Матабар III

Глава 75

Ардан, успев поспать всего несколько часов, добрался до Черного Дома. Уже второй раз он приезжал сюда самостоятельно, без сопровождения работников Второй Канцелярии и, собственно, второй же раз ощущал себя некомфортно.

Черная громада с серебристыми оконными рамами словно давила на плечи, а внешний вид, скорее напоминающий оборонительное сооружение времен Войны Рождения Империи, нежели здание шестого века от Падения Эктаса, выглядел несколько неуютно.

Стрелка на часах уже почти коснулась полудня, а солнце над головой, с показательной ленцой, двигалось по касательной. Через шесть дней наступит Весеннее Равноденствие и, после этого, в Метрополии день будет все увиличиваться, постепенно откусывая от царства ночи все большие и большие куски.

Но, пока что, сумерки и влажный холод безраздельно властвовали в городе.

Ардан поправил шляпу, подаренную ему ковбоями в Эвергейле. Вязанная шапка, увы, погибла в водах Ньювы. Люди на улице и в трамвае, замечая головной убор юноши, какое-то время не сводили с него взглядов. Самых разнообразных оттенков. От любопытных и насмешливых, до осуждающих и негодующих.

— Ладно, — выдохнул Ардан, нащупывая в кармане удостоверение Плащей. — Пойдем.

Подбодрив сам себя, Арди поднялся по лестнице и, потянув на себя тяжелую створку массивной двери, вошел внутрь. Посещение Главного Управления Корпуса Стражей все еще слишком свежо отзывалось в памяти, так что юноша лишний раз убедился, насколько сильно схожими выглядели убранства государственных зданий.

Разве что обитель второй канцелярии демонстрировала большую степень… закрытости, что ли. Здесь бал правили тайны и секреты, а не показательная сила, как ощущалось у стражей.

Кстати, что характерно, вокруг Черного Дома не поднималось над землей ни ограды, ни контрольно пропускного пункта. Хотя, если поразмыслить, то Плащам, наверное, подобное и не требовалось.

В стекло дежурной «будки» постучали. Причем — с той стороны деревянных стен. Ардан повернулся и увидел внутри, среди кип картонных папок, стальных шкафов и нескольких ящиков с сигнальными медальонами — скучающего вида… Бажена.

— А…

— Без имен, — потирая виски, буквально взмолился хриплым голосом Иорский, выглядящий еще более худым и болезненным, чем обычно.

— Но…

— Меня застали в очень… щепетильной ситуации, — вновь, так и не услышав вопроса, ответил Бажен. — С весьма… интересной госпожой при… категорически неуместных обстоятельствах. Так что — отрабатываю. Три дня на дежурстве. Уже, кстати, вторые сутки пошли, так что спать хочу ужасно.

Ардан заторможено кивнул и, столь же заторможено, продемонстрировал удостоверение.

Бажен, широко зевая, перевернул несколько страниц массивной, учетной книги:

— В штат, наконец, зачислили, да? — он оставил несколько записей, в которых Арди различил свой служебный номер (без имени) и время прибытия в штаб.

— Слушай, а как пройти в отдел снабжения?

— По восточной лестнице на второй этаж, — скучающим тоном, вяло протянул Иорский. — Там пройдешь до упора через коридор и, по лестнице, вниз, пока не упрешься в дверь. Постучись.

Ардан, немного удивившись услышанному, благодарно кивнул и уже отправился было по указанному маршруту, как услышал донесшееся в спину.

— Шляпу сними… ковбой.

Спохватившись, Ардан стянул головной убор и, держа тот в руках, повернул направо — к лестницам. Ступая по утоптанному ковру, буквально одеревеневшему за время своей службы, Арди старался не особо разглядывать окружающее его пространство. Юноше казалось, что если он хоть ненадолго где-нибудь задержит взгляд, то обязательно наткнется на тайну, отношение к которой и вовсе иметь не собирался.

Так что, стремительно миновав второй этаж, Арди спустился по тяжелой, бетонной лестнице, причем, судя по количеству пролетов — явно ниже первого этажа. А затем, как и говорил Бажен, уперся в дверь.

Стальную, массивную, с кованной ручкой, которая вполне могла бы сойти за неестественно выгнутую арматуру.

Вместо привычного звонка, работающего на Лей, к двери оказался приделан ударный молоток в форме барсучьей лапы. Ардан, перехватив шляпу и посох в левую руку, постучался.

С той стороны донесся глухой звон и… ничего не произошло. Юноша стоял во тьме небольшого предбанника, в подвале Черного Дома и смотрел на запертую, стальную створку. Минута, вторая, третья — Арди уже задумался над тем, что сегодня выходной и следовало поинтересоваться о расписании отдела снабжения, как, внезапно, послышалось лязганье тяжелого засова и скрип крутящихся шестеренок.

Дверь, тяжело, по спрятавшимся в полу желобам, отворилась. Арди сперва даже не поверил глазам. Толщиной та оказалась около семидесяти пяти миллиметров. А открывалась при помощи маховика с передаточным механизмом, вращавшим громадные шестерни. Вряд ли такую махину, без содействия механики, сдвинул бы с места даже какой-нибудь громадный орк.

По ту сторону, в строгом деловом костюме, с пенсне на длинном, орлином носу, стоял совсем невысокий, но очень плотный мужчина.

С лысой головой, и густой, выразительной бородой, тот походил, на…

— Дворф.

— Полукровка, — прогудел пожилой чел… дворф-полукровка и протянул ладонь в приглашающем жесте. — Лейтенант Дагдаг Гуров, юноша, к вашим услугам.

Ардан прошел внутрь и Дагдаг, довольно споро крутя маховик, закрыл за ними дверь. Они оказались в небольшом пространстве, скорее напоминавшим, одновременно, ателье госпожи Окладовой и выставочный зал Рынка Заклинаний, нежели пресловутый склад или нечто подобное.

Хотя, учитывая, что по ту сторону маячило сразу три, даже куда более массивные двери, нежели та, через которую сюда вошел Ардан, то… видимо, как и всегда, в случае со второй канцелярией, Арди видел перед собой лишь витрину.

Витрину весьма ухоженную и даже спокойную. Стены, укрытые зелеными обоями с золотыми узорами птиц. Несколько кресел, стоявших у столика. Стена по правую руку полностью закрыта шкафами, дотягивающими до потолка, с которого свисали простецкие Лей-лампы.

По левую, один за другим, отдыхали безголовые торсы манекенов, на которых темным цветом отливала форма Плащей. Стандартные костюмы тройки черного цвета, с жилетками на пять пуговиц и узким горлышком. Брюки и, Ардан едва прямо здесь не воздал хвалу Спящим Духам — ботинки и туфли. Пусть весьма своеобразные, с давно уже немодным, прямым, обрубленным носом, но в ситуации Арди — выбирать не приходилось.

Между манекенов, на широких подставках, обнаружились стойки, на которых почивали револьверы разных калибров и, даже, несколько сабель.

Ардан, на мгновение, пожалел, что его анализатор все еще не готов, потому как вряд ли все эти вещи, выставленные здесь на показ, не имели в себе крупиц Лей. Скорее даже наоборот.

— Новенький, да? — Дагдаг, пока Арди разглядывал убранство своеобразной приемной, обходил того по кругу и осматривал оценивающим взглядом. — Маг. Сколько звезд?

— Две.

— Лучи?

— Семь и девять.

Полукровка присвистнул, хотя, учитывая специфику строения челюсти дворфов, имеющих вместо тридцати двух, сорок восемь зубов, звук получился такой, что напоминал собой скрип заглохшего двигателя.

Дагдаг, едва дотягиваясь до пупка Арду, достал из кармана мягкий метр, придвинул к юноше табурет, скрещенный со стремянкой, и принялся того обмерять. Будучи сыном портной, Арди расслабился и лишний раз не двигался, позволяя Гурову манипулировать своим телом.

Дворф-полукровка поднимал юноше руки, обмеряя движения широчайших мышц и пояс, после чего протянул метр по ноге до щиколотки, затем от подбрюшины до пятки; от плеча к запястью; от шеи до края ключицы; обхват талии, обхват бедер, обхват грудной клетки, обхват предплечья и… всего прочего.

Процесс затянулся на добрых четверть часа. На протяжении всего этого времени Гуров шуршал карандашом о страницы блокнота, затем снова вооружался метром и так пока на листе не обозначился схематичный силуэт Арда с полными обмерками.

— Знакомы с процедурой? — спросил полукровка, спускаясь обратно на землю.

— Более менее, — уклончиво, не вдаваясь в подробности, ответил Ардан.

— Хорошо, — Дагдаг отошел к креслам и открыл книгу учета, лежавшую на столе. Такие Арди видел повсеместно в заведениях любого рода и толка. Дворф пробежался пальцем по записям. — Ближайшая дата пошива — через три недели. Доставит наш посыльный.

Гуров не спрашивал адрес, что тоже вполне объяснимо.

— Господин Гуров, а…

— Можно просто Дагдаг, — произнес дворф-полукровка поглаживая побитую сединой бороду.

— Хорошо, Дагдаг, а… — Ардан щелкнул каблуками ботинок. — Обувь?

Гуров только руками развел.

— Финансирование срезано, господин новенький. Так что выдаем только одну, зимнюю пару.

Ардан перевел взгляд с дворфа на стоявшие около манекенов туфли.

— А это, господин новенький, — отчего-то голос Гурова буквально резонировал едва сдерживаемой гордостью. — Служебная обувь.

— Служебная?

— Анализатором воспользуйтесь.

Ардан закатал рукав, демонстрируя обнаженное запястье. Вернее — не совсем. На нем слегка блестели стальным корпусом часы. И именно они привлекли внимание Гурова. Тот, отодвинувшись от стола, беззастенчиво подошел к Арду, и, с заставлявшей испытывать уважение силой, потянул того вниз.

Затем схватил руку и придвинул запястье с часами к своему пенсне. А затем и вовсе, ловким, будто заправский карманник, отработанным движением растянул замок кожаного браслета и, пару секунд изучал обратную сторону корпуса.

— Надо же… — пробурчал он через некоторое время протягивая часы обратно Арди. — Не подделка. Настоящие…

— Настоящие? — переспросил юноша, застегивая те на запястье.

Гуров поднял на него удивленный взгляд.

— А вы… не знаете, — произнес он с легкой смешинкой. — Это продукт компании « Линири Ирика». Не слышали про такую?

Ардан пожал плечами. Данное название ни о чем ему не говорило.

— Неудивительно, — кивнул Дагдаг и вернулся обратно к своим записям, продолжив говорить уже спиной к Арду. — Часовая компания существует уже почти три с половиной века. Их офис и мастерская находятся на Старой улице Ремесленников. Но! Одни из самых, юноша, дорогих часов в мире, между прочим. Коллекции выпускают только раз в десять лет и, в основном, работают по индивидуальному заказу. Стоимость начинается от семисот эксов и может достигать совсем уж сумасшедших сумм.

Ардан с неверием перевел взгляд на свои часы, которые отец подарил ему, когда Арди был еще совсем маленьким. Гектор рассказывал, что…

Ардан выдохнул и покачал головой.

Отец рассказывал, что добыл их во время службы. Тогда, много лет назад, маленький мальчик подумал, что Гектор имел ввиду обход Алькады. Нашел где-то.

Теперь же, зная историю своей семьи, то, скорее всего…

Нет, вряд ли они были сняты с тел тех, кому не посчастливилось натолкнуться на банду Шанти’Ра. Скорее всего вопрос касался службы на Фатийской границе. Получается, все эти года юноша носил на запястье чужие…

— Ваши как раз из коллекции, — продолжил Дагдаг. — Тридцать лет назад такие выпускали по случаю завершения Фатийской Резни. Корона заказала. Ныне почивший Император, приехав на границу, лично награждал ими отличившихся офицеров.

