Мир империи землян

Глава 10. Первый гоблин

(Шестьдесят седьмой день с начала активной стадии войны вторжения)

Это был один из многих миров, давным-давно поглощённых и переваренных Древом.

До прихода эльфов здесь жили разумные амфибии отдалённо напоминающие прямоходящих лягушек с сильно развитой передней парой лап превратившихся в полноценные руки, тогда как задняя пара – ноги, остались очень мощными, сохранив способность к прыжкам, но так и не научившись бегать, максимум быстро ходить, переваливаясь с одной перепончатой лапы на другую. Больше предназначенные для жизни в воде, чем на суще, разумные амфибии жили в подводных городах, а на не такую гостеприимную для них сушу выбирались за ресурсами вроде дерева, шкур и костей наземных животных и, разумеется, только на поверхности они могли использовать огонь для создания и обработки нужных им инструментов.

Постепенно рабочие и охотничьи посёлки на поверхности ширились, превращались в маленькие города. В них по-прежнему мало кто жил, работая там скорее вахтовыми методами. Разумные амфибии полноценно овладели огнём, научились плавить легкоплавкие металлы вроде олова или даже серебра. Они даже догадались соорудить примитивные доменные печи и начали плавить медь, но тут пришли эльфы и история самобытного народа закончилась.

Великий Лес пророс в мир амфибией серебряными мелорнами намертво связывая его с сотнями других миров, объединённых Древом. Оценив потенциал новой найденной расы, совет мастерес счёл её бесполезной. Войны, как таковой, не получилось. Скульпторы плоти, немного поработав над местным видом мелких, но стайных рыбёшек, превратили их в вечно голодных хищников с неудержимой тягой к размножению. Это биологическое оружие было выпущено во все моря, крупные реки и озёра, где обитали лягухи. Огромные стаи мелких пожирателей уничтожающих всё на своём пути в течении пары лет полностью очистили водоёмы от любых крупных жизненных форм. Больше девяносто процентов разумных амфибий было уничтожено. Лишь крайне малая часть сумела спастись, переселившись в мелкие, изолированные и поэтому избежавшие заражения водоёмы.

Новые хозяева не стали добивать выживших. Они им особенно не мешали. А кроме того, этот мир приобрёл известность как один из немногих пригодных для подводной охоты. Под охотой остроухие понимали конечно же преследование и убийство исключительно разумной дичи потому, что серьёзно охотится на животных совсем-совсем не интересно.

Покорённый и почти нетронутый (за исключением практически вычищенных океанов) мир стал частью Древа. Кроме возможности подводной охоты он приобрёл известность как захолустный мир добывающего типа. Порядка тридцати миллионов длинноруких гоблинов под присмотром примерно ста тысяч представителей высшей расы, из которых женщин и вовсе едва ли несколько сотен наберётся, вот и всё население одного из многих подобных ему миров. Значительную часть суши заняли расчищенные поля, на которых трудились те самые тридцать миллионов гоблинов выращивая заготовки для живых домов, флора-машин, просто высокопитательную биомассу и так далее. Далеко не всё, но многое из того, что требовалось раскинувшемуся на многих сотен миров Древу.

В лягушачьем мирке имелось ровно два города. Первый – столица. Там проживала Виранаиэль - мастересс носящая звание наместницы, её личная гвардия, они же ученики и, большей частью, родственники верховной правительницы этого затерянного мирка так как весь он принадлежал, по сути, одному из крупных кланов. И поэтому возглавляющая клан наместница специально подбирала собственное ближайшее окружение из числа клановой молодёжи. Также в столичном городе располагалось некоторое количество перерабатывающих производств работающих под контролем друидов-техников и позволяющих поставлять дальше в Древо не только сырое сырьё, но и частично обработанную продукцию по гораздо более высоким ценам.

Второй город специализировался как раз на дополнительной изюминке мирка – подводной охоте. Возведён он поблизости от трёх крупных озёр. Стараниями жриц, в своё время, рядом с городом охотников создан узел из нескольких троп ведущих в иные миры в особенно крупной роще серебристых мелорнов. Всё для удобства высокопоставленных гостей из столичных миров собирающихся отдохнуть и развеяться экзотикой подводной охотой.

Сонное существование захолустного мирка всколыхнулось, когда выяснилось, что именно отсюда прорастает одна из троп в новый мир хумансов. На месте будущей тропы возвели базу проекта «игла». Прибывшие из столичных миров специалисты поселились там. Возглавившая базу высшая воительница нанесла визит вежливости выполнявшей функции наместницы мастерессе и всё вроде бы успокоилось.

Несколько лет спустя, когда наместница Виранаиэль уже подумывала начать выращивание целого парка роскошных домов-деревьев для удобства тех, кто соберётся принять участие в Большой Охоте и планирует попасть на неё посредством именно их тропы. Вдруг выяснилось, что новая тропа испорчена и непригодна для вторжения. Сама база консервируется, а управляющая ею высшая воительница вызвана в столичный мир держать ответ перед советом мастерес и, вероятно, получить от них какое-нибудь наказание.

Тяжело вздыхая Виранаиэль, отменяет выращивание целого квартала элитных домов так как никому они здесь не пригодятся. Не эльфов-мужчин ведь в них селить, право слово. Всяких там флора-техников, сеятелей и прочих друидов. Может тогда и вовсе гоблинов? Гоблин в роскошном живом доме премиум-класса – отличный анекдот! Он не знает, как попросить дом напоить или накормить себя, открыть окно или закрыть дверь. Типичный представитель низшей расы выглядит глупо и смешно. Ах, это точно будет хитом сезона. Нужно немедленно создать постановку!

Постановка названная «глупый и умный» имея в виду гоблина и псевдоинтеллект живого дома добилась оглушительного успеха. Её ставили и играли в соседних мирах. Из самого столичного мира пришёл запрос на выезд театральной группы, чтобы та могла выступить перед первыми эльфами Древа и даже перед лицом самой Матери. Везде только и разговоров: о театре, предстоящем турне и о том, что нужно не забыть взять с собой «запас гоблинов» потому, что в зависимости от некоторых поворотов сюжета динамической постановки, в ряде концовок глупый гоблин погибает. А выступлений предполагалось целая серия, поэтому определённый запас гоблинов просто необходим.

Занятая мыслями о внезапной славе, свалившейся на их провинциальный театр, Виранаиэль не сразу обратила внимание на доклады одной из младших воительниц, что законсервированная база проекта перестала отвечать. У воительницы, на законсервированной базе, служила родственница, пошедшая по пути слияния с Великим Лесом, и воительница старалась приглядывать за ней по-родственному. Когда та пропустила несколько сеансов связи, воительница забеспокоилась и пришла к мастересе-наместнице. Погрузившаяся в театральные хлопоты наместница только отмахнулась от подчинённой. Но кода пришло прямое требование из центральных миров проверить почему законсервированная база перестала выходить на связь с регулярными отчётами о том, что «ничего не происходит». Виранаиэль вспомнила о приходившей к ней с опасениями младшей воительнице, вызвала ту и повелела самостоятельно слетать и посмотреть, что происходит на месте.

Беспокоящаяся о судьбе переставшей выходить на связь родственницы, воительница тут же реквизировала скоростную виверну, одну из немногих представительниц новой генетической линии, выведенной скульпторами с упором на скорость, манёвренность и выносливость. Идеальный транспорт для длительных перелётов.

Прикрываясь приказом наместницы, воительница выбрала самую скоростную летунью. И уже скоро мощные крылья рвали небеса на части. Пару кругов над столицей, чтобы набрать высоту. Восходящее солнце бьёт в глаза. Ветер пытается взъерошить туго связанные волосы, но у него нет шансов. Похожая на диковинное насекомое из-за больших лётных очков, воительница крепко сидит в седле.

Прежде чем лечь на заданный курс, застоявшаяся в стойле виверна издаёт громкий крик. Большая летающая хищница, какой были её предки до того, как над ними как следует поработали скульпторы плоти, радовалась полёту. Больше шести сотен километров по прямой. Изрядное расстояние, но новая генетическая линия с упором на скорость и выносливость способна за один присест преодолеть и большие расстояния. Конечно, в месте посадки она будет нуждаться в обильном корме и длительном отдыхе, но всё это воительница рассчитывала получить на базе.

***

-Крупная, одиночная цель, -доложили пво-шники. -Приближается со скоростью порядка ста десяти километров в час.

-Как гражданский вертолёт, -подумал Сергей Андреевич. -Если тот не форсирует движки. Страшно представить, что живое существо способно не только летать с подобной скоростью, но и нести груз, как минимум одного всадника.

-Огонь на поражение.

-Есть огонь на поражение.

Одиночная ракета, выпущенная мобильным комплексом ПВО, настигла гигантскую виверну с неумолимостью ястреба, нацелившегося на отбившегося от стаи птенца. Предназначенная для поражения гораздо более быстрых, манёвренных и бронированных целей, ракета не оставила быстрокрылой виверне и её всаднице и шанса на спасение.

-Цель успешно поражена, -доложила система управления боем за две секунды до того, как от пво-шников пришло подтверждение уничтожения цели.

Немного постояв перед интерактивной картой, отображавшей пространство, надёжно накрываемое аэростатами наблюдения, установленными на них радарами, сменными патрулями дронов и так далее, Сергей Андреевич обернулся к собравшимися за его спиной офицерам. Собрание штаба чвк «писатели», прерванное появлением виверны, продолжилось.

-Как видите, товарищи, нами уже заинтересовались. Спокойные деньки на исходе. Именно поэтому я настаиваю на форсировании планов «жёсткий контакт» и «небесный глаз» в ущерб скрытности. Мы должны успешно завершить подготовку, а узнает противник о нашем существовании на несколько дней раньше или на несколько дней позже особой роли уже не играет. Что скажут ответственные за озвученные проекты лица?

Двое офицеров, сидевших по разные стороны стола, переглянулись и слово взял один из них: -План «жёсткий контакт» по захвату условно мирных чужих в качестве носителей языка и информаторов полностью готов к осуществлению. С помощью тяжёлых грузовых платформа нам удалось провести через аномалию четыре ударно-разведывательных вертолёта, то есть полноценное авиационное звено. Пилоты и десант готовы к вылету. Нами определены подходящие цели, это относительно небольшие посёлки, предположительно сельскохозяйственного назначения на расстоянии примерно в сто пятьдесят – двести километров. Это ближайшие к нам посёлки или, скорее, крупные фермерские хозяйства, удовлетворяющие всем условиям: удалённость от всех прочих, редкие контакты даже с ближайшие соседями, относительно небольшое население тысяч в пятьдесят – сто.

-Пятьдесят тысяч считаете относительно небольшим населением? -утончил Писарев. -Не боитесь, что они весь десант размажут одним только числом и голыми руками?

-Прошу прощения, не точно выразился, -исправился докладчик: -Имелось в виду пятьдесят-сто тысяч рабов. Они живут в землянках или бараках – длинных, не живых домах, построенных видимо ими же самими из разнообразного мусора. Мы не ожидаем больших проблем с их стороны. Даже если допустить, что рабы, все, как один, выступят на защиту своих хозяев, то они раскиданы на достаточно большой территории и элементарно не сумеют собраться. Также рабы не имеют оружия и физически слабы. Это достаточно уродливые существа напоминающие зелёнокожих тощих карликов ростом не выше полутора метров с непомерно длинными руками. Ордой длинноруких уродов управляют, как правило, всего лишь несколько десятков хозяев – они и есть интересующие нас цели.

Учёные уже разработали планы исследований. Как раз сейчас заканчивается монтаж оборудования в только вчера построенных лабораториях. Помещения для содержания пленников также готовы. Фактически мы можем начать операцию «жёсткий контакт» хоть завтра утром сначала наведавшись в первый выбранный посёлок, затем во второй. Если повезёт, то о нашем визите противник узнает ещё не скоро.

-Ставьте начало операции на завтра, -кивнул Сергей Андреевич и взглядом дал понять второму офицеру, что теперь ожидает доклада от него.

-Проект «небесный глаз» предполагающий запуск дюжину низкоорбитальных спутников пока не готов, -со вздохом доложил ответственный за него офицер. -Стартовое оборудование и два первых из двенадцати запланированных спутников мы доставили, но проведённый несколько дней назад пробный запуск окончился неудачей. Сам спутник мы спасли, он удачно спустился на парашюте. Однако существующую проблему пробный запуск подсветил во всей её полноте.

-И в чём дело? -напрягся Сергей Андреевич.

Гражданский специалист, на месте офицера, развёл бы руками. Тот оставался неподвижен, позволив себе только немного изменить тембр голоса: -Это другая планета. Вот в чём проблема.

-Не понимаю.

