Миллионы рождают власть

Глава 10

— Все, расходимся, — я остановился в коридоре, напротив наших апартаментов. — Отдыхаем. В девять тридцать сбор у меня.

— Лады, — кивнул десантник.

Я повернулся к своему номеру, услышал за спиной звук шагов, мягко вставил ключ в замочную скважину. Клацнул механизм, дверь начала беззвучно открываться. Шагнул вперед, заметил краем глаза тень сзади.

— Не понял? — удивился я. — Анна, ты чего не идёшь к себе?

— Пригласите на минутку девушку в номер? — обворожительно улыбнулась секретарь. — Не волнуйтесь, я не собираюсь вас соблазнять. Просто хочу задать один вопрос.

— Было бы чего волноваться, — насмешливо фыркнул я и посторонился, пропуская подчиненную. — Проходи.

Девушка зашла, аккуратно закрыла за собой дверь и застыла на пороге.

— Слушаааю, — я протяжно зевнул, не в силах справиться с подступающей сонливостью и добавил. — Спрашивай, чего хотела. Засыпаю уже на ходу.

— Михаил Дмитриевич, — секретарь пристально глянула на меня. — Вы вот все время Александра Анатольевича продажей долей и пенсией пугаете. Он, понятно, чего скрывать, ленивый немного. Вы это серьезно?

— Зачем тебе это знать? — я прищурился.

— Интересно просто, — секретарь лукаво сверкнула глазками. — Верен мой психологический портрет или нет.

— Ну раз тебе так интересно, — усмехнулся я. — Психолог ты наш, я отвечу. Но только между нами.

— Само собой, Михаил Дмитриевич, — Анна клятвенно приложила ладошку к груди и торжественно произнесла. — Никому ни слова не скажу. Обещаю.

— Конечно, ни на какую пенсию я его не выгоню, и доли не лишу, — я ухмыльнулся. — Пока он чего-то из ряда вон выходящего не отчебучит. Мы вместе с самого начала и многое пережили. И сейчас как одна большая семья. Я за каждого из вас и за тебя тоже любого зубами порву. Единственное, что может изменить мое мнение — предательство. Этого не прощу никому.

Поэтому Саня останется с нами в любом случае. Работает он на самом деле хорошо, задачи свои решает эффективно. Ленив, правда, что есть, то есть. Приходится стимулировать не только добрым словом, но и бодрящим подзатыльником.

— Я так и думала, — победно улыбнулась девушка. — Спокойной вам ночи, Михаил Дмитриевич.

— Подожди, — тормознул её я. — Повторю: Сане об этом ни слова, ни полслова. Иначе вообще от рук отобьется. А так его хоть напугать можно.

— Я же пообещала, Михаил Дмитриевич, — укоризненно глянула Анна. Похоже, даже обиделась на меня немного.

— Вот и отлично, — улыбнулся я. — А теперь ты ответь на мне на один вопрос.

— Какой? — насторожилась девушка.

— Давно обо мне и Каринэ слухи на фирме ходят?

— Вы мне теперь это будете постоянно вспоминать? — надулась секретарь. — Вообще не ходят. Светлана Васильевна мне по секрету сказала. Она же ереванская, вместе с Каринэ работала и об этой истории краем уха слышала. Земля слухами полнится. Ну ещё главбух знает. Они же подруги. Больше никто.

— Понятно, — я задумчиво кивнул. — Тогда у меня больше вопросов нет. Спокойной ночи.

— Спокойной, — буркнула девушка, надув губки. Вот и пойми этих женщин, что им не так.

Анна ушла, прикрыв за собой дверь. Я снял туфли, повесил пиджак на вешалке холла, опять подошел к бару. На этот раз взял початую бутылку коньяка «Хеннеси», снял со специальной стойки бокал, всполоснул его в мойке. Налил темно-коричневой жидкости, достал из холодильника формочку со льдом, бросил пару кубиков и уселся на кресло, вспоминая ту роковую встречу в Ереване летом 1987 года.

Аэропорт в Ереване встретил нас солнечной погодой, толпой спешащих навстречу восточных людей с чемоданами и сумками, шумом и гамом. На выходе, Денис толкнул меня локтем и взглядом указал на знакомую темно-синюю шестерку. Из машины, широко улыбаясь, вылез Вазген. Чемпион республики и тренер по классической борьбе в неизменной рубашке с короткими рукавами приветливо взмахнул здоровенной ручищей, похожей на телеграфный столб.

— Мыша, дарагой, зыдравствуй.

С другой стороны открылась дверца и наружу одним плавным движением выскользнул так же приветливо ухмыляющийся Гурам. На фоне богатырских габаритов старшего брата, он смотрелся совсем скромно.

После приветствий, дружеских объятий с братьями, Гурам спросил:

— А чего вы вдвоем? Ашот сказал, ты один будешь.

— Сергей не отпустил, ответственный за безопасность, — притворно вздохнул я. — Говорит, не можем Михаила одного в Ереван отправить, мало ли чего. Пусть Денис с ним едет, как охранник и сопровождающий. Да и вдвоем в любом случае веселее.

— А мы на чито? — помрачнел Вазген. — Ты наш гост. Тэбя никто не тронэт, слово даю. Он, чито в нас сомнэваится? Нэ ожидал от Сэргея.

Гурам согласно кивнул.

— Никто в вас не сомневается, — улыбнулся я. — Наоборот, если бы к кому другому ехал, меня бы с одним Денисом не отпустили. Минимум, ещё один-два человека сопровождали. Тем более что назад я буду возвращаться с крупной суммой. Сергей сказал: у Вазгена — семья, работа, ему детей тренировать надо. У Гурама тоже свои дела могут оказаться. А мне нужно, чтобы кто-то с тобой постоянно был рядом. На всякий случай.

Я пару секунд помолчал, давая братьям переварить сказанное, и добавил:

— Он вам верит ребята. Говорит, если бы не к Вазгену и Гураму, тогда точно, втроём-вчетвером поехали. А так и одного Дениса будет достаточно. Так что не обижайтесь, просто примите как данность, Сергей занимается моей безопасностью и он большой перестраховщик.

— Ладно, — повеселевший Вазген дружески хлопнул меня по плечу так, что я пошатнулся и присел. Ощущение было такое, словно меня с размаху огрели бревном.

— Поехалы. Родители ужэ стол накрылы, — пробасил «мистер Олимпия».

— А Каринэ? — уточнил я.

— Она завтра будет тебя ждать после обеда. В своем доме под Ереваном. Куда ехать, мы знаем и тебя отвезем, — ответил Гурам.

— Договорились — я улыбнулся. — Тогда поехали. Тем более, я всем подарки купил.

— Эээ, зачэм? — возмутился здоровяк. — Ты уже дарыл нэдавно. Зачэм ещё?

— Родным людям подарков не жалко, — отмахнулся я. — А мы, после того, как вы приняли нас в доме, накормили-напоили и крышу над головой обеспечили, точно не чужие.

— Вах, как харашо сказал, дарагой, — восхитился Вазген. — Даже мнэ возразит нэчэго.

Мы уселись в машину и темно-синяя «шестерка» резко рванулась с места. Из-под колес вверх взметнулись клубы пыли. Машина быстро выехала из стоянки аэропорта и влилась в вереницу легковых автомобилей, автобусов и грузовиков, идущих сплошным потоком по трассе.

Встречали нас всей большой семьей, прямо возле гостеприимно распахнутых ворот дома. Во главе процессии — Давид Варданович с Мануш Хачатуровной. Рядом с ними младшенькая — одиннадцатилетняя Есмине. Чуть поодаль стояла улыбающаяся стройная женщина средних лет с приятным лицом, жена Вазгена, Аринэ. Она вместе с сыновьями уже вернулась из вояжа в столицу. И пацаны, двенадцатилетний Грант и десятилетний Аветик смущенно переминались рядом, искоса с любопытством поглядывая на нас. Маленькие, ещё совсем дети, но крепенькие с начавшей проявляться сухой мускулатурой. Видно, что Вазген сыновей тренирует.

Встреча началась с торжественного вручения подарков. Благодаря связям Германа, буквально за день, после приобретения билетов, удалось подобрать подходящий презент каждому.

Главе семейства я подарил кожаное портмоне, изготовленное ленинградскими цеховиками. Мануш Хачатуровне — пуховый платок, Есмине — большую куклу, блондинку Машу с голубыми глазами и длинными волосами. Аринэ — расписную шкатулку для всяких мелочей, Вазгену — пушистый махровый халат из ГДР. Сыновьям — набор игрушечных ковбоев и «Незнайку на Луне». Гураму — бирюзовый венгерский галстук под пиджак. Затем нас пригласили за стол.

