Мир империи землян

Глава 1. Новый мир

(За двадцать лет до начала активной стадии войны вторжения)

Ездовая виверна садилась на посадочную поляну. Острые когти вспахали посадочное покрытие. Могучее тело сделало несколько шагов гася инерцию полёта. Гибкая шея причудливо изогнулась, а жёлтые глаза настойчиво косили в сторону насеста, где уже стояла подготовленная служителями кормушка, доверху наполненная кусками сырого рубленного мяса. Как раз то, что требуется, чтобы быстро восстановить силы после долго перелёта от метрополии до центрального храма Великого Леса.

Взмахи исполинских крыльев создали сильный поток ветра. Белые одежды встречающих жриц заколебались и затрепетали, словно флаги перед битвой, но сами жрицы, подобно каменным изваяниям, стояли неподвижно.

Не дожидаясь пока ездовая виверна полностью остановится, с её спины спрыгнула гибкая фигура. Хотя расстояние до земли составляло несколько метров, наездница приземлилась легко, точно пёрышко. Отвлёкшись от созерцания такой притягательной кормушки с сырым мясом, виверна повернула голову и уставилась жёлтыми глазами на хозяйку. Грудь летающей химеры, специально созданной скульпторами плоти для скоростных полётов и яростных воздушных битв, тяжело вздымалась после долго путешествия. Просто постояв с ней рядом, ощущаешь волну тепла кругом расходящуюся вокруг покрытого мелкой чешуёй, словно доспехом, тела.

Наездница издала особый звук служащий, видимо, командой, потому что виверна тут же успокоилась и позволила паре подошедших слуг увести себя в сторону насеста и так соблазнительно пахнувшей кормушки. В отличии от жриц, слуги облачены в серые балахоны, через которые не многое и разглядишь, но понятно, что слуги являлись кадаврами. В таком священном месте как храм Великого Леса, тем более центральный, расположенный ближе всех к метрополии, невозможно представить присутствие низших существ или, хотя бы даже, просто непосвящённых, формально принадлежавших к высшей расе полноценно разумных.

В храме правили жрицы.

И даже она – одна из верховных мастерес, не более чем гостья здесь. Там, за пределами храма, верховные мастересы – суть правительницы всего эльфийского народа и верные последовательницы Всеобщей Матери, несущие в мир её волю. Но здесь и сейчас она лишь гостья, которую пригласили чтобы сказать ей. Сказать что? В послании от старшей жрицы с просьбой прибыть в храм стояли пометки высокой важности и срочности.

Слуги-кадавры отвели виверну к насесту, но не позволили ей сразу вцепиться в куски сырого мяса, а подсунули сначала бадью с водой, из которой та принялась жадно пить. Судя по плавности их движений, над созданием кадавров поработал опытный резчик. Возможно, это был даже скульптор плоти. Во втором случае кадавры могли даже сохранить речевые навыки.

Проследив, что с её любимицей обращаются правильно, мастереса перевела взгляд на спокойно ожидающих её на границе посадочной поляны жриц.

В воздухе плыл едва слышный перезвон сотен крохотных колокольчиков. Это звенели мелорны – священные деревья, из которых и состоит Великий Лес. Храмом или узлом, по внутренней терминологии, жриц, может называться место в окрестностях которого растёт хотя бы сотня мелорнов. Словно отлитые из металла – серебряные стволы мачтами устремлялись в небеса. Шевеление серебряной листвы не замолкает и в полный штиль. Каждый мелорн по отдельности уже крохотное чудо, но все вместе они составляют Великий Лес.

Согласно учению храма: лес – един. Какое бы расстояние не разделяло между собой мелорны, они все часть общего целого. Преграда между мирами и та не в силах разорвать их общую связь, только лишь приглушить.

Ближайший к метрополии и потому называемый «центральным» храм очень стар. Счёт разросшихся мелорнов в его окрестностях шёл уже не на сотни, а на тысячи. Самые древние из них высились серебряными башнями поднимаясь над массивом более молодых деревьев. Ширину их ствола невозможно обхватить и двум эльфам возьмись те за руки.

Плывёт перезвон колокольчиков. Не столько звук, сколько ощущение. Подошвы кожаных сапог тонут в разросшихся на посадочной площадке полевых травах. Не часто храм принимает у себя гостей из внешнего мира. Площадка грозит совсем зарасти. Впрочем, жрицы не дадут этому свершиться, отправят слуг навести порядок.