Сердце Ардана пропустило удар.

— Награждал? — переспросил он.

— Да, награждал, — повторил Гуров. — Всего выпущено одиннадцать таких часов. Корпус из платины. Дополнительный корпус из хрусталя. Сорок два сапфира в механизме. Автоподзавод, водостойкость, ударо и жаропрочность. На обратной стороне гравировка герба Империи и имени награжденного.

Ардан прекрасно помнил обратную сторону этих часов, потому как провел с ними практически (если не считать шести лет среди зверей Алькады) всю свою жизнь. Там не было ни двуглавого феникса, ни имени. Лишь ровный, непримечательный корпус.

— Вы крышку откиньте, — словно прочитал его мысли дворф. — Там маленький хвостик есть. Нажмите на него.

Ардан снова расстегнул браслет и, скрупулезно осмотрев, действительно обнаружил небольшой «хвостик» — стальную выемку под усиками, за которые крепился ремешок.

Юноша аккуратно поддел её ногтем, и задняя крышка корпуса открылась, обнажив сложный, состоящий из множества деталей и миниатюрных шестеренок, непрестанно вращающий механизм, спрятанный внутрь хрустального круга.

На крышке же, со внутренней стороны, в самом деле сверкал герб Империи. А по канту шла длинная надпись.

« Майору Геку Абару. Герою Империи. Честь, достоинство, братство.»

Арди показалось, что у него в горле свернулся в тугой комок бродячий ежик, дерущий кожу острыми иголками. Перед лицом, на мгновение, все заплясало.

Отвернувшись, юноша украдкой вытер локтем глаза и, выдохнув, застегнул ремешок, чувствуя, как по телу расплывается тепло. Будто узловатые, мозолистые, но такие родные пальцы, как в детстве, взяли его за руку.

— Ваши стоят примерно…

— Не говорите, — перебил Ардан.

Он не хотел знать. Потому что, сколько бы не озвучил Гуров — сумма все равно оказалась бы незначительной. В мире попросту не существовало столько денег, чтобы оценить, что значили эти часы для Ардана.

— Понимаю, — прогудел дворф. — Вы дознаватель или оперативник?

— Дознаватель.

— Тогда у вас расчет по одной стандартной единице формы на квартал.

Ардан изрядно сник. Одежда на нем буквально горела. И, конечно, казенный костюм дело изрядно поправит, но не так, чтобы полностью снять бремя расхода с юноши.

Кстати, о расходах.

— А что еще положено капралу, дознавателю третьего ранга?

Дагдаг отложил карандаш в сторону и опустился в кресло.

— Учитывая, что у вас отсутствует стаж и вы не проходили активную военную службу, — Гуров ненадолго задумался. — Вы освобождены от налогов, можете воспользоваться сетью наших кафе-столовых « Эльтир». Ежеквартальная форма. Фиксированная ставка компенсации аренды жилья в размере одного экса и десяти ксо. Полное покрытие медицинских расходов. Кстати, наша клиника находится…

— В Тендари, на пересечении улицы Шахтеров и седьмого проспекта.

— О, уже бывали?

Ардан, вспоминая первую встречу с Полковником, буркнул:

— Догадался.

— Женаты? Дети есть?

— Нет.

— Тогда про семейное положение вам будет не интересно, — махнул рукой Дагдаг. — Что еще… Отпуск шесть недель.

— Не восемь?

— Восемь для офицерского состава с выслугой не меньше пяти лет, — отчеканил Гуров. — Разрешения всякие на ношение оружия, посохов, их использование по своему усмотрению и так далее, но это нюансы службы.

— Может есть что-то конкретно для магов? — не сдавался Ардан, чувствуя, что перечень преимуществ службы Короне начинает заканчиваться.

— Для магов у нас оклад повышен, — отрезал полукровка. — Настолько, что неприлично даже упоминать. Вы, господин, — Ард только сейчас понял, что Гуров не обращался к нему по имени, да и даже им не интересовался. — на сильно многое не рассчитывайте. Руководство делает что может, но бюджет нам Парламент режет регулярно. Большую часть средств, уже почти как четверть века выделяет не Казначейство, а лично Корона у которой не безграничные возможности и… Ведьмин Взгляд, да? — осекся Дагдаг. — Вы, надо полагать, Ард Эгобар?

Ардан кивнул.

— Тогда, одну секундочку, — Дагдаг поднялся с места и, подойдя к одному из шкафов, выдвинул нижний ящик и достал оттуда две гербовые бумаги.

Вернувшись, он протянул документы Ардану.

В первом Арди опознал расширенный и, что совсем приятно, не имеющий срока годности пропуск в библиотеку Большого. Такой, только одноразовый, юноше выдавали для расследования эпизода с Лорловой.

А вот второй документ…

Разрешение на ознакомление и работу с делом номер:

«Без номера»

Наименование: «Горный Хищник»

Секретность: «Высшая»

Ниже несколько подписей и дата. Причем дата, на удивление, совпадала с днем, когда Ардан вернулся в столицу после того, как навестил родственников в Дельпасе.

— Архив там, — Дагдаг указал на железную створку, находящуюся посередине между соседками.

— А… ну да, — немного заторможено кивнул Арди.

Он уже, если честно, успел немного подзабыть за всей текущей суетой об операции « Горный Хищник» из-за которой погиб народ его отца.

Народ его отца…

Удивительно, но у Арди, почему-то, не получалось сказать « мой народ».

Так же, как он не мог так сказать в отношении Галессцев, составлявших большую часть населения Империи.

Забавно…

Минуло уж столько лет, а на вопрос « кто я?» юноша все так же не мог найти ответа, да, пожалуй, уже и не особо-то и искал. Других дел хватало.

— Когда могу ознакомиться? — спросил Арди, убирая документы во внутренний карман пиджака.

