Маленькая голубка

Глава 17. Голод по нему

Джульетта

Выйдя из машины, я осмотрела здание без окон, перед которым припарковался Максимо.

— Я думала, мы едем в одно из твоих владений.

Он этого не сказал, я просто предположила.

— Так и есть, — взяв меня за руку, он начал идти к дверям.

— Это одно из твоих казино?

Я забирала отца из разных нетрадиционных казино, включая аэропорт, автозаправочные станции и даже старую церковь, переделанную в стрип-клуб и казино. Это не входило даже в десятку самых странных заведений, которые я видела, но я все равно была удивлена.

Он разразился смехом, и его шаги остановились так внезапно, что я чуть не запуталась в собственных ногах. Он схватил меня за талию, чтобы поддержать.

— Это не одно из моих казино. Я владею складом.

— Откуда мне было это знать?

— Разве я похож на человека, который управляет казино со склада?

Нет, ты похож на человека, который управляет всем этим чертовым миром.

Я подняла плечо.

— Нет?

— Это вопрос или ответ?

— Ответ? — под его сузившимся взглядом я подняла руки вверх. — Я не знаю, как бы выглядел такой человек.

Снова схватив меня за руку, Максимо начал идти.

— Господи, я как можно скорее отвезу тебя на свои настоящие курорты, чтобы ты не думала обо мне так плохо.

Ура.

Осмотрев пустую площадку и атмосферу фильма ужасов, я не удержалась от вопроса:

— А почему ты проводишь бои именно здесь?

Мы остановились перед металлическими двойными дверями. Тусклый верхний свет играл с темнотой, добавляя тени к очерченной челюсти и скулам Максимо. Он выглядел грозно и сексуально. В его выражении было что-то нечитаемое, когда он провел рукой по моей шее и большим пальцем погладил след от укуса.

— Увидишь.

С этим зловещим ответом он отпустил меня, чтобы прикоснуться большим пальцем к панели управления, похожей на те, что были дома. Раздался звуковой сигнал и щелчок, после чего он открыл дверь, жестом приглашая меня войти первой.

Снаружи, может, и не было похоже на арену, но внутри — точно.

И очень даже неплохо.

Ряды пустых мягких складных стульев окружали ринг в центре огромного помещения. С высокого потолка свисали колонки и светильники, вдоль стен стояли бары, а над рингом висело пустое табло.

Положив руку мне на поясницу, Максимо повел меня за край зала и по длинному коридору. Нажав большим пальцем на очередной замок, он открыл дверь в кабинет.

Взяв со стола пульт, он включил небольшой телевизор.

— Оставайся здесь, пока я все проверю.

— Я могу помочь, — предложила я, не желая упускать ни минуты волнения. В моем детстве было много вещей, которые я ненавидела, но бокс не был одной из них. Он был захватывающим, первобытным и прекрасным в своей жестокости.

— Может быть, в следующий раз. Марко будет за дверью.

И он ушел.

Я осмотрела кабинет, но там были только бежевые бетонные стены, две двери, металлический стол и несколько металлических шкафов. Попробовав один из ящиков, я с шумом открыла его.

Пусто.

Скучно.

Открыв дверь, я обнаружила крошечную ванную комнату, видавшую лучшие времена. Но я все равно воспользовалась ею, вымыв руки, как хирург перед операцией. Опустившись на стул, я несколько раз покрутилась на месте, а затем откинулась на спинку и стала смотреть телевизор.

Через сорок пять минут — полтора ситкома по телевизору — в коридоре послышался шум.

Должно быть, приходят люди.

Я приоткрыла дверь, чтобы посмотреть, но меня встретила только широкая спина Марко.

Он взглянул на меня через плечо.

— Тебе что-нибудь нужно?

— Нет, я…

— Тогда закрой дверь.

Закатив глаза, я ответила:

— Я просто хотела посмотреть.

— Закрой дверь, Джульетта.

— Хорошо, — так как я не могла ничего увидеть за этой стеной, которой был Марко, я закрыла дверь, а после забралась на стол и стала листать каналы, все больше и больше завидуя людям на арене.

