Между тьмой и пламенем. Часть 2

Глава 13

...Отыщи поселок Аэшта, да? Поговори с одним многомудрым демоном? Ну-ну…

Дантер стоял и смотрел на абсолютно пустой песок и камни. Перед ним простиралась уютная окруженная полукругом скал «гавань», по которой рябью шли невысокие дюны.

Никого. Ни единого признака жизни.

Эта стоянка тоже пуста.

Жаль. Полукровка надеялся выполнить поручение лорда если не с первой, то со второй попытки. Еще три месяца назад пустынники были в семи днях пути отсюда. Но и там, и здесь было пусто.

И теперь… у них шесть официальных становищ. Шесть. Даже будь у него неограниченный запас порталов, обойти их все было бы нелегко. Но точка переноса у Дантера оставалась одна, и он ее уже израсходовал. И не потому, что сэкономил – хорошо знакомый маг, раньше не проявлявший расизма, вдруг заартачился и не пожелал продать больше «грязному полукровке».

Значит, за ними наверняка следили.

Поняв это, Дантер вывалился и из первого, и из второго перехода не в виду предполагаемого лагеря, а посреди пустыни. Если его путь постараются отследить, то пусть увязнут в зыбучих песках. Южане плохо знали здешние коварные просторы… и не знали, что так называемые кочевники вовсе не бродят по пустыне наобум, а пользуются конкретными, хорошо знакомыми им становищами.

Он же, напротив, немало знал о народе Аэшта, прожив немало лет в одном из поселков близ их самой западной стоянки.

Там пустынников не было – и, пожалуй, хорошо, в его краях сгорело немало посевов… Они вовремя ушли, иначе могло бы затронуть и их самих.

Плохо только, что драконы прошлись огнем не только по тому региону. Полукровки близ Каэрхе тоже пострадали.

Дантер тогда пораскинул мозгами и предположил, что пустынники могли избрать следующей стоянкой местечко поукромнее, потому и двинулся к скалам Рэштар. Но, судя по отсутствию следов и первобытному пейзажу, их здесь нет и в последние месяца три-четыре не было. Они ушли куда-то еще.

Полукровка вздохнул, только этим и выразив досаду.

Придется все-таки обходить остальные становища. Та еще задачка. Лорд Терраэр Эн’Крарго, оказывается, умел давать сложные поручения, при выполнении которых огребаешь больше проблем, нежели при уклонении от них.

Бывший телохранитель и военный разведчик так и не пришел к единому выводу касательно искренности великого лорда. Но уличить его во лжи не удалось, клятва говорила сама за себя, да и оброненные им сведения о проблемах на Юге подтвердились из других источников… Поручения Дантер привык выполнять на совесть. Что и делал, даже если это означало, что его ждет еще неделя в пустыне, жар которой был ему совсем не по вкусу.

Чистокровный демон на его месте наверняка бы как минимум швырнул огнем в скалы, поорал, выпуская пар. Но Дантер был полукровкой, а потому куда лучше владел собой… и куда хуже – силой огня.

Ближайшая стоянка пустынников Аэшта находилась близ горы Каэрхе, маячившей над скалами. Расстояние здесь было обманчивым… Четыре дня? Пять? Шесть? Он давно не был там.

Хотелось бы верить, что третья попытка окажется удачной. И что Аэшта не пострадали от драконьего пламени. И что его проведут сразу к старейшине, который, собственно, и был нужен полукровке, а не пошлют подальше. Это не в их характере, но как знать, что изменилось? Он не приходил в их становище уже лет семь…

Вздохнув, Дантер подавил желание хорошенько врезать кулаком по песку. Ни к чему зря тратить силы. Пополнив запасы воды из колодца пустынников, он подтянул туже пояс, поправил голенища походных сапог, поудобнее перевесил ножны с кинжалом и непременным мечом и умылся напоследок. Эта роскошь не скоро еще ему представится.

Если повезет, он доберется до Каэрхе через четыре дня и быстро разыщет новый лагерь. Если же пустынники решили перейти еще дальше… что ж, он не удивится.

На Севере нечистая кровь была источником не только проблем. К примеру, Дантер как житель одной из дружественных деревень получил право прохода через священные земли пустынников. Пожизненное – если ему не доведется совершить какую-нибудь глупость вроде убийства близ священного огня.

Но теперь Юг начал открыто и жестко, до глупой жестокости, вмешиваться в дела Севера. И, если верить лорду Эн’Крарго, это только начало.

В одном он был согласен с великим лордом. Им совершенно необходим Ассаэр. Только он ухитрялся быть своим среди многих, и среди полукровок, и среди пустынников, и даже среди доброй половины северных лордов. Он знал множество чужих обычаев, исходил в свое время почти весь Север. И если Ассаэр вдруг решит вернуться… Кто-то должен предупредить наследника о том, что здесь творится. А заодно о том, что лорды в Совете проявляют нездоровый интерес к его персоне. Старейшина Эмер уж точно передаст ему эти слова.

Это было главной причиной, по которой Дантер взялся за поручение великого лорда. Одно другому не мешает, верно?

Главное, чтобы не оказалось, что Ассаэр перешел на сторону своего кузена... и что именно от его руки погибла наследница соседнего государства. Иначе все надежды рухнут, как домик из песка.

Дантер вздохнул, злясь на себя. Нужно верить в того, кто всегда верил в него... Но он был у того озера в Нариме. Чувствовал след Ассаэра. Знал, сколько в нем было злости, холодного расчета и неприязни.

Что ж, глупо оттягивать неизбежное. Лорд Эн’Крарго наверняка уже заждался вестей.

Он уверенным, скользящим шагом двинулся по песку в обход скал, забирая на северо-восток, к древней вершине, которая возвышалась над кажущейся непреодолимой преградой.

Слежку Дантер ощутил только на третий день. Сперва напрягся, незаметно прислушиваясь к песку и ветру, а затем расслабился, вспомнив инцидент у мага.

Он не был пустынником… но, будучи военным, умел и ориентироваться, и подмечать очень важные мелочи.

Если повезет, у него скоро будет точка переноса… А может, и целый портал – смотря чем снарядили неумело следящего за ним заносчивого придурка. Даже стервятников ухитрился вспугнуть… От шагов Дантера они даже не дрогнули. Как и летучие мыши в пещере, в которую, быстро приняв решение, нырнул ушлый полукровка.

Правила этой игры он хорошо знал.

***

Все стало… как-то странно.

С этой мыслью Инерис еще старательнее налегла на пестик, растирая в порошок куски крупного и твердого, совершенно сухого корня.

У нее появилось осмысленное занятие – заявив, что надо учиться новому и приносить пользу приютившему ее народу леди-наследница отказалась от вышивки и сбежала к местному лазарету, где кипела бурная деятельность – ингредиенты для противоядий и лекарств старательно перебирали, перетирали, измельчали, варили, сушили, процеживали, смешивали… С отваром на компрессы даже она могла справиться, а рук не хватало, поэтому помощь приняли с благодарностью.

Отбрехаться от благодарности, кстати, не вышло. Процедура была неимоверно пафосной и отчасти тягостной. Эмер с женой и ее родственниками заявился прямо в лазарет, где она, взмыленная, как раз пыталась распилить немаленьким таким ножичком пресловутый корень, вытяжка из которого удаляла из тканей остатки нейтрализованного яда. Да еще и Ассаэра с собой притащили!

Тогда она невольно покраснела, увидев его – разом вспомнилось вчерашнее.

Старейшина с хитринкой во взгляде покосился на хмыкнувшего при виде нее огненного и принялся велеречиво признавать ее заслуги (Инуэль шепотом переводила). Затем Эмер, ухитрившись обрести вид еще более величественный, низко поклонился и, поскольку гостья наотрез отказалась от вознаграждения, признал долг за их семейством, который в случае нужды они вернут, исполнив ее просьбу.

Пришлось натянуто благодарить в ответ. Нет, козырь-то хороший, на любой случай жизни, но Инерис, пожалуй, впервые было настолько неловко. Да и Ассаэр на нее подозрительно зыркал, как на врага народа… Но, следовало признать, молчал.

Он вообще куда чаще теперь молчал. Из его тона ушло то надменное превосходство, которое до такой степени ее бесило раньше. Нет, демон вовсе не стал милым, белым и пушистым, но прогресс был очевиден. Он по-прежнему язвил, но перестал ее откровенно доводить.

К единому мнению насчет происшедшего в тот вечер три дня назад Инерис так и не пришла. Просто то и дело ловила себя на том, что в его присутствии ей теперь как-то не по себе. В голову настырно лезли воспоминания о том подводном поцелуе и недавнем объятии, а заодно почему-то слова Кэллиэна о том, что молодым девушкам ее возраста думать скорее о любви надо, чем о долге…

Это было очень странно. И ее отношения с огненным стали странными. Вчера он ее на прогулку взял, показывал ящерок разноцветных, которые в изобилии шмыгали по скалам неподалеку от поселка. Протянул руку, чтобы помочь подняться на круглый валун – а она замешкалась, смутившись при мысли о том, что коснется его руки.

– Воспарить пытаешься? – беззлобно хмыкнул Ассаэр.

Спохватившись, Инерис смутилась еще больше и разозлилась на себя.

Мысли о том разговоре с Кэллиэном лезли в голову все чаще и чаще.

Нет, в демона она не влюбилась, ещё чего! Просто… Он той ночью был как сам не свой. И, оказывается, тоже умеет тревожиться и даже быть благодарным.

И с ней иначе теперь держится. Изводить почти перестал… Но и как-то отстранился, что ли. А может, это из-за насмешливых взглядов, которые на него Эмер бросать повадился? Словно считает, будто между ними что-то есть… Может, она себя как-то не так повела?.. И не поговоришь ведь на эту щекотливую тему ни с одним из этих… Самцов!

Инерис выронила пестик, сообразив вдруг, что и без них с кем поговорить найдётся. Есть еще Инуэль...

Как бы только подойти к щекотливой теме?

– А у тебя здесь есть… воздыхатели?

Инуэль, услышав это, даже шитье от удивления выронила. У Инерис предательски заалели уши.

...Нашла тонкий подход, тоже мне!

Нет, прав был Кэллиэн, она совершенно не умеет адекватно действовать, когда ситуация требует импровизации!

– Возды… хатель? – сдавленно сказала Инуэль, прикрыв губы тыльной стороной руки и явно пытаясь сдержать улыбку.

«А то и смех, – мрачно подумала Инерис. – Хихикать над глупыми гостями, очевидно, эльфийской леди не пристало».

– Старомодное выражение даже в наших землях, Эрис из Нариме, – эльфийка все-таки тихо фыркнула, не сдержавшись и неожиданно для Инерис, пять раз раскаявшейся в том, что затеяла этот разговор, ответила на вопрос: – Нет, здесь – нет. И слава богам!

Услышав это, Инерис опешила.

– Почему? Разве тебе не хотелось бы отношений, любви? Пустынники вроде бы тебе по душе, да и они к чужой крови спокойно относятся…

– Это еще не значит, что они готовы смешивать с ней свою, – покачала головой эльфийка, но говорила она по-прежнему легким тоном. Явно любопытство Инерис ее не задело.

Уже достижение!

– Да и мне не хочется связать с одним из них свою жизнь и стать типичной женой-пустынницей, – продолжила Инуэль. – Даже если бы я могла.

– Я думала, тебе нравится этот народ.

– Не до такой степени, – усмехнулась эльфийка.

Здесь ее Инерис, пожалуй, понимала. Трудно с ними…

– А на родине были... ну, ухажеры? – осторожно уточнила она.

– Тем более не было. – Но на сей раз в серебристом голосе промелькнула грусть. – Там все совсем иначе. Ухаживания начинаются после сговора о помолвке, а не до. И разговоров о свадьбе мне хватило раз и навсегда.

Прозвучало категорично.

Инерис вспомнила свои проколы – что с Кэллиэном, что с князем Ратри, что с Ассаэром – и решила в кои-то веки потренироваться в тактичности.

«Не буду расспрашивать больше, – подумала она про себя. – Ни за что не буду. Пусть хоть у кого-то обо мне останется нормальное мнение».

Но Инуэль, помолчав немного, совершенно неожиданно продолжила:

– Помнишь, я упомянула как-то о том, что мне подыскали жениха в тринадцать?

Инерис кивнула, преисполнившись удивления. Неужели непробиваемая эльфийка решила рассказать чуть больше о себе?

Может, ей тоже порой не хватает собеседницы? Демониц много, да, но в этом становище они обе чужачки, и это их роднит.

– У нас… сложный мир для женщин, Эрис. – Инуэль подняла на нее взгляд и тихо призналась: – Я ведь не из Йерихо, а из одного из Союзных королевств. Не из последней семьи, как ты, должно быть, догадалась.

Инерис кивнула, совершенно не удивившись этому.

– Традиции у нас соблюдаются свято. Чем младше в семье ребенок, тем меньше у него возможностей и прав… Я младшая, – просто сказала Инуэль, и от ее тона сделалось жутко. – И вот, когда мне исполнилось двадцать пять лет, мне официально представили… женишка, – невеселая усмешка, – и огорошили известием о свадьбе через полтора года. Выгодный брак, хороший, для младшей дочери и вовсе замечательный. Жених был молод, старше меня всего на семьдесят лет, а не на триста, как у нас бывает. Надлежало поблагодарить родителей... выйти замуж за напыщенного идиота, дабы мой отец получил новые связи… И, по традициям, стать его собственностью до конца своих дней. Вещью в его доме. Так он ко мне и относился с момента заключения помолвки.

Инерис стало зябко. Одно дело – читать о подобном, и совсем другое – услышать рассказ из уст действительно пережившей такое девушки.

– Ждать «своей судьбы» я не захотела, и через полгода «ухаживаний» сбежала. Здесь оказалась из чистого упрямства, да так и осталась. По крайней мере, точно не найдут.

Вот как... На Инуэль тоже возлагались определенные ожидания, но эльфийка не стала терпеть и сбежала. Недавно Инерис сказала бы: малодушие. Но теперь... Разве сознание выполненного долга заменит семейное счастье и покой?

И вздрогнула. Кэллиэна она тогда уверяла, что да, заменит. А теперь что?..

"Впрочем, Инуэль же не наследница, – поспешила успокоить себя Инерис. – От нее не зависят жизни многих тысяч людей. Это другое".

– Здесь лучше и спокойнее. Местные мужчины не считают меня привлекательной, и я этому рада. Демоны ревностно соблюдают свои традиции, но пришлых они не касаются, достаточно знать основные. А главное – здесь я не безликая и бессловесная вещь.

– А на родине… неужели по-другому у вас никак? – неловко уточнила Инерис. – Может, можно было как-то с родителями договориться? Пусть бы другого жениха нашли...

Серебристый смех отдавал полынной горечью.

– Ты просто не знаешь, какие у эльфов семьи, – печально вздохнула Инуэль. – Женщина украшает себя и проводит время в праздности либо мелких хлопотах вроде подбора букетов для дома. Мужчина занимается политикой либо своим ремеслом. В обществе семьи проводит положенные два часа вечером – время, свободное от работы и встреч с другими мужчинами. Его тут же окружают заботой женщины. Думаешь, он общаться с ними приходит? Нет. Отдает приказы, гоняет туда-сюда… По крайней мере, именно так вел себя мой жених, и вот такого семейного "счастья" я себе совершенно не желала. У моих отца с матерью, к счастью, отношения были не такими, но традиционный уклад неизменно отравлял и наш семейный досуг… Отец уделял мне и моей сестре положенные по традициям пятнадцать минут в день.

Инерис промолчала, вспоминая собственное детство. Поневоле проникнешься сочувствием к эльфийке… Подробности семейного быта эльфы охраняли весьма ревниво, и теперь ясно, почему.

– На пятнадцать минут в покой, ведущий собственно в детскую, заходил высокий, красивый эльф, которого мы уважительно называли «отец». Ни в коем случае не «папа». Он-то только головой качал, а вот няни… за такое наказывали «улиэлью». Тонкий кожаный ремешок, которым трижды больно били по губам. Следов не оставляет, а потому подходит для наказаний дочерей. Упаси боги при нянях (а они всегда рядом) к матери обратиться не почтительно «матушка» а «мамочка» или «мама». С детства в тебя вколачивают строгое подчинение регламенту, во всем. Длина платья, время прогулки по саду, длительность игры, урока, сна…

– Это же варварство какое-то! Почему не пожаловаться на таких нянь? – возмутилась Инерис. Нет, их тоже за уши няня таскала, бывало, но за дело. А тут… чтоб за такое по губам… дикость какая! А еще мнят себя вершиной цивилизации, тьфу! – Родители же!

Эльфийка пожала плечами.

– Няни ведь из семей, которые служили нашему роду поколениями, и этикету нас обучали традиционными методами.

В голове не укладывалось!

– Матушка нас изредка баловала лаской, но считается, что с дочерьми лучше не нежничать – уйдут в семью мужа, только хуже будет… Он ведь может им запретить видеться с родителями, помимо официальных мероприятий и главных праздников.

– Какая-то извращенная забота о будущем дочерей! Давайте отравим им еще и детство! – не сдержалась Инерис.

– Так у всех. И у нас женщина не в каждом доме бесправна, можно выйти замуж за эльфа из другого королевства, где более мягкие традиции. Некоторым везло. Да и к наследницам знатных родов нередко отношение иное, там принято брачные договоры составлять, которые защищают, правда, не столько девушку, сколько ее отца... Но я самая младшая в семье. Никаких шансов.

Всколыхнулась горечь. Отчасти, может, даже и лучше, когда родители остаются чужими для тебя. Меньше непонимания и боли… У нее вот было счастливое детство, и что потом? Мама неизвестно где, с отцом неизвестно что, он вообще едва ли не убить ее пытался...

– А что потом? – вслух спросила она, возвращаясь к теме беседы.

– В смысле – потом? – растерялась Инуэль.

– Ну, когда эльфийка влюбляется и выходит замуж?

– Эльфийка не выходит замуж за того, в кого влюбляется, – еще одна печальная улыбка. – Потому женские эльфийские песни и повествуют о неразделенной любви или же о любви идеальной. В нашей жизни ей нет места, Эрис, есть только долг – сперва перед отцом, затем перед мужем. Если эльфийка ни в чем не нарушает уклад – она живет, не зная никаких забот… и трудов… чувствуя себя бесполезным придатком, способным лишь рожать детей и выбирать блюда к завтраку. Думаешь, я хотела для себя такой судьбы?

– Никто бы не хотел себе такой судьбы, – пробормотала Инерис, не зная, что еще тут можно сказать.

И снова вздрогнула, осознав собственное лицемерие. Сама-то Кэллиэна уверяла в том, что ей любовь не нужна и думать о ней не следует...

Но разве нынешние размышления и возмущение за эльфийку не свидетельствуют о том, что ее истинное мнение отличается от тогда озвученного?

Так вот попытаешься с другой девушкой поговорить о мужчинах, и окончательно в себе запутаешься...

– Именно, – и эльфийка улыбнулась – даже вроде с облегчением. – Я отчего-то думала, что ты укорять меня будешь…

– Нет, – покачала головой Инерис. – Я понимаю, что тебя толкнуло на этот шаг. Только… не жалеешь теперь?

– Ничуть. Здесь я – это я. Я принадлежу себе. Пусть в чуждой пустыне, солнце которой обжигает кожу, пусть я своим трудом зарабатываю на хлеб, что не родители, так женишок наверняка посчитали бы позором… Но у меня нет господина. Я свободна.

Гордая и счастливая улыбка эльфийки вызвала к жизни и вовсе крамольные мысли.

А ведь фактически, исчезнув из Нариме, она тоже обрела свободу. Свободу идти, куда хочется, делать то, что считает нужным, жить так, как нравится… никакого этикета, тесных платьев, скучных разговоров, грязных уловок…

«Представьте на мгновение, что вы перестали быть наследницей, Инерис, – вновь раздался в сознании голос придворного мага. – Что тогда осталось бы от вас? Кем бы вы были?»

На данном этапе ответ звучал неутешительно.

Потерявшейся маленькой девочкой.

Но у нее еще есть шанс найтись.

– Отчасти я даже завидую, – призналась Инерис. – Ты удивительная и очень смелая. Я бы вряд ли решилась на такое. Когда мне отец неподходящего жениха подобрал, его вместо меня один темный маг отваживал, пока я покорно взаперти сидела, – она вздохнула. Кажется, это было так давно...

– Что-то мне подсказывает, что твоя история весьма интересна, – чуть прищурилась Инуэль. – Сказанное мной тебя ни к чему не обязывает, просто... – Вздох и тихое: – Спасибо, что выслушала. Поделиться наболевшим давно хотелось, но не с кем было, а после того, как ты Соши помогла... – эльфийка пожала плечами. – Ты тоже удивительная женщина, Эрис из Нариме. Но хватит обо мне, скажи-ка лучше, – не давая Инерис возможности смутиться, эльфийка лукаво склонила голову набок. – К чему были вопросы про воздыхателей? За тобой кто-то приударить решил, пока меня рядом не было?

– За ней-то? – раздался ленивый, ехидный, бесцеремонный голос. – Это вряд ли. Она своими вопросами уже замучила и Эмера, и всех знахарей, кто хоть как-то говорит на всеобщем, и ей дела нет до того, что мужчин донимать не следует. Да, Иней?

Инерис резко обернулась к пологу шатра и, к своему крайнему смущению и неудовольствию, встретилась взглядом с нахальными черно-синими глазами.

Вот и поговорили на животрепещущую тему! Тема тут же лично заявилась, причем еще до того, как ее в беседе затронули!

Что за проклятье ее преследует? Почему ни с кем она в последнее время не может нормально поговорить о том, что ее тревожит или интересует?! И почему всегда мешает один и тот же бесцеремонный тип?!

Она готова была придушить Ассаэра на месте – и, судя по взгляду Инуэль, та бы не отказалась оказать ей посильную помощь.

Ассаэр догадывался, конечно, что его появление после такого вопроса озадачит девушек, но планировал вообще-то полюбоваться на их смущение и робость.

Однако Инерис и Инуэль переглянулись так, словно планировали убийство.

Ему на миг даже не по себе стало.

Он собирался зазвать Инерис к скалам, где можно было встретить восход полной луны – большой, ярко-желтой, которая словно расстилается перед тобой – протяни руку и потрогай... Но на подходе услышал небольшой обрывок разговора – и вошел раньше, чем успел хотя бы нормально подумать. Ядовитый комментарий тоже сорвался с губ легко и непринужденно.

О чем же таком они говорили до того, как Инерис принялась рассказывать о несостоявшемся женишке? Солтейна небось в виду имела… Надо же, а он и не знал, что вездесущий Дэтре и к той истории с хвостатым ухитрился руку приложить…

Кольнуло неприязнью. В какой момент из жизни наследницы ни ткни, придворный маг непременно маячит на горизонте!

А потом еще и вопросы о потенциальных ухажерах пошли...

Он и не сдержался.

Но чего Ассаэр совершенно не ожидал, так это того, что застанет врасплох Инуэль. Эльфийка даже ничего не сказала, не попыталась мягко укорить его, деликатно вступиться за свою гостью... На его памяти смутить ее удалось впервые. Неужели леди-наследнице Нариме удалось-таки разговорить скрытную эльфийку?

Инерис попыталась подыскать достойный ответ, но не придумала ничего умнее, чем огрызнуться:

– Кто бы говорил! Стоит мне с кем-нибудь из местных заговорить, пялишься, как сыч! Даже старейшина Эмер над тобой посмеивается! Ты ревнуешь, что ли, демон?!

К ее удивлению, слабый укол все-таки попал в цель – демон вздрогнул.

Ревнует?!

Еще чего не хватало!

Но неудовольствие, пожалуй, было… Ассаэр вдруг осознал, что ему и впрямь было неприятно смотреть, как леди-наследница преспокойно общается с теми, кого он знает с детства. Ведь недавно совсем уверяла, что без него чувствует себя неуютно здесь! Похоже, она твердо вознамерилась исправить это обстоятельство.

– Не смеши меня, – с легким запозданием отмахнулся он. – Просто Эмеру сочувствую. – Неприкрытая издевка.

И главное, Эмер явно одобрял ее неуемное любопытство! Вчера, к примеру, Иней ухитрилась перехватить старейшину по дороге к лазарету. И учитель рассказал ей в общих чертах о том, куда они ездили в тот день, что там увидели, как торговались… Не знает он, с кем откровенничает, а эта поганка инкогнито этим беззастенчиво пользуется!

– Если бы мешала кому – мне бы об этом уже сказали, – огрызнулась Инерис. – Не прямым текстом, но намеки я неплохо понимаю, знаешь ли… А вот твои манеры меня уже откровенно пугают. Давно под дверью стоишь? И вообще, тебе твой учитель не рассказывал, что подслушивать нехорошо?!

Мелькнула мысль: вот как чувствуют себя люди, к которым входишь не вовремя, да? В комнату леди-наследницы, ясное дело, никто не врывался (Кэллиэн не в счет), но ей не раз доводилось заставать других врасплох.

Похоже, этот огненный – ее наказание за былые грехи. Убить мало!

– Дверей здесь нет, – не преминул съязвить демон. – К тому же я не подслушивал, только-только подошел. И, поверь, уже раскаялся в этом. Похоже, вы тут вели типичную женскую беседу, в которой мужчине нет места… я, правда, был о вас обеих лучшего мнения.

Инуэль тихо выдохнула, услышав это. Ассаэр, при известных недостатках, лжецом не был. Ему была в общих чертах известна ее история, однако эльфийке совершенно не хотелось, чтобы посторонний мужчина узнал о ее былых обидах и слабостях.

Чуть успокоившись, Инуэль смерила пристальным взглядом переругивающихся человечку и наследника. Когда эти двое оказывались вместе, они напоминали ей двух кошек, яростно выгибающих спины и бьющих хвостом. Еще чуть-чуть – и искры полетят…

И вот теперь наконец проклюнулось возмущение, не иначе как из женской солидарности.

– Этому мужчине стоило бы усвоить пару правил вежливости! Совсем стыд потерял... хотя как можно потерять то, чего у тебя никогда и не было?! – сердито бросила Инерис.

Признаться совсем честно, демону нравилось сколупывать с нее былой придворный лоск. И проверять ее реакцию. Инерис с виду казалась уязвимой, ее было легко задеть, но вывести из равновесия по-настоящему удавалось редко (и чаще всего на свою голову). Видно, не только в воспитании дело, не только в правилах, вбитых в ее хорошенькую головку... Стержень у леди Ламиэ имелся собственный.

– Даже постучать не удосужился! – продолжала негодовать она. – Демон, ты еще более несносен и невоспитан, чем я думала! Кто дал тебе право вот так врываться в шатер к девушкам?!

– Жаль тебя разочаровывать, Иней, но это мой шатер, – вкрадчиво произнес демон. – Который я отдал вам на разграбление, иначе тебя, как и Инуэль поначалу, поселили бы к какой-нибудь большой семье, где много дочерей. С пяток, скажем. И все они бы галдели по вечерам над ухом, а то еще и младенцы бы ревели всю ночь. Там и по хозяйству помогать пришлось бы, тут некоторые кур и даже верблюдов держат… Как тебе перспективка?

– Пережила бы! – коротко огрызнулась девушка.

Его шатер?.. И почему, интересно, эльфийка живет в его шатре?

Лучше бы растерянная леди-наследница подумала о том, почему у Ассаэра вообще здесь есть свой шатер, да еще на центральной площади. Но эта мысль ей пока в голову не пришла.

– Нет большей чести, чем принять гостя под своей крышей, – наконец заговорила Инуэль и улыбнулась девушке. – После моего появления здесь Ассаэр добровольно решил перебраться в шатер старейшины Эмера. Ты – моя гостья, мы обе – его гостьи здесь. Не хочется сейчас это признавать, но Ассаэр действительно был добр... Однако, – неодобрительно кашлянула эльфийка, – местные обычаи предписывают уведомить о своем визите до того, как входишь в дом. Не говоря уже о том, что к девушкам врываться неприлично вдвойне.

– А насчет того, чей это теперь дом, – не сдержалась Инерис, – знаешь, как у нас детишки говорят во время игр? «Попа встала – место потеряла». Иди вон, к Эмеру врывайся!

Инуэль честно попыталась скрыть смех за кашлем.

Ассаэр не знал, возмущаться ему или смеяться. Поэтому он предпочел третий вариант и коротко поклонился эльфийке. Тихий упрек не прошел мимо.

– Визит вышел не слишком удачным… Но тема вашей беседы меня так удивила, что я позабыл о вежливости. Ухажеры у Иней – это же на сенсацию смахивает! – и нахальный взгляд снова упал на человечку.

– По-твоему, я такое пугало, что на меня никто и не взглянет, что ли?! – возмутилась она, обидевшись. – И вообще, можешь наконец объяснить, почему ты так меня называешь?!

Демон неожиданно сверкнул белозубой улыбкой.

– По сравнению с нами ты такая… северная. Бледная, хрупкая и колючая, как снег. – Он без особого пиетета сцапал ее за руку и потянул к выходу. – Пойдем, прогуляемся. Хватит по шатрам прятаться, скоро забудешь, как пустыня выглядит.

– И слава богам! – непроизвольно выдала Инерис. Она беспомощно покосилась на Инуэль… но та смотрела не на свою гостью.

Эльфийка пристально, задумчиво глядела на Ассаэра.

Интересненько… Может, между ними что-то было? Не просто же по доброте душевной он уступил Инуэль свой шатер?

Неприятно думать об этом.

Не хватало еще испортить с ней отношения из-за этого демона…

Но тут Инуэль заговорщически ей улыбнулась и указала взглядом на полог.

– Так гостей не приглашают, Ассаэр, – укорила эльфийка, подойдя ближе.

– Вот именно! – воспрянула духом Инерис и у самого полога наконец вырвалась. Решимость хоть немного проучить нахала придала сил. – И вообще, мы тут разговариваем! Так что… иди, демон. Погуляй.

И его в четыре руки вытолкнули из шатра. Сразу непреклонно прошелестела веревка, которой был связан полог.

Миг тишины, ошеломленной для обеих сторон.

А потом изнутри донеслось девичье хихиканье. Причем на два голоса.

Ассаэр, осознав, что его только что выперли из собственного шатра после лекции о хороших манерах, все-таки рассмеялся.

...«Попа встала, место потеряла!» Тоже мне!

Снова зашуршала веревка.

– Чего ты хохочешь? – высунулась из-за полога озадаченная Инерис.

Демон без всяких сантиментов сгреб ее в охапку и вытащил наружу.

– Молодец, можешь за себя постоять, – похвалил он. – А теперь пойдем погуляем. Покажу тебе одно местечко.

И уволок ее прочь, не слушая сердитых возражений. Впрочем, Ассаэр почувствовал, что настроение княжны изменилось, и возмущалась она больше по инерции.

А вот от прощального взгляда эльфийки у него почти физически засвербело между лопатками.

Защищает гостью, надо же… да уж, умеет Иней привлекать чужие симпатии.

Только с ним колючая и ядовитая, как гештриры!

***

Инуэль не столько смутилась, сколько удивилась происшедшему.

Тот факт, что Ассаэр все-таки получил отпор, снова заставил ее улыбнуться. Прежде Инуэль таких вольностей себе не позволяла, но отношение Эрис к наследнику оказалось неожиданно заразительным.

А вот его к ней оставалось очень странным.

Слишком противоречивым было поведение Ассаэра. Ей в первый день сказал, что с удовольствием полностью оставляет гостью на нее, так как за время в пути она его допекла окончательно, а сам… в последнее время дня не проходит, чтобы не заглядывал.

Что же он все-таки затеял?

И чем это может грозить Эрис из Нариме?

Чужеземка действительно пришлась эльфийке по душе. Деятельная, решительная, умная, владеющая при этом всеми чисто женскими умениями… И разговор о воздыхателях...

Вряд ли Эрис такую тему подняла без причин, из желания посплетничать. Может, она об Ассаэре с ней поговорить собиралась? Вдруг он к ней пристает?..

Да нет, это уж точно не в его правилах!

Инуэль не знала, что и думать, но ей было тревожно.

Эльфийка не привыкла идеализировать любовь и вовсе не считала, что, как поется в их песнях, она все преодолеет. И Эрис лучше было бы не влюбляться в Ассаэра, который к тому же слишком о многом умалчивал.

Пойти следом?..

Она даже выглянула из шатра, но было поздно. Их уже и след простыл.

Остается надеяться, что ее новая… подруга, пожалуй… не успеет наделать глупостей.

***

Повозмущавшись для порядка, Инерис умолкла.

И снова кавардак в душе. После беседы с Инуэль только хуже стало.

Нет, доверие эльфийки льстило. Только вот оказалось, что в ее душе до сих пор теплятся те мечты, с которыми она, казалось бы, простилась с тех пор, как перестала читать глупые женские романы.

И главное, когда рядом демон, начинается и вовсе… демон знает что! То обниматься лезет, то за руку хватает… Тьфу!

Северная, значит?.. А к этому как относиться?

Ей не хотелось сейчас находиться наедине с ним. Или наоборот хотелось? Такое чувство, может что-то произойти, что-то странное…

Но Инерис послушно шла следом. Привыкла?

Не только. Интересно было, что еще демон хочет ей показать.

Ассаэр так не выпустил ее руки, выйдя из поселка и потащив ее наверх, по, надо признать, довольно удобному подъему – грубой лестнице, вырезанной в скале. Однако, в отличие от прошлого раза, внимательно осматривался, помня про змей. Но живности не было.

Молчание становилось невыносимым.

– Эмер сказал, они были вынуждены сняться с предыдущей стоянки раньше, чем собирались, – осторожно заметила Инерис. А что – вполне нейтральная тема.

Ассаэр кивнул.

– Почему? Тоже из-за змей?

– Тогда их заставили уйти драконы. Я же говорил, что по тревоге пустыники способны покинуть становище за несколько часов… Так и случилось. Магическая охрана у них хорошая, долгий марш по пустыне тоже не проблема. – Тяжелый вздох, укоризненный взгляд. – Ох и не знает Эмер, с кем откровенничает…

– А что бы изменилось? Чем мне могут быть полезны эти сведения? – в лоб спросила Инерис. – Сам же говоришь, к нам пустынники не суются, мы к ним тем более не полезем. Мне нет смысла втираться к нему в доверие. Просто это и впрямь интересный народ, и мне хочется узнать о нем больше. Это преступление?

– Нет, – вздохнул Ассаэр. – Я просто тебя поддразнил. Не кипятись, Иней, мы вроде уже спустили пар.

...

– Хорошо, а до драконов все было в порядке?

Ассаэр нахмурился.

– В целом да, хотя Эмер упоминал о том, что участились нападения опасных тварей. Но там были другие – нежить.

– Так… были все-таки…

– И что из этого следует?

– Пока ничего… Но если тенденция продолжится… это будет тревожный признак… Уф!

Он задержался в середине прохода, чтобы дать спутнице отдышаться. Смерил ее взглядом, впервые отметив, что Инерис похудела за это время, но зато стала куда крепче и выносливее. Поначалу с трудом выдерживала темп, а теперь такие подъемы преодолевает.

– Извини, я слишком быстро шел.

Извинился! Где-то в пустыне дождь пошел, наверное!

– Я привыкла, – буркнула Инерис, жадно хватая ртом воздух. – А куда ты меня тащишь-то?

– Гейзеры покажу, – преспокойно сообщил Ассаэр.

– Чего?!

– Гейзеры. Знаешь, вода, горячий пар, которые вырываются из-под земли? Тут рядом небольшая долина, где вода встречается с огнем. Мы выйдем на площадку, с которой видно и Каэрхе, и гейзеры. Вода уходит в песок по ту сторону скал, спускается в самые недра, охлаждается и очищается в процессе… и мы с тобой каждый день ее пьем.

Знает, чем заинтересовать!

– Пойдем, – смилостивилась Инерис.

Они прошли под своды явно рукотворной пещеры. Шаги тихо отдавались эхом, справа то и дело слышался тихий стрекот, но демон был абсолютно спокоен. Значит, опасности нет…

Кое-что в голове не укладывалось. По всему выходило, что существование самого поселка вот-вот окажется (да уже оказалось!) под угрозой, а они, несмотря на это, праздник устроили! Какие вообще могут быть праздники, когда в становище такие проблемы? Эмер говорил, это уже третий переход, совершенный до срока…

Как тогда Инуэль сказала? «Ваше стремление во всем следовать традициям вас однажды погубит». Для эльфийки приверженность традициям наверняка была больным вопросом… Но Инерис теперь была согласна с ней от и до!

В Нариме бы поступили по-другому. Там даже не особо дружественные села и города объединялись против общего врага. Здесь – все продолжали жить обособленно, ведь «у всех свои традиции», и это несмотря на то, что огненная кровь связывает демонов крепче, чем иных людей чувство родства!

А Дахаэру это все только на руку. Интересно, он пользуется этими козырями осознанно или ему просто везет, как всем… не слишком умным?

Интересный народ, но жить среди него ей бы не хотелось.

– Ты действительно сможешь узнать, что происходит у меня на родине? – осторожно спросила Инерис, воспользовавшись напавшим на демона благодушием. С ним редко можно было вот так поговорить... Но, похоже, он действительно уже спустил пар.

– Да, но, возможно, не сразу, – спокойно подтвердил Ассаэр.

– Хорошо. Пожалуйста, сделай это при первой возможности, – вежливо, как и собиралась, попросила девушка. – Я хочу знать, что происходит в стране и в столице. Что предпринял отец, что с сестрой и братом… и главное, мне очень интересно, как на все происшедшее отреагировали министры, князь Ратри и Кэллиэн. Слухи и сплетни тоже подойдут. Из них можно, как правило, выбрать крупицы правды.

Они прошли в круто забирающий вверх тоннель, и демон снова помедлил, глядя на Инерис. Сразу изменилась, стоило о былом заговорить, даже осанка другая совсем. В одно мгновение снова стала похожа на княжну.

Эта перемена пришлась ему не по душе. В шатре, похожая на пустынницу (хоть и очень своенравную), Инерис нравилась ему куда больше.

И вот не могла не упомянуть придворного мага, да? Как прикажете о нем-то информацию добывать?!

– Сделаю все, что смогу, – лаконично отозвался демон, уже понимая, что, скорее всего, главным осведомителем будет леди Этеле Ламиэ. Если не забудет, как грозилась, прислать ему зеркало.

Были и другие претенденты… но выжили ли? Надо будет начать объезд с деревни Дантера…

– Спасибо.

И он не удержался.

– Тебя вышвырнули вон, как ненужную побрякушку, а ты по-прежнему думаешь о благе княжества? Даже здесь?

– Особенно здесь. Я не могу не думать о благе княжества, люди-то меня никуда не вышвыривали! – защищаясь, напомнила Инерис. – Полагаться на чужое мнение, будь то отца или князя Ратри, я больше не собираюсь, поэтому и прошу получить реальные сведения о том, что там происходит. И если ты сможешь отфильтровать их от собственных домыслов, моя благодарность не будет знать границ!

Сквозь возмущение снова проступило что-то сродни восхищению.

Демон покачал головой.

– Никогда не встречал таких, как ты, – протянул он. – Кажется, пальцем ткни – рассыплешься, а ты преодолела пустыню, попала ххаг знает куда, но при этом по-прежнему держишь себя как несгибаемая леди. То ли ты слишком упрямая, то ли у тебя какое-то извращенное чувство долга, то ли ты слишком любишь цепляться за иллюзии… но упорству твоему можно только посочувствовать.

Но на сей раз издевка не достигла цели.

– Попав в чужую страну, даже оказавшись в изгнании, правитель не перестает быть правителем. В такой ситуации мой долг – узнать как можно больше, чтобы по возвращении применить полученные знания, навыки и опыт. И должна сказать, – тон снова стал язвительным, – опыт поистине бесценный. А в каком качестве я вернусь на родину – вопрос далеко не первого порядка. Даже потеряв свой статус, я еще смогу быть полезна, не отцу, так Совету, или даже сестре с братом. Хороший правитель думает прежде всего о народе, о жителях, и только потом о себе.

Ассаэр вздрогнул. Эти слова больно хлестнули.

В том, что здесь горели посевы и деревни полукровок – и его вина… Он ведь правитель Севера. Осмелился бы Дахаэр послать сюда драконов, если бы знал, что кузен на посту?

Вряд ли.

Но его не было. Спасая свою шкуру, он сбежал, считая, что так будет лучше…

Лучше не стало. Наоборот, ситуация обострилась.

Следовало понять еще тогда, что проблема не только и не столько в нем. Он со своей примесью водной крови – квинтэссенция особенностей Севера, символ, но не первопричина…

– Это очередная установка – или твое собственное мнение? – усилием воли Ассаэр отмахнулся от тяжелых мыслей.

Инерис смутилась. Знала бы она сама ответ на этот вопрос!

Снова вспомнился разговор с Инуэль. Только что она думала, что освободилась от прошлого… Но оно снова ее настигло.

– Наверное, что-то среднее, – вымученно улыбнулась она.

Ассаэр покачал головой.

– Все-таки ты наследница до мозга костей, Иней. Мне этого не понять, если честно.

– И это тебя до такой степени раздражает, что ты так и норовишь меня лишний раз уколоть? – сощурилась она.

– Отчасти, – не стал лукавить Ассаэр.

Инерис фыркнула.

– Ну уж прости, какая есть. Ты и вовсе несносен, но я же тебе это в укор не ставлю.

Демон неожиданно рассмеялся.

– Еще недавно ставила. Минут десять назад.

– И? Будешь возражать?

– Хотел бы, но не могу. – Он указал рукой вперед. – Выход там, княжна.

– Не называй меня так! – всполошилась Инерис. – И вообще, я с тобой так ни разу свою легенду не обсудила…

– А что тут обсуждать? Девица из хорошей семьи, ушла из дома, когда начались трудности, потом неизвестные пытались тебя убить… Я подвернулся по дороге, обещал о тебе позаботиться в обмен на небольшую услугу, когда-то оказанную мне твоей матерью. Почти честно. Ты же примерно это всем и рассказывала?

Инерис вздохнула.

И верно, с этим вопросом она как-то разобралась и без огненного…

– Выход там, Иней, – повторил демон.

Вздрогнула, но возмущаться не стала. И прошла на небольшую, грубо выдолбленную площадку, образующую нечто вроде балкона с широким бортом.

Такого она не ожидала.

Перед ними внизу расстилалась небольшая каменистая долина с красноватой почвой по краям. Растений не было, виднелись лишь серые даже в сумерках, светлые на темно-красном фоне старые стволы деревьев, оставшиеся не иначе как с тех времен, когда в этих краях была растительность… высохшие изнутри, что выглядело довольно жутко. Внизу журчала вода. Инерис даже не сразу придала значение услышанному – таким привычным был этот звук.

Вода в пустыне!

Вверх поднимались клубы пара, придававшие причудливый, гротескный вид скалам, скрадывая резкие контуры, смазывая очертания. Вечно изменяющиеся, вечно подвижные, не знающие покоя. Хорошо различимые даже в сумерках, как огромные белые паруса. Выбросы были такими мощными, что клубы пара не рассеивались даже на такой высоте.

На миг пахнуло чуть солоноватой свежестью – почти как у моря.

– Потрясающе, – прошептала Инерис.

Она ожидала услышать оглушительное шипение, но его не было. Тихий шелест – и только.

А потом взошла луна.

Огромная в преломлении клубов пара, ярко-желтая, как пустынные цветы, круглая… прекрасная.

Мелькнула лунная радуга.

Инерис тихо выдохнула, забыв обо всем на свете, широко раскрытыми глазами уставившись на это чудо. Короткая, переливчатая, чуть смести зрение – и пропадает, чтобы в следующий миг проявиться вновь…

– В этой земле тяжело жить… но здесь немало прекрасного, Инерис, – тихо произнес Ассаэр.

– Странно, что ты обращаешь внимание на такие вещи, – пробормотала она.

– Отчего? – демон снова сцапал ее за руку, дернул к себе, отрывая от лицезрения. – Это моя родина, Иней. Нужно быть слепцом или глупцом, чтобы не замечать ее красоты.

– В тебе сложно предположить лиричность.

– Это и не лиричность, – усмехнулся Ассаэр. Поддавшись минутному, глупому порыву, пробежался пальцами по предплечью поверх черного рукава, заставив девушку вздрогнуть. Его голос зазвучал глуше, тише. – Это умение видеть вещи такими, какие они есть. Подмечать красоту для мужчины – не признак слабости. Только тот, кто уверен в своей силе, может позволить себе такую роскошь, как любование природой… или женщиной. Или целой россыпью лунных радуг, – и он выразительно кивнул в сторону.

– Очередной урок Эмера? – голос жалко дрогнул, и Инерис отвела взгляд, повернувшись к радугам, хотя они ее уже мало интересовали.

Смотреть в черно-синие глаза вдруг стало сложно, как и связно думать. Демон нес какую-то чушь, которая расходилась с давно сложившимся мнением о нем. "Любование природой... или женщиной". Не иначе как это тихая месть за их с Инуэль беседу…

– Так что у тебя там за ухажеры появились, Иней? – в низкий голос прокралась усмешка, а следом за ней – невнятное напряжение.

– Да нет у меня никаких ухажеров, – вздохнула она. – Сам же считаешь меня пугалом, какие уж тут ухажеры… просто к слову пришлось.

Пауза.

– Я никогда не говорил, что считаю тебя пугалом.

– Но ведь…

Зашипело, и внизу из-под земли вырвался новый фонтан пара. Инерис от неожиданности уткнулась в крепкое, горячее плечо демона.

«Может, и правильно было бы с ее помощью забыть ту, другую…»

– Сама ведь так решила, – едва стало тихо, произнес Ассаэр, невольно понизив голос. – Даже на наш взгляд ты довольно мила. Светлая кожа, волосы с рыжинкой пламени… разве что поправиться бы тебе немного, – ехидно добавил демон. – Но и так сойдет.

Инерис против воли устремила взгляд на сейчас кажущееся почти красивым лицо. Резкие черты смягчились, на губах легкая улыбка…

Она не нашлась с ответом. Пожалуй, впервые за все время их знакомства.

После долгой паузы, собрав все доступное ей ехидство, спросила:

– Так ты меня сюда на свидание притащил, что ли? Обстановка, знаешь ли, намекает...

Тихий смешок.

– Иней, что ж ты всегда такая колючая? – тихо посетовал Ассаэр, склонившись ниже и подсознательно ожидая, что она сейчас отпрянет.

Глаза в глаза.

Подобные сцены повторялись в прошлом не раз… в том прошлом, где она еще была наследницей… но теперь все было иначе.

Не было никаких ухищрений, никаких коварных планов с ее стороны. Никаких свидетелей.

Дыхание перехватило. Неужели все-таки?..

Прямо сейчас?

Еще ближе… Отпрянуть?

...Нет. Я хочу повторить то, что произошло под водой. Я хочу проверить… хочу узнать, как это, что из этого выйдет… Может, это и есть то, что я упускала все это время?..

И горячие губы демона медленно коснулись ее собственных.

Мелькнула дурацкая мысль: наверное, красиво они сейчас смотрятся – на фоне гейзеров, в лучах луны… Романтично…

Мелькнула и пропала, сменившись в первый миг не столько удовольствием, сколько ликованием, от которого даже перехватило дыхание.

Все-таки демон находит ее привлекательной!

Но тут Ассаэр легонько коснулся ее губ языком, и мысли смешались. Сопротивляться не хотелось совершенно, хотелось уступить, позволить ему целовать ее так, как он сам захочет…

И демон ее не разочаровал.

Воистину огненный напор, даже смутивший в первый миг, сменился проникновенной, тягучей лаской. Неожиданно умелой (а ей-то казалось, девушки должны от него бегать!), приятной, с привкусом соли и почти мятной свежести. Внизу живота приятно заныло, дыхание вдруг показалось каким-то неважным, все тело охватил ранее незнакомый трепет.

Оказывается, в поцелуе этого демона так легко затеряться, забыв обо всем – только позволь себе…

Ассаэру происходящее вдруг показалось совершенно нереальным, как предрассветный сон. Потому что такого не могло быть! Чтобы он вдруг решил поцеловать строптивую княжну, а она с чего-то не стала сопротивляться?!

Влияние момента? Эмера? Обстановки? Уже довольно долгого воздержания?

Да кто ж его знает!

Но противиться внезапному искушению оказалось слишком сложно.

...Даже в такой момент – неуступчивая… В этом вся Иней. Отвечает, но не позволяет взять верх, перехватить контроль. Правильно он сказал – северная.

Но это поправимо…

Девушка чуть подалась навстречу, и Ассаэр, до сих пор выжидавший, легонько гладивший сухие и неожиданно прохладные губы своими, наконец поцеловал ее по-настоящему.

Мелькнула мысль: «Хотя, может, Эмер не так уж неправ»…

Не было помутнения, как тогда, в озере. Он прекрасно знал, кого целует сейчас – и помнил о том, что игры с ней чаще всего плохи.