— С чем? — с каменным выражением лица вернул вопрос Гуров, хотя явно знал содержание документа.

— Как — с чем? С делом о…

— Кха-кха, — нарочито картинно прокашлялся дворф-полукровка. — С каким-таким делом, господин?

Гуров показательно не произнес имени, да и в целом, говорил очень выразительно.

- А-а-а, — протянул Ард, вызывая улыбку на лице собеседника. — Понял… когда работает архив?

— Оставьте заявление у дежурного за неделю до желаемого посещения.

— Спасибо, — слегка склонил голову Ард и снова посмотрел на выставленные костюмы, револьверы и сабли.

— Специальная одежда, — пояснил, наконец, Гуров. — С пассивными щитами Звездной магии и из материалов Лей-флоры и фауны. Выдается, в основном, оперативникам для проведения… столь же специальных операций.

В памяти Ардана всплыла сцена, в которой Катерина спрашивала у Йонатана может ли она воспользоваться, судя по всему, каким-то особым патроном. Затем сам Йонатан, чья сабля не потрескалась после того, как мутант рассек с её помощью свинцовую пулю, не говоря уже про ножи Эрнсона и кастеты Урского.

— Штучная экипировка, — в голос Дагдага вернулась прежняя гордость. — Для командировок или для Кинжалов.

— Понял, — в тон ему произнес Ардан. — А служебный транспорт полагается?

— Только дознавателя первого ранга.

— А…

— Юноша, вам зарплату платят? Кормят? Одевают? Лечат? Вы от Короны чего еще хотите? Чтобы вам попу вытирали и на руках от дома к месту службы переносили?

— Понял, — повторил Ардан.

— Через три недели форму доставит посыльный.

И на этом их разговор был закончен. Ардан вышел из обители лейтенанта Дагдаг Гурова и, миновав обманчиво безлюдный Черный Дом (все служащие находились, как и всегда, за двойными дверьми, ведущие в разнообразные кабинеты и отделы), спустился на первый этаж, где попрощался с Баженом.

Тот лишь махнул рукой и, вновь широко зевнул, продолжил читать… бульварный дамский роман. Иорский, как казалось Арди, весьма странный человек с совсем непонятными складом ума и характера.

Выйдя на улицу, Ардан увидел, как нужный трамвай подходит к ближайшей остановке. Подхватив посох, юноша стремглав помчался через улицу, попутно извиняясь, если задевал кого-то плечом или краем посоха.

Буквально взмыв на подножку перед самым отправлением, Арди протянул контролеру проездной и, дождавшись пока тот все проверит, отправился на свое излюбленное место.

В самый конец вагончика, где на широкой лавке из-за сильной тряски почти никто, никогда не сидел. И там, расположившись на уже совсем не обмерзшей, деревянной скамье, Арди развернул письмо матушки, задержавшееся в пути.

Успеет прочитать, пока едет к Борису с Еленой. Фахтова сегодня, наконец, выписывали из госпиталя и Ардан обещал помочь с вещами, да и в целом — составить компанию.

Арди прикрыл глаза и принюхался к бумаге. Она пахла сдобой, цветочными духами и… домом. Так, как пахла только матушка.

Юноша развернул письмо и вчитался.

' Здравствуй, Сынок

Спешу поздравить тебя с Днем Рождения! Надеюсь, что это письмо найдет тебя не сильно раньше и не совсем уж позднее срока.

Знаешь, пишу эти строки сидя под пледом на крыльце. Качаюсь в кресле и смотрю на то, как с юго-востока летят весенние птицы. Они несут с собой тепло и радость. И эти тепло и радость, когда я вспоминаю наш старый, ветхий дом в Алькаде, приходят и в мое сердце.

Помнишь, как ты до позднего вечера мог бегать по ближайшим пролескам, воображая себя следопытом древнего Эктаса? Или как пытался, забавно прикусывая кончик языка, прочитать мои немногочисленные книги, представляя, будто ты великий волшебник в высокой башне?

Или как до самого вечера, навзрыд, так, что тебя не успокоить, жалел кузнечика, которого поймала голодная птица. Корил эту птицу, ругал на чем свет стоит, а затем уже её саму жалел и плакал, когда ту забрал с собой сокол?

С того первого момента, как я почувствовала внутри себя твое сердце, как твоя маленькая ножка стукнула изнутри мой живот, я полюбила тебя, сын мой. Каждую твою клеточку. Каждый вздох, каждый плач, каждую улыбку и смех.

Я обожала смотреть, как ты прыгаешь на нашем лугу, смеешься и играешь с белками и лесными котами, навещавшими тебя с детства.

Как смело встречаешь отца с охоты, да будет проложен его путь среди Спящих Духов, и как внимательно слушаешь, когда я рассказывала тебе мысли и слова Пророка.

Твое сердце сострадало каждому, кто попадал в беду, а твои глаза широко и открыто смотрели на мир, бесконечно вопрошая что находится там — за следующим валуном, за изгибом ручья, за каньоном и, наконец, за пределами Алькады.

Я знала. Наверное — всегда знала, что однажды ты уйдешь. Отправишься в свое долгое, длинное, полное опасностей путешествие. Потому что ты такой, каков ты есть.

Ты потомок Эгобар, могучей стаи матабар. И ты потомок Тааковых, веками служивших Империи.

Но самое главное — ты Арди. Мой маленький, смешливый, добрый сынок.

И в этот день я хочу пожелать, чтобы как далеко не завела тебя твоя тропа, какие невзгоды и испытания не пришлось бы выдержать твоим крепким плечами — не потеряй среди них своего доброго сердца и открытого взгляда.

Люблю тебя, сынок.

Всем сердцем и всей душой.

