Мидгард

Глава шестая У ЛЕБЕДИНОГО ОЗЕРА

К вечеру они достигли отрогов гор. Местность становилась все более пустынной, каменистой и труднопроходимой. Наконец вокруг них не осталось ничего, кроме обломков скал и сверкающего льда. Буря, не умолкая, преследовала их по пятам.

Ойгель не позволял своему спутнику ни минуты отдыха. Раненая нога мальчика снова начала кровоточить; при каждом шаге ее пронзала такая острая боль, что Лиф невольно вскрикивал, но карлик оставался невозмутимым. Не считаясь ни с чем, он гнал Лифа вперед, а когда тот уже не мог идти дальше, Ойгель взваливал его на спину и некоторое время тащил на себе.

К вечеру перед ними показалось ущелье. Когда-то образовавшаяся в горе трещина со временем превратилась в узкую щель с почти отвесными стенами, на дне которой мерцала белая лента замерзшего ручья. В воздухе подобно серой паутине висел туман.

— Что это? — спросил мальчик.

Прежде чем ответить, Ойгель бросил взгляд через плечо.

— Возможно, это наше спасение, — сказал он. — Но только в том случае, если мы поторопимся и не будем попусту терять время. Они приближаются.

Когда они спустились на дно ущелья, Лифу стало легче идти. Он заковылял за Ойгелем вдоль ручья. Лед под его ногами хрустел, но Лиф не проваливался.

Вскоре вход в ущелье исчез в тумане. Странников окружили серые сумерки, пронизанные светом, не погасшим даже когда солнце над их головами скрылось в узкой полосе облаков. Скалы словно светились изнутри. Не раз Лиф замечал, как искрились и блестели стены ущелья, и не мог понять, что это: лед или огромные драгоценные камни? Он отстал от Ойгеля и поторопился его догнать.

— Что здесь такое? — спросил он. — Это ущелье принадлежит стране карликов?

— Я уже тебе говорил, что я не карлик, — ответил Ойгель. — А вообще — нет. Родина шварцальбов расположена гораздо дальше на востоке. До нее надо идти сотни дней. — Он покачал головой и обернулся через плечо. — Поторопись, они догоняют нас. Но там, — он вытянул руку вперед, — мы будем в безопасности.

— А что там находится?

— Место, в которое, не будь за нами погони, я не повел бы тебя никогда. Но, судя по всему, другого выбора у нас нет.

Странники почти полчаса двигались вдоль замерзшего ручья. Стены ущелья все больше смыкались, проход между ними становился все уже, пока наконец оно не закончилось крутым, усеянным галькой склоном. Между камней щетинились жесткие заросли, с веток которых свисали причудливые сосульки.

Когда Лиф увидел вздымающийся перед ним склон, он совсем упал духом. Даже будучи крепким и здоровым, он взобрался бы на него с большим трудом. Хромому и уставшему это было просто не по силам.

— А теперь — наверх? — неуверенно спросил он. — Но я же не смогу!

Ойгель поджал губы, но не вымолвил ни слова. Вместо этого он повернулся, взял Лифа за руку и показал туда, откуда они пришли.

Противоположный конец ущелья давно затерялся в сумерках, но за серыми клочьями тумана маячили чьи-то тени — огромные и угрожающие. Они были слишком далеко, чтобы Лиф мог рассмотреть их. Но он понял, кто это. Волки…

Целая стая — не меньше десятка животных. И впереди всех мчался огромный белый зверь, на шее которого, пригнувшись, сидел стройный всадник, одетый в черную кожу.

Лиф сразу забыл про усталость и боль. Он бросился к склону и полез наверх. Камни, по которым он карабкался, были гладкими как лед и часто с грохотом срывались в ущелье. Не будь рядом с ним Ойгеля, который поддерживал его и тянул наверх, Лиф давно бы упал и разбился насмерть. Когда они преодолели склон и присели на примыкавший к нему каменный пласт, Лиф изнемог от усталости. Ойгель указал рукой на мрачный вход в пещеру, находившуюся всего в нескольких десятках шагов от них, но Лиф покачал головой. Он больше не мог идти, и ему надо было хотя бы несколько минут отдохнуть.

Ойгель наморщил лоб, но, к удивлению Лифа, не возразил. Карлик повернулся и глянул вниз, в ущелье.

Звери дошли до галечного склона и остановились. Черный всадник на белоснежном волке, запрокинув голову, посмотрел на беглецов. Лиф не мог издали различить его лицо, но он почувствовал на себе пристальный взгляд. Мальчику стало не по себе.

— Вставай! — приказал Ойгель, и Лиф сразу же повиновался.

Всадник двинулся с места. Он повелительно поднял левую руку, и вдруг один из волков помчался вверх по склону. Его лапы часто проскальзывали, но он быстро продвигался вперед. Ойгель выругался. Он вытащил из колчана стрелу и убил зверя.

И тут всадник на волке повел себя совсем не так, как рассчитывали Ойгель и Лиф. Приподнявшись в седле, он полез наверх прямо к ним.

— Лиф! — закричал он. — Сдавайся! Эта долина — западня, из которой ты не выберешься! Спускайся вниз! Я обещаю, что с тобою ничего не случится. И с твоим другом тоже.

— Исчадие Гелы! — прохрипел Ойгель. — Откуда этот парень знает твое имя?

Лиф не ответил. Впрочем, Ойгель и не собирался его выслушивать. С яростным видом он встал, зарядил стрелой тетиву и натянул лук.

— Убирайся вон! — крикнул он черному всаднику. — Забирай с собой всю свору и проваливай отсюда, иначе я уложу тебя здесь, как эту тварь!

Всадник засмеялся.

— Глупый карлик! Ты сам не знаешь, что говоришь, — ответил он. — Мне ничего не стоит уничтожить тебя одним движением руки.

— Ну как хочешь, — буркнул Ойгель и выпустил стрелу. Выстрел со смертельной точностью был направлен прямо во всадника.

Человек, одетый в черную кожу, неторопливым, но точным движением поднял меч и отразил стрелу.

Ойгель вскрикнул от удивления.

— Это колдовство! — завопил он и немедленно зарядил тетиву новой стрелой. На этот раз он прицелился не во всадника, а в его страшного зверя.

Всадник слишком поздно распознал опасность. Он снова попытался отбить стрелу, но промахнулся, и вторая стрела вонзилась в горло белого волка. Зверь, пронзительно взвыв, рухнул на землю, подмяв под себя всадника. С победным криком Ойгель схватил камень и забросил его высоко на склон. Упав посреди склона, этот камень отколол другой камень, отскочил вверх и упал снова — и вдруг на волчью стаю с грохотом покатилась лавина из льда, тонкого, как пыль, снега и обломков скал.

— Бежим! — закричал Ойгель. — Мы должны уйти раньше, чем они опомнятся от страха. А потом ты кое-что мне объяснишь, мальчик! — Он повернулся, толкнул в спину Лифа, так что тот чуть не упал, и бросился мимо него к пещере.

Когда они добрались до входа в пещеру, Лиф едва дышал от усталости, но Ойгель, не останавливаясь, потянул его за собой дальше.

Внутри горы было совершенно темно, но Ойгель не замедлял шага даже когда коридор, по которому они двигались, менял направление. Казалось, карлик способен видеть в темноте, словно кошка. Сначала они вскарабкались наверх по грубым ступеням, затем пересекли зал — достаточно большой, судя по звонкому и продолжительному эху от звука их шагов, — и остановились перед огромной отвесной скалой.

Мальчик выпустил руку Ойгеля и упал на колени от усталости. В его ушах шумела кровь, сердце колотилось так громко, что его стук казался Лифу грохотом, слышимым далеко за пределами пещеры. Но все эти звуки были не в состоянии заглушить яростный вой, звучавший далеко позади них. Волки приближались.

— Куда… теперь? — тяжело дыша, спросил Лиф.

Ойгель нетерпеливым жестом заставил его замолчать. Он глянул вверх на скалу и на несколько секунд закрыл глаза. Затем он медленно поднял руки, растопырил пальцы и начал тихо бормотать какие-то непонятные слова.

Лиф испуганно озирался вокруг. Может быть, у него сдали нервы, но ему почудились мелькающие тени волков, мчащихся во весь опор. Хриплое дыхание и вой становились все громче. Теперь Лиф слышал, как их мощные лапы семенят по обледенелым камням.

— Ойгель! — взмолился он. — Что ты делаешь? Бежим!

Но Ойгель не обратил на его слова никакого внимания и продолжил шептать что-то непонятное.

Вдруг скала перед ними засветилась изнутри. Яркий и мягкий голубой свет, как мерцающая вода, полился из мельчайших трещин, заполняя все вокруг, — и появилось очертание высоких сводчатых ворот! Сияние света становилось все ярче, пока из глаз Лифа не полились слезы. Он зажмурился. Ойгель резко дернул его за руку, заставив встать на ноги, и потащил к скале. Но там, где минуту назад еще возвышалась огромная скала, теперь сиял голубой свет, пронизанный множеством крошечных искрящихся звездочек. Лиф ощутил приятное щекотание на коже, и вдруг твердый камень под ногами превратился в заросшую мхом землю.