С другой стороны, он с ней и не играл.

Тогда зачем поцеловал?

Пожалуй, самым верным ответом было бы – из любопытства. Он мог с равной вероятностью получить поцелуй – или оплеуху и очередную отповедь.

Интересно, ею движет оно же?

Мягкие губы с привкусом местных сладостей стали наконец податливыми. Еще немного – и он, пожалуй, забудется всерьез...

И вдруг она отстранилась сама. Первой.

Сквозь дурманное марево вдруг пробилось смутное сомнение.

Вроде вот, все, как она хотела...

И вместе с тем что-то не так.

Инерис никак не могла объяснить себе, откуда взялось это чувство, но оно усиливалось, несмотря на огонь, который разжигали умелые, горячие губы демона.

Не разочарование, нет, скорее… ощущение неправильности.

Удовольствие было... каким-то неполным, что ли? Чего-то не хватало, чего-то важного.

Кто его знает, чего...

Но всё как-то не так!

И Инерис сделала шаг назад, изрядно удивив саму себя.

Во взгляде демона читалось немое удивление пополам с досадой.

Она нервно сглотнула.

И что дальше?!

Тяжелое молчание, напряженное, душное, как воздух перед грозой.

Она вдруг растерялась.

Что обычно происходит после поцелуев? Что ей сказать?

– Что-то не так? – уточнил Ассаэр. Голос непроизвольно хрипел, и демон скрепя сердце признался себе, что этот способ заставить ее немного помолчать оказался довольно приятным.

– Нет… ничего, – ответила Инерис. – Просто…

...Может, зря она так? Мало ли что причудилось…

Но сделанного не вернешь.

Только вот как теперь объясниться?

– Просто как-то это все внезапно… и странно… влияние момента, не иначе, – пробормотала девушка, пряча глаза. – К тому же нас кто-нибудь может увидеть. Сюда же наверняка часто ходят?

– Регулярно, – подтвердил Ассаэр, начиная раздражаться. Это все, что она может сказать?!

Вот теперь атмосфера испорчена окончательно. Прогулялись!

– Так я и думала… Не зря же здесь даже обзорную площадку сделали. Очень красивое место, – Инерис отвернулась от демона, прикусила ноготок, глядя на гейзеры в лунном сиянии. – Спасибо, что показал мне его, – с натянутой улыбкой поблагодарила она. – Но, думаю, теперь будет лучше вернуться.

Ассаэр с трудом скрыл злость.

Как это по-придворному! Тут же завести беседу ни о чем, избегая главного!

– Как хочешь, – бросил демон.

Она вернулась в пещеру быстрым шагом и первой.

Расстроилась? Недовольна? Пожалела? Вот что ее не устроило? Ведь не вырывалась, больше того, отвечала…

Новая мысль пришла в голову, заставив скрипнуть зубами от злости.

Ах да, он совсем забыл…

Он же – огненный, а она наследница Нариме. Может, ее запоздало совесть загрызла за поцелуй со злейшим врагом в его лице?

Сделав над собой воистину титаническое усилие, демон промолчал. Хватит уже, наговорились.

– Проводить? – холодно предложил он, когда они вновь вышли из тоннеля под свет лунный.

– Нет, не стоит, сама дойду, – отказалась Инерис. – Не заблужусь.

– Как скажешь.

И демон отправился на пробежку по пустыне, горько жалея о дурацком порыве. Наследница, чтоб ее… Если бы знал, чем это закончится – точно бы сдержался!

А все Эмер со своими нравоучениями!

Инерис тоже не вернулась в шатер Инуэль, направившись вместо этого к «купальне». Ей было необходимо подумать, и желательно – наедине с собой.

Начала мучить совесть. Прощание вышло скомканным и оставило неприятный осадок. Очевидно, она как-то не так себя повела – демон не то обиделся, не то рассердился… Но она не знала, что сказать! Правда не знала!

Уединившись за ширмой, Инерис вновь попыталась поймать за хвост ускользающее чувство смутного недовольства. В чем же было дело? В том, что слишком много ожидала? Или слишком сумбурным и внезапным оказалось происшедшее? Или демон…

И вдруг ее осенило.

Руки.

Руки остались неподвижны. Ассаэр даже не попытался ее обнять, притянуть к себе.

Во время тех поцелуев, которые ей порой дарили обманутые в лучших чувствах кавалеры, руки никогда не бездействовали. Они обнимали, притягивали ближе, гладили, касались волос…

«Ты красивая».

Даже невозмутимый Кэллиэн, успокаивая ее тогда, после чаепития, легонько поглаживал по плечам…

Как учил князь Ратри? «Губы могут врать, но тело чаще всего говорит правду».

Что демон чувствовал на самом деле, зачем поцеловал ее – неясно. Но его горячие губы умело лгали.

Точно так же, как когда-то лгала другим она сама.

Вот что было не так!

Стало вдруг не по-пустынному зябко.

Верно… она и сама ничем не лучше. Она ведь тоже ничего не испытывает к демону. Так, любопытство, жажда новых ощущений, романтики – место ой как располагало…

И тут Инерис вздрогнула так, что едва не сшибла локтем ширму. По спине словно снежный ком скользнул. Хороший такой снежный ком.

Хороший правитель должен быть кристально честен с самим собой. А она…

Бестолково завершив гигиенические процедуры, Инерис начала одеваться. Недавно желанное, одиночество теперь душило.

Она отмечала первые симптомы, но никогда не анализировала их! Ведь в последнее время ей часто становилось не по себе в присутствии Ассаэра. Он перестал ее так уж сильно раздражать. Смущение накатывало ни с того ни с сего, в самых обыденных ситуациях. Его взгляд словно спину буравил – но, может, виной тому не сам взгляд, а ее восприятие?

Разве это – признаки равнодушия?

Нет.

Направляясь к шатру Инуэль, Инерис морщилась, как от зубной боли.

Не только любопытство было причиной происшедшему, но и зарождающаяся симпатия к огненному! Ее смутила неискренность. А все потому, что не надо было торопить события! Лучше бы подумала как следует обо всем!

По сути, она не могла им не увлечься... Зато смогла этого даже не заметить!

Она концентрировалась на его недостатках, но были у Ассаэра и достоинства – надежный, много всего знающий и умеющий, сильный, вспыльчивый, но при этом достаточно терпеливый, чтобы обучать ее, умелый воин и охотник… И кроме него, рядом никого, кого бы она знала по прошлой жизни.

К тому же этот демон был не похож на мужчин, с которыми ей чаще всего доводилось иметь дело. Вечно ядовитый, вечно дерзкий, никакого подобострастия и преклонения перед ее титулом. Никаких лживых комплиментов, никаких скрытых мотивов. Кроме него, под это описание подходили немногие, и прежде всего князь Ратри и Кэллиэн…

Подсознание, как оказалось, все это отметило и учло.

И что ей теперь делать?

Ну, по крайней мере, она наконец разобралась в себе. Лишние симпатии нужно пресечь, пока не поздно, потому что…

Инерис чуть слышно застонала сквозь зубы.

Боги, о чем она только думала?! Какая романтика?! Даже если бы их "подхватил вихрь страсти", что потом? Она наследница Нариме, он – огненный!

Нет, случившееся, конечно, не конец света. Но как-то эту ситуацию придется утрясти… Извиниться самой завтра? Списать все на растерянность? Рассказать, что раньше ее никогда просто так не целовали?

Вот теперь Инерис горько жалела о том, что пошла на поводу у собственного любопытства. Не надо было еще больше усложнять и без того непростые отношения с демоном!

Когда девушка, непривычно задумчивая и взволнованная, вернулась в шатер, эльфийка тут же поднялась ей навстречу из-за столика.

Ей хватило одного пристального взгляда.

– Что случилось? – деликатно осведомилась Инуэль.

– Да нет… Ничего особенного.

– Присядь-ка, Эрис.

Инерис бы с большим удовольствием прилегла и продолжила собирать эту головоломку, но желание хозяйки – закон.

– Я уже давно собираюсь с тобой поговорить, – начала эльфийка. – Не могла понять, как затронуть эту тему... а теперь боюсь, что опоздала.

– Если об Ассаэре – то лучше, наверное, не надо, – вздохнула Инерис, чувствуя, как по щекам расплывается предательский румянец. От глаз эльфийки он тоже не укрылся.

– Что он теперь натворил?

– Я бы предпочла не распространяться об этом, – пробормотала Инерис.

Значит, что-то все-таки случилось. И судя по виду гостьи, это что-то изрядно выбило ее из равновесия.

На душе стало горько – похоже, она действительно опоздала…

– Я не стану тебя расспрашивать ни о чувствах, ни о происшедшем, – заверила Инуэль, но улыбка ее была не безмятежной, а взволнованной и встревоженной. – Я – светлая, Эрис, – издалека начала она. – Есть принципы, которые я буду отстаивать, несмотря на возможный риск и последствия. Для меня игра чужими чувствами абсолютно неприемлема. Я не могу рассказать всего, но считаю себя обязанной тебя предупредить кое о чем.

Зловещее вступление, вынудившее Инерис виновато поежиться.

– Я вижу, что между тобой и Ассаэром существует… некоторый интерес. Но ты кое-чего не знаешь, и я не хочу, чтобы ты пала жертвой неведения и пустых надежд.

Инерис была изрядно удивлена этими словами.

– Если между тобой и Ассаэром что-то есть, и я по незнанию… – начала она, но эльфийка тут же покачала головой.

– Между мной и Ассаэром ничего не было, нет и не может быть. Никогда.

И почему-то Инерис ей сразу поверила. Тон вышел даже излишне категоричным, и эльфийка, поняв это, поспешила исправиться:

– Ассаэр добр и по-своему притягателен, даже несмотря на излишне острый язык. Я сразу поняла, что вы довольно близки, и поначалу меня это не тревожило. Но в последнее время его поведение меня беспокоит, потому что я не понимаю, как его отношение к тебе согласуется с просьбой… – она вдруг замолчала, покачала головой, досадуя на себя и продолжила, явно в равной степени боясь и обидеть, и сказать лишнего. – Дело не в тебе, ты была бы достойной парой любому, но Ассаэр… Он… не должен заводить серьезных отношений с женщинами другой крови.

Хм. Вот уж и вправду неожиданно.

– Кому какое дело до того, с кем связывается обычный полукровка? – нахмурилась Инерис.

– Ассаэр… не совсем полукровка, Эрис. Ему просто немного не повезло.

Эльфийка явно юлила. Инерис видела эти недомолвки так же ясно, как бусины на столе.

– Пояснишь, или это тоже запретная информация?

И Инуэль сдалась.

– Его род долго считался безупречным, но Ассаэру через много поколений досталось наследие водной крови, с которой невесть когда пересекся род его матери. И у него есть определенные обязательства перед… родными. Больше я ничего не могу тебе сказать, поэтому не допытывайся, пожалуйста…

Инерис рассеянно кивнула, переваривая услышанное.

Вот это новости! Вольный, обездоленный шпион-полукровка, оказывается, связан обязательствами перед своими чистокровными родственничками! Может, еще и без пяти минут наследничек?

Стоп.

Наследник?..

И вдруг кусочки головоломки начали складываться в совершенно демоническую картину.

Ассаэр ведь и не говорил, что является полукровкой. Говорил, что изображал полукровку с границы… А после безумного заплыва по озеру сказал: «Это атавизм».

Он долго скрывал от нее свое настоящее имя. Она думала, потому, что боялся, что его раскроют как шпиона. Однако ничто не мешало ему честно назвать свое имя, едва они пересекли границу. А он молчал до последнего, сознался только под зельем...

Нечистокровный демон, который при этом не должен связываться с девицами чужой крови… которого привечают пустынники, да так, что устраивают всенародное гуляние… у которого собственный шатер прямо в центре поселка, огромный, не хуже, чем у старейшины… а над его гостями все становище трясется...

И как она раньше ничего не заподозрила?!

Но предположить, чтобы этот тип столько лет прослужил в роли простого капитана в одном из лучших фортов Нариме… И действительно, он ведь исчез примерно пять лет тому назад, Инерис тогда была девчонкой, но помнила, как Дахаэр дважды запрашивал разрешение на поиски, в котором ему, естественно, отказали – чтобы высокородный демон запросто пересек границу? Немыслимо!

А если под водой?!

Инерис нервно сглотнула и медленно, через силу – настолько абсурдным казалось это предположение – уточнила:

– Последний вопрос... А родовое имя у этого… Ассаэра не-полукровки… случайно не Адж’Ракх?

***

Ральда потерла ноющий лоб кончиками пальцев. Боль разливалась где-то за глазами, стреляя оттуда к бровям и вискам. В последнее время мигрень стала ее бичом – видимо, последствия постоянного подкрепления внушений неуважаемым советникам.

Ей никогда прежде не доводилось использовать свою магию на стольких жертвах одновременно, и это оказалось весьма утомительным занятием. Прежде таких… побочных эффектов никогда не было.

Но, по крайней мере, чары работали, и довольно эффективно. Ее дар растет тем быстрее, чем чаще она к нему прибегает. Когда она в свое время попыталась зачаровать одновременно Дориана и Солтейна, на ее муженьке магия мигом ослабела. А советники оставались послушными марионетками. И постепенно уверяли совет в том, что раз состояние князя настолько нестабильно, следует подумать о том даровать его жене права не регента, но полноправной правительницы… Происхождение мешает, конечно, но разве она не старается безупречно исполнять все обязанности?..

С другой стороны, Дориан всегда так и норовил вырваться из-под контроля. Князем было нелегко управлять, и, пожалуй, без тренировок на нем нынешняя затея далась бы ей еще тяжелее – если бы вообще удалась.

Благотворительный вечер в городе, на котором ее величество должна была присутствовать вместо мужа (в воинской школе для малоимущих и сирот) оказался отвратительно скучным событием. Нет, блистать Ральда умела и любила, но сюда пришлось ехать в женской разновидности военного мундира, вроде того, что был у Инерис. А этот чрезмерно строгий стиль ее совершенно не красил. И прихватить с собой придворного мага для душевного разговора по дороге было нельзя – против обычая… Вот какая этой бедноте разница, приедет она с магом или с генералом?!

В висок снова болезненно стрельнуло, и Ральда поморщилась. Одно хорошо – Лэнтер от природы молчалив. По крайней мере, не говорит больше, чем обязывает этикет, и изъясняется кратко. После вежливого обсуждения мероприятия (и средств, которые в очередной раз были церемонно переданы директору заведения), военный тоже предпочел любоваться пейзажами. Точнее, лошадиным боком – охранники ехали почти вплотную к малой карете без гербов. Ее заговорил лично придворный маг…

Чем прикажете снимать это колоссальное напряжение? Привычные ароматические масла помогали все хуже… Ральде уже начинало казаться, что за ней следят из каждого окна, из-за каждого поворота, из каждого зеркала, и это ощущение сводило с ума! Как, скажите на милость, Дориан столько лет терпел наведенную ей паранойю?!

А может быть, виной этой последней мигрени стало не столько магическое перенапряжение, сколько тот факт, что ее муженек до сих пор жив, и желанное ухудшение так и не наступило?

Ральда нахмурилась, скрестив руки на груди.

При одной мысли об этом ее охватил неприятный холод.

Тельс что-то не торопился исполнять приказ, и это начинало всерьез беспокоить королеву.

С тем срочным вызовом в город пришлось смириться. Ладно, говорила себе она, вечером Тельс вернется и непременно сделает князю «целебный» укол. Однако тот вернулся с большим запозданием, что само по себе подозрительно. И с тех пор – никаких изменений, хотя она точно знала, что только сегодня у целителя был не один шанс осуществить задуманное. Взять хотя бы время, потраченное лордом Дэтре на наложение защитных заклинаний на карету!

Ей бы сразу сообщили о том, что князь сгорает в лихорадке… Может, благая новость ждет ее в замке?

Но нет. Все было тихо и мирно. Лорд Рагор, у которого она, не выдержав, справилась о Дориане, сообщил, что изменений, к сожалению нет.

Вот именно – к сожалению!

Ральда упала в массивное кожаное кресло, с отвращением покосилась на кипу документов и отодвинула их подальше.