Пир в доме родителей Гурама и Вазгена удался на славу. Традиционное кавказское гостеприимство побило все рекорды. Стол ломился от разнообразных яств. Только видов шашлыка, периодически снимаемого с шампуров и выкладываемого горками на огромные блюда, было четыре: хоровац из огромных кусков свинины, чагалач — мясо на реберной кости, ассорти из молодой баранины и курицы, печеные овощи. И это не говоря о люля-кебабе, кюфте, нарезанной ломтиками бастурме и буженине, домашних колбасах, овечьем сыре. Овощей и зелени тоже хватало: ярко-красные налитые соком крупные помидоры, порезанные дольками огурцы, петрушка, укроп, шпинат, щавель и зеленый лук. В отдельной большой кастрюле стояла долма, рядом хозяева выложили фаршированные шампиньонами баклажаны и большой поднос с горячими лавашами: тонкими как блины, и пышными с хрустящей корочкой. На двух большущих тарелках лежали хачапури с сыром и говядиной. Венчали это великолепие две огромные бутылки домашнего вина, украшенные плетеной лозой.

Через пару часов я и Денис сидели с туго набитыми животами и еле ворочали языками, отказываясь от очередной добавки, предлагаемой радушными гостями.

Застолье продолжалось. Пустые бутылки вина сменил громадный самовар, чайник с заваркой и коробка с кубиками сахара, а мясные блюда — восточные сладости: пахлава, шароц, называемый грузинами «чурчхел», огромный пирог с начинкой из масляного крема и сахарной пудры — «гита», и куча каких-то домашних пирожных и печений, названий которых я даже не запомнил. Давид Варданович и Мануш Хачатуровна настойчиво предлагали попробовать каждое яство и очень обижались, когда мы с Денисом пытались отказываться.

Когда поздно вечером нас отводили в бывшую детскую комнату братьев, мы двигались с грацией и скоростью беременных черепах. А опустившись на накрахмаленные белоснежные простыни, сразу вырубились…

— Миша, подъезжаем, — бодрый голос Гурама заставил меня оторваться от воспоминаний.

Я с любопытством огляделся. За высокими заборами виднелись большие дома, больше похожие на дворянские усадьбы. И стоящие рядом машины: волги, новенькие восьмерки, шестерки подтверждали состоятельность жителей.

— Это дачный поселок, — заметив мой интерес, добавил Гурам. — Тут много кто жил, писатели, композиторы, ударники труда, партийные руководители районного масштаба. Люди не первой величины, но достаточно обеспеченные. Сейчас только половина домов занята, в лучшем случае.

— Почему так? — поинтересовался я.

— Кто-то умер, кто-то переехал, — пожал плечами парень. — Некоторые приезжают сюда время от времени, чтобы отдохнуть на пару дней от городской суеты. Постоянно тут мало кто живет: пара семей пенсионеров не больше.

— Занятно, — улыбнулся я. — Получается, поселок наполовину пуст?

— Получается так, — пожал плечами парень.

Тем временем машина остановилась перед побеленным двухэтажным домиком, закрытым кирпичным забором. Из-под ограды виднелись тонкие кроны буков и могучие стволы дубов, увенчанных водопадами зеленых листьев.

— Приехалы, — объявил Вазген, выключив зажигание. — Иды Мыша. Ми тэбя тут подождем.

Я кивнул, открыл дверь и неторопливо вылез, осматриваясь. Увидел широкие металлические ворота со встроенной калиткой и двинулся к ним. Калитка оказалась запертой, и я воспользовался висящим рядом звонком. Воткнул палец в кнопку. Звонок истошно заверещал, сообщая о моем приходе.

Через десяток секунд, щелкнул замок, и калитка медленно, с протяжным скрипом, открылась. Представшая передо мною Каринэ выглядела сногсшибательно. Шелковое черное платье, украшенное изображениями распустившихся бордовых роз, облегало фигуру, подчеркивая достоинства хозяйки: внушительный бюст, натянувший тонкую ткань, гладкую загорелую кожу и открытые плечи, на которых чудом держались две микроскопические бретельки, аппетитные ножки, выглядывающие из-под подола. Черно-красные туфли под стать платью гармонично завершали туалет.

Над внешним видом и макияжем мадам тоже хорошо потрудилась. Памятная, с момента нашей первой встречи, немного вульгарная кроваво-красная помада сменилась менее яркой темно-вишневой, красиво выделяющей чувственные полные губы. Под длинной и кокетливо закрученной челкой, сияли аккуратно подведенные выразительные карие глаза и накрашенные длинные густые ресницы. Густая копна волос цвета воронова крыла облегала хрупкую шейку и волной спадала на плечи.

Я замер, всем своим видом выражая искреннее восхищение.

Каринэ усмехнулась, довольная произведенным эффектом. Посторонилась, пропуская меня в дом.

— Проходи.

Я молча зашел и аккуратно прикрыл за собой калитку.

— Здравствуй, Миша, — низким бархатным голосом поприветствовала меня роковая женщина.

— Здравствуйте, Каринэ, — я благоразумно решил не переходить на «ты». — Вы потрясающе выглядите.

— Знаю, — усмехнулась красавица. — Пойдем в дом.

Интерьер приятно удивил. Никакого примитивизма, однотипности и опрятной бедности, характерной для советских домов и квартир середины восьмидесятых. Оригинальная лепнина в виде ангелочков и распускающихся цветов на потолке, полки-ниши в коридоре, минимум мебели, а та, что имелась, выглядела стильно, современно и явно была заграничной. В гостиной небольшой, но мягкий диванчик с пуфами, рядом круглый журнальный столик. Перед ним толстый бежевый ковер, доходящий до узорчатой решетки, ограждающей кирпичную раму камина. Огромные окна, занимали почти все пространство стены напротив, заливая помещение ослепительно белым солнечным цветом.

Рядом с окнами, четыре тонких стула, расставленных вокруг небольшого прямоугольного стола. На нем гордо высилась литровая бутылка красного мартини «Россо». Чуть поодаль стояли блюдечко с подтаявшими кубиками льда, огромная тарелка бутербродов с маслом и красной икрой, украшенных листиками зелени и ломтиками лимона, открытая коробка шоколадных конфет, гранатовый сок в графине, и какие-то восточные сладости.

В одном углу комнаты раскинула листья компактная пальма, в другом неизвестное экзотическое растение с похожими на лианы ветвями и зелеными побегами. Растения заботливо усадили в огромные горшки с землей.

— Нравится? — Каринэ внимательно наблюдала за мной.

— Потрясающе, — искренне выдохнул я. — У вас хороший вкус.

— Миш, давай на ты, — предложила хозяйка. — Договорились?

— Договорились, — согласился я. — Как скажешь.

— Вот и отлично, — ослепительно улыбнулась мадам. — Подожди секунду, я сейчас.

— Ладно, — я пожал плечами и уселся за стул.

Каринэ появилась через минуту с пачками коричневых купюр.

— Твои деньги, — она положила передо мною четыре стопки сторублевок, перетянутых резинками. Три одинаковой толщины, а четвертая немного поменьше.

— Здесь ровно тридцать восемь тысяч рублей за твои шмотки. Как договаривались. Пересчитывать будешь?

— Зачем? — я придвинул пачки к себе. — Не думаю, что ты меня кинула или неправильно посчитала. Левон Суренович сказал, что вы серьезные люди, а я его слову доверяю.

— Напрасно, — наставительно сказала мадам, присаживаясь на стул рядом. — Ты всё-таки пересчитай, чтобы потом проблем не было. Калькулятор принести?

— Это ты так намекаешь, что считаешь меня дебилом? — ухмыльнулся я. — Количество купюр в пачке умножаешь на сто и получаешь искомую сумму. Для первоклассника пять минут делов…

Через три минуты, я опять окольцевал резинкой последнюю пачку и подтвердил:

— Так точно, ровно тридцать восемь тысяч, тютелька в тютельку.

— Отлично, — хозяйка улыбнулась уголками губ. — Выпьем мартини, обмоем сделку?

— А давай, — задорно махнул рукой я. — С превеликим удовольствием.

Мадам, не торопясь открыла бутылку, наполнила два бокала, поставила один передо мной. Взяла щипчики и добавила по кубику льда мне и себе.