Когда Ойгель выпустил его руку, Лиф пошатнулся и, упав, растянулся во весь рост. Несколько секунд он лежал неподвижно, прежде чем отважился открыть глаза и поднять голову.

— Где… где мы? — запинаясь, спросил он. Мрачная пещера исчезла. Над странниками простиралось яркое безоблачное небо. Внизу, под их ногами, куда ни глянь, рос мох и сочная зеленая трава. Чуть-чуть поодаль Лиф заметил несколько деревьев, окружавших маленькое озеро. С противоположного берега вытекала и устремлялась на север узкая, но очень быстрая речка. Было холодно. Ледяной ветер стих, но после долго бушевавшей бури наступившая тишина казалась жуткой.

— Где мы? — снова спросил Лиф.

— В безопасности, — буркнул Ойгель. — Во всяком случае, это касается меня.

Лиф поднял на него глаза.

— Что… ты хочешь этим сказать? — неуверенно спросил он. Ему не нравился тон, которым говорил карлик.

— То, что пора бы тебе со мною объясниться, карапуз. Наверняка ты сейчас примешься убедительно врать, — угрожающе произнес Ойгель. — Итак, ты убежал из дома…

— Я никогда этого не говорил! — перебил его Лиф, но Ойгель невозмутимо продолжил:

— …и даже не подозреваешь, зачем за тобою увязалась волчья стая? Ты мне скажешь всю правду, а я подумаю, как с тобою поступить: или помочь, или оставить тебя здесь.

Лиф вытаращил глаза.

— Я сожалею… что так вышло, — запинаясь, сказал он.

— О чем ты сожалеешь? — фыркнул Ойгель. — О том, что мы чуть не погибли, потому что ты не соизволил сказать мне правду? Рассказывай теперь, и горе тебе, если ты в чем-нибудь солжешь!

Мальчик повиновался. Он рассказал Ойгелю свою историю, начиная с того момента, когда он в первый раз увидел на горизонте корабль «Нагельфар». Затем он упомянул о встрече с Бальдуром и волком Фенриром и закончил, рассказом о ночном разговоре со Скаллой. Он не упустил ничего, сообщил даже о своей растерянности и страхах. Когда мальчик замолчал, гнев на лице Ойгеля сменился выражением страха и печали.

— Если бы ты доверился мне раньше, всего бы этого не случилось, — задумчиво произнес альб. — Я бы предупредил своих друзей, чтобы они успели убежать от великанов и волков.

Лиф виновато посмотрел на него.

— Я… я сожалею, Ойгель, — прошептал он.

— Это не воскресит их, — вздохнул Ойгель, яростно выдернул пучок травы и швырнул его на землю. Через несколько минут он успокоился. — Но ты не виноват, — сказал он. — Будь я на твоем месте, я бы повел себя так же. Плач по мертвым не воскресит их.

Он встал, перевесил через плечо лук и наклонился к Лифу.

— Пойдем, — сказал он. — Пора позаботиться о твоей ноге. — Он указал на озеро. — Ты еще можешь идти, или я должен тебя тащить?

Лиф покачал головой, встал самостоятельно и принял руку Ойгеля, который протянул ее, чтобы поддержать мальчика.

— Где мы вообще находимся? — спросил он, когда они подошли к озеру.

— На другой стороне горы, — ответил Ойгель. — В безопасности.

— По другую сторону горы, — растерянно повторил Лиф. — Но мы ведь только что были…

— Перед скалой. Я знаю. — Ойгель усмехнулся, но сразу же вновь стал серьезным. — Надеюсь, твои лохматые друзья теперь расквасят свои морды в кровь. Это им урок на будущее, что ловить шварцальбов гораздо труднее, чем кроликов. Или… людей, — помолчав, язвительно добавил он.

Когда они добрались до озера, Лиф с благодарным вздохом опустился на траву. Озеро оказалось шире, чем он думал раньше, и гораздо глубже: вода в середине казалась почти черной. Недалеко от берега росли водоросли и камыш, и, когда странники подошли ближе, из-за этого островка растительности выплыли шесть черных как ночь лебедей и направились к ним. Они остановились в нескольких метрах от берега.

Лиф с интересом рассматривал птиц. Они были крупнее и чернее обычных лебедей. Их оперение сверкало, словно было выковано из железа, а маленькие глазки добродушно смотрели на альба.

