Меня зовут господин Мацумото! Том 3

Глава 9

После долгого перелёта, потом улаживания дел, тяжёлого разговора с дедом, разбором привезённого с собой барахла и бумаг, я почти не спал. А ведь мне ещё сотрудников «Мацумото и партнёры» пришлось угощать выпивкой, избавляя от стресса. Странно, стреляли в нас, а нервничали почему-то они. Ещё одна удивительная вещь заключалась в том, что больше всех выпила Бандо-сан, а быстрее всех вырубилась Фукуда-сан. Ей мы привезли магнитик на холодильник и пачку местного чая, называемого — «шай». Ещё я, лично от себя, подарил томик «Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады», с намёком кивнув на раздухарившуюся Бандо-сан, ведущую себя так, будто она в Йемене только тем и занималась, что снимала с повстанцев скальпы. Причём сразу из вселенной «Звёздные войны». Цукуде торжественно вручил два детских хиджаба и никаба, для сестрёнок, посоветовав быть мужчиной. Юмор был настолько тонок, что парень его не заметил, приняв их за костюмы для игры в привидений. В принципе, эту одежду можно и так использовать, вынужденно признал. Нужно будет потом, как-нибудь, ещё раз заехать в их ресторанчик, поужинать. Заодно посмотрю, насколько сообразительными окажутся сестрёнки. Бухгалтеру вместе с магнитиком я подарил набор редких у нас специй, для жены, и красивые, арабские костяные счёты, выглядевшие необычно.

Из-за всех этих хлопот на работу в Теннояму я пришёл уже выжатым, как лимон, что не осталось незамеченным. Уточнив, не заболел ли часом их новый работник, не подходя близко, коллеги решили, что я всю ночь играл в видеоигры. Ну, а чем ещё мог заниматься в воскресенье ночью взрослый, неженатый мужчина, у которого нет официальной девушки? Да ещё новичок-стажёр, а значит, человек небогатый и без связей.

С фальшивой, извиняющейся улыбкой подтвердил их предположение. Сказал, что играл в компьютерную стрелялку. На выходных купил классные наушники, поэтому в ушах до сих пор звенит от выстрелов. Похвастался, что они звучали совсем как настоящие. В общем, порекомендовал и им себе такие же приобрести. После этого от меня сразу отстали, потеряв интерес.

Дав несколько советов, проявив снисходительное отношение, ребята разошлись по своим местам, переключившись на обсуждение других дел. О стажёре все очень быстро забыли. Только Наойя чуть позже ненадолго вспомнил, попросив на пару дней одолжить мои туфли. Ему понадобилось посетить какую-то важную церемонию, да вот незадача, туда просили прийти во всём чёрном, а у него ботинки коричневые. Да и выглядели мои туфли неплохо, несмотря на то что он считал их «подделкой».

До обеда я опять помогал разбирать горы бумаг в кабинете Накамуры-сан. Непонятно почему она не разрешает заниматься этим на моём рабочем месте? Зачем терпит меня у себя под носом? И, вообще, чей я подопечный, её или Наойи? Такое впечатление, что она меня присвоила, считая кем-то вроде домашнего питомца, только не подкармливает и не гладит. Как бы ребята ревновать не начали. И так уже косо смотрят и перешёптываются с ехидными улыбками.

После обеда меня у Накамуры Эйко забрали, к её неудовольствию. Как оказалось, внезапно передали на время директору Накамура Акино. Тут, наверное, стоит немного рассказать про нашу компанию.

Большая часть Теннояма принадлежала роду Накамура, входящему в клан Фудзивара. Небольшая часть относилась непосредственно к семье Фудзивара Нанкэ. Ещё несколькими совсем крохотными долями владели другие семьи. Это гигантская компания занимала существенную часть на японском рынке туристических и гостиничных услуг. Конечно, монополистом она не являлась, даже нам этого никто бы не позволил, но, по сравнению с конкурентами, среди которых был и род Такэути, обладала несопоставимыми возможностями.