Перед матчем воздух всегда был напряжен. Жажда крови и насилия. Адреналин. Дикость. Это было ни на что не похоже.

Но вместо того, чтобы испытать этот кайф, я испытывала уныние, которое давало дерьмовое телевидение.

После очередного ситкома дверь распахнулась, низкий гул хаоса стал громче. В дверном проеме стоял Максимо с нечитаемым выражением лица.

Я выключила телевизор и подошла, его темные глаза следили за каждым моим движением. Когда я оказалась в пределах досягаемости, он обхватил меня рукой за шею и притянул к себе так, что я прижалась к его груди. Он опустил голову, и его губы прижались к моим в крепком поцелуе.

В нем было отчаяние, которого я, возможно, не понимала, но оно мне нравилось. Очень. Его поцелуй не был таким холодным и отстраненным, как раньше. Он был горячим и пылким.

Отстранившись, он взял меня за руку, но ничего не сказал, когда мы вышли из комнаты — впрочем, я все равно не смогла бы его услышать. Разговоры и смех разносились по коридору ровным гулом. Поскольку в этом шуме не было ни возгласов, ни ударов плоти о плоть, я поняла, что поединки еще не начались.

Когда мы достигли главной площадки, мои шаги замедлились, а затем и вовсе прекратились.

Это было…

Безумие.

Хаос.

Дикость.

Женщины в разных стадиях обнажения повисли на мужчинах. Официантки в мини-платьях с практической легкостью пробирались сквозь давку. Тяжелый запах спиртного и сигар витал в воздухе, смешиваясь с адреналином — коктейль для разврата.

Заметив, что я остановилась, Максимо тоже приостановился, его глаза смотрели на меня, а челюсть сжалась. Постояв немного, он взял меня за руку и повел дальше по проходу.

Пока мы шли, я оглядывалась на разговаривающих, пьющих и курящих людей. Никто не был одет небрежно. Все были в чистых костюмах и сексуальных платьях, а запах денег витал в воздухе так же сильно, как и запах табака.

Когда я увидела, как пожилой лысый мужчина откровенно лапает рыженькую за грудь, я перевела взгляд на свои ноги.

Максимо остановился у первого ряда. Очевидно, для VIP-персон, кресла были с дополнительной обивкой, а между ними стояли небольшие столики.

Он сел в кресло у прохода, и я начала протискиваться мимо него, когда он притянул меня к себе. Усадив меня на бедро так, чтобы мои ноги оказались между его раздвинутыми ногами, он обхватил меня рукой.

Удивленная таким интимным прикосновением, я посмотрела на мужчину, но его каменный взгляд был устремлен на всех остальных.

Он был королем и не боялся, что кто-то посмеет бросить ему вызов в борьбе за трон.

Не успели мы расположиться, как рядом с нами появилась симпатичная блондинка-официантка.

— Обычный виски, мистер Блэк?

Он даже не взглянул в ее сторону.

— Две воды.

— Да, сэр, — она умчалась прочь, не обращая внимания на всех, кто пытался ее задержать.

Я сидела на его коленях, не шевелясь, с прямой спиной и сцепленными руками, чтобы не ерзать.

Никогда не выдавай больше, чем хочешь, чтобы они знали.

Ну, я определенно не хочу, чтобы в этом львином логове пронюхали о моем дискомфорте, потому что они набросятся на меня за проявление слабости.

Движение на другой стороне прохода привлекло мое внимание, и я увидела, как женщина наклонилась вперед и приподняла короткую юбку, обнажив зад. Мужчина, перед которым она стояла, провел рукой по верхней части ее задницы. Только когда он наклонился вперед, я поняла, что он втягивает дорожку кокаина с ее тела, а после проводит языком по остаткам. Когда девушка встала, натянула платье и собиралась уходить, мужчина шлепнул ее по заднице.

Когда я увидела его лицо, а не кокаин на чьей-то заднице, я узнала его, хотя мне потребовалось время, чтобы понять, откуда. Это был политик. Я не знала, какой именно, но я видела его лицо на рекламных щитах и в предвыборной рекламе, которая повторялась в каждом втором ролике.