При её приближении обе жрицы синхронно поклонились: -Благодарим мастересу за то, что нашла время выполнить скромную просьбу храма о встрече.

-Моими глазами смотрит Всеобщая Мать. Мои уста – её уста. Мои уши – её уши, -привычно ответила мастереса стандартной формулой приветствия.

-Великий Лес приветствует Всеобщую Мать.

-Мать благоволит Лесу.

Обмен традиционными приветствиями закончен. Жрицы разворачиваются и идут по тропинке. Одна из них жестом предлагает мастересе следовать за собой.

-Желает ли госпожа отдохнуть после перелёта?

-Лучше скорее перейдём к делу. В чём причина? Что хочет сказать Лес? - отмахнулась она. Почти трёхчасовой перелёт вышел довольно утомительным. Мало какая виверна, кроме её малышки, сумела бы одолеть такое расстояние без передышки. Но сама хозяйка была гораздо выносливее.

-Старшая всё объяснит, -пообещали её провожатые.

Тропинка спускалась с холма на вершине которого устроена посадочная площадка. Тут и там попадались серебристые стволы мелорнов. Непривычно было их видеть в таком огромном количестве. Конечно, в метрополии имелись свои серебряные рощи, но сколько там росло священных деревьев – совсем немного. А удалённые городки в мирах-сателитах и вовсе разбивались вокруг одного-единственного мелорна.

Перезвон невидимых колокольчиков почти оглушал. Он почти складывался в шёпот. Казалось, ещё немного, только чуть-чуть напрячься и ты сможешь разобрать отдельные слова и поймёшь, что Великий Лес пытается до тебя донести. Но так только казалось. Говорить с Лесом могли только жрицы и то только потому, что они, в каком-то смысле, являлись его частью. Частью поразительно огромного, раскинувшегося на множестве известных миров и объединившего их в единую сесть удивительного существа.

Согласно официальному учению храмов: Великий Лес создан эльфами. Но и эльфы были созданы Великим Лесом. Лесом и Матерью. Однако сама Мать не является созданием Леса, она единственная кто существовал до него и продолжает существовать, сейчас охраняя покой эльфийского народа в его искусственно остановленном, вечном полдне.

Будучи мастерес, она знала реальную, гораздо более подробную историю, сообщённую ей Матерью. Впрочем, по сути, реальная история не так сильно отличалась от проповедуемого храмами эрзаца.

-Прошу, госпожа.

За размышлениями мастерес не заметила, как они дошли до дерева-дома и жрицы остановились у входа, предлагая ей войти.

Поднявшись по ступеням, она вошла внутрь, где её уже ожидала старшая жрица центрального храма.

Девушки обнялись словно старые подруги. Собственно, они ими и были. Несмотря на то, что обе выглядели словно молоденькие девочки, их дружба насчитывала уже многие сотни лет. Ведь что важно для крепкой дружбы? Главное – чтобы нечего было делить. Одна посвятила себя Лесу. Другая избрана Всеобщей Матерью. Две эти ветви не пересекались и не могли никогда пересечься. Второй важный момент: необходимо встречаться не слишком часто, чтобы не надоесть друг-другу и тогда каждая встреча будет событием. Идеально подойдёт срок раз в несколько десятилетий, может быть даже раз в половину столетия, не чаще.

Старшая жрица призналась: -Я рада, что совет высших прислал именно тебя.

-Мать знает о наших хороших отношениях, поэтому, в ответ на твою просьбу лететь выпало мне и никому более, -отмахнулась мастерес. -Давай уже, рассказывай, к чему такая срочность? Провидцы опять что-то вытащили из бездны грядущего? Мощное землетрясение? Падение крупного метеорита на один из миров-сателлитов? Внезапное изменение климата?

В ответ на первый вопрос жрица кивнула, но на все последующие отрицательно качала головой. Воспользовавшись паузой, она разлила из стоящего на столе дорогого графина из драгоценного стекла напиток в две пиалы. Пиалы тоже были стеклянные - тяжёлые, в три раза тяжелее своих деревянных аналогов и немного неправильной формы. Стекло, в отличии от дерева, приходилось создавать, а не выращивать, поэтому оно стояло гораздо дороже и служило надёжным признаком достатка и богатства своего обладателя. Разве только последнюю сотню лет стоимость предметов не выращенных, а изготовленных из неживого, сильно упала благодаря появлению избытков рабочей силы после завоевания народа гномов.

Но пиала, протянутая жрицей, была не модным новоделом. Старая вещь, с историей. Не такая красивