, сжал руками ее плечи и вцепился губами в ее губы. Он сознавал, что поступает грубо, но ему хотелось напугать и проучить эту юную развратницу.

Мэри Мэмфорд попыталась вывернуться из объятий Персиваля, но он крепко держал ее обеими руками. Затем он с новой силой приник к ее губам и почувствовал, как хрупкое тело Мэри стало податливым. Ее рука скользнула по его груди, расстегивая камзол.

— А ты неплохо целуешься, — пробормотала она, отстраняясь от Персиваля. — Мне нравятся такие мужчины, как ты.

Граф пылко целовал ее кроваво-красные жадные губы, ее нежную шею, впиваясь в бархатную кожу и желая оставить на ней отметину. Его руки скользили по ее плечам и груди, опускаясь все ниже и ниже, но Мэри лишь вожделенно постанывала и льнула к нему. Персиваль ловко расстегнул несколько пуговиц на ее платье, грубо схватил ее грудь, стараясь сделать ей больно. Он покусывал и оттягивал торчащий сосок.

Мэри Мэмфорд пробормотала:

— Полегче, мальчик! — Но в голосе ее прозвучало одобрение. — Ты же не хочешь повредить хорошенькую птичку.

Граф Ратледж подумал, что юная Мэри уже понимает толк в мужских ласках и не откажет ему. Он страстно хотел ее, хотя внутренний голос продолжал убеждать выпустить эту вульгарную девицу из объятий и больше не встречаться с ней. Но желание, охватившее Персиваля, смело все доводы разума.

— Я нравлюсь вам, Мэри? — хрипло прошептал он.

— Нравитесь! Иначе зачем бы я пошла с вами в полутемный холл? — Она поглаживала его грудь.

Персиваль еще раз жадно и настойчиво поцеловал ее в пухлые влажные губы, а затем стал торопливо расстегивать шелковые панталоны.

— Ты хочешь его, Мэри? Тебе нравится это, Мэри? — прошептал он ей в ухо.

— Да, я возьму его. — Она опустилась на колени.

Он схватил ее за волосы и притянул к себе.

— Бери его весь, Мэри. Делай это хорошо. Так, так, моя маленькая бестия. Видишь, как он восстал, как хочет тебя. Забери нас дьявол! — И граф Ратледж, не в силах сдержать охватившую его сладострастную муку, застонал.

— Завтра мне надо будет навестить одну вдову, Элизабет Смолл. — Кинкейд пододвинул стул к камину, в котором уютно потрескивали дрова. — Она передала мне — как капитану Скарлету — через Монти записку, в которой просит ей помочь.

— А что у нее случилось? — спросила Мэг.

— Ее муж умер несколько лет назад, и после его смерти она стала содержать постоялый двор. Хозяин тех владений, Джозеф Огэр, всегда требовал с нее высокую плату за землю, а теперь повысил ее чуть ли не вдвое, угрожая в случае неуплаты выгнать бедную вдову и отобрать постоялый двор.

— Почему она обратилась именно к тебе?

— Я не раз помогал ей, а, главное, этот Джозеф Огэр есть в моем списке. Я должен проучить этого жадного землевладельца!

Мэг подошла к Кинкейду и обняла его.

— Я тоже хочу помочь этой женщине.

Кинкейд вздохнул.

— Мэг, дорогая, мы уже много раз говорили с тобой об этом! Я не хочу, чтобы тебя снова обвинили в пособничестве капитану Скарлету!

— Почему ты упрямишься?

Она достала мыло, полотенце и поставила на стол кувшин с горячей водой. — Напрасно ты такого невысокого мнения о женских возможностях и способностях!

Кинкейд втянул носом воздух.

— Какое это мыло? У него приятный цветочный запах.

Мэг улыбнулась.

— Фиалковое. — Она взяла в руки бритву. — А теперь, сэр, закрывайте рот, иначе во время бритья я могу вас порезать!

— Так вот почему ты решила помочь мне побриться! — шутливо воскликнул он. — Чтобы я не мог возражать тебе!

Мэг намылила кисточкой его щеки, подбородок и осторожно принялась брить.

— Вот так-то лучше, — засмеялась она. — Я буду говорить, а ты — слушать! Я хочу, чтобы ты взял меня, когда в следующий раз «пойдешь на дело»!

Кинкейд еле слышно пробормотал, не открывая рта:

— Мэг, у меня есть компаньон, разве ты забыла?

Она осторожно провела бритвой около его носа.

— Знаю, дорогой, но мне тоже хочется поучаствовать в ваших делах! Думаю, ваши с Монти привычные способы налета на кареты устарели.

Кинкейд отвел бритву от лица.

— Мэг, послушай, что я тебе скажу!

— Нет, дорогой, мы же договорились: ты слушаешь, а я говорю! — лукаво произнесла она и, намылив еще раз его подбородок, принялась брить. — У меня уже родилось несколько идей, как побыстрее вычеркнуть из твоего списка оставшиеся там имена. Пойми, я в этом кровно заинтересована. — В голосе Мэг прозвучало нетерпение. — Если бы ты только знал, как я мечтаю поскорее уехать в Америку! Каждый вечер, лежа в постели, представляю, как мы будем там жить и чем заниматься.

Кинкейд понимал, что возражать бесполезно.

— Знаешь, что я думаю? — с увлечением продолжала Мэг. — Нам надо будет купить там землю и начать выращивать табак! Ты ведь говорил, что за последнее время выиграл в карты много денег!

Кинкейд, пока она смачивала бритву в воде, успел вставить несколько слов:

— Мэг, твоей помощи принять не могу! Дело, которым мы с Монти занимаемся, очень опасное, и в любой момент нас могут схватить солдаты или стража, охраняющая карету! Всякий раз мы рискуем.

Мэг нетерпеливо возразила:

— Ты разве забыл, что я уже побывала в Ньюгейте, дорогой?

— Уж не хочешь ли ты сказать, что тебе там понравилось? Не надо играть с огнем, Мэг! Пойми, если нас снова схватят, то на сей раз ты будешь действительно соучастницей преступления, а мерой наказания станет виселица!

Мэг упрямо покачала головой. С точки зрения закона она совершила самое тяжкое преступление — убийство! Но сейчас Мэг это совершенно не волновало. Она хотела как можно скорее покинуть Англию, вместе с Кинкейдом начать новую жизнь и забыть о своем прошлом!

— Мэг, я никогда не разрешу тебе принимать участие в нашем с Монти деле, — твердо заявил Кинкейд. — Я сам закончу свой список, и тогда мы уедем в Америку. Не знаю, может быть, я в твоих глазах выгляжу наивным глупцом…

Мэг удивленно подняла брови.

— О чем ты?

— Ну… моя идея с наказанием недостойных людей, возможно, кажется тебе смешной и ненужной!

Мэг крепко сжала его плечо.

— Нет, Кинкейд, ты поступаешь благородно, наказывая предателей! — пылко произнесла она. — И все же теперь это не только твое, но и мое дело! Я знала некоторых из тех, кого ты занес в свой список! Я была знакома с ними лично! Они часто останавливались в замке, мой муж и его брат принимали их, угощали. — В глазах Мэг мелькнул гнев. — В твоем списке должны были бы быть и мой муж со своим братом! Они оба заслужили возмездие!

Кинкейд попытался взять у Мэг бритву, но она крепко сжимала ее.

— Мэг, — тихо промолвил он. — Пойми, я хочу лишь предостеречь тебя от неприятностей, с которыми ты можешь столкнуться, участвуя в нашем деле!

Мэг тяжело вздохнула.

— Так ты категорически отказываешься принять помощь от женщины, которая тебя любит.

— Мэг… — попытался запротестовать Кинкейд.

— Сиди спокойно, дорогой, иначе я порежу твою щеку. Но вспомни, капитан Скарлет! — Мэг волновалась. — Ты же помогал мне все это время, и я принимала твою помощь! Почему же ты лишаешь меня возможности отблагодарить тебя — мужчину, которого я люблю?

Кинкейду наконец удалось отобрать у Мэг острую бритву.

— Мэг, пойми! — воскликнул он. — Я не могу подвергать любимую женщину опасности! Сколько раз я должен тебе это повторять! — Он направился к зеркалу, чтобы закончить бритье.

Несколько минут оба молчали. Наконец Кинкейд еще раз попытался урезонить Мэг.

— Женщины не должны останавливать на пустынных дорогах кареты… А если, как в тот злополучный раз, возникнет перестрелка, тебя ранят или, не дай Бог, убьют?

Мэг медленно подошла к зеркалу и стала рядом с Кинкейдом.

— По-твоему, мы должны сидеть дома? Удовлетворять мужские прихоти, грубости, стараться во всем им угождать и за все благодарить? Такое незавидное место в жизни ты отводишь женщинам, капитан Скарлет?

Кинкейд недоуменно взглянул ей в лицо.

— Мэг, разве сейчас об этом речь? И разве когда-нибудь я вел себя с тобой подобным образом?

Он вытер лицо полотенцем, придирчиво оглядел себя в зеркале и сухо произнес:

— В общем, я больше не намерен говорить об этом. Завтра утром я отправлюсь к вдове — тетушке Элизабет Смолл, а ты останешься здесь и будешь ждать меня!

