Маоисты в Индии. Сборник переводов о движении наксалитов

С ростом движения далитов и возрастающей сознательности среди них кастовый вопрос, особенно в Махараштре, был выдвинут на передний план политических дебатов среди марксистов. Последней книгой, опубликованной в рамках этих дебатов, была книга Шарада Патиля 191 под заглавием «Дас-Шудра, Гуламгири, часть Ⅱ». Ранее, Гопал Гуру 192 в своей статье «Понимая Амбедкара — каста и классовая парадигма» (воспроизведенная в майском номере «Сатьяшодак Марксвад») попытался проанализировать взгляды Амбедкара и разные их оценки. В этой статье, Гопал Гуру прокомментировал другую статью про Амбедкара, написанную примерно восемь лет назад, которая вышла в журнале Frontier. Статью он не понял и цитировал её вне контекста, в котором она была написана. Конечно, в последние восемь лет, наше понимание вопроса углубилось, обсуждение и исследование кастового вопроса за последнее десятилетие помогло намного лучше понять этот вопрос. В свете проблем, поднятых Гопалом Гуру, мы хотели бы ещё раз поговорить о кастовом вопросе и о роли различных индивидов/идеологий в индийской демократической революции.

Амбедкар, Маркс и демократическая революция

Марксизм был предметом дебатов в далитском движении на протяжении очень длительного времени. Ещё в 1956 г. д‑р Амбедкар произнёс в Катманду речь, в которой сравнивал идеи марксизма и буддизма. В 1958 г., когда Дадасахиб Гаиквад и Дадасахиб Рупавате раскололи РПИ 193, Рупавате критиковал Гаиквада главным образом за то, что тот был коммунистом. Когда, в очередной раз, в 1974 г. Раджа Дхале и Намдев Дхасал раскололи «Далитских пантер» 194, Дхале обвинял Дхасала главным образом в том, что тот был коммунистом. И позднее, Раосахиб Касбе, Шарад Патиль и другие стремились связать идеи Амбедкара и Маркса. И, даже сейчас, в ходе скандала, вызванного «Загадками в индуизме» 195, на митинге, в котором участвовали все организации далитов, было решено, что далитское движение и левое движение должны более тесно сотрудничать друг с другом. Итак, вопрос о марксизме продолжает появляться снова и снова в далитском движении.

Сегодня многие из нынешних лидеров далитского движения выступают с гневными тирадами в адрес коммунистов, но не считают для себя зазорным сотрудничать с такими кастеистскими партиями, как Конгресс‑И 196 и БДП. Почему это произошло? По двум причинам. Во-первых, традиционные «коммунисты» (а именно КПИ и КПИ(м)), не поняли кастовый вопрос в Индии и часто занимали реакционную позицию в далитском вопросе. Во-вторых, обюрократившееся руководство современного далитского движения стремится не к полному уничтожению кастовой системы, а только к определённым уступкам в рамках существующей кастовой структуры. Главным образом по этим двум причинам, руководство современного далитского движения имеет тенденцию занимать антикоммунистическую позицию.

Разве это не факт, что КПИ и КПИ(м) игнорируют угнетение далитов? Почему люди типа Данге, Ранадивы, Намбудрипада и т. д. не смущаются цитированием священных текстов индуизма, но боятся занять откровенную позицию в защиту прав далитов (думая, что таким образом они могут отпугнуть индусов)? Почему эти обюрократившееся «коммунисты», в своих предвыборных играх, гонятся за голосами индусов (за голосами большинства)? Могут ли такие люди действительно называться коммунистами?

С другой стороны, как мог типа лидер далитов вроде Гавая быть по рукам и ногам связанным с Конгрессом‑И и правительством? Как мог человек вроде Хобрагаде регулярно встречаться с индуистскими шовинистами из БДП? Или почему Дхасал и Рамдас Атхавале поддержали самую кастеистскую и реакционную партию, Конгресс‑И? Можно ли сказать, что они действительно представляют интересы далитов, когда они делают такие вещи?

Поэтому дело не в том, что руководство «коммунистов» плохое, а руководство далитов — хорошее; или наоборот. История последних трёх десятилетий показала, что в своей массе традиционное руководство как «коммунистического», так и далитского движений было, по сути, реакционно. Но в обоих этих движениях были яркие искры надежды. Наксалиты порвали с традиционными коммунистами, а «Далитские пантеры» — с традиционной РПИ. Сегодня, впрочем, и те, и другие раскололись на множество фракций. Хотя наксалиты сегодня стоят на распутье, выбирая дальнейший путь, они тоже не разработали теоретических рамок решения кастового вопроса в Индии. Также, первоначальное движение «Далитских пантер» утратило свой характер восстания, потеряв себя в политике правящего класса.

В Махараштре именно движение «Далитских пантер» вновь выдвинуло вопрос кастового угнетения на передний план. В 1973—1974 гг. это движение разразилось как бунт против кастового угнетения и против пассивной, нацеленной на компромиссы, позиции руководства РПИ. Бунт принял форму восстания, которое вылилось в решительные бои с Шив Сеной и правительством; а также культурного восстания против индуистских культурных норм и литературы. Именно это движение снова выдвинуло на передний план споры о касте в среде некоторых марксистов в Махараштре.

Факт в том, что в Индии, каста является важным аспектом жизни большей части людей. Социальные отношения, свадебные обряды, религиозные нормы и даже друзья и знакомые, всё это определяется кастой. Электоральные предпочтения развиваются по кастовой линии, в поиске работы, кастовый фактор имеет значение, и даже в сфере кинематографа, бюрократии и управления, кастовый фактор имеет ключевую важность. Даже сегодня, идентичность людей в первую очередь определяется через их касту. Являюсь ли «я» кумби 197, тели 198, махаром 199, брахманом, вот что важно обществу, а не я как личность (как индивид со своей индивидуальностью). «Я» как независимое существо, мало интересует общество. И, так как каста упорно сохраняется, те, кто находятся на дне кастовой лестницы, сталкиваются с максимумом дискриминации, тогда как те, кто находятся на её вершине, приобретают максимальные привилегии. В то время как Раджив Ганди 200 может произносить велеречивые речи, осуждая апартеид (расизм) в Южной Африке, он не говорит ни слова о бесчеловечности, которая существует внутри кастовой системы в Индии. При этом в Южной Африке с чёрными обращаются как с нижестоящими, а в Индии на далитов не только смотря как на нижестоящих, им также запрещают жить рядом с высшими кастами (особенно в деревнях), запрещают даже пить воду в домах высших каст, они лишены всех форм социальных и политических прав. Если расизм бесчеловечен, кастеизм не только бесчеловечен, он ещё и варварский, и средневековый.

Следовательно, важным аспектом демократизации общества является полная ликвидация кастовой системы и, в особенности, всех форм кастового угнетения. Сегодня, Индия является отсталым обществом, в котором докапиталистические и полуфеодальные отношения оказывают влияние на производственные отношения в обществе, и где феодальное и отсталое мышление господствует в нашем мировоззрении. Каста является важной социальной подпоркой, поддерживающей существование этой отсталой полуфеодальной системы.

Сегодня, спустя 40 лет после независимости, много говорят о модернизации, индустриализации, росте и т. д. Но, в Индии «модернизация» не привела к какой-либо существенной демократизации общества. Также и капиталистический рост не привёл к какой-либо существенной революции в производственных отношениях. Капитализм на Западе был революционной силой, там буржуазно-демократическая революция разрушила все старые феодальные отношения и реорганизовала общество на новой основе. В Индии, капиталистический рост (инициированный, вскормленный и возглавляемый империалистическими державами) носит искажённый и деформированный характер, он только наложил сверху новые факторы на старые, существующие производственные отношения — он не стремится уничтожить старые отношения. Поэтому, наряду с суперкомпьютером, у вас также есть деревянный плуг; наряду с современными телекоммуникациями и телевидением, у вас также есть сати; несмотря на «модернизацию» в городах, у вас также есть глубоко укоренённые кастовые чувства.

Демократизация общества означает, в первую очередь, разрушение старых феодальных институтов в экономических отношениях, в социальных отношениях между людьми, и реорганизацию политической (государственной) власти. Короче говоря, целью демократической борьбы должно быть построение по-настоящему независимой Индии, одновременно с полной революционизацией всех экономических, политических и социальных отношений. Эта демократизация индийского общества является первым шагом к прогрессу страны. Тем самым, прогрессивны все те, кто участвует в этом процессе и выступает даже только против отдельных аспектов империалистической/полуфеодальной структуры. Критерием демократизма не должно служить отношение отдельной личности или движения к коммунизму (а такая тенденция была даже у нас). Поэтому, например, те силы, которые борются против касты, которые борются за равенство женщин, борются против угнетения национальностей, против угнетения меньшинств и т. д., все они являются частью антифеодальной борьбы и, следовательно, прогрессивными силами, вне зависимости от того, какой идеологии они придерживаются. Кроме того, те, кто является настоящими патриотами (т. е. выступает против всех форм господства со стороны сверхдержав), также являются частью демократического движения, независимо от того, какой идеологии они придерживаются.

Верно, что коммунисты должны быть на переднем крае борьбы за демократию и демократическую революцию — но они не должны быть, и не могут быть, единственными борцами за демократические перемены. Проблема с традиционными «коммунистами» заключается в том, что они не понимают, что современный этап революции является главным образом антифеодальным и антиимпериалистическим, и считают его антикапиталистическим. Они измеряют прогрессивность отдельных личностей и идеологией не той ролью, которую они играют в демократической революции, а их отношением к КПИ, КПИ (марксистской) и социалистическому учению. Поэтому эти так называемые коммунисты считали прогрессивными таких архиреакционеров, как Неру, Ганди и ИНК, и не видели прогрессивности антибрахманских движений, национальных движений, женского движения и движений угнетённых меньшинств. Поэтому, хотя Гопал Гуру и другие учёные могут сравнивать идеи Амбедкара и Маркса — главным вопросом является вопрос о том, как оценить эти движения как часть процесса за всестороннюю революционную демократизацию общества.

Повторим, в Индии революция находится на демократическом этапе (а не социалистическом) и, хотя коммунисты должны быть на переднем крае как наиболее последовательные борцы за демократию (чего они так и не сделали), будет много движений/отдельных личностей/идеологий, которые будут частью демократического движения, особенно из числа угнетённых каст и угнетённого пола. Коммунисты должны стремиться понять эти движения, участвовать в них и связывать их со всесторонней демократической реорганизацией общества путём захвата государственной власти. Амбедкар и движение далитов против кастового угнетения выступали против важной опоры полуфеодальной структуры — КАСТЫ — и, следовательно, они стали частью демократического движения.

Провалы

Кастовый фактор в индийской политии 201 проявляет себя двумя путями — во-первых, как кастовая система, которая разделяет угнетённые массы в Индии, и, во-вторых, как кастовое угнетение, которое является бесчеловечной и средневековой формой жестокости по отношению к части населения Индии — далитам.

В Индии традиционные коммунисты (КПИ, КПИ(м) и т. д.), в общем, рассматривали классовую борьбу как в первую очередь борьбу экономическую. Чаще всего они рассматривали борьбу против касты как разделяющую народ. Они не понимали, что люди уже разделены по кастовым линиям, и основой единства должно быть равенство (и что с предрассудками высших каст нужно бороться, чтобы достичь этого единства). Кроме того, классовая борьба — это не просто экономическая борьба, это борьба угнетённых с угнетателями за контроль над главными средствами производства и политической жизнью общества. Она включает в себя борьбу в экономической, политической, социальной и идеологической сферах; и ключевым аспектом революционной классовой борьбы является не экономическая, а политическая борьба — борьба за захват политической власти. В сельской Индии, эта борьба за политическую власть включает в себя разрушение господства феодалов и касты в сельской местности; и, кроме того, создание новых организаций (в которых высшим кастам не позволено автоматически господствовать), через которые осуществляется народная власть.

Ревизионистские КПИ и КПИ(м), по сути дела, игнорировали кастовый вопрос по трём причинам:

1. Во-первых, они не рассматривали аграрную борьбу как в первую очередь антифеодальную и, таким образом, не видели значения борьбы с кастовым угнетением как части антифеодальной борьбы.

2. Во-вторых, из-за их реформистской политики и их погруженности в экономическую борьбу и электоральные бои, кастовое угнетение не просто отрицалось, оно отбрасывалось в сторону, потому что основная часть организованных рабочих принадлежит к высшим кастам, и к высшим кастам также принадлежит большая часть электората, и,

3. В-третьих, из-за механического увязывания базиса и надстройки, они не чувствовали необходимости борьбы с кастеистским мировоззрением и утверждали, что обычная экономическая борьба автоматически объединит все касты и устранит кастовые предрассудки. В идеологии, они заменили диалектический материализм механическим материализмом и решили, что существует взаимно однозначное взаимодействие между базисом и надстройкой, утверждая далее, что с преобразованием в социалистическое общество все кастовые предрассудки автоматически исчезнут. Находясь под влиянием «теории производительных сил», они, соответственно, утверждали, что производственные отношения в обществе автоматически изменяются с развитием производительных сил.