Ойгель опустился перед мальчиком на колени и начал разматывать повязку на ноге. Рана открылась снова; грубая ткань склеилась от крови, и отделение повязки причиняло Лифу сильную боль, но он ни разу не застонал.

— А теперь опусти ногу в воду, — закончив свое дело, приказал Ойгель.

Лиф заколебался. Ойгель потерял терпение.

— Ну, давай. Рану необходимо промыть.

— Но я…

— Ты меня послушаешься, или я должен тебя столкнуть в озеро? — вспылил Ойгель. — Судя по тому, как ты выглядишь, купание тебе не повредит.

Лебеди одобрительно загоготали, и Лиф поспешил опустить ногу в воду.

Вода в озере оказалась ледяной. Когда Лиф погрузил в нее ногу до щиколотки, у него перехватило дыхание. Кожу ноги обжег холод и с быстротой молнии распространился по всему телу. Но тот же холод заглушил боль, и вскоре Лиф почувствовал, как нога занемела.

— Подержи еще немножко, — сказал Ойгель, когда Лиф поспешил вытащить ногу из воды. — Это озеро питает источник Урд. Говорят, его вода целебна.

Лиф ничего не знал об источнике Урд, но доверился словам альба. К тому же он так устал, что не хотел с ним спорить. Мальчик снова окунул ногу, присел на траву и стал наблюдать за лебедями, которые плавали неподалеку от берега, иногда оборачивались к ним и гоготали. Их гогот звучал странно, словно они переговаривались между собой.

Мальчик улыбнулся своим мыслям, встал и вынул ногу из воды.

Рана исчезла.

Вытаращив от удивления глаза, Лиф долго и тщательно осматривал свою правую ногу, пока не убедился, что ледяная вода озера не только смыла с его ноги кровь и грязь, но и залечила рану.

— Не может быть! — воскликнул он.

Ойгель усмехнулся.

— Разве я тебе не говорил, что вода целебная?

— Но как это произошло? — смущенно пробормотал Лиф. Он осторожно встал и оперся на правую ногу. Его нога онемела от холода, но боль, мучившая его весь день, совершенно прошла. — Это волшебство! — тихо прошептал он.

Ойгель улыбнулся.

— Просто ты, Лиф, говоришь о том, чего не знаешь, — сказал он. — Считай, что твоя нога уже вылечена.

Он поднял руки в заклинающем жесте и вытянул их над водой. Сначала ничего не произошло, но потом в середине озера, там, где вода была черной, как чернила, появилась рябь. Маленькие круговые волны возникли и разошлись в стороны, как будто кто-то кинул в воду камень. И вдруг над озером возник серый туман; он становился все гуще и гуще, расплывался над водой, и вскоре в нем потонуло все озеро.

Ойгель нетерпеливо разогнал руками клубы тумана и отошел назад. Внутри тумана задвигались тени. Затем из клубящегося облака появилась какая-то фигура, которая шла по воде.

Лиф невольно вскрикнул: он узнал эту сутулую фигуру. Он вспомнил старуху, появившуюся в тот день, когда он встретился с Бальдуром. Норна Скулд, спасшая его от волка Фенрира!

Старая женщина приблизилась к нему, осмотрела мальчика с головы до ног, а затем повернулась к Ойгелю.

— Значит, ты его нашел, — произнесла она. — Но ты пришел слишком поздно.

Ойгель сокрушенно опустил голову.

— Прости меня, госпожа, — сказал он. — Я не знал, кто он. Он… совсем недавно мне это рассказал.

— С каких это пор шварцальб ссылается на то, что ему рассказали? — с упреком спросила Скулд.

— Я… я не хотел рисковать, — прошептал Ойгель. — Нас преследовали. Люди Суртура уже взяли наш след.

— Это так, — вмешался Лиф. — Но Ойгель здесь ни при чем. Он спас мне жизнь.

Скулд на минуту закрыла глаза, затем снова обернулась к Лифу:

— Рано так говорить. Тебе нельзя быть здесь. Здесь тебе грозит опасность.

— Но… каким образом, — начал было Лиф, но Ойгель сразу же перебил его и резко отчитал:

— Замолчи! Никому не позволено обращаться с вопросом к норне!

Скулд мягко улыбнулась.

— Не сердись на него, Ойгель, — сказала она. — Он же ничего не знает. Может быть, это даже хорошо, что события развиваются быстрее, чем я думала. Намного быстрее. Итак, вас преследуют люди Суртура?

Ойгель кивнул. Морщинистое лицо Скулд стало очень серьезным.

— Тогда, мне кажется, хорошо, что он здесь, — сказала она. — По крайней мере, здесь он не принесет беды тем, кто его примет. Но остаться он не сможет.