Весь вопрос упирался в землю. Те же Такэути при желании могли возвести и пять, и десять небольших гостиниц, но где? Там, куда никто не захочет приезжать? Условно говоря, между двумя железнодорожными станциями, с видом на речку? Кому это интересно? Речь сейчас идёт не о хостелах и дешёвых, придорожных гостиницах, а об элитных, престижных комплексах в курортных зонах, приносящих огромные прибыли. Фудзивара были не просто крупнейшими землевладельцами, а очень расчётливыми, дальновидными людьми. Они ещё с древних времён начали прибирать к рукам самые лакомые кусочки страны, которые тогда стоили всего ничего, а сейчас стали бесценными. На них были возведены известные храмы, дворцы, мосты, разбивались национальные парки, возводились порты, пляжные зоны, были проложены горные, туристические маршруты, установлены смотровые площадки. И это было не просто где-то там, в сельской глубинке, а в самых значимых, посещаемых и легко узнаваемых местах.

Именно по этой причине наш клан управлял этой компанией. Недвижимость принадлежала Накамура, а земля под ней Фудзивара. Это был взаимовыгодный союз. Ознакомившись с финансовой отчётностью, я уже имел представление о том, какими колоссальными средствами управляла эта компания, и почему у Накамуры-сан скапливалось на столе такое внушительное количество документов.

Более того, эта связка состояла не только из родов Фудзивара и Накамура. В ней также участвовал и род Абэ. Это что касается только данной сферы деятельности клана Фудзивара. Мы предоставляли в аренду землю и кредиты, через наш же банк, которым управлял мой дядя. Накамура отвечали за гостиницы и турфирмы. Абэ управляли парками, объектами культуры, частными храмами, зонами отдыха и оздоровительными центрами. Уровнем ниже разместился ещё ряд зависимых от нас семей, попроще, которые занимались управлением конкретными отелями, оздоровительными комплексами, кораблями, галереями, да даже маленькими фирмами по перевозке людей. Мы же не могли на каждый объект выделить по ребёнку из главных семей трёх родов. На всех их просто не хватит. К тому же, часть зданий на свои деньги и по своим проектам строили другие люди, которые потом выкупались компанией Теннояма, или добровольно входили в её состав.

В итоге нашим клиентам предлагался широкий перечень услуг: куда поехать, где остановиться, чем заняться, на что посмотреть, и всё это под хорошо узнаваемым и уважаемым брендом клана Фудзивара. Я не удивился, узнав, что у Теннояма даже свои круизные лайнеры имелись. Что-что, а без крыши над головой я теперь точно нигде не останусь. Красиво жить не запретишь, а бедно и сам не захочешь.

Директор Накамура Акино определил меня в отдел маркетинга и туризма. Поручил заниматься творческой работой, генерируя новые идеи. Кто-то ему подсказал, что я, якобы, в этом хорош. Куда деваться, пришлось оправдывать высокое доверие начальства. Заодно и с ним плотно взаимодействовал, укрепляя знакомство.

В этом отделе я провёл несколько следующих дней, волне неплохо вписавшись в новый коллектив. Мне, в принципе, было всё равно где сидеть и чем заниматься, так что общий язык с людьми я легко находил. Понятно же, что долго нигде не задержусь и в будущем мне не придётся перед ними гнуть спину, а тем более кому-то угождать. Поэтому отношение к происходящему у меня сложилось вполне нормальное. Как и поручил дедушка, я знакомился с людьми. Изучал их поведение в естественной среде обитания, без масок, которые они немедленно одевали, стоило только показаться какому-нибудь важному господину.

Посмотрев на опустевший стол, Накамура Эйко недовольно поджала губы. К хорошему привыкаешь быстро. Поначалу она хотела отправить Мацумото обратно в отдел, но почти сразу же сообразила, что его можно использовать и по-другому. Она стала нагло сбрасывать на него большую часть своих рабочих обязанностей, использовать в качестве справочной, советчика, мальчика на побегушках, чтобы что-то подать, сложить, проверить. Ещё в его присутствии явно выросла эффективность её работы. Собственно, по этой причине сотрудников и собирали в группы в одном помещении.

Личным секретарём Эйко до сих пор так и не обзавелась. Четверых уволила, не сработавшись с ними, а пятого даже заводить не стала, решив, что и так со всем справляется. Они только мешаются под ногами. Постоянно что-то просят, хотят, творят не пойми что, многое себе позволяют, говорят глупости. Одной быть ей казалось проще.

«Может, и вправду помощника завести?» — задумалась Эйко, чувствуя, будто с уходом Мацумото в её кабинете чего-то перестало хватать.

Чего-то полезного. Ради интереса она сходила и узнала, как Мацумото справляется с другой работой. Оказалось, на удивление, хорошо. Его хвалили. Даже хотели забрать себе, что вызвало естественную ревность собственницы. Она не настолько щедра, чтобы разбрасываться талантами. О том, что ещё совсем недавно сама же хотела его выгнать, уже и не вспоминала. Подумаешь, сказала. Что было, то уже прошло. Тем более, на её столе вновь угрожающими темпами начала расти груда бумаг. С каждой из них приходилось разбираться, это кто-то слишком многого хочет, или в чём-то действительно нуждается?

Подходя к своей двери, Ёсида с удивлением увидел прислонившегося возле неё к стене странного старика в старомодном костюме. Широкоплечего, жилистого, с широким лицом, длинной, нечесаной шевелюрой и кустистыми бровями. Увидев парня, скучающий старик сразу оживился, заулыбался, сделал шаг навстречу.

— Кондо Ёсида? — уточнил незнакомец.

— Добрый вечер. Да.

— Вы знаете человека, по имени Мацумото Синдзи? Вы же его друг. Правильно? Не подскажете, где он живёт?

— Допустим. А вы с какой целью интересуетесь? — насторожился Ёсида.

— Повидаться с ним хочу. Мне бы его только найти, — старик широко улыбнулся, хотя это больше походило на оскал.

Кроме того, в его голосе проскользнули рычащие нотки.

— А если я вам не скажу? — нахмурился парень.

— Тогда я буду настаивать, — странный старик и не подумал отходить в сторону.

— Ничего я вам не скажу. Шли бы вы домой, уважаемый. Не в моих правилах обижать пожилых людей, но если придётся, я сделаю это. Уходите. Если решите мне докучать, учтите, я знаю приёмы самообороны, — Ёсида гордо расправил плечи, придавая себе грозный вид.

— Да вы что? Как интересно. Можете показать? — старик охотно сделал шаг вперёд.

Вернувшись домой, я не успел дойти до ванной, как услышал дверной звонок. Удивившись, кто бы это мог быть, дошёл до ближайшей видеопанели и посмотрел через домофон на визитёра. Им оказался какой-то старик. Может, сосед? Я до сих пор не знал, кто живёт за забором. В этом доме я появлялся только поздним вечером, чтобы ранним утром опять уехать. Всё остальное время он пустовал.

Нажав кнопку, открыл автоматическую калитку. Опасности от старика я не ощущал. Если что-то и случится, охрана появится здесь в считанные минуты. Превращать дом в казарму я не желал, поэтому это меня вполне устраивало.

Выйдя в сад, проявляя традиционную вежливость, поприветствовал пожилого человека. После того, как он ответил, тоже соблюдая все формальности, старик неожиданным вопросом поставил меня в тупик.

— Ты спишь с моей внучкой? — несколько грубовато, напрямую спросил нежданный гость.

— Что? — я на секунду растерялся.

Несколько раз моргнув, уточнил.

— А её имя можете назвать?

Старик рассердился, неправильно меня поняв. Подумал, что я много с кем сплю, поэтому всех уже и не припомню.

— А то ты не знаешь? Если выяснится, что вы поженились без моего благословения, то я вас в узел завяжу и на солнышке сушиться повешу, — он начал распаляться. — А если просто так балуетесь, то сначала сам вас поженю, а потом в узел завяжу, — словно зациклился на этом. — Ну-ка, сынок, признавайся пока ещё доброму дедушке…

Он положил мне на плечо свою тяжёлую, жилистую руку с крепкими пальцами, которую я тут же автоматически сбросил. Осёкшись, недоверчиво посмотрев вниз, старик повторил это ещё раз. Только теперь он попытался помешать мне вырваться, вцепившись в одежду.

Опешив от такой наглости, я схватил его за запястье и попробовал его вывернуть, что у меня не получилось. Дед оказался не только сильный, как горилла, но и ловкий, как ласка. У нас завязалась бурная схватка с мельканием рук, короткими толчками, захватами, обманками, попытками подловить противника. Её скорость быстро нарастала, став ожесточённой, но по-прежнему без агрессии. Это было больше похоже на спор, в котором никто не хотел уступать.

Не получив преимущества, шокированный тем, что столкнулся с каким-то старым монстром, поражённым не меньше меня, я резко сломал рисунок боя. Мгновенно сблизился с ним и совершил техничный бросок через плечо, перед которым сымитировал боксёрский приём, к отражению которого он и приготовился. Такое ощущение, словно я пытался перебросить через себя старое дерево, прочно вросшее корнями в землю. Но всё же, поднатужившись, справился с этой задачей, после чего мгновенно отпрыгнул в сторону, чтобы не попасться на подленькую подсечку. А старичок-то не промах.

Пружинисто вскочив на ноги, рассвирепевший старик, сгорая от стыда и жажды реванша, бросился в атаку, в этот раз настроенный куда серьёзнее. Видели когда-нибудь, как два шипящих, вздыбивших шерсть кота яростно обмениваются ударами лап? А потом сцепившись в клубок, катаются по земле, пытаясь подмять противника. Вот и у нас было что-то подобное.

Когда появилась охрана этого элитного района, приехавшая на машине, мы уже стояли по разные стороны дорожки, используя её как разделительную линию. У меня был порван рукав, оторвано несколько пуговиц, наливалась краской ссадина на шее, а у него расплывался подбитый глаз и болтались на нитках два оторванных кармана, хотя я помню, вроде бы, отрывал только один.

— Немедленно прекратите! — потребовал начальник прибывшего патруля. — Кто вы такой?

— Бандо Сакамура, — неохотно представился тяжело дышащий дед, ничуть не чувствуя себя подавленным, окружённым или побеждённым.

Он с досадой оторвал болтающийся лоскут ткани, являющийся раньше карманом.

— Стоп! — я тут же скомандовал, разобравшись в происходящем. — Спасибо за беспокойство. Мы просто тренировались. Всё хорошо. Вы можете идти, — попросил охрану удалиться.

Она мне не поверила, так что пришлось настоять на своём, уверяя, что у меня всё под контролем и этот человек — не преступник, а гость. Ещё раз поблагодарил их за быстроту реакции. Бандо-сан, удивлённо за этим наблюдающему, ожидавшему совсем другого отношения, я сказал следующее.

— Я не муж вашей внучки Масуми, и даже не её любовник. Мы с ней никогда не пересекали эту черту. Я владелец компании, в которой она работает. В прошлые выходные мы с ней летали в командировку, на два дня, на переговоры с иностранными партнёрами. Она вам звонила при мне, решив разыграть. Думала, будет весело. Спасибо. Меня за границей так не били, как дома, — ехидно заметил, наблюдая за сменой выражения лица её деда. — Удружила так удружила.

Правда? — как-то по-детски, сконфуженно спросил уже совсем не воинственно настроенный старик.

— Да. Давайте пройдём в дом и спокойно во всём разберёмся. Но перед этим.

Достав телефон, с поцарапанным дисплеем и сколотым краем пластикового корпуса, я позвонил Масуми.

— Добрый вечер. Не отвлекаю? Вы не могли бы приехать ко мне домой. Да, прямо сейчас. Да, приехать. Не переспрашивайте. Я знаю о чём прошу. Адрес я вам сейчас скину. Дело в том, что после того вашего звонка дедушке, он почему-то решил, что я с вами сплю, и пришёл ко мне домой. Произошло недопонимание, и мы немножко подрались. Алло? Алло? Куда вы пропали? — я забеспокоился, всё ли с ней в порядке.

Видимо, она подумала о том же.

— Нет, со мной всё в порядке. Нет, меня не везут в больницу. Да, я не умираю. Уж извините за это. С вашим дедушкой тоже всё хорошо. Нет, аптечку привозить не нужно. И медицинскую шину тоже. Откуда у вас костыли?

Я удивлённо посмотрел на её деда, который смущённо пожал плечами, изобразив непонимание.

— В общем, приезжайте. Сами объясните всё деду, а то он мне не верит. Заберите его отсюда, пока мы снова не подрались. Да, полиция уже приезжала. Нет, заберите его из моего дома, а не из участка.

Отчего-то запаниковавшая Бандо-сан пообещала мигом примчаться, не уставая извиняться за своего тупоголового грубияна деда. Это её слова, а не мои.

— Да, нехорошо получилось, — со стыдом признал Сакамура. — Может, я уже пойду, раз всё разъяснилось? Простите. Я ошибся, — он низко поклонился, принося официальные извинения.

Похоже, ему очень не хотелось объясняться с внучкой, особенно в таком виде. После того, как выяснилось, что нас ничего не связывает и честь внучки не пострадала, тут же сработала знаменитая природная стеснительность и вежливость японцев, помноженная на приверженность разного рода традициям и церемониям.

— Нет уж, Бандо-сан. Натворили дел, так имейте смелость взять на себя ответственность, — отчитал его строгим голосом. — Не позорьте славный род Бандо своим малодушием. Судя по словам вашей внучки, выросшей хорошим человеком, вам подобное поведение не свойственно.

— Хорошо-хорошо, — он обречённо согласился, растеряв весь свой пыл.

Признавая, что погорячился и я имею право требовать компенсацию, а также указывать, как вести себя в моём доме. Весьма немаленьком, что было отмечено только сейчас. Прикоснувшись к подбитому глазу и поморщившись, Бандо-сан посмотрел на меня уже другим взглядом.

— А у вас точно с моей внучкой ничего нет?

Мне показалось, или он действительно спросил это с оттенком сожаления и надежды, изменив свою точку зрения. Шустро переобувается, как я посмотрю. Настоящий мастер.

— Точно. Пройдёмте, уважаемый мастер.

— Благодарю, — уважительно, с признательностью кивнул Сакамура. — За всё, — добавил после долгой паузы, пересилив свою гордость.

Когда я уже сделал шаг по направлению к двери, окинув ухоженный японский сад взглядом, он задумчиво сказал.

— Но я бы на вашем месте всё-таки об этом подумал.

Я чуть не споткнулся. У меня и без того есть кому об этом думать.

Я даже не догадывался, насколько оказался близок к истине. Прямо сейчас мой собственный дед сидел с густо исписанным и заполненным разноцветными ячейками календарным графиком. Он с глухой злостью пытался придумать, куда воткнуть ещё пару ячеек? Сожалея, что в неделе семь дней, а в сутках двадцать четыре часа. Разбирал, как бы ему весь график переделать так, не нарушая целостности структуры, чтобы ячейка — «правнуки», стала ещё ближе к началу? Чем для этого придётся пожертвовать?

Над решением этой сложной задачи он работал с того самого дня, как внук приехал с ближневосточных «каникул». Если с тем, что пункт «женитьба» нужно подвинуть, уже было решено, то вот с кем, этот вопрос готов был свести Такеру с ума. Такие вещи не решались за пять минут, и уж тем более, не отдавались на откуп слепому случаю. Тут думать нужно, всё перебирать, высчитывать, поднимать архивы. Проверять, кто чем болел и в каком поколении, кому приходится родственником, чем прославился.

Дождавшись, пока начальник его службы безопасности приготовится, Мацудара Татцуми задал давно беспокоящий его вопрос.

— Что-нибудь удалось выяснить?

Ему не нравилось чувствовать себя обязанным непонятно кому. Как в таком случае определять размер этого долга? Это же не чётко зафиксированная на бумаге цифра. В таких случаях к каждому человеку требовался отдельный подход, с учётом его положения, должности, семьи. Да и, вообще, за Мацумото уже столько набралось странностей, что не замечать их он просто не мог. Поскольку Хироши неуверенно замялся, подбирая слова, Тацуми разозлился. Его терпение уже было на исходе.

— Я тебя точно уволю. Или поставлю следить за порядком на рынке, если не тянешь эту работу. За такое количество времени ты мог бы уже выяснить не то что скрывает Мацумото, а на каком зубе китайского посла начинается кариес. Отвечай, что за люди привезли домой мою дочь? Они правда работают на Мацумото?

— Утверждать не берусь, но не похоже. До этого дня их нигде вместе не видели. Прямых связей между ними и «Мацумото и парнёры» не обнаружено. В этом здании они никогда не появлялись.

— Значит, они работают на того же человека, на кого и сам Мацумото, — сделал вывод Тацуми. — На кого? И где он сейчас? Правда ли, что он больше не владеет компанией, которую основал?

— По первому вопросу соглашусь. Второй тесно связан с третьим. Мы смогли отследить его перемещения. Мацумото сейчас живёт в роскошном доме, в элитном районе, который он не покупал. Ездит на очень дорогих автомобилях. Никакого стеснения средств у него не наблюдается. Недавно летал за границу с менеджером по работе с клиентами из «Мацумото и партнёры», а до этого посещал офис «Солнечного ястреба». При этом он зачем-то ещё устроился стажёром в крупную компанию, на неполную рабочую неделю. Поскольку компании, как и особые кварталы, не могут быть ничьими, мы быстро выяснили, кому они фактически принадлежат. От итогов этого расследования у меня появился новый ряд вопросов.

— Ты мне ещё на старые не ответил. Хватит плодить новые. Кто прикрывает этого парня и оплачивает его расходы? Так не бывает, чтобы всё появлялось из воздуха. И тем более, чтобы ему всё сходило с рук. Татибана усиленно делают вид, что всё в порядке. Словно они сами давно хотели избавиться от проблемного «Солнечного ястреба».

— Клан Фудзивара, — уверенно объявил начальник его службы безопасности. — Мацумото спокойно живёт в большом доме на территории их кланового района, а также устроился работать в одну из их же основных компаний. В Теннояма, если быть точным. У меня есть все основания считать, что именно их люди забирали госпожу Аямэ из клуба, после её звонка Мацумото.

Ошарашенно посмотрев на Хироши, Тацуми растерянно спросил.

— Фудзивара? Ты уверен? А они-то тут при чём? Наши интересы не пересекаются. Мы их никаким боком не задевали. С чего вдруг они сунулись в наши дела? Странно.

От такой новости владелец корпорации невольно напрягся. Это совершенно не тот клан, с которым легко иметь дело. У них совершенно разные весовые категории.

— Мне тоже это не даёт покоя, — признался начальник службы безопасности, разделяя его опасения. — Однако не похоже, чтобы они хотели нам навредить. Напротив, они несколько раз нам помогали.

— Значит, Мацумото — тайный агент Фудзивара? Это многое объясняет. Но, не всё. Сдаётся мне, они ещё не закончили с нами свою игру. «Мацумото и партнёры» всё ещё у нас под самым носом. Его компания не только не сворачивает свою деятельность, но и, напротив, заметно расширяет её границы. Надо бы выяснить, какие планы они строят в отношении Мацудара. Спрашивать напрямую, бессмысленно. Хотели бы, уже объявили о них. Единственная связующая нить, лежащая на поверхности, Мацумото. Надо бы отправить кого-нибудь к нему домой, осторожно прощупать, что он о нас думает, как настроен, что планирует. По положению флюгера направление ветра мы уже потом сами определим.

— Кого отправим? — подобрался Хироши.

Взволнованная Бандо-сан, примчавшись на такси так, будто за ней кто-то гнался, разрывалась, не зная с чего начать. С извинений, поклонов, униженных просьб, наездов на вжавшего голову в плечи дедушку, с вопросов, или же с восторгов относительно моего дома. Она, как оказалось, умела на глаз определять возраст, ценность и стоимость всего того антиквариата, что прислал сюда уже мой дедушка, приобщая внука к прекрасному, к духу благородного достатка. Чтобы он потом в гостях не вёл себя как бедный родственник, и не дёргался, услышав цену того или иного предмета, а лишь надменно хмыкал. Также Масуми чуть ли слюни не пускала, завидев собранные в шкафах книги, боясь их коснуться, чтобы случайно не запачкать.

Своему деду, с которым она была в давней ссоре, приехавшая девушка сама всё объяснила. Решительно потребовала больше не лезть в её личную жизнь. Разгневанно напомнила, что именно поэтому она после школы и ушла из дома, не сойдясь во взглядах на своё будущее. При мне повторила горестно вздохнувшему Сакамуре-сану, что не собирается наследовать его додзё и выходить замуж за какого-нибудь достойного сына самураев и мастера боевых искусств, продолжая семейную традицию. Хватит уже её преследовать. У Масуми из-за этого ещё в школе появилась куча проблем и почти не было друзей. Дед всех распугал, особенно парней.

Когда одноклассники ходили на караоке, она тренировалась в додзё. Когда они ходили в бассейн, она тренировалась в додзё. Когда они выбирались в походы, она тренировалась в додзё. Когда девочки выбирали себе красивые наряды, она примеряла кимоно, чтобы… правильно, тренироваться в додзё. Когда мальчики признавались школьницам в любви, она отрабатывала броски. Из-за этого Масуми росла невысокой, коренастой, плотненькой, серьёзной девочкой, редко когда улыбающейся, проходящей мимо салонов красоты и залов игровых автоматов. И всё ради того, чтобы закалить характер и тело. Когда все обсуждали, кем они станут, когда закончат школу, она молчала. Однажды ей всё это осточертело, и у Бандо под давлением накопившегося «пара» сорвало крышечку черепушечки, если бы это показали в мультфильме.

Что послужило последним толчком, она не сказала, но поругавшись с дедом, побив посуду, уехала, решив жить самостоятельно. С тех пор они почти не общались, однако дедушка не терял надежды образумить столь же упрямую, как и он сам, внучку.

Всю эту семейную драму я слушал сидя на диване, переводя между ними любопытный взгляд, хрустя орешками. Естественно, не вмешиваясь в повествование. Только когда Сакамура-сан принялся интересоваться делами Масуми, выдал ей положительную характеристику, как отличной работнице моей компании. Похвалил её за старание. И когда Бандо-сан начала упрашивать не писать на её деда заявление в полицию за нападение, пообещал этого не делать. Более того, к изумлению шокированной девушки, попросил его почаще заглядывать, для обмена опытом. Кажется, я нашёл себе тренера.

