Между тьмой и пламенем. Часть 2

Глава 15

– Сегодня на закате я покину становище и вернусь в свое имение.

Это заявление Ассаэра так поразило Инуэль, что она вспомнила о своих непосредственных обязанностях, только когда человечка легонько ткнула ее локтем – мол, переводи.

Девушки в три погибели скорчились у задней стенки шатра, в котором происходило очередное срочное совещание. Инерис попытались было спровадить подальше, к целителям, вместе с Реджей. Но она крайне невежливо улизнула, вернулась кружным путем и подбила Инуэль на то, чтобы подслушать собравшихся в большом шатре седобородых.

Странно, но эльфийка только укоризненно вздохнула прежде чем согласиться. То ли самой любопытно было, то ли чувствовала себя виноватой за тот разговор об Ассаэре…

Услышав перевод, Инерис замерла. Дурное предчувствие мгновенно превратилось в железную уверенность: бывший и очень понятливый телохранитель явно вчера рассказал демону немало интересного.

Она превратилась в слух: Инуэль говорила чуть слышным шепотом, даже голоса из шатра громче звучали.

Что неудивительно – после такого-то заявления.

– Я получил очень тревожные вести, – продолжил Ассаэр. – На юге низвергнут один из великих родов. А это значит, что Дахаэр понемногу принялся устранять потенциальных соперников… точнее, тех, кто теоретически мог бы призвать его к порядку. В измену Натора Ад'Сехти мне верится слабо. И великие лорды, искушенные в политике, тоже понимают, к чему все идет.

Вот это новости! Но осмыслить их Инерис не успела.

Голос Эмера пробился сквозь общий гул.

– Как ты планируешь добраться до цели, Ассаэр? Сейчас небезопасно…

Судя по голосу, беспокоится.

– Напрямик по вашим землям. Дантер составит мне компанию. Затем мы разделимся, и он наберет эскорт из тех, кому можно доверять. Я не совершу дважды той же ошибки, – говорил демон отрывисто, словно сквозь зубы. – Теперь я буду полагаться на тех, кто верен, а не на тех, кому по праву рождения подобает высокий чин… Здесь этот принцип не в ходу, но в Нариме я не раз видел его действенность. Север ждут большие перемены.

Волнение и вновь окрепшее дурное предчувствие. С одной стороны – помянул Нариме добрым словом. С другой…

– А та женщина, Ассаэр? – чужой голос, незнакомый. – Которую ты привел сюда?

Инуэль затаила дыхание одновременно с Инерис.

– Пусть останется, – принялась после паузы переводить Инуэль. – Не говори ей о моих планах. – Эльфийка покосилась на человечку, гадая, стоит ли говорить дальше, но та вроде бы восприняла эту новость спокойно. – Немного позлится – и успокоится. Она подружилась с Инуэль, стала вхожа в твой дом, помогает целителям. Дорога для нее опасна, к тому же… Эрис, ты куда, стой!

Бесполезно.

Легко стряхнув руку эльфийки, Инерис направилась к входу. По обе стороны стояли охранники, но она так нагло прошмыгнула мимо, что они не успели ее остановить.

– Если хотели, чтобы вас не подслушали, надо было не стражу ставить, а полог тишины, – наставительно сообщила она, ворвавшись внутрь. – Приветствую многоуважаемых старейшин… и господина мага, – поклонилась она.

– Немедленно покинь шатер, человеческая женщина! Тебе следовало бы извиниться, ты нарушила… – гневно начал было один из седобородых, но Инерис прервала его излияния.

– Не обращайте на меня внимания, я ненадолго. Великий лорд сам извинится, чуть позже. Я же его гостья, да, Ассаэр?

Тот страдальчески застонал и уронил голову на руки.

– Чего тебе опять?! Почему вломилась без приглашения? Там стража что, для красоты поставлена?!

Мы здесь обсуждаем важные вопросы, поэтому будь добра…

– Раз ты мистическим образом забыл о том, что этот вопрос мы уже обсуждали, придется напомнить, дабы сэкономить вам время, – нехорошо прищурилась Инерис. – Я уже сказала тебе, что не собираюсь здесь оставаться без тебя. А потому не пытайся решать мою судьбу у меня за спиной, ты мне не отец, не брат и не муж, а потому не имеешь на то никаких прав. Я пойду с тобой дальше, и ты меня не отговоришь, – упрямо выпрямившись, сообщила Инерис.

Ассаэр раздраженно выдохнул.

– Может, решим этот вопрос позже, приватно?

– Нет. Сейчас и в присутствии уважаемых свидетелей, – непреклонно скрестила руки на груди девушка. – Я пойду с тобой, Ассаэр.

Демон мученически скривился и потер виски. Он проговорил с Дантером до глубокой ночи – и остаток ее не мог заснуть, потрясенный услышанным. С утра же Ассаэр первым делом собрал совет старейшин, чтобы сообщить о наиболее вопиющих новостях и своем решении уйти. Инерис вроде спровадили подальше… Но у леди-наследницы, похоже, чутье на чужие секреты, ведущее ее туда, где ей совершенно не рады!

– Ты же ненавидела пустыню, боялась ее, а теперь сама туда рвешься? Да еще с мерзавцем и наглым обманщиком, ненавистным врагом, предателем, обрекшим собственный народ на беды?

– Рвусь, – не давая себя разозлить, согласилась Инерис. – Твоя самокритика в кои-то веки радует, но в моей ситуации будешь рад и таким союзникам. – Дружный возмущенный вздох она проигнорировала. – Остальное мы уже обсуждали.

– Именно! Я обещал тебя защитить, а здесь у тебя куда больше шансов выжить! – рявкнул Ассаэр. – Пойми ты уже, я отправляюсь не на развлекательную прогулку, а в опасный путь, меня могут поймать маги кузена, подкупленные им местные – и вряд ли Дахаэр окажет мне теплый прием! У нас сейчас такое творится, что твое присутствие там будет откровенно лишним! Могу тебе поклясться, что при первой же возможности верну…

– Ну уж нет! Если тебя и впрямь поймают и устранят, я могу ждать тут до старости! И здесь, чтоб тебя, НЕ безопасно! Ты что, осведомлен о каждом чихе драконов короля? Или забыл о милых зверушках, которые уже второй раз заставляют Аэшта сниматься с места?! Где гарантия, что следующий удар не придется точнехонько на их лагерь?

Демон замер. Старейшины переглянулись, Эмер сделал знак подступившим было к Инерис охранникам оставить девушку в покое.

Если откровенно, им всем было интересно, что она скажет дальше.

– Опасности пустыни можешь мне не расписывать, насмотрелась. Но ты кое-что упускаешь из виду. До Аэшта мы добирались ровно при тех же условиях, и маги по пустыне тогда тоже шныряли, просто ты о них не знал. А значит, это путешествие не может быть опаснее предыдущего.

– Зачем тебе это, Иней? – зло спросил Ассаэр.

Она уперла руки в бока, совершенно не смущаясь того, что к их разговору прислушиваются все собравшиеся.

А ведь большинство делали вид, будто ее языка знать-не знают! Вот же старые лицемеры!

– Я, как и ты, хочу как можно быстрее разобраться в том, что происходит у вас, и выяснить, что творится у нас, а потом вернуться домой. А ты уж постарайся защитить меня в процессе, великий лорд Адж’Ракх! Можешь, конечно, приказать Аэшта удержать меня против воли… Но предупреждаю, что в вопросах клятв Кэллиэн просто на удивление щепетилен.

Старейшины намека не поняли, но Ассаэр…

– Ладно! Пойдем! Как хочешь! – рявкнул демон. – Сама напросилась… дура с шилом в штанах!

– Я сейчас в платье, если ты не заметил! – парировала Инерис.

Ассаэр яростно выругался.

– Мы в любом случае не имеем права удерживать свободную женщину вопреки ее воле, – произнес Эмер, как показалось Инерис, чуть посмеиваясь в бороду. – Она не нашей крови и не приемлет наших традиций, Ассаэр… Да к тому же позволяет себе без приглашения врываться к мужчинам. К тому же... Неприятно признавать, однако нам и впрямь могут нанести новый удар, и я не могу обещать тебе, что он ее не коснется. Мне жаль.

Инерис невольно задержала дыхание. Вот теперь демон приперт к стенке основательно...

– Хорошо! Дантер! Меняем план, – рыкнул наконец Ассаэр. Соображал он быстро. Идти втроем нельзя ни в коем случае, иначе Инерис непременно улучит момент и выпытает из полукровки все, что он знает о Нариме, а потом рванется туда… А ему не ее пасти и отлавливать надо, а тишком встретиться с лордом Эн’Крарго, будь он неладен!

Клялся ведь не удерживать против воли! Вот кто его за язык тянул?!

– Пойдем по отдельности, – решил демон. – Большую группу скорее заметят. Поэтому ты сразу отправишься в деревни… а эту я беру на себя! Точнее, с собой!

Инерис перевела дыхание.

Вот теперь поле битвы и впрямь осталось за ней.

Стоит ли этому радоваться, она решит позже.

– Слишком рискованно, – оторопев, решился возразить Дантер. – Я клялся защищать вас…

– Я справлюсь сам, – был короткий ответ. – Тем более что за тобой тоже следили. Вдвоем проще затеряться. К тому же когда ты начнешь собирать своих ребят, группа неизбежно станет подозрительно большой. С такой не спрячешься, а нам нужно зайти как можно дальше, прежде чем нас обнаружат.

– Пойдем Южной тропой, милорд?

– Восточной. Южная – слишком очевидный вариант, – поморщился Ассаэр. – Лучше сделаем крюк. И большая группа там уже не вызовет подозрений – ею ходят и торговцы, и наемники. Конечная цель не меняется, маршрут и точное место встречи обсудим позже.

Дантер поклонился.

– На сбор своих у меня уйдет… недели две, – прикинул Дантер. – Придется сперва обойти по периметру юго-восточные земли Аэшта, а это в лучшем случае дней двенадцать, даже если в одной из деревень удастся найти транспорт…

Еще двенадцать дней в пустыне? Еще двенадцать дней промедления? Это Инерис категорически не устраивало!

она покосилась на Ассаэра, но тот молча кивнул, принимая срок.

– А разве вы не так давно не обернулись за день, когда ездили в соседние деревни? – не выдержала леди-наследница. – Наверняка ведь есть способ ускорить процесс… верно, уважаемый старейшина Эмер?

Тот прищурился.

– Что ты хочешь этим сказать, Эрис?

– Тайные тропы, заклинания, амулеты – не знаю, чем именно вы пользуетесь. Но, возможно, вы сможете помочь и нам сократить время в пути? Выделить мага или провожатого?

Ассаэр сквозь стиснутые зубы выдохнул. Так неловко он не чувствовал себя даже на самом первом приеме в королевском замке. Во-первых, об одолжении просят иначе. Во-вторых, пустынников не касаются эти дрязги. Они всегда соблюдали нейтралитет.

Старейшина степенно, с достоинством выпрямился.

– Мы уже помогаем вам, Эрис из Нариме. Ассаэр – друг нашего племени, поэтому наш народ даст вам припасы и свое благословение. Но не более. Маги и их силы, – продолжил Эмер, – нужны в час испытания нашему собственному народу. Мне жаль это говорить, но борьба за власть и проблемы южан – личное дело наследника, мы же давным-давно поклялись не вмешиваться в разногласия знати. А посему дело, уводящее Ассаэра отсюда, не касается Аэшта, и обычай велит нам не вмешиваться больше необходимого.

– Да неужели? – интонации леди-наследницы неуловимо изменились, и Ассаэр тихо застонал, предвидя с ее стороны очередную выходку. – А тогда скажите-ка мне вот что, уважаемый: сколько раз вы сами обращались к нему за помощью в сложные времена?

Эмер чуть нахмурился.

– Так предписывают традиции. Наместник обязан…

– В таком случае Дахаэру и расскажете в следующий раз о том, что там кто кому обязан, – жестко прервала его Инерис. – Заодно напомните ему про обязанности короля. Он наверняка тоже вас защищать должен, а не гнобить?

– Замолчи! – Ассаэр поднялся было, но Инерис властным жестом заставила его умолкнуть.

– Нет, Ассаэр, – жестко произнесла девушка, а затем снова повернулась к вождю. – Неужто гордые Аэшта вовсе не знают благодарности? Умеют только брать, а отдают лишь то, с чем могут расстаться без сожалений и риска для себя? В этом ваша гордость, о великий народ пустыни?

Вот теперь вскочили все. Огненный маг даже за меч схватился.

Ассаэр выругался, попытался схватить ее за плечо и вывести вон, но Инерис увернулась и снова встала перед Эмером, не дрогнув перед гневом мужчин.

– Или ваша гордость в том, чтобы обрушить свой гнев на женщину, посмевшую сказать неприятную правду? Ассаэр – правитель и наместник Севера, о премудрые старейшины… и уважаемый маг. Именно он все эти годы обеспечивал вам комфортную жизнь, но доброту его вы, похоже, не цените. Действительно ли вас не касается все, что происходит за пределами ваших становищ? Стоило ему исчезнуть, и что началось? Неспроста же вы так радовались его возвращению! Вы не можете не понимать, что от великого лорда Адж’Ракха теперь зависит ваше существование.

Она неотрывно смотрела прямо в темные, расширившиеся глаза пустынника.

– Да вы должны были сами вызваться проводить его, предложить свою помощь и защиту – потому что, кроме него, до вас никому нет дела! В ваших интересах сделать все, чтобы Ассаэр добрался до цели как можно быстрее, в целости и сохранности. И тогда, возможно, следующий дракон пролетит над Севером не для того, чтобы жечь деревни, а для охраны границ, в том числе и ваших. Считаете себя элитой огненной крови… но так ли сильно вы тогда отличаетесь от южан, которых презираете? Что это за традиции, о мудрейшие, если они велят бросить без поддержки того, кто не раз выручал в трудную минуту?

Высказавшись, Инерис повернулась к старейшинам спиной, сознательно демонстрируя неуважение, и отошла в сторону.

Воцарилось гнетущее молчание.

Взгляд Ассаэра сделался неожиданно задумчивым. Возмущаться он теперь не спешил, осмысливая хорошо знакомые факты с другой стороны.

Эмер стал его первым другом, многому его научил, но… в словах Инерис была очень неприятная и неприглядная истина.

– Что ж, – прокашлялся Эмер, оборвав запоздало зазвучавшие первые возмущенные восклицания. Недоверчиво, почти с опаской покосился на Инерис. И на всеобщем же продолжил: – И в словах женщины бывает мудрое зерно.

Признание века!

Но Инерис промолчала. Она сказала более чем достаточно.

К тому же у нее было ощущение, что Эмер произнес это для других, а не для того, чтобы унизить ее.

Теперь Учитель избегал взгляда Ассаэра, как и все остальные.

Демон почувствовал себя преданным.

Почему он раньше этого не видел? Привык, что они слепо соблюдают свои обычаи… и не думал о том, что ими действительно, чуть что, удобно прикрываться.

– Мы слишком увлеклись мыслями о собственной исключительности, о чистоте наших традиций и исконного образа жизни. И забыли о том, что наше благополучие – дело не только наших рук, не только наша заслуга, и наш ответный вклад… должен был быть, пожалуй, больше, чем был. – Легкий, но церемонный поклон. – Мы отрядим с вами сопровождающих магов, которые доведут вас до границы наших земель. Я думаю, недостатка в добровольцах не будет. А если они погибнут, столкнувшись с пришлыми, то до конца исполнят свой долг перед родной землей, и вечное пламя тепло примет их искры… И я прошу прощения у великого лорда-наместника за нашу неуступчивую гордыню.

А затем старик первым низко, на семь биений сердца поклонился Ассаэру. Вторым был огненный маг. За ними все старейшины.

Как предводителю. Как правителю.

На такой поклон полагается отвечать уважительным кивком, что Ассаэр и сделал, чувствуя себя, впрочем, крайне непривычно и неуютно в этой роли.

Инерис старательно делала вид, что ее здесь нет, хотя прекрасно знала: старейшина неспроста говорит на всеобщем. Он хотел, чтобы поняла она.

– Я принимаю ваше раскаяние и служение, – ритуально произнес Ассаэр. А затем обычным своим тоном, который дорого ему дался сейчас, спросил: – Эмер, кого вы можете выделить?

– Я пойду, – произнес вдруг огненный маг. Старейшина попытался было возразить, но маг бесстрастно произнес: – Это мой долг как сына этого народа.

Черные глаза его прищурились, с интересом глядя не на Ассаэра, а на девушку, и под этим взглядом Инерис стало неуютно.

– Со мной будет мой ученик. Полукровку проводит до трех ближайших деревень Дхашшай, в придачу мы дадим ему скопившиеся у нас амулеты-переносители южан.

Точки переноса? Дантеру они и впрямь пригодятся.

– Надеюсь, так мы сможем ускорить ваше путешествие и защитить вас от возможных опасностей на этой земле. За ее пределами нашей власти нет, и на границе мы вас покинем. Зная все это, принимаешь ли ты наше служение, наместник?

– Знаю и принимаю. Это честь для меня, Сэ’Тха’Дарр, – коротко согласился Ассаэр, удивленный этим предложением еще больше, чем неожиданной уступчивостью Эмера. Чтобы этот гордый тип вдруг вызвался... Или он, будучи магом, не одобрял рутинную политику совета?

Сочтя, что сделала достаточно, Инерис тихонько ретировалась и в шатре Инуэль без сил осела на свою постель… в которой ей больше не придется ночевать.

Ни одно выступление в Совете, ни один спор с отцом не были настолько рискованными и выматывающими. Но когда противник чрезмерно искусно играет словами, есть лишь один вариант – высказать все без прикрас, отрезая ему пути к отступлению.

Да и демону было полезно услышать все это.

Инерис невесело рассмеялась.

Все-таки она по уши влипла в проблемы огненных. И скоро рискует оказаться в самом их эпицентре, притом по собственному настоянию.

Она понимала, что подвергает себя риску быть узнанной. Но уж лучше сидеть затворницей в доме Ассаэра, чем пользоваться сомнительной свободой среди пустыни, не получая абсолютно никаких вестей. В том числе и о нем самом.

***

Едва солнце коснулось багряным боком горизонта, как они, подхватив собранные вещи, покинули поселок по той же тропе, которой пришли сюда – но теперь не вдвоем, а вшестером.

На самой высокой точке подъёма, прежде чем нырнуть в переход, Инерис, не удержавшись, обернулась.

Окинула взглядом шатры, в которых даже сейчас тепло горели лампы, двигались смазанные тени. Ярко пылали общие костры – для поддержания защитного контура, освещения и от насекомых. По-своему уютная картина.

Еще несколько дней – и здесь останутся только камни и песок.

Сборы были быстрыми и сумбурными. У Ассаэра, как обычно, слово с делом не разошлось. Ей только казалось, что времени много. На деле Инерис едва успела сбегать в купальню на дорожку, в лазарет за лекарствами, собрать свою верную сумку, заплечный мешок и торопливо, бестолково попрощаться с девушками, которые не раз помогали ей, с семьей Реджи и Эмера…

И, конечно, с Инуэль.

Инерис с сожалением покачала головой, устремив взгляд к началу тропы. Подступившие сумерки быстро разъедали по-прежнему стоявшие там фигуры.

Было жаль расставаться с эльфийкой, она успела незаметно привязаться к ней и даже предложила ей отправиться с ними… Но та отказалась. Жизнь у Аэшта ее полностью устраивала, к тому же у нее были причины остаться именно здесь. Уговаривать Инерис не решилась – Инуэль сама выбрала свой путь, как и она. Возможно, когда-нибудь они каким-нибудь чудом снова встретятся.

В остальном уходить было не жаль. Пустынники были интересным народом, но оставаться среди них леди-наследнице не хотелось. Слишком уж себе на уме.

И все же она многому научилась здесь. Окунулась в чужую и чуждую жизнь – такая возможность для наследника любого государства на вес золота. Смогла отдохнуть, оправиться от последних потрясений, снова стать собой. Усвоила их мудрость и увидела недостатки, а также уяснила, что нельзя ненавидеть всех демонов без разбора. И заодно убедилась на практике в том, что даже к закостеневшим в своих представлениях о жизни огненным можно найти подход...

Чувство, что сюда она уже не вернется, стало очень острым.

Инерис прикусила губу, напоследок помахала рукой, зная, что у эльфов острое зрение, и двинулась за мужчинами, которые неохотно остановились под сенью скалы, давая ей возможность попрощаться с поселком. И даже Ассаэр – о чудо! – воздержался от комментариев.

Совсем скоро она снова оказалась среди высоких барханов.

***

Инуэль в числе других проводила человеческую девушку до тропы, ведущей из поселка в пустыню, и следила за ней до тех пор, пока та не остановилась возле расщелины, в недра которой ныряла каменная дорога. Ассаэр дал мало времени на сборы и еще меньше – на прощания. Небольшая церемонная речь Эмера, торопливые пожелания удачи – и они ушли.

И теперь Эрис из Нариме на прощание помахала ей с вершины тропы.

К ее собственному удивлению, на глаза навернулись слезы. А она ведь не плакала, даже когда сама сбежала из дома…

Нет, Инуэль проводила свою единственную подругу с улыбкой, храня ее покой, но теперь пришли сожаления. О том, что так и не поговорила с ней начистоту. Так и не сказала правду о себе. Не узнала правды о ней. Они остались при своих секретах – и общих воспоминаниях об этой странной встрече среди песков.

Эльфийка торопливо стерла выступившую влагу, огляделась, но никто ничего не заметил. А если б и заметил – не укорил бы. Это же не отчий дом.

Леди Лейлери Эйрилеана ска Раннарэль, непокорная пятая дочь владыки Эстахариэли, самого традиционного из четырех эльфийских королевств, снова посмотрела на тропу, по которой уверенно, скрывая опасения и страхи, ушла человеческая девушка – сильная, гордая и упрямо добивающаяся своего.

Наверное, стоит поучиться этому у нее. Простого побега мало. Нужно научиться отвоевывать себе право жить и действовать так, как считаешь нужным… К Эрис ведь нынче прислушались даже старейшины.

Возможно… крайне маловероятно, но возможно… они еще встретятся. Когда-нибудь, в зыбком будущем.

Она забудет о горьких уроках детства и будет на это надеяться, всей душой.

***

Ухудшение оказалось не мимолетным, как поначалу понадеялся Кэллиэн и спешно вызванный им дежурный целитель.

Оно медленно, но верно прогрессировало.

Клятый эльф отреагировал вполне искренним беспокойством, подозрительным взглядом и парой анализаторов, но с мага на сей раз спроса не было, он сам выглядел (и чувствовал себя!) больным. Ночь Кэллиэн потратил на лихорадочные и, увы, тщетные попытки доделать защитный амулет.

Время, выкупленное с помощью черной магии, похоже, и впрямь истекало, как он и сказал недавно леди Дженис.

Еще немного – и он уверует в сглаз.

На что он потратил эту отсрочку? На то, чтобы, как последнему щенку, тыкаться носом в тупики?!

Кэллиэн теперь неотрывно торчал в комнате князя. Сюда снова зачастили, даже леди Ральда в компании советников наведалась – когда только успела снискать их безоговорочные симпатии? Выглядело это как репетиция прощания с покойником. Впору отгораживать князя непроницаемым пологом, чтоб к постели никто не подходил…

На следующий день магия наконец окончательно отвязалась от Тельса, и Кэллиэн, чуть подправив целителю память (касательно прежде всего условий содержания и парочки процедур), позволил-таки ему явиться к князю, а затем и провести былые манипуляции. Влитая жизненная сила на время дала эффект, но маг знал, что это ненадолго. Один из парадоксов Шаэли гласил: "Вливание жизни извне всего лишь делает реку смерти более широкой".

Чувство собственного бессилия захлестывало с головой.

На следующий день князю стало еще хуже.

Он побелел окончательно, едва дышал. Жизненная сила свободно утекала, рассеиваясь в пространстве.

Стороннего влияния не было, ни того, тонкого, ни какого-либо другого. Никто не заходил, никто не касался его заклятий.

Просто у последней отсрочки вышел срок.

Кэллиэн заметался по комнате, понимая, что испытывает не столько гнев или отчаяние, сколько страх, вызванный собственным бессилием.

– Князь Ламиэ, может, хватит уже валяться полутрупом?! – рыкнул он. – Мне всегда казалось, что такая пассивность не в вашем стиле!

Реакции предсказуемо не было.

Сплошные провалы.

Жрицу он не нашёл бы, даже если бы взялся за поиски. Толкового описания ритуалов так и не обнаружил, одни парадоксы, смахивающие на сборник афоризмов. Да и зачем она нужна, он тоже так и не понял. Не сумел увидеть в подсказках леди Дженис систему. Слишком много разносторонней информации?

Анэке – пустая ниточка. Поискал данные о врожденном даре – редкая вещь, разновидность магических способностей, которые проявляются спонтанно и непредсказуемо. Может дремать до зрелости, может проявиться в младенчестве. Характер любой, от боевой магии до ментальной.

И что ему с того?!

Чародейку он не нашел, способ противодействия или хотя бы узнавания тоже.

Он сделал все, что мог, но и этого оказалось недостаточно!.. Исчерпал все возможные предположения и идеи...

Стоп.

Не все.

От неожиданности маг запнулся и едва не рухнул на постель князя.

Он кое-что не учел. Выяснил, но не придал этому моменту должного значения.

Эта магия ведь должна слабеть со временем! Он уже проверил это на Тельсе, да и на князе, помнится, этот след в былые времена то бледнел, то становился ярче. Значит…

Кэллиэн выпустил анализатор только с третьей попытки – от нетерпения дрожали пальцы.

Ослабела ведь! Рыжий цвет поблек, выцвел.

Разум заработал с лихорадочной скоростью. Магия не исчезла, но ослабела. А состояние продолжало ухудшаться.

И такое он тоже видел, совсем недавно – леди Дженис!

Он посчитал это странностью – а вдруг на самом деле закономерность? И зависит, например, от того, что именно внушали? У Тельса же никаких следов не осталось...

Но он знает наверняка, что внушение извне способно успешно перетечь во внушение изнутри. И какое из них сильнее – тот еще вопрос.

Это объяснило бы нынешнее ухудшение – и то, почему все попытки противодействия остаются тщетными.

Маг скрипнул зубами, зло оскалился.

Чем больше возможностей этой магии открывалось перед Кэллиэном, тем сильнее ему хотелось собственноручно придушить тварь, которая самовольно играет чужими мыслями и чувствами – и убивает с их помощью.

И заодно дать себе по шее.

Кэллиэн все это время пытался подобрать ключик к этой магии и действовал традиционным путем, как учили. Сперва изучить схему действия и эманации, затем методом проб и ошибок подобрать "ключ" -

в данном случае достаточно чувствительный сплав, в который можно будет «впаять» ее характеристики, а потом уже по остаточному фону вычислить источник…

Вдруг нужно было идти совсем другим путем? В конце концов, иногда бывает проще снести дверь, чем тратить время на взлом многочисленных замков.

Если внушение перешло в самовнушение, то можно попытаться его перебить. С леди Дженис ведь сработало, он сумел купировать приступ паники, вложив противодействующую мысль-ключ ей в сознание.

И ведь, если подумать, единственная разновидность магии, к которой никто не прибегал, пытаясь помочь князю, – ментальная. Целители лечили тело…

Зря медлить Кэллиэн не собирался.

Он провел ладонью над кровью князя, давно собранной в опечатанной ониксовой чаше – ее Кэллиэн всегда держал при себе. Прочел заклинание, которое недавно опробовал на леди Дженис.

Оно не зацепилось.

Ни малейшего отклика.

Что ж, отрицательный результат тоже может быть полезен.

В чем отличие от прошлого раза? Заклятье то же, набор ингредиентов тот же…

Отличие одно: леди Дженис была в сознании. Князь же не приходил в себя несколько недель.

Может, его сознание угасает вместе с телом или замкнулось слишком глубоко? Так, что поверхностные заклятья не дотягиваются?

Все-таки жаль, что он мало знает о ментальной магии!

Попробуем иначе…

И Кэллиэн сплел крайне нелюбимое им заклинание ментальной связи.

«Милорд? Князь Ламиэ? Вы меня слышите?»

Ни ответа, ни зацепки. Чернильная, гладкая пустота. Нить скользила по ней, не находя отклика.

Маг даже не заметил, что на черный камзол капает темная кровь. Мысли, разбуженные новым направлением, продолжали лететь вскачь.

Два варианта. Или сознание князя уже угасло, или нужна связь на другом уровне. Гораздо, гораздо глубже… А самый глубокий слой сознания – это сущность.

Кэллиэн добирался до чужой сущности всего один раз – когда пытался помочь Даскалиару во время инициации. Но тогда работала ментальная связь, да и метка наставника проторила дорожку. А теперь зацепиться не за что.

Попросить кого-то? Тем более рискованно. Да и нет в замке специалистов по этой части, они и в империи не так часто встречаются. А сам он не умеет работать с сущностью, тем более человека…

«Так уж и не умеешь? – с ехидцей прошелестел внутренний голос. – Есть ведь один обряд…»

Кэллиэн вздрогнул. Медленно, осторожно сел в кресло. Помассировал переносицу, зажмурившись.

Действительно, имелся один ритуал, позволяющий временно, на сутки максимум, взять под контроль чужую сущность, даже угасшую.

Для приказа мертвецам, его, собственно, когда-то и разработали. Запретная магия высшего уровня. Он его знал, хотя ни разу не проводил.

С другой стороны, ему и не нужно умертвие поднимать – только дотянуться до чужой сущности и понять, что с ней происходит...

Но есть один минус, очень и очень весомый – последствия непредсказуемы. Князь и так угасает, а тут еще и кровопускание, рисунки на лице черноцветом… Одна капля попадет на губы или затечет в глаз – и конец. К тому же, возможно, его построения ошибочны. Вдруг он не разбудит сознание, а случайно его погасит?

А еще есть эльф. И волна отдачи будет наверняка такой, что остроухий козликом прискачет.

Раздираемый сомнениями, Кэллиэн снова заметался по комнате.

Знай маг наверняка, что обряд сработает как надо и поможет – он бы не колебался ни мгновения. Но он этого не знал.

И вместе с тем крепла его уверенность в том, что единственный способ помочь князю – это достучаться до его сознания.

Завтра. Он примет решение завтра. Тельс обещал снова направить коллег в архив и библиотеку, пригласить еще троих врачей из города...

Может, сообща они что-то и придумают.

А если нет – настанет время для отчаянных мер.

На следующий день в комнате князя собрался целый консилиум. Кэллиэн дотошно проверил каждого, но все было чисто. Это, конечно, не показатель, целителя можно и подкупить, и даже притвориться им, чтобы навредить, но женщина среди них была только одна – пожилая травница из города. И судя по почтительному отношению коллег, свое дело она знала.

Эльфа и того пригласили.

Осмотр был долгим и тщательным. Обсуждение – сдержанным. А вот прогноз…

Целители сошлись на мнении, что князь умирает. Что его организм исчерпал все ресурсы, и теперь остается только ждать печального исхода.

– А ментальная магия... Возможно ли как-то с ее помощью привести князя Ламиэ в чувство? – решился осторожно поднять эту тему Кэллиэн.

Но целители, в том числе эльф, как один удрученно покачали головами.

– Мы используем ее для диагностики, – ответил один из городских специалистов. – Но пытаться связаться с человеком без сознания – затея, обреченная на провал, вам скажет об этом любой менталист.

– Я сообщу ее величеству, – убито пробормотал Тельс. – Ей лучше приготовиться к худшему.

На этой безрадостной ноте собравшиеся начали расходиться.

– Да примет его искру Шаэли, – пробормотал немолодой полуоборотень, скорбно обернувшись на пороге.

Кэллиэн выпрямился, зло скрестил руки на груди. В пронзительных синих глазах мелькнула молния.

Комната опустела в считанные мгновения.

...Не примет! По крайней мере, до того, как он исчерпает все свои возможности!

***

Капитан Тедери Мельдер хмуро мерил шагами свой кабинет. Да, нужные люди ему тоже доложили о том, что со стороны южан имелись попытки неких полукровок, выдающих себя за «мирных беженцев», проникнуть в Нариме – с соблюдением всех норм и правил. Уверяли, будто король намерен истребить всех, кто, по его мнению, ложится пятном позора на чистоту южной крови…

Им, естественно, отказали. На такую байку не купится даже ребенок. Чтобы кровь пошла на кровь? Немыслимо!

По крайней мере, для вампиров и демонов.

Или это шпионы, или потенциальные налетчики. В их жалостливые сказки, естественно, никто не поверил, в переходе было отказано… но в замок доложили.

Это как раз было логично и правильно. Нервировало его дальнейшее.

Визит генерала Лэнтера оказался крайне неожиданным.

А приказ – и того более.

Стянуть к южной границе дополнительные войска из фортов южного региона, на случай попытки силового прорыва. Передать силам центрального и западного округов приказ о готовности в любой момент отправиться к границе на учения.

При этом генерал был непривычно суетлив и многословен.

А приказ этот откровенно отдает истерикой, для которой нет причин. Опасность не соответствует принимаемым мерам. Полукровок набралось от силы тридцать, с ними могли бы справиться силы любого форта.

Чутье военного (в свое время сражавшегося на передовой) подсказывало: происходит что-то мутное. Что в замке, что у демонов.

В естественность болезни князя капитан тоже не верил, но благоразумно держал мысли по этому поводу при себе.

– Могу я уточнить, кто отдал приказ? Он согласован с высшими чинами? Что на этот счет думает князь Ратри?

– Разумеется, приказ отдан ее величеством и одобрен Советом, единогласно. Чье еще мнение вам требуется? Надеюсь, не интригана и царедворца, которого леди королева выгнала сегодня с заседания за наглость и бесцеремонность?

Эта новость Мельдеру тоже не понравилась. Ее величество наводит свои порядки?

Капитан наклонился над столом и медленно, весомо произнес:

– Вы ведь отдаете себе отчет в том, что южане могут счесть такие меры угрозой своей безопасности? Подобные действия могут спровоцировать известное напряжение между нашими странами.

По лицу генерала пробежала смутная тень сомнения.

– Доложили ведь о небольшой группе полукровок – предполагаемых беженцев. Было бы, пожалуй, логичнее отправить в Терры наших полукровок, многие из которых зарекомендовали себя как талантливые шпионы…

– Ее величество не давала таких распоряжений.

Но по виску генерала скользнула капля пота.

– В отсутствие князя подобные вопросы должен решать не регент – тем более никем официально не признанный – а военный совет, в который должны войти капитан замка, командоры близлежащих фортов и три генерала.

...То есть в том числе он сам.

И мысль о том, что обошлись без традиционного сбора высших чинов, до сих пор назойливой мухой крутилась в голове.

– Занимайтесь своим делом, капитан. Обороной замка и столицы. Распоряжение вы слышали, приказ получили. Отошлите гонца.

Пауза. Лэнтер сделал шаг к двери, но в последний момент полуобернулся и напоследок произнес:

– Полуровкам после случившегося с леди-наследницей доверия не будет никогда. Им не место на нашей земле.

Слишком эмоциональное заявление. Опять же не похоже на Лэнтера.

Поэтому приказ отправиться в Терры Мельдер передал троим шпионам-полукровкам тайно, через надежных людей. На свой страх и риск.

Он попросту не мог иначе.

Потому что так было лучше для княжества, которое оступившийся однажды воин поклялся защищать.

Потому что именно такое решение принял бы верховный князь… да и леди Инерис тоже. Они не стали бы сразу стягивать туда войска, сперва предпочли бы во всем разобраться.

Решение взять в группу того полукровку-капитана было принято спешно и на месте. Здесь же можно было обязать претендентов пройти стандартную процедуру проверки, заставить принести присягу или даже магическую клятву. Но этого никто не сделал. «Им больше не будет доверия».

Если это показатель того, как с военными вопросами собирается разбираться леди Ральда…

Капитан Мельдер сцепил руки за спиной, глядя в окно, накрыв одной из них шрам на запястье, который не разгладило бы ни одно зелье, ни одно заклинание.

Ему не было нужды просить донесений о состоянии князя. Если случится непоправимое, он узнает и так.

***

Князь Ратри кипел от возмущения.

Его выгнали вон, как шкодливого пса, когда он имел удовольствие указать леди Ральде на очевидные минусы принятого ей решения. Отдать приказ о перемещении войск просто – но нужно еще выделить на это средства, обеспечить провизией и всем необходимым принимающий округ, организовать транспорт… Да и причин для истеричной паники нет, с данной проблемой южные гарнизоны способны справиться самостоятельно.

Но его никто не поддержал. Даже генерал Лэнтер, который первым должен был возразить в ответ на такое решение.

А королева довольно-таки резким тоном напомнила о том, что советником он не является, а потому на заседании ему нечего делать.

Ради возвращения к власти князя Ламиэ Эдриан Ратри готов был отправиться к Дэтре и предложить ему провести какой-нибудь ритуал с выкачиванием жизни из него и вливанием оной в правителя!

Но князь понятия не имел, существуют ли такие. Да и в верности мага сомневался. Когда князю стало лучше, он вздохнул с облегчением, наивно полагая, что всё наладится. Но теперь…

И ведь стоило Тельсу сделать печальный доклад, как королева, до сих пор действовавшая очень осторожно, приняла это абсурдное решение.

Почему?

Он зло фыркнул.

У него был только один ответ.

Потому что уверовала в то, что ей некому будет возразить. И судя по поведению советников – не зря.

Это, конечно, не означает, что она виновна во всех смертных грехах. Но это означало, что несогласным с королевой вполне можно доверять.

Эту мысль совсем недавно князь Эдриан Ратри счел бы предательством.

***

Ральда же была безмятежно счастлива. Столько замечательных событий – и все в один день! Всё, ну всё идёт как надо!

Советники размякли окончательно. Упрямец наконец перестаёт цепляться за жизнь – Тельс прямым текстом сказал, что, скорее всего, дольше трех дней ее муженек не протянет. Демоны своей нелепой выходкой подали ей отличный предлог немного обострить отношения – она ведь слабая женщина, не могла не испугаться такой вести. Советники ее поддержали – так они сами угнетены новостями и не решаются противодействовать той, что правит от имени мужа… и скоро будет править от имени законной наследницы, которая слишком мала, чтобы принимать решения.

Ратри получил своё – давно пора его немного прижать! Может, князя забавляли выходки этого хама, но с ней пусть помнит о вежливости! К тому же он слишком проницателен и прямолинеен, а критика и подозрения ей пока совершенно не нужны. Пусть побудет в опале, ему полезно.

Теперь можно не тянуть. Она, в конце концов, не молодеет, как и великий князь Тессерийский, который к тому же может взять и внезапно жениться во второй раз… А он ей нужен свободным.

За полгода-год отношения с огненными должны дойти до нужной кондиции. Тогда великий князь, узнав о беспорядках в Нариме, наверняка лично приедет разбираться…

И здесь его встретит прекрасная и безутешная вдовствующая королева, а точнее – будущая великая княгиня Тессерийская.

Грех не отметить начало реализации ее планов бутылочкой крепкого красного вина! Но как-то быстро оно закончилось.

Ральда перевернула бутылку, даже немного потрясла. Затем со вздохом поднялась, посмотрела в холодильном шкафчике, встроенном в толстую внешнюю стену.

Красное совсем закончилось.

Послать горничную?..

Нет уж, еще пойдут слухи о том, что королева изволит с горя напиваться в одиночестве!

Ральда решилась сама сходить за добавкой. Бархатное домашнее платье было вполне приличным для этого часа, к тому же она не собирается далеко отходить – всего-то до третьего этажа, там есть небольшая кладовая, куда регулярно поднимают бутылки из подвала, чтобы не лазить туда каждый раз…

Но в коридоре ей встретился лорд Дэтре.

– Миледи, я хотел бы обратиться к вам с просьбой, – чуть поклонившись, сразу сообщил он.

Ммм, как кстати! День сегодня просто на редкость удачный, может, и закончится он столь же приятно, как начался?

– Вот как, лорд Дэтре? – с томным придыханием проговорила королева.

Ее тон показался магу странным. Бровь чуть изогнулась, синие глаза пристально посмотрели на королеву. Затем Кэллиэн ровно проговорил:

– Я хотел бы попросить у вас разрешения войти в кабинет князя.

Сквозь истому прогрызся червячок сомнения.

– Зачем?

– Хочу попытаться вернуть князю силы бороться с неведомой напастью. Для этого мне нужна личная вещь, которой он пользовался до болезни.

Кэллиэн пристально наблюдал за реакцией леди Ральды.

Опешила. Растерялась. Улыбнулась ему, но как-то странно. Смерила долгим взглядом из-под ресниц.

Прерывисто вздохнула.

...Не хватало еще, чтобы ему удалось что-то предпринять! И отказать напрямую нельзя… не ему, не теперь, не в такой просьбе. Лучше сделать так, чтобы он забыл обо всех своих планах! Все равно собиралась…

– Таковых куда больше в его спальне, милорд, – промурлыкала Ральда, немного изогнувшись, чтобы чуть выразительнее продемонстрировать пышную грудь.

Теперь опешил маг. Он видел прежде женщин, которые вели себя подобным образом – и даже, бывало, пользовался их услугами, преимущественно оборотниц. Но чтобы королева, да еще сейчас… быть того не может!

Почему-то при одной мысли, что ей сейчас предстоит опробовать на нем свою тонкую, нежную силу, Ральде стало жарко.

Она одарила мага чувственной улыбкой – без пошлой призывности, но с достаточно ясным намеком.

Сколько можно играть в игры, в самом-то деле?

– Можете пройти туда со мной. – Голос ее чуть уловимо изменился. – Вы ведь тоже понимаете, что это наилучшее место для…

Она неотрывно смотрела ему в глаза, а потому заметила, как зрачок неожиданно запульсировал вместо того, чтобы привычно расшириться. Крылья узкого, изящного носа вдруг раздулись, задрожали.

Что за ерунда?!

Королеве стало страшно.

И голос, ее безотказный голос сорвался. Она умолкла, растерянно глядя на замершего в неподвижности мага.

Навеянное вином легкомыслие стремительно отступало.

Что, если она выдала себя? Вдруг на мага эта сила действует иначе? На темных она никогда прежде не проверяла ее…

Похоже, бутылочка красного сыграла с ней дурную шутку.

– Я хочу сказать, что где еще искать такие вещи? Только в спальне… Простите… – растерянно отступила она. – Вы могли неверно понять меня, но я не имела в виду… Простите и забудьте! Вот ключ от кабинета князя, если ничего не найдете – пришлите ко мне лорда Рагора или любую горничную, я что-нибудь подыщу…

И она, вложив магу ключ в руку, поспешно ретировалась.

Кэллиэн пристально посмотрел ей вслед.

На миг он почувствовал что-то странное, но был так удивлен и озадачен поведением королевы, что не придал этому ощущению должного значения.

Надо было сразу анализатор выпустить!

Сейчас он вернулся безупречно чистым. Но что если то странное – и есть неуловимая магия внушения?

Однако никакого принуждения он не ощутил. Судя по описанию Тельса, оно приходило словно изнутри, однако Кэллиэн не испытывал ни малейшего стремления отправляться в княжескую опочивальню.

Что до странностей...

От леди Ральды пахло алкоголем. Человеческий нос вряд ли уловил бы, слишком естественно запах дорогого вина смешивался с любимыми ею тяжелыми духами. Но стоило активировать вампирье чутье… Действительно пыталась забыться после тяжелых новостей? Может, странность ее поведения объяснялась именно этим?

В самом деле, не соблазнить же его она пыталась!

Маг нехорошо усмехнулся. Это была бы не только глупая, но и смертельно опасная затея. Заодно ставящая под сомнение верность леди Ральды любимому мужу.

Но сейчас ему не до сумасбродных выходок королевы. У него иной приоритет, от которого на сей раз отступаться нельзя.

Жизнь князя.

Ключ и разрешение получены, не придется тратить силы на взлом магической защиты. Для его задумки понадобится каждая их крупица. Да и навлекать на себя подозрения ни к чему.

А с королевой он побеседует, если ритуал удастся. Побеседует весьма вдумчиво и внимательно, в идеале – за запертыми дверями и зашторенными окнами собственного кабинета, тамошняя обстановка очень способствует откровенности.

Накопилось слишком много вопросов. И искать ответы на них он начнет с королевы.

***

Ральда металась по спальне, куда совсем недавно приглашала придворного мага.

Не подействовало! Ничего не вышло! То ли потому, что она от неожиданности и испуга пустила петуха и оплошала, то ли...

О великая Шаэли, зачем она только это сделала?!

Слишком уж расслабилась! Уверовала в свои силы, забыла, что не на каждого они действуют сразу и наверняка, бывают и исключения!

Одним из которых, кстати, был Ваджес.

Вдруг Дэтре тоже перенес какую-нибудь магическую трансформацию? Кто их, темных, знает?!

Князь ведь тоже долго сопротивлялся, хоть и не замечал воздействия. А у темного мага вдруг так хищно затрепетали ноздри, словно он почувствовал ее силу… даже нет, почуял!

Ральда судорожно сжала в кулаке бутылочку с черным волосом.

Может, пора приказать Энри наложить на Дэтре печать и удалить придворного мага из комнаты князя, пока он и впрямь не успел еще что-нибудь придумать? Тельс, конечно, едва не со слезами уверял, что летальный исход близок и неизбежен, но вдруг?!

Захотелось прямо сейчас вытащить Энри из супружеской постели и отправить его к магу!

Но на каком основании? Весь замок заподозрит неладное! Да, советники уже на крючке, но резкий всплеск сильного чувства может поколебать чары. А их поддержка ей жизненно необходима, она ведь уже начала действовать – к неодобрению некоторых!