Я перевела взгляд подальше от него и старалась не задерживать его на одном месте слишком долго. В окружении наркотиков, алкоголя, красивых женщин и богатых мужчин, ищущих острых ощущений, наверняка происходило много такого, чего я не хотела видеть.

Вернулась официантка и поставила бутылки с водой на маленький столик рядом с нами. Она не стала дожидаться благодарности и перешла к другому клиенту.

Максимо взял бутылку и отпустил меня ровно настолько, чтобы открыть крышку и протянуть мне. Я сделала глоток, но холодная вода тяжело осела в желудке. Он забрал бутылку и поставил ее рядом с собой.

— Спасибо, — прошептала я.

Он только приподнял подбородок.

Прошло совсем немного времени, и все больше людей заполнили сиденья.

Пара остановилась перед нами. Удивленные глаза мужчины на мгновение задержались на мне, а затем сфокусировались на Максимо. Он протянул руку.

— Блэк.

— Адамс, — не отпуская моей руки, Максимо пожал ее, а затем представил нас друг другу. — Джульетта, это Тони и Элла Адамс.

Элла улыбнулась мне, слегка помахав рукой.

— Мне нравится твое платье, Джульетта.

— Спасибо, мне тоже нравится твое, — оно было сексуальным и красным, с разрезом по бедрам в стиле Джессики Рэббит.

— Забавно время от времени наряжаться, — она заняла место через два ерксла, а Тони — с другой стороны, оставив между нами пустой стул. Я почувствовала облегчение от того, что мне не придется вести или слушать светские беседы весь вечер.

Все разговоры стихли, когда в комнате начало накаляться напряжение.

Как и все остальные, я чувствовала нездоровое предвкушение того, что должно произойти. Сердце бешено колотилось, и мне потребовалось все, чтобы усидеть на месте.

На ринг поднялся светловолосый мужчина, держа в руках микрофон.

— Дамы и господа, ставки на первый поединок официально закрыты. Вы можете делать ставки на два других поединка до десяти минут до их начала, так что если вы чувствуете, что вам сегодня повезет, то поднимайте свою задницу и ставьте деньги. Это будет чертовски интересная ночь!

Громкая музыка зазвучала из динамиков, и по проходу рядом с нами двинулась целая куча людей. Посреди них стоял боксер в зеленых шортах, но на них не было эмблемы спонсора.

Странно.

Он поднялся на ринг вместе с частью своей команды, остальные расположились в своем углу.

Музыка внезапно сменилась, грохочущие басы сотрясали землю. Еще одна куча людей и еще один боец без эмблем спонсоров на синих шортах прошел мимо, огибая ринг и направляясь в свой угол. В отличие от своего соперника, он забрался туда один, пока его люди бегали вокруг, чтобы все подготовить.

Музыка оборвалась, и ведущий представил боксеров. В зеленых шортах был Король. В синих — Бог Смерти.

Я поставила на синего, и не только потому, что его имя лучше. Может быть, он и был меньше, но размер не всегда является преимуществом.

Прозвенел гонг, и бой начался.

И это было отвратительно.

Я не понимала, зачем вообще нужен судья, ведь он ничего не делал. Кинг дрался грязно, нанося удар за ударом. Бог Смерти быстро уклонялся и наносил джебы, хотя ему так и не удалось нанести ни одного хорошего удара.

Когда раунд закончился, я наклонила голову к уху Максимо.

— За кого мы должны болеть?

— Это неважно. А тебе кто нравится?

— Бог Смерти.

— Кинг должен победить.

— И он это знает. Он слишком самоуверен. Смерть голодна.

Он опустил голову так, что его губы коснулись раковины моего уха.

— Я согласен.

По моей спине пробежала дрожь, а по коже поползли мурашки. Поскольку его рука все еще обхватывала меня, я сомневалась, что он этого не заметил.

Он всегда замечал.

Прозвенел второй гонг, и я переместилась так, чтобы оказаться лицом к лицу, а не боком.

Смерть нанесла несколько ударов по почкам, прежде чем Кинг смог защититься. Это была лишь маленькая капля сомнения. Всего несколько секунд.

Но это был тот самый шанс, которого ждал Смерть. С энергией, которую он сохранял, он набросился на него, пока Король не оказался у канатов.

Рефери был рядом, но он не оттаскивал Смерть. Он не форсировал технический нокаут. Он даже не пытался заставить его отойти.

Смерть убьет его.

Черт возьми, он его убьет.

Мои бешеные глаза обратились к Максимо, но он просто смотрел вперед, как робот. Единственной его реакцией на разворачивающееся зверство было то, что он крепче сжал меня, чтобы я не могла пошевелиться.

Вокруг меня разврат лился рекой, а кровопролитие оставалось безнаказанным. Было ясно, что здесь действуют другие правила.

Потому что их не было.

Словно крушение поезда, происходящее в замедленной съемке, я не могла оторвать глаз от разрушений. Я смотрела, как Смерть наносит правый кросс, вывернув таз так, что вся его сила ушла в удар.

Кинг шлепнулся на мат, даже не пытаясь смягчить свое падение.

Как мертвый груз.

Мое дыхание замерло в легких, и вырвалось наружу лишь тогда, когда Король поднял перчатку достаточно, чтобы забить по мату ринга.

Вот и все.

Второй раунд.

Победа нокаутом.

И никто не умер.

Плечи обмякли, я схватила воду и выпила половину одним махом. Сердцебиение замедлилось до скорости колибри, хотя я все еще была на взводе от адреналина и облегчения.

Это был не первый раз, когда я видела бой без правил. Я выросла в окружении насилия, причем не всегда в качестве зрителя. Оно течет в моих жилах, как кровь.

Богатые люди, делающие ставки на смертельные бои, переступали мой порог жестокости, но пока все выходили с ринга, дыша, я была спокойна.

Началась подготовка к следующему поединку.

Я повернулась, чтобы поговорить с Максимо, но обнаружила, что он уже наблюдает за мной. Когда он не заговорил, я похвасталась:

— Я же сказала.

Его губы едва заметно дрогнули, но я поймала это.

— Я с тобой согласился.

— Да, но я сказала это первой.

Он опустил голову, чтобы поцеловать меня, но потом снова сосредоточился на подготовке.

— Да, это так.

Второй поединок длился дольше, дошел до пятого раунда и закончился захватывающим нокаутом. И снова это было некрасиво, но никто не умер.

Во время последнего перерыва ведущий подогревал интерес к финальному поединку. Его усилия не прошли даром, и еще больше посетителей направились ставить свои ставки, пока еще не поздно.

— Этот человек заслуживает жирного бонуса и хорошей прибавки к зарплате, — проговорила я скорее для себя, чем для Максимо.

Тем не менее, он поднял подбородок.

— Принято к сведению.

Все мои дальнейшие комментарии сгорели в похотливом огне, когда Максимо положил руку мне на бедро. В контрасте его большой татуированной руки, обхватывающей мою бледную кожу, было что-то такое, от чего меня пронзила волна желания. Словно зная, какой эффект он производит, он провел кончиками пальцев по внутренней стороне моего бедра.

Я наклонила голову, чтобы посмотреть на него, но выражение его лица было пустым, а глаза — жесткими и настороженными. В комнате, полной влиятельных людей, он дал понять, что он главный. Что все карты в его руках, и он без колебаний расправится с кем-нибудь. И что он будет наслаждаться этим.

Меня до чертиков пугало, что кто-то может выглядеть таким ледяным и безжалостным, но я не могла отрицать, что это еще и безумно сексуально.

До тех пор, пока это не было направлено на меня.

Ведущий поднялся по ступенькам и перемахнул через канаты.

— Вы знаете, который сейчас час, друзья. Я надеюсь, что вы поставили свои деньги, потому что можете уйти со стопками в руках.

Ажиотаж нарастал, все заряжались энергией друг от друга. Так было всегда на вечерних боях, особенно перед главным событием. А с добавлением других греховных возможностей это усиливалось в десятки раз.

