Мама для Мамонтенка [СИ]

Глава 20. Затишье перед бурей

Прошло две с половиной недели, но никаких продвижений не было. Надежда не давала о себе знать, а отыскать того, кто машину подорвал, не вышло. Камеры регистратора смогли засечь парнишку, а может и девчонку, в черном наряде. Никаких явных признаков. Никаких зацепок. Дело закрыли, а Мамонту страховая компания вернула какую-то незначительную сумму, но он горевал по своему внедорожнику и не хотел приобретать взамен что-то новое.

Через неделю Мамонт признался Ане, что вместе с переломом у него сотрясение нашли, но он так сильно торопился домой, что решил пройти курс лечения таблетками дома. У него часто болела голова, и пребывал он в скверном настроении большую часть времени, особенно когда оставался один, но Аня ухаживала за ним, а Миша всячески помогал ей.

Аня все сильнее привыкала к дому, и когда мужчина подал ей конвертик с зарплатой, обиделась даже на него, ведь после того, как он сделал предложение, считала, что отношения изменились. Пусть заявление еще не подали и к свадьбе не готовились, да даже не говорили об этом, все равно что-то изменилось.

— Анют, привет! Миша спит еще?

Счастливый Мамонт вошел в дом на своих двоих, заставляя радоваться вместе с ним. Гипс сняли. Кость срослась хорошо. И он почти не хромал, хоть говорили, что какое-то время ходить нормально не сможет.

— Спит пока… Я кофе сварила, если хочешь…

Аня прислонилась к стене, глядя на искрящиеся радостью синие глаза. Что-то мужчина задумал, и это немного настораживало.

— У меня есть сразу несколько новостей… — Мамонт присел на пуфик.

— Пе-е-еть, ну давай все новости на кухне расскажешь. Почему в дверях-то? Или ты устал сильно?

— Все нормально, не волнуйся. Я тороплюсь немного, поэтому так… Я уволился, Ань… Мне предложили место директора, но я подумал… Ты слишком светлая, слишком чистая, чтобы становиться женой коллектора. Мы ведь оба понимаем, что от работы настроение в семье тоже во многом зависит. Пашку вместо меня повысили, а я решил, что начну все с чистого листа, найду что-то поспокойнее. — Аня улыбнулась и еле сдержала в себе порыв броситься ему на шею. Не были отношения такими близкими пока. — Еще я машину покупаю. Подобрал ласточку, похожую на ту, что была у меня. Сейчас вот поеду с экспертом осматривать ее, если все в порядке, то через полтора-два часа отвезу вас с сыном в наш загородный дом на пикник. Хочу Мишке рассказать, что мы с тобой пожениться решили, и дом тебе показать. Может, туда переберемся.

Новости были такими сладкими, словно сахарная вата. Страшно становилось оттого, что они могут растаять. И нагрянет шторм… Или буря, которую сложно будет пережить. Ведь Надежда к такому типу людей относилась, что не сдаются. Не верила Аня, что женщина может в раз перестать бороться за мужчину, которого уже считает своим.

— Ты рада? — спросил Мамонт, еще сильнее заставляя ее чувствовать себя частью семьи.

— Конечно, рада. Свежий воздух будет полезен Мише, а насчет новости… Может, пока стоит повременить?

Про работу Аня ничего говорить не стала, но, конечно же, она была счастлива. С души будто бы груз свалился, ведь ей теперь не придется вести разговоры о смене профессии с Мамонтом.

— Нет, Анюта, не стоит тянуть. Ты же не передумала?

Аня отрицательно покачала головой:

— Нет, я все еще хочу стать частью вашей семьи.

— Тогда и тянуть нечего. Познакомишься с моим отцом. Поедем в деревню, где они с мамой живут, порадуем их такой новостью.

Как-то странно это было: незнакомо и одновременно волнующе. Мамонт радовался браку, который только ради ребенка заключается, так, будто бы они по-настоящему женятся. А может, все так и было, просто она, Аня, отказывалась принимать правду, опасаясь, что если свои чувства признает, то потом будет больно снова разбиться об их осколки, если вдруг предаст, как Егор. С другой стороны, Мамонт ведь изначально не такой был. Вряд ли он способен на измену и столь детское поведение.

— Ань, ну ты чего молчишь? Если не хочешь спешить, не будем. Можно просто поехать на пикник…

— Да я не против. Все нормально, — улыбнулась, стараясь успокоить его.

— Тогда ладно. — Он посмотрел на экран смартфона: — Я поехал за машиной, эксперт написал, что выходит. Скоро вернусь. Ждите.

Не хватало еще сказать «люблю» и поцеловать. И Ане так отчетливо показалось, что именно это Мамонт сделать хочет, потому что несколько секунд на нее так смотрел, что сердце замерло и не собиралось биться снова. Но он отвернулся к дверям и вышел, а Аня поплелась на кухню, чтобы взять кофе и пойти к себе, немного почитать, дабы развеять собственные мысли.

Насчет машины Мамонт был почти уверен, что возьмет, и эксперт подтвердил, что все в порядке. Есть пара незначительных косяков, которые потом в любом автосалоне можно будет быстро исправить. А цена была привлекательная, да и напоминала она чем-то предыдущую машину, поэтому спорить с судьбой мужчина не стал, перевел продавцу деньги, подписал договор и сел за руль. Нога чуть поднывала, но водить это ни капли не мешало.

Первым делом Мамонт решил заехать в магазин и купить все для пикника самостоятельно. Может, с Аней и Мишей проще было бы это сделать, но он хотел, чтобы отдыхали его любимые.

«Постой, ты уже и Аню в любимые записал?» — подумал, подъезжая к парковке у супермаркета.

И понял, что так и есть. Влюбился он, как мальчишка. Вот только как выразить свои чувства не знал. Боялся, что снова может оказаться преданным. Хотя Аня совсем не такая как Вера. Да и Вера была другой… Если бы только не Надя.

Руки сжались на руле от собственной беспомощности. Прошло две с половиной недели, а Мамонт до сих пор не смог найти ни единую зацепку, чтобы наказать виновницу. Ничего совершенно на ум не шло. Дневник Веры полицейские доказательством не сочтут, даже пытаться не стоит. Слова Миши о том, что подставила подножку… Там даже административного наказания не будет… Не знал Мамонт, что ему придумать пока. Да и мысли все были заняты предстоящей свадьбой. А чтобы у Ани сомнений не осталось, он решил после супермаркета сразу же в ювелирный заехать и кольцо ей купить. В идеале хотелось уже в понедельник подать заявление в ЗАГС, чтобы быстрее уже это произошло, ведь с того раза, как Аня спала с ним, прошло две с половиной недели, а спокойного сна больше не было, потому что она в своей спальне находилась, не рядом.

Купив набор для шашлыка, овощи для салатов, соки, пару бутылок красного вина, свечи ароматические, сладости для Миши и фрукты с ягодами, Мамонт поехал в ювелирный магазин. Какое-то время он сомневался насчет размера, но потом решил, что если будет чуть больше, то ничего страшного — можно всегда в мастерскую заехать и уменьшить. Выбрал золотое кольцо с цветком, в центре которого красовался небольшой изумруд. Уверен Мамонт был, что Аню следует удивлять красотой и изяществом изделия, сделанного искусным мастером, а уж точно не весом драгоценных камней.

Около дома купил букет красных роз, не зная, какие цветы предпочитает Аня и, решил, что обязательно исправится и обо всех вкусах девушки и предпочтениях точно узнает.

Когда ждал лифт в подъезде, позвонила мама.

— Привет, сын! Ну как дела у вас?

Отношения с родителями никогда близкими и доверительными не были. Любил их Мамонт по-своему, но чтобы вместе жить или секретами делиться… Такого не было. Он даже сына не отвозил в деревню после смерти Веры. Со всем сам пытался справляться. Из сада забирал и в сад сам увозил. Несколько раз Надю просил с Мишей посидеть, но как же теперь жалел об этом.

Однако в эту секунду, когда стоял в подъезде с букетом цветов и кольцом обручальным в кармане, ему так сильно хотелось новостями о своей жизни поделиться…

— Мам, привет! Я Ане предложение сделал. Она согласилась. Пожениться мы хотим как можно быстрее.

Вдаваться в подробности и говорить, что пока брак только ради Мишки заключается, он не хотел. Думал, что и Ане все эти объяснения неприятными будут.

— Вот как! Аня хорошая. Я же, когда на день рождения к тебе приезжала, сразу почуяла, что она наша девочка. Скромная такая, заботливая, милая. Я ее и выжила сразу из дома, чтобы Пашка вокруг да около не увивался. Значит, не зря мы с отцом все это затеяли.