Самой прийти, помешать ритуалу или подготовке?

Тогда Дэтре что-нибудь заподозрит или укрепится в уже имеющихся подозрениях!

Нет, тут нужны такие обстоятельства, чтобы никто не усомнился в правомочности ее действий! Надо что-нибудь придумать… и срочно, завтра же, пока он не добился своего! Найти подходящий предлог… Вот бы в ее распоряжении имелся специалист по темной магии, кроме самого Дэтре! Приплатила бы ему за фальшивое заключение о том, что ухудшение здоровья ее муженька вызвано темными ритуалами – и готово…

Но такого специалиста, к сожалению, нет.

Может, горничную отправить? Пусть сбегает ночью к комнате, послушает, что там происходит, если надо – в замочную скважину заглянет… А если вдруг он что-то заметит, спишет на любопытство дурной девицы...

Но нет. Дэтре осторожен, если бы он и вправду проводил темные ритуалы, проверил бы каждую комнату на этаже, не поленился бы. Да и ложное свидетельство горничной может поставить под подозрение ее хозяйку…

О боги, что же теперь делать?!

***

У Кэллиэна была только одна ассоциация с тем, во что превратился разум князя.

Трясина. Жадная, беспросветная, беспроглядная и абсолютно пустая. Утрать бдительность – и затеряешься.

Он вынырнул из этой зыбкой черноты. Еще не обряд, лишь одна из фаз подготовки: оценка поля деятельности. Оценить как-то не получилось. Придется наугад.

Маг меланхолично вытер со стола пару капель крови и, взяв черный мел, принялся вычерчивать на полу необходимые знаки.

Нахмурился.

Ни малейших гарантий, никакой страховки. Ни для него, ни для князя. Да и четкого плана нет.

Только вот отступать некуда. Так что или он совладает со своими безумными идеями, или князя будут ждать холодные объятия Шаэли... Не просить же богиню обождать немного, буквально пару-тройку дней, пока он закончит корректировать ритуал!..

Вдруг Кэллиэн замер. Затем, запрокинув голову, истерически расхохотался (что несколько выбивалось из его привычного образа), поперхнулся и отчаянно раскашлялся.

Шаэли. Ну, конечно...

Черная магия и культ богини смерти нередко бывают связаны.

Так и здесь.

Для ритуала требуется зеркало – это же и главный инструмент Шаэли. Ритуальный кинжал или нож – орудие и магов, и жрецов. Кровь тоже будет, причем и его, и князя.

Богиню ведь можно призвать не только для того, чтобы она сопроводила смертного на тот свет. Как там звучал один из недавно попавшихся ему парадоксов? Иногда от смерти может укрыть только сама смерть?

Вот и подстраховка... если, конечно, богиня откликнется на зов отступника.

В отличие от обычной жертвы обряда, князь жив и дышит, следовательно, на зеркале останется пленка дыхания... И разобраться в его переплетениях способен лишь тот, кто отмечен благоволением Шаэли.

Разве Безглазая сама не являлась ему, не называла его жрецом?

Есть смысл попытать счастья. Ещё один кусочек головоломки встал на место.

Обряд... что можно и нужно изменить?

Думай, черный маг, думай... Черная магия куда более гибкая, чем может показаться. Главное – выдержать символичность.

Ключ к обряду – не смерть, а жизнь. Не для поднятия мертвого, но для помощи живому…

В черных обрядах время играло ключевую роль. Следовательно, если ритуал провести не в полночь, час смерти, а в полдень… сменить вектор приложения силы…

Маг скривился. В полдень, да еще рядом с целительской! Перенести бы князя в подвал потемнее, но его состояние не позволяет.

Значит, предрассветные сумерки, когда свет прокрадывается на землю, а люди и нелюди спят крепче всего.

Стола или алтаря нет, придется обойтись кроватью. Осторожно передвинуть ее сперва в центр, затем к окну, намеренно размазывая линии черного рисунка на полу – этот угол искажения и должен сделать ритуал подходящим для работы с живым человеком.

С этого момента и дальше придется обходиться лунным светом и одной красной свечой.

Кэллиэн легко щелкнул пальцами – и толстая, с руку, свеча из натурального воска недовольно застрекотала, когда ее принялось пожирать пламя.

Теперь поза. Руки жертвы…

Да. Если думать о князе как о жертве, становится легче абстрагироваться от сюрреалистической жути происходящего.

Итак, руки жертвы скрестить на груди. В них вложить то, что способно не убить ее, но привязать к жизни.

Кэллиэн точно знал, в каком из потайных отсеков стола суровый верховный князь Нариме хранит миниатюрный портрет своей старшей дочери, написанный, когда ей было всего двенадцать.

Глубоко вдохнуть пары настойки черноцвета. Очистить сознание. Выдохнуть.

Не дыша, начать рисовать символы на лице жертвы. Не сомневаясь, не боясь. Быстрыми движениями, чтобы токсичная краска ложилась ровно, но при этом не текла.

Жизнь и смерть поменять местами. Связать их тройной неразрывной вязью, чтобы ни одна не могла взять верх, пока не будет окончен ритуал, пока он не нарисует собственной кровью замыкающий знак на пустом поле, оставленном между густых бровей князя.

Кэллиэн сейчас чувствовал себя даже не магом, а художником, который пишет новую картину быстрыми мазками, повинуясь лишь вдохновению и шестому чувству, без эскизов и выверения пропорций.

Встать не в изножье, а в изголовье – не как черный маг, но как жрец Смерти. В левой руке кинжал, в правой – зеркало. Вроде жрец, когда-то проводивший его собственное посвящение, стоял так...

Непривычная и на редкость неприятная роль!

А вот теперь…

Одно плохо: просить Кэллиэн не умел и в лучшие времена.

Преодолевая внутреннее сопротивление, вызванное больше гордыней, свойственной черной крови, нежели его собственными убеждениями на этот счет, он размеренно произнес:

– Хозяйка Зеркала, Всевидящая Шаэли, госпожа Смерти, отзовись!

Больше похоже на приказ, чем на просьбу.

Он крепче сжал зеркальце – свое, артефактное. Пусть служит напоминанием о том, что все это Кэллиэн делает не для себя. Точнее, не только для себя.

– Сколько лет, сколько зим, сколько песков вечности утекло… И чего теперь желает мой возлюбленный жрец? – явно забавляясь, промурлыкала из зеркала та, кого нельзя было не узнать.

Кэллиэн даже толком удивиться не успел, как пришел гнев. Опять издевается с этим своим обращением...

Шаэли в своем репертуаре.

Впрочем, главное, что откликнулась.

И Кэллиэн, надев на свою гордость поводок, намордник и кляп, произнес сквозь зубы:

– Чтобы ты не забирала эту жизнь. Отпусти его.

– С чего вдруг? – мило удивилась Шаэли.

Кэллиэн тихо застонал. Эта… богиня… способна превратить любой ритуал в фарс!

– Этот человек должен жить. Он нужен здесь, его время не пришло.

– Не тебе рассуждать о времени. – Мягкий укор. – Не говоря уже о том, что на грани оказался он, а ко мне взываешь ты… да еще с просьбой, которая противоречит его собственному желанию. И чью надлежит исполнить?

Соображал маг быстро.

– Я надеялся, «возлюбленного жреца», – с иронией процитировал Кэллиэн. – На князя оказали воздействие, заставив пожелать смерти. Он не звал тебя по доброй воле.

– У меня нет причин тебе не верить... Меня зовут часто, но крайне редко – всерьез. – Тон скучающий, и маг готов был поклясться, что она небрежно повела плечом в этот миг. – Но, прости уж, что напоминаю, в нашу прошлую встречу ты обещал больше не обращаться к моей магии.

Ощущение, что над ним тонко издеваются, окрепло.

– И я очень искренне надеялся к ней не обращаться, – проскрежетал Кэллиэн. – Если помнишь, многим поступился. Но пришлось. Больше князю ничто не в силах помочь.

– И не жаль тебе прерывать ритуал? – с нарочитым сочувствием спросила Безглазая. – Сколько ты уже ждешь? Больше шести лет?

Молчание.

– Это мое решение и мое дело – что прошлое, что нынешнее. Я не клялся всю свою жизнь положить на твой алтарь.

– А жаль, – вздохнула богиня. – Это было бы… занятно. Впрочем, ты отчасти прав, мне хватило твоей предыдущей выходки. Я уж думала тогда, ты не выкарабкаешься...

– Ты ответила, чтобы поболтать или помочь?! – не выдержал Кэллиэн. – Я не приносил жертву перед воззванием… Назови плату сама.

– С тебя? Плата? – Наигранное удивление. – Мальчик, если мне не изменяет память, я никогда ничего у тебя не просила и не требовала, кроме одного – останься в живых. Моя цена остается прежней. Мне все еще угодно твое служение.

– Я давно не служу тебе! – забывшись, рявкнул Кэллиэн.

– М… значит, признаешь, что когда-то служил?.. Мальчик, ты сегодня чрезвычайно меня радуешь! – В голосе отчетливая насмешка. Кэллиэну показалось, что зубы он уже стер минимум на миллиметр, а клык – на все три. – Однако позволю себе с тобой не согласиться. Служить можно по-разному, – загадочно сообщило зеркальце. – Что до этой жертвы… Сперва ответь мне на один вопрос: кто он для тебя, мальчик? Почему ты решил, что волен просить за него? Почему пытаешься спасти?

А то она сама не знает! Богиня или кто, в конце-то концов?

Потому что поклялся, разумеется, и привык относиться к своим клятвам серьезно.

Князь – это князь, и этим все сказано.

Но вряд ли Шаэли удовлетворится таким ответом. Да и он сам...

Маг несколько растерял злость, против воли задумавшись.

Кто он для него?

Они не друзья и даже не приятели, это Кэллиэн замечательно понимал. Но связавшие их узы реальны и не ослабели с годами…

Потому что завязаны на жизни, смерти и крови?

– Когда-то нас связала грань, – наконец произнес Кэллиэн. – Затем кровная клятва. Я обязан сделать все, что в моих силах, для его защиты, потому что он – тот, кто многое сделал для меня. Князь не первый, кому мне довелось помочь и служить, но он первым подарил мне свое доверие, дал мне возможность жить, а не выживать. Я должен спасти его, а затем отыскать виновника.

– И это все? – холодно осведомилась богиня.

Раздался тихий-тихий рык.

– Я... привязался к нему, – наконец неохотно признал Кэллиэн. Эта исповедь была откровенно унизительной, и ему пришлось вновь напомнить себе, что до разговора с ним снизошла сама богиня, и будь он хоть трижды черной кровью, без нее сейчас окажется беспомощен. – Его есть за что уважать.

– И?..

– И еще ради его старшей дочери! – раздраженно добавил Кэллиэн. – Я обещал ей защищать его и буду делать это даже пред твоим ликом! Я хочу, чтобы она вернулась домой, а не на пепелище былых надежд. Я хочу помочь!

И маг умолк, тяжело дыша.

Простое признание, которое подчас сложно дается.

Он привык выполнять приказы, поручения, клятвы, прятаться за чувством долга. Но разве сейчас они – основа? Он хочет помочь князю, Инерис, всему этому княжеству, в котором успел обжиться... И только потом уже – должен.

– Хорошо, – и даже в голосе слышится одобрение. – Умей отвечать себе на сложные вопросы, это полезное свойство. Раз этот человек и его близкие тебе дороги, я нынче не заберу его, даже если он будет барабанить в мое зеркало изнутри. Более того… По случаю возвращения блудного жреца сделаю тебе небольшой подарочек, – тон стал заговорщическим. – Если продолжишь выступать сейчас как мой жрец, твой личный ритуал не прервется… Правда, сил истратишь изрядно – тебя все-таки не готовили на эту роль.

И зеркало подмигнуло бледно-зеленым.

– Удачи, мой жрец.

Кэллиэн едва не швырнул зеркало в стену.

Как обычно, высмеяла и ушла. И сбила с толку напрочь.

Он думал, она сделает все, чтобы заставить его вернуться к черной магии. А взбалмошная богиня решила помочь ему уйти от нее!

Искушение побиться головой о стену удалось подавить не сразу.

До Кэллиэна долетел отголосок полубезумного, но очень довольного смеха, от которого по спине пробежал холодок.

...Ладно, сочтем это благословением.

Главное – она пообещала не забирать князя.

Теперь наложить краску на собственное лицо... Хотя нет. Если он выступает как жрец…

Жрец пользуется только собственной кровью.

Боли и крови маг не боялся, и вскоре на коже уже неприятно подсыхали прорисованные узоры.

Вспомнить напоследок текст – сбиваться нельзя…

– Во имя Шаэли – оковы плоти да будут раскрыты, и разум, что бьется еще во мраке, пусть утишится…

Первая часть с ее ломаным ритмом даже тренированное сознание подгибала под себя. Но он дочитал воззвание к жертве.

Теперь самое сложное для него – привести человека на грань. Оставалось надеяться, что старая клятва на крови позволит ему сделать то, что должно. И что его природа тоже не помешает.

Острие ритуального кинжала с сомнением замерло у груди князя, пробило кожу... и Кэллиэн запоздало понял свою ошибку. Резким движением перехватил клинок, уже готовый нырнуть в горячие ножны чужой плоти.

Шаэли же сказала, что он и так на грани… вряд ли случайно обронила. Она ничего не делает случайно…

А значит, хватит и этого.

Его ноздри затрепетали. Желудок свело привычной горячей судорогой. Ну уж нет!..

– По крови твоей, по воле моей! Асх Шаэли! – резко закончил он.

А вот теперь – не дышать. Вообще не думать о крови. Это просто красная краска. У нее нет ни манящего запаха, ни дурманящего вкуса...

Удерживаясь от искушения сделать вдох, обмакнуть дрожащие пальцы в собравшуюся на теперь впалой груди лужицу, провести ими по лбу.

Не облизывать губы, нельзя – на них могла упасть крохотная капля.

Черный клинок полыхнул черным же пламенем, очищаясь.

Вспороть себе вену в присутствии окровавленного человека – очень, очень плохая идея. Но ритуал необходимо продолжить.

Капля почти черной крови падает на губы князю. И жрец Шаэли отточенно-плавным движением подносит к ним зеркало.

В пелене дыхания вдруг проявился рваный тоннель со стенками из клочьев паутины – и мгновенно затянул его сознание, не дав ни войти в транс, ни сплести нужное заклятье. Он даже удивиться не успел.

Темно. Холодно. Жадная трясина затягивает, наваливаясь невозможной тяжестью – но не на тело, а на разум. И чем глубже, тем гуще она пронизана иррациональным желанием поскорее нырнуть в забвение, в черноту.

Но что-то еще держит… Что может держать его здесь, когда само его существование так бессмысленно?..

...Нет.

Понадобилось изрядное усилие, чтобы в этой серой с алыми прожилками тьме заново осознать себя.

Это не его чувства – чужие. Чужие желания. И чужое сознание, в которое его милостью Шаэли затянуло.

На уродливый серый кокон с алыми всполохами проливается бледно-зеленоватый свет, открывая поистине страшную картину.

Говоря метафорически, сущность князя превратилась в побитый молью шерстяной ковер, выцвела и выгорела, и из нее спокойно уходила жизненная сила. А внутри бурлила невнятная смесь эмоций, совершенно несвойственных князю. Кэллиэн никогда не разбирался в чувствах, но сейчас легко читал их – боль, неверие, опустошенность. И самое сильное и страшное – чувство вины, разъедавшее сущность изнутри.

Вот какую силу богиня дает своим жрецам?.. Проникать в самое сплетение страстей человеческих?

«Милорд?» – осторожно, на пробу позвал Кэллиэн.

И здесь, в самой сердцевине чужого сознания, он наконец получил слабый отклик.

– Дэтре?..

Не голос в буквальном смысле… но даже как ментальный тон он показался до боли знакомым.

Достучался-таки...

– Уходи, не трать на меня силы, – донеслось вдруг до Кэллиэна, и радости у него несколько поубавилось. Похоже, самое сложное еще впереди.

Серая реальность чужого сознания ярче взбурлила красным. Гнев, нежелание слушать, нежелание слышать.

Упрям, как обычно. Что-то не меняется даже под чужим гнетом.

– Не могу, милорд, – честно сообщил Кэллиэн.

Все верно. Он понятия не имеет, как попал сюда. И о том, как выбраться, подумает позже.

– Клятва не обязывает тебя помогать тому, кто не стоит помощи. Я не должен жить, – наконец заявил князь. – Оставь меня.

Нет, так не пойдет.

– Напротив, милорд, – возразил маг. – Вы нужны нам, как никогда. Здесь, а не на том свете.

– Я не должен жить... На моей совести слишком много фатальных ошибок и непростительных решений. Я не смог уберечь от гибели свою жену и должен вымолить у нее прощение... И моя дочь. Моя Инерис… Я своими руками, сам...

– Ну, положим, не сами, – кашлянул Кэллиэн, но его не услышали.

– Я не ценил ее. Подозревал по каждому пустяковому поводу. Подверг риску. Из-за меня она отправилась в это нелепое путешествие, из-за меня пропала и погибла. Какой я отец после этого? Какой муж? Как может управлять страной человек, не способный защитить свою семью, не способный сплотить ее?

Интересно, князь себя убедил в гипотетической гибели Инерис или услышал сквозь сон скорбные вести, когда они разносились по замку? Ему ведь было известно лишь о ее исчезновении…

И занятный вырисовывается треугольник: жена – дочь – страна. Для него семья и княжество настолько тесно связаны?

– Я должен умереть. Я хочу умереть. Я не имею права жить, – подытожил князь. – Оставьте меня, лорд Дэтре. С чистой совестью.

Знакомые словечки. Говорит совсем как леди Дженис.

– Хотеть умереть – означает сдаться, а вы всегда были человеком действия и вели войну до последнего. Это не ваши чувства, князь, – жестко произнес Кэллиэн, – а наваждение, результат чужих чар. Слабых, почти незаметных, из-за чего я не обнаружил их вовремя. Они же не так давно заставили вас заподозрить Инерис в измене. Это моя вина, а не ваша, мой недосмотр. Поэтому я сделаю все, чтобы вам помочь.

– Мне не нужна помощь. Я все решил. Инерис больше нет, а значит, и мне не для чего жить…

Все-таки с портретом он, похоже, угадал. Исчезновение Инерис явно стало катализатором. Князь возвращается к нему снова и снова, ходит по кругу.

Попробуем его разбить.

И Кэллиэн осторожно, на пробу произнес:

– Искать Инерис на том свете, чтобы просить прощения, будет бессмысленно. Ее там нет. Ваша дочь жива, милорд.

По кокону распозается первая уродливая трещина, сквозь которую видны слабые синие всполохи – затаенная, робкая надежда, в которую князь опасается поверить.

– Инерис – жива?

– Да, милорд. Жива и здорова. Вы еще можете увидеть ее и обнять. Причин отправляться на тот свет нет. Да и смерть – не решение проблем и не лекарство от чувства вины, уж мне-то можете поверить, – с самоиронией произнес Кэллиэн и услышал тихое хмыканье князя. – А если вам так хочется к Шаэли, то лучше уж скончайтесь на поле боя, от удара демонского меча или трезубца, защищая свой народ, выполняя свой долг перед ним.

Вот теперь колеблется. Что для князя важно, кроме Инерис? Как еще нажать?

– К тому же леди Ральда ничего не смыслит в политике и склонна к панике. Вы действительно готовы оставить на нее княжество? Она в любой момент может, сама того не желая, обострить отношения с огненными. Только сегодня, испугавшись появления у границы небольшой группы, она отдала приказ стянуть на юг наши войска…

– Проклятье! – взревел чужой разум. По темно-серому кокону зазмеилась новая трещина, и Кэллиэн приободрился – этот тон был ему хорошо знаком. – Как будто Дахаэра нужно подначивать! Да он при первом же намеке на противостояние попытается вторгнуться в Нариме! Куда смотрят советники?!

– И я о том же, – пробормотал Кэллиэн. – Вы отчаянно нужны нам, милорд.

Упрямое молчание.

– Вернитесь, потому что иначе я не знаю, как буду смотреть в глаза вашим дочерям – леди Анджелис тоже любит вас и очень тревожится.

«Поправляйся, пожалуйста, папочка».

Слова младшей дочери, услышанные сквозь сон.

...Действительно, есть еще Анджи, у него есть еще сын… Почему он думал все время только об Инерис? Почему забыл о младших? Разве это не достаточная причина для того, чтобы жить дальше, пусть и под гнетом ошибок? Так, может, Дэтре был прав насчет влияния?..

Или с его стороны это малодушная попытка переложить ответственность?

– Я заслужил свою участь, лорд Дэтре. Ошибки были совершены, и…

– Их можно исправить и тем самым примириться с собой.

Новая трещина в коконе.

– Прекратите гнить заживо в чувстве вины. На ваше выздоровление надеются и ваши дети, и подданные. Князь Ратри сам не свой, лорд Рагор места себе не находит. Леди Ральда хотела сместить его, а ему и дела нет – каждый день заходит к вам…

Новая трещина.

– Инерис ни за что меня не простит, – завел старую шарманку князь.

– Пока не попросите у нее прощения – не узнаете. Она добрая девочка и уж наверняка не хочет, чтобы вы платили за свои ошибки такую цену. Она любит вас. И обязательно вернется домой.

Пренебрежительное фырканье.

– Если вы не лжете, и она действительно жива. Но этого не может быть, я отдал страшный приказ... Оставьте меня, не тешьте ложной надеждой…

– Я не могу вам лгать, милорд, – напомнил Кэллиэн.

Новый всполох синего пробивает кокон.

...Нет, похоже, без заклятья все-таки не обойтись. Князю нужен якорь, нужна надежная опора, чтобы перестать думать о смерти и окрепнуть. Простого внушения, как с леди Дженис, будет маловато.

Заклятье, в противовес первой части ритуала, далось легко, и Кэллиэн, протянув мысленную «руку», безжалостно вдавил в омут чужих сожалений самые главные слова.

«Инерис жива».

– Она обязательно вернется.

Не думать о том, как волны черной магии сейчас расходятся по замку. Плевать. Лишь бы был результат.

«Инерис жива».

– Вы отослали ее, возможно, обидели, но совершенно точно не погубили. И виновны не вы, а тот, кто влил в вас эту отраву сомнений. Уходя, она просила о вас позаботиться. Что я и делаю сейчас.

"Инерис жива!"

И серый кокон наконец разлетелся на части.

Освобожденная, но ослабевшая сущность принялась распадаться, не в силах удержаться даже вокруг вложенного Кэллиэном стержня из самых важных слов.

Второе заклинание сорвалось словно само собой.

Та же гибкая матрица, с помощью которой он укреплял резерв Даскалиара. Кто бы мог подумать, что еще пригодится…

Черная клетка вокруг сущности, не непроницаемая, а защитная. С независимым контуром, чтобы никакая случайность не смогла его развеять прежде времени.

И беспорядочный отток жизненных сил наконец прекратился. Теперь энергия распределялась правильно – еще тусклая, блеклая, но такая нужная. Чувство вины оставалось, но больше не превалировало.

– Инерис – жива?

Сказано с надеждой.

...Что ж, будем надеяться, это его одновременно убедит и взбодрит.

И Кэллиэн послал князю картинку-воспоминание: Инерис, похудевшая, загоревшая, в платье пустынницы… такой князь ее никогда не видел, а значит, должен поверить.

– Она у огненных?!! – взревел громовой голос. – Этого только не хватало!!!

В следующий миг Кэллиэна резко выбросило из чужого сознания, словно защитные силы разума князя вдруг очнулись и пришли в действие.

Резкое возвращение магу не понравилось совершенно. Его словно оглушило. Ноги подломились, и он навалился грудью на изголовье кровати, отмечая краем сознания, как больно железная планка давит на ребра. Не сломать бы...

Кровь из носа лилась струей на подушку, отбивая способность чувствовать какие бы то ни было запахи.

Зверски болела голова.

Но об этом в следующий миг Кэллиэн забыл напрочь.

Князь наконец открыл глаза.

Устремил плохо сфокусированный взгляд вверх, прямиком на черного мага.

Прохрипел:

– Дэтре… ты… что ты с ней…

И знакомые глаза стального цвета снова закрылись.

Но теперь они чуть заметно шевелились под закрытыми веками. Пальцы подергивались, словно порываясь сжать меч. Мимика стала живой, как у спящего человека – а не лежащего полутрупом.

Кэллиэна хватило лишь на один пасс.

Сознание князя по-прежнему не обрадовалось ментальной магии… но теперь оно было. И откликнулось на попытку контакта отчетливым недовольством.

...Он действительно вернулся.

С этой мыслью маг рухнул на холодный каменный пол.

Успел кое-как повернуться набок, чтобы не поперхнуться собственной кровью – и провалился во тьму.

Кэллиэн истратил слишком много сил на ментальную магию и теперь расплачивался за это глубочайшим обмороком – почти что на той самой печально известной ему грани жизни и смерти.

Он даже не почувствовал, как развеялись все заклятья, ранее наложенные им на комнату князя.

***

Обряд и впрямь вышел громким.

Эльфа аж на кровати подбросило.

За дверью, где-то в коридорах чужого замка, к которому он так до конца и не привык, раздался заунывный, тяжелый вой, который ни за что не спутаешь с волчьим.

Лорд Лориэль сам не понял, как выбрался из постели и выскочил из комнаты – как был, в исподнем.

Где-то внизу тоже воют.

И насыщенный запах тлена, тем резче, чем ближе целительская… Разливается, расходится волнами, забивая ноздри…

И вдруг – исчез.

Осталось только послевкусие.

Но у двери князя по-прежнему разило падалью. И это явно не невинный обряд, которыми Дэтре развлекался до сих пор.

Его собственной матушке сказочно повезло пережить нападение такого вот изувера на поместье одного из видных эльфийских лордов. В той резне мало кто уцелел – но ей и еще нескольким женщинам повезло. Она столкнулась с тем магом в коридоре – бешеным, с черными, как ночь, глазами, с белой пеной, выступившей на губах. Приготовилась к смерти, но черный глянул на ее округлившийся живот – и ушел, ничего не сделав.

У Раниля Лориэля рано обнаружилось чутье на черную магию, смахивавшее на отторжение. Слишком близко он соприкоснулся с ней еще в материнской утробе...

И теперь его ощутимо поташнивало.

Отогнав лишние размышления и ощущения, целитель прислушался – так, как умеют только эльфы да вампиры.

Нет, за дверью по-прежнему два дыхания. По-прежнему бьются два сердца. Выходит, князя Дэтре не убивал… или не сумел убить?

Беспокойство вынудило эльфа осторожно, памятуя о том, что черный маг вполне мог оставить сюрприз для нежеланного гостя, коснуться двери. Он обомлел. Ни одного защитного заклинания, даже примитивного «замка»! На черного мага напал демон легкомыслия?

Даже засов задвинуть поленился… Почувствовал свою безнаказанность, мерзавец?

Увиденное заставило эльфа оцепенеть.

А вот это уже не шутки! Это черная магия на крови, с жертвоприношением! К запаху тлена добавилась металлическая вонь крови и химическая – какого-то токсина…

Затем лорду Лориэлю показалось, что у князя пробито сердце. Он ринулся было к постели, но тут же остановился как вкопанный. На полу виднелись размазанные линии рисунка, вызвавшего у него новый приступ гадливости. А затем и автор обнаружился… на полу, в загустевшей крови. И поди пойми теперь, чья: его или князя?

Лицо правителя посерело, уродливая вязь, прорисованная черным, понемногу вызывала воспаление – краска на черноцветах? Всего за одну ночь князь еще больше осунулся, дыхание то учащается, то снова переходит в тихое, с отчетливым хрипом. Постарел, седина резко расползлась от висков.

Сколько еще он выдержит?

Кэллиэн мог бы объяснить, что это лишь побочный эффект обряда, что краска, несмотря на резкий запах, в засохшем состоянии совершенно не опасна, главное – ее не глотать, что через два-три дня будет заметно улучшение, которое начнет прогрессировать, что теперь нужно не жизненные силы вливать, а найти специалиста по диагностике и укреплению сущности...

Но он даже не знал о непрошеном госте.

Рана на груди князя, к счастью, оказалась неглубокой, и эльф поспешил на всякий случай очистить ее магией и ускорить регенерацию.

Прочел над князем заклятье противоядия – черноцветы были хорошо изучены лекарской наукой. Смыть бы эту дрянь, но делать это нужно специальным эликсиром... Обработка нейтрализовывала большую часть яда в черноцветах, но князю Ламиэ, в его состоянии, хватит и оставшейся.

Но ведь жив! Даже после черного обряда – жив. Сколько же сил и упрямства в этом волевом человеке?

Лорд Лориэль покачал головой, вливая толику собственных жизненных сил в князя.

А он только начал верить, что, возможно, черный маг черному магу рознь…

Нет. Все они одинаковы.

Притворяются, пока не достигнут цели.

У эльфа зло дернулась щека.

Жизнь в Йерихо заставила его пересмотреть немало стереотипов, но, как видно, не со всеми следует бороться. Люди склонны напрасно доверять тем, кто не стоит их мизинца. И в итоге это приносит им уйму разочарований… а то и гибель.

Природу ведь не переспоришь. Наедине с беззащитной жертвой не удержится ни один черный. Даже если до последнего притворяется другом, даже если сам хочет верить в эту ложь.

И ведь как талантливо Дэтре убеждал в ней окружающих!

Эльфа жгла не столько ненависть, сколько обида, жгла больно и глубоко. Он ведь честно пытался наступить на горло собственным предрассудкам и даже здравому смыслу, старался не судить книгу по обложке, даже решился довериться чужому суждению… и к чему это привело? Чудо, если князь, так тепло принявший его в замке, продержится еще хотя бы пару дней!

Падальщик все-таки показал клыки.

А он знал о нем – и ничего не сделал!

Лорд-целитель вдруг ощутил, как тенькнула, оборвавшись, в душе привязь магической клятвы.

Дэтре не стоит того, чтобы его покрывать.

Эльф медленно выпрямился.

Затем сделал медленный, скользящий шаг в сторону. Присмотрелся к придворному магу. Даже рисунки с лица не смыл...

Лорд Лориэль, подчиняясь чувству долга, склонился над магом, благоразумно не касаясь вымазанного кровью пола, но Дэтре даже не шевельнулся. Что это с ним?..

Дыхание редкое, ровное. Бледность не хуже, чем у князя… что, тоже обряд впрок не пошел? Поперек горла встала чужая жизненная сила – или чужая кровь?

Или же – наоборот?

Сердце билось ровно. Похоже, опасность черному не грозила.

Эльф брезгливо выпрямился, прикрыв нос и губы рукавом.

В этот миг он горько пожалел о том, что велеречиво отказался в свое время от уроков боевой магии и фехтования. Ему нечего противопоставить Дэтре.

Впрочем, черного мага схватить не так уж просто, угрозу он почует даже на грани жизни и смерти. И тогда может убить свою жертву и всех, кто подвернется ему на пути.

А сорвавшийся черный маг – слишком большая опасность и для замка, и для города.

Что теперь предпринять? Немедленно унести князя отсюда, велеть, чтобы Дэтре к нему не подпускали ни под каким предлогом?

Было бы неплохо... Только кто его послушает? У него нет никакого права приказывать. Да и переносить князя Ламиэ крайне опасно.

Лорд Лориэль покачал головой, с сожалением расставаясь с этой идеей.

Значит, необходимо обратиться к тем, чьи приказы будут выполнены.

А Дэтре…

Пусть до последнего не подозревает о том, что его раскрыли. Пусть думает, что он по-прежнему в полной безопасности.

Если все пройдет удачно, местные маги схватят черного прежде, чем он успеет натворить дел.

Целитель направился к двери, на пороге снова замер. Обернулся.

Ненавидя себя за это, все-таки выпустил в мага заряд целительного заклятья.

И вышел вон.

Охваченный обидой и решимостью, лорд Лориэль не подумал только об одном.

Как, скажите на милость, подлинно черный обряд может проводиться на рассвете, да еще и так измотать проводившего его мага?

***

Сначала во тьме не было ничего, кроме него самого и едва уловимого запаха крови, витавшего вокруг, дразнящего, упоительного.

Потом тенями из прошлого выскользнули кошмары, выстраиваясь в шеренгу, радуясь, что он никуда от них не денется. И были правы. Он мог только плыть по течению туда, куда несла тьма и запах человеческой крови.

Пока один не распахнул ему свои объятия.

…Алтарь, два черных зеркала на стене, и факелы, пылающие по обе стороны от них… Он лежит на холодном камне, собираясь с силами. От предстоящей задачи его снова замутило. Но за годы службы у ар-лорда Дариэта он испробовал все методы, кроме самых отчаянных. А теперь остался лишь этот.

Чтобы найти заброшенное, а потому подходящее для его целей святилище, пришлось немало побродить по Тессеме.

Ему необходимо избавиться от жажды и заодно отделаться от преследующего его прошлого. Это единственный шанс выжить и скрыться от старого вампира.

А для этого нужно попросить богиню не о благословении, но о милости. И если она ответит, этот день станет точкой отсчета в самом сложном из всех ограничительных ритуалов.

Кто-то скажет: всего лишь попросить? Сущая мелочь!

Только вот чтобы что-то просить у Шаэли, нужно подойти к ней на расстояние полушага. Другими словами, быть при смерти. Поэтому к ней взывали только самые отчаявшиеся. Где гарантия, что она не исполнит твое желание уже по другую сторону грани? Или исполнит вообще?

Но он полукровка, он крепче и сильнее людей. Слабую надежду давало и то, что однажды она уже вмешалась, чтобы сохранить ему жизнь, а значит, забирать себе вот так вряд ли захочет…

К тому же любому другому для этого ритуала требовалась помощь черного мага или черного жреца.

Ему достаточно самого себя.

Кэллиэн не слишком боялся смерти и чувствовал ее приближение безошибочно. Он сумеет вовремя повернуть ее вспять. Должен суметь.

Обратить собственную смертоносную магию против себя самого – труднее испытания нет для любого мага. Это как правой рукой сломать себе левую.

Можно долго твердить, что не боишься смерти. Но чем ближе к ней...

Маг прикусил губу. Сколько можно колебаться, в самом-то деле?

Кэллиэн привычным заклятьем создал черный кинжал.

Жажда сводила с ума, стоило рядом оказаться человеку. Он боролся с ней всю жизнь. Но ему надоело бороться. Он хотел просто пожить нормальной жизнью, хотя бы немного, получить возможность спрятаться от проклятого вампира и просто пожить самому, не кидаясь на людей, не чувствуя и не считая себя монстром... узнать, наконец, придется ли мирная жизнь ему по вкусу…

Ему надоело быть чудовищем, чужой удавкой, отравленным кинжалом.

Кэллиэн помнил, как усмехнулся тогда этой мысли, лежа на алтаре.

И как всадил собственный магический кинжал себе в грудь, принеся в жертву богине себя самого. Как клинок уютно скользнул прямо в сердце… В агонии он воззвал к Шаэли, и зеркала на стене вдруг показались ее глазницами.

...Да... его прошлая выходка была неповторима. По крайней мере, он очень надеялся никогда ничего подобного не повторять.

И во тьме, где не было ни жизни, ни времени, вдруг прозвучал разъяренный голос:

– Ты что творишь, мальчишка?!

Понятно, что... Пытается усмирить жажду человеческой крови, вампирскую природу…

– Ты уверен, что хочешь именно этого? – прищурившись, спросила тогда Шаэли.

Конечно, он был уверен! Для чего он принес такую жертву? Он надеялся, что больше не будет пить кровь и прибегать к черным ритуалам, что со временем не останется следов, по которым можно его отыскать и вернуть к былому...

Но старый кошмар неожиданно пошел по новой колее.

– Хватит тут прохлаждаться! – снова рявкнула Шаэли – и отвесила ему оплеуху.

Пощечина была не по-женски сильной и болезненной и заставила Кэллиэна сперва вздрогнуть, а затем и приоткрыть глаза, что само по себе было подвигом.

Не хуже, чем тогда, на алтаре, когда он очнулся с чувством колоссальной слабости и обнаружил, что клык у него теперь только один, а вместо второго – самый обычный человеческий зуб.

К счастью, теперь это был просто сон. Хвала Вечности. Не иначе как последствия ритуала…

Стоп.

Ритуал.

Князь!!!

Кое-как поднявшись, он, целеустремленно, хоть и спотыкаясь на каждом полушаге, побрел к криво стоящей постели.

Сколько он тут провалялся?..

В окно вовсю светили первые лучи холодного солнца, и маг погасил успевшую изрядно прогореть свечу.

Рассвет давно миновал – стало быть, не меньше часа... Кровь тоже высохла.

Увиденное поразило его, но отнюдь не так, как лорда Лориэля. Эльф оценивал сугубо физическое состояние. Кэллиэн же благодаря тому самому первому ритуалу видел куда более подробную картину.

Физически ритуал, разумеется, ослабил князя. Его тело только начинает вспоминать, каково это – оживать. Пока энергия заново осваивает старые русла, так и будет. Но энергетические сосуды больше не лопаются, отток медленно, но уверенно сокращается.

А вот сущность будет восстанавливаться очень долго – и не гарантия, что восстановится в полной мере. Но он будет жить, снова станет похож на себя...

Кэллиэн на пробу коснулся руки правителя – и пальцы того чуть заметно дрогнули.

Маг, кляня себя за позорный обморок, взял со столика мягкую тряпку и специальный эликсир, нейтрализующий действие первоцветов. Засохшая краска не страшна, но поди ее ототри…

Стоп.

Рана на груди ведь была куда больше… Да и жизненная сила слишком уж возросла…

Но его заклятье на двери не взламывали!

Кэллиэн похолодел.

Конечно, не взламывали! Нет больше никаких заклятий. Он слишком глубоко погрузился в омут бессознательного, и связь с заклинаниями, которые он продолжал подпитывать, исчезла.

Кто угодно мог зайти и увидеть здесь весьма неприглядную картину!

Но этот кто-то вылечил князя. Да и он сам обошелся без судорог и боли в мышцах, несмотря на сон на ледяном полу. И кровь из носу больше не шла. Может ли быть, что его выдернула из кошмара чужая целительная магия?..

Кэллиэн от души понадеялся, что заглядывал Тельс, который, по крайней мере, не станет трепать языком направо и налево.

Отыскать след посетителя или снять отпечаток его магии оказалось выше его сил – эти заклятья близки к ментальной магии и не желали плестись.

Лучше заняться князем – и поспешить. Если заходил, к примеру, остроухий, времени может оказаться прискорбно мало.

Руки по-прежнему дрожали, но Кэллиэн упрямо влил в себя укрепляющий эликсир, затем "угостил" им князя.

Реакция обнадеживала. Раньше он лежал труп-трупом, а теперь даже чуть нахмурился…

От облегчения снова подломились ноги, и маг сел на пол возле кровати.

Хвала… Шаэли, видимо.

Зелье подействовало быстро.

Скоро на полу остался только выжженный след от костра, в котором сгорело в том числе постельное белье, залитое кровью, и тряпки, которыми он смывал с себя бурые рисунки. Самый радикальный, но и самый простой выход.

Дурное предчувствие подгоняло, шептало под руку: живей, живей, времени мало!..

Подумав, Кэллиэн стал в дверях и принялся опечатывать комнату черным куполом – герметично, как скорлупой яйца. Когда он закончит, сюда не проникнут ни через дверь, ни через стены, ни через окно. Войти сможет только он – или те, кого он проведет. Рисковать здоровьем наконец пошедшего на поправку князя, маг не собирался.

Его торжество по этому поводу омрачали две вещи. Снова пришлось запустить "руку" во второй резерв – и имелся серьезный риск, что на сей раз его все-таки раскроют.

Он был слишком неосторожен. Нет, всё, впредь – только замкнутые контуры!

***

К огромному разочарованию и беспокойству эльфа, сразу пойти к власть имущим не удалось. Четыре (!) непроизвольных обращения – это уже серьезно. Эльф точно знал, чем они вызваны, оборотни – нет, зато они знали, что некоторые заразные заболевания тоже способны вызвать такой эффект. И обступили остроухого – лисица, два волка и тигр. Всех пришлось проводить в целительскую, уложить на смотровые кушетки, помочь принять человеческую ипостась, выдать по капсуле сильного успокоительного и пообещать заняться ими как можно скорее.

Затем, к вящей досаде эльфа, возникли новые препятствия.

Надменная горничная, цедя слова сквозь зубы, сообщила, что миледи не принимает. Лорд Лориэль намекнул на срочное дело. У королевы их явно больше, чем у пришлого целителя. А если это дело касается жизни и здоровья князя? Тем более не следует тревожить ее величество, по утрам она особенно впечатлительна, у нее приказ никого не пропускать. А если у него новости касательно лорда Дэтре, и притом весьма неутешительные?!

Тут наконец горничная скорчила гримаску и пообещала, что уточнит у госпожи. Через несколько минут вернулась и кисло сообщила:

– Ее светлость примут вас, едва завершат свой туалет.

Не прошло и получаса в приемной, как скрипящего зубами эльфа проводили в личную гостиную ее величества.

– Ваше величество… – лорд Лориэль помедлил – ему вдруг чем-то не понравилась собственная затея. Но дольше молчать не представлялось возможным. – Я не могу быть уверен… но похоже, ваш придворный маг вместо того, чтобы пытаться помочь вашему мужу, вредит ему.

Королева насторожилась.

– Что вы хотите этим сказать? Лорд Дэтре всегда верно служил, у меня не было причин подозревать его в чем бы то ни было.

– Лорд Дэтре владеет самой грязной разновидностью магии, которую только можно придумать.

– Я понимаю, что вам как светлому темная ма...

– Я не имею ничего против обычной темной магии, – прервал ее эльф. – Но лорд Дэтре – черный маг, миледи. Маг смерти.

...Вот это новость…

Ральда не нашлась с ответом, во все глаза глядя на эльфа. Остроухий лишился рассудка, что ли? Кэллиэн Дэтре – черный маг?!

– У меня есть доказательства того, что он проводит здесь черные обряды – сегодня волна черной магии пронеслась по замку, вызвав четыре непроизвольных оборота среди ваших работников. Естественно, я сразу поспешил в комнату князя и увидел там явные следы черного ритуала, совершенного над вашим мужем. Я счел, что обязан вам сообщить. Возможно, состояние верховного князя вызвано не болезнью и не потрясением или ударом, а манипуляциями лорда Дэтре, которому и он сам, и вы вслед за ним подарили свое доверие.

...Он бредит?!

...Хотя даже если да – какая разница?! Это та самая возможность прижать Дэтре к стенке, о которой она просила богов... и поди ж ты – ее на блюдечке приносит светлый целитель! Воистину ее молитвы услышаны!

Мгновение леди Ральда молча смотрела на эльфа, словно не сознавая сказанного. Затем глаза королевы потрясенно расширились, и на красивом лице появилось выражение полнейшего ужаса.

– О боги! Быть того не может… лорд Дэтре… единственный, кому доверял мой муж…

– Такие люди чаще всего и предают.

Уверен в своей правоте, похоже… Что ж, роль беззащитной, огорошенной дурочки Ральда играть умела. А за последнее время отточила ее до совершенства.

– Боги великие! Что же… но что же делать? Получается, он опасен? И скрывал свои пороки, все это время, он же служил во дворце, был так близко и к князю, и к Инерис… Вы уверены? – и она умоляюще вцепилась целителю в рукав.

– Я эльф и чувствую такие вещи. От него всегда исходили отчетливые эманации черной магии.

– Так отчего же вы прежде молчали?! Если бы вы сразу рассказали мне…

– Ваш муж запретил. Он был настолько уверен в благонадежности лорда Дэтре, что взял с меня клятву молчать. Но то, что сегодня произошло, переходит границы. Если вы сейчас заглянете в комнату вашего мужа… Следы говорят сами за себя – на полу полузатертые следы от черной краски, всё в характерных символах смерти… Можете попросить лорда Энри, уверен, он тоже обнаружит следы – пока фон не улегся окончательно, это будет несложно сделать. Я искренне желаю лишь одного – помочь князю и вам, миледи, выжить эту черную плесень из вашей прекрасной столицы. Черные падальщики слишком легко ради выгоды предают доверие.

Ральда впервые присмотрелась к гостю с задумчивым интересом.

...А этот эльф далеко не дурак.

– Я немедленно вызову лорда Энри и попрошу его собрать самых сильных магов, – пролепетала она. – Мы не можем позволить себе рисковать здоровьем моего мужа… и упустить Дэтре тоже нельзя. К счастью, у меня есть одно верное средство, которое наверняка способно помочь… Подождете в приемной? Я хочу сказать, вы наверняка захотите пойти с нами? Это ведь ваше свидетельство...

Лорд Лориэль нахмурился.

– Я намеревался немедленно вернуться к князю Ламиэ, чтобы по возможности оградить его…

– Не стоит подвергать себя опасности, милорд, – тут же живо возразила Ральда. – Вы теперь еще больше ценны для нас, чем раньше! К тому же в одиночку вряд ли сумеете его образумить. Да и... остается ведь вероятность ошибки?

Эльф хмуро покачал головой.

– Ошибки нет. Можете дать запрос в Йерихо – там подтвердят мою квалификацию в распознавании данного вида магии. И да, сочту за честь подождать.

Когда целитель вышел, Ральда улыбнулась и потерла ладони, предвкушая новую – и интереснейшую! – игру. В то, что придворный маг – черный, она не слишком поверила. Однако такое заявление оставить без внимания нельзя. За обвинением в любом случае последует проверка, и даже если Кэллиэн Дэтре чист, как дитя, князь останется на время без его присмотра и заботы... а ей именно это и нужно.

Нет, вот кто бы мог предположить, что этот вертлявый остроухий, которого она уже хотела гнать вон из замка, так ей пригодится?!

В то, что Кэллиэн Дэтре – черный маг, ей, признаться, не очень верилось. Эльф воспылал к нему неприязнью с первого же дня, вряд ли стоит полагаться на его слова. Но обвинение более чем весомое, а если обнаружится, что остроухий солгал – будет и виноватый в этом крайне неприятном недоразумении.

Но главное – Кэллиэн Дэтре окажется в полной ее власти. Сильный темный маг, полуобнаженный, в цепях… Он притягивал своей гордостью и независимостью, но теперь… Беспомощный, прикованный к стене, в ее полном распоряжении… Можно будет разузнать о нем все, что ее интересует, раскрыть все его тайны, приручить его так, что некогда гордый лорд сам ляжет к ее ногам, чтобы поцеловать пальчики и постепенно подняться выше…

Ральда не смогла сдержать тихий стон.

С печатью он не сможет сопротивляться ее магии, даже если почувствует ее.

А если Кэллиэн Дэтре и впрямь окажется черным магом…

Будет еще интереснее.

***

Лорду Лориэлю, как ни парадоксально, с каждым шагом становилось все больше не по себе, и скоро он уже плелся в хвосте небольшой группы, состоявшей из королевы, советника магии лорда Энри, четверых самых сильных магов в замке и двоих стражников.

Не было чувства удовлетворения, обычного после помощи ближнему.

Словно он не князю помочь пытался, а доказывал себе зловредность черного…

Ведь он правильно поступил! Принял верное решение! И пекся о князе, ему самому черный ничем не грозил!

Так откуда эти совершенно нелогичные сомнения?

Как будто он не учел каких-то мелочей, позволявших собрать головоломку совсем иначе…

Лорд Лориэль, кляня себя, ускорил шаг, чтобы не отстать.

Глупейшее ощущение, словно он предал кого-то, продолжало зудеть под ложечкой.

Но лишь до коридора, где находилась комната князя. Лорд Лориэль издали ощутил новый всплеск магии и рванулся вперед со словами:

– Подождите здесь!

Не зря. Дэтре стоял у двери князя, вдумчиво приложив к ней ладонь.

– Колдует, – шепнул лорд Энри, осторожно выглянувший из-за угла.

– Ну так не медлите! – разволновалась королева. – Ставьте печать, нужный компонент у вас!

Компонент?..

Лорд Лориэль прищурился.

Черный волос в небольшом стеклянном бутыльке. Лорд Энри поспешил вытащить его и намотать на палец. Эффективней способа поставить печать нет, если не считать крови…

Но тогда выходит, что его получением озаботились заранее? И с какой целью?

Гнетущее ощущение усилилось.

Но Дэтре ведь и впрямь черный! И ритуал был! И…

– Сперва необходимо открыто огласить обвинение, миледи, – возразил советник. – Возможно, это все-таки недоразумение.

– Милорд прав, такие действия недопустимы для тех, кто выступает за законность, – нахмурился его заместитель. – К тому же лорд Дэтре долго служил здесь...

Ральда потерла виски. Ноющая боль снова вернулась. Чтоб их, этих принципиальных…

– Хорошо… простите, я поддалась эмоциям, – принужденно улыбнулась она. – Конечно, раз вы так говорите… Но вы готовы к возможной агрессии? Если он и впрямь… вы понимаете…

– Разумеется, – заверил ее советник.

Кэллиэн заметил компанию еще до того, как она соизволила выйти из-за угла, и ему стало не по себе. К счастью, плетение было почти готово и даже проверено им самим. Осталась мелочь…

Он невозмутимо доработал контур, оборвал привязку и замкнул плетение, вынеся урок из утреннего происшествия. И только тогда повернулся к «гостям».

Кэллиэн догадывался, зачем они здесь, но настолько вымотался, что даже мимолетного страха не испытывал. Ему было… любопытно.

Похоже, заходил все-таки эльф – иначе что ему здесь делать? Но пошёл остроухий к леди Ральде, и это давало надежду на благоприятный исход. Она же в свое время дала разрешение использовать любую магию, да и в целом, казалось, относилась к нему благожелательно, а эльфа недолюбливала.

– Чем обязан такому вниманию в сей ранний час? – Синие глаза безошибочно нашли взглядом лорда Лориэля. – У меня, конечно, были новости для ее величества, но я собирался сообщить их позже и в несколько иной обстановке.

– А чем вы сами заняты? – вопросом на вопрос ответил лорд Энри.

– Что вы сделали с моим мужем?! – не сдержала гневного выкрика леди Ральда.

Кэллиэн вздрогнул. Истерики и королева в его представлении плохо сочетались. Он, признаться, думал, что леди Ральда отреагирует куда спокойнее и не станет полагаться на слова остроухого.

Интересно, что именно он ей наговорил?

– Как обычно, миледи. Сделал все для того, чтобы добиться улучшения. Как вы и приказывали.

– Ваша магия, боюсь, на это неспособна, – холодно бросил лорд Лориэль.

Лорд Энри словно этого и ждал. Он вытянулся и ледяным тоном произнес:

– Вы обвиняетесь в применении запрещенной магии смерти, лорд Дэтре. И я прошу вас добровольно сообщить нам все детали своих магических манипуляций.

Вот же проклятый эльф!!!

– Значит, это вы заходили утром, – медленно произнес Кэллиэн, проигнорировав заявление и вновь смерив взглядом остроухого. – Это вы залечили ту царапину на груди князя… Неужели не заметили изменений?

– Еще как заметил, лорд падальщик, – ледяным тоном бросил эльф. – В комнате явные следы черного ритуала; князь осунулся окончательно, посерел, выступила испарина. Он едва дышал, хрипло, неровно – легкие, похоже, отказывают. И вы считаете, что это улучшение?!

– То есть вы, целитель со стажем, не заметили ни движущихся под веками глазных яблок, ни дрожи пальцев, ни ожившей мимики, ни наличия несомненной реакции на раздражители? И подскажите мне, скудоумному: с каких пор черные обряды проводятся на рассвете?

Эльф даже растерялся. Может, он и впрямь не заметил этих деталей, сосредоточившись на дурных ожиданиях? О времени обряда маг явно не соврал, рана на груди князя была свежей…

– Довольно! – оборвала саркастические расспросы леди Ральда. – Довольно вашей лжи, лорд Дэтре!

– Пусть лорд Энри применит ко мне заклятье видения правды, – широким жестом разрешил Кэллиэн.

– Откуда нам знать, какие в вашем арсенале имеются штучки?! Может, вы способны обойти такого рода заклятья! Вы же только что пополнили резерв! – не выдержал советник.

– Состояние резерва тоже можно… – Кэллиэн прикусил язык, прокляв себя. Уж что-что, а его аномальный резерв проверять совершенно излишне!

Что ж, его явно пытаются прижать к стенке. Остается только юлить. Пока он не признается, улики так и останутся косвенными. Прямые он уничтожил… или скрыл за двойной защитой. Всего один обряд очищения – и никто не подкопается, даже остроухий... Разве что они потребуют официальной проверки.

А этого допускать нельзя.

– У вас, полагаю, имеются более веские доказательства, чем голословные обвинения?

– Общий фон близ этой комнаты сейчас таков, что…

– Многие темные обряды пограничны с черными, – осклабился Кэллиэн. – Уж вам ли этого не знать, господин советник?

Тот стушевался было, но вперед шагнул его помощник.

– Не слышал, чтобы темными обрядами лечили, – настороженно бросил он.

– У любой силы есть разные способы применения. Целительской магией при желании тоже можно убить, если, к примеру, прочесть сильное заклинание от кровотечения при отсутствии такового – кровь попросту загустеет в венах. Уж нашему ли гостю не знать?

Эльф снова вздрогнул. Да, это более чем реально…

– Вы обвиняетесь в применении черной магии, лорд Дэтре! Это не повод для зубоскальства! – резко оборвала его королева.

– И в мыслях не было. Но наш гость сунул нос не в свое дело, и это заставило меня утратить власть над собой. Миледи, вам не кажется, что если бы я прибегал к магии смерти, это заметили бы гораздо раньше? Ведь черные ритуалы оставляют весьма характерный отпечаток! Неужели по одному слову чужака вы сочли, будто я способен навредить князю?

– Очень хорошо, – голос леди Ральды внезапно смягчился. – Докажите мне, что это не так, лорд Дэтре. Позвольте нам всем увидеть моего мужа и засвидетельствовать описанные вами улучшения. Мы, конечно, не сможем оставить слова нашего гостя без внимания… но в ваших силах доказать свою лояльность!

...Угу. Снять все заклинания, пустить в комнату этот табор… Может, кому-то из них только того и надо? Да какое «может»… наверняка! И поди угадай, у кого на сей раз может быть игла с «лекарством»!

– Миледи, это неблагора…

– Отойдите прочь! – оборвал его лорд Энри.

Пожав плечами, Кэллиэн отступил в сторонку. Да на здоровье!

В следующий миг он понял: сюрприз удался. Двойное плетение не было невидимым, чуть смазывало очертания, но излишне ретивый советник все равно звучно приложился лбом и выругался.

– Щит, – постановил Энри, снова опасливо коснувшись преграды. – Странное, чрезмерно плотное плетение, но это, несомненно, щит.

Советник и леди Ральда встревоженно переглянулись, что не укрылось от Кэллиэна.

Лорд Лориэль мрачно кивнул. И тленом от этого щита разит так, словно он снова оказался в морге в годы учебы у мастера…

– Черный щит, – неумолимо поправил он.

– Что вы заладили, черный да черный, – поморщился Кэллиэн. – Лорд Лориэль, нельзя же полагаться только на свое чутье! Его ведь однажды может и отшибить напрочь…

– Это угроза?! – не сдержался эльф.

– Снимите этот щит, милорд! – приказала леди Ральда.

По-хорошему, похоже, не выйдет… Что ж, играть в наглого мага Кэллиэн умел превосходно, эта маска давно стала его вторым лицом. Или третьим?.. Как бы то ни было, умелая провокация подчас дает ответы на незаданные вопросы.

– Увы, миледи, я не готов это сделать, – скорбно вздохнул маг. – Он защищает князя, уберегая его в том числе от сторонней магии.

Вздрогнула, напряглась. Еще интереснее…

– Я требую, чтобы вы его сняли, лаэрн Дэтре! – леди Ральда едва не сорвалась на крик. – Князю нужна помощь целителя, он и так слаб! Неужели ваша верность действительно была лишь притворством?!

Взгляды присутствующих, в том числе остроухого целителя, посуровели еще больше.

Кэллиэн нагло, лениво улыбнулся.

– Притворяться не в моих правилах. Князю, – это он выделил особо, – я был и остаюсь верен. И готов лично проводить туда целителя. Хоть этого, – в оскорбившегося эльфа небрежно ткнули пальцем, – хоть любого из назначенных вами. Если сочту его достойным, разумеется. Вашему мужу нужен полный покой и умелый целитель, и тогда он непременно поправится.

...Этого еще не хватало!!! Что этот темный сделал?!

Королева нервно стиснула веер и прерывисто вздохнула.

– Лорд Дэтре, вы же понимаете, что после сегодняшнего происшествия вас ожидает полная проверка? Вы обвиняетесь в страшном деянии и более не сможете дежурить подле князя, а значит, и проводить сюда кого бы то ни было. Прошу вас по-хорошему: уничтожьте щит на комнате его светлости сейчас, и тогда я найду в себе силы на снисхождение, даже если выяснится, что вы… прибегали к запрещенным приемам.

Их взгляды встретились.

Что ж, вот правда и всплыла. Его в любом случае планируют отдалить от князя – сначала ради проверки, а потом, скорее всего, как в высшей степени неблагонадежного мага. А то еще и магии лишат – во избежание новых выходок.

А значит, снимать заклятье с этой комнаты нельзя ни в коем случае. Сами они сквозь него не скоро пробьются, значит, оно – не только защита для князя, но и гарантия его собственной относительной безопасности.

Не ожидал он такого от леди Ральды… Это от недоверия и страха – или ей как раз и нужно, чтобы князь вновь остался без защиты?

– В снисхождении я не нуждаюсь, так как не сделал ровным счетом ничего дурного. И если помните, – по узким губам скользнула издевательская усмешка. – Вы сами дали добро на использование любых методов, если они помогут. Они помогли.

– Ваше заявление голословно!

– Не более чем вашего гостя. К тому же, простите за прямоту, князя уже пытались убить, прямо здесь, в этом замке. Я предотвратил покушение в последний момент. Если я сниму сейчас заклинание и самоустранюсь, попытка вполне может повториться, пока вы будете… проявлять ко мне снисхождение.

Ральде примерещился в этих словах тонкий намек на вчерашнюю сцену, и она гневно вспыхнула.

– Вы не оставляете мне иного выбора, – жестко произнесла она. – Лорд Энри!

В следующий миг ухмылка резко сбежала с лица мага. Это заклинание он узнал с первого же слова, поскольку сам к нему прибегал не один раз. Но перебить его не смог.

...Странное и страшное ощущение. Только что внутри плевалась ядом черная гадюка – а теперь пустота. Ни крупицы силы, ни ниточки связи с ней – только вязкая пелена из чужой магии, в какую сторону ни ткнись.

Слишком знакомое чувство и оттого ненавистное!

Сколько раз после срыва наставник ставил на него эту печать, раз за разом вторгаясь в его сознание? Сколько раз это заклятье применял маг-палач ар-лорда Дариэта?

Кэллиэн чуть сгорбился, с трудом удержав невольный оскал на грани приемлемого для человека.

Проклятая печать на магию! Энри далеко зашел… Но как они сумели это провернуть, да еще так быстро и эффективно?

Советник нервно дернул рукой, и взгляд разъяренного полувампира невольно проследил за движением.

Ах, вот как. Волос на мизинце… Ну да, только его можно было бы добыть незаметно. Интересно, кто постарался? Горничная, убиравшая его комнаты? Прачка сняла с одежды? Или сама леди Ральда взяла на себя этот тяжкий труд?

Полыхнула ненависть. Теперь к лорду Энри у него появился личный счет.

Он ведь даже примитивный анализатор не сможет выпустить!

Похоже, эльф не так уж и виноват. Королева или Энри давно ждали такой возможности… Интересно, они в сговоре? И против кого – него или князя?

Огромным усилием воли затолкав ярость и желание разорвать Энри на месте, Кэллиэн Дэтре медленно выпрямился – и со злым удовлетворением отметил, что от него, теоретически беззащитного, попятились все поголовно.

Не зря – от мага веяло убийственным холодом.

– И зачем, позвольте узнать? – совершенно спокойно спросил он у леди Ральды.

Та даже растерялась, сделав наконец нервный вдох. Получилось или нет? На миг показалось, что он готов броситься на советника, и тут же – непостижимое спокойствие. Вдруг у Дэтре и впрямь есть еще какие-то фокусы, тайные умения?!

Надменно выпрямиться оказалось нелегко, и королева начала злиться на саму себя. Позволила вывести себя из равновесия!..

– Для нашей безопасности, – отозвалась Ральда.

– Да что вы? Если бы я желал причинить вам вред, то вы бы уже все корчились на полу в муках, – выплюнул Кэллиэн. – Я же пытался договориться с вами, объяснить ситуацию!

– Это не доказательство вашей благонадежности! Вы же отказываетесь содействовать!

– Разве? Я ведь предлагал провести целителя, чтобы тот мог и помочь, и понаблюдать за князем Ламиэ. Я открыто сказал, что в замке не всем можно доверять. Или вы полагаете, что я бы заперся там с лордом-остроухим за компанию? Что до подозрений – до сих пор князь под моей заботой даже шел на поправку, и это безмерно удивляло целителей, которые, если не ошибаюсь, в третий раз пытаются поставить на нем крест! Вам точно дорого здоровье вашего мужа, миледи? – прищурился маг.

– Это не значит, что доверять можно вам. Вас подозревают в черной магии, и это факт, а остальное – только ваши слова! – не выдержала леди Ральда. – Лорд Энри, печать подействовала?

Тот кивнул.

– Так действуйте! – рявкнула королева.

Кэллиэн сделал было обманчиво мягкий шаг к советнику, но путь ему тут же доблестно преградили меленько вздрагивающие стражники.

Пожав плечами, он нарочито медленно убрал протянутую руку. В синих глазах сверкнула молния.

Вот сейчас Ральда была готова поверить в то, что придворному магу знакома черная сила смерти! Даже эльф нервно сглотнул.

Энри принялся торопливо выплетать какие-то пассы. Нахмурился, вдвое активнее замахал руками.

– Я не могу убрать щит! – выдохнул он.

– Вы же заблокировали его силу! – удивилась Ральда.

– Я думал, он замкнул плетение на себя, как делают в абсолютном большинстве случаев! – принялся оправдываться советник. – Кто же знал, что он ставит замкнутые контуры?

Да, шестое чувство в очередной раз сослужило Кэллиэну верную службу.

– Есть иной способ убрать? – жестко спросила Ральда. – Придворный маг отказывается признавать вину, а князю, возможно, срочно требуется помощь…

Тот покачал головой.

– Надо найти мага сильнее него или объединить силы с другими. Но я вообще не понимаю, откуда у него взялось столько силы!

– После обряда, судя по всему, – влез «лорд Остроухий», но на него никто не обратил внимания.

– Значит, объедините! – рявкнула Ральда.

– Но это делается только на добровольных началах! – забубнил советник. – И участники проводят ритуал…

– Так чего вы стоите здесь и рассуждаете? – прошипела Ральда, с неженской силой тряхнув его за грудки. – Ищите! Проводите! Придворный маг совсем обезумел, изолировал моего смертельно больного мужа, не дает оказывать ему помощь, а вы мямлите, какой он сильный маг? Сделайте лучше что-нибудь!

Кэллиэн презрительно усмехнулся. То есть его попросту не слышат и слышать не собираются. Леди Ральда пришла к собственным выводам и свято в них уверовала. Такими темпами в свои апартаменты он явно не вернется. Что до щита…

Проломить его не выйдет даже вдесятером, не то плетение. Придётся расплетать. К тому времени, как до них это дойдет…

Князя за этой дверью уже не будет. Уж он об этом позаботится.

– На вашем месте я бы не усмехалась, лорд Дэтре, – королева переключилась на него и, подойдя вплотную, прошипела магу в лицо: – Вы перешли черту. И если вы еще не поняли, то я вас просвещу: вы в моей власти, и магия вас на сей раз не спасет… как и мой несчастный супруг, имевший глупость вам довериться!

Кэллиэн невольно восхитился ее актерскими способностями. То отчаянный гнев жены, то попытка надавить с целью получить желаемое, теперь вот угрозы… Очень интересно. И излишне драматично.

– Я заставлю вас раскаяться.

Маг, не выдержав, рассмеялся – совершенно искренне. Как самонадеянно… Заставить его раскаяться не удалось в свое время даже ар-лорду Дариэту, а уж этому вампиру настойчивости и изобретательности было не занимать.

Получил пощечину.

Поморщился.

Какие детские игры…

Собственная реакция шокировала Ральду настолько, что она замерла с занесенной рукой. В самом деле... что же это она? Как ребенок, которого дразнят леденцом...

Она попыталась взять себя в руки, но получилось плохо. План приходилось постоянно менять на ходу, и она запуталась, увязла в уже сказанном.

Не переиграла ли она? И как вести себя теперь?

О том, как ее действия воспримут другие, Ральда в запале не задумалась. Да и маг в ее представлении перестал быть опасным – ведь скоро он не сможет даже подумать о том, чтобы выступить против нее, так какая разница, что он сейчас услышит?

А эльф ее тем более не пугал.

– Покушение на его светлость князя Ламиэ, – металлическим голосом объявила королева.

...Уже покушение? Как все-таки у ее величества быстро меняется мнение о ситуации… анализатор бы сюда, но увы… не Энри же просить.

– Это предательство, если не государственная измена, – заявила Ральда и приказала: – В темницу его. Я предлагала компромисс, но лорд Дэтре отказался. Поэтому я намерена допросить его и настаиваю на полной проверке его дара. Посмотрим, что нужно сделать для того, чтобы он одумался.

– Желаю вам удачи, – Кэллиэн успел еще издевательски поклониться, прежде чем его скрутили (причем маги, не стражники).

Сопротивляться Кэллиэн не стал. Сделать это эффективно и бескровно не получится, а проливать кровь – очень, очень плохая идея… К тому же у него было странное предчувствие, что в ходе предполагаемого допроса он узнает гораздо больше полезного, нежели ее величество. А интуиции, как показали утренние события, стоит доверять.

Проклятая печать… Сколько она еще продержится? Шесть часов? Двенадцать? Не больше, пожалуй… Хотя ее наверняка обновят. Но кто сказал, что магия – его единственный козырь?

***

Местная тюрьма находилась в ведомстве двух людей – старшего судьи и капитана замкового гарнизона. И последний изрядно удивился, когда к нему в кабинет влетел запыхавшийся молодой стражник с рассказом о том, что изволила пожаловать сама королева, а с ней…

Едва дослушав, капитан сорвался с места и помчался в темницу.

Сначала та история с демонами у границы… теперь эта дичь про лорда Дэтре…

– Что здесь происходит? – холодно спросил хриплый мужской голос. Его обладатель даже не запыхался, несмотря на долгий и очень поспешный спуск.

Королева поставила точку, полюбовалась своей подписью на типовом приказе и обернулась к вновь вошедшему.

– Странно видеть вас в моем ведомстве, – чуть заметный акцент на слове «моем». И тут же вопрос: – Надеюсь, дело не слишком серьезное?

– Даже чересчур серьезное, капитан. Произошло нечто непредвиденное и страшное, – нахмурившись, сообщила королева. – Сегодня наш эльфийский гость…

И она коротко изложила ситуацию, закончив просьбой:

– Надеюсь, вы найдете для лорда Дэтре достойное место в здешних… апартаментах.

Если леди Ральда рассчитывала, что одно упоминание о магии смерти заставит капитана посуроветь и мигом принять ее сторону, то она жестоко просчиталась.

...Бред какой-то… Дэтре, конечно, не самый безобидный человек, но чтобы он – и пошел против князя?..

– Вы приняли решение о заключении под арест, притом не домашний, основываясь лишь на словах чужака? – чуть прищурился капитан. – Вам не кажется, что эта мера излишня, по крайней мере, пока вина не доказана окончательно?

Королева выпрямилась.

– Разумеется, не только на словах! За кого вы меня принимаете? Лорд Энри подтвердил наличие черного магического фона, – надменно сообщила она.

...Тот советник, который быстрее всего стал безоговорочно поддерживать королеву. А полноценной экспертизы не было. Ну, конечно.

Нет, методы ее величества Мельдеру не нравились категорически.

– А как объяснил ситуацию сам лорд Дэтре?

Судорожный вздох.

– Нес какую-то чушь о том, что лишь пытался таким способом помочь князю. Но снимать щит отказался напрочь, как и пускать нас в комнату. Его заклятье пытаются взломать лучшие маги, и все тщетно!

...что указывает на важность этого заклятья для лорда Дэтре. Он, возможно, догадывался о подобном исходе. Не похож маг на того, кто способен на предательство.

Допустим, князю действительно кто-то вредил. Но именно Дэтре, неотрывно торчащий у его постели, мешал бы этому «кому-то» больше других.

Что до его возможного прошлого…

Мельдер и сам однажды оступился. Не ему судить других.

– Словом, я надеюсь, что здесь к нему быстро вернется благоразумие, – подытожила королева. – Во-первых, это временная мера, лишь до тех пор, пока не прибудут маги из гильдии для проверки. Во-вторых, как еще прикажете с ним поступить?! Может, он и вовсе уже убил моего мужа?! – с надрывом воскликнула она.

– Заверяю вас, миледи, князь жив, – уверенно произнес Мельдер, подумав про себя, что ей бы не пленником заниматься в таком случае, а магов поторапливать. – Но раз таков ваш приказ, лорда Дэтре мы, разумеется, допросим…

– Его допрошу я, – тут же поправила леди Ральда. – А вы посадите его в камеру и не будете даже разговаривать с черномагическим отребьем!

...Вот как ее величество заговорила…

Но и теперь Мельдер скрыл недовольство. Слишком много чужих прав начало попираться в замке с тех пор, как у власти встала леди Ральда. Дэтре – высокородный пленник, занимавший к тому же весьма высокий пост. С ним надлежало обращаться совсем иначе, как минимум следовало вызвать капитана этого замка для предварительной беседы; до проверки – обеспечить достойные условия содержания… Но королева отдала приказ, даже не подумав об этом.

Еще и вмешалась в чужую компетенцию, оскорбляя тех, кто служит княжеству.

Она не чувствует слишком многих тонкостей. А значит, не удержит в своих руках силу их княжества, как бы ни пытались помочь ей советники и генералы.

Леди Инерис бы удержала… но что теперь о несбыточном?

– Разумеется. Как пожелает ваше величество, – коротко поклонился Мельдер. Эта покорность претила ему, но по-другому нельзя, если он хочет сохранить возможность лично разобраться в происшедшем. – Я вижу, правда, что лорда Дэтре уже определили в камеру и без моего участия… – нотку недовольства он тоже безжалостно задавил. – Если вы считаете его опасным, полагаю, следует поставить охрану у его дверей?

– И обеспечить беспрепятственный доступ магов, – с некоторым облегчением подтвердила леди Ральда.

– Его обыскали?

– Лорд Энри конфисковал все, что показалось ему подозрительным.

...Процедура изъятия вообще-то должна быть иной. И вещам надлежало не храниться у другого мага, а отправиться на экспертизу, чтобы потом вернуться в бюро…

– Понимаю… Мне только не по душе ваше намерение лично провести допрос, – не удержался капитан. – Дэтре может быть опасен, вы уверены, что стоит так рисковать? Возможно, все-таки доверите дело профессионалам?

Но леди Ральда печально покачала головой.

– Я в прошлом неоднократно обсуждала с лордом Дэтре состояние князя и хочу теперь понять, что в его словах было правдой, хочу знать, что вынудило его так… Это… личное дело, как вы понимаете.

Мельдер не очень понимал, но кивнул.

У князя не было личных дел, если речь шла о благе княжества и его подданных.

– Словом, мне будет необходимо побеседовать с ним с глазу на глаз, капитан. Что до опасности… магия лорда Дэтре опечатана.

...Даже так…

– В таком случае мое беспокойство излишне. Простите, оно продиктовано лишь заботой о благе государства – вы ведь правите им от имени князя…

Прервала их какая-то нервно вздрагивающая от каждого шороха горничная, что-то лепечущая про письмо от великого князя Тессерийского, и королева покинула темницу.

Мельдер проводил ее взглядом, затем повернулся к стражникам.

– С магом обращаться с уважением, – весомо приказал он. – Накормите – и как положено, а не как обычно! – выдайте сменную одежду, если попросит что-то немагическое – принесите.

– Но ее величество… – решился возразить один из стражников.

– Презумпция невиновности в этом государстве была введена лично князем Ламиэ в начале его правления. Вина мага не доказана. Докажут – сменим камеру на пыточную и поговорим с ним иначе. А пока помните, что этот человек еще может вернуться на свой пост, который существенно выше вашего.

Побледнели. Ага, дошло.

– Да, капитан!

Замечательно.

Нарушать приказ королевы попыткой побеседовать с Дэтре капитан не стал.

Лучше поговорить кое с кем еще.

***

Лорд Раниль Элео ска Лориэль впервые за свою карьеру был совершенно не расположен заниматься своим непосредственным ремеслом.

Но пришлось. Непроизвольное обращение – это серьезно.

Об этом знали сами оборотни, послушно и терпеливо дождавшиеся его возвращения. Об этом знал лорд Лориэль, который, усадив пациентов, принялся скороговоркой читать эльфийское заклинание диагностики – больше для их успокоения и создания привычного фона. Он и так знал, в чем дело.

– Никаких болезней, – с вымученной улыбкой успокоил пациентов целитель. – Сильное нервное напряжение, явные последствия адреналинового выплеска и резко обострившийся инстинкт самосохранения. Частичные обращения возможны еще в пределах суток, а потому разумнее будет провести их в лазарете.

Куда он незамедлительно всех пациентов и сопроводил. Благоприятный диагноз их успокоил, и они принялись горячо обсуждать происшедшее.

Отчего же сразу у четверых оборотней инстинкт самосохранения забил тревогу? Они же не занимались ничем опасным! Лакей отчаянно скучал в коридоре – утро же, смена заканчивалась; офицер полировал меч; юная особа так вообще в это время изволила роман читать в своей комнате…

Эльф, не выдержав, произнес, распахивая двери лазарета:

– Имел место резкий скачок магического фона. Организм оборотня более чувствителен и может среагировать на подобные вещи в том числе таким образом.

Об истинной причине они вряд ли догадаются, а говорить о ней нельзя – королева обязала молчать всех, кто присутствовал при аресте. Нельзя обнародовать факт о том, что в их замке, возможно, много лет скрывался черный маг – это резко подорвет авторитет династии Ламиэ, воцарится еще больший хаос, могут прислать для разбирательства магов из Тессеме… Нужно своими силами выяснить правду, получить доказательства, а еще лучше – добровольное признание...

Эльф хмуро хмыкнул, отойдя к шкафчику с лекарствами.

С вертлявостью Дэтре признание они не скоро получат.

Но долго эту новость скрывать все равно не удастся – заинтересуются и лакеи, и слуги, сплетни пойдут… Даже отсюда слышно галдеж магов и потрескивание плетений. Потом и вовсе громыхнуло, да так, что оборотни подскочили на кроватях. Лакей с перепугу едва не обратился снова. Пришлось сплести еще пару заклятий… Привычные манипуляции успокаивали быстро – так, словно он эти чары на себя самого накладывал.

Когда Дэтре увели под конвоем, эльф тоже удалился, поражаясь упрямству черного, который сплел это на редкость герметичное и сложное заклятье. Зачем, спрашивается, тратил силы? Если он жаждет смерти князя – отчего не убил его сразу, пока была возможность? Пытается выторговать какие-то послабления? Так королева была готова их предоставить в обмен на доступ в комнату мужа!

Поди этих черных пойми!

Хотя как он сказал – какой черный ритуал проводится на рассвете?

Лорд Лориэль прикусил губу, отсчитывая капли из прозрачного флакончика.

Волос мага явно припасли заранее и вряд ли из сентиментальных чувств. Более того, Дэтре ведь, если говорить беспристрастно, не препятствовал доступу в комнату князя, просто его ограничил – на свой лад…Но от его предложения провести к князю целителя отмахнулись, словно не услышав. Неужели кому-то выгодно его отстранение?..

Эта кощунственная, а потому мучительная мысль отказывалась сдавать позиции, потянув за собой целую цепь неприятных размышлений.

При ритуале забора силы утечки минимальны – ее ведь поглощает маг. А тут такая волна хлынула, словно Дэтре не вбирал, а наоборот, щедро тратил. И после обряда черному магу полагается радостно потирать ладошки, планируя пакость помасштабнее, а этот валялся на полу в глубоком обмороке…

Что это – кусочки головоломки, на которые он до сих пор, поддавшись гневу, не обращал внимания, или попытки черного выгородить себя?

Но любой черный в здравом уме, столкнувшись с прямым обвинением, попытался бы сбежать!

Дэтре же остался, всеми силами пытаясь защититься. Даже лишившись магии, не попытался удрать.

И если окажется, что черный сказал правду, что он просто пытался помочь, уж как умел… Как прикажете справляться с собственной совестью, уже намекающей на бунт?!

Эльф потряс головой. Нет, лучше заняться делом. Впереди сложное заклятье на офицера-рысь, который обратился в дорогущем кожаном охотничьем костюме – готовился к раннему выезду. От обновки остались только лоскутки…

Эльф уже заканчивал, когда раздался энергичный, отрывистый стук в дверь. После быстрого «войдите!» она тут же приоткрылась.

– Лорд Лориэль, я бы попросил вас уделить мне несколько минут, как только освободитесь, – коротко, но вежливо произнес капитан гарнизона княжеского замка.

***

Рассказ эльфа, у которого нервно подрагивали чуткие пальцы, Мельдера не столько обеспокоил, сколько озадачил.

Поначалу остроухий попытался отвертеться приказом королевы о неразглашении, на что пришлось вкрадчиво напомнить о том, что уж он-то, как один из тех, в чьем ведении находилась темница и помещающиеся под стражу, уже осведомлен об аресте.

Подействовало. Эльф неохотно начал рассказывать.

На первый взгляд ничего особенного, арестовали и арестовали – за черный ритуал. Но нестыковки, на которые обратил внимание сам эльф и которые, к некоторому удивлению капитана, не стал замалчивать, неприятно царапнули – и волос, который откуда-то так своевременно оказался у лорда Энри, и приказ королевы об аресте пришелся очень кстати – он давно мечтал убрать мага из дворца… Прибавить к этому странности в поведении леди Ральды, которая, кстати, во многом полагается на советников…

Неужели вся эта гниль исходила из совета? Неужели за смертью леди Инерис и болезнью князя действительно стояла попытка переворота?

Капитан покачал головой. Нет, конечно, князь, назначив семь лет назад Дэтре на пост придворного мага, наступил Энри на больную мозоль, отобрав должность у его сыночка. Но это слишком слабый мотив для советника, должно быть что-то еще… Или он просто исполнитель?

Но при этом эльф был совершенно уверен в том, что придворный маг – черный! И даже сболтнул, что об этом был осведомлен и сам князь Ламиэ. После этого, правда, сразу замкнулся, на дальнейшие вопросы отвечал очень уклончиво. На вопрос, почему именно сейчас решил открыть правду, начал что-то нести о якобы проведенном опасном черном ритуале… но взгляд выдавал неуверенность. И пальцы продолжали подрагивать.

Мимика у эльфов отличается от человеческой, но лорд Лориэль успел, что называется, примелькаться.

На ложь не похоже. Больше похоже на сомнения в собственной правоте.

На заданный прямой вопрос лорд Лориэль вздохнул и сообщил, что для детального анализа необходимо открыть комнату.

Устраивать допрос капитан не стал – не имел права – и, поблагодарив, откланялся, пообещав разобраться во всем досконально и покарать виновных.

Но если Дэтре и впрямь черный маг…

Он еще не решил, меняет ли это что-нибудь.

И все же судить определенно нужно не по цвету магии, а по тому, на какие цели она идет.

Правда, способы мирного применения магии смерти ему на ум упорно отказывались приходить…

Если князь действительно знал об этом и продолжал доверять Дэтре, значит, у него были на то причины.

Да и у самого рыльце, что называется, в пушку. Князь об этом знал – однако же сделал его капитаном. Может, и Дэтре так же повезло?

Мельдер прекрасно помнил свой первый бой. Он неделю как получил воинский знак в приграничье, чем с удовольствием хвастал по трактирам, и тут – нападение на деревню, в которой как раз стоял их малый отряд… Напавшие оказались демонами. И, едва увидев огненных, он, тогда еще желторотый мальчишка, только и умевший, что хвалиться, позорно дезертировал с поля боя… Точнее, какое дезертировал – откровенно сбежал в слезах и соплях. После, разумеется, был пойман, попал под суд, а после и на каторгу, на семь лет. И трех месяцев не прошло, как он повелся на россказни одного скользкого типа и бежал, погоню за ним выслали тотчас же – явно по наводке… Но прежде, чем его успели поймать, юнец наткнулся еще на одну деревню, которая уже полыхала.

И вот тогда в нем проснулось что-то новое. Его ведь учили не киркой махать, а защищать простых людей – вот этих самых, и этого старика, бестолково, с болью в глазах оглядывающего полыхающие пашни, и эту женщину, которая надеется скрыться в лесу от смуглого хохочущего насильника…

Его беглый каторжник убил первым, до того, как огненный успел совершить задуманное. Демонов было всего шестеро – аккурат напасть на маленькую деревушку и смыться, прихватив награбленное. И он подкараулил их по одному, понимая, что скорее всего, его попросту схватят… Но в этот раз уйти и бросить людей, которым больше не на кого было надеяться, он не смог. Здесь-то других воинов не было…

История наделала немало шуму. Беглого должно было ждать страшное наказание, с публичной поркой и увеличением срока работ вдвое, если не втрое… но на разбирательство явился лично верховный князь, объезжавший в компании князя Ратри южные форты…

Клятву верности на крови Мельдер после принес сам, по собственному желанию. Чтобы эти шрамы всегда напоминали ему о том, как он поступился сперва честью, пытаясь спасти свою жалкую шкуру, а после вновь обретенной свободой, чтобы защитить других. Чтобы князь всегда знал: его капитана не перекупить, не переманить, он будет скалой стоять у него за спиной.

Так и было…

Нет.

Так и есть. И будет дальше.

Он покачал головой, отгоняя воспоминания.

Но в нынешней ситуации неясно, что можно предпринять. Он был военным и не привык к интригам. Не королеву же ему допрашивать! Не хватало еще на самого себя навлечь неудовольствие, если замок сейчас останется без опытного капитана – быть беде. Лэнтер-то тоже ведет себя странно…

...Прямо эпидемия какая-то.

Пожалуй, не помешает обсудить ситуацию с кем-то, кто куда более искушен в интригах, чем он сам.

– Хотите говорить со мной? – нарушил тишину усталый голос князя Ратри, который отвлекся от бумаг только после того, как замерший на пороге капитан Мельдер кашлянул в третий раз.

– Да, милорд.

Неожиданный визитер помедлил, не зная, как приступить к разговору.

– Тогда не мешкайте. Если так и будете мяться, проблема не решится, – с характерной прямолинейностью велел придворный. – Правда, я нынче в опале, поэтому не знаю, смогу ли чем-либо помочь.

Это-то Мельдера и успокаивало. До сих пор в опалу попадали лишь те, кто отличался безукоризненной службой на благо княжества.

– Честно признаться, отчасти поэтому я и решил побеседовать именно с вами. Мне нужно независимое мнение. Речь пойдет о лорде Дэтре. Вы знаете, что его нынче упрятали в темницу по обвинению в применении к князю запретной черной магии?

Князь Ратри изменился в лице.

– Подробней! – коротко приказал он.

Этот уверенный, хлесткий тон заставил Мельдера привычно вытянуться по струнке и начать доклад.

Если князь Ратри и не разберется в происходящем, то, может, сумеет заметить то, что пропустил он сам.

– Этого так оставлять нельзя! – разгоряченный князь бахнул по столу кулаком в запале, затем с болезненной гримасой растер руку. – То есть его заключили под стражу в обход привычных процедур и даже без вашего ведома… не забудьте выдать премию предупредившему вас стражнику, кстати. – Успокаивался князь быстро. – Королева, разумеется, уже отдала приказ вскрыть и обыскать комнаты лорда Дэтре?

– Насколько мне известно, нет.

Князь изменился в лице.

– Нет? – медленно переспросил он. – Если Дэтре – черный маг, чего так боится леди Ральда, то самое логичное – обыск его апартаментов. Там наверняка найдутся доказательства. Она же…

– Приказала все силы бросить на взлом печати.

– Как заботливая жена, – закончил мысль Ратри.

Мужчины мрачно переглянулись.

– Мне это не нравится, милорд, – столь же прямолинейно сообщил капитан.

– Мне тоже. Но ее поддерживает совет. И ее действия вполне объяснимы: женщина, эмоциональна, прежде всего тревожится за мужа, а с магом и после можно разобраться…

– Но волос-то добыли заранее. Вряд ли Дэтре настолько беспечен. Да и эльф признался, что заметил кое-какие нестыковки.

– Да, на него не похоже. И наш эльфийский гость явно недоговаривает… – князь потер переносицу.

Он-то полагал до сих пор, что леди Ральда просто неопытна в вопросах управления. Но это приоткрывает новую возможность, и возможность страшную. Если в замке действительно имел место преступный сговор с целью, как и в Йерихо, устранить правителя, если в нем замешана сама королева, то он в корне неверно вел себя с ней прежде. Он не ожидал от нее подвоха, не считал возможными грязные игры с ее стороны, потому и пытался вразумить ее. Но теперь…

– Идти против королевы в открытую неблагоразумно и опасно. Вполне может оказаться, что она все-таки ни при чем. А если при чем – тем более бессмысленно. Мы оба полезнее князю свободными. Но с Дэтре необходимо поговорить, узнать его точку зрения… особенно если учесть, что королева запретила вам это.

– И как мы поступим?

Князь с предвкушением потер руки.

– С ним попытаюсь поговорить я.

И он погладил бок своей верной шкатулки, стоявшей на столе – массивной, с потайным замком и двойным дном, на котором прятались редкие и очень ценные эликсиры.

– А вы продолжайте играть роль наблюдателя, оставайтесь нейтральным лицом, капитан. Не ввязывайтесь напрямую, не нарушайте ее приказы. На своем посту вы сможете и дальше получать нужные сведения. Это полезнее сейчас, чем напрасный бунт. Начнем с малого.

Мельдер поклонился, ощущая немалое облегчение. В кои-то веки он получил четкий приказ, от которого не разило гнильцой.

– Слушаюсь.

***

Кэллиэн сплюнул на грязный пол, мрачно обозревая не шибко радостную обстановку. В местной пыточной и камерах ему, разумеется, доводилось бывать по долгу службы. Но в роли «гостя» он здесь оказался впервые. И учитывая, кто его «пригласил на задушевную беседу», добра ждать не приходилось.

Самое гадкое, пожалуй, в этой ситуации – его обыскали и забрали все, что показалось Энри подозрительным, в том числе и карманное зеркальце. Шуточки про смазливое личико еще можно стерпеть, как и нелепое предположение, что с его помощью он вытягивал жизненную силу из князя (ну и фантазия!). Но если хоть кто-то догадается об истинном предназначении артефакта…

Конечно, чтобы обнаружить магию на крови, нужно знать, что искать, но Энри может банально повезти. Создание подобной системы слежения в тайне от князя действительно тянуло на серьезное преступление. Придворного мага тут же обвинят как минимум в злоупотреблении положением, как максимум – в измене, а то и пособничестве.

Да и не тот это козырь, который хочется открывать.

Кэллиэн пошатнулся было, но тут же выровнялся.

Еще и последствия обряда… Оказывается, даже масштабные плетения отнимают меньше сил, чем проведение ритуала в качестве жреца, если ты таковым не являешься. Его до сих пор потряхивало от слабости, но ложиться на грязный тюфяк Кэллиэн брезговал.

Шаэли наверняка знала, мерзавка!

Маг покачал головой. Ее подарочки слишком дорого обходятся, нужно будет об этом вспомнить в следующий раз... если этот раз будет, разумеется.

Обед, как ни странно, ему принесли быстро, и еда оказалась вполне приличной, овощи с мясной подливой… Только вот после кровопотери ему нужно было мясо. В идеале – непрожаренная говядина, с клюквенным соусом и кровяной колбасой на закуску, во избежание ненужных обострений.

Впрочем, на день-другой его уж как-нибудь хватит даже при нынешнем режиме.

Кэллиэна передернуло. Он чувствовал себя угодившим в чужую паутину комаром. Ассоциация усугублялась проклятущей печатью на магию – даже не подергаться толком напоследок… Ни светлячка зажечь, ни заклятье очищения произнести – хоть поспать можно было бы, раз все равно торчит в четырех… в трех стенах и за решеткой!

Он прикрыл глаза, которые начинали откровенно слипаться, несмотря на обстановку.

Был еще допрос, проведенный лично леди Ральдой...

Маг тихо фыркнул, вспомнив этот фарс.

А она ведь обещала вернуться...

Интересно, как королева дальше собирается его допрашивать? Если так же, как сегодня, то это путь в никуда. Бессвязные, бестолковые вопросы – как он мог, зачем он так поступил с князем, что за обряд провел, что он скрывает, почему не хочет сотрудничать, он же понимает, что его ждет? Даже стражник у стены начал откровенно хмыкать к середине, забывая записывать саркастичные ответы пленника.

Вот тогда леди Ральда разозлилась.

Интересно, ей хватит смелости отправить его в пыточную, как грозилась? А это прощание? «Вы теперь в моей власти, лорд Дэтре. Советую вам подумать о том, что пленнику живется хорошо лишь тогда, когда госпожа им довольна!»

Кэллиэн снова сплюнул, не удержавшись. Портрет леди Ральды начинал играть все новыми красками. Интересно, что сказал бы на всё это князь?

Теперь королева наверняка обратится к лорду Энри за советом. Хотя он бы на ее месте побеседовал с капитаном или князем Ратри. Вот уж кто знал толк в допросах…

А самое обидное – он так ничего нового и не выяснил. Побеседовать бы с леди Ральдой наедине, без стражи и лорда Энри... Можно было бы попробовать ее довести, и...

Разумеется, как по заказу, пришел Энри, но пока «всего лишь» обновить заклятье. И, разумеется, осыпал его оскорблениями. Кэллиэн отнесся стоически и к первому, и ко второму, только синие глаза ярко сверкнули на миг.

Ничего, советник непременно получит свое.

Непрошеной гостьей скользнула мысль: интересно, леди-наследница поверила бы в его злокозненность с той же легкостью, что леди Ральда? А как бы повела себя, если бы узнала о том, что он действительно черный маг?

Кэллиэн невесело усмехнулся. Несложно представить. Но, к счастью, Инерис далеко и даже не подозревает о происходящем.

Узнать бы, как у нее дела...

Оставалось только надеяться на то, что демон сдержит слово и защитит ее. Пока он пытается сдержать свое и защитить князя.

Кэллиэн коротко ударил кулаком по стене, оставив трещину.