Заиграла громкая и грохочущая музыка. Первый боксер вышел на ринг и обошел ковер, несколько раз ударив перчаткой в грудь. На поясе его красно-оранжевых шорт виднелись логотипы спонсоров, но я не могла разглядеть, какие именно.

Песня стихла, началась новая, медленная и негромкая, а затем все громче, по мере того как нарастали басы и темп. Вошел второй боксер со своей командой. Мне не пришлось всматриваться, чтобы разглядеть, есть ли у него спонсоры, потому что он остановился рядом с нами, и мне был хорошо виден единственный логотип на его черных шортах.

“Black Resorts”.

Он протянул перчатку, и Максимо ударил по ней кулаком. Когда боксер переместил ее к моей руке, я сделала тоже самое.

Вернув взгляд на ринг перед собой, он потянул шею. И затем улыбнулся.

Это была не высокомерная улыбка.

Это не была агрессивная улыбка.

Это была улыбка, которая говорила о том, что ему действительно хочется борьбы.

Когда он пробрался через канаты, ведущий закончил представление и объявление спонсоров.

Оранжевые шорты — Алек "Финишер" Финдлей.

Черные шорты — Матео "Чудо-ребенок" Торрес.

О, оба прозвища хороши.

Но Чудо-ребенок все же лучше.

Я переместилась на колени Максимо и ждала, когда он протянет мне свое ухо. Когда он этого не сделал, я обхватила его щеку и наклонила голову.

— Думаю, мне не нужно спрашивать, за кого мы болеем. Я бы все равно выбрала его.

— Да?

Я отпустила его щеку и кивнула.

— Ему не просто нужна победа, ему нравится борьба. Это многое меняет.

Я не знала, почему, но на мои слова Максимо обхватил мою голову и поцеловал. Кончики его пальцев впились в мое лицо, и он наклонил голову, чтобы углубить поцелуй.

Мужчина просунул свой язык, чтобы попробовать, взять и поглотить.

И я позволила ему это, как будто в мире не было никого, кроме нас двоих.

Я не заметила, как зазвонил гонг, но, должно быть, Максимо услышал его, потому что он оторвал свои губы ровно в тот момент, когда начался бой.

Сделав взволнованный вдох, я сосредоточилась на поединке, а не на Максимо, его поцелуе и на том, как мое тело реагировало на него.

Ладно, я разделила свое внимание между Максимо и матчем, потому что они оба были захватывающими.

Некоторые люди считали бокс варварством. Фальшивый спорт для мускулистых придурков и стероидных тел, чей единственный талант заключается в нанесении ударов.

Но они ошибались. Может быть, не в том, что он варварский, а в том, что в нем нет никакого мастерства.

Каждый бой был похож на танец. Боксер должен был знать, когда вести, а когда следовать. Он должен быть легким, ловким, агрессивным, пассивным, сильным, быстрым, в ладу с собой и соперником.

Это был спорт.

А если все было сделано правильно, то это было искусство.

Как дрались Финишер и Чудо-ребенок?

Это был шедевр.

Равные соперники, ни один из них не позволял другому долго властвовать над собой. Они могли выжидать, но затем использовали любую возможность перейти в атаку.

Каждый раз, когда мне казалось, что один из них одерживает верх, другой боролся за преимущество.

Мне не хватало этого волнения.

Повернувшись, я улыбнулась Максимо.

— Какой хороший бой.

Не успела я отвернуться, как он взял меня за затылок и притянул ближе, прижав губами к моему уху.

— Рад, что ты так думаешь.

От прикосновения его губ по моей коже побежали мурашки. Прежде чем я успела сделать какую-нибудь глупость — попросить его провести губами по другим участкам моего тела, — я повернулась лицом вперед, но моя задница соскользнула с его коленей на бедра.

О Боже.

Максимо был твердым.

Не как-то там.

Или слегка.

Или наполовину.

Длинный и толстый, он выпирал через молнию брюк.

Может быть, это был не первый раз, когда я чувствовала его прижатым к моей заднице, но впервые на публике. Я попыталась переместиться обратно на его колено, но его руки обхватили мои бедра, удерживая на месте.

Сидеть на его бедре было достаточно интимно, но, прижавшись задницей к его члену, я остро ощутила, как мало слоев одежды разделяет нас.