— Я мог бы взять его на родину шварцальбов, — предложил Ойгель.

Скулд на минуту задумалась над его словами, но затем решительно покачала головой:

— Нет. Там Суртур найдет его. Народ шварцальбов не имеет никакого отношения к спору богов, Ойгель. И нам не к лицу замешивать его в это. Есть только одно место, где он смог бы пробыть в безопасности до наступления решающего дня.

— Но я не хочу никуда идти, — заупрямился Лиф. — Я хочу найти своего брата и…

— Лифтразила? — Скулд извиняюще улыбнулась. — Дитя мое, это невозможно. Несомненно, вы встретитесь, когда наступит решающий день — ни раньше и ни позже. — Она снова обратилась к Ойгелю: — Ты должен отправить его в Азгард, где он будет в безопасности.

— В Азгард? — Ойгель испугался. — Но вы же знаете, что нам, альбам, путь туда запрещен. К тому же нас там подкараулил бы Суртур.

Скулд улыбнулась.

— Мой корабль «Скидбладнир» довезет вас, ска зала она. — Если тебя спросят, для чего ты приехал, скажи, что тебя послала норна Скулд, и назови имя этого мальчика. И тогда тебя не прогонят.

— Но я не собираюсь ехать ни в Аз гард, ни куда-то еще! — запротестовал Лиф. — Я не хочу связываться ни с азами, ни с великанами…

— Зато они хотят, — мягко возразила Скулд. Она улыбнулась. — И уже тесно связаны с тобой. Я могу понять твое нетерпение, но встретиться с Лифтразилом сейчас было бы для тебя большой ошибкой. Очень скоро ты все узнаешь. Но теперь ты должен послушаться и сделать так, как я сказала. Ойгель тебя проводит.

Лиф возмущенно и одновременно с отчаянием посмотрел на старуху. Он вовсе не хотел отправляться в какой-то Азгард. Все, что он хотел, — это отыскать своего брата. И узнать наконец, кто он сам.

— Ты возмущен, — вдруг сказала норна, словно прочла его мысли. — Я тебя понимаю, мой мальчик. Но я не могу ответить на те вопросы, которые не дают тебе покоя. Даже мы, норны, не знаем, кто ты и твой брат. Скоро ты узнаешь об этом сам.

Затем старуха исчезла — так же быстро, как появилась. Она повернулась кругом и растаяла в тумане, прежде чем Лиф успел ее спросить о чем-нибудь еще. Серые облачка медленно рассеялись. Лиф услышал звонкий поющий звук. Из тумана снова появились шесть лебедей, они плыли друг за другом, запряженные цугом и соединенные тонкой золотистой уздечкой. За ними покачивалась на волнах блестящая, черная с золотым узором лодочка. Птицы приблизились к берегу, остановились и захлопали крыльями. Суденышко застыло на воде именно там, где стоял Лиф, и он легко смог бы войти в него, не замочив при этом ног.

Но мальчик колебался.

— Неужели это «Скидбладнир»? — с сомнением спросил он. Лодочка была едва ли больше той, которую много лет тому назад прибил к берегу океан. Мысль о том, чтобы в этой «ореховой скорлупке» проплыть с карликом хотя бы милю, показалась ему смешной.

Ойгель загадочно улыбнулся.

— Разочарован? — спросил он. — Почему бы тебе не попробовать?

Лиф шагнул в лодку и испуганно вытянул руки, когда маленькое суденышко под ним опасно закачалось.

— Отойди! — весело крикнул Ойгель. — Я иду к тебе. — Он отступил назад, разбежался и огромным скачком прыгнул в лодку.

— Эй! — закричал Лиф. — Ты сошел с ума? Ведь лодка…

Он не договорил, потому что в тот самый момент, когда альб пружинисто приземлился рядом с ним, с крохотной лодочкой произошли фантастические изменения.

Лодка задрожала, но не от прыжка Ойгеля. Она начала расти! Ее корпус растянулся, стал шире и выше. Из середины лодки выросла высокая мачта, под руками путешественников округлились мощные, украшенные золотым гербом поручни.

Маленькая лодочка превратилась в огромный, сияющий золотом прекрасный корабль, увенчанный большой золотой головой лебедя. От носа судна тянулась дюжина толстых цепей, и там, где Лиф до сих пор видел черных лебедей, появились шесть огромных морских драконов.

— Ну как? — прищурившись, спросил Ойгель. — Может быть, и теперь лодочка тебе покажется слишком маленькой?

Даже если бы Лиф захотел ему ответить, то не смог бы: от удивления он потерял дар речи.