Его комнаты наверняка тоже уже обыскали. Там нет прямых улик, связывающих его с черной магией, но в спальне имеются препараты, которые мгновенно выдадут в нем нечеловека, в лаборатории есть краска из черноцветов и, самое главное, незаконченный амулет от неизвестной магии, а также все его записи о ней. Если чародейка или ее сообщники увидят их, у них не останется сомнений в том, что он напал на след. А у остальных – в том, что ему нельзя доверять: эти записи можно трактовать и как его собственные наработки.

Пройти полную проверку дара, которой ему сегодня грозила королева, для него будет смерти подобно, люди с черными не церемонятся. Следовательно, ее нужно избежать любой ценой. Так что о возвращении к прежней должности и жизни можно даже не мечтать – по крайней мере, пока не окрепнет князь и не выяснится личность преступницы.

Кэллиэн мрачно вздохнул.

Он не сможет больше эффективно действовать сам – придется скрываться, таиться по углам, перемещаться по тайным ходам, и то с опаской. А еще нужно вытащить князя, найти для него подходящее убежище, приволочь туда надежного целителя… и где-то его взять.

Интересно, обжитую Тельсом комнатушку в подвале обнаружили? А его тайник с регалиями и, хм, более специфическими инструментами? Если да, то завтра он действительно будет беседовать с палачом в пыточной…

Вывод напрашивался невеселый: путь отсюда только один – побег и поиск хотя бы одного помощника. Но к кому обратиться? Кто вообще в этом замке будет готов ему поверить?

В следующий миг его размышления прервали. Молодой стражник воровато сунул между прутьев решетки простую белую простыню, резко пахнущую дешевым мылом.

– Чему обязан такой заботе? – холодно поинтересовался маг, тем не менее приняв «подарочек».

– Капитан приказал. Ужин через два часа, – буркнул парень и убрался восвояси.

Кэллиэн удивленно изогнул бровь.

Молча постелил простынь на тюфяк, наконец улегся, заложил руки за голову – и только тогда позволил себе нахмуриться.

Очень интересно… С чего вдруг такая забота со стороны капитана Мельдера?

Разве что опытный военный тоже не в восторге от решений леди Ральды?

Ему бы остаться с королевой наедине, без лишних ушей… Жаль только, она вряд ли сегодня еще раз вернется.

Ладно, он подождет до завтра. Может, повезет.

Но Кэллиэн ошибся.

***

Ральда раздраженно ворочалась в кровати. Сон не шел.

Вроде бы все идет согласно ее плану…

Но совсем не так!

Допросом она была крайне разочарована. Так и хотелось заорать на стражника, отправить его вон, войти в камеру и заняться несносным магом всерьез. Но не будешь же вливать в уши пленника сладкий яд в присутствии посторонних?

Щит на двери Дориана так и не взломали. Попытались пробить стену – и тоже зря, заклятье герметично оплетало всю комнату. Иначе Ральда бы с радостью нашептала и муженьку пару ласковых, но кричать их на весь коридор? Увольте!

Тем более Дэтре сказал, что этот щит оберегает в том числе и от посторонней магии. А вдруг и на ее силу подействует?

И выглядел маг совсем не так, как ей хотелось! Он не казался ни униженным, ни беззащитным. Само воплощение невозмутимости, словно он не в камере, а у себя в апартаментах… Наглую ухмылку так и хотелось стереть с его губ еще одной пощечиной… а потом припасть к ним в медленном поцелуе, оставляя следы своей помады как метку…

Почему он так упорно цепляется за жизнь Дориана? Все остальные уже сдались, даже вертлявый остроухий, а Дэтре упорствует, да еще уверяет, что добился успеха…

Неужели в память о ее «доченьке»? Может, чувствует вину за то, что не уберег? Вдруг на самом деле верен он был вовсе не Дориану, а Инерис?!

В итоге, напрасно проворочавшись до часу ночи, Ральда решительно поднялась и начала одеваться. У нее имелся один особый костюм. Дориан остался не в восторге, но ей нравилось.

Можно развлечься и сегодня. Тем более что все, кто мог бы ей помешать или задать неудобные вопросы, уже спят.

***

Глубокой ночью, когда маг наконец погрузился в сон, его разбудили (и довольно бесцеремонно) и куда-то поволокли. Спросонья он чуть не сломал руку стражнику, принявшемуся грубо его тормошить, но вовремя спохватился, вспомнив о происшедшем.

Его провели на нижний уровень, в самую дальнюю камеру. М-да...

Княжеская темница и так комфортом не баловала, а уж местные «апартаменты» тем более. Вместо матраса – груда старой соломы, голые стены, ведро в одном углу (по счастью, пустое), грубый табурет в другом. Толстая дверь, крошечное решетчатое окошко, через которое почти не проникает свет.

И, собственно, все.

Что ж, хотя бы не воняет… Карцером, видимо, давно не пользовались.

Задавать вопросы явно было бессмысленно, а потому маг позволил без сопротивления заковать себя. Тяжелые браслеты на каждую руку, вынудившие прижать запястья к стене. Одна цепь поперек шеи, еще одна поперек живота. Колодки на ноги с длинной цепью. Переступать можно, но особо не побрыкаешься.

Перевести его сюда могли только по приказу леди Ральды... или капитана, но в это Кэллиэну слабо верилось. И раз королева избрала такое место для их следующего рандеву, то наверняка следует ожидать чего-то интересного.

Он оказался прав.

Прошло не более получаса, когда за дверью раздался перестук каблучков.

Женщина подошла к ней вплотную, помедлила. Натужно проскрежетал засов, и она с усилием открыла тяжелую створку.

Скрипнули петли, и серую камеру прорезал луч тусклого света. Каблуки процокали по каменному полу, с тихим стуком на табурет опустился принесенный канделябр с тремя свечами, прошуршал, падая на пол, плащ…

И перед ним предстала королева.

Сказать, что Кэллиэн опешил – это ничего не сказать.

Надо было ей для полноты картины еще хлыст прихватить. Тонкие кожаные штаны, обтягивающие совершенно непристойным образом не только ноги, но и все между ними, черный корсет, откровенно приподнимающий полуобнаженную грудь… верха никакого. Еще бы голая пришла, чего уж мелочиться…

Оказывается, вот какие игры нравятся их королеве… Слово «госпожа» внезапно обрело новый смысл.

Маг медленно моргнул, заставляя себя поверить в увиденное.

То есть все те случайные и не очень встречи… тогда, на кладбище… и в его лаборатории, когда она пришла в открытом домашнем платье… и в кабинете…

Выходит, леди Ральда пыталась его соблазнить?! Его?!

Но… как же ее муж? Ее любовь к нему?

Все-таки, выходит, притворство...

Если вспомнить ту последнюю их встречу… она ведь намекала. Только он, наивный, не понял намека! Не думал, что человеческая женщина может найти его привлекательным, и тем более не предполагал, что к нему может испытывать неуместные чувства жена князя, которая, казалось, так тревожилась из-за мужа!

В нем полыхнула ледяная ненависть по отношению к лживой твари, смотревшей сейчас на него жадными, бесстыдными глазами.

Дверь со скрипом закрылась, в замке проскрежетал ключ. На единственное окошечко был наброшен плащ.

К ненависти примешалось презрение.

Кэллиэн зло усмехнулся. Кто из них еще первым захочет отсюда сбежать – большой вопрос. Главное – правильно разыграть эту партию.

– Ну что, лорд Дэтре, побеседуем откровенно? – пропела мерзкая баба, прислонившись к двери камеры и скрестив руки на груди, чтобы придать ей максимальный объем.

– Если вам так угодно… хотя, на мой взгляд, откровенней уже просто некуда, – маг выразительно указал взглядом на сомнительные прелести и невозмутимо уставился в глаза королеве.

В неверном свете свечей ему показалось, что по ее лицу скользнула тень гнева пополам с досадой. Неужели всерьез надеялась на другую реакцию? Считала, будто ему нравятся такие игры?

...Даже в цепях – самоуверенный, несгибаемый, наглый... Ну ничего, она пришла во всеоружии!

– Мне всегда нравилось это ваше своеволие, – натянуто улыбнулась леди Ральда. – Но оно в последнее время заходит слишком далеко.

– Что поделать, ваш любимый муж всегда ценил это мое качество. Я пестовал его долгие годы при полнейшем одобрении верховного князя.

– У Дориана странные взгляды на многие вещи, – не моргнув глазом, согласилась Ральда. – Скажите, лорд Дэтре, а вы действительно черный маг, как утверждает эльф?

– И не надоел вам этот вопрос? Вы же не считаете, что истинный черный так легко в этом сознается? – вопросом на вопрос ответил маг и с удовольствием увидел, как она поджала губы. Затем улыбнулась.

– Ваша реакция наводит на мысль о том, что вам все-таки есть что скрывать.

Это был удар ниже пояса, но Кэллиэн ухитрился даже не вздрогнуть. Тем не менее, словно почувствовав брешь в его защите, королева нажала:

– И вас непременно будет ждать полная проверка… если, конечно, не согласитесь сотрудничать. Пока об истинной причине вашего ареста известно немногим.

Кэллиэн презрительно усмехнулся.

– То есть эти растяпы так и не справились с моим щитом, и вам по-прежнему нужно мое содействие… Спасибо за приятную новость, ваше величество.

Она досадливо прикусила губу.

– Не понимаю вас... В конце концов, Дориану действительно нужна помощь! А из-за вас мы не можем ему ее предоставить. Вас совесть не мучит? Почему не согласились снять щит? Вы же не думаете, что кто-то из нас мог причинить вред верховному князю Нариме? Я его жена, остальные – верные соратники и слуги… Так почему вы упорствуете?

– Вам, я боюсь, не понять, – хмыкнул тот, не собираясь ни подтверждать, ни опровергать иные ее предположения. – И вы меня извините, но не вам говорить о совести.

Гневно покраснела.

– Я всегда честно выполняла свой долг перед князем и княжеством! А вот вы... вы же темный маг, если не черный! Чем вы могли помочь, когда сдались даже целители? Откуда такая самонадеянность? -

Пазуа. – Лорд Дэтре, давайте поговорим спокойно, я всего лишь хочу понять, чем вы руководствовались в своих последних действиях. Возможно, поначалу я резко отреагировала, возможно, зря поверила на слово эльфу, но, согласитесь, такие новости кого угодно…

– Не смешите меня, миледи. В таком виде приходят не извиняться, – холодно бросил маг.

Нахмурилась, инстинктивно потянулась было прикрыть грудь, но тут же опустила руки и уперла их в бока.

– Хотя знаете… вы, пожалуй, правы. – Тон резко изменился. – В конце концов, и эльф, и капитан Мельдер в два голоса твердят мне, что Дориан жив, так что пока оставим в покое и вашу истинную силу, и этот невразумительный щит.

Так, эльф еще ладно, а капитан откуда может знать?..

– Может, лучше объясните, почему вы так ему преданы? Дориан никогда не говорил мне о том, что вас связывает.

И хвала Вечности!

– Молчите?

Сердится. Чем больше сердится, тем лучше. Конечно, это может быть небезопасным… Но гнев ослабляет ее самоконтроль, в этом он сегодня уже убедился.

– Не желаете говорить? Что ж, у меня есть пара идей. До меня в свое время дошли слухи, что вы очень много внимания уделяли моей падчерице…

Она умолкла.

Кэллиэн тоже молчал, глядя сквозь леди Ральду. В конце концов, вопроса не прозвучало. Да и вообще, при чем здесь Инерис? Разве что… она подозревает, что та жива?

Страх за Инерис слабо всколыхнулся на самом дне его черной души.

Он пока не выяснил до конца, какую сторону в этой игре занимает королева. Любовь и тревога были ложью, так, может, она приложила руку к происходящему? Помогла неведомой чародейке скрыть следы, к примеру? Или знать о ней ничего не знает? Пешка или заговорщица?

– Не хотите мне ничего об этом рассказать? – резким тоном закончила Ральда.

Маг посмотрел на нее, оторвавшись от размышлений. В глаза, ни на миг не задержавшись на вновь выпяченной груди.

– Нет, – спокойно произнес он.

– Это из-за Инерис вы так печетесь о князе?

Молчание.

– Лорд Дэтре, интерес темного к совсем юной девушке не может не настораживать. Дориан смотрел на него сквозь пальцы, но я – не он. Я могу очернить вас настолько, что вы никогда и нигде не найдете пристанища, даже если проверка покажет, что вы абсолютно чисты. А еще я умею причинять боль.

Кэллиэн только хмыкнул в ответ на это заявление.

– Князь приставил к ней именно вас во время визита даллийцев. Это вы приложили все силы к тому, чтобы сорвать помолвку девочки с князем Солтейном?

Угу, похоже, он теперь знает, кто так ратовал за их брак... а о планах оборотня леди Ральда была осведомлена заранее?

– Вам не кажется, что это только к лучшему? – осклабился маг. – Миледи, к чему все эти вопросы? Про князя, про леди-наследницу? К обвинению эти вещи отношения не имеют.

– Еще как имеют – если вы убедительно докажете свою преданность князю, это может избавить вас от обвинения. Ну и… Допустим, я хочу больше узнать о вас, – вновь сменив тон, промурлыкала королева, шагнув к нему.

– Так вы притащили меня в карцер, чтобы получше познакомиться? Полагаете, обстановка здесь способствует… хм, откровенности?

Щеку ожег удар хлыста. Ааа, все-таки прихватила… просто он висел у пояса за спиной…

– Может, обстановка в пыточной тебе покажется более располагающей?! – взбешенно прошипела Ральда. – Забываешься, темный маг! И не смей отмалчиваться, когда я задаю вопросы!

Так, еще немного…

– Хотели бы отправить меня в пыточную – уже бы это сделали, – ухмыльнулся Кэллиэн. – Вы же предпочли грязную игру… или правильней будет сказать – снизошли до меня, темного мага? Интересно, что бы сказал на все это ваш муж? А советники? Как полагаете, у меня бы получилось очернить вас?

Следующий удар вспорол рубашку на груди, оставив на коже ноющий след. За ним последовал еще один и еще. Кэллиэн даже не поморщился, и Ральда жестоко усмехнулась.

– Твоя невозмутимость действительно поражает – и раздражает. Поэтому ты за ней и прячешься, да? – Тонкие пальцы принялись нервно крутить рукоять хлыста…

Нет. Не нервно.

Маг невольно напрягся.

– Я действительно пыталась проявить снисхождение, угадал. Но раз ты отказываешься говорить… У меня есть дивное средство, которое гарантированно развяжет тебе язык!

С этими словами королева подошла к нему и с размаху всадила в плечо длинную иглу.

На сей раз опешили оба.

Ральда замерла, тяжело дыша, удивленно глядя на засевшую в мышце иглу, не в силах поверить, что сделала это. До последнего почему-то думала, что он каким-то чудом увернется или и вовсе исчезнет из цепей…

Но в конце концов, он всего лишь человек, а не порождение тьмы и смерти.

Сквозь гнев и досаду проклюнулось торжество.

Пусть он сопротивляется ее обаянию и красоте… но эликсир и чары непременно подействуют! Неважно, как – она наконец заполучит его!

Ральда ни разу еще не внушала чувство желания, страсти, любви, в этом прежде не было необходимости. Но маг сам напросился!

Она резким движением вытащила иглу.

Дэтре даже не дернулся.

– Я нашла один пузырек с многообещающим описанием в кабинете мужа, – прошептала королева. – В потайном ящичке стола. Испытаем его силу вдвоем, непреклонный гордец? Уже должна проявиться реакция…

Она поднялась на цыпочки, всмотрелась в глаза пленника. Зрачки выдали себя первыми – покладисто расширились, а затем и вовсе запульсировали.

Маг ждал начала действия неизвестного средства с опаской и напряжением.

...Леди Ральде, похоже, такие игры действительно по нраву… Не сводит с него жадных глаз, полуобнаженная грудь так и колышется в такт ненормально участившемуся дыханию. Интересно, какой реакции она ожидает? Что он мгновенно растает и сам потянется к ней?

...Не дождется, даже если вколола сильнейший афродизиак!

Но у этого средства оказалось иное действие.

От плеча по телу постепенно расползался жар вместе со странным покалыванием. За ним пришла боль, легко погладившая нервные окончания. Возникло странное ощущение игристого возбуждения, иллюзия бескрайней энергии, которую так и хотелось побыстрее выплеснуть. Дыхание непроизвольно участилось, сознание словно затянуло легкой пленкой тумана.

Если он верно помнил нетрезвые сетования князя Ратри, то это один из вариантов эликсира правды.

Плохо. Не хватало еще выдать лицемерной гадине всю подноготную...

Жар краской растекся по лицу – эликсир вызвал резкое расширение сосудов в коже. Мозг словно начал чесаться изнутри, и от этого ощущения Кэллиэн уже не смог избавиться.

Отвратительно.

Ральда довольно кивнула и отступила на шаг.

– Вот теперь поговорим. Так почему Инерис? Она тебе что-то пообещала? Какие у вас были отношения? Это из-за нее ты так предан князю?

Зуд под черепной коробкой усилился, становясь почти нестерпимым. Сознание жгло, чужие слова раз за разом звенели в голове.

Узкие губы приоткрылись сами по себе, чтобы дать ответ на поставленный вопрос и тем самым закончить пытку.

Спасло его одно. Кэллиэн так и не понял, какой из них приоритетен. Вопросы и мысли словно на полном скаку сталкивались в голове, которая начинала зверски болеть.

Невозможность толком пошевелиться и нарастающее чувство бессилия перетекли в гнев, хоть немного разогнавший туман в голове.

Похоже, она не умеет эффективно пользоваться этим средством. Инструкцию не дочитала? Или князь ее не оставил, во избежание?

– Почему ты так пекся о моей падчерице, когда здесь был волк из Даллии? – резким тоном проговорила Ральда.

Вот теперь пришлось до боли закусить губу, борясь с действием эликсира.

Он почему-то очень не хотел отвечать на этот вопрос.

– Отвечай! – нервно повысила голос леди Ральда, совершенно не ожидавшая упрямого молчания. Неужели не подействовало?! – Ты из-за Инерис так стараешься? Что между вами было? Ты поэтому отказал мне вчера?

...Да поменяй же ты формулировку! И прекрати выпаливать вопросы, чтобы я хоть что-то смог тебе сказать!

– Говори!!! Ты и Инерис были любовниками?

...Уже лучше.

С ненавистью глядя на королеву, Кэллиэн прохрипел одно короткое слово:

– Нет.

Сразу стало легче. Боль и зуд немного унялись, и он обмяк, прислонившись к стене. По-прежнему неприятно, но уже терпимо.

Морщинки на лбу королевы немного разгладились, черты лица чуть смягчились. Тонкие пальцы, увешанные тяжелыми перстнями, коснулись его бледной щеки. Ноздри уловили тяжелый запах сладких духов, столь любимых леди Ральдой.

Кэллиэн побелел, как смерть, нервно дернулся, словно зверь, попавший в капкан.

Но цепи держали крепко.

...Не любит, когда к нему прикасаются? Что-то такое говорили вроде бы... Но это скоро изменится.

– Так зелье все-таки действует? – выдохнула она. – Я уже начала сомневаться…

Ральда не отказала себе в удовольствии обхватить красивое лицо ладонями и выдохнула почти что в самые губы:

– То есть ты ухитряешься сопротивляться даже этому эликсиру? Какие же еще у тебя способности, темный маг?

...Запах человека слишком близко. Невозможно близко…

– Самые разные, и по большей части, опасные, – бросил Кэллиэн и, не выдержав, попытался отпрянуть, отвернуться – что угодно, лишь бы подальше от королевы! – А потому в ваших же интересах держаться от меня на расстоянии.

Дыхание леди Ральды ненормально участилось, и она, оперевшись на цепь, опоясывавшую живот мага, выдохнула ему в лицо:

– Что тебя связывает с моим мужем, если Инерис ни при чем?

– Спасенная жизнь и полное доверие. Вы вряд ли поймете, но я умею быть благодарным.

Новое поглаживание заставило содрогнуться.

– Лучше отойдите, миледи. Пока еще можете.

Ральда счастливо рассмеялась, коснувшись бледной, горячей кожи в вырезе рубашки.

– Не любишь прикосновений, темный маг?

– Не люблю, – не счел нужным отпираться Кэллиэн.

– Так, выходит, я нащупала твою слабость?

– Да. Но боюсь, мы вкладываем в эти слова разный смысл.

Королева медленно прижалась к нему всем телом, кончиками пальцев погладила пленника по шее...

Отвращение пополам с ненавистью, и сверху в этом сомнительном ястве – щепотка голода. Пока – щепотка. Кэллиэн прикусил губу клыком, пытаясь обуздать это страшное чувство. Хуже момента для своих прижиманий эта лживая идиотка просто не могла выбрать!

– Отойдите! – хрипло рявкнул он, но его поняли неправильно.

– Вот видишь? Даже ты не железный... А ведь у этого эликсира интересный побочный эффект, – промурлыкала Ральда. – Знаешь какой?

– Нет, – сказал, как сплюнул, Кэллиэн.

– Он повышает внушаемость. Что ты скажешь, гордый маг, если я пообещаю тебе, что скоро ты готов будешь умолять меня подарить тебе новое прикосновение?

Эти слова понравились Кэллиэну не больше ее прикосновений. Но зелье вынуждало ответить на вопрос.

– Полагаю, скажу, что не верю в это.

Ральда вдруг рассмеялась. Затем поднялась на цыпочки и заговорила томным, проникновенным голосом, грудным и неожиданно приятным:

– Я давно уже наблюдаю за тобой. В этом душном дворце ты как глоток свежего воздуха, с этой темной аурой, чуждой одеждой, черной краской на лице… И как бы ты ни цеплялся за свою верность князю, признай, что мужчине воздержание не приносит ничего хорошего. Особенно такому, как ты.

Пауза. Королева, прикрыв глаза, обдала обнаженную шею мага горячим дыханием, и он, не выдержав, дернулся в противоположную сторону, насколько позволили цепи.

...Теперь нужно очень осторожно выбрать верные слова. Не очевидное принуждение, но завлечение в сети…

– Вот этим ты и притягиваешь. Упрям, несносен… Но, уверена, пышное тело женщины и для тебя обладает немалой притягательностью. Даже ты должен испытывать желание, когда чувствуешь, как к твоей груди прижимается упругая грудь, когда ощущаешь нежный запах женского тела, когда твоего естества касается бедро… Реакция не заставит себя долго ждать, верно?

Верно. Не заставила.

Этот голос манил, искушал, заставлял замечать то, что Кэллиэн бы куда охотней проигнорировал. Он искренне проклял свои вампирьи черты, и прежде всего чрезмерно острое обоняние.

Мускусный запах более не скрываемого возбуждения резал ноздри – уверенный, пробивавшийся даже сквозь приторную вонь духов. И легкой перчинкой к нему – аромат страха, который тоже пьянил, пусть и совсем иначе.

Крылья узкого носа затрепетали, поневоле принюхиваясь к запаху прижавшейся к нему женщины. Нежным он не был – скорее, терпко-сладким. По-своему манящим, да. И мягкие изгибы тела после ее слов было невозможно проигнорировать. В конце концов, сколько у него уже не было женщины? В воздержании же и впрямь приятного мало…

Но ведь прежде оно особых проблем не доставляло?..

