Мама для Мамонтенка [СИ]

Глава 1. Жизнь меняется

Снег крупными хлопьями падал на землю. Вроде бы уже пора весне занять свое место, но зима не собиралась отступать, заметая все белым полотном и не позволяя холоду смениться теплом. Озябшими пальцами прокручивая телефон в руке и периодически поглядывая на экран, Аня переминалась с ноги на ногу. Егор, ее жених, должен был забрать из детского сада, где девушка работала, сорок минут назад, но все еще не приехал. Чувствуя, что зубы стучат друг о дружку, Аня набрала номер телефона Егора еще раз и прижала мобильный к уху. Ответил мужчина через минуту.

— Малыш, я же сказал — еду-у-у! Пробки на дорогах! — возмутился Егор.

На заднем фоне послышался протяжный женский стон, больше походивший на скуление собаки. Аня зажмурилась, чувствуя, как ее влюбленное в Залесского сердце разбивается на мелкие осколки. По щекам потекли слезы, а места, где остались влажные следы, мгновенно начал покусывать холод.

— Как зовут твои пробки на этот раз? — спросила сдавленным голосом, стараясь не сорваться на истерику.

Аня знала — Егор Залесский тот еще кобель, и она надеялась, что он изменится, а потом догадалась об одной измене… второй… третьей… и начала делать вид, что их не было, наивно предполагая, будто однажды это может прекратиться. Но Егор не собирался останавливаться, и эта измена стала последней каплей.

— Ань, ты сейчас о чем, вообще?

В голосе Егора появились тонкие нотки страха и сомнения. Раньше Аня никогда и вида не подавала, что знает о каждой измене, но больше молчать не могла. Она злилась, думала, что теперь заболеет, а Залесский греется в теплой кроватке, доводя до исступления очередную, а может, все ту же любовницу…

— О твоих походах налево, Егор. Знаешь, для любви нужно два человека… В нашем случае нет больше ни одного. Все кончено, Егор.

Аня отключила телефон и поплелась по заснеженному тротуару к остановке. Она продрогла настолько сильно, что сейчас было сложно даже передвигаться. А еще ее сковала боль, которую хотелось выпустить наружу, но Аня удерживала в себе. Она чувствовала, как в душе остаются глубокие шрамы, выжигаясь там будто бы рукой искусного ювелира. И она хотела запомнить это ощущение навсегда, чтобы больше не позволить никому играть со своими чувствами.

Аня прошла мимо остановки, провалившись в собственные мысли, внутри которых царила кромешная тьма. Думать ни о чем не хотелось, но мысли настойчиво роились в голове. Это больше походило на бред. Боковым зрением Аня заметила пробежавшего мимо человека, а затем почувствовала удар в районе плеча, поскользнулась и упала на землю. Глаза широко распахнулись. Аня резко поднялась на ноги, начала отряхиваться от снега и обратила внимание на человека, сбившего ее с ног. Он пробежал еще немного вперед, но затем выругался себе под нос и вернулся. Аня не ждала от него извинений, она хотела поскорее домой, налить чашку горячего чая и согреться.

«Может быть, принять горячую ванну?»

Аня чувствовала, что начинает заболевать. Она почти превратилась в ледяную глыбу, а потрепанная нервная система, лишь подталкивала организм сдаться вирусам.

— Ты почему не смотришь на дорогу? — хрипловатым голосом спросил мужчина, остановившись напротив и перегородив дорогу.

— Извините, но я замерзла и хочу домой, — процедила Аня, стуча зубами друг о дружку.

Она понимала, что извиняться ей, впрочем, не за что, но она никогда не была конфликтным человеком.

— Ты не в своем уме, что ли? — спросил мужчина.

Аня обратила внимание на его внешность. Мужчина походил на медведя: высокий, широкоплечий, чуть ссутуленный. Однако глаза у него казались добрыми. Цвет морской волны успокаивал. Аня не проявляла никаких эмоций, лишь утопала во взгляде, словно загипнотизированная им. Она подумала, что еще пара секунд, и она потеряет сознание. Едва удерживалась на ногах, пошатнулась и набрала в легкие воздух глубоким вдохом.

— Продрогла, — ответила Аня и постаралась улыбнуться.

— Да у тебя губы синие! Пошли до машины, подвезу куда надо.

Аня не стала сопротивляться, хотя понимала, насколько плохо садиться в машину к незнакомому человеку. Он же не просто так гнался за тем, другим, незнакомцем. Но до дома было еще далеко, и Аня попросту не дошла бы, замерзла в сугробе, поэтому проследовала за незнакомцем и села в его автомобиль.

Тепло мгновенно приняло в свои объятия. Аня зажмурилась от удовольствия и блаженно улыбнулась. Когда владелец машины сел на свое место, вынужденно открыла глаза, возвращаясь в реальность, где, наконец, смогла сказать Егору, что знает о его изменах, где продрогла и села в авто незнакомца.

Аня хотела спросить, почему он гнался за тем человеком, но потом решила сделать вид, что не заметила ничего. В конце концов, это может быть маньяк, который непременно решит устранить свидетеля. Она отвернулась в окно и принялась смотреть на дорогу опустошенным взглядом.

— Ты так и не сказала, куда ехать, — услышала голос незнакомца Аня и взглянула на него. Он снял шапку, и теперь светлые пшеничные волосы небрежно торчали в разные стороны.

Аня назвала свой адрес и спрятала руки в карманы своего старенького пальто, пытаясь отогреться. Незнакомец не стал докучать разговорами и довез до дома целой и невредимой. Аня поблагодарила его и поспешила зайти в подъезд.

Оказавшись в своей квартире, она втянула теплый воздух, чувствуя, как буквально оттаивают внутренности, разделась и поспешила на кухню. Аня включила чайник, надеясь, что горячий напиток поможет. В носу уже начало першить, а в грудной клетке все сдавливало. Решив, что горячая ванна точно согреет, она направилась в ванную и включила воду.

Егор звонил несколько раз, но Аня сбрасывала, а потом совсем отключила телефон. Она сняла с себя одежду и забралась в ванну. Чувствуя, как кожу покалывает из-за резко изменившейся температуры, расслабилась и прикрыла глаза. В голове мелькнула мысль, что можно решить все проблемы одним разом. Кроме Егора, у Ани никого не было. После того как ее приемная мать умерла от затяжной болезни, девушка осталась одна. Прошло уже три года, а Аня чувствовала себя одинокой. Она надеялась, что найдет свое спасение в Залесском, но он пользовался тем, что девушка закрывает глаза на его измены и может стать неприхотливой женой. Всхлипнув и шмыгнув носом, Аня окунулась в воду с головой и задержала дыхание на несколько секунд, а потом вынырнула. Она была нужна детям в детском саду, которые ждали ее прихода и любили ее.

— Все будет хорошо, — прошептала Аня излюбленную фразу своей приемной матери и выбралась из ванны. Она уже согрелась, но все равно опасалась снова продрогнуть, поэтому хорошенько вытерлась и надела теплый махровый халат. Собрав волосы в пучок, пошла на кухню и налила себе чай.

Сев за стол, Аня обхватила руками горячий стакан и шумно выдохнула. Как ни странно, слез не было. Возможно, потому, что она давно приготовилась к такому исходу. Она вспомнила, как начинались отношения с Егором: легко, красиво и непринужденно… Оставив чай, к которому так и не успела прикоснуться, на столе, Аня направилась в комнату. Она забралась под теплое одеяло, свернулась клубочком и заснула. По телу свинцом разливалась тяжесть. Ломало, словно бульдозер по ней проехался.

«Это все усталость виновата», — попыталась оправдать свое самочувствие Аня и расслабилась, погружаясь в царство снов.

Утром едва удалось открыть глаза. Все тело горело. Руки дрожали. Сухой кашель выворачивал наизнанку. Аня дошла до градусника и сразу же села в кресло. Она не могла стоять на ногах. Заставив себя подняться, приблизилась к окну и открыла его, потому что испытывала острую нехватку воздуха. Померив температуру, Аня ужаснулась: 39.7. Она не знала, что нужно пить, и как лечить такую простуду, поэтому включила телефон и вызвала скорую помощь.

Проведя предварительный осмотр, доктор выявил хрипы в легких и сказал, что необходима срочная госпитализация с такой температурой. Аня хотела позвонить на работу, но даже телефон не успела взять, потеряв сознание. Очнулась она уже в больнице. Врачи сказали, что квартиру опечатали, прибегнув к помощи полицейских, а ей теперь показан полный покой. На работу Аня позвонила с больничного телефона, но никто не ответил, а она настолько плохо себя чувствовала, что просто не смогла позвонить еще один раз.