Стоит, пожалуй, заглянуть в целительскую. Может, мигрень в кои-то веки сослужит ей службу? Прийти, пожаловаться на то, что новые обязанности слишком утомительны…

– …И меня терзают страшные головные боли, – Ральда прикусила губу, потирая виски. – Целитель Тельс – лучший специалист в замке, поэтому я бы хотела попросить у него какие-нибудь капли или порошок…

На лице дежурной сиделки отразилось смятение и испуг.

– Видите ли, ваше величество… – она снова поклонилась. – Мы не знаем, где он. Мессир Тельс не появлялся в целительской с момента своего возвращения из города. Наверное, поступил еще один срочный вызов ночью. Такое уже бывало – спеша на помощь, он нередко забывает известить коллег. Если пожелаете, я могу вызвать к вам целителя Перелла, он не менее опытен и пользует добрую половину вашего двора…

Ральда заставила себя улыбнуться и поблагодарить, хотя эта весть встревожила ее чрезвычайно.

И куда подевалась ее пешка?

В срочный вызов ей слабо верилось… Пожалуй, пришла пора вспомнить о своем долге любящей жены – навестить Дориана. Вдруг из-за рассредоточенности чар ее магия попросту спала с Тельса?!

Но Ральду ждал новый неприятный сюрприз. Вместо того, чтобы рассыпаться в сочувственных заверениях и пригласить ее в комнату, Кэллиэн Дэтре вышел в коридор сам и имел наглость напомнить ей о том, что она согласилась ограничить посещения.

– Уверен, вы понимаете, что сейчас, когда здоровье князя нестабильно, будет лучше не тревожить его лишний раз, – поклонился он.

– Да, разумеется, – скрывая досаду, вздохнула Ральда. – Простите, я соскучилась по нему… и совсем забыла о вашей просьбе.

Роль любящей жены начинала изрядно ее тяготить. Хотелось поскорее сбросить этот груз и двинуться к своей цели налегке, но…

Но Тельса в комнате князя не оказалось. Даже не заходя внутрь, она видела, что кроме ее мужа, там больше никого нет. Он ведь должен был избегать Дэтре. То есть магия все-таки работает? Но где он тогда?!

Пристальный взгляд синих глаз заставил ее напрячься.

– Похоже, потребуется сменить целителя, – поморщился придворный маг. – Тельс то и дело куда-то пропадает. Отдадите распоряжение?

– Разумеется. Я была сегодня в целительской, мне рекомендовали специалиста… Головные боли замучили, – жалобно призналась Ральда. – Я попрошу его завтра заглянуть и к князю.

– Спасибо. Все эти медицинские манипуляции мне не по плечу.

Ральда посочувствовала магу, попрощалась и направилась к себе, охваченная тревогой.

Допустим, замену Тельсу найдут. Можно будет проделать со следующим целителем то же самое… Только вот если…

А если Тельс – упаси Шаэли! – попался с поличным?

Королеве стоило больших усилий ровно идти дальше по коридору, а не замереть на полушаге.

Ральда пожалела о том, что пришла сюда. Если бы не проклятая мигрень, она бы раньше подумала о том, что придворный маг вполне мог расстроить попытку убийства. Вдруг он что-то заподозрил? Дэтре ведь не глуп…

И опасен. Интересно, что он мог сделать? Убить преступника на месте и отволочь тело в лес? Испепелить, чтобы не возиться с трупом? Пустить на какой-нибудь ритуал?

Как и прежде, по спине прошлась медленная дрожь, стоило представить себе мага у алтаря, с черной краской на глазах и губах, с ритуальным кинжалом в руке…

И к ней примешалась дрожь вполне себе нервная.

Нет, в своей магии Ральда была уверена. Опасности для нее не было – Тельс должен был забыть о том, что услышал от королевы в тот вечер что-то помимо просьбы о снотворном.

И все же…

Ральда прикусила губу, возвращаясь в свои покои, где ее уже должен был ожидать целитель.

Ясно одно.

Похоже, Кэллиэн Дэтре со своим рвением постепенно начинает ей мешать.

Не пора ли ненадолго оставить советников в покое и все-таки испытать свои чары на неприступном темном маге?

Тогда другие пешки больше не понадобятся.

***

Левый поворот, правый, на развилке прямо… С силой нажать на совершенно неприметную выемку в стене.

Открыто.

По крайней мере, теперь на плечах нет неподвижного, тихо сопящего тела, которое было сложно тащить по узким коридорам старых катакомб под замком. Здесь было темно, тихо и хватало укромных комнатушек и потайных ходов, доброй четверти которых не было даже на старых княжеских картах. Здесь царил почти противоестественный покой, особенно если учесть, что когда-то очень давно тут содержались несчастные пленники. Будучи черным магом, Кэллиэн ценил подобную атмосферу, даже уходить не хотелось, но пришлось, и спешно – не стоит покидать надолго жилую часть замка, особенно после сегодняшнего визита дражайшей королевы.

Забавно – вроде бы она говорит вполне ожидаемые и логичные вещи, совершенно не выбивающиеся из общей картины, но Кэллиэн поймал себя на том, что ищет в ее словах подвох.

Похоже, его отказ пришелся леди Ральде не по вкусу, но он бы ни за что не пустил к князю посетителя, чья благонадежность вызывала сомнения. А ее величество в свете последних событий вошла в список подозреваемых. Разум по-прежнему сомневался в том, что она могла что-то замышлять против мужа, да еще после стольких лет… двое детей… безупречная репутация… Но чутье, явно подцепившее паранойю, твердило, что с ней как минимум что-то нечисто. Хотя на леди Ральде следов магии Кэллиэн не обнаружил, да и анализатор ее не смутил, она его даже не заметила.

Он не зря упомянул при королеве о Тельсе – желал не столько отвести от себя возможные подозрения, сколько проверить, явится ли потом следующий целитель с таким же намерением и отпечатком магии. Если ситуация повторится – леди Ральда попадет на верхнюю строчку списка, и тогда он пустит в ход другие меры. Если ее величество и впрямь как-то причастна к нынешним невеселым временам, то и в целительскую она могла отправиться не за болеутоляющим, а на поиски Тельса...

Который уже два дня в перерывах между изысканиями мирно отдыхал в его лаборатории. Ну да, слегка одурманенный, связанный и с кляпом во рту… но по его согласию и ради его же блага. Не хватало еще, чтобы он вновь попытался осуществить чьи-то коварные планы… или, к примеру, покончить с собой. Мало ли что ему еще внушили?

Нет, терять такие образцы Кэллиэн не привык.

Он старательно отряхнулся – ни к чему вызывать подозрения помятой и пыльной одеждой – и двинулся вверх по ближайшей лестнице. Еще нужно будет подбросить в ящик у внешних ворот замка письмо, написанное сегодня целителем – мол, отбыл по срочному делу, простите, что не предупредил как полагается.

Князем сегодня опять занимался проклятый верткий эльф. Вот же не сидится ему… Лучше бы побыстрее свои изыскания заканчивал и возвращался в империю, его наверняка там заждались! Но эльф пока молчал... и Кэллиэн молчал о том, что распоряжение королевы насчет остроухого нарушается уже второй раз.

В замке царила обычная ночная тишина, не нарушаемая даже звуком его шагов – маг поднимался по лестнице в жилое крыло совершенно беззвучно.

Целителю пришлось потерпеть пару неприятных процедур, в том числе снятие слепка ауры. Довольно болезненно… но зато выявился очаг поражения – голова и нервная система. Оранжевый цвет тихонько, едва заметно оплетал голову и спускался вдоль спины. Одно утешало – бледнел он довольно быстро, куда быстрее, чем в свое время на князе. Видимо, на князя воздействовали долго и осторожно, а Тельс получил сильный, но короткий заряд.

Отчасти похоже на ментальную магию, но рисунок совсем другой. И структура волнообразная. Была и еще одна особенность – волны словно исходили изнутри, а не шли от ауры к телу.

Вот почему эту магию было почти невозможно обнаружить, а колебания списывались тем же Тельсом (да и им самим поначалу!) на эмоциональное состояние или общий фон амулетов и артефактов. Магия обычно влияет сначала на ауру, потом на физическое тело, разница в крошечные доли секунды – но она была. Здесь же дело явно обстояло наоборот.

Кэллиэн склонялся к мысли о том, что это новая разновидность магии убеждения. Более тонкая и незаметная, воздействующая напрямую, а значит – очень и очень опасная.

Уловив принцип ее действия, маг даже попытался изготовить амулет – пока, правда, не слишком удачно. Для начала направленный на обнаружение, а не на защиту. Благо теперь у него есть полноценный подопытный кролик. И время, кстати, быстро истекало – след изглаживался, а с ним и без того размытые воспоминания о "лекарстве".

Принцип этой магии настолько странный, что его трудно применить, он не вписывается в привычные плетения. Но зато если его затея увенчается успехом, он, Кэллиэн, будет точно знать, сколько в замке марионеток этого кукловода. А следом можно будет вычислить и его самого – хотя бы и косвенно, по кругу общения.

По губам мага скользнула улыбка – но не вальяжно-пугающая, а почти мягкая, предвкушающая.

Пока есть минутка отдыха, можно будет испытать наконец связь через новое карманное зеркальце и узнать, как дела у Инерис. Он ведь обещал себе регулярно проверять, как она. К тому же Кэллиэн собирался попытаться вновь связаться с леди Дженис. Ее наверняка заинтересуют последние новости… да и ему есть о чем с ней побеседовать.

Он больше не позволит ей увиливать. Ему нужны ответы – и срочно, пока держится эффект от его последнего ритуала. Миледи явно знает больше об этой ситуации, хотя и не признается. И если так, то он непременно найдет способ ее разговорить, какой бы больной она ни казалась. Жизнь князя ценнее. И наверняка для Инерис отец тоже куда важнее совершенно чужой и неизвестной женщины.

Верно. Сперва – Инерис.

В покоях князя он устроился в кресле, открыл зеркальце и коснулся его, призывая другое, далеко на юге.

Удивленно вздрогнул – в стекле вдруг появилось изображение Инерис – хмурой, мрачной, задумчиво прикусившей губу. Такого выражения в ее глазах Кэллиэн никогда не видел. Явный гнев, растерянность и тоска.

Что произошло?

Тихий щелчок – и ее лицо вдруг скрылось в темноте.

Погасила свечи магией? А как же ее нелюбовь к ночной тьме? За время странствий лишилась этой слабости?

Зажглась свеча.

Ей с таким трудом далось тогда это простенькое упражнение… а теперь она проделывала это отстраненно и рассеянно.

Свет снова погас. Зажегся.

Кэллиэн ощутил неприятное, сосущее беспокойство.

На нее это не похоже…

Он даже не знал, что сказать, потому что теперь Инерис молчала, не решаясь, очевидно, доверить свои мысли даже зеркальцу. Перестала доверять своему спутнику? Или ей грозила какая-то сторонняя опасность? Пустынники? Или демон таки разбил ей сердце?..

Злость вспыхнула, но маг живо взял ее под контроль. Немое присутствие князя сказывалось, заставляло рассуждать.

Нет, с разбитым сердцем задумчивость не согласуется. Вот если бы она рыдала... Но Инерис хмурилась – так, словно пыталась осмыслить очередной урок.

Свет в очередной раз погас, и в следующий миг зеркальце с тихим щелчком захлопнули.

Магу стало тошно и досадно на самого себя.

Он так и не нашел слов поддержки.

Проверил, называется!..

Что ж, по крайней мере, она жива и здорова. Придется этим удовольствоваться.

Кэллиэн заставил себя снова взяться за амулет обнаружения этой волнообразной магии и работал с присущей ему кропотливостью… Но перед глазами нет-нет да и вставало хмурое, бледное, даже несмотря на загар, лицо Инерис Ламиэ.

***

Желание прибить огненного на месте пришло быстро и так же быстро пропало.

Остались только потрясение и ступор.

Эльфийка, как и обещала, не дала ответа на ее последний вопрос – ее лицо словно превратилось в маску, она даже не вздрогнула. Пристально вгляделась в лицо собеседницы, на котором отражался полнейший шок, затем извинилась за свое, возможно, неуместное вмешательство и вышла вон.

Инерис, еле переставляя ноги, прошла за свою ширму, по привычке достала из сумки зеркальце и, глядя в его глубины, попыталась осмыслить итоги разговора с Инуэль.

Свет мешал – от него голова начинала болеть не меньше, чем от внезапной догадки.

Устроившись поудобнее на постели, Инерис на удивление легко, почти рассеянно сосредоточилась и щелчком пальцев погасила свечи в шатре, погрузившись во тьму. Раньше бы чернильная темнота ее испугала. А теперь даже как-то уютно стало.

Инерис горько усмехнулась. Этому ведь ее когда-то учил Кэллиэн… тогда можно было опереться на него. А теперь?

Придется справляться самостоятельно. Хотя до сих пор у нее это выходило из рук вон плохо.

Повела себя как легкомысленная девчонка из книг, вырвавшаяся из-под опеки строгого папеньки!

Щелк.

Загорелась свеча у постели. Погасла.

Щелк – и есть свет. Щелк – и нет света.

Как она ухитрялась не замечать столько подозрительных и странных моментов? Как?! Хвалилась своей проницательностью и умением подмечать мелочи? Трижды ха!

А главное, что ей теперь делать?

Если он на самом деле Ассаэр Адж’Ракх, если он тот самый наследник Севера, которого Дахаэр ищет который год по всем весям…

Эмоции побоку, тут дело посерьезнее. Демон знает всю подноготную Нариме. Он, чтоб его, в разы опаснее, чем обычный шпион… Он служил в военном форте в не последнем чине, знает все слабые и сильные места их укреплений и системы связи, наверняка многие стратегические точки и объекты… И теперь он вернулся на родину, которая стараниями Дахаэра обречена на бедствия и голод. И как он здесь воспользуется своими знаниями?

Ассаэр говорил, что ненавидит короля. А эльфийка сказала, что у него есть обязательства перед «родными». И кому из этих двоих верить?

Он знал правду про ее мать. А мама, интересно, знала правду про него? Знала, на кого оставила свою не слишком разумную дочь?

Как, демон его побери, наследник и лорд Северных Терр мог оказаться в небольшой провинции Тессеме в роли простого капитана гарнизона?! Как ее мать такое устроила?! И никто, никто ничего не заподозрил!

Щелк. Щелк. Щелк.

В прострации магия не вызывала ни малейших затруднений. Инерис бы и шевелюру огненного сейчас запросто бы подпалила. Но такое можно было позволить себе с Ассаэром-полукровкой. С Ассаэром Адж’Ракхом следует быть осмотрительнее.

Инерис словно впервые осмыслила ситуацию, в которую угодила.

Ведь она полностью в его власти. Он, по сути, притащил сюда ценную заложницу! Отец, как бы к ней ни относился, попросту не потерпит шантажа со стороны огненных. Если демон надеется выторговать таким образом пару привилегий в торговле, то зря. Война непременно будет, при первом же намеке… Да и она быстрее покончит с собой, чем позволит Дахаэру использовать себя в качестве рычага!

Щелк. Щелк.

Вряд ли она будет в состоянии сделать вид, будто ничего не произошло.

Никакая придворная муштра не смогла подготовить ее к такому повороту.

Она доверяла этому демону. Полагалась на него. Он знал о ней то, чего не знал даже ее наставник, ее камеристки, придворный маг, не говоря уже об отце. Демон был свидетелем ее срывов и истерик, глупостей и успехов. И все это время притворялся едва ли не другом… Конечно, он охотно поклялся ее защищать – такой-то козырь!

Дура…

Интересно, на прогулки он ее водил, надеясь очаровать наследницу Нариме? Уж вряд ли потому, что она ему просто по-человечески понравилась! Он ведь не чаял ее сбагрить эльфийке...

Дважды дура.

Одно хорошо – вся романтическая блажь из головы выветрилась мгновенно.

Вот, значит, к чему приводят неуместные чувства? Разочарования, обида и осознание собственной глупости? Или нужно тщательнее выбирать для них объект?

В очередной раз погасив свечи в палатке, Инерис захлопнула зеркальце и сжала виски ладонями. Под черепной коробкой словно зудело.

Надо что-то сделать с этим, иначе она сойдет с ума! Для начала – проверить эту невозможную догадку. Но как? Инуэль расспрашивать бесполезно, местных – тем более… не припирать же к стенке самого Ассаэра?

Мысль снова прибегнуть к зелью повышенной искренности мелькнула и пропала. У Инерис было немало недостатков, но она умела учиться на ошибках.

Нужно быть осторожнее. Нужен другой метод. Верный...

Но мысли упорно отказывались приходить в голову. Инерис сознавала, что цепляется за возможность ошибки. В глубине души леди-наследница уже знала: Ассаэр совсем не тот, кем она его считала. Слишком уж много странностей объясняются этим родовым именем.

Жаль, что в Нариме не знали, какой именно «дефект» имеется у наследника Терр! Иначе достаточно было увидеть его глаза – и все бы стало ясно…

Стоп, Ассаэра ведь недолюбливали южане из-за примеси этой самой чужой крови. Тогда вряд ли он притащил ее сюда, чтобы передать с рук в руки кузену…

Но мало ли почему он решил сбежать из Терр! Дахаэр мог желать его возвращения просто потому, что наследникам теряться не пристало. Вдруг это одна чудовищная интрига? Или демон теперь решил выслужиться перед ними за ее счет?

Впрочем, представить себе Ассаэра заискивающим перед теми, кто его терпеть не мог, Инерис не смогла.

И в данном случае беда в том, что никто не объяснит ей ситуацию лучше него самого. Как бы только вызвать его на разговор? И как бы не сорваться самой?

Впрочем, это игра на знакомом поле. Достаточно представить, что это князь Солтейн со своими далеко идущими планами...

Тут ей в голову пришла одна идея. Дурацкая, но вполне способная сработать.

Смутный план начал обрастать деталями. Эффект неожиданности подчас раскрывает немало тайн...

Вернувшаяся Инуэль была весьма кстати.

– Инуэль, – отрешенно произнесла Инерис, сунув в карман давешний артефакт Кэллиэна и выйдя из-за ширмы. – А как будет на южном наречии «великий»?

Слово «лорд» она знала и так.

Ассаэр, по-прежнему изрядно раздраженный и раздосадованный после насыщенного вечера, решил задержаться у одиноко горящего костра на окраине поселка, прежде чем возвращаться к шатрам на главной площади. Но до того как он успел немного успокоиться, глядя в огонь, какая-то женщина тихо, робко позвала:

– Аэш’дэр Адж’Ракх…

Он отреагировал быстрее, чем успел подумать:

– Эр’кхар каро-ши тандаросс сэ…

Затем обернулся полностью – и осекся, увидев неподалеку очень внимательно смотрящую на него леди-наследницу. По спине скользнул противный холодок дурного предчувствия.

Это она его позвала? Почему? Проверяет? Неожиданно… но она же не говорит на местном наречии, значит, его ответа не поняла… Нужно только притвориться, что он ослышался или…

Инерис даже не вздрогнула, когда артефакт добросовестно перевел: «Я же приказывал не…»

Угу. Понятно.

Горечь снова уколола, но Инерис безжалостно ее подавила. Хватит быть инфантильной девочкой, которая может позволить себе обиды и злость. Хватит бояться неприятной правды. В конце концов, в ее жизни бывали новости похуже.

– Приказывал не называть тебя так? – безжалостно спросила Инерис и пожала плечами. – Что ж, я так и думала.

Ассаэр вздрогнул всем телом, услышав это. Затем улыбнулся, но улыбка эта вышла натянутой, кривой и откровенно фальшивой.

– Что за ерунду ты несешь, Иней?

А взгляд опасливый-опасливый. Его не скрыть ни темнотой, ни длинной челкой. Руки сжались в кулаки – разговор ему как минимум неприятен. Сам напряжен, вытянут, как струна – в такой позе непринужденно шутить невозможно. И тон совсем не тот, каким он, бывало, доводил ее до белого каления.

«Я действительно была права».

Инерис пристально посмотрела на него, пытаясь заново оценить Ассаэра, уложить эти факты в знакомую картину. Пока получалось плохо.

Вот этот вот тип – наместник Севера? Безрогий демон с дурным характером, который знал пустыню, как свои пять пальцев, умел готовить кактусы и ящериц и добывать воду? Правитель?! Которого она всю жизнь училась заочно ненавидеть, как и его венценосного братца? Тот, кто посылал свои отряды грабить ее страну?

А потом там же спрятался. В таком случае, наглости и двуличия ему не занимать…

Она покачала головой.

– Для политика ты на удивление неубедительно врешь. Хотя, должна признать, скрываешь нежеланные факты мастерски.

– Ты каких грибочков по дороге нюхнула? – попытался пренебрежительно отмахнуться демон, но получилось плохо. Опасение крепло, но он все еще не верил, что его раскусили.

…Да просто твоим ядом недавно отравилась!

Язвительный ответ рвался с губ, но Инерис сдержалась. Никаких вольностей. Хотя бы пока она не вытянет из него всю правду и не услышит объяснения.

– Я всего лишь договорила за тебя фразу, которую ты оборвал.

– Ты же не знаешь нашего языка… или ты все это время лгала на этот счет? – под ложечкой неприятно заныло. Если она знала шерр’та… да нет, Иней бы устроила ему скандал еще с первого дня. Блефует?

– Нет, – честно покачала головой Инерис. – Но у меня есть свои маленькие секреты. А ты довольно болезненно отреагировал на свой титул.

– Мой? Очень смешно! Я просто на миг испугался, что ку… король вдруг оказался здесь и…

– Еще менее убедительно, – прокомментировала девушка, теперь твердо намеренная дожать его. – Что здесь делать твоему… простите, вашему кузену? Вы так искусно врали все это время, а тут прокол на проколе. Достаточно уверток, великий лорд Адж’Ракх, – коротко бросила леди-наследница Нариме. И было в ее голосе нечто такое, что морозом прокатывалось по коже, как вода в осенних озерах ее родины – спокойная, глубокая и стылая.

Демон сжал кулаки. Черты лица словно заострились – от злости или досады?

– Умеешь застать врасплох, – процедил Ассаэр, отбросив притворство. – И кто рассказал?

Инерис прикрыла глаза, на мгновение помедлив с ответом. Бред таки оказался правдой.

– Никто. Сама догадалась, когда наконец сопоставила кое-какие странности, на которые раньше закрывала глаза. Инуэль любезно предоставила мне возможность поразмыслить немного в одиночестве.

– Эльфийка, значит?

Ей не понравилось выражение его лица.

– Она всего лишь попыталась мягко дать мне понять, что я тебе не пара, и только, – пожала плечами Инерис. – Полагаю, у нее были все причины встревожиться. Вряд ли можно ее винить в том, что мне хватило пары намеков. – И она прошла вперед, к костру, а затем села возле огня. Взгляд серых глаз снова устремился к демону. – Итак, лорд Адж'Ракх... присядете?

К досаде и злости прибавилась легкая растерянность. Насколько он успел узнать Инерис, следовало ожидать другой реакции.

– А где истерика, злость, избиение меня кувшином?

Усмешка.

– Не думаю, что в данной ситуации это поможет. – Взгляд стал жестким. – Шутки в сторону, Ассаэр. Побеседуем, наконец, в открытую, на равных?

Но демон упрямо остался стоять.

– И о чем, если не секрет? Надеешься на извинения?

– Объяснения меня интересуют куда больше, – спокойно поправила Инерис. – Как и знакомство с тобой настоящим. Я, признаться, в тупике и даже не знаю, что думать о твоих мотивах.

– Думай, что хочешь, о своих мотивах я уже рассказал тебе все, как есть, – надменно вскинул голову Ассаэр. – И не собираюсь опускаться до оправданий.

– Беда в том, что я, видишь ли, не хочу полагаться на свое воображение – можно до многого додуматься… как мой отец, к примеру. Или твой кузен. Я же умею учиться и на своих, и на чужих ошибках, Ассаэр, что бы ты обо мне ни думал.

Ее не удавалось разозлить, не удавалось вывести из себя. Непробиваема и непроницаема. Пожалуй, такой он ее еще и впрямь не видел. Словно не у костра посреди пустыни сидит, а в главном зале какого-нибудь форта на совещании.

– Ну что ж, раз ты настолько серьезна… спрашивай, – издевательски развел руками демон.

– Для начала я бы хотела узнать, когда ты планировал мне сообщить о том, что ты тот самый Ассаэр Адж’Ракх, которого Дахаэр заботливо разыскивает по всем весям? – холодно спросила Инерис

Хоррроший вопрос.

– Я вообще не планировал тебе об этом сообщать.

Пауза, во время которой темно-рыжая бровь девушки постепенно приподнимается.

– Неожиданно… То есть ты всерьез думал, что я ничего странного не замечу – вроде наличия у тебя шатра на главной площади?

У Ассаэра нервно дернулась щека – сам же насчет шатра проболтался…

– Вождь для тебя как отец родной, твоих гостей чествуют, бесплатно одевают, кормят, поят… В этом становище множество демонов, тебя могла раскрыть любая случайность… вроде нынешней. Да, похоже, стратегическое планирование – не твой конек.

Инерис вдруг поняла, что это правда. Может, в бою он и умел просчитывать свои действия, но в политике…

– Я собирался на время оставить тебя здесь и отправиться на разведку. До тех пор раскрывать карты было… небезопасно.

Скрестил руки на груди, словно защищаясь. Сам чувствует слабость этого аргумента.

– Небезопасно? – Инерис нехорошо сощурилась. – Прости, что снова припоминаю, но как меня учить доверять – это всегда пожалуйста, а как самому поговорить со мной начистоту – так небезопасно? Даже странно, что в том случае с зельем я не встретила от тебя большего понимания, Ассаэр. Если не ошибаюсь, это называется «двойные стандарты»?

Судя по тому, как резко раздулись крылья хищного носа, удар попал в цель.

– Я не имел права рисковать. Других наследников в Террах нет.

– Занятно. Хотя, если говорить начистоту, на твоем месте, возможно, я бы тоже предпочла придержать этот козырь до последнего. Скажем, до встречи с кузеном. Предложить ему ценную заложницу в обмен на мир на Севере – чем не вариант? И это и впрямь куда безопаснее, чем организовать грамотное противодействие его магам и драконам!

Ассаэр с трудом сдержал раздраженное рычание.

– Хорошего же ты обо мне мнения! Не чувствуешь разницу между почетной гостьей и ценной заложницей? И что, скажи на милость, я должен был сделать? Покаяться прямо среди пустыни? Мол, знаешь, я такой-то, ты меня, конечно, ненавидишь, да и на меня тут южане немножко охотятся, но ты уж будь добра, никому ничего не говори?! К тому же один раз ты мне уже иглу в плечо всадила. Я не мог быть уверенным в том, что меня не ждет новый допрос… а то и яд.

Пауза, наполненная холодным неодобрением. Вроде смотрит снизу вверх, а надменности не занимать…

– И ты еще моим мнением о тебе возмущен? По-твоему вообще выходит, что я неблагодарная, беспринципная и жестокая тварь, да еще и дура впридачу. Демон, ты сам разницы не видишь! В прошлый раз я должна была точно знать, что ты не лжешь, понять, можно ли тебе доверять. А тут... Оставим в стороне вопрос о благодарности и морали типа «жизнь за жизнь», пойдем по пути целесообразности. Ты на родине четыре года не был, у любого местного я бы могла узнать больше, чем у тебя. Убивать тебя мне тем более не с руки… и даже не потому, что в пустыне одной не выжить. Убьют тебя – и останется один Дахаэр, без альтернативы, что, уж прости, еще хуже, – она вздохнула и покачала головой. – Серьезно, демон, кем ты меня считаешь?

Ассаэр на миг опустил глаза. Затем поднял взгляд и уверенно произнес:

– Наследницей не самого дружественного государства, полагаю. Уж прости, но забыть об этом я тоже не мог.

Услышать это оказалось неожиданно больно, но необходимо.

Видимо, он с ней через силу целовался...

– Я тебя поняла, – холодно сообщила Инерис. – Поехали дальше. Моя мать знала, кто ты?

– Знала. Поэтому и поверила в то, что я смогу тебя защитить.

Инерис на миг лишилась дара речи.

– Чудесная логика! Ты себя не смог защитить, демон! Как и своих подданных, позволь напомнить!

Огненный честно попытался сохранить спокойствие.

– Выжить на тот момент было приоритетней, – выплюнул он.

– Хочешь сказать, ты четыре года старательно выживал на пайках и приличном жалованье в нашем форте? Серьезно?

– Вот только не надо мне мораль читать! Я не вернулся только потому, что думал, так будет лучше! – рявкнул Ассаэр, не сдержавшись. Они словно вдруг поменялись местами – ее язвительность успешно выводила его из себя, а попытки парировать звучали жалко. – Что я исчезну, и у Дахаэра пропадет желание доставать местных!

– С учетом количества здесь горячо любимых южанами полукровок? – вытаращилась на него Инерис. – Это чем вообще нужно было думать?! Ты что, себя считаешь центром земли, думал, он их прижимает, только чтобы тебе досадить?! Или ты глупее, чем я считала, или у тебя до крайности радужные представления о Дахаэре!

– Да что ты-то о нем можешь знать?! – прорычал Ассаэр. Вот только еще не хватало, чтобы женщина выставляла его полным идиотом!

– И вправду, что? – вздохнула Инерис. – Тебе перечислить условия всех бредовых договоров, которые он присылал нам на согласование, или одного самого-самого хватит?

Ответом ей была длинная фраза на южном наречии, которая озадачила даже артефакт. Видимо, брань в его компетенцию не входила.

– Ладно, допустим, тобой двигала самопожертвенная глупость. Но почему ты удрал именно к нам?

– Да потому что вы единственные, кто ни за что не пустил бы на свою территорию Дахаэра! Потому что я знал о том озере, которое помогло мне попасть к вам в обход границы. Потому что, когда медленно подыхаешь от сложного яда, но при этом очень хочешь жить, и не такое решение примешь. Не переживай, не собираюсь я использовать то, что узнал там, против твоего ненаглядного княжества! В тот форт меня устроила твоя мать – по большей части, для того, чтобы я узнавал о событиях в столице. Если хочешь знать, я не на себя, а на нее шпионил! Страшное преступление, да? Кузена я действительно ненавижу и докладываться ему не собираюсь, тебя и вовсе к нему не подпущу на полет огненного шара! Я приехал к Аэшта, потому что знаю, что Эмер и его люди меня ни за что не выдадут, и тебя заодно. И насчет моих мотивов тоже можешь успокоиться: Дэтре я поклялся, что буду тебя защищать и не стану удерживать против воли. И об этом я тебе тоже сообщил, причем после твоего зелья честности!

– Допустим, – она невозмутимо закинула ногу на ногу. Нарочитая непринужденность выводила демона из себя, а разозленный, он становился куда разговорчивей. Инерис было совершенно не весело, наоборот, начинала колотить пока еще внутренняя дрожь… но правила этой игры леди-наследница действительно знала. – Вернемся к другому моменту. Что ты там обмолвился насчет разведки?

– Ты же просила узнать, как дела у тебя на родине. Заодно я бы выяснил, как обстоят дела здесь.

– А моим мнением ты поинтересоваться собирался? Хочу ли я вообще тут оставаться? Или, как и с тем вашим отъездом, мне бы обо всем доложила Реджа постфактум? И почему поедешь лично? Что тебе мешает пустынников послать?

– Потому что я ими рисковать не имею права, у них свои жизни!

– Ты же только что так за свою жизнь радел, – припомнила Инерис. – Ассаэр, определись уже, ты единственный наследник, которому нельзя рисковать, или одинокий иди… герой, которому нужны подвиги за родину?

– Из первых рук информация всегда надежней! Иней, ты поговорить хотела или меня из себя вывести?!

Она нахмурилась, не собираясь смягчаться – как и менять тон «беседы».

– Впредь не называй меня так. Я не потерплю подобного неуважения со стороны наследника… не самой дружественной державы.

Крылья носа с горбинкой снова резко раздулись, чуть обветренные губы сжались.

– Разве мое имя изменило то, что я тебя защищал все это время? То, что мы пережили?

Инерис понадеялась, что он не на поцелуй намекает.

– Сами факты? Нет. Их трактовку? Да. Возьмем хотя бы милый оборот «не удерживать против воли». – Еще один кусочек головоломки встал на место. – Так ты поэтому делал все, чтобы мне здесь понравилось? Чтобы я осталась по доброй воле, и тебе бы не пришлось нарушать клятву?

Демон ответил не сразу и неохотно.

– Не только. Но, возможно, отчасти, – признал он. – Так было бы…

– Безопаснее? – колко осведомилась Инерис.

– Проще.

Долгое молчание.

– Я надеюсь, у тебя других секретов за пазухой не припасено? – осведомилась Инерис.

– Да ты любые тайны клещами вытянешь, – огрызнулся демон. – Ничего от тебя не скроешь!