-Здесь пригодный для дыхания воздух. Гравитация, воздушное давление и уровень солнечной радиации примерно совпадают. Что там говорить – даже местная флора и фауна примерно совместимы с земными образцами, хотя биологи не советуют тащить в рот ничего из местных ресурсов даже в хорошо прожаренном виде без предварительного тщательнейшего обследования. Но примерно совпадают, не значит, что совпадают полностью. Гравитация – девяносто семь процентов от земной, состав воздуха тоже отличается, пусть и на считанные проценты. Период вращения и вовсе составляет, как вам известно, двадцать шесть часов против земных двадцати четырёх. Компьютерщики до сих пор бегают, перестраивая часы и таймеры везде, где только можно. Можно говорить долго, но подводя итог – мы с вами на другой планете, и чтобы успешно вывести спутник на её орбиту необходимо сначала пересчитать все расчёты преварительно подставив её точные параметры. Мы передали все данные. Сейчас расчётами занимаются в московском институте авиации и космонавтики. Обещали управиться за две недели. Одна уже почти прошла, другая ещё осталась.

Кто-то из офицеров предположил: -Разве нельзя запустить спутник просто выстрелив им посильнее?

-Можно, -согласился офицер: -Если спутников не жалко. Раза с четвёртого или с пятого, скорее всего, пристреляешься. Но мы ведь говорим о спутниках, а не о пирожках.

-Возьмите болванки заданного веса, на них и пристреливайтесь, -посоветовал тот же офицер.

-Проще пересчитать параметры запуска и обойтись без вашей кустарщины.

-Ну и ждите тогда ещё две недели.

-Одну неделю, - поправил офицер. -Одна прошла.

-Значит вы уже потеряли целую неделю и ничего более.

-Прекратить перепалку, -рассердился Сергей Андреевич. После секундного раздумья родился приказ: -Изготовьте болванки нужного веса и попробуйте закинуть их на устойчивую орбиту. Но сами спутники пока не запускайте. Подождём, когда в институте закончат перерасчёт.

***

Костя сам не понял, когда и в какой момент десяток полевых палаток, поставленных солдатами рядом с домами-деревьями превратились в настоящий маленький городок. Стоило им только разобраться с чужими и захватить инопланетный аналог то ли военной, то ли научной базы, как с большой земли, через аномалию, пошли один грузовик за другим. Автобусы привозили людей, подавляющее большинство в военной форме, но встречались и в гражданской одежде. Эти люди спешно разгружались, бросая большие, чуть ли не с себя ростом, зелёные сумки-баулы прямо на инопланетную траву. Автобусы тотчас уезжали обратно, чтобы вернуться с новой партией человеческого ресурса.

Кроме пассажирского транспорта проходили гусеничные комплексы противовоздушной обороны, грозно щетинящиеся пулемётами бронетранспортёры, десятка два надменных танков и даже грузовые платформы с крепко зафиксированных на них вертолётами.

Одновременно началось настоящее паломничество строительной техники. За один вечер экскаваторы вырыли десятка три ям под будущие фундаменты. На следующее утро их уже заливали бетоном снующие туда и обратно бетономешалки, а экскаваторы в это время копали следующий ряд ям, формировали заградительные валы и выкапывали заготовки под оборонительные бункеры.

Бетономешалки сновали одна за другой. Конечно, удобнее было бы протянуть через аномалию здоровенный шланг и качать бетон по нему напрямую, но шланги аномалия рвала, как и провода. Тогда как одиночные объекты вроде людей и машин проходили через неё свободно. Лично для себя Костя придумал гипотезу, что связавшая два мира аномалия не стабильна, а время от времени смещается на какое-то микроскопическое расстояние – плавает или моргает. Поэтому непрерывные объекты, протянутые через неё, рвутся и радиосвязь не работает. Тогда как если идти своим ходом или ехать на автомобиле, то не замечаешь никаких проблем.

Стены зданий росли на глазах. Должно быть это был какой-то специальный, военный бетон, которому не требовалась длительная сушка чтобы набрать прочность. На построенные стены, с помощью кранов, укладывались бетонные перекрытия и начинали строить второй и третий этажи. Здания не только росли вверх, но и вниз тоже. По три, четыре подземных этажа у каждого, вдобавок связанные системой туннелей, являлись скорее нормой, чем исключением. Часть солдат временно переквалифицировалась в строителей. Сам Костя также не избежал сей участи, но сумел доказать, что как специалист по компьютерным системам он будет полезнее чем в роли простого рабочего. Потому вместо того, чтобы месить бетон или ровнять уже застывшие стены Костя занимался прокладыванием кабелей, установкой и настройкой роутеров и тому подобной работой. Впрочем, не прошло и пары дней, как прибывшие с большой земли военные спецы объяснили ему что он делает всё неправильно и погнали его прочь. Ну и ладно. Пусть сами возятся, если такие умные.

Ещё при первом осмотре, Костя обратил внимание, что у чужих не было книг или каких-то журналов, или чего-то подобного. Как будто они не знали письменности или просто ничего не записывали, храня любую информацию в памяти. Вряд ли такое вообще возможно. Скорее всего имелось что-то, что не получалось с первого взгляда идентифицировать как хранилище информации. Например, если бы в руки инопланетян попали разряженные сотовые телефоны, то каким образом они могли бы догадаться, что люди внутри этих машинок пишут друг-другу короткие сообщения и хранят информацию? В том-то и дело что никак!

А Косте нужно было сделать именно это. Для этого его сюда и взяли, чтобы он расшифровал язык чужих после удачной расшифровки нейросетью общегномьего торгового наречия. Но там какой-то гном специально приложил усилия чтобы его сумели понять, да и торговое наречие явно не отличалось лишней сложностью. Тогда как остроухие чужаки оказались фанатиками живой природы и, быть может, хранили свои записи в памяти каких-нибудь специально выведенных для этой цели морских свинок которые уже давно сдохли потому, что никто не знал чем их кормить и о том, что их вообще надо чем-то кормить, никто не догадался.

Словом, Костя начал ощущать свою некоторую бесполезность.

Это не было проблемой.

Проблемой было то, что его некоторую бесполезность начали ощущать окружающие. И если так пойдёт дальше, то очень скоро он может лишиться привилегированной должности технического консультанта и перейти в гораздо менее хлебную должность рядового разнорабочего, в лучшем случае компьютерного специалиста весь день тянущего провода или настраивающего пару оконечных устройств понимать друг друга и взаимодействовать.

И то и другое – так себе перспективы. Однако нужно что-то делать и поскорее. Тенденции, когда тот или иной из «писателей» пытался приватизировать его «свободные руки» под свои задачи, а Медведь или Пират со всё меньшим энтузиазмом отбивали Костю обратно – настораживали.