Через три дня лечения, сопровождающегося капельницами и уколами, Аня испытала облегчение. Она позвонила в детский сад еще раз, но заведующая сообщила ужасную новость: Аню уволили за то, что не выходила несколько дней без предупреждения, и восстановиться не получится, потому что ее место уже занято.

— А если хочешь попытаться надавить на законность этого увольнения и потрясти у нас перед носом больничным листом, знай, что способы от тебя избавиться можно найти и более изощренные! — пригрозила женщина и положила трубку.

Сломленная и опустошенная Аня вернулась в палату, свернулась клубочком на кровати и решила, что думать о своем будущем станет, вернувшись домой. В городе ее больше ничего не задерживало, поэтому можно было попросту перебраться куда-то в другое место, может быть, даже уехать в Москву.

В больнице Аню продержали почти три недели. Выписали домой с остаточным кашлем и сказали, что нужно будет продолжить лечение, чтобы повысить иммунитет. Вот только денег было отложено совсем немного, ведь не так давно девушка купила свадебное платье, собираясь выйти замуж за Залесского, который даже ни разу не появился, хотя мог узнать у соседки, где находится Аня, если бы хотел.

Выйдя на улицу, Аня сощурилась от лучей яркого слепящего солнца. Нина, ее теперь уже бывшая коллега, несколько раз вырывалась с работы чуть раньше времени и приходила навестить больную. Она принесла кое-что из своей одежды, потому что врачи забрали Аню из квартиры без сознания, укутав одеялом. Теплая вязаная кофта, висящая словно на манекене, была как раз тем, что следовало одевать в такую погоду, и девушка взяла на заметку, что должна будет купить Нине большущий торт за ее доброе сердечко. Вот только купить торт она смогла бы только после того, как устроится на работу. Или получит расчет в детском саду.

За три недели снег успел растаять, а на деревьях образовались почки. Травка чуть подросла, и в ней резвились кузнечики, наигрывая свои мелодии и соревнуясь в прыжках. Кое-где уже распустились одуванчики, источающие тонкий аромат меда и свежести. Ясное небо поднимало настроение, из-за чего на губах появилась улыбка.

— Анька! А я думала, что не успею, — услышала голос Нины Аня и обернулась.

— Ой, Нин, а как же ты пришла? У тебя смена ведь сегодня? — удивилась Аня и обняла подругу.

— Как, как… Ну договорилась с девчонками, чтобы меня прикрыли. Я быстро тебя домой подвезу и обратно.

Аня была благодарна Нине за заботу и не стала тратить ее время на пустые слова о том, что делать так не следовало, и она сама могла бы добраться до дома. Помощь действительно лишней не была.

Нина водила старенькие жигули, доставшиеся ей от дедушки. И водителем она была прекрасным. Порой Аня отмечала, что ее подруга лучше любого мужчины справляется со своим транспортом.

— Че у тебя с Егором? — вдруг спросила Нина, заводя машину.

Ане показалось, что рану снова вспороли, но она постаралась больше не воспринимать расставание так болезненно.

— А что с Егором? Права ты была, Нин… Ушла я от него. Не ценил он того, что я глаза закрывала на его измены. Да и черт с ним. Ты лучше скажи, как дети? Я по ним так скучаю…

Аня любила детей. Она могла бы пойти со своим образованием работать по профессии и зарабатывать психологом гораздо больше, но выбрала детский сад, потому что полюбила детей и хотела оказаться для них полезной. Егор не раз упрекал ее в этом и предлагал найти что-то лучше, но Аня постоянно отнекивалась.

— Дети нормально. Все хорошо. Новая девица ни черта не рождена быть матерью. Хамоватая она какая-то. Недавно не уследила за Риткой Синициной, так та залезла на подоконник и упала. Синяков набила на все колени, на лбу шишка… Ты представляешь, какой хай подняли ее родители? Но этой выдре хоть бы хны… Выгнулась вся, как пава, и по сторонам смотрит, как будто не на нее орут.

Перед жигулями резко вывернул какой-то черный внедорожник, и Нина моментально нажала по тормозам.

— Ну ты посмотри че творят! Вот же падлюки толстосумые. Накупят тачек бандитских, а потом царями дорог себя считают, — начала возмущаться женщина.