– Ну так не скрывал бы, тебя никто не принуждал. Заметь, ты обо мне знал абсолютно все. Случай с Соши тебя тоже ничему не научил, я смотрю… Как знать, может, я бы еще чем-то помочь смогла, если бы ты был немного откровеннее?

– Помочь? Ты? Женщина? – выдал окончательно разозленный Ассаэр. – Не смеши меня!

Пауза вышла зловещей.

– Женщина, значит? – обманчиво мягким тоном спросила Инерис.

Интересно, как этого типа терпела «та, другая»?! Ох как Инерис ей сейчас сочувствовала!

Она поднялась и направилась было прочь, но через несколько шагов обернулась.

– Я тебе сейчас еще кое-что скажу – не по доброте душевной, а из благодарности за откровенность, чтобы ты поразмыслил на досуге. Южане тебя ни в грош не ставят вовсе не из-за твоей крови, демон, а потому, что копируют твое собственное мнение о себе. Ты ведь сам себя считаешь ущербным. Думал, что без тебя здесь станет лучше? Значит, принимаешь их традиции и уклад и заранее соглашаешься с тем, что тебе в нем нет места.

Услышав это, Ассаэр побледнел – насколько это доступно демонам. И ничего не ответил, хотя леди-наследнице его ответ и не требовался.

– Пункт номер два. Ты все упирал на то, что мы наследники двух не самых дружественных государств, но, похоже, ты не осознаешь до конца, что это значит. Я тебе разъясню. Для тебя было бы разумнее в такой ситуации, проявив откровенность и рассказав о себе, заручиться моим доверием, а не настраивать меня против себя вечными недомолвками. Я, конечно, не знаю, как сложится моя судьба, да и твоя тоже, раз на тебя тут фактически идет охота… Но упаси тебя пустыня, демон, в будущем встретиться со мной на границе, – негромко произнесла она. – Клянусь, я припомню тебе каждое оскорбление. Прямо при твоих южных… потенциальных сторонниках. А теперь прошу меня извинить, пойду-ка я… носик припудрю, что ли. Или чем там по вашим традициям полагается заниматься женщинам? Лепешки печь?

С этими словами она развернулась и ушла.

***

Не успел Кэллиэн дойти до комнаты князя, как в кармане чуть нагрелось и мелко задрожало зеркало.

Вызов.

Сработал именно так, как планировалось. Артефакт даже подгонять не придётся.

Леди Дженис, как видно, пришла в себя – и поспешила снова выйти на связь. Тем лучше.

Нырнув в покои князя, Кэллиэн поставил полог тишины и принял вызов.

По-прежнему слишком худа, но теперь, по крайней мере, миледи казалась куда более крепкой и здоровой, чем при их последнем разговоре. Значит, и впрямь можно попытаться получить ответы – и докопаться до причин, по которым она упорно отмалчивалась. Чутье подсказывало: это неспроста.

– Здравствуйте, лорд Дэтре, – неуверенно начала леди Дженис. – Я рада, что вы приняли мой вызов – опасалась, что наше прежнее прощание оставило неприятный осадок. Я не могла связаться с вами раньше, простите… настигло старое недомогание.

– Надеюсь, теперь ваше здоровье поправилось, миледи? – вежливо поинтересовался Кэллиэн.

– Да, мне уже лучше… смотрю, и вы тоже изменились с нашей последней встречи. Выглядите гораздо лучше.

– Вы указали мне на симптомы, которыми я сам пренебрег… Позвольте принести вам искренние извинения за мою тогдашнюю несдержанность, – чуть поклонился маг. – Уверяю вас, неприятного осадка нет. Ваши замечания были во многом справедливы.

На губах леди Дженис появилась мягкая улыбка.

– Я тоже погорячилась тогда, Кэллиэн. И рада, что вы не держите зла на меня, – тепло отозвалась она. Затем склонила голову набок, фиолетовые глаза чуть прищурились. – Странный ракурс, непривычный. Снова сменили место?

Конечно, он же зеркало на столе пристроил…

– Нет, сделал для себя карманную версию артефакта, – признался маг. – Пробную. Времена такие, что лучше всегда держать его при себе.

– Умно… и предусмотрительно.

Миледи явно пожалела о том, что не догадалась попросить для Ассаэра такую же.

– Я пытался связаться с вами вчера… – начал Кэллиэн, а затем коротко рассказал ей о том, что видел Инерис, что она жива и здорова, и, судя по ряду признаков, находится в Террах, скорее всего у пустынников.

Облегчение на лице леди Дженис было отчетливым и искренним.

– Но есть и плохие новости, – продолжил придворный маг, специально начавший с "пряника". – Ситуация в замке выходит из-под контроля. Князя недавно пытался отравить один из его целителей. Покушение я предотвратил… но беда в том, что этот целитель был твердо уверен в том, что собирается дать князю лекарство, а не яд.

С лица женщины мгновенно схлынули все краски.

– Раз теперь вы чувствуете себя лучше, полагаю, не откажетесь дать мне ответы на вопросы.

Губы, только что мягко улыбавшиеся, посерели и произнесли с трудом:

– К-какие вопросы?

– Уточняющие, миледи. О магии, жрицах Шаэли, состоянии князя.

Как в плохом сне, Дженис ощутила дурноту. Рука нервно дернулась к горлу. Дыхание стало затрудненным.

Она надеялась, что в этот раз все будет иначе. Что она сможет помочь советом. Но нет. Стоило подумать о вопросах – и тут же вернулась привычная удавка, сдавливающая горло… От собственной беспомощности ей стало дурно.

Маг пристально вгляделся в застывшие черты ее лица, расширенные глаза. Зрачок едва не вытеснил фиолетовую радужку. В прошлый раз ведь было то же самое… Недомогание? Нет, тут дело явно в другом.

– Почему, стоит мне заговорить об этом, вы так резко бледнеете? – напрямик спросил Кэллиэн. – В прошлый раз вы плохо выглядели, я решил, что у вас обострилась застарелая болезнь. Но минуту назад вид у вас был вполне цветущий, а стоило мне заговорить о вопросах – и снова началось… Не расскажете, что с вами такое, миледи?

Она прикрыла глаза и хрипло, тихо ответила:

– Я прошу вас не задавать мне подобных вопросов. Эти ответы мне слишком дорого обходятся. В прошлый раз… я думала, что уже не оправлюсь.

Она провела в забытье несколько дней. Целительном, потому что во сне могла нормально дышать. Просыпаясь, снова начинала задыхаться. А ведь всего-то намекнула… Злость на время сдержала симптомы, но едва она угасла... Все вернулось на круги своя.

...Прости, Дориан…

– Не хотите рассказывать?

– Не могу, лорд Дэтре, – шепотом поправила она. – Пожалуйста, не мучьте меня…

– Могу вам сказать на это лишь одно: в данный момент от неизвестной магии мучается князь, – и маг направил зеркало на постель.

Услышал сдавленный возглас ужаса.

– Смотрите, леди Дженис, смотрите. Сильный, здоровый человек превратился в жалкое подобие себя самого, за считанные дни. Что-то убивает его изнутри, и это не болезнь и не яд. – Кэллиэн снова обратил стекло к себе.

В прошлый раз он не понял ее чувств, когда сообщил о состоянии князя. Но теперь ясно – злорадства нет. Только страх.

Подозрение ветерком прошлось по коже.

С чего она так печется о князе?

Но сначала – главное.

– Вы, помнится, посоветовали обратиться к жрице Шаэли. Почему?

– Потому что… – фиолетовые глаза метнулись к краю оправы, словно женщина пыталась заглянуть за нее и вновь увидеть князя. – Я сталкивалась с похожим… явлением. Если это то же самое… она должна помочь.

– Что – то же самое? Чем помочь? – нажал Кэллиэн.

– У них есть своя сила, свои знания…

Зажмурилась, борясь с собой, вспоминая Дориана, который в ее мыслях был смеющимся, сильным, мужественным.

– Они могут увидеть… увидеть причины умирания, – через силу выдавила она. – Им помогают зеркала.

Кэллиэн растерялся. Он о таком даже не слышал, хотя лично представал перед Шаэли не раз и не два.

И заодно магу стало не по себе. Он ведь тоже не раз работал с зеркалами.

Они... охотно откликались.

– Вам доводилось тесно общаться с этой братией?

– Нет, я никогда… не имела с ними дела.

О. Впервые. И интересно, что именно сейчас.

– Ложь, – с удовольствием промурлыкал Кэллиэн, нехорошо подобравшись. – Вы же не думали, что я ее не распознаю?

Посерела окончательно.

– Я не обращалась к ним!

– Теперь говорите правду. Но вы явно имели с ними дело, миледи.

Побледнела еще больше, хотя он полагал это уже невозможным.

– Они… способны отвести беду. Есть обряды – страшные, но действенные, – жалко пробормотала она. Эта фраза далась легче. – Больше мне ничего не известно. Лучше теперь поговорим о ваших делах…

Не солгала. Ладно, допустим…

– Могу рассказать о своем последнем открытии, – сощурился маг. – Слабая, незаметная магия, которая незаметно проникает под ауру и действует изнутри. Зона поражения – голова и спинной мозг. Судя по всему, как-то связана с чарами убеждения, хотя механизм другой. Есть ассоциации?

Судя по панике в глазах – еще как есть. Однако она опять начала качать головой, сперва медленно, затем быстрее. Дыхание учащенное, хриплое, как в прошлый раз, беспомощно хватает ртом воздух… И легочная болезнь тут явно ни при чем.

И Кэллиэна вдруг озарило страшной догадкой.

Ведь знакомые симптомы!

Тельс не задыхался, конечно, но тоже ничего толкового не смог рассказать. Ни кто дал ему яд, ни с чего он взял, что это лекарство. Даже с кем он говорил в тот день. Начинал сбиваться, путаться в словах, делал неуверенные паузы. Настойчивые расспросы вызывали у него беспокойство, наблюдались приступы лихорадочной активности, когда ему не сиделось на месте – почему Кэллиэн, по просьбе целителя, и давал ему сильное успокоительное.

Быть того не может! И вместе с тем…

Проверить?

Ее кровь есть в зеркале, но она пробыла в нем слишком долго и пропиталась его собственной магией. Для анализа бесполезна. Следовательно…

– Подойдите-ка к зеркалу поближе, миледи, – вкрадчиво произнес Кэллиэн.

Леди Дженис послушно сделала шажок вперед – и попыталась разорвать связь, резким движением нажав на завиток в углу.

Кэллиэн отреагировал молниеносно – виртуозным витиеватым пассом.

– Это вы зря, – ласково сообщил замершей без движения женщине черный маг. – Лучше бы просто сбежали, а так… Если мне нужны ответы – я их получаю, миледи. Всегда. Время князя истекает, и я не могу больше сочувствовать вам и ждать.

Рама словно сдавила руку невидимыми клыками. Контакт не прерывался, с какой бы силой она ни давила на завиток.

Маг за стеклом улыбнулся. Лениво, безмятежно… страшно.

Леди Дженис впервые за все их знакомство испугалась Кэллиэна, до отчаяния горько, даже забыв на миг про удавку на горле.

Судьба у нее, что ли, такая – помогать людям, которые потом оборачиваются против нее?

Она попыталась отдернуть руку, но оправа держала цепко.

– Вы думаете, у вас это получится? – ласково мурлыкнул Кэллиэн, коснувшись стекла, под которым собиралась человеческая кровь. – Я хозяин этой системы, и в ней ваша кровь… А потому вы сейчас положите руки на раму, по обе стороны от зеркала, касаясь стекла большими пальцами. – И, посылая мысленный импульс, огладил зеркало над кровью и произнес ключевое слово: – Держать!

Кровь слабо засветилась.

Он видел, как женщина с ужасом в глазах против воли выполнила его приказ. На миг пожалел ее, но не раскаялся.

Зеркало с чавкающим звуком впилось в плоть тонкими иглами, в которые вытянулось серебро с самого его дна.

Теперь оно словно прилипло к стене и держало женщину на месте, как надоедливую муху.

Крик был громким и мучительным, хотя иглы были совсем тонкими и вряд ли причинили сильную боль.

– Я не желаю вам зла, лишь хочу проверить одну догадку, миледи, не пугайтесь так, – ровно произнес он. – Лекари, забирая кровь, причиняют больше боли. Не сопротивляйтесь, это бессмысленно. Скажите лучше наконец, что вам известно об этой магии.

– Отпустите, – жалко, сорванным голосом прошептала она. Затем: – Я… я плохо помню… пожалуйста, Кэллиэн… – не веря толком в происходящее, снова зашептала она, боясь теперь даже шевельнуть руками. Неестественность происходящего одновременно завораживала и замораживала. – Нас ведь многое связывает, я же помогла вам…

– Да, но мне, увы, необходимо, чтобы вы помогли мне еще раз, других ниточек нет. Кстати, вы знали, что я связан кровной клятвой с князем? Перед ним мой долг больше, чем перед вами, и однажды я могу просто не успеть перехватить руку с ядом.

Не то. Нужно отвлечь от страха, надавить на эмоции... Какие у леди Дженис слабости?

– Инерис рано потеряла мать. Вы хотите лишить ее еще и любимого отца? Сколько вы будете изворачиваться и довольствоваться пассивной ролью далекой благодетельницы? Сделайте уже хоть что-то сами ради той, о ком так печетесь! Ну же, миледи!

Миледи, низко опустив голову, только вздрагивала слушая его. А затем, решившись, подняла на зеркало полубезумный взгляд и лихорадочно зашептала:

– Это не магия. Это врожденный дар, дремлющий, к такому прибегают инстинктивно, не нужны ни заклятья, ни слова силы… Им владеет женщина. – Горло сдавило, но леди Дженис хрипло продолжила выталкивать из него слова: – К ней нельзя приближаться, нельзя ее слушать, нельзя с ней связываться! – С каждым словом она горбилась все больше, словно ее пригибало к земле. – Она может внушить, навязать что угодно, жизнь, смерть, любое решение, любые чувства! Этому нельзя сопротивляться…

Маг запоминал каждое слово, между делом собирая свежую кровь у поверхности. Медлить нельзя. Миледи явно на грани, а причинять ей вред Кэллиэн все-таки не хотел.

– Кто она? Как делает это?

– Не знаю! Нельзя! Иначе все повторится, опять повторится, с самого начала – слова, скалы, пропасть, кровь… слова, слова, слова…

И ведь чисто! Ни проблеска рыжего. Только серая дымка, в которой кто угодно опознал бы дыхание Шаэли. Они ведь и встретились в ее святилище… ничего удивительного, эта богиня никогда не отпускает своих должников.

Но если оранжевого отблеска нет…

– Этот дар – из Анэке, – прохрипела вдруг леди Дженис – и впала в форменную истерику, принялась бесноваться, зря обдирая руки, едва не разбила голову о зеркало, судорожно хватая ртом воздух.

Потрясение оказалось слишком сильным. Побелела, прикусила губу так, что кровь пошла...

Проклятье!

Ныряя в ментальный транс, как в омут, вниз головой, маг думал не о себе.

Миледи явно сталкивалась лично с этой магией и до сих пор боится расплаты за нарушение внушения, хотя магия давно угасла.

Интересно, виновник один и тот же?

Точнее, если верить леди Дженис – виновница.

Зеркало работало как маяк, не хуже той метки, что была на Даскалиаре. Маг коротко коснулся чужого, охваченного паникой разума, чтобы заложить в него одну-единственную мысль:

«Угрозы нет. Опасности нет. Всё хорошо».

Его не услышали.

Приправить черным заклинанием на крови, помогающим влиять на разум жертвы. Зацепилось, нашло цель. Брр, не сознание, а сгусток ужаса… Продраться через метафизическую вязь паники, повторить собственное внушение, не уговаривая, а навязывая…

Лоб словно сдавило тесным обручем, в носу резко стрельнуло.

...Чтоб тебя…

Маг вынырнул из транса и жадно вдохнул.

Леди Дженис безвольно обмякла, страшно, надрывно кашляя. Затем, судя по звукам, ее вывернуло. Наконец, окончательно обессилев, женщина привалилась к зеркалу, по-прежнему не способная убрать от него руки.

– Простите, что заставил вас пережить все это, – глухо произнес маг. – Я заподозрил, что на вас воздействовали такой же магией, и поэтому вы не можете ничего о ней рассказать. Возможно, действовал излишне резко.

Фиолетовые глаза на изможденном лице округлились, в них мелькнули облегчение и обреченность, а затем потекли слезы застарелого страха.