Мэг негодующе запротестовала:

— Почему ты указываешь, что мне делать? Я пока не твоя собственность! И брачные клятвы мы еще не произносили, капитан Скарлет!

— Мэг, — тихо произнес он, глядя себе под ноги, — перестань разговаривать со мной таким агрессивным тоном! Моему терпению скоро придет конец!

— А я не боюсь тебя! — заявила она, скрестив руки на груди. — И не смей мне угрожать!

Кинкейд накинул на плечи шерстяной плащ и решительно направился к двери. На пороге он остановился и процедил сквозь зубы:

— Больше мы не станем возвращаться к этому вопросу! Понятно?

Мэг не отставала от Кинкейда, скакавшего на гнедом жеребце. Лондон остался далеко позади, и они ехали по проселочной грязной дороге, торопясь до наступления сумерек попасть на постоялый двор вдовы.

День выдался прохладный и ветреный, но Мэг с наслаждением вдыхала свежий воздух, мечтая о весне.

Мэг всегда любила лошадей и умела с ними обращаться. Немалая заслуга в этом Филипа, который считал, что его жена должна быть не только образованной и воспитанной, но и искусной наездницей.

— Еще далеко? — Мэг подъехала к Кинкейду.

Он лишь еле кивнул, все еще злясь на Мэг за то, что ей все-таки удалось уговорить его взять ее с собой на постоялый двор, располагавшийся на дороге Рэтклиф. Но Кинкейд строго предупредил ее, что дальше постоялого двора она не двинется и будет там до тех пор, пока он не уладит дело с Джозефом Огэром. Мэг согласилась.

— А Монти не приедет? — спросила Мэг.

— Если он мне понадобится, я позову его, — сухо ответил Кинкейд.

Где-то вдалеке заухала сова и, с шумом захлопав крыльями, улетела. Вскоре за деревьями показались огоньки.

— Мы уже почти приехали. — Кинкейд указал на дом у края дороги. — А вот и вывеска!

Они подъехали к постоялому двору вдовы Элизабет Смолл, и Кинкейд помог Мэг слезть с лошади. На вывеске, разместившейся над входной дверью, был изображен петух, клюющий хлебные крошки. Мальчик молча принял у них поводья и повел обеих лошадей в стойло на задний двор.

Прежде чем перешагнуть порог, Кинкейд наклонился к Мэг.

— Не забудь, ты обещала во всем меня слушаться!

Она взяла его за руку и игриво улыбнулась.

— Я буду делать только то, что ты прикажешь, дорогой!

Они вошли в небольшой зал, где за деревянными столами сидели несколько человек. К ним навстречу поспешила хозяйка миссис Элизабет Смолл. Вытирая на ходу руки, загрубевшие от постоянной работы, она радостно приветствовала их, и Мэг сразу же прониклась к ней доверием и уважением. У миссис Смолл было милое, хорошее лицо и открытый взгляд.

— Добрый вечер, дорогие гости! — оживленно заговорила хозяйка. — Что вам предложить? Ужин, или вы пожелаете заночевать на моем постоялом дворе? — Голос миссис Смолл звучал тепло и приветливо.

— Вы вдова Смолл? — Кинкейд ей вежливо поклонился.

Хозяйка немного смутилась.

— Да, это я.

— Вы посылали за мной, — тихо сказал Кинкейд, чтобы посетители таверны не расслышали его слова. — Я здесь по вашей просьбе.

Вдова Смолл подняла голову, и в ее глазах мелькнула радость.

— Капитан Скарлет…

Кинкейд теперь уже громко произнес:

— Мы хотим поужинать. Моя дама и я сильно проголодались. Подыщите нам столик, где бы нам никто не мешал.

Вдова Смолл повела Мэг и Кинкейда в дальний конец зала, где около лестницы, ведущей на второй этаж, стоял стол для двоих. В камине уютно потрескивали дрова вишневого дерева, и от них исходил приятный, немного терпкий аромат.

Кинкейд помог Мэг снять шерстяную накидку, и они сели друг против друга.

— Приготовьте нам на ужин жареное мясо, хозяюшка, — попросил Кинкейд.

— Сию минуту ужин будет готов, — торопливо ответила вдова.

— У вас есть белое вино? — поинтересовался он.

— Да, сэр, я сейчас принесу.

— Когда подадите еду, сядьте с нами за стол, и мы обо всем обстоятельно поговорим, — шепнул Кинкейд.

Вдова кивнула и быстрым шагом направилась на кухню. Вскоре она вернулась, держа в руках две бутылки.

— В этой бутылке вино, а в другой — чистая вода. Может, ваша жена… дама захочет воды. Она очень вкусная.

— Спасибо, — улыбнулась Мэг. — И принесите нам, пожалуйста, хлеба и масла.

— Да, да, конечно, — закивала хозяйка, поспешила на кухню и вскоре пришла с тарелками, на которых лежали закуски. Она поставила их на стол и робко присела на краешек стула.

Кинкейд только открыл рот, как Мэг опередила его.

— Расскажите нам, что случилось, миссис Смолл. Вы попросили о помощи…

Хозяйка поправила белоснежный чепец на голове и смущенно улыбнулась.

— С тех пор, как вернулся наш король, дела у меня пошли неплохо. Люди заходили, снимали комнаты, и все бы ничего, но вот… — Она украдкой бросила взгляд в сторону сидевших за другими столами посетителей.

— Продолжайте, пожалуйста, — попросила Мэг, не обращая внимания на хмурого Кинкейда.

— Мистер Огэр, он уже три раза поднимал арендную плату, — продолжала вдова. — Это в два раза больше, чем при жизни моего мужа. Господи, упокой его душу! — И вдова перекрестилась.

— Он поднимает цену без видимых причин? — уточнила Мэг.

— Плата всегда была высокой. Раньше мы держали собственный трактир, но он сгорел, и нам ничего не оставалось, как принять предложение мистера Огэра. — Она наклонились к Мэг и доверительно прошептала:

— Мой муж всегда подозревал, что нашему трактиру кто-то помог сгореть!

Мэг бросила на Кинкейда быстрый взгляд и спросила:

— Когда мистер Огэр решил поднять плату?

— В прошлую субботу. И пригрозил выгнать меня вместе с детьми на улицу, ели я не заплачу. — Она достала из кармана фартука носовой платок и вытерла выступившие на глазах слезы. — А куда мне идти, мадам? У меня трое детей, и без этого постоялого двора я не сумею их прокормить! У меня нет никакой профессии, и единственное, что я умею, — готовить еду.

— Скажите, миссис Смолл, этот… мистер Огэр сам приходил к вам или передал свое требование через кого-то? — спросила Мэг.

— Сам, сам заявился, жадный мерзавец! — возмущенно воскликнула вдова и, опомнившись, в испуге прикрыла рот рукой. — Он всегда сам приезжает за деньгами, заодно и вкусно поест за мой счет! Если бы вы знали, сколько я готовлю для него картофеля с мясом, сколько подаю хлеба, масла! А уезжая, требует в дорогу лучшего вина из моего подвала!

— Он наведывается к вам на постоялый двор из дома? — спросила Мэг.

— Да, мадам, он часто ездит к своей дочери, ночует у нее, а на обратном пути заезжает ко мне. Я расскажу вам, где он живет и где дом его дочери. — Вдова Смолл умоляюще посмотрела на Кинкейда и с отчаянием в голосе попросила: — Пожалуйста, капитан Скарлет… Вы — моя последняя и единственная надежда! Моя сестра, вы помогли ей, — она живет в Уайтчепеле — говорила, вы всегда помогаете бедным!

Кинкейд немного смутился, а Мэг заверила:

— Мы обязательно поможем вам, миссис Смолл! Не волнуйтесь!

Вдова взяла ее за руку.

— Спасибо вам, добрая леди, — промолвила она. — Я никогда не забуду вашу доброту! — Она обратилась к Кинкейду: — И вашу, сэр!

Кинкейд кивнул и спросил:

— Наш ужин готов, миссис Смолл?

— Да, конечно! — спохватилась хозяйка постоялого двора. — Сейчас я принесу его вам, господа!

Миссис Смолл скрылась на кухне, а Кинкейд недовольно спросил Мэг:

— Зачем ты заранее обнадежила бедную женщину, пообещав помочь ей? Откуда ты знаешь…

— Но ты же слышал, что этот мерзавец грозится выгнать ее с детьми на улицу! — Она понизила голос. — А кроме того, этот Огэр в твоем списке! — Мэг выпила воды. — Неужели мы не поможем бедной вдове Смолл?

— Мы? — усмехнувшись, повторил Кинкейд. — Кто это мы? Я привел тебя сюда не для того, чтобы ты ставила передо мной какие-то задачи! Ты не хотела оставаться одна вечером в доме мамаши Гудвин, и я взял тебя с собой, Мэг! Разве ты забыла об этом?

Мэг ласково заглянула в лицо Кинкейда.

— Дорогой, пожалуйста, не сердись! У меня уже созрел план действий! Уверена, ты одобришь его! Мы обязательно поможем вдове Смолл!