Представители различных научно-исследовательских институтов появились как бы не раньше, чем инженерные войска сумели пробить дорогу через лес до аномалии и пустили по ней строительную и прочую технику. Одетые в гражданскую одежду или в смесь военной и гражданской одежды учёные настояли на том, чтобы первые построенные здания передали им под лаборатории и тут же отгородились от всех прочих выставив на входе патрули и введя пропускную систему. У Кости с научниками как-то сразу не заладилось. Они не признавали его за своего. Он, если что и мог, то только отвечать им тем же самым. Незамеченный большим миром протест маленького человека.

Зато Крапивина Анна сумела познакомиться с несколькими молодыми биологами, которые теперь, при открытии прохода в другой мир, имели все шансы стать первыми российскими ксенологами. Пару недель назад, когда серые, прямоугольные здания из укреплённого бетона с маленькими окнами ещё не выросли как грибы вокруг захваченной базе чужих, а всем прибывшим, так или иначе, приходилось ютиться в палатках – у военных врачей, разумеется, было самое привилегированное положение. Круглосуточное снабжение электричеством от генераторов и развёрнутый стенд пусть специфических, докторских, но всё-таки приборов, вполне подходящих для первичного исследования чужой биосферы. Естественно, что все учёные, кто прилетел первыми ласточками ещё до того, как привезли и установили их собственное оборудование, тянулись к докторам. Так и познакомились. Позже, когда научники обзавелись собственным зданием, даже сразу двумя, поставили на входе патрули и ввели пропускную систему, то Ане они пропуск как раз выдали.

Закопанный на глубину до пятидесяти метров, дополнительно защищённый несколькими слоями бетонных перекрытий, малый атомный реактор замкнутого цикла успешно запустили и теперь быстро растущий человеческий анклав будет обеспечен энергией на следующие пять лет. Но скорее их потребности ещё не раз успеют кратно увеличится и потребуется второй реактор ещё задолго до истечения срока эксплуатации первого. А лучше сразу нормальную ядерную электростанцию строить, но сначала надо полностью удостовериться, люди будут в силах отбиться от чужих и защитить её.

Биохимики закончили исследование местной воды и подобрали набор химикатов, гарантированно убивающих всю возможную инопланетную пакость, которая могла бы в ней находиться. Инженерные войска тотчас соорудили сразу две, на вырост, и чтобы дублировали друг друга, очистительных станции. Разросшийся укреплённый лагерь, или, наверное, правильнее будет его уж называть полноценным городком, целый день праздновал отказ от привозной, бутилированной воды и конец действия нормативов по потреблению привозной воды на одного человека. Тысячи людей, как следует, нормально, помылись в душе, без необходимости следить за расходом ценного водного ресурса. Пара сотен счастливчиков, главным образом научники, но и высшему командному составу немного перепало, сумели понежиться в ванных, кому успели предоставить дефицитное личное жильё. Биологи наполнили давно готовый к этому знаменательному дню исследовательский бассейн и за следующие пару суток тот не пустовал и десяти минут. Потом, правда, вернулось убывшее на большую землю начальство - заставило вылить из бассейна отфильтрованную и очищенную воду, наполнить его местной и неочищенной и начать изучать местные водные формы жизни, для чего бассейн изначально и строился.

Жизнь кипела и била ключом.

Один только Костя всё больше тяготился собственной бесполезностью и пытался придумать, как только можно удержать за собой хлебную должность особого технического специалиста и не превратиться в рядового или разнорабочего на стройке века – первого российского опорного пункта на чужой планете.

Кстати, насчёт «российского». Последним рейсом прибыли несколько десятков китайцев и, может быть, кого-то ещё. Значит правительство приняло решение не скрывать больше неожиданный успех, а напротив, поделиться им на международном уровне.

Тем временем, ранним утром, когда местное светило только красило свекольным цветом край горизонта, куда-то сорвались и улетели сразу четыре вертолёта. До этого момента летающие боевые машины использовали для патрулирования территории и исследовательских рейдов куда они отправлялись исключительно двойками, страхуя одна другую. Но сейчас вылетели четыре сразу. Косте было страшно любопытно: куда и зачем они полетели? К сожалению, лично его никто не подумал ставить в известность о планах командования, а Медведь и Пират куда-то отлучились так что даже слухи узнать не получилось.

Не теряя надежды, Костя старался далеко не отходить от взлётной площадки или, по крайней мере, держать её на виду. Его терпение оказалось вознаграждено. Когда тени домов и людей удлинились, а пылающий шар солнца пробежал больше половины своего дневного пути, вертолёты вернулись. Они прибыли обратно также, как уходили, один за другим, все четыре. Не успели гудящие винты окончательно замедлить вращение и остановиться, как на свежий бетон небольшого аэродрома начали выбираться из вертолётов десантники.

Не обошлось без раненных. Вызванная заранее бригада скорой помощи уже принимала лежащие на носилках тела, а те из раненных кто мог ходить, при поддержке товарищей, забирались в один из двух прибывших уазиков с нарисованными на боках большими красными крестами. Эти неприхотливые машинки, называемые в народе за характерную форму «буханками» как выпускались ещё восемьдесят лет назад, так и продолжают выпускаться с минимальными изменениями. Нет, есть, конечно, много разных видов транспорта на голову превосходящие их по любому из параметров: удобство, скорость, вместимость и так далее. Но благодаря возможности ремонта чуть ли не на ходу, силами одного только водителя, а также проходимости, неприхотливости и дешевизны производства уазики-буханки уверенно держат пальму первенства верно год за годом прославляя российский автопром в отдалённых от цивилизации деревнях и посёлках, там, где нет дорог, а есть, в лучшем случае, только направления. Вот и в чужом мире они пригодились. Увидите, пройдёт ещё пятьдесят лет, на Марсе, под куполами, вырастут города, а по красному песку марсианских равнин будут рассекать те же самые рабочие лошадки уазики-буханки. Только, может быть, герметизацию салона ещё сделают. А может быть и нет – скажут: зачем вам герметизация, если вы всё равно внутри в скафандрах сидите.

Впрочем, раненных бойцов было немного.

Гораздо больше Костю заинтересовали чужие, которых военные выводили со скованными за спиной руками и с надетыми на головы мешками, чтобы те не могли ничего разглядеть. Наконец-то получилось захватить чужих в живом состоянии, а не в виде разрезанных десятками очередей и, как правило, дополнительно раскатанных танками, подорванных гранатами, сожжённых огнемётами и так далее тел.

Вспомнив, что он как раз и есть тот особый специалист которого рекрутировали чтобы, он помог в расшифровке чужого языка, Костя преисполнился важности и торопливо двинулся в сторону бронетранспортёра куда одного за другим уводили пленников с мешками на головах.

К счастью, Костя знал некоторых из бойцов занимавшихся охраной чужих. Дожидаясь загрузки всех пленников в бронетранспортёр они сейчас курили или просто наслаждались последней за день лаской уходящего солнца и тихо переговаривались.

-Привет, ребята! -поздоровался Костя.

-И тебе, Травма, не хворать, -ответил один из бойцов. С такой фамилией как у Кости никакого прозвища не нужно. Оно, считай, у тебя есть уже заранее. Впрочем, он привык ещё в институте или даже ещё раньше, в школе.

-Ребят, это ведь настоящие чужие? – задал риторической вопрос Костя.

Солдаты переглянулись и заулыбались: -Сам не видишь?

-Потому и пришёл, -он решил не обращать внимание на их усмешки, продолжая гнуть свою линию. -Я вроде как специалист по языкам. Наверное, я как раз и должен будут работать с ушастыми. Ну, чтобы составить словарь их языка, разобраться в их культуре, вы понимаете?

Один боец отрицательно покачал головой: -Насчёт тебя не было никаких распоряжений, Травма.

-Скорее всего: досадная ошибка, -предположил Костя.

Тут к бронетранспортёру подошёл какой-то хлыщ в белой рубашке с закатанными рукавами, в ярко-синих джинсах и сапогах, но не армейских, а таких, вполне себе гражданских, даже несколько щегольских, сапожках. Хлыщ не просто подошёл, а буквально вломился, причём совершенно беспардонно, в тщательно выстраиваемый Костей разговор.

Первым делом хлыщ поинтересовался, показывая на Костю глазами: -Кто такой?

Видимо он имел право задавать вопросы, потому что бойцы с готовностью ответили: -Особый специалист по языкам и культуре чужих.

-Почему я вас не знаю? -удивился хлыщ.

-Вообще-то я тоже вас не знаю, -ответил Костя, а мысленно добавил – и нисколько не переживаю по этому поводу.

На несколько секунд хлыщ завис. Посмотрел на мрачного Костю, на улыбающихся солдат, на падающее за вершины деревьев солнце и наконец представился: -Кузнецов. Андрей Сергеевич. Экзолог.

-Кто? – уточнил Костя.

-Экзолог. Специалист по изучению внеземной жизни.

Кто-то из бойцов сказал достаточно громко, чтобы его услышали все присутствующие: -Смотри и этот тоже специалист.

-Вы откуда будете? -продолжал настаивать экзолог. -ОУС СО РАН? ИХБФМ? СПбНЦ РАН?

Ошеломлённый обилием абревиатур, Костя замешкался с ответом.

Всё тот же ехидный боец подсказал: -А он вообще не из «РАН». Из отряда Медведя будет. Непонятно только чем там занимается.

-Так вы чвк-ашник? -уточнил экзолог и даже немного рассердился: -Чего того мне голову морочите?

Тем временем загрузка пленных эльфов окончилась, бойцы охраны по одному забрались внутрь. Загружавшийся последним хлыщ то ли помахал на прощание рукой, то ли пригрозил Косте. Люк захлопнулся. Бронетранспортёр тронулся с места увозя всех доставленных чужих в недра одного из двух зданий отвоёванных научниками. Косте туда хода нет.

Двое солдат, не входивших в присланную для конвоирования пленных эльфов охрану, остались стоять рядом с ним. Один из них сочувственно хлопнул парня по плечу.

Другой боец задумчиво спросил первого: -Слышал, как он сказал «чвк-ашник»? Сам какой-то экзолог. Наверное, диссертацию напишет по ушастым. Ещё и не одну.

-Стойте!

Со стороны посадочной площадки к ним бежал десантник с кучей тряпья в руках завёрнутого в сложенный пополам плащ.

-Стойте! Уже уехали! Чёрт побери!

-Постой брат, -оставили бойцы уже развернувшегося и собравшегося бежать в обратную сторону десантника. -Что такое?

-Да вот, забыли, -ответил тот разворачивая край плаща и показывая какое-то сморщенное существо, которое держал на весу.

-Это кто, эльф?

-Вообще не похож, -засомневался боец.

-Там много таких шныряло, -объяснил десантник. -Особенно нам не мешали, больше разбегались. Этот вот убежать не смог, он там привязан был. В наказание или чёрт их там разберёт. Мы его нашли, когда поместье эльфов штурмом брали. Висел на верёвочках на самом солнце, почти спёкся. Ну я не зверь, верёвки срезал, его водой напоил. Долго с ним возиться было некогда. А он, паршивец, похоже в вертолёт каким-то образом тишком забрался, когда тот нас обратно подбирал. Схоронился за ящиками, только сейчас и нашли, когда всё своё забирали.

Костя посмотрел на существо в руках у десантника.

Существо посмотрело на него крохотными, но умными глазками.

-Надо его куда-то деть, раз привезли, -продолжил десантник. -Научники давно уехали? Где они вообще обитают?

Костя глубоко вдохнул, подумал, как ему не хочется становиться разнорабочим на стройке, медбратом в госпитале или помощником типа «принеси-подай» на кухне и решился.

-Не надо никуда везти. Давай его мне!

-Тебе? -десантник смерил Костю взглядом словно только что увидел. -А ты кто такой вообще будешь?

-Особый научный специалист он, -отрекомендовали Костю стоящие рядом бойцы. -Из отряда Медведя.

Говорили они явно с усмешкой, но десантник то ли не заметил, то ли ему требовался лишь формальный повод чтобы избавиться от лишней головной боли.

-Если особый специалист, тогда держи.

Десантник передал существо Косте, и тот почувствовал какое оно горячее и странный, незнакомый запах, исходящий от него. Запах отдалённо похож на травяной, и он отнюдь не был неприятен. Скорее странен. Весело существо килограммов двадцать, может быть двадцать пять. Десантнику такой вес ни по чём, а вот Костя его долго держать на руках не сможет.

-Передавай привет Пирату с Медведем, -попросил десантник.

Не успел Костя заторможенно кивнуть, как тот уже бежал обратно.

-Привет, -сказал парень внимательно смотрящим на него глазам бусинкам. -И что мне с тобой теперь делать?

-Попробуй изучить его язык и эту, культуру, -посоветовал подошедший сзади боец. -Сам ведь хотел.

-Думаешь он умеет разговаривать?

-Если умеет работать на полях, то и разговаривать должен, хотя бы немного. Как-то эльфы им приказы отдают, значит они должно хотя бы отчасти понимать их язык.

-Сонный он какой-то, -заметил другой боец. -Может быть его накормить?

-А что они едят?

-Ты специалист, тебе и карты в руки.

-Ладно, -согласился Костя и будто убеждая самого себя сказал: -Я разберусь.

Маленькое горячее тельце спокойно лежало у него в руках. От его кожи исходил незнакомых, похожий на запах смоченной дождём травы или разрытой по весне залежей прошлогодней листвы запах.

***

У гоблинов не имелось разницы между именем и кличкой. Кличка являлась именем и, естественно, оно менялось несколько раз за время жизни или просто, когда гоблин вдруг оказывался в окружении незнакомых сородичей, которые заново придумывали ему новое имя.

В незапамятные времена эльфы победили и покорили народ могучих троллей напуганные не столько их потрясающей физической силой и способностью к регенерации, сколько тайным умением их шаманов самостоятельно ходить между мирами. Едва узнав, что кто-то может перемещаться между мирами иначе чем по тропам прокладываемым Великим Лесом или посредством хтонического дара-проклятия, верховный совет мастересс тотчас объявил войну существам, обладающим такой опасной, для существования Древа, способностью.

Из-за сумбура вызванного внезапным объявлением войны, без всякой подготовки, а также личной силы самих троллей и знаний их шаманов которых они умудрились нахватать в других мирах пока движения сферы миров не столкнули их с Древом и Великий Лес не пророс в их дом намертво связывая его со всеми прочими контролируемыми эльфами мирами. Из-за всех этих фактов война пошла не по плану. Эльфам пришлось приложить значительные усилия и понести ощутимые в масштабах всего Древа потери, чтобы, в конце концов, заставить выживших троллей принять капитуляцию. По условиям заключённого мира тролли стали рабами эльфов, но взамен эльфы обязуются не истреблять их народ полностью. Однако, разъярённые уровнем понесённых потерь, эльфы, соблюдая одну лишь букву заключённого перед лицом Хтони договора извратили саму суть тролльего народа превратив всех, без исключения, их потомков в мелких уродливых карликов с непомерно длинными руками.

Изменённые потомки некогда гордого народа воинов и шаманов получили название гоблины. Они оказались на удивление полезны и через какое-то время их новые хозяева расплодили их в огромном числе для тяжёлой работы на полях или в опасных для жизни, заражённых хтоническими испарениями, мирах. От своих некогда великих предков гоблинам осталась в наследство только зелёная кожа, выносливость, ускоренное заживление ран и несколько упрямо передаваемых из уст в уста легенд, где правда мешалась с выдумкой так, что их почти невозможно разделить по отдельности. Генетический код - суть расы зелёнокожих великанов, так сильно исковеркали опытные скульпторы, что ни способность ходить между мирами, ни рост, ни сила, ничего, кроме потрясающей выносливости и, в редких случаях, достаточно высоких умственных способностей никак не проявлялись и не могли более проявиться в их проклятом жестокими победителями роду.

Гоблин-подросток, недавно заработал себе новое имя – Шмыга, взамен совсем уж детского. Он постоянно шмыгал там и тут, расспрашивая старых гоблинов-сородичей, которым хотелось только поспать всласть на солнышке, а не отвечать на вопросы дерзкого малыша, которыми тот, вот наглец, ещё и ставил порой их в тупик. А отвечать-то что-то надо! Иначе прощай авторитет. Тогда крючковатая палка, используемая старыми гоблинами вместо посоха, часто проходилась по спине наглого малыша или летела тому вслед, если он успевал убежать.

В старые добрые времена расцвета тогда ещё свободной расы, Шмыга мог бы стать шаманом чьей задачей было искать проходы в другие миры, подсматривание там всего интересного и попытка приспособить что-нибудь из увиденного для улучшения жизни собственного народа. Увы, но после многих столетий рабства и искусственного вырождения всё, что досталось молодому гоблину так это несколько более живой разум против воли своего владельца ставящий вопросы и занимающийся поиском ответом на них. Довольно сомнительное приобретение учитывая его место жительства и предназначенную от рождения до смерти роль раба занятого выращиванием разных штук для его хозяев.

Незавидная судьба.

Впрочем, никто из гоблинов никогда не знал другой судьбы и вряд ли догадывался о том, чтобы та могла как-то кардинально измениться.

Все мечты сводились к дополнительной миске похлёбки погуще. Чтобы хозяева не обращали внимание, не выделяли из прочих. Чтобы соплеменники уважали, а лучше бы боялись – уродливые мечты намеренно изуродованных существ. И если где-то, кто-то вдруг хотел чего-то большего, то что он мог в одиночку поделать?

Абсолютно ничего.

Так бы прошла и жизнь Шмыги. Как миллионы жизней гоблинов в этом, не самом важном, мире Древа. Как миллиарды жизней всего его сородичей во всех прочих мирах куда только завезли полезных рабов предприимчивые эльфы. Если бы только споры Великого Леса, в поисках доступных миров в сфере, не нашли бы случайно человеческий мир по имени «Земля».

Но началось всё с того, что Шмыга догадался как можно воровать вкусные синие плоды с личного огорода хозяйки поместья. Привезённые из другого мира, они не росли нигде больше кроме как в поместье, поэтому в языке гоблинов у них не было собственного названия. Само хозяйское поместье охраняла живая изгородь и самая простая вариация охранных деревьев только и умеющих плеваться шипами с парализующим токсином внутри. Имелись ещё рабочие кадавры созданные на основе тех же самых гоблинов (а на основе кого ещё в этой глуши создавать немёртвых слуг сращивая тела рабов и управляющего паразита – очень сильно модифицированного вьюнка). Но со слугами-кадаврами просто. Они тупые. Достаточно не попадаться им на глаза, и они тебя не заметят. Обмануть живую изгородь тоже возможно. Для этого достаточно бросить ей ещё тёплое тельце какого-нибудь зверька, пойманного в лесу и пока изгородь, расправляется с добычей вполне можно без особой опаски перелезать через неё, особенно если предварительно натереться свежей болотной тиной, которую изгородь терпеть не может.

Деревья-стражи стоят на месте и их достаточно обойти по сложной траектории, не попадая в зону поражения ни одного из них. И вот наш находчивый герой находится внутри хозяйского поместья. Зачем он вообще полез сюда? Разумеется, чтобы завоевать уважение среди прочих гоблинов-подростков и, в первую очередь, чтобы добиться благосклонности нравящейся ему девушки-гоблина.

Оказавшись на запретной территории для занятых на сельскохозяйственных работах гоблинов, Шмыга должен был принести обратно какое-то доказательство того, что он действительно побывал здесь. У него хватило ума не пытаться проникнуть внутрь живых домов, где его бы точно обнаружили и поймали. Вместо этого внимание молодого гоблина привлёк личный огород или, если хотите, сад одной из эльфиек, где она выращивала различные удивительные растения, в том числе иномирные и собственноручно изменённые.

Осторожно приблизившись к буйству цветущей растительности самых разных цветов и форм, Шмыга не забывал об осторожности. Прежде чем самому войти в опасное место он сначала бросал перед собой камешки или палку на верёвке, которую затем подтягивал обратно к себе. Действуя как опытный сталкер, он проник в никогда не виданный сад.

Один вид расстений пах особенно приятно. Большие синие шары размером чуть меньше гоблинского кулака висели на толстых мясистых ветвях изрядно оттягивая их. Без сомнения это был очень безрассудный поступок, но Шмыга просто не мог удержаться чтобы не попробовать кусочек настолько вкусно пахнущего плода. Вкус оказался ещё более впечатляющим чем запах. Никогда в своей короткой жизни молодой гоблин не ел ничего настолько вкусного, свежего, мягкого, но при этом терпкого и освежающего. Это была настоящая феерия вкуса. Собственный маленький рай, вдруг оказавшийся у него прямо во рту.

Нарвав синих плодов сколько, мог унести, а заодно, по праву первооткрывателя, дав им название на гоблинском языке – большие синие вкусняхи, Шмыга тем же путём каким проник сюда, отправился в путь обратно. Его возвращение с запретной территории произвело фурор, но не такой как вкус принесённых им больших синих вкуснях. В скором времени он снова полез в поместье за вкусняхами, и затем ещё раз, и ещё один.

К сожалению владелица сада заметила следы вторжения нежданного гостя в её вотчину и расставила несколько капканов в виде модифицированных лиан, которые сидят в свёрнутом виде под землёй, но когда в зоне их поражения появляется существо заданных размеров они мгновенно выстреливают и опутывают его не давая пошевелиться.

Так и получилось. Спелёнатый по ногам и рукам Шмыга пролежал в объятиях хищной лианы большую часть ночи, пока утром его не нашли прибывшие на работу в саду кадаврофицированные слуги. Они извести хозяйку, доставили ей нарушителя и, повинуясь её приказу, привязали бывшего собрата по расе к столбам для наказаний.

Неизвестно, желала ли хозяйка сада лично совершить акт экзекуции над низшим посмевшим воровать плоды из её прекрасного сада. Или же его наказанием должна была стать смерть от жажды под палящим солнцем не в силах ни скрыться, ни спрятаться от его иссушающей ласки. А может быть эльфийка просто забыла о пойманном вредителе ведь что он для неё – досадная мелочь, мелкий вредитель умудрившийся стащить пару десятков плодов.

Как бы то ни было, а шли вторые сутки с момента поимки и даже хвалённая выносливость гоблинового племени доставшаяся им в наследство от могучих предков начинала потихоньку сдавать.

Несколько раз теряя сознание и приходя в себя снова, Шмыга приветствовал каждое такое помрачение ведь оно избавляло его от грустных мыслей о неизбежном конце такой короткой жизни. Смотреть пересохшими на слепящем солнце глазами на красоту мира вокруг, на зеленеющую крону-крышу эльфийского поместья и, особенно, на декоративный пруд с рыбками, расположенный несколько в отдалении от лобного места, но так, чтобы он оставался виден привязанному к столбам бедолаге. Всё это доставляло истерзанной душе лишнюю муку, и несчастный гоблин только приветствовал очередной период забытья и проклинал то время, на которое приходил в себя.

Он давно потерял любую надежду. Да и какая тут могла быть надежда, кроме как на внезапную милость хозяев, но всерьёз надеяться на неё не мог бы даже гораздо более глупый, чем Шмыга, гоблин.

Как вдруг, внезапно, приговорённый узник услышал незнакомый ранее шум. Источник звука двигался по небу, и он явно приближался.

Словно огромная стая птиц вдруг раз за разом, с огромной скоростью, начала бы бить крыльями взлетая или, напротив, приземляясь. Пересохшие глаза отказывались смотреть, но с трудом перемогавшись, Шмыга увидел четырёх удивительных птиц. Или не птиц – он не знал, что это такое. Четыре ранее никогда не виданных им штуки приближались к поместью по воздуху, при этом изрыгая из-под коротких крыльев огонь и пламя и бросая вниз какие-то более мелкие предметы, которые, падая на землю, тоже взрывались. Вся эта внезапная какофония обрушилась на уши бедного гоблина практически оглушив его. Когда он повторно пришёл в себя, то странных вытянутых штук в небе больше не было, но взрывы и громкий треск продолжались уже на земле. Что-то сильно дымило а, может быть, даже горело.

Мимо привязанного гоблина пробежала пара кадавров вооружённых садовым инвентарём, но выскочивший с противоположенной стороны площадки высокий, одетый в непонятную броню с ног до головы украшенную светлыми и тёмными разводами зелёного и коричневого оттенков эльф поднял волшебную гром палку и поразил обоих кадавров вылетевшими из неё молниями.

Не переставая следить за окружающей обстановкой, незнакомец короткими перебежками добрался до Шмыги. Мимо бежали его товарищи, а он сам остановился.

Через удивительный прозрачный шлем, находящийся на границе беспамятства гоблин увидел чужие глаза и ощутил на себе внимательный взгляд. Инстинктивно понимая, что именно сейчас решается его судьба, Шмыга сжался. Он уже понял, что ворвавшиеся в поместье незнакомцы не были эльфами, а были…. Кем они были гоблин не мог сказать. Таких как они раньше никогда не видели в отдалённом от большинства тревог и забот, периферийном мирке Древа.