Таковы три главные причины того, почему КПИ и КПИ(м) оказались неспособны понять не только кастовый вопрос в Индии, но и многие другие проблемы индийской революции. КПИ(мл) — наксалиты — решительно порвали с этими обюрократившимися коммунистическими партиями и смогли исправить указанные выше недостатки. Но КПИ(мл), хотя она смогла указать на полуфеодализм как главную цель революции и, вследствие этого, построить широкую базу среди сельских далитов и племен, тоже рассматривала кастовый вопрос догматически. Она механически связала его только с одним аспектом — вопросом о земле — и, поэтому, не смогла понять специфики кастового вопроса.

Корни

У кастовой системы глубокие корни в индийском обществе — они уходят в прошлое на пять тысячелетий назад. Начала кастовой системы лежат в периоде перехода от простой племенной экономики к аграрной экономике, извлекающей прибавочный продукт; в подчинении племен посредством войны; и в ассимиляции племенных обычаев и табу развивающейся деревенской культурой. Эволюция кастовой системы тесно связана с ростом эксплуататорской аграрной экономики (из примитивной племенной экономики), в которой класс людей, контролировавших землю и государственную власть, нуждался в касте для того, чтобы держать широкие массы в состоянии порабощения. Сложные ритуалы и религиозная философия были важными вспомогательными средствами в этом процессе. Кастовая система приобрела свою жёсткую, развитую и иерархическую форму к эпохе Гуптов 202, т. е. в Ⅲ—Ⅳ вв. н.э.

В феодальной Индии, земля являлась самым важным средством производства. Те, кто контролировал землю и эксплуатировал прибавочный продукт, составляли феодальные эксплуататорские классы, тогда как те, кто обрабатывал землю и выполнял другие обязанности, связанные с её обработкой, принадлежали к эксплуатируемому классу. Хотя феодальными эксплуататорами были члены высших каст, а члены низших каст были эксплуатируемыми, это только широкая категоризация. Собственность и контроль не были в абсолютном смысле основаны на касте, так как в класс, присваивавший прибавочный продукт, входили члены различных высших каст, а также тюрки, афганцы, моголы 203 и т. д. Кроме того, члены низших каст обрабатывали землю. В то же время, кастовая система предоставляла разделение труда по отношению к различным услугам, необходимым для сельского хозяйства и деревенского управления, а также для поддержания политико-экономической системы. Тем самым, мы можем сказать, что кастовая система была частью экономического базиса, хотя она не включала в себя все аспекты производственных отношений. Каста и класс не были синонимами, но несомненно, что кастовая система и кастовая идеология сыграли важную роль в порабощении масс и их эксплуатации.

С ростом торговли и коммерции в ранний период британского колониализма, и с ростом капиталистических отношений в результате политики, проводившейся британцами в конце ⅩⅨ в., старая феодальная структура была деформирована. Начался подъём антифеодальной борьбы и антифеодального самосознания, что отражалось в небрахманских движениях 204 и в росте национального самосознания. Постепенно, с ростом капиталистических инвестиций, ростом среднего класса и т. д., существовавшая феодальная структура эволюционировала в полуфеодальную. Стратегия правящих классов Индии после 1947 г.— аграрные реформы, зелёная революция и т.д.— ускорила этот процесс, но демократическая трансформация была далеко не завершена. Искажённый и неполный капиталистический рост в стране не только предотвратил революционные изменения в производственных отношениях (как это произошло в буржуазно-демократических революциях в Европе), но также интегрировал в себя большую часть докапиталистических отношений. Капитализм в Индии, развиваясь как отросток всемирного империализма, не стал революционизирующей силой, он рос, опутанный полуфеодальными и докапиталистическими отношениями. Вот почему старые торговые касты типа баниев и т. д. сегодня — текстильные рабочие, тогда как прежние бханги/зарегистрированные касты 205 — мусорщики в городах и т. д. И поэтому «современность» (modernity) не принесла с собой значительной демократизации общества и наших социальных ценностей, вместо этого она была скорее наложена сверху на старые феодальные отношения — создав тем самым искажённое общество, в котором компьютеры сосуществуют с деревянным плугом; неприкасаемость и жертвоприношения животных сосуществуют с телевидением; убийства из-за приданого и сожжение вдов сосуществуют с видео и современными фильмами, и т. д.