В следующий миг липкая хмарь отвратительно розовой поволокой заволокла сознание.

Эхо слов королевы отозвалось навязчивым жаром ниже пояса, словно она таки вколола ему афродизиак.

Это желание было больным и болезненным. На задворках сознания Кэллиэн отдавал себе в этом отчет, но подавить его так и не сумел.

– Лорд Дэтре, – с придыханием произнесла Ральда, которая мгновенно ощутила изменения в его настроении. Ее дыхание участилось, большие темные глаза влажно заблестели, над губой выступили крошечные бисеринки пота, щеки раскраснелись...

Проклятое вампирье ночное зрение!

И проклятая лицемерная тварь! Обманщица, притворщица...

Но несмотря на это ритм его дыхания тоже участился. Тело словно ему больше не принадлежало, в ушах по-прежнему звенел ее чувственный голос.

– Это совершенно естественно, – раздался томный шепот. – Не нужно сопротивляться.

Казалось, он коснулся уха одновременно с дыханием, заставив вздрогнуть.

В сгустившейся розовой хмари происходящее вдруг действительно показалось вполне себе естественным. Пусть даже не он сам инициатор... Его попросила об услуге жена господина. Нужно выполнить ее просьбу. Она права – это естественные желания, потребности...

"Лечь в постель с женой своего благодетеля – это естественно?!" – наконец пробился возмущенный глас разума.

К тому же о постели речи не идет… он по-прежнему закован в цепи! По ее же приказу!

Это его немного отрезвило, и Кэллиэн мотнул головой, пытаясь вытрясти липкие мысли, дернулся, надеясь оттолкнуть льнущую к нему женщину.

Нет. Он не хочет ее. Это наносное – последствия эликсира, последствия ее слов, но никак не его собственное желание. От нее разит гнилью на метафизическом уровне, она даже похоти недостойна!

Но королева не собиралась так быстро отпускать жертву с крючка.

– Лорд Дэтре, – прошептала Ральда, прижавшись теснее, многообещающе скользнув по твердому, неожиданно мускулистому телу своим.

Кэллиэн замер, как вкопанный, когда она вновь коснулась его груди, забралась под рубашку, провела по бледной коже пальцем, сначала в сторону, затем вниз.

М… И вправду соблазнительный запах… женщины или просто человека? В этом липком тумане и не разобрать…

– Не стоит бороться с телесным голодом... Это ваш шанс проявить свои таланты. Вы ведь тоже меня желаете, всем своим существом, пылко и необоримо, – непривычно низким, грудным голосом произнесла королева, коснувшись губами шеи мага.

Мелькнула мысль: это она зря.

Розовая хмарь вдруг начала стремительно густеть, превращаясь в алое марево. И Кэллиэн медленно, угрожающе улыбнулся, ощутив совсем иной голод, который на сей раз не испугал его.

Слово «желать» уж слишком многозначно. И зверь, до сих пор мирно дремавший в нем, истолковал эти слова и прикосновения по-своему.

...О да. Еще как желает.

Сама приблизилась. Сама предложила. Мушка добровольно влетела в паутину.

Тепло тела… жар крови… убить было бы так легко… так легко, что даже смешно об этом думать…

В висках застучала кровь.

Синие глаза дико расширились, зрачок снова запульсировал, быстро пожирая радужку, но на сей раз зелье было ни при чем.

По его коже влажно прошёлся язычок.

Он бы тоже не отказался прильнуть к ее шее. В очень опасном кровавом поцелуе… Но цепи мешают.

В горле заклокотало пока беззвучное рычание. Заклинание маскировки ауры пошло волнами, но полувампир уже не обращал внимания на такие мелочи.

Подняв томный взгляд, Ральда, к своему удивлению, увидела не растаявшего от нескромной ласки мужчину, а подобравшегося зверя, смотревшего на нее исподлобья голодным взглядом.

По спине пробежал темный восторг, сливаясь с испугом. Смутное ощущение опасности только раззадорило, тем более что она не ожидала подвоха от прикованного лорда, уже ощутившего на себе действие ее чар. Ральда потянулась за поцелуем…

Но маг вдруг хищно оскалился. В неверном свете трех свечей блеснул длинный клык…

«Но как же обряд? – снова возмутилось почти погасшее сознание. – Клятва князю? Инерис? Пустить всё под хвост этой?..»

…и впился в плоть.

***

Ральда отшатнулась, увидев, как острый клык, показавшийся на миг из-под вздернутой верхней губы придворного мага, пропорол нижнюю. По узкому подбородку потекла темная струйка.

Слишком уж темная.

Слишком неправильная в этой ситуации.

Затуманивший сознание дурман сладострастия рассеялся, оставив лишь гнетущий холод потрясения.

То есть он мог бы вот так же… впиться ей в губы… или в шею, как вампир?!

Ральда не удержалась на высоких каблуках и позорно шлепнулась на пол. Отползла подальше, не решаясь даже подняться на ноги, когда маг размял плечи и опасно звякнул натянувшимися цепями. На миг ей показалось, что они сейчас лопнут, но обошлось.

Голод сменялся страхом, и тот и другой захлестывали сознание волнами, но маг держался. Цеплялся за боль в губе, за холод наручников на запястьях, за тяжесть цепей на ногах, за все, что могло хоть как-то разогнать алое марево. Боль отрезвляла, помогала вспомнить, где он и кто он. Металлический запах крови заглушил вонь духов с ноткой мускуса, и сознание мало-помалу начало проясняться.

Он – не зверь. Он не должен нападать, не должен пить кровь. Должен держать себя в руках. Ради князя. Ради Инерис. Ради себя самого – чтобы былые испытания не оказались напрасными. Да и данная князю клятва попросту может убить его.

Он считал, что привык к этим битвам с жаждой за собственный рассудок? Глупо! Настоящий бой начался лишь сейчас. Пришла пора заставить себя быть человеком – потому что вариантов нет. Он не сможет переждать приступ, не сможет убежать от своей страшной слабости.

Пора взглянуть ей в глаза – и перебороть ее.

– Что… что ты такое? – жалко пробормотала недавно гордая и властная королева. И теперь голос ее не имел ровным счетом никакого очарования. Даже странно, что совсем недавно его так хотелось слушать…

И это была не единственная перемена.

Зуд в сознании сошел на нет, кожу больше не покалывало. Как будто растерянность, явно прозвучавшая в голосе Ральды, аннулировала действие эликсира.

Кэллиэн плотоядно улыбнулся, получив желанную свободу действий.

– А ты подойди поближе… и узнаешь сама, из первых рук, – вкрадчиво предложил он, снова издевательски оскалившись и клацнув зубами.

Подходить к нему ей теперь не хотелось совершенно.

– Что ты такое?! – заорала Ральда.

Кэллиэн странным, неестественным для человека движением склонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то запредельному. Зрачки по-прежнему пульсировали, мыслить было тяжело – так и хотелось впиться зубами в эту тонкую шейку… Но нет. Ему удалось сдержаться, когда она была совсем близко, удастся и теперь. Еще есть шанс сохранить все свои тайны.

– Порождение тьмы, разумеется, – осклабился он. – Вы ведь сами приказали возжелать вас всем существом, помнится… Будьте осторожней с формулировками, миледи, особенно если имеете дело с кем-то вроде меня. Я же темный маг и способен очень на многое, даже без магии – некоторые навыки сродни врожденным.

Ложь – пробная, проверяющая зелье.

Никакой реакции.

А вот королева вряд ли это поймет. Она полагалась на эликсир, а значит, не будет подвергать его слова сомнению.

– У тебя же… Я же точно видела… У тебя клыки. Ты вампир?!

Маг пожал плечами и вздернул губу.

– Не смешите, миледи, у меня всего один клык, а не два. Небольшая и досадная патология, как у того же лорда Рагора.

– Но ты же… ты же…

– А я не говорил, что не умею кусаться, – холодно усмехнулся маг.

Ральда с ужасом взирала на него, и Кэллиэн наконец ощутил себя хозяином ситуации.

– Ну так что, леди Ральда, продолжим игру? Учтите, я, будучи истинно темным, преотлично терплю боль, холод и голод… Последний, правда, со временем может превратиться в жажду крови – у каждой профессии свои издержки. Кровь неплохо восполняет силы, можете спросить у лорда Энри или этого вашего остроухого.

– И Дориан знал?! – вырвалось у леди Ральды.

– От князя у меня тайн не было, – спокойно сообщил Кэллиэн. – Вы, кажется, хотели знать, почему именно я в случае кризиса защищал леди Инерис? – вкрадчиво осведомился он. – Все просто. Я умею убивать и делаю это без колебаний и жалости. – Он смерил королеву взглядом. – Ну что, подождем еще немного? Вы же хотели больше узнать о моих… талантах. Я готов их вам продемонстрировать. Во всем разнообразии.

– Ты… не смей мне указывать и угрожать, ты в цепях и совершенно беспомощен! Теперь я для тебя – единственная госпожа! – хорохорится, а голос-то дрожит... и ее власть над ним, навеянная зельем, распадается окончательно.

Королева замахнулась было хлыстом, но маг одарил ее таким взглядом, что она живо передумала. Отступила. Поежилась. Нервно закуталась в плащ, подхваченный с окна, даже грязь не стряхнула…

– Что ж, значит, ты никогда отсюда не выйдешь. Тебе наверняка есть что скрывать, с таким-то прошлым. Я – твоя единственная надежда. Не принесешь мне клятву верности – я вскрою все твои секреты, все твои тайны. Ты будешь моим – или я тебя уничтожу. Будь ты темным или светлым, жизнь у тебя одна. И она в моих руках.

Уже у порога ее остановил тихий, сочащийся угрозой и едва сдерживаемым рычанием голос мага:

– Я не принадлежу никому, леди Ральда. И советую вам об этом не забывать. Лично я о происшедшем сегодня забывать не намерен.

Он был закован в цепи, лишен магии, оказался фактически вне закона из-за обвинения эльфа.

Но эти слова – или тон, которым они были произнесены? – напугали Ральду.

Его нельзя оставлять вот так. Нельзя! Он куда опаснее, чем она думала… Нужно попытаться надеть на него ошейник, а если не получится… жаль, конечно, но иного выбора не останется. Или он перейдет на ее сторону, или придется его устранить.

Как именно она планирует это сделать, Ральда не подумала.

Она развернулась, снова распахнула плащ, взяла подсвечник и подошла ближе к магу.

– Говоришь, преотлично терпишь боль и холод? Но кто сказал, что пытать можно только болью? Посмотрим, как ты вытерпишь вот это.

Ее голос послушно изменился, оброс повелительной глубиной и бархатистостью. И Ральда поняла: сработает! Не может не сработать!

– Я зажгла в тебе страсть, маг. И она никуда не денется, будет лишь разрастаться, пуская корни. Ты очень скоро забудешь обо всех своих принципах, обо всех запретах, и будешь желать лишь одного – исполнять все мои желания и прихоти, лишь бы утолить ее. Ты быстро признаешь мою власть над собой! Ты будешь служить мне, будешь выполнять все, что прикажу, будешь принадлежать мне безраздельно…

Ярость вспыхнула мгновенно, пожрав разгоревшиеся было блики уже знакомого вожделения.

В последний раз эти слова говорил ему в Йерихо мерзавец, считавший себя его хозяином.

В синих глазах полыхнули алые отблески, и явно не свечных огоньков. В них было нечто, леденящее кровь.

Ральда поневоле умолкла, отступила… И маг рванулся вперед.

Хлопнула дверь, проскрежетал тяжелый засов, который задвинули так быстро, словно он не был сделан из цельного дуба. Раздался громкий и частый цокот каблучков.

...Ушла. Хвала Вечности…

Кэллиэн обвис в цепях, борясь с болью. Скорчился, насколько позволяли оковы. Кости крутило так, будто они вот-вот сломаются, кровь словно превратилась в щелочь.

Эту боль ничем нельзя было заглушить.

Попытавшись напасть на королеву, он едва не нарушил клятву, которой не было дела до обстоятельств.

И вместе с тем эта боль не давала утонуть во вновь подступившем розово-алом мареве.

Но как Ральда это сделала? Ведь действие эликсира сошло на нет, он почувствовал…

И вместе с тем в голове до сих пор звенел отзвук голоса, такого звучного, подкупающего, зачаровывающего…

Ощущение липкой паутины вернулось вновь, стоило эху воспоминаний пробиться через боль, и Кэллиэн тихо застонал сквозь стиснутые зубы. Ниже пояса снова требовательно вспыхнул утихший было жар. Память принялась услужливо подкидывать воспоминания о ее пышном теле, и его снова бросило в пот.

Проклятый эликсир!

Или же…

Дело вовсе не в эликсире?

Ошибиться он не мог – зелье перестало действовать, иначе он не смог бы солгать королеве. Однако в конце допроса эффект был гораздо сильнее, чем в начале. Он и сейчас словно наяву слышит ее звучный, певучий голос…

Голос.

Как он сразу не понял?!

Странная волнообразная структура той магии… Ведь звук – это волны.

И первая реакция в точности совпадала с описанием Тельса: все кажется оправданным и правильным, нет сомнений, убежденность приходит откуда-то изнутри…

Вот и механизм этой магии. Человек воспринимает эти чуть измененные волны, а дальше в дело вступает мозг, уверенный, что внушенные чувства и намерения – его собственных извилин дело.

Кэллиэн заскрежетал зубами от невозможности выпустить анализатор. Наверняка он бы, едва коснувшись его собственной кожи, окрасился бы сейчас в насыщенный оранжевый цвет!

Нет, лорд Энри, все-таки долг платежом красен!

Но королева… получается, источник всей этой гнили, всех этих проблем – жена князя, которую он любил, которой доверял, о которой заботился?

Вот же паучиха! Ядовитая змея!

Маг выпрямился, утер пот со лба о плечо и жестоко усмехнулся.

В его случае королева просчиталась. Раньше она играла на естественных чувствах – для правителя вполне нормальна подозрительность, для целителя – желание помочь, для князя чужого государства – стремление заполучить новый козырь в борьбе за власть.

Похоть – тоже вполне естественное чувство, которое многих мужчин заставляет забыть обо всем на свете.

Но для него, похоже, кровожадность куда естественнее. Какое прискорбное открытие.

Побег особой роли уже не сыграет, леди Ральда, не заполучив его в свое распоряжение, попытается от него избавиться.

Зато теперь он точно знает, кто виновен в «болезни» князя… и кто и как именно настраивал его против дочери.

Из-за этой лживой твари Инерис была вынуждена бежать в компании огненного и могла погибнуть!

Кэллиэн, пожалуй, никого еще так не ненавидел, как леди Ральду. Кроме разве что ар-лорда Дариэта.

И эта ненависть залила льдом последние тлеющие угольки навеянной страсти.

Он непременно разберется с леди Ральдой. Но сперва нужно выбраться отсюда.

Полувампир стиснул зубы. Напрягся. Рванулся вперед.

Цепи, рассчитанные на человека, жалобно затрещали и после нескольких попыток все-таки лопнули.

Дверь и стены оказались менее сговорчивыми, оно и понятно – карцер для особо опасных… Можно было бы сорвать решетку, но окошечко все равно слишком маленькое.

Маг хищно усмехнулся. Ничего, рано или поздно эта дверь откроется – придет или стражник, или лорд Энри, обновлять заклятье…

В его запасе даже без магии немало фокусов.

Он устроит им достойную встречу.

***

Ральда опомнилась, только когда, на одном дыхании промчавшись по лестницам и едва не подвернув ногу, выскочила в комнатушку, где сидел дежурный. Он покладисто вскочил, едва завидев королеву, и поклонился.

– Ваше величество…

Надо взять себя в руки. Нельзя показывать страх...

– Дверь за мной заприте, – приказала Ральда, задыхаясь и прижав руку к сердцу. – Кажется, я оставила вход на нижний уровень открытым.

– Разумеется... С вами все в порядке, ваше величество? – встревожился стражник. – Подать вам воды или вина?

Конечно, не все! Но не хватало еще с этим болваном объясняться!

Нет, сведения об излишне кровожадной природе лорда Дэтре Ральда планировала придержать. Это неплохой рычаг давления… Если, конечно, на него вообще можно надавить.

Она очень хотела верить, что на сей раз чары сработают. Пусть в первый раз ему удалось их ослабить… Но во второй раз она действовала всерьез, пытаясь сломить чужую волю, взывая к основным инстинктам любого нормального мужчины. Не может быть, чтобы этот темный оказался сильнее нее. А значит, уже скоро он будет у ее ног. Лишь бы никто не помешал…

– Со мной все хорошо, благодарю… Просто торопилась. Да и допрос прошел немного не так, как я планировала… Дэтре слишком упрям и… Словом, я узнала, что хотела, теперь мне необходимо приготовиться к завтрашнему совещанию в Совете о текущих делах! – она даже не замечала, что говорит невпопад. Мысли разбрелись, в голове царил сумбур. – Да, и к камере пленника не приближаться, пусть остается в карцере! Не заговаривать с ним, даже дверь не открывать!

Высказавшись, Ральда направилась к выходу из проходной – не терпелось убраться отсюда.

– А как же…

– Что еще? – раздраженно обернулась она.

Парень стушевался, но договорил:

– Как он будет ходить на ве... я хотел сказать, отправлять естественные надобности?

– Потерпит... или пусть ходит под себя.

Это наверняка заставит мага поумерить наглость и прыть!

– А кормить как?! – окончательно озадачился стражник.

– Пусть поголодает денек, ничего с ним не случится. С цепным псом иначе нельзя, – бросила королева, плотнее завернувшись в плащ, чтобы парень, упасите боги, не увидел лишнего. – Исполняйте приказ!

И вышла вон.

Еду она ему принесет лично. Как добрая, заботливая госпожа. Куда он денется из цепей? Чары сработают, за сутки он дозреет, и завтра ночью наверняка готов будет есть с ее рук…

Но воспоминание о том, как бледный как смерть маг с застывшим взглядом рванулся к ней, да так, что цепи затрещали, мгновенно развеяло ставшие привычными фантазии, как дым.

И что он сказал?.. голод может превратиться в жажду крови, которая хорошо восполняет силы?..

Дэтре был под действием эликсира, а значит, не мог ей солгать. Ни в этом, ни в чем-либо другом.

Страшная мысль заставила Ральду замереть посреди лестницы, ведущей на первый этаж.

Может, она напрасно отдала этот последний приказ не размыкать цепи и не входить к пленнику? Напрасно поддалась гневу?

А то ее последнее внушение?

Нет, Дэтре определенно нельзя спускать с цепи!

Как он сказал – желание многозначно? Что, если он теперь всерьез попытается добраться до нее?!

Ральду пробил холодный пот. Она вспомнила, как темный пропорол собственную губу, и содрогнулась, словно воочию увидев, как он с ласково-угрожающей улыбкой вспарывает ей горло. Сглотнув, растерла шею, заставляя себя сделать шаг. И еще один.

Что за чудовище ее муженек пригрел на своей груди?! И главное, что ей теперь с ним делать?!

Ральда прижала пальцы к вискам, помассировала с нажимом.

Для начала успокоиться и хорошенько поразмыслить над всем, что он ей сегодня рассказал. Ясно одно: выпускать Дэтре нельзя ни в коем случае... А эта его угроза – что он не забудет происшедшего сегодня?! Она только зря раскрылась перед ним! А главного так и не узнала, поддавшись собственным страстям!

Пожалуй, в следующий раз она вернется не одна, а заручится поддержкой кого-нибудь из надежных мужчин, того же Энри, он наверняка в случае необходимости найдет, как обуздать темного мага... Особенно если его заранее предупредить о том, что тот... м... нестабилен.

А вот если чары сработали (и как нужно!), это сразу станет ясно по поведению пленника. Тогда она прикажет Энри удалиться и разберется дальше без него.

Да, так будет лучше всего. Не следует больше принимать скоропалительных решений. Дело сделано, отменять приказ поздно, внушение – тем более. Остается только действовать по обстоятельствам. Она слишком импульсивна в последнее время, на нее это совершенно не похоже. Нужно сбавить обороты, вспомнить о том, что это лишь ступеньки на пути к цели. И цель уже близка…

Нет, ну кто бы мог подумать, что Дориану настолько не хватало мозгов, что он притащил в замок… это!

Королева не сомкнула глаз до рассвета.

***

К досаде Кэллиэна, с побегом возникли непредвиденные трудности.

Немного пометавшись по каземату, чтобы успокоиться и привести мышцы в чувство (они начали противно ныть после эликсира разговорчивости), он невозмутимо скрепил звенья и, послушно заняв п прежнее место у стены, приготовился к недолгому бдению. Наверняка скоро его придут кормить... И кто будет ожидать сюрприза от «надежно прикованного» пленника?

Шаги раздались довольно скоро, но, к его разочарованию, стражник в карцер не зашел, только сменил факел на стене, заглянул в окошечко – и удалился. Энри, который, с ненавистью потирая виски, явился парой часов позже – тоже. Наложил заклинание и молча удалился.

Дверь осталась закрытой.

Тревожный признак.

Беспокоиться Кэллиэн начал, когда и завтрак ему не принесли. И даже не дали шанса воспользоваться местными сомнительными удобствами. Нет, он, конечно, решил эту проблему надлежащим образом, но ситуация начинала дурно попахивать... выражаясь фигурально.

Об обеде тоже оставалось только мечтать.

А потом вместо Энри и вовсе явился его сынок. Печать была наложена вновь… но неаккуратно, небрежно, что давало некоторую надежду – вдруг и действие закончится раньше времени?

Зря советник вообще полагается на своего отпрыска в таком деле. Или сам чем-то важным занят? Но почему тогда не отправил любого из тех магов, что приходили его арестовывать?

Или его заключение стало… хм, семейным делом, с позволения сказать? Только для заинтересованных лиц?

Но злость начала постепенно брать верх. Кэллиэн чувствовал себя запертым в клетке зверем.

Он же предупредил леди Ральду… решила поставить эксперимент? Посмотреть, что сотворит с ним голод? По-прежнему не слушает хороших советов? Или это такой способ убрать его из игры?

Он сглотнул вязкую слюну. Пить хотелось даже больше, чем есть или спать. И, по счастью, пока еще не крови, а воды.

О том, что наступила ночь, он понял, только когда в коридоре за дверью снова раздались мерные шаги. Не королевы – только что сменившийся стражник пришел в очередной раз менять факелы. Девятый раз, с шести утра. выходит, десять вечера.

Дверь за все это время ни разу не открылась.

Первый план потерпел неудачу. Но он не зря проторчал весь день в цепях: каждый раз, совершая обход, стражники добросовестно заглядывали в карцер.

Он уже знает, чем их удивить. Старый добрый фокус, который неизбежно ведет к распахиванию двери камеры настежь.

Цепи жалко звякнули о стену.

Маг оскалился и черной беззвучной тенью скользнул вперед.

Конец второй части