Сильный рывок встряхнул собирающегося повторно впасть в состояние овоща гоблина. Незнакомец в прозрачном шлеме в котором видны одни только глаза перерезал удерживающие его верёвки ножом. Шмыга упал, сжался в комочек. Но вдруг он почувствовал настоящее чудо. Откуда-то взявшийся ручеёк настоящей холодной воды пролился сверху на иссохшее от жары тело. Не собираясь разбираться как и откуда тот появился, гоблин открыл рот и пил эту воду большими глотками. Жаль только что живительный поток вскоре исчез и тогда Шмыге пришлось открыть глаза. Освободивший его воин потряс флягой показывая, что воды в той больше нет. Не обращая больше внимания на Шмыгу он покрепче перехватил гром-палку из которой раньше убил двух напавших на него кадавров и будто прислушался к чему-то слышимому только ему одному.

В поместье раздавались частые звуки грома и время от времени что-то взрывалось. Облачённый в необычную пятнистую броню воин оставил Шмыга торопясь присоединиться к бою, который вели его товарищи.

Перевернувшись на живот, помогая себе руками, Шмыга сумел встать на четвереньки и ценой немалых усилий пополз вперёд. Он полз и полз, пока не почувствовал, что уткнулся в некоторое возвышение. Перебравшись через него, он упал в бассейн полный прекрасной, великолепной, восхитительной воды. Прочь от тела внезапно упавшего в декоративный пруд гоблина цветными молниями рванулись декоративные рыбки. Шмыга пил столько, сколько никогда раньше не пил. Он чувствовал, как его тело раздувается, будто огромный мешок, но всё равно пил и не мог прерваться.

Однако рано или поздно заканчивается всё на свете.

Нельзя сказать, что Шмыга напился. Просто он уже физически не мог выпить ещё больше. Отдуваясь и с некоторым трудом, пользуясь длинной рук, гоблин вытащил себя из бассейна и какое-то время лежал рядом.

Поместье хозяев горело. Время от времени раздавались хлёсткие, словно звук от удара кнутом, звуки с которыми оружие пришлых выплёвывало маленькие молнии. Шмыга лежал на краю декоративного пруда, за одно появление рядом с которым подобного ему сельскохозяйственного гоблина ждало бы серьёзное наказание.

Поднятая его телом муть осела на дно пруда и в снова ставшей прозрачней воде туда и сюда сновали красивые, очень яркие, рыбки. Какое-то время Шмыга отстранённо наблюдал за их то ли игрой, то ли танцем. Затем длинная рука быстро нырнула в воду и показались обратно с уже зажатой в кулаке рыбкой. Несчастная тотчас отправилась в рот. За ней ещё одна и ещё. Декоративные рыбки могли похвастаться красотой, но отнюдь не массой. Чтобы хоть немного наесться, Шмыге пришлось переловить их всех, до одной и то чувство голода получилось приглушить лишь немного.

Вспомнив о больших синих вкусяках из-за которых, он чуть было не расстался с жизнью, гоблин встал и отправился на поиски сада. К его огорчению, сад оказался полностью уничтожен. Большая часть выгорела, меньшая была истоптана так, словно по ней пробежало стадо тяговых мамонтов, вдобавок с привязанными к ним сеялками. На входе в сад лежал мёртвый эльф, сжимая в руках стрекатор – сильно модифицированный моллюск, плюющийся иглами с парализующим ядом к тому же причиняющим сильную боль по ощущениям похожую на ожог. Такие стрекаторы эльфы-друиды использовали для усмирения или наказания гоблинов когда нужно было выразить общее недовольство постреляв в кого только захочется, а не наказать конкретного виноватого.

Видимо против пятнистой брони пришлых стрекатор оказался не очень полезен потому, что грудь друида была разворочена молниями, а на лице навечно застыло недоуменное выражение и полное непонимание происходящего. По дуге обогнув мёртвого хозяина, гоблин пошарил по более-менее уцелевшей части сада, нашёл несколько давленных плодов и тут же умял их. Убедившись, что больше не уцелело ни одной большой синей вкусняхи, Шмыга, осторожно, постоянно ожидая подвоха, приблизился к телу мёртвого эльфа. Ткнул его палкой. Эльф продолжил лежать неподвижно. Естественно, ведь он был мёртв. Шмыга понимал это, но веками внушаемый остроухими хозяевами страх одновременно и отпугивал мелкого гоблина и подначивал, дразнил его.

Набравшись храбрости, Шмыга ударил эльфа кулаком, потом пнул ногой и, наконец, плюнув ему прямо на лицо, гоблин впервые задумался о том, что ему, собственно, делать дальше.

Можно попробовать вернуться к своим. Поместье хозяев горит, а сами они лежат мертвецами. Вернуться можно, вот только…

Шмыга задумался. Он как раз и вызвался проникнуть в поместье не только ради уважения соплеменников, но и потому, что обычная, привычная жизнь сельскохозяйственного гоблина ему успела о надоесть до крайности, несмотря на его относительную молодость. Просто Шмыга был умным гоблином и, в отличии от многих других соплеменников, успел прекрасно понять, что ничего иного, никакой другой жизни ему не светит. Только одно и тоже, день за днём, год за годом. Кого другого подобная жизнь могла устроить. Но только не Шмыгу. Правда была одна проблема: он совершенно не знал как можно хоть что-нибудь изменить.

Поэтому и вызвался пролезть на запретную территорию. Не только для того, чтобы впечатлить и добиться благосклонности красотки из своего племени, сколько чтобы хотя бы на миг, на краткий миг, представить будто он сам управляет собственной жизнью и сможет её изменить, если захочет.

Как оказалось – не может.

Но всё изменилось с внезапным появлением пришлых прилетевших на тех огромных птицах, которые нефига не птицы.

Конечно, Шмыга боялся. Вот только то, что можно было бы назвать «страстью к приключениям» в нём было сильнее страха. Осторожно подобравшись к месту посадки тех странных штук, незамеченный часовыми, гоблин залез внутрь и спрятался между тяжёлых коробок. Спрятался хорошо и обнаружили его только уже когда вернулись обратно и принялись вытаскивать тяжёлые коробки. Пришлые о чём-то поговорили на своём языке, а после тот пришлый, что освободил и напоил Шмыгу передал его другому верзиле. Новый верзила внимательно посмотрел на Шмыгу и спросил: -Так что же мне с тобой делать?Шмыга не ответил. Он не понимал языка пришлых и, разумеется, не понял вопроса, хотя, больше по интонации, догадался что это, скорее всего, был какой-то вопрос.

Впрочем, даже если бы он каким-то чудом понимал русский язык, мелкий гоблин не смог бы ничего ответить. Если честно, то он понятия не имел что дальше будет делать он сам. Куда тут ещё пытаться угадать что будут делать уже с ним.

Невозможно! Непонятно! А между тем события вокруг мелкого гоблина уже начали развиваться по своей собственной логике.