Что до нас, то все по-прежнему. Келли свыкся со своей новой должностью и даже приобрел рвение и азарт в непривычной для себя работе. Твой младший брат, порой, попадает в передряги, но не волнуйся. Он с ними стойко справляется, чем я, безусловно, горжусь. Кена, этой осенью, пойдет в первый класс. Мы все по этому поводу немного волнуемся, а она все ждет, когда ты привезешь её пло—плющ… плю-ше-во-го медведя. И больше её, кажется, ничего не заботит.

Получила средства, которые ты отправил прошлым месяцем. Право, Арди, совсем не стоит, но… я понимаю. Понимаю, что ты должен поступать так, как должен. Так же, как поступал твой отец.

И как твой дед… прадед.

Знаешь, сейчас, смотря на то, как Эрти играет в саду с Кеной, я все чаще обращаю взгляд на горные пики, прячущиеся около горизонта.

Вспоминаю наш луг. Наш дом. И ту теплицу, что мы так и не успели поправить перед заморозками.

Наверное, это и есть — ностальгия.

Но мне кажется, или мне так хочется думать, что, сынок, однажды мы все туда вернемся. И, как и раньше, будем подолгу сидеть на кухне, смеяться и болтать о всем на свете.

И это тоже мое тебе пожелание.

Где бы ты ни был, помни, что у тебя есть дом и родные. И мы всегда тебя любим и ждем.

С Днем Рождения.

Твоя любящая матушка,

Шайи'

Ардан прочитал письмо еще раз, затем еще и…

— С вами все в порядке, молодой человек?

Ардан дернулся и посмотрел на госпожу средних лет в дорогом пальто и с изысканными кольцами, надетыми прямо поверх перчаток. А еще у неё за спиной покоился синий плащ, а на погонах маячили звезды. Три, два и снова три луча.

— Автомобиль не завелся, — очень мило и тепло улыбнулась она, поправляя неокрашенные, обласканные сединой, каштановые волосы, убранные под изящную шляпку с сеточкой на затылке. — Шофер остался чинить, а я решила, чего время даром терять. Сяду на трамвай.

Арди кивнул и, с нежной заботой, свернул письмо и убрал во внутренний карман.

— Из дома? — женщина кивнула на исчезавший в кармане конверт.

— Да.

Она снова улыбнулась. Лучезарно и легко. Так, наверное, улыбаются те, в чьем сердце мало забот и много любви.

— По вам видно, — женщина открыла сумочку, стоившую, пожалуй, как весь тот вагон, в котором они ехали и достала плоскую, овальную пудреницу. — Хотите? — протянула она. — У вас глаза красные.

— Нет, спасибо, — вежливо ответил Ардан.

Женщина, нисколько не обидевшись, убрала пудреницу обратно в сумку.

— Тоже в госпиталь?

— Да.

— А к кому? — и она тут же спохватилась. — Ох, простите мне мою бестактность. Совсем забылась.

— Ничего страшного, — поспешил успокоить Арди. — Я еду к другу.

— Навестить?

— Его сегодня выписывают.

— Слава Вечным Ангелам, — незнакомая волшебница искренне осенила себя священным знаменем религии Светлоликого. — Надеюсь, скоро, выпишут и моего.

— Вы тоже к другу?

— Можно сказать и так, — улыбнулась она и добавила. — К сыну.

— А что с ним?

Её прежде моложавое лицо, будто светящееся изнутри, слегка поникло, а взгляд померк.

— Связался с дурной компанией в университете и пострадал… постоянно хочет кому-то что-то доказать… С детства у него такая привычка. Может потому, что мало видел отца. Муж все время в делах и заботах. А старшим братьям… — женщина отмахнулась и достала из кармана платок, которым аккуратно промокнула глаза. — Со школьной скамьи ввязывался в драки. Уж сколько из-за этого проблем было. Один раз даже пришлось, — она понизила голос до шепота. — давать взятку стражам, чтобы закрыли глаза, — и тут же вернула тону прежнюю громкость. — Я знала, что рано или поздно, произойдет нечто такое. Да и он, наверное, тоже знал. Но все равно — больно и страшно. Хоть врачи с целителями и дают положительный прогноз, но из-за повреждений позвоночника он уже больше не сможет бегать, а без посоха или трости — не сможет стоять. Только сидеть или лежать. Может, конечно, когда-нибудь Целители и изобретут новые печати, которые ему помогут, но… ох, простите меня, молодой человек. С вами так легко. Будто со старым другом общаюсь. Простите, ради Светлоликого.

Она хотела сказать что-то еще, но прозвенел колокольчик и гулким басом контролер оповестил:

— Госпиталь Слез Мучениц!

Ардан первым спустился по подножке и протянул руку помощи незнакомке. Та благодарно улыбнулась и, опираясь на его ладонь, тоже спустилась вниз.

Они вместе подошли к пышному, но немного скорбному зданию, прошли через вращающиеся двери и оказались в холе. Оба, зная, что делать, разделись в гардеробе накинув халат и специальные чехлы для обуви.

У стойки информации, где работали медсестры, сегодня образовалось очередь, так что им пришлось разойтись по разным сторонам.

Ардан назвал свою фамилию и…

— Настасья Керимова, — донеслось откуда-то слева. — Я к сыну. Навестить.

Арди, едва не выронив ручку, которую макнул в чернила, чтобы расписаться, посмотрел на эту статную, добрую, раненную в сердце женщину.

Храбрясь и, стараясь не показывать вида, как ей больно, она оставила росчерк в учетной книге и, узнав, куда идти, направилась к лестницам, ведущим в противоположное крыло.

Письмо матушки обожгло грудь Арда.

— Вы подписывать будете? — чуть настойчиво спросила медсестра.

— А, да, — очнулся Ардан. — Простите, пожалуйста.

— Ничего страшного.

— Ну я бы так не сказал, — проворчали сзади. — Очередь, все же.

Ардан еще раз извинился — уже перед теми, кого задержал, после чего оставил росчерк и поспешил к своим… друзьям. Да, наверное, все же, друзьям.

И, поднимаясь по лестнице, он никак не мог избавиться от эха в своей голове, свистящего голосом волчицы:

« Однажды ты поймешь, маленький Говорящий, что силу, данную тебе Спящими Духами, чаще всего — не стоит звать в этот мир…»

У Керимова была мать. Которая любила его. Растила. Девять месяцев несла под своим сердцем.

Так же, как и у… всех. Всех их. Всех, кого Ардан…

Ему стало сложно дышать. Покачнувшись, Арди схватился за поручень и, обхватывая свободной рукой посох, сполз по стене.

Мать была и у Тесс. И отец. И братья с сестрой. А что если… что если с ней что-то произойдет. Что если он не успеет. Не справится. Не совладает.

А что если…

— Мысли завтрашнего дня, — повторял себе под нос юноша. — Мысли завтрашнего дня… мысли завтрашнего дня… мысли завтрашнего дня…

Но это не помогало. Сердце стучало так быстро, что трещала грудная клетка. Пот прошиб, казалось, каждую пору его кожи. Арди одновременно тошнило, крутило, а разум пытался убежать куда-то вслед за громом, бьющим по ушам.

И, внезапно, все прекратилось.

Глубоко вдохнув, Ардан встряхнул головой и снова смог видеть.

Рядом с ним, прямо на ступенях, сидел… эльф. Неопределяемого возраста. С миндалевидными глазами и цветными зрачками, почти полностью закрывавшими белки. С практически женской фигурой, которой позавидовали бы манекенщицы модных домов и лицом, достойным красавиц Скальдавина и Урдавана.

В белом халате с желтыми нашивками он… курил. Арди прежде не видел курящих эльфов. А этот дымил так, что, пожалуй, Милар на его фоне выглядел несколько скромно.

— Паническая атака.

— Что?

— То, что с тобой произошло, матабар, — внезапно Арди понял, что эльф говорил на старо-эльфийском. Наречии, которое использовали эльфы севера времен Эктаса. Арди пришлось его выучить, чтобы прочесть несколько особенно интересных свитков Атта’нха. — Это называется панической атакой. Люди придумали. Мы же называли…

— Испуганное сердце.

Эльф, беспардонно стряхнув пепел через прутья лестницы, молча кивнул.

— У тебя смешной говор, матабар.

— Я редко говорил эта язык.

Эльф улыбнулся, демонстрируя идеально белые, жемчужные зубы.

— Заметно, — эльф еще раз затянулся, а затем потушил сигарету о ступени и убрал окурок в карман. Он поднялся, отряхнулся, взял в руки посох из белоснежного дерева и направился вниз по лестнице. На середине пути остановился и, не оборачиваясь, спросил. — Знаешь, как приготовить отвар от Испуганного сердца?

— Подошли любой успокоить разум, — подтвердил Арди.

И он ушел. Эльф-целитель, так и не назвавший своего имени. Но отчего-то смутно знакомый и…

Ардан поперхнулся.

Он ведь уже видел его прежде.

Тогда — на балу в честь венчания на престол нынешнего Императора. Этот эльф шел в числе свиты герцога Абраилала. Но почему, в таком случае, он помог…

Арди посмотрел в след исчезнувшему за поворотом целителю.

Вот уж это — точно мысли завтрашнего дня.

Тоже отряхнувшись, пригладив распушившиеся волосы и постаравшись принять вид человека… матабар… полукровки, пребывающего в самом лучшем расположении духа, Арди поднялся на нужный этаж и вошел в палату-номер.

Внутри, как и всегда, пространство заливал яркий, но не мешающий глазам свет. Теперь юноша понимал, что дело вовсе не в погоде за окном, а в самих окнах, к которым, совсем незаметно, примыкали спрятанные в желоба Лей-кабели.

Борис, одетый в привычный, броский, яркий костюм, с забинтованной правой ногой, опирался на посох, а Елена, в теплом платье, собирала саквояжи.

— О, Ард! — замахал рукой Борис из-за чего чуть было не свалился обратно на постель.

— Постой спокойно хоть пару минут, — взмолилась Промыслова и, отвлекшись от дел, устало, но радостно улыбнулась визитеру. — Здравствуй, Арди. Как добрался?

— Без происшествий, — сходу слукавил Арди и принялся помогать собирать вещи товарища.

Вместе дело пошло куда быстрее и вот уже саквояж за саквояжем (в которых, в основном, оказались вещи Елены, потому как девушка здесь буквально жила) отправлялись на пол, а шкафы и полки постепенно пустели.

Борис же, в это время, разглагольствовал на тему:

— В следующем году обязательно зажгу зеленую Звезду, — не унимался Фахтов. — Студенческая лига, конечно, принимает и с красной, но это просто для развлечения. Настоящая Лига только с зеленой и, кто знает, если у меня получится выйти в финал, то, может, доберусь до глобальной Лиги.

— И зачем тебе это? — спросил Ард, помогая Елене сложить учебники по Звездной инженерии.

— Как зачем, Ард? — чуть было не возмутился Борис. — А что еще делать военному магу? На северные границы отправляться? Так там нашего брата выпускают в поле только по самым особым случаям, которые ограничиваются стратегической магией. Никакого удовольствия. А здесь — самое настоящее сражение.

— Не вижу ничего хорошего в сражениях.

— Я с тобой согласна, Арди, — кивнула Елена.

Борис отмахнулся.

— Да много вы оба, книжные жуки, понимаете, — скривился он и мечтательно протянул. — Кровь кипит, заклинания свистят, и ты один на один с противником в состязании ума и скорости. Не говоря уже про немалые призовые.

Арди дернулся.

— А что, есть призовые? — спросил он, стараясь скрыть заинтересованность, но Елена все равно посмотрела на товарища как-то исподлобья

— Конечно! В спонсорской лиге все сильно зависит от самого спонсора, в студенческой небольшие совсем, но в глобальной! — Борис вздернул указательный палец. — Тем более, что через три с половиной года, аккурат на наши переводные экзамены четвертого курса, Метрополия примет Международные Соревнования по Магическому Боксу. Приедут делегации со всего мира! Представляешь, Ард, сколько разных Звездных магов и течений можно увидеть? Рыцари Селькадо, Шаманы Каргаамы, Фехтовальщики Лан’Дуо’Ха, классические Звездные маги Кастилии, Скальдавина, Урдавана, Конфедерации Свободных Городов…

Из лекций по Истории магии Арди узнал, что использование Звездной магии несколько отличалось от страны к стране. Существовал целый перечень направлений. Самое распространенное, разумеется, — классическое, к которому относились и Звездные маги Империи, но имелись еще и другие, более узкие течения.

Причем с Рыцарями Селькадо Ардан уже однажды столкнулся и повторять опыт, если откровенно, желания не возникало.

— Попасть на международные соревнования совсем не просто, Борис, — напомнил Ард.

— А если было бы просто, дружище, то в чем тогда азарт?

Елена захлопнула саквояж и посмотрела на мужа горячим, весьма пылким взглядом.

— Если ты опять загремишь на койку, Борис, а мне снова нужно будет сидеть рядом с тобой месяцами и кормить с ложечки, то знай — я это, конечно, сделаю, но остаток твоей жизни превратиться в такой ад, что Ангелы ужаснутся!

Борис побледнел, а Елена, фыркнув, подхватила самый легкий саквояж и стремглав покинула помещений, оставив дверь открытой на распашку.

— Женщины… — протянул Борис несколько напряженным тоном.

— Что говорят врачи?

— Через месяц смогу ходить самостоятельно.

— А что говорит Елена?

— Чтобы держался подальше от любых передряг.

— И кого ты больше слушаешь?

— А ты как думаешь?

И они оба, переглянувшись, кивнули друг другу.

Ардан открыл дверь. Над ним приветственно прозвенел мелодичный колокольчик, а в нос тут же ударил чуть спертый, надушенный в попытках скрыть запах ткани, воздух ателье.

Здесь все выглядело так же, как и в первый визит Арди. Все те же манекены, образцы тканей, костюмы, платья и пальто. Разве что сезонность несколько повлияла на выставочные образцы.

— Господин Эгобар.

— Госпожа Окладова, — поздоровался Арди.

Владелица заведения тоже выглядела такой, какой её запомнил юноша. Строгая, деловая и немного… мужественная, что ли. Не такая, как прочие женщины, которых встречал Ардан.

— Она скоро закончит, — госпожа Окладова, в очках, возилась с книгами и счетами, попутно перекладывая стопки свертков с тканями.

Ардан, пока выдалась минутка, ходил вдоль манекенов. Может быть из-за переезда в метрополию, а может из-за того, что матушка портная, но Арди, в последнее время, начал замечать за собой тягу к костюмам. Не простым, поддержанным, которые покупал за экс на блошиных рынках Тенда, а настоящим. Добротным и изящным.

Неужели на него, прежде совсем неприхотливого в одежде, так повлияло Метрополия в целом и позерские костюмы Орочьих Пиджаков в частности?

Юноша остановился около одного особенно привлекшего взгляд экземпляра. Черно-синий, атласный пиджак без полосок, приталенный фасон, строгая жилетка с глубоким воротом, брюки со стрелками и красный платок в кармане, буквально сверкавший на фоне жемчужной (как зубы эльфа) сорочки.

— На ваши габариты обойдется не меньше шестидесяти восьми эксов, господин Эгобар.

— Ну да… — понуро ответил юноша.

Обзавестись таким ему светило… примерно никогда. Только если клад какой-нибудь найдет. Совсем как в очередной дедушкиной истории про деревенского, наивного счастливчика.

— Вам бы плащ подновить.

Ардан, краем глаза, увидел в зеркале свой силуэт… окутанный изорванным, десяток раз штопанным, красным плащом. После зажигания зеленой Звезды юноша совсем отчаялся починить верного спутника последних месяцев и потому позволял тому медленно, но верно чахнуть.

Все равно скоро менять.

— Арди.

Ардан обернулся и увидел Тесс, вышедшую из мастерской. В простом, сером пальто; старенькой, видавшей виды шляпке, в потертых перчатках; помнивших лучшие времена сапожках и платье, которое, кажется, девушка сшила из остатков материалов, коими с ней поделилась, в качестве премии, Окладова.

— Ты выглядишь бесподобно, — с придыханием произнес Арди, для которого Тесс казалась сказочным персонажем, перед которым меркли сидхе Фае, в том числе и госпожа Сенхи’Ша.

— Все, идите уже, — замахала ладонью госпожа Окладова. — А то от ваших фер… как их там… вчера только в журнале читала… В общем! У меня ткани заплесневеют.

— Феромонов, — напомнил Ардан и протянул руку.

Тесс, чьи щеки покраснели — видимо от холода в мастерской, положила ладонь ему на локоть и они вместе вышли из ателье.

Им даже пришлось простоять немалую очередь. Около кафе, специализирующемся только на мороженном, собралось абсолютно дурное количество народа. Судя по одежде — в основном средний класс. Бухгалтеры, клерки, работники конструкторских и инженерных бюро, газетчики, рекламщики и все прочие, кто, выбравшись на свежий воздух из пыльных и душных офисов, забрав с собой жен и детей, спешили присоединиться к общему ажиотажу.

На первом этаже доходного дома искрилась витрина с подведенными к ней Лей-кабелями. За стеклом иллюзорные пчелки садились на цветы, чтобы собрать нектар, после чего разносили его по банкам, где появлялось варенье. Механический мороженщик, приводимый в действие массивными шестеренками, зачерпывал сладости и расфасовывал по гигантским креманкам, внутри которых пузырилась мыльная пена.

Она бежала по трубам и вылетала на улицу из алюминиевых, выкрашенных цветными красками, рожков мороженного. Дети смеялись и ловили пузыри руками. Да и взрослые, украдкой, будто пытались скрыть радость от самих себя, нет-нет, да хватали их пальцами и тихонько улыбались друг другу.

Тесс, прижавшись носом к витрине, открыв рот наблюдала за происходящим. Она смеялась, улыбалась и, как и дети, подпрыгивала в попытке ухватить очередной, радужный пузырь.

А Ардан… он стоял рядышком и его совсем не заботила стоимость на выставленной на улицу, черной графитовой доске. Его не заботили мысли о матушке Керимова. О Черном Доме. О Звездной магии. Да и вообще — ни о чем.

Он стоял, смотрел на рыжеволосую девушку, игравшую с детьми и пузырьками, танцевавшими в воздухе, и не думал ни о чем. На сердце опустилась пелена спокойствия. Такая, что и не снилось ни одному отвару.

Наконец, один из официантов, выставленный на улицу чтобы регулировать очередь, пропустил их внутрь.

Обставлено новое кафе оказалось весьма скромно. Пол, выстланный недорогой плиткой белого цвета; уютные, железные столики, накрытые скатертями и, собственно, все. Ну, разумеется, еще витрина справа, с внутренней стороны выглядящая не столь волшебно, и длинный морозильный ящик слева, спрятанный под стеклянным куполом.

Собственно, он и стал тем, что привлекло сюда столько народа. В жестяных контейнерах, под морозным паром, хранились цветастые сгустки мороженного. Самых разных вкусов. Ягодные, фруктовые, со вкусом свежевыпеченного хлеба, легкого поцелуя, приятного воспоминания, первого летнего луча и, разумеется, объятий семьи после долгой разлуки.

Арди чуть улыбнулся.

— А как это так — со вкусом объятий? — обязательно спрашивал какой-нибудь покупатель.

— Секрет производителя, — неизменно чеканили работники, предлагая на выбор — креманку или вафельный рожок.

Здесь работали только люди, но, видя названия вкусов, не составляло труда догадаться, что таинственный « производитель» был сведущ в искусстве Эан’Хане.

— Вам в рожок или креманку?

Ардан посмотрел на Тесс.

— Давай здесь поедим, — она указала на освободившийся столик в дальнем углу. — Тут так волшебно.

— Спасибо, — произнес молодой человек в наряде мороженщика. — Нам приятно.

Человек, в глазах которого искрились маленькие звезды. А еще он пах хвойным лесом, весенним ручьем и облаками. Как и девушка, стоявшая рядом с ним, улыбавшаяся и игравшая с каждым из детей.

Люди так не пахнут.

Но, ведь, приближалось лето…

— Давай только по одному шарику, — тихонько прошептала Тесс, глядя на цены.

Простые вкусы стоили по тридцать пять ксо за шарик, что само по себе баснословные деньги за мороженное, а вот особенные вкусы начинались от двух эксов.

— Я буду со вкусом крыжовника…

— Вам бесплатно, — внезапно произнес юноша, не сводя взгляда лучезарных, искрящихся глаз с Ардана. — Берите, сколько хотите.

— А…

— Вы наш сто семьдесят третий покупатель, — тут же произнес молодой… человек. — И мы очень вам рады.

— Какая странная акция, — удивилась Тесс, но её тут же увлек процесс выбора, и она забыла о том, что услышала.

— Спасибо, — на языке Фае произнес Ардан. — Высокородный Сидхе.

Юноша сдержано кивнул, а девушка, ненадолго, украдкой улыбнулась ему и вернулась к играм с детьми.

В итоге Тесс взяла только три шарика. Со вкусом крыжовника, а еще — первого полета ласточки и весеннего дождя в хвойном лесу.

Ардан ограничился двумя шариками ежевичного и одним шариком черничного. А в качестве оплаты он протянул ладонь и, сосредоточившись, позвал осколок того имени, что часто слышал зимой.

Сейчас, когда весна вступала в законные права, ему все сложнее давалось услышать имя Снегов и Льдов, но, здесь, рядом с ледяным шкафом, когда люди радовались мороженному, стало чуть попроще.

С трудом, но на ладони Ардана появилась маленькая снежинка.

Юноша бережно её поднял и, открыв один из ледников, убрал внутрь, где та слилась с ледяным облаком, сделав то гуще и насыщенней, отчего сперва по леднику, а затем и по витрине заструились фигурные узоры инея, вызывая радость у детворы.

— Благодарю, юный Говорящий, — тихо, так, чтобы его никто не услышал, произнес человек.

Ардан кивнул и, вместе с Тесс, они прошли за дальний столик. Первые несколько минут девушка молча ела мороженное, пока, наконец, не прикрыла глаза и не улыбнулась так, как еще прежде не улыбалась. Её волосы слегка затрепыхались, а лицо разгладилось. Так, будто она, как ласточка, воспарила в небо и коснулась высоких облаков.

Магия Эан’Хане.

Арди же просто ел вкусное, пожалуй даже — самое вкусное, черничное мороженное в своей жизни.

Фае Лета сильно отличались от своих Зимних сородичей и, из свитков Атта’нха, Арди знал, что Лету всегда нравились люди и они часто навещали их со своим дарами.

Но кто бы мог подумать, что Фае явятся сюда — в самый центр Метрополии.

— Интересно, как они это делают, — задумалась Тесс, поглаживая ложечкой мороженное. — Никогда не пробовала ничего подобного.

Арди улыбнулся. Он не испытывал ни малейшего волнения за эту парочку Фае. Вряд ли найдется хоть кто-то, даже если взять Аверского, что смогут определить в них тех, кем те являлись на самом деле.

Люди слишком уж позабыли те осколки простого волшебства, что спрятались среди пыльных страниц истории.

Но и сам он понимал, что лучше их лишний раз не тревожить и, пожалуй, больше сюда не приходить. Фае, тем более — Сидхе слишком… себе на уме и благоразумней держаться от них подальше.

Внезапно девушка, чей взгляд переместился за спину Ардану, напряглась.

— И ради вот этого отребья, Тесс, ты отказала мне?