Каста, хотя она вплетена в экономическую структуру общества, глубоко внедрилась в человеческую психику. Непрерывная история касты на протяжении тысячелетий придала ей собственную устойчивость и автономию, которые сами по себе оказывают негативное воздействие на процесс изменений. Чтобы уничтожить корни касты, в первую и главную очередь необходимо разрушить отсталую полуфеодальную социально-экономическую систему. Но самого по себе этого недостаточно — мы должны постоянно нападать на кастовую идеологию, выступать против основанных на касте социальных отношений и, в первую очередь, бороться со всеми формами кастовой дискриминации и угнетения.

Далиты

Зарегистрированные касты, которые составляют около 16 % населения, сталкиваются с грубой формой угнетения в форме неприкасаемости. В деревнях этот кастеизм более груб, тогда как в городских центрах он более тонкий и хитрый. Современное мышление смогло ослабить интенсивность кастового угнетения (по сравнению с тем, что было столетие назад), но оно не стало менее вездесущим.

Сначала рассмотрим вопрос кастового угнетения в сельской местности. Зарегистрированные касты не имеют не только экономических и политических прав, у них нет даже базовых гражданских прав. На деревенском уровне нужно вести борьбу не только за экономические требования и землю (вместе со всем угнетённым классом), но также за их базовые гражданские и политические права. Нужно вести борьбу за свободное участие зарегистрированных каст в религиозной, общественной и политической жизни деревни. Даже сегодня далиты живут за пределами собственно деревни, они не могут пользоваться водой из общественного колодца, не пользуются правом входа в храмы (во многих местах) и даже сталкиваются с дискриминацией при покупке и продаже земли, а также своей рабочей силы. Поэтому, чтобы уничтожить угнетение зарегистрированных каст в его корне на деревенском уровне, требуется борьба за подрыв существующей кастовой и патриархальной власти деревенских богатеев, и установление, вместо неё, власти угнетённых масс, организованных в деревенские комитеты на демократической основе. Следовательно, борьба против местной властной элиты и против её контроля над экономической, общественной и политической жизнью деревни, является ключевым аспектом борьбы со всеми формами угнетения, включая кастовое.

В больших и малых городах, кастовое угнетение, особенно далитов, хотя оно менее грубое, чем в деревнях, существует во множестве более тонких форм. Оно действует в сфере рабочих мест, образования, в жилищной сфере, и в различных аспектах общественной жизни. Это привело к тому, что борьба с ним по большей части приняла форму борьбы за резервации 206 и их воплощение на практике, а также борьбы за самоуважение и достоинство. Это движение началось в виде бунта «Далитских пантер» в середине 1970‑х. Подчёркивание далитской идентичности началось намного раньше — с движения под руководством Перияра 207 в Тамилнаде, с движения Сатьяшодхак 208, амбедкаритского движения в Махараштре и движения Намантар 209 за самоуважение и равную идентичность. В городских районах, дискриминация далитов принимает различные тонкие формы — будь то жилищная сфера или поиск работы, или образование, особенно высшее. Резервации не решили проблему дискриминации, которая преследует студентов-далитов, например, в медицинских и инженерных колледжах. Далиты сталкиваются с дискриминацией и угнетением в бесчисленных мелких аспектах социального взаимодействия. И, как реакция на эти различные формы дискриминации, движение далитов выросло с чёткой идентичностью справедливости, социального равенства и достоинства. Амбедкар стал символом этого движения.

На чём же тогда должно сфокусировать своё внимание революционное движение в вопросе кастового угнетения? Должны ли это быть резервации? Или нужно выступать против индуистской религии? Или нужно бороться с индуистскими коммуналистскими 210 организациями? Хотя революционное движение должно отстаивать сохранение резерваций, а также бороться с индуистскими коммуналистскими организациями, главным фокусом атаки должно быть государство вместе с Конгрессом‑И, которое является главным виновником кастового угнетения и защитником кастовой системы. Без поддержки правительства и Конгресса‑И, открытой и тайной, индуистские коммуналистские организации никогда бы так не выросли, как они выросли сегодня. Существует влиятельная тенденция в далитском движении, которая рассматривает Конгресс, который предоставил и сохраняет резервации, как менее кастеистскую партию, чем РСС. Но резервации — это не милостыня, данная правительством, это право, вырванное в борьбе. Слабость далитского движения, очевидная также во взглядах Амбедкара, состоит в том, что оно стремится к изменениям в рамках существующей структуры. Вести полномасштабное наступление на кастовую систему можно только путём уничтожения существующей политической системы, которая поддерживает её. Тем не менее, и это тоже только начальная точка, так как кастовая идеология и мышление глубоко укоренились в сознании людей, и потребуется продолжительная идеологическая борьба, чтобы вырвать её с корнем.

Конгресс‑И изображает из себя спасителя далитов. Но за почти каждым возмутительным проявлением кастеизма в различных частях страны мы можем найти руку Конгресса‑И, правящей партии. Агрессивное маратхское 211 лобби, которое до-минирует во власти в сельской части Махараштры, или раджпутское 212 и брахманское лобби на севере, все они связаны с Конгрессом‑И. Конгресс‑И представляет самые реакционные силы страны. РСС также имеет с ним тесные связи (Хедгевар 213 был членом Конгресса, и Деорас 214 поддерживал Раджива Ганди). Вишва Хинду Паришад 215 также имела тесные связи с государственной системой и Конгрессом‑И. Коммуналистские организации поддерживаются на плаву Конгрессом‑И. То, что Шив Сену поддерживал на плаву Васантрао Наик 216, а теперь этим занимается лобби Васантдады Патиля 217, это всем известный факт. На севере фашистские индуистские организации выступали как откровенные штурмовики правительства и правящей партии. Государство вместе с Конгрессом‑И являются самыми упорными защитниками существующей феодальной культуры во всей её реакционной сути, а фашистские коммуналистские организации типа РСС, ВХП, Шив Сена, получают прямую и непрямую поддержку от Конгресса‑И, либо через влиятельных личностей, связанных с правительством, либо при помощи секретного перекачивания средств этим организациями. Это очень удобное разделение труда — РСС, ВХП, Шив Сена и т. д. орут за «Хинду Раштра» 218, тогда как Конгресс‑И выглядит более светским, идя [при этом] на уступки индуистским фанатикам (очистка Ганга, трансляция «Рамаяны» по ТВ, поддержка Раштрия Экатмата Ягна 219), а также фундаменталистским требованиям других религий, и только немного не доходя до того, чтобы полностью удовлетворить требование Хинду Раштра. Следовательно, индийское государство и Конгресс‑И представляют самые реакционные классы (феодалов, крупную буржуазию, антинациональные проимпериалистические классы) индийского общества, и являются главными опорами кастовой системы.

Отбивая атаки фашистских коммуналистских организаций индуистов (при помощи отрядов самообороны и т. д.), революционное движение должно завоевать на свою сторону другие угнетённые группы среди индуистов, а также атаковать Конгресс‑И и правительство. В этой борьбе важно объединить далитов, Бахуджан Самадж 220, меньшинства, секулярно настроенных личностей и организации, вне зависимости от их идеологических взглядов. Выбранный далитским движением путь мобилизации на основе касты не позволил создать это единство, и завел движение в трясину сектанства. Без этого единства далиты могут быть (и это всё чаще происходит в настоящее время) противопоставлены Бахуджан Самадж, которые стали мобилизационной секцией для поднимающейся Шив Сена и других таких организаций. Несомненно, такого единства трудно достичь, но это необходимо.

Именно для того, чтобы создать это единство всех угнетённых групп и классов, движение против кастового угнетения должно отбросить свой сектантский характер и присоединиться к общему демократическому движению в стране. Опыт в самой Махараштре показал, что одни только направленные против касты движения, не связанные с борьбой вокруг других вопросов, которая объединяет эксплуатируемых и угнетённых, таких как движение «одна деревня — один колодец» (или Баба Адхав 221), не смогли всерьёз подорвать кастовую дискриминацию. Движение одной угнетённой касты за равенство не может нанести удар по кастовой системе. У рабочих, крестьян, угнетённых национальностей и угнетённых меньшинств, в общем, те же самые враги, что и у далитского движения. Одни только далиты, составляющие 16 % населения, не могут вырваться из удавки касты, не говоря уже о том, чтобы выиграть битву против кастового угнетения. Необходимым условием победы в войне с кастовой системой является широкое единство угнетённых, невзирая на кастовые [разделительные] линии. Поэтому борьбу против кастового угнетения нужно объединить с борьбой всех угнетённых классов за свержение существующего порядка и реорганизацию общества на подлинно демократической основе.