Вначале старик вежливо отнекивался, ссылаясь на толпу тупых учеников, собственное додзё, авторитет, возраст, расстояние и всё такое, но когда я пообещал присылать за ним машину, играть с ним в го и допустить в свой винный погребок, показав его, Сакамура тут же передумал. Сказал, что пускай одни его ученики учат других. За додзё присматривает непутёвый отец Масуми. Авторитета одного мастера другой мастер не уронит, скорее отполирует, чтобы тот ярче блестел. Он ещё не настолько старый алка… человек, и у него хватит сил, чтобы задать трёпку зазнавшейся молодёжи. Расстояние для хорошей драки не помеха.

За это мы и выпили под осуждающим взглядом насупившейся Масуми, ещё сильнее расстроившейся тому факту, что сюда пришёл её дедушка. Он ведь знал о маленькой внученьке очень много чего интересного. Более того, имел целые альбомы смущающих её фотографий и явно задумал что-то нехорошее судя по наводящим вопросам, возвращаясь к тем славным временам, когда она ещё с ним жила. По мнению Масуми, за дедом требовался глаз да глаз, что тут же было подтверждено, когда он, спохватившись, внезапно вспомнил о необходимости поехать и развязать моего друга Ёсиду. Оказывается, Сакамура его скрутил, связал, для надёжности раздел, уложил в кровать, укутал в одеяло, примотал к постели, вставил кляп и ушёл. Основательный подход, моё почтение.

— Так вот кто вас сюда направил. Предатель. Ладно, сейчас мы ему устроим воспитательную беседу. Будет знать, как распускать язык. Мацумото — люди добрые, но злопамятные, — бросил выразительный взгляд на старика, от которого почему-то вздрогнула внезапно забеспокоившаяся Масуми.

Я позвонил Ёшимацу и попросил её освободить Ёсиду. Сокрушённо пожаловался, что сам сейчас не могу.

— К нему должна была прийти симпатичная, грудастая наставница искусства шибари. Похоже, во время урока у неё что-то случилось и она спешно ушла, забыв развязать этого недотёпу. Что? Зачем ему это? Ну как же, он жаловался, что ему не хватает ярких ощущений в постели. Что у вас всё проходит слишком быстро, однообразно, без огонька. Сплошная классика. Вот он и хотел научиться чему-то новенькому, чтобы тебя порадовать, — якобы из-за простодушия и наивности случайно сдал Ёсиду.

Обалдевшая от таких откровений девушка некоторое время молчала, собираясь с силами, шумно дыша. Похоже, я её дико засмущал. Для Ёшимацу оказалось большой новостью, что её парень делится с друзьями такими подробностями своей личной жизни. Более того, он ещё чем-то недоволен, кого-то ищет на стороне. Ей захотелось немедленно оторвать ему модуль стыковки организмов, у которого явно сбилась программа и он ищет не те входы! Сделать с ним то, что пообещал сделать со мной Сакамура в начале нашего неудачного знакомства.

— Я поняла. Спасибо за звонок, Мацумото-сан. Сейчас решу этот вопрос, — сухо поблагодарив, Ёшимацу отключилась.

— Вот теперь у моего друга личная жизнь станет ещё более яркой, разнообразной и незабываемой. После того, как его простят. И, надеюсь, ему не придётся выписываться из больницы, — заявил с некоторым сомнением, продолжая безобидно улыбаться.

— Я же говорила — директор страшный человек, — прошептала Масуми на ухо деду, впечатлённому столь изощрённой местью.

Он уважительно кивнул, показывая, что намёк понял правильно. Не нужно проделывать с ним что-то подобное. Тем более, «добрый» дедушка может и осерчать. Если я думал, что это его смутит, заставит испытать чувство вины, то глубоко заблуждался. Бандо-сана моя выходка больше повеселила, чем пристыдила. Интересный он человек. Опасный.