Я подхватил тонкую ножку фужера и встал.

— За что будем пить?

— Первый тост говорят мужчины, — Каринэ лукаво сверкнула карими глазками.

— Хорошо, — согласился я. — Тогда хочу выпить за обворожительную и безумно прекрасную хозяйку.

— Спасибо, — мадам мило покраснела.

Мы чокнулись бокалами. Холодный мартини приятно освежил горло и мягким облаком растекся по пищеводу, оставив на губах сладкое послевкусие. Я подхватил бутерброд с красной икрой, откусил половину и блаженно зажмурился, наслаждаясь вкусной едой и расходящейся по телу теплой бодрящей волной.

Каринэ придвинулась, уткнувшись коленкой мне в бедро. Розовый язычок облизнул пухлые губки, холеная ручка с алыми ноготками непринужденно накрыла то место, где ноги мужчины соединила природа. Я ощутил возбуждение, ширинка джинсов начала подниматься вверх, вместе с ладошкой соблазнительницы.

— Ого, — деланно удивилась мадам. — А ты Михаил, одаренный парень, во всех смыслах.

— Что есть, то есть, — скромно подтвердил я. — У меня много одаренностей, разных. Ещё никто не ушёл недовольным. Но к чему такой резкий переход? Я смущаюсь, как девственница на первом свидании. Что хочет такая роскошная женщина от простого бедного парня?

— Отблагодарить отважного рыцаря, защитившего даму от злодеев, — промурлыкала соблазнительница и мягко приземлилась на мои колени. Ручка задрала футболку и нежно гладила грудь, игриво покалывая коготками. Пухлые губы медленно приблизились к моим.

«Млять, надо выкручиваться из этой ситуации. Вартан Оганесович не простит, а мы только начали с ним работать», — пронеслось в мозгу.

— Ну может не будем так сразу, — я делал безуспешные попытки отбиться, чувствуя: ещё немного и ширинка порвется. — Давай сначала ещё раз выпьем, поговорим. Я анекдоты смешные расскажу.

— Так, я не поняла, — голос женщины внезапно похолодел. Каринэ спрыгнула с моих колен, встала напротив, грозно поставила руки в боки, и сверлила меня злым взглядом.

— Ты не импотент, чуть мне дырку в платье своим членом не просверлил, — процедила она. — Я вижу, что тебе нравлюсь. В чем дело?

Я глубоко вздохнул и признался:

— Ты мне очень нравишься, это правда. Хочу тебя до дрожи и зубовного скрежета, так что рассудок теряю. Но… Я стараюсь жить по совести, и никогда не гадить там, где ем. Как мне потом Вартану Оганесовичу в глаза глядеть?

Пощечина была неожиданной, хлесткой и оглушительной. Удар ожёг щеку, заставив голову дернуться. В ушах зазвенело. Я тряхнул головой и сморгнул, приходя в себя.

— Я, по-твоему, шлюха?! — прошипела она. — Ты — дурак. Между мною и Вартаном ничего не было и никогда не будет. Мы только работаем вместе. А теперь забирай свои вонючие деньги, и проваливай. Пошел вон, чтобы духу твоего здесь не было.

Я вздохнул, машинально поглаживая горевшую огнем щеку. Выхода не оставалось. Уйду сейчас — останусь врагом навеки. Придется прибегать к крайним мерам и исправлять ситуацию…

Я наклонился и резко схватил взбешенную женщину за талию и прижал к себе.

— Ты, что делаешь, подонок?! — взвизгнула Каринэ, пытаясь освободиться. — Пусти.

Поздно, я уже жадно впился в пухлые сочные губы, не обращая внимания на удары маленьких кулачков, барабанивших по спине.

Правая ладонь решительно сдвинула петельку платья в сторону, впилась пальцами в затвердевший коричневый сосок, безжалостно тиская большой, перекатывающийся в ладони холм груди. Левая, придерживая женщину за талию, подняла подол и по-хозяйски вцепилась в круглую упругую задницу. Каринэ тихонько застонала, обвила руками шею и прижалась ко мне…

Через пятнадцать минут я взъерошенный и немного смущенный вышел из калитки, к машине, где меня ждали братья и Денис. Широкие улыбки «от ушей», веселье, плескавшееся в глазах товарищей, сказали мне обо всем. Они прекрасно слышали и наслаждались каждым мгновением бесплатного шоу из сладких охов-вздохов и громких воплей чересчур темпераментной Каринэ. Не удивительно, дамочка орала так, что мне порой хотелось заткнуть ей пухлый ротик валявшимися рядом кружевными трусиками.