Аня погрузилась в свои мысли. Ситуация на дороге, которая могла перерасти в аварию, ее практически не испугала, а вот рассказ Нины заставил расстроиться. Это ведь были ее детки… Она же с ними, как с родными, занималась. И Риточку хорошо знала. На глаза навернулись слезы.

— Ты че, Аньк, испугалась, что ли? — спросила Нина и чуть прибавила газ. — Да брось! Знаешь же, что я так… Пар чуть спустила, поругавшись на него. Авария-то вряд ли случилась бы…

— Не в этом дело, Нин… Я за детей переживаю. Боюсь, что с ними может сделать эта девица… — ответила Аня и нахмурилась.

— Думаю, что скоро тебя Самойлова назад позовет. Вот увидишь.

Нина притормозила у подъезда и посмотрела в сторону того самого внедорожника, обогнавшего ее. Аня знала этот недобрый взгляд. Нина ни себя, ни своих близких в обиду никогда не давала. Как пить дай, колеса проткнет или еще какую пакость сделает.

— Нин, не надо. Ты лучше поезжай в сад, да получше за детьми смотри. Особенно Мишеньку оберегай, ему ведь чуть больше внимания нужно.

Нина кивнула. Миша был особым ребенком: он отставал от других в развитии. Все началось с трех лет, после того как погибла его мать. Никаких подробностей в его карте написано не было, а поговорить с отцом, чтобы лучше понять ребенка, не получалось, потому что тот был очень занятым человеком. Но Ане удавалось найти подход к мальчику, и в последнее время тот стал гораздо активнее: начал больше говорить и заниматься творчеством. Девушка боялась, что он снова уйдет в себя, и уже в этот раз вытащить ребенка будет куда сложнее.

— Ладно. И правда, поеду в сад. А то что эта фифа там наделает без меня… Люда-то не справится одна приглядывать и за детьми и за ней, а у Машки своя свора хулиганов.

Аня поблагодарила подругу за то, что не оставила одну в столь непростой ситуации. Она вышла из машины и подошла к подъезду, проводив Нину взглядом, чтобы та не натворила беды, подпортив такую дорогую машину. Жигули скрылись за соседним домом, а Аня со спокойной душой направилась в дом.

Дойдя до третьего этажа по лестнице, чтобы помочь организму потихоньку начать восстанавливаться, она завернула к своей квартире и, словно вкопанная, прилипла к стене. Какой-то незнакомец пытался сорвать ленты «Опечатано» с дверей в ее квартиру.

«Вор?»

Сердце часто-часто забилось в груди, но Аня сдаваться не собиралась, ведь внутри квартиры хранится все, что осталось ей в память о приемной матери, а еще там сбережения, на которые придется жить.

«И мое свадебное платье», — мелькнула мысль.

«… которое я смогу продать», — дополнила ее Аня.

Ждать полицию в такой ситуации было бы разумнее, но пока представители закона приедут, вор все вынесет и преспокойно скроется.

— Кто вы такой? — закричала Аня, стараясь привлечь внимание соседей и продвигаясь ближе к дверям в квартиру соседки.

Когда мужчина резко развернулся, девушка прижалась к стене и судорожно выдохнула. Она знала это лицо, этот взгляд, наполненный синевой моря с примесью легкого зеленого оттенка.

— Что вы тут делаете? — спросила Аня дрожащим голосом.

В голове вспылили события практически месячной давности. Этот незнакомец бежал за кем-то, а потом столкнулся с Аней и был вынужден вызваться подвезти ее домой.

«Для того чтобы запомнить мой адрес?»

— Ищу тебя, надо полагать, — пожал плечами незнакомец. — И раз уж хозяйка здесь, эти пломбы можно спокойно полностью сорвать. Ты же хозяйка?

Аня кивнула, а он дернул ленты, и те с противным звуком разорвались. Мужчина сильный. И Аня уже заранее начала бояться его. Она продолжила смотреть на незнакомца, не отрывая взгляд. Жаль сотовый валялся где-то дома, ведь Аня могла бы позвонить в полицию.

— Ты боишься меня? — спросил незнакомец таким голосом, словно никакого повода для этого не было. — Ничего, я привык к тому, что меня все боятся, но я пришел сюда не для того, чтобы навредить тебе, Анна.

Девушку передернуло оттого, что он непросто пришел к ней в дом, он знал ее имя. А с его губ оно слетело так холодно, что на мгновение опротивело Ане.

