Мама для Мамонтенка [СИ]

Глава 19. Гостья или посмотреть в глаза смерти

Аня сама не ожидала, что так легко сможет согласиться на предложение Петра стать его женой. Хотя нет, правильнее будет сказать — стать мамой его сына. Ведь именно это он и имел в виду, предложив заключить брак. Он ради Миши это делал, чтобы у мальчика семья полноценная была. Вот только станет ли она полноценной, если мама и папа друг друга не любят? А может, и не нужна любовь эта, может, достаточно теплых чувств и заботы друг о друге, ведь Аня точно будет продолжать заботиться, да и Мамонт в обиду ее не даст, это она уже успела уяснить.

Когда она о споре от Павла узнала, разозлилась сильно на Мамонта, хотела зайти домой и высказать ему все, но, поднимаясь в лифте, поняла, что не обижается. Он же не обещал Павлу деньги, чтобы тот затащил в постель, Паша бы о деньгах точно упомянул. А то, что не запретил… В общем, не было обиды, только такое горькое разочарование в том, что, выстроенный в голове, идеал снова начал рушиться.

Мишин вопрос о том, станут ли когда-нибудь его папа и Аня мужем и женой, застал врасплох, но в ванной было время, чтобы обдумать все хорошенько и уяснить для себя, что не стоит строить воздушные замки из песка, нужно просто брать цементное основание и возводить высокую крепость. Ее отношения с Мамонтом обещали быть доверительными, теплыми, может, не такими горячими, как описывают в любовных романах, но оно и не нужно. Аня уже думала однажды, что у нее пылкая любовь, а все в итоге вылилось в ведро помоев, оказавшихся на голове, которые Залесский от обиды взял и честно выплеснул, разрываясь от собственной обиды.

Сейчас, сидя рядом с Мамонтом, Аня думала о том, что все хорошо складывается. Она уже перестала сомневаться в правильности принятого решения, а потом вспомнила, что хотела спросить, когда направлялась к нему в комнату.

— Петь, а стекло в ванной это…?

— Это моих рук дело, — показал он руку со сбитыми в кровь костяшками. Кое-где даже черная корочка образовала, которая пугала и заставляла волноваться.

— Зачем ты это сделал? Я ведь когда уходила еще все хорошо было…

Аня поднялась на ноги.

— Потому что дурак. Не уходи, Ань.

— Я быстро, возьму только мазь заживляющую.

Зайдя в свою комнату, она почувствовала себя одинокой, пусть даже оказалась там на мгновение. Достала из сумочки мазь заживляющую, которую еще в садик с собой носила, на всякий случай, и взглянула на экран телефона. Залесский писал что-то, но читать его сообщения совершенно не хотелось.

Вернувшись в комнату Мамонта, где сейчас себя чувствовала умиротворенно, Аня присела рядом и положила его руку к себе на колено. Пальцы чуть дернулись, словно он со своим телом боролся, но затем расслабились.

— Больно не будет, — как малышу прошептала успокаивающие слова и начала наносить мазь, едва касаясь пальцем порезов на коже.

— Ты со мной как с ребенком возишься, — ухмыльнулся Мамонт, когда Аня обработала его руку.

Она посмотрела на него, опасаясь, что очередная вспышка гнева… Очередное желание заставить Аню ненавидеть его… будет трудно перенести.

— Мне не было сложно, — ответила и поднялась на ноги. — Если тебе ничего не нужно больше, то я пойду…

— Пожалуйста, останься со мной на ночь, я даже касаться тебя не буду.

Взгляды пересеклись, волнение охватило, как волна цунами, но сопротивляться собственным чувствам и желаниям Аня не стала. Она и вопросы никакие не задавала, просто обошла кровать с другой стороны и легла рядом.

— Как только я во всем разберусь, мы уедем отсюда. Переберемся в дом или… Может, вообще, сбежим из этого города… Как ты думаешь?

— Мне нравится второй вариант, но я не представляю, что нас ждет в таких отношениях, — честно призналась Аня, закрыв глаза.

— Нас ждет счастливая семейная жизнь! Я обещаю тебе.

Аня улыбнулась. Она почувствовала, что смогла полностью расслабиться рядом с мужчиной, гарантировавшим защиту, и только в этот момент вспомнила, что прошлой ночью почти не спала. Весь день на адреналине сдерживалась.

— Ань, как думаешь, ты смогла бы меня полюбить? — спросил Мамонт, когда она уже погружалась в сон и не могла различить реально ли это.

— Конечно же, если только уже не полюбила, — ответила Аня, сладко зевнула и провалилась в сон.

Мамонт ожидал чего угодно, но только не этого признания. Пусть Аня и засыпала, но он был уверен — правду говорит. Значит, действительно влюбилась.

И как только умудрилась сделать это, если он только и делал, что пытался выставить себя чудовищем, чтобы заставить ее ненавидеть себя. Но вышел обратный эффект. И было приятно, но одновременно страшно оттого, что будет дальше.

Взгляд отвести от заснувшей младенческим сном девушки не смог. Повернулся набок и стал смотреть на нее, очерчивая каждый изгиб тела, каждую ресничку, контуры ее губ. Красивая. Она была очень красивая и внешне и внутри. Душа у Ани безграничная, иначе бы не обратила внимание на него, не смогла бы понять такое чудовище. И в этот момент противно вдруг стало, ведь он действительно ужасный человек. Пусть он и работал только с должниками особенными, которые сами виноваты в том, что им угрожают, а все равно как-то мерзко стало. Осадок в душе появился неприятный такой. Аня достойна большего. Не может он продолжать работать там и одновременно стать хорошим мужем. Один раз уже убедился в этом. Да и отцом оставаться хорошим сложно после того, как поспоришь с этими должниками, да за ниточки подергаешь. А про визиты к ним и говорить нечего — стоят, хлопают глазенками и делают вид, что они ангелы во плоти. Знаешь, какая паскуда в этой овечьей шкуре зарыта, а все равно жалко как-то их.

Мамонт решил, что после больничного сразу же заявление на увольнение напишет и попробует найти себе что-то другое, не такое серьезное. По сути, его накоплений вполне себе хватало на то, чтобы открыть что-нибудь свое, вот только в бизнесе он особо не разбирался, да и пока голова была занята другим — как наказать Надю, и кто виновен во взрыве.

Надя могла взорвать машину, но… Что-то все же сомневался Мамонт. Она подстрекателем была хорошим. Чего только стоили ее кудахтанья касательно того, что Вера превратилась в эгоистичную алкоголичку, которой плевать на собственного ребенка и на мужа. А как она красиво заливала о том, что сестра изменяет Мамонту. Он не верил, но настораживался от ее слов, а когда соседка сказала про мужика, который в квартиру приходит, так все внутри закипело. Выследить любовника не составило труда. Им оказался какой-то нарик. Смазливый, но обдолбанный весь. Когда Мамонт вошел в дом, услышал стоны и все живое в нем умерло в один миг. У них с женой секса не было пару месяцев, потому что-то он на работе уставал, то она не хотела, а тут такая страсть… Он ворвался в спальню и за шею этого ублюдка схватил… скинул с кровати… пнул пару раз. На жену посмотрел испепеляющим взглядом, а она лишь рассмеялась в ответ, сказала, что теперь наркомана этого любит и будет требовать развод. Кричала что-то о том, что Мишку заберет и не позволит Мамонту с сыном видеться, пока этот утырок натягивал на себя джинсы и сбегал.

Мамонт поймал его у подъезда и красочно описал, что будет, если он к Вере снова явится. А потом еще и долги нашел в базе другого коллекторского агентства. Позвонил и погрозился немного, сказал, чтобы бежал. Нарик и залег на дно, припугнутый со всех сторон. А Вера… Ее как заменили. Столько желчи из нее литься стало, пить начала еще больше, даже мысль была в лечебницу ее отправить. Мамонт в комнату переселился, где теперь Аня жила, не мог он даже касаться изменницы, но думал, что боль поутихнет, и они смогут снова склеить брак. В его день рождения Вера пообещала испечь торт, а пекла она прекрасно. Мамонт думал, что все хорошо, поехал к родителям, чтобы привезти их к себе на праздник, думал, что налаживаться все стало, а жена позвонила ему по дороге. Как сейчас ее слова в голове звучали:

— Петенька, думал, я тебя прощу и забуду все? Ты украл у меня любимого. Не знаю, что сделал, но если Костик не приедет в течение часа, то ты мой труп в квартире найдешь. И Миша без мамы останется. Ты бы видел какие у него глазенки испуганные сейчас…

На заднем плане послышались крики и плач ребенка. Сердце тут же с силой долбиться о грудную клетку начало, прям пыталось вырваться и к сыну… Мамонт резко развернул машину и вдавил педаль газа до максимума. А когда Вера фотографию скинула с перерезанными венами, у него вообще крыша поехала от страха за нее. За ребенка… Ехать далеко было, но он вызвал скорую и полицию, чтобы вскрывали двери. Вот только даже они не успели. Порез сильно глубоким оказался.

Тяжело вздохнув, Мамонт посмотрел на Аню. На ее губах была заметна теплая улыбка. Он был уверен, что эта девушка никогда не предаст, и никогда не послушает других. Она не станет рубить сгоряча, пока не убедится, что правду узнала. Вон даже узнав о споре с Павлом, не стала закатывать истерики и наводить разборки, даже замуж выйти согласилась, пусть и ради Мишки. Это пока. Если они действительно поженятся, то Мамонт сделает все, чтобы она счастливой была и полюбила. А он, вероятно, уже влюбился. Еще с первого взгляда, когда там, с Залесским, у машины ее увидел. А потом, когда вез ее к дому, всю продрогшую, все думал — она это или нет, счастье ведь в глазах не плескалось, все болью заволокло. Надо было еще в тот день везти ее к себе… Только у Мамонта тогда свои дела были, с должниками нужно было встретиться.

Включив светильник и продолжая любоваться Аней в бликах лунного света, он постепенно заснул.

Утро оказалось какое-то чертовски странное. Ани рядом не было, нога болела, как вечно ноющий гнилой зуб, под гипсом все чесалось. Приподнявшись на кровати, Мамонт огляделся. Посмотрел на часы, потом на экран телефона. Он точно звонил Павлу, чтобы поехал за Анькой к Залесскому, значит, не приснилось ему все. Тогда почему как-то неприятно на душе? Услышав женские голоса, доносящиеся из коридора, поднялся на ноги, опираясь на костыли, и вышел.

Ужас накрыл почти сразу, когда заметил, что двери в комнату сына Аня перекрыла, а напротив стоит Надя и что-то пытается доказать.

— Какого черта ты тут делаешь? — процедил сквозь зубы, глядя прямо в глаза твари, убившей собственную сестру.

— Петя, я к племяннику пришла, а эта дрянь не пускает меня к нему! — возмутилась ядовитой змеей Надя.

— Дрянь в этом доме только одна — это ты. Разворачивайся и топай восвояси, пока я полицию не вызвал.

Мамонт мельком посмотрел на перепуганную Аню. Она скрестила руки на груди и смотрит взглядом дикого хищника, готового кинуться на Надежду. Как тигрица защищает ребенка, и снова так приятно стало от этого.

— Петя, почему ты так со мной? Я же ничего дурного… Я же все ради вас, а ты…

Мамонт едва сдержался, чтобы не сказать, что ему все известно о том, как мразь эта собственную сестру довела. Рано было все карты раскрывать. Следовало какие-то доказательства найти, чтобы привлечь ее отвечать по закону.

— Потому что ребенка моего ты толкнула. Убирайся из этого дома прямо сейчас, — прорычал Мамонт и заметил, что противница испугалась.

Она подошла к дверям, надела туфли и фыркнула как-то недобро глядя на Аню. В этот момент Мамонту показалось, что он в глаза смерти смотрел. Надя ничего не сказала, даже оправдываться не стала, только дверью громко хлопнула.

Мамонт чертыхнулся, думая о том, что замки надо было поменять еще раньше, но ничего, вот-вот должен подойти мастер. Он перевел взгляд на Аню.

— Миша…

— Спит, — дополнила она. — Я встала пораньше, думала успею убраться немного, завтрак приготовить, а тут она заявилась.

— Почему же ты меня сразу не разбудила?

— Не хотела тревожить, ты так спал хорошо. Да и не успела даже. Мы с ней чуть повздорили, и ты уже вышел.

Мамонт ухмыльнулся. Смелая няня Аня. У нее было столько качеств положительных, что чрезмерную недоверчивость недостатком даже не хотелось называть. Это так… Еще одно достоинство.

— Петь, а ты записку ту не выкинул? Ну которую с камнем в окно мое забросили?

— Нет, — нахмурился, думая, зачем ей сдалась эта записка, и почему именно сейчас вспомнила.

— Можешь найти прямо сейчас? Есть у меня одно предположение.

Мамонт был уверен, что это дело рук Залесского. Пришел он, повздорили, а потом окно разбитое и камень с запиской. Даже сомнений не было, но записку сохранил, как доказательство, на всякий случай. Он направился в комнату, чтобы достать смятую бумагу из кармана джинс.