— Так ребята, я, наверно, задержусь здесь до утра, — смущенно пробормотал я, отводя глаза.

— Да мы уже поняли, — хохотнул Гурам.

— Тут тридцать восемь штук. Пусть пока у тебя побудут, мало ли что, — я нарочито проигнорировал скалящего зубы борцуху и передал деньги Денису.

— Без проблем, Миха, — кивнул афганец, раскидывая пачки по карманам джинсов.

— Заберете меня завтра часов в одиннадцать? — я глянул на Вазгена.

— Не волнуйса, забэрем, — дружески подмигнул «мистер Олимпия», — Бэз проблэм.

— Мих, как же ты тут сам? — забеспокоился Денис. — А если вдруг, что случится?

— Ничего не будет, — твердо ответил я. — Тут поселок, люди, я никуда из дома Каринэ до утра отлучаться не буду. Или ты хочешь на входе в спальню в караул встать? Перестань, я уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно проводить время с женщиной.

— Как скажешь, — пожал плечами Денис. — Ты — босс, Миша.

— Нескучной тебе ночи, дорогой, — ухмыльнулся Гурам. — Будь аккуратен. Каринэ забеременеет, придется жениться.

— Иди к черту, — недовольно бросил я и сплюнул через плечо. — Тьфу, тьфу, тьфу. Только свадьбы мне для полного счастья не хватало.

«Шестерка» взревела, выхлопная труба плюнула дымом, и машина рванулась вперед, оставив меня у калитки…

Проснулся я ровно в десять пятьдесят. Как будто сработал внутренний таймер. Глянул на висевшие в комнате часы, тихо поднялся, стараясь не разбудить, свернувшуюся в клубочек и сопящую в подушку подругу. Оделся и вышел из дома, усталый, невыспавшийся, но довольный как мартовский кот, сделавший своё черное дело. Каринэ оказалась безумно страстной, абсолютно без комплексов в постели и изголодавшейся по мужику дамочкой. Мы устроили такой секс-марафон, что дрожали стены, а все живое под окнами разбегалось от криков и стонов горячей восточной женщины.

«Шестерка» Вазгена уже стояла рядом с воротами. Но не одна. Метрах в шести-семи от неё, у соседнего дома, примостилась белая «копейка». Я, ещё витая в небесах после потрясающей ночи, глянул на сидящих в машине людей.

Тощий водитель в белой пижонской кепочке, надвинутой на глаза, убрал ладони с руля. Между костяшками и запястьем, смазанной кляксой мелькнуло синее пятно татуировки. Тип в кепке наклонился в сторону под ноги соседу, коренастому мужику, дремавшему на сиденье. За ними сидел ещё один парень, но я его толком не разглядел.

— Ну что, мы едем? — высунулся из окна Вазген.

— Едем, конечно, — рассеяно ответил я, усаживаясь в машину. Машина двинулась, набирая скорость. Дом Каринэ остался позади и вскоре совсем скрылся за поворотом.

Я попытался поудобнее устроиться на сиденье и задремать. Не получилось. Странное чувство, будто упустил нечто важное, царапало сознание острым гвоздем, не давая полностью расслабиться и погрузиться в сон. Напрягся, пытаясь понять, что могло меня так встревожить. Мужики в «копейке»? Коренастого вижу в первый раз, а водителя не смог рассмотреть толком из-за надвинутой на глаза кепки. Осознание обрушилось на меня неожиданно, как горная снежная лавина, сметающая всё на своем пути. Я облился холодным потом. Ну конечно! Татуировка на руке, это же «КОТ» — Коренной Обитатель Тюрьмы. Такая наколка была у Мини, пристяжи наркомана Рубена, наехавшего на замминистра. Это он, точно! Недаром мне его фигура показалась знакомой! Млять, они к Каринэ приехали! И явно не для того, чтобы подарок вручить. Суки!

— Вазген, разворачивайся, — мой хриплый голос заставил здоровяка затормозить, а Дениса резко повернуться. — Нам нужно вернуться. Немедленно!