— Зачем вы пришли? — спросила она, проходя в квартиру.

— Предложить тебе работу.

Незнакомец прошел в гостевую комнату и плюхнулся на диван, где любила сидеть Анина мама. Он даже не снял обувь и прошагал по ковру в своих дорогих кроссовках, на которых красовалась вытянутая пума. Аня поежилась и облизнула пересохшие губы. Ей было не по себе в присутствии человека, позволяющего себе такие вольности.

— О какой работе пойдет речь?

Аня заметила, как внимательно незнакомец разглядывает ее платье. Затем он перевел взор на нее и посмотрел на правую руку. Обручальное кольцо девушка сняла и решила, что непременно сдаст в ломбард, если оно действительно золотое, как говорил Егор.

— Ты замужем?

— А это имеет значение? — ответила вопросом на вопрос, чуть отошла от порога и прислонилась к стене около тумбочки с телевизором.

— Нет, хотя… Если только для твоего мужа или жениха. Так, замужем?

Аня отрицательно покачала головой.

— Рассталась с женихом накануне свадьбы, — она пожала плечами и обхватила себя руками.

Хоть в помещении было тепло, Аню вдруг пробрал легкий холод. Хотелось согреться и избавиться от компании мужчины, который пытался заглянуть глубоко в душу.

— По-нят-но, — по слогам протянул незнакомец. — А это не ты, случайно, помешала мне догнать должника?

Аня широко распахнула глаза. Она уже не понимала, зачем этот мужчина пришел сюда, если забыл, что именно она оказалась на его пути, и он сбил ее.

— Как раз недели три с половиной назад… Ну ты же ведь. Остается пальтишко то, бежевое, одеть и губы синим накрасить.

Незнакомец ухмыльнулся.

— Почему вы здесь? Какую работу хотите предложить мне?

Аня злилась на мужчину. Из-за обилия мыслей, кружащих в голове, о том, кто он и чего хочет, становилось страшно.

— Моему сыну, Мише Мамонтову, стало хуже. Сначала он резко пошел на улучшение и начал развиваться активно, а потом — бац! Он теперь даже со мной не разговаривает. Я поехал в сад и узнал, что единственное изменение, которое там произошло — твое увольнение. Несколько раз уже приезжал сюда, сегодня решил вот квартиру вскрыть, чтобы получить хоть какую зацепку и узнать, где тебя искать.

Теперь Ане многое стало понятным. Она кивнула и смогла немного расслабиться. Убивать ее отец Мамонтенка — так она в шутку называла мальчика — не собирался. Это уже было хорошо. Но какую работу хотел предложить оставалось большим вопросом.

— Миша славный мальчик, — начала Аня, но собеседник перебил ее.

— Я знаю. Размусоливать тему не стану и спрошу напрямую — ты будешь работать его няней? О том, что тебя выгнали из сада, я знаю, поэтому говорить, как у тебя все прекрасно не следует. Если не согласишься по доброй воле поехать в мой дом и стать няней моего сына, то я найду ниточки, за которые можно будет подергать, чтобы заставить тебя сделать это. Выбирай.

Бескомпромиссный и циничный человек пробуждал внутри страх и острое ощущение необходимости подчиниться. Аня решила оправдать свою податливость неравнодушием к мальчику с пустым взглядом.

— Вы хотите, чтобы я жила в вашем доме? — спросила Аня.

— Я настаиваю на этом, но до того момента, пока будешь полезна моему сыну. Как только я замечу, что Миша не нуждается в тебе, ты получишь полный расчет и уедешь.

Грубо, но справедливо. Аня не стала спорить и опустила взгляд. Она никогда и никому не давала ответ, не подумав хотя бы несколько минут. Затем посмотрела на отца Мамонтенка.

«Вылитый мамонт», — подумала Аня.

— Дайте мне десять минут, чтобы собрать вещи.

— Время пошло, — сухо ответил мужчина и посмотрел на наручные часы.

Это было чертовски глупо и опрометчиво — соглашаться с предложением мужчины, который, во-первых, угрожал ей, а во-вторых, не назвал своего имени, но девушка пыталась отвлечься от прошлого, что стало накатывать и затягивать петлю на шее в виде тягостных воспоминаний. Занявшись ребенком, Аня надеялась выкинуть Залесского из головы.