Когда Аня Надежду с ее этим звериным взглядом увидела утром, внутри вдруг сработал какой-то переключатель. И сомнений, что это ее рук дело — разбитое стекло, — почти не оставалось. Аня вспомнила бумагу, которую Надя передала ей в больнице, с суммой, что она обещала заплатить, если Аня из семьи Мамонтовых исчезнет. Тогда сразу осознание, откуда почерк может быть знаком не дошло, а вот сейчас отчетливо так эти обе записки перед глазами предстали. И почерком, казалось, одним написаны были. Но Аня решила убедиться.

Она вошла в комнату Петра и присела рядом с ним, вспоминая, как прекрасно спала всю ночь… Даже щеки чуть мазнул румянец, но уже не такой обжигающий, как раньше. Наверное, потому что в этом доме все своим, родным, становилось.

— Я нашел. Для чего она тебе?

— Для того чтобы…

Аня приложила два листка друг к другу и теперь была уверена на сто процентов — это дело рук Нади. Она камень в окно бросила. Хотела запугать, но ничего не вышло, тогда начала действовать по-другому — подножку Мише поставила… А когда и это результата не дало, решила попробовать дать взятку, но снова провал… Вот только машину Петра она вряд ли стала взрывать. Она действовала против каждого, кто внимание мужчины привлекал, вот только не против него самого. По какой-то причине Надя хотела его живым заполучить. Но так глупо надеяться, что он действительно станет ее терпеть. А сама-то как будет себя чувствовать после всего, что натворила ради достижения своей цели? Аня задумалась и не сразу услышала, что Мамонт зовет ее. Только когда руку на ее колене сжал, обратила внимание и чуть улыбнулась.

— Откуда, эта вторая бумага?

— Надя в больнице дала, предложила мне деньги, чтобы я от вас с Мишей уехала.

Желваки на лице Мамонта передернулись. А в глазах холод появился. Вернулся тот мужчина, что готов поддаться очередной вспышке ярости и… Этого Аня допустить не могла. Она положила руку поверх его руки, сжимающей колено, и улыбнулась.

— Пожалуйста, не поддавайся гневу и не натвори больше глупостей, а то мне придется переехать в твою комнату и спать с тобой каждую ночь, чтобы быть уверенной, что очередная вспышка…

— Постой! Так это все мне не приснилось? Ты действительно со мной спала? И согласилась замуж за меня выйти? — спросил Мамонт. Вроде бы он шутил, но с другой стороны забавной эта ситуация эта Ане показалась.

«Неужели думал, что только во сне она может сказать „да“?!»

— Не приснилось, — пожала плечами.

— Ну тогда я просто не понимаю, почему тебе придется переезжать в эту комнату только для того, чтобы контролировать меня. Ты должна будешь это сделать, ведь муж и жена не могут обитать в разных спальнях. Это чертовски неправильно.

Аню будто током ударили. Она думала о браке, но считала, что все это ради Миши делается, а ведь мальчику дела нет — вместе они спят или отдельно, главное, что рядом с ним оба. Хотя отрицать тот факт, что ей этой ночью было хорошо просто рядом с этим мужчиной находиться не собиралась.

— Петь, мы же ради Миши решили пожениться, я не думаю, что переезд в твою комнату логичен. Кроме того, помнишь, ты говорил, что мы попрощаемся в тот день, когда переспим? Так вот, знаешь… Если мужчина и женщина спят в одной кровати, рано или поздно это произойдет и тогда…

Аня поджала губы. Ей вдруг стало дурно от разговоров, которые они с Мамонтом вели в этот момент. Чертовски неправильных разговоров. Она чуть меньше месяца в его доме находится, уже согласилась выйти замуж, пусть и ради ребенка, и говорит о сексе… Хотелось настучать себе по голове за такое.

— Я много чего говорил и думал раньше, Анют! И много чего уже переосмыслил, поэтому бога ради не напоминай о том, что осталось за спиной.

Аня кивнула. Она взглянула на часы, понимая, что пора бы уже разбудить маленького Мамонтенка и продолжить с ним занятия по знакомству с окружающим миром.

— Я пойду к Мише…

— Да, конечно. А мне нужно сделать пару звонков.

Аня поднялась на ноги и почувствовала легкую горечь, каким-то неприятным осадком плескающуюся на душе. И она сразу поняла с чем это связано — профессия Мамонта не нравилась ей, какими бы «благими» долгами он там не занимался. Но пока она ничего не стала говорить. Время для этого обязательно придет.

«Лучше бы ты пел в кафе», — мечтательно подумала Аня, стараясь представить, как звучит его голос в песне.