— Ты о чем, мам?

— Я о молитвах, сынок! Молились, чтобы вы с Анечкой сошлись.

Мамонту вдруг показалось, что что-то его мать недоговаривает, но вдаваться в подробности он не стал.

— Мам, я сейчас за Анькой с Мишей. Мы в загородный дом поехать хотим, чтобы отдохнуть немного. А завтра к вам приедем. Ты там папу подготовь, чтобы неожиданностью не было.

— Ладно, хорошо. Удачи вам! Ты Аню береги, хорошая она девочка!

— Спасибо, мам. Буду беречь как зеницу ока.

Убрал телефон Мамонт и почувствовал, что с лица улыбка не сходит. Вызвав лифт, он замер, думая, как же отреагирует Аня на цветы и кольцо.

Как увидел Аню на пороге, так сердце часто-часто биться начало, точно хомяк, закрутившийся в колесе. Она платье впервые надела, которое раньше Мамонт точно не видел: белое с маленькими яркими цветочками по нему разбросанными и длинными рукавами, а само выше колена, достаточно так выше для того, чтобы разглядеть ее стройные ножки и вспомнить — секса давно не было и сейчас наверняка неловко будет, хорошо хоть джинсы свободные и футболка длиннее обычного. Легкий макияж только подчеркивает ее красивые глаза и манящие губы, которые теперь в магнит превратились — так тянут к себе прикоснуться, что сил нет.

— Петь, а мы с Мишей уже собралась. Поездка на природу не отменяется?

Сказать что-то сложно стало в этот момент, потому что в горле все пересохло, и язык ворочаться отказывался. Стоял Мамонт, смотрел на нее, а рот открыть не решался, все думал, как заставить себя перестать быть болваном. Посмотрел на Мишку, выглянувшего из-за двери, и это безумие чуть отпустило, заставило на вещи реально начать смотреть.

— Едем, а это тебе, — протянул Ане цветы, не сводя с нее взгляда.

— Спасибо большое, — ответила с искренней улыбкой, присущей только ей одной, и голову опустила, чтобы их понюхать, а Мамонт постарался временно на сына переключиться и решил, что не лучшее в эту секунду время, чтобы кольцо дарить.

Аня не думала, что Мамонт именно так отреагирует на ее внешний вид. Платье это она для особых случаев берегла, думала, что на свидание пригодится одеть… Как-то даже надевала, но Залесский ей позвонил и отменил поход в кино, а она в этом платье несколько часов просидела, не решаясь снять, все надеялась, что вдруг одумается и приедет, может сюрприз сделать хочет такой. Конечно, в платье в загородном доме ходить Аня не собиралась. Она прекрасно понимала, что шашлыки в таком не жарят, но сильно хотела на Мамонта впечатление произвести, и у нее получилось, а когда заметила краем глаза, как сильно он возбужден, то поняла, что брачной ночи избежать им точно не получится. В конце концов, гулять от собственного мужа она не станет, а физическое влечение к нему появилось такое же острое, как и у него к ней. И не только физическое. Когда Мамонт уехал за машиной своей новой, Аня села читать книгу, но мысли все перекрывали. И она поняла, что влюбилась, как бы ни старалась обойти это чувство стороной. Причем чувства совсем не такие, как к Егору. Все иначе, сильнее как-то. Остро ощущается эта тяга к плоду, который сама же себе запретить попробовала.

Загородный дом Мамонтовых обладал внушительными размерами. Прям будто бы особняк миллионеров, сошедший с какой-нибудь кинокартины, но в то же время скромно все. Дворик небольшой, но достаточно места, чтобы машину поставить и ребенку было где побегать. Аня даже начала думать, куда качели с песочницей установила, если бы они переехали сюда жить. А почему нет? Воздух свежий с ароматом хвои и лесных цветов… Прекрасное место для семьи, которая хочет тишины и покоя.

Внутри отделки не было никакой. Аня посмотрела вокруг себя, представляя, как все можно облагородить, какие обои в коридоре или гостиной поклеить… Аж руки чесаться начали. Мише хотелось поскорее бежать на улицу, поэтому скоро они все вышли во двор.

— Ты хотел остаться тут с ночевой, но где мы будем спать? — спросила, приблизившись к Мамонту.

— А это часть сюрприза, который хотел сделать тебе около трех недель назад… Когда ты с Пашкой на свидание убежала, — ответил он и положил руку на талию притягивая к себе.

От неожиданности тело чуть дернулось в сторону, но Аня постаралась свое смущение скрыть. Следовало привыкать к тому, что мужчина сможет касаться ее вот так, не спрашивая разрешения. Тем более эти прикосновения нравились ей самой. Чертовски. Тонкая ткань платья, казалось, даже не существовала в этот момент, потому что так отчетливо тепло его подушечек пальцев на своем теле ощущала.

— Мишутка, ты с нами? — крикнул Мамонт, но его сын был слишком занят изучением цветного колеса, которое должно было служить клумбой судя по всему.

— Идем, мы ненадолго… Я просто покажу тебе кое-что…

Аня не стала спорить, и когда они зашли за дом ни капли не пожалела об этом. За домом места было чуть больше, чем перед ним, и там располагалась небольшая детская площадка: песочница, горка и качели, как и представляла себе, а чуть в стороне располагалась палатка, украшенная живыми цветами.

— Мы будем сегодня ночевать в спальных мешках втроем, — прошептал на ухо Мамонт, до боли, от нахлынувшего желания, обжигая своим дыханием кожу.

— Это самый лучший выходной в моей жизни, — улыбнулась Аня, повернувшись к мужчине лицом к лицу.

Руки, сцепившиеся в замок на ее спине стали знаком того, что можно попробовать наплевать на все эти границы и сделать то, что хотелось уже давно. До сводящего с ума зуда в губах. И Аня привстала на носочки, а мужские руки чуть соскользнули ниже талии, но не поспешили вернуться на то место, где были изначально. Горячее дыхание с ароматом мяты в одну секунду стало таким невыносимым, что терпеть сил не осталось, и Аня прильнула к губам Мамонта, обвивая руки вокруг его шеи.

Этот поцелуй был похож на то, что описывают в книгах и пытаются показать в фильмах, вот только теперь все на самом деле ощущалось, каждой молекулкой тела. Земля начала кружиться и уходить из-под ног, тело пробило мелкой дрожью, вдоль позвоночника не мурашки, а, наверное, стадо мамонтов пробежало в этот момент, а внизу живота все таким узлом стянуло, что едва удалось сдержать стон, рвущийся с губ.

Это не было похоже на поцелуи с Павлом или Егором. Все совсем по-другому. Крышесносно… Возбуждающе… Даже слезы на глазах появились.

Мамонт сильнее к себе прижимал. Скользнул одной рукой вверх, разместив ее на затылке, чтобы Аня не отстранилась. Нежность плавно перешла во что-то первобытное, властное, требующее продолжения. Мужские губы стали буквально терзать ее, накрывая расслаблением и небывалым удовольствием.

— Качели! — послышался радостный крик Мамонтенка, заставляя резко отпрянуть друг от друга, до потемнения в глазах. Голова кружилась, воздуха не хватало, но как же хорошо было.

Миша забрался на качели и начал раскачиваться.

— Ну… вы пока с Мишей развлекайтесь, а я начну шашлыки жарить, — произнес Мамонт сбивчивым голосом.

— Я могу салатики нарезать, если хочешь, — предложила Аня, пытаясь отдышаться.

В его глазах она прочла однозначный ответ, потому что испытывала то же самое:

«Хочу, но не могу сейчас рядом с тобой находиться».

Она кивнула и пошла к Мише, решив, что построит с ним большой песочный замок и немного отвлечется от желания уединиться где-нибудь с его отцом. Не собиралась ведь с ним настолько близкими становиться, хоть и замуж выйти согласилась.

«Быстрее заняться делом», — единственная мысль, пульсирующая в голове, пока пытался оторвать себя от Ани, чтобы не наворотить дел…

Только бы не коснуться обнаженной кожи под одеждой и окончательно не одуреть от этого желания. Все свело так, что трудно было себя контролировать. Давно он не испытывал такого. Обычно секс с девушками пресным был каким-то… А тут прям с ума сойти можно было. И ведь это даже не секс.

Устанавливая мангал, разжигая огонь и надевая мясо на шампуры, он все пытался перестать думать о пылких губах, отвечающих взаимной страстью, но все не выходило. И так сильно Мамонт на себя разозлился, что не заметил, как острие шампура чуть в палец воткнулось и рану оставило на нем.

— Петь, ну предлагала ведь помочь тебе! Видишь, порезался! — тут же подскочила Аня. — У тебя аптечка есть тут?

— В машине вроде была…

Пока она к машине поспешила, Мамонт наблюдал за ней, понимая, что теперь окончательно влип и будет добиваться Аню, хоть какие преграды окажись на их пути. Он докажет серьезность своих намерений и будет делать все, чтобы она полюбила, если уже не любит, как сказала засыпая. Аня принесла аптечку, села рядом и начала обрабатывать руку, а Мамонта охватила нежность от ее заботы.

Шашлыки получились вкусными, несмотря на то, что один палец постоянно ныл и мешал нормально что-то делать. Игры на природе, два выпитых бокала красного вина и времяпровождение с дорогими людьми сказывались положительно. Мамонт чувствовал себя счастливым человеком, у которого, наконец-то, есть полноценная семья. С Верой такого не было. Сначала они были счастливы вдвоем, а потом начался ужас… И этот кошмар будет еще долго преследовать, возможно, никогда не уйдет из жизни, но обязательно притупится. Больше не будет так болезненно пульсировать внутри.

Мише идея спать в палатке понравилась, а так как день оказался насыщенным, он быстро заснул и начал посапывать, как маленький медвежонок в спячке.

Аня и Мамонт остались наедине у догорающего костра. На какое-то время затянулось молчание. Они просто сидели рядом и смотрели на тлеющие угли, каждый думая о своем и об одном и том же одновременно.

— Ань, — Мамонт вспомнил о кольце и решил, что следует сделать предложение правильно, признавшись в своих истинных чувствах.

— Петь, спой мне, пожалуйста… Как ты пел в кафе…

— Боюсь, что сейчас я разучился, и выйдет, мягко говоря, не очень… — пожал плечами, думая, что на самом деле ему очень хочется сделать это — спеть для нее. — У меня гитара есть в доме. Я сейчас.

Он шел в дом с бешено стучащим сердцем. Казалось, что вернулся в молодость, снова стал тем самым подростком, который верил в искреннюю любовь и мечтал о ней. Который сам писал песни и представлял, как будет петь их под луной своей возлюбленной.

Гитара вся покрылась пылью. Он привез ее сюда, когда хотел пригласить Веру на романтический ужин после покупки дома, но семья начала разваливаться и ничего не вышло. Сдув пыль, взял в руки и проверил, не разладились ли струны. Все было в порядке, чуть другой звук, но Мамонт был уверен — все получится.

Он вернулся к Ане и сел напротив нее, чтобы глаза ее видеть. Поудобнее устроился, и заиграли первые аккорды. А потом он начал петь.[1]

— Только имя твое я в кармане ношу-у, никому не расскажу-у, не поведаю быль… — на глаза Ани тут же навернулись слезы, и хотелось остановиться, перестать петь, но Мамонт продолжил. — Пусть разум вечно твердит, что не достоин тебя, что слишком мало любя, жизнь тебе подарить… — Она заплакала, но при этом улыбалась. — И весь мир прахом разлетится, если ты ответишь — нет! И в миг навеки обратится лютой тьмою белый свет! И сердце пламенем пылает, освещая пустоту, в которой, по тебе скучая, я в беспамятстве бреду-у-у…

Полностью петь Мамонт не стал, потому что вошел во вкус и мог не заметить, как повысил бы голос, начал играть громче и разбудил ребенка. Он положил гитару на то место, где сидел, и подошел к Ане. Достал из кармана кольцо и встал на одно колено. Вере тоже хотел сделать предложение как-то романтично, но в итоге не успел ничего придумать и подготовить, потому что она первой пришла и сказала, что больше просто так встречаться не намерена и хочет замуж.

— Ань, ты согласна выйти за меня? И стать мне женой, а не просто мамой для Миши? — в ее взгляде читался испуг. Она кусала нижнюю губу, так эротично, что даже пот пробил от возбуждения. Но Мамонт не двигался, ждал ее ответа, словно узник своего приговора. — Я не знаю, достойно ли такое чудовище, как я, получить такой подарок, столь чистого и невинного ангела, как ты… Но я хочу попробовать все по-настоящему, потому что ты мне небезразлична.

Сказать «я тебя люблю» почему-то до чертиков боялся. В голове пульсировали настойчивые вопросы: «А вдруг она откажет? Вдруг не захочет женой стать? Вдруг еще рано для признаний?»

— Да… Я очень хочу попытаться, — ответила Аня, обхватила его шею руками, притягивая к себе и целуя в губы.