Нам даже не придется их снимать. Просто расстегнуть молнию и отвести трусики в сторону. Готово.

Пока я не потеряла голову и не натворила что-нибудь безумное, я снова попыталась вернуться к его колену.

Максимо обхватил меня за талию, прижимая спиной к себе. го голос грозно прозвучал прямо в моем ухе, когда он приказал:

— Смотри за боем.

— Смотрю.

Я не делала этого.

— Расслабься.

— Я расслаблена.

Я не была таковой.

Он прикусил место, на котором уже виднелся засос.

— Не лги мне.

— Не лгу.

Я так и делала.

Максимо замолчал, и я тоже. Я заставила себя смотреть на бой, потому что не знала, когда смогу увидеть еще один, тем более такой хороший.

Ребенок нанес убийственный правый хук в челюсть Финишеру. Он завладел преимуществом и стал наносить удар за ударом. Его техника была безупречна, каждый удар приходился в разные точки, что затрудняло Финишеру блокировку и одновременно наносило повреждения по обширной зоне.

Толпа неистовствовала, становясь все громче с каждым проявлением беспредельной жестокости. Как и в двух предыдущих поединках, судья был рядом, но не вмешивался. Даже когда Финишер держался на канатах, а не на ногах.

Мои руки сжимали предплечья Максимо, пока я смотрела на перчатки Финишера.

Давай, чувак, бей. Ребенок не собирается останавливаться.

Давай, давай, давай!

Я наклонилась вперед, не будучи уверенной, что он вообще в сознании и способен отбить удар.

Кулак Ребенка попал Финишеру в глаз, разрывая кожу, и кровь залила лицо и грудь бойцов.

Кид засмеялся.

Извращенный, жестокий, ликующий смех.

От этого звука у меня по спине пробежал холодок.

Должно быть, не я одна поняла, насколько он безумен, потому что Финишер, наконец, сдался.

Почти все зааплодировали, хотя нашлись и те, кто проиграл свои крупные ставки.

Аплодируя, пока мои руки не заболели, мои возгласы внезапно прервались, когда Максимо обхватил мои бедра и прижал мою попку к себе, поднимая бедра, чтобы прижаться еще сильнее.

— Готова, голубка?

Да.

Нет.

Может быть?

Подняв меня на ноги, он прижал меня к себе так, что, когда он встал, моя спина оказалась прижатой к его груди. Его рука обхватила меня, прижимая к нему, пока мы ждали.

Ребенок спрыгнул с ринга, как будто он присоединился к “WWE¹⁴”, и побежал к нам. Он пожал руку Максимо, а затем нежно потрепал меня по носу.

— Спасибо за удачу, куколка.

Я бы поздравила его, но Максимо заговорил первым:

— Я свяжусь с тобой завтра.

— Круто, — с уверенностью победителя он направился по длинному коридору, изредка останавливаясь, когда кто-то привлекал его внимание.

Особенно если это была женщина.

Максимо отпустил меня и взял за руку. Пока мы шли, он ни с кем не начинал разговор, только приподнимал подбородок в знак краткого признания. Когда мы подошли к толпе, образовавшейся у выхода, охрана, которую я не заметила, проложила нам путь.

По крайней мере, арена безопасна в своем беззаконии.

Отперев свой внедорожник, Максимо открыл мне дверь, но ни разу не встретил моего взгляда. Он сел в машину, завел ее и начал движение.

Я думала, что его мрачное настроение объясняется тем, что он был занят тем, чтобы убедиться, что вечер пройдет гладко. Насколько я могла судить, так оно и было, но он все равно был на взводе.

Давая ему свободу, я смотрела в окно, пока мы ехали в неловком молчании.

Только когда мы приехали домой и стояли в фойе, он, наконец, нарушил молчание.

— Ты уже передумала?

От неожиданности я спросила:

— О чем?

— Об этом. О нас.

— Что?

Говоря медленно, он выделил каждое слово.

— Ты уже передумала насчет нас?

Уже?

Он пытался меня отпугнуть?

Вот мудак.