Мама для Мамонтенка [СИ]

Глава 4. Ниточки для седла

Аня долго стояла на месте, обдумывая слова Мамонта, анализируя его эмоции и манеры поведения. Ей казалось, будто бы ее поймали в клетку, но при этом оставили дверцу открытой, мол можешь выпорхнуть, если захочешь. И Аня могла, но она не знала, что делать теперь, когда жизнь перевернулась с ног на голову: свадьба отменена, работа потеряна, жених брошен. А планов на ближайшее будущее не было никаких. Глупо было бы взять и уехать покорять столицу. Аня понимала, что из этой задумки ничего толкового бы не вышло, она знала, как заканчивают такие «покорительницы». А еще она не желала бросать Мишу, вспоминая его искреннюю улыбку, тронувшую уголки детских губ, когда тот засыпал.

Решив, что для одного дня достаточно размышлений и впечатлений, Аня направилась в комнату. Она легла в чужую постель, от которой приятно пахло свежестью чистого постельного белья, которое ей удалось отыскать в шкафу. Растянувшись во весь рост и укутавшись одеялом, она посмотрела в потолок. Только сейчас она поняла, как сильно устала за день. Тело ныло и растекалось по кровати, словно подтаявшее мороженое.

Аня вспоминала слова Мамонта и пыталась анализировать их. Она понимала, что клетка полностью не захлопнута, и переспать с мужчиной не единственный шанс покинуть его дом. Она могла бы сделать это добровольно. Мамонт изучал ее реакцию, и когда он говорил о том, что может навредить Нине, смотрел сощурившись, словно пытался понять, какая реакция последует в ответ. И Аня не проявила ни единой эмоции. Она понимала, что едва выдаст страх — сдаст себя, сделает безвольной марионеткой в этом доме. А она не могла допустить, чтобы ей кто-то пользовался.

За размышлениями Аня не заметила как уснула, и когда она услышала стук в дверь, резко подскочила на кровати. Голова кружилась, а яркий солнечный свет заливал комнату.

— Войдите! — произнесла Аня, сбрасывая ноги с кровати и поправляя растрепанные волосы.

Дверь открылась. На пороге стоял Мамонт в идеально выглаженной синей рубашке, заправленной в черные классические джины. Его русые волосы немного торчали ежиком. Они были еще влажными после душа. Взгляд скользнул сверху вниз, изучая мужчину, а затем Аня посмотрела прямо ему в глаза.

— Тебе следует проехать вместе со мной к юристу, чтобы подписать договор, — сухо произнес Мамонт. — Миша проедет с нами, а потом я верну вас домой и поеду на работу.

Аня хлопала глазами, пытаясь сформулировать свои мысли.

— У тебя полчаса на сборы и завтрак.

Мамонт развернулся на пятках, а Аня сощурилась и чуть улыбнулась.

— Я не сказала да, — решительно произнесла она, считая секунды, в течение которых Мамонт будет переваривать ее слова.

Хватило пять для того, чтобы развернуться обратно и взглядом раненого зверя, готовившегося ощетиниться, посмотреть на свою обидчицу. Аня знала, что Мамонт будет злиться. Она готовилась принять атаку.

— Ты серьезно собираешься отказаться? — процедил сквозь зубы, не отводя свои льдистые глаза, гипнотизирующие и пытающиеся запугать кромешным холодом.

— Нет. Но и согласия я пока не дала. Я просто хочу поставить свои условия, на которых будет строиться наша сделка, — ответила Аня. — А для этого, бога ради, дайте мне десять минут, чтобы умыться и… Приготовьте кофе, если нетрудно, ведь вы сами ограничили время сборов до получаса, а нам еще нужно будет поговорить об условиях.

Аня поймала легкую тень недоумения, появившуюся на лице Мамонта, и постаралась скрыть то, что восхищена. Восхищена тем, что удалось поймать одну нить, из которой впоследствии можно будет сплести целое седло для огромного зверя, которого хотелось приручить. Ради Миши. Ведь мальчик нуждался в нормальном отце. В полноценной семье. Которая у него обязательно будет, если Мамонт возьмется за ум, присмотрится к окружению и выберет себе женщину, которая сможет стать настоящей матерью мальчику. А она, Аня, уже придумает, как ей быть дальше.

Проходя мимо ошарашенного ее словами мужчины, Аня на мгновение замерла. Она почувствовала грозовую ярость, окутавшую Мамонта, и ухмыльнулась.

— Я люблю крепкий кофе со сливками и двумя ложками сахара по утрам, — произнесла Аня, окончательно добивая его, и скрылась за дверью в ванную комнату, чтобы не стать громоотводом.

В ванной комнате Аня перевела дух. Она понимала, что шутки с таким человеком, как Мамонт ничем хорошим не закончатся, но она и не шутила, а лишь пыталась показать свою позицию.