Угадал.

– Я не буду задавать новых вопросов. Просто выслушайте. – Маг сделал паузу. – В вас нет той магии, что поразила князя, – тихо закончил Кэллиэн. – Я брал вашу кровь, чтобы это выяснить. В вас этой магии нет.

– Что?..

Замерла, мучительно медленно воспринимая сказанное.

– Но ведь… почему же тогда я?..

Маг пожал плечами.

– Из меня плохой менталист, но в вашем случае разобраться не так сложно. Я изучаю эту магию и пока сумел установить одно: со временем она слабеет. Значит, если внушение и было, оно давно развеялось… А вот самовнушение – нет. Судя по всему, вы запугали сами себя. Скажите, эти приступы у вас появились сразу после… хм, знакомства с этой женщиной, или через какое-то время?

Замерла.

...со временем. Когда жрец заверил, что желание умереть не вернется, что сила печати ослабла, что в его зеркале больше нет черной паутины. Но она, несмотря на его слова, верила, что запрет действует. Жрец сказал, что больше ничем не может помочь, исчез вместе со своим зеркалом, оставил ее, и вот тогда…

Маг – прав?

– Не сразу… – выдавила она.

– Вот видите? Это просто страх, миледи. Не чужая магия.

Прикусила дрожащую губу, зажмурилась.

Что ж, можно рискнуть напоследок…

– Кто она? – тихо спросил он. – Происходящее сейчас тоже на ее совести?

Снова задрожала, побледнела, но каким-то чудом взяла себя в руки, несмотря на вновь участившееся дыхание.

– Женщина из Анэке, – тихо пробормотала она. – Это все, что я могу сказать… в данный момент.

Пристальный взгляд.

– Хорошо, – неохотно кивнул Кэллиэн, заставляя зеркало убрать иглы.

Продолжать допрос было бы слишком жестоко, и маг не без сожаления отказался от этой идеи. Он и так далеко зашел и многое узнал.

Теперь она даже не попыталась деактивировать зеркало, безвольным мешком осев на пол. Дыхание то учащалось, то приходило в норму. Шок еще не прошел.

Успокоив женщину, насколько это было возможно, Кэллиэн убедился, что она вызвала своего лиса-прислужника и что он сможет позаботиться о ней, и сам разорвал контакт.

Сполз по спинке кресла. Зрение на миг поплыло, выступил холодный пот.

Проклятая Вечностью ментальная магия!

Он прижал плотный рукав к носу. Не без труда – руки и ноги налились неподъемной тяжестью.

Кровь бесполезно пытаться заговаривать или прижигать. Теперь только ждать, пока сама не остановится.

Значит, женщина из Анэке… Поглядим, что удастся разузнать по этой части в архиве замка. Или обратиться к кому-то, кто знает двор как свои пять пальцев?

Князь Ратри вряд ли поделится с ним сведениями. Значит, в архив… Жаль, не империя, можно было бы дать запрос в Теннори…

Проклятье, мысли путаются.

Похоже, кандидатура королевы отпадает. Вроде бы она принадлежала к местному роду, пусть умеренно знатному и обедневшему... Проверим еще раз.

Жаль?

Да, это было бы проще. А теперь ищи невесть кого… Правда, эта женщина явно не новичок при дворе. Он знает леди Дженис без малого пять лет, и она тогда, по ее словам, уже не один год носила печать Шаэли. К жрецам Безглазой богини миледи наверняка попала после знакомства с этой магией – раз уверяла, что они могут помочь.

Проклятье, как же голова болит… Каждый раз, как в первый.

Подытожим. Женщина из ближайшего окружения, родом из Анэке, которая при дворе больше шести лет. Может, кто-то из фрейлин королевы?..

Но что ведьма из Анэке делает здесь, вдали от семьи? Маги там очень ценили родовые связи…

Кэллиэн поморщился, опасливо отведя рукав.

О да… Весь стол кровью залил.

Маг нетвердой рукой сложил заляпанное зеркало и сунул в карман.

Вроде бы остановилась...

Что куда хуже, даже для него в комнате отчетливо разило тленом. Прямой призыв к черной магии без какой-либо маскировки не прошел даром.

Очищающий обряд он сейчас не потянет, увы. Кто бы его самого почистил!

Хорошо хоть кровопотеря и расход магии были не такими интенсивными. Он справится сам, без того зелья… должен справиться…

Другой плюс – сейчас ему не то что человеческой крови, ему даже воды не хотелось. Одна мысль об этом усиливала подступившую дурноту.

Кое-как заговорил зеркало на звуковой сигнал на шесть утра. Нужно будет хоть немного прибрать здесь…

Но все было не зря. Он многое узнал, обдумать еще успеет. И с леди Дженис все будет в порядке… правда, вряд ли она найдет в себе смелость еще раз прибегнуть к помощи его зеркал.

С этой мыслью он уснул прямо в кресле.

***

Дженис боялась засыпать. Она осталась совершенно без сил, в голове царил хаос. С одной стороны, голос лорда Дэтре раз за разом повторял: «Опасности нет, все хорошо. В вас этой магии нет ». С другой…

Столь же хорошо она помнила иной голос, юный, обладавший поистине дьявольской властью.

Это случилось в Тессеме, куда они отправились по случаю вступления в должность наследника и нынешнего великого князя Тессерийского. Пока муж занимался государственными делами, она в основном развлекалась выездами на природу – это весьма живописные края, особенно по осени. И однажды обнаружила в лесу девушку без чувств, страшно худую, охваченную лихорадкой.

Она не смогла бросить в лесу незнакомку. Совсем юную – едва ли четырнадцать минуло… Попыталась помочь чем смогла. Набросила на плечи собственную меховую накидку, влила в рот немного легкого вина из дамской фляжки у пояса. Девушка закашлялась, открыла мутные глаза… Тогда леди Этеле Ламиэ обрадовалась тому, что сумела оторваться от остальных – никто не помешает, не будет зря суетиться… Как же она была глупа!

Кое-как подняв девушку в седло, она повела лошадь под уздцы к хижине травницы – такие вместе с хижинами егерей часто встречались в лесах Тессеме, и ближайшая была не так уж далеко. Может, если бы она, не останавливаясь, доехала до цели и оставила девушку на чужом попечении, ничего этого не случилось бы…

Или если бы, остановившись у ручья, чтобы напоить незнакомку, она не заговорила с ней, не спросила бы, как ее зовут и откуда она.

В полубреду та ответила:

– Эльзаирр Раккенен… из Анэке…

Леди Этеле опешила – это имя было ей знакомо, один из видных родов… Но вроде бы Эльзаирр считалась давно погибшей?.. возможно ли?..

И она осторожно спросила:

– Ты сбежала из дома, Эльза?

Мутный до того взгляд мгновенно прояснился, и в широко раскрытых шоколадных глазах промелькнул дикий, почти животный ужас.

У девушки началась истерика. Долгая, страшная, наполненная бессвязными угрозами и мольбами.

Поначалу миледи это не испугало, и она терпеливо успокаивала Эльзу, клялась никому ничего не говорить, обещала помощь и защиту, но все тщетно. А потом…

Припадок вдруг прекратился. Ее подопечная замерла, чуть приподнялась, глядя на нее пристальным взглядом. Сильным, цепким, жутким.

Захотелось попятиться, но неподвижные карие глаза держали крепко.

А затем хриплый, слабый голос девушки изменился.

Леди Дженис содрогнулась в постели, и на глазах снова выступили безмолвные слезы, которые Ласс осторожно стер.

Она до сих пор не могла забыть этот звенящий, грудной, растекающийся по сознанию голос, сказавший:

– Ты никогда не вернешься домой! Никогда и никому ничего не скажешь обо мне! Не вернешь меня в этот ад! Ты узнала мое имя, и должна умереть, ты умрешь, умрешь прежде, чем кому-либо назовешь его! Да знай ты, через что я прошла – сама бы себя убила… Да. Так, – и Эльза полубезумно расхохоталась, а затем голосом, засвербевшим в ушах и словно проникшим в самое ее существо, приказала: – Сейчас ты сядешь на свою лошадь и пустишь ее с обрыва! Бросишься вниз и разобьешься о скалы, исчезнешь навсегда! Убирайся подальше и умри где-нибудь в глуши, чтобы тебя долго искали! Ты – угроза, и ты должна умереть!

Леди Этеле в первый миг решила, что это просто новый бред. И даже успела ужаснуться, когда ноги сами начали выполнять приказ. А потом собственных мыслей у нее не осталось.

Она не заметила, как вскочила в седло.

И точно так же бездумно пустила кобылку галопом.

Слова Эльзы звенели у нее в ушах, повторяясь снова и снова. Перед глазами стоял тот неподвижный взгляд, обладавший почти колдовской силой.

Она узнала тайну и сама отправится на тот свет. Она убьет себя, лишь бы не выдать чужой секрет. Она никому и ничего не скажет об этой девушке, не вернется домой… никогда не вернется…

Она не помнила того, как направила лошадь к обрыву. Но истеричное ржание лошади, пытавшейся и не сумевшей вовремя остановиться, рывок, выдернувший ее из седла, запомнила хорошо.

Как и страшный удар о скалы. Один. Второй. Затем стылые объятия мелкого ручья.

Она долго лежала неподвижно, переломанная, чувствуя, как кровь покидает тело. И вместе с естественным ужасом скорой смерти испытывала еще более пугающее удовлетворение от осознания, что поступила правильно – сделала все так, как ей сказали. Она умрет, как и должна.

Но смерть так и не пришла.

Ее подобрал полусумасшедший, седой старик. С ненормальной силой взвалил на плечи и отнес в свое жилище глубоко в лесу. От разочарования, чувства, что подвела Эльзу, она рыдала, досадуя на собственное бессилие.

Но может, старик унес ее, чтобы убить?

Увы. Он попытался ее спасти, хоть и неумело. Умелый лекарь перевязал бы раны, зафиксировал бы переломы еще в лесу...

Едва придя в себя, она зубами вскрыла себе вены – потому что она должна была умереть. Должна была желать этого.

Тогда старик привязал ее к кровати.

Но она все равно умирала – потому что думала только о собственной смерти.

А через несколько дней в глухую хижину отшельника, к которой не вела ни одна тропа, случайно забрел странствующий жрец Шаэли. Истинный жрец.

Дженис снова вздрогнула, вспомнив, как он тогда посмотрел на нее, слушая бормотания старика. Как совершил первое воззвание. Как в ритуальном зеркале, поднесенном к ее губам, в дымке ее дыхания проявилось безукоризненно красивое женское лицо с черными провалами на месте глаз… И все стекло было словно оплетено черной паутиной.

Увидев это, жрец не ушел, а принялся раскладывать на шатком столе какие-то странные порошки, травы, амулеты... и зеркала.

– Сильнее смерти может быть только смерть, – впервые подал голос пришелец. – Главный парадокс нашего служения.

Против воли леди Ламиэ заинтересовалась.

– Постулат? – слабым голосом уточнила она.

– Постулаты у других, – улыбнулся жрец. – У Шаэли – только парадоксы. Их много… Не боится смерти лишь тот, кто привык смотреть ей в лицо, хотя он же боится ее больше других. Страх смерти не есть трусость. Мы все умеем жить и умирать, это два безусловных знания. Смерти не страшна жизнь, жизни не страшна смерть, а вместе они образуют бесконечность. Погибель не отогнать, вливая жизненные силы и укрепляющие зелья – они, как ручьи, делают реку только шире. Прервать порочный круг способна лишь Шаэли… – Он прервал мерную речь и всмотрелся вдруг в ее глаза. – Тебе страшно? Боишься подойти к грани?

Она не сразу поняла его и поневоле включилась в разговор.

– К грани между жизнью и смертью?.. но я могу погибнуть… – Именно! – Нет. Я не боюсь. Я хочу умереть. Должна!

– Нет, ты хочешь жить, – улыбнулся жрец. – Но веришь, что должна умереть. Видишь парадокс? Я -

вижу, потому и остался. Ты уже ступила в этот круг. Пройди его до конца и разбей, иначе погибнешь наверняка, – он пожал плечами.

Жрец казался бы безумцем, если бы не глаза – цепкие, хваткие.

– То, что на тебя наложили… черная паутина... это не заклятье, не печать, это не почувствует и не снимет ни один маг. Принуждение, вложенное в самую твою сущность. А грань… грань не так страшна, поверь.

– Что может знать о ней тот, кто там не бывал?

Безумная усмешка. Черные глаза вдруг вспыхивают зеленоватым сиянием.

– Кто тебе сказал, что я там не бывал? Как, по-твоему, Шаэли благословляет своих жрецов? Я знаю грань, знаю хорошо. И удержу тебя на ней. Там можно просить у богини жизни, смерти, дара, милости… Это твой единственный шанс.

И отчего-то она тогда ухватилась за этот шанс. Может, оттого, что жрец пробудил в ней искорку любопытства.

Так миледи впервые попала в святилище Шаэли, которое сделалось ее убежищем. До сих пор, когда вновь подступало прошлое, она, пересиливая себя, отправлялась в заброшенное святилище богини смерти, и там, под пустыми взорами древних зеркал, раз за разом приходила в себя.

Сам ритуал стерся из ее памяти, но, очевидно, она (или жрец за нее?) попросила о жизни. Леди помнила только, что когда, придя в себя, она сделала первый вдох, легкие едва не разорвались от боли. Она еще больше ослабела… но при этом нашла в себе силы бороться с жестоким наваждением.

На ноги леди Этеле встала только через полтора года – повреждения, полученные при падении, были слишком серьезны. Смогла выйти из обители, не боясь, что ее настигнет кара, еще через год.

А потом жрец оставил ее.

Кэллиэн был прав. Эти приступы начались именно тогда. И почему она сразу не поняла?..

Впрочем, она тогда многого не понимала.

Княгиня ни разу не пыталась вернуться домой, помня о внушении. Да и это уже было ни к чему – Дориан ведь женился вновь. Нет, леди Этеле не винила его – он считал ее погибшей. К тому же… разве смерть не разлучила их, пусть и наведенная сперва Эльзой, затем жрецом Безглазой?

Эльзу в королеве Ральде она узнала много позже.

Дыхание снова начало учащаться, и леди Дженис, как за спасительную соломинку, схватилась за слова Кэллиэна: «Все хорошо. В вас этой магии нет».

И ведь странно – становилось спокойней. Почти так же, как если бы она снова оказалась в святилище Шаэли…

Миледи вдруг села на постели, разом забыв и про приступы, и про слабость.

Она ведь и встретила Кэллиэна впервые в святилище Шаэли – изможденного, окровавленного, едва ли не умирающего. Так может, он каким-то образом связан с этим культом? Потому и расспрашивал? Может… если она скажет, что именно сделал для нее истинный жрец…

Но нет. Дориан и так слаб, подвергать его такому риску нельзя.

Да и она больше ни за что не подойдет к этому проклятому зеркалу!

***

Шаэли раздраженно вздохнула и оттолкнулась от зеркала.

Спит… окровавленный, ослабевший… так и не сделавший нужных выводов! Мальчишка!

Когда он уже догадается?! Хотя бы о том, что звание жреца не дается просто так, и тем более самой богиней! Уже и так ему намекнули, и эдак! Да и вообще… возится со своим князем… Куда интересней было бы посмотреть на то, как он бы отреагировал на проблемы той девочки на юге! Шаэли из ленивого любопытства одним глазом изредка посматривала на нее.

Он ведь получил все необходимые подсказки. Даже нащупал сейчас верный метод противодействия!

Он что, сам не понял, что сделал?

Или когда дело касается тех, кто ему дорог, он слишком боится причинить вред?

Шаэли снова вздохнула, но уже не сердито, а печально.

Все-таки он изменился…

Богиня вернулась к своему зеркалу, ласково погладила своего жреца по щеке… то есть его отражение.

И ей в голову пришла новая мысль.

Он ведь всегда смелее действует и быстрее мыслит, находясь на пределе.

Она не будет вмешиваться в события, это ведь запрещено. Просто чуть-чуть подтолкнет его к действиям… к правильным действиям. Конечно, ему придётся нелегко... Но, с другой стороны, им обоим станет гораздо интереснее. Для него до сих пор не существовало невыполнимых задач.

А после можно будет поупиваться собственным величием. Потому что когда он додумается наконец обратиться к ней...

Она, конечно, с готовностью пойдет ему навстречу.

В пустых глазницах снова разгорелись синие искорки.