«Если позволить запугать себя, то уже никогда не сможешь заставить уважать», — думала Аня, а ей хотелось быть на равных с Мамонтом.

С работодателями нужно вести себя именно так. Особенно если это такой жесткий мужчина, пытающийся управлять тобой, давить на самое больное. Вот только Мамонту не повезло, он не знал болевые точки девушки, да и было их не так уж много.

Вспомнив о том, что не сообщила Нине о своем новом местоположении, Аня ощутила прилившее чувство вины. Она решила, что непременно извинится и все расскажет подруге после того, как разберется с Мамонтом и подпишет договор.

Закончив с водными процедурами, Аня просушила волосы полотенцем и с улыбкой посмотрела на собственное отражение в зеркале. С той стороны на нее смотрела уверенная в себе девушка с большими серыми глазищами и победной улыбкой на лице.

Юркнув в свою комнату и переодевшись в легкое платьице, Аня собралась с духом и направилась на кухню. По пути она заглянула в комнату Мамонтенка. Миша играл на полу со своими машинками. Он был так увлечен игрой, что Аня не решилась отвлекать его. Сначала следовало обсудить все с его отцом.

Войдя на кухню, она заметила Мамонта, держащего в руках кружку. Напротив него стояла еще одна с кофе, и Аня улыбнулась.

Мужчина смотрел на нее нагло, бесстыдно, словно пытался вогнать в краску и заставить смущаться, сгорать от стыда. Он рассматривал ее, словно любовницу, которую пытался оценить. Вероятно, он делал это из мести, но она не обижалась. Ане нравилась игра, ведь она заранее знала, что выйдет из нее победителем. Хотя когда она вспоминала угрозы Мамонта, брошенные неизвестному по телефону, сердце переворачивалось в груди от страха, что она идет по лезвию только что заточенного ножа.

— Ты хотела высказать свои условия… Не считаешь ли это глупой затеей, учитывая, что у меня в рукаве козырь? — спросил Мамонт, едва Аня присела и сделала глоток кофе.

— Кофе прекрасный, — ответила она и улыбнулась.

Мамонт смутился. Вероятно, такое поведение было для него непривычным. Он смотрел на Аню, как на какую-то диковинку, которую не так-то просто испугать.

— Я хочу поставить свои условия, потому что в моих услугах нуждаетесь в первую очередь вы, Петр Сергеевич, — нараспев произнесла Аня и поймала себя на мысли, что переигрывает. Она сделала серьезное выражение лица и посмотрела на мужчину. — А если серьезно, то я не потерплю угроз. Вы предложили мне работу, и только я могу решать согласиться или отказаться. Угрожая мне, вы можете получить не няню для своего сына… Не женщину, которая будет любить его… А кавказскую пленницу, желающую сбежать из этого дома. Я не хочу, чтобы наши отношения начались именно так. Если вы хотите, чтобы я стала няней для Миши, то должны будете принять мои условия. Вы не станете угрожать моим знакомым, потому что ко мне они не имеют никакого отношения. Нина мне не подруга, всего лишь коллега. Бывшая коллега. И, между прочим, она потенциальная фиктивная мать для вашего сына, потому что прекрасно ладила с ним в саду.

Лицо собеседника чуть вытянулось от удивления, подтверждая, что догадка была правильная.

— Вы рассматривали такой вариант, и спорить будет глупо. Если откажусь, вы обратитесь к Нине, а не станете втаптывать ее в грязь.

Мамонт судорожно сглотнул, а Ане пришлось спрятать взгляд в кружке с кофе, только бы скрыть улыбку, так и плещущуюся в нем.

— Чего ты хочешь еще? — спросил Мамонт.

— Уважения, — ответила Аня, допивая кофе.

— Я согласен с твоими условиями. Мы можем поехать к юристу.

— Хорошо, но если у нас осталось еще десять минут, я накормлю Мишу завтраком.

— Я уже накормил сына кашей, поэтому можем выходить.

Аня пожала плечами. Она направилась в детскую, чтобы помочь Мамонтенку собраться. Настроение было прекрасным. Ощущение сковывающего страха, которое окутывало вчера, отпустило. Девушка знала, что согласилась остаться в этом доме по доброй воле, и ей никто не будет манипулировать, хоть и отлично понимала — Мамонт еще ни раз попытается указать ей что и как делать.

— Мишут, доброе утро, — произнесла Аня, заглядывая в детскую, где малыш стоял у окна и смотрел в него.

Он обернулся и улыбнулся.

— Пливет! — ответил Миша.

— Мы сейчас с твоим папой должны поехать по делам. Прокатишься с нами?

Мамонтенок надул губы в ответ.

— Мы купим мороженое и заедем на фонтан после того, как все сделаем.

— Холосо!

Аня подумала о том, что для четырехлетнего разговаривает Миша действительно плохо и нужно будет позаниматься с ним, научив правильно произносить все слова и звуки.

Машина Мамонта притормозила у здания, с вывеской «Коллекторское агентство Партнер Профи». Аня пыталась поймать тонкую нить, почему именно тут мужчина решил отыскать юриста, но едва они вошли, и Мамонт начал здороваться со всеми, как с родными, она поняла область его работы. И уместность угроз, которые он бросал прошлой ночью.

«Значит, коллектор», — подумала Аня.

Иметь с ними дела ей не доводилось, но в хрониках девушка частенько читала о том, как коллекторы доводят людей до нервного срыва и самоубийства. Аня не искала там правых или виноватых, она считала, что если люди взяли долг, то должны быть готовы ко всему, в случае невозможности вернуть его. Но и действия коллекторов никогда не оправдывала. А сейчас жила в доме одного из них. По коже побежали мурашки. Аня сглотнула, присаживаясь за столик и посадила на стул рядом с собой Мишу, дав ему бумажку и ручку, лежащие на столе, чтобы порисовал.

Из соседнего кабинета послышался мужской крик.

— Марья Ивановна, а я и не говорю, что я бог! И за вас долги отдавать не собираюсь. Либо вы все возвращаете в сроки, либо мне придется пообщаться с вашим сыном!

Миша вздрогнул, а Аня напряглась словно струнка. Она испуганно посмотрела на Мамонта, а когда из того кабинета вылетел мужчина, точно ошпаренный, и подошел к бутыли с водой, взгляд прилип к нему. Незнакомец был взвинченный и вспотевший.

— Паш, ты чего орешь с утра? — спросил Мамонт, а Аня посмотрела на юриста в коротенькой юбке, трудящуюся над договором.

«Интересно у них с Мамонтом уже было или еще будет?» — мелькнула мысль, и Аня постаралась отогнать ее.

— Да охренели совсем, — бросил мужчина, оборачиваясь, и посмотрел на Аню с Мишей. — Ой, извините! Я не хотел выражаться при женщине и ребенке, — произнес он, залпом выпивая воду из одноразового стаканчика.

— А я уже не женщина, да? — себе под нос пробурчала юристка.

— Ты своя баба, Свет, без обид. Иногда она может похлеще нас загнуть, — шепотом в шутку бросил он и приблизился к столику.

— Привет, Мишань, дай пять! — произнес Павел, и Мамонтенок хлопнул его по ладони. — А вы…

— Аня, — улыбнулась девушка. — Я Мишина няня.

— О! Очень очаровательная у Миши няня. Повезло ему. В такие моменты мне хочется вернуться в детство, чтобы у меня тоже была няня. Вот такая.

Аня смущенно опустила взгляд.

— Паш, хорош паясничать. Ты лучше скажи, что там с Марьей нашей? Дожал ее? — спросил Мамонт, всем видом давая понять, что ему не нравится флирт… при ребенке.

— Да че… че… — Павел взъерошил свои угольно-темные влажные волосы. — Ни в какую карга не идет на разговор. Ну про сына как сказал, так она встрепенулась. Так она этому лбу перечисляет каждый месяц по тридцать тысяч! Тридцать, Мамонт! Могла бы половину в счет долга отдавать. Или одну из квартирок продать. Короче, думаю, я ее дожму к концу недели, и она всю оплату принесет, как миленькая. Сра-зу!

— Отлично. Я вернусь через часика три, будем Бражинова жать, а то наш бизнесмен тоже заигрался. Вчера сказал, что возвращать ничего не собирается и бизнес свой продавать не станет…

Аня заслушалась разговором, сопоставляя его со вчерашними угрозами Мамонта. Он не был убийцей, это уже радовало. Однако он мог быть одним из тех, кто доводит должников до самоубийство, манипулируя их чувствами к близким людям.

— Вот! Подпишите тут! — прокуренный женский голос врезался в сознание.

Аня посмотрела на юристку, стоящую рядом и широко улыбнулась. Взяла бумаги в руки и перевела взгляд на Мамонта.

— А подписывать я ничего не буду! Мне нужно сначала внимательно ознакомиться с документом, поэтому я заберу его с собой и подпишу вечером.

Рыжая повернулась, посмотрела на Мамонта и пожала плечами, возвращаясь к своему столу, а в руках мужчины хрустнула ручка. Скулы на его лице передернулись, но он выдавил из себя улыбку.

— Разумеется, — ответил холодно. — Миш, пойдем! Нам пора домой.

— А молозеное? — спросил мальчик.

— Будет тебе мороженое, я пока еще не сказала папе об этом, но оно обязательно будет, — произнесла Аня, направляясь к дверям.

Она чувствовала гневный взгляд Мамонта, сосредоточенный на ее спине, и думала о том, что самое главное не перегнуть палку, ведь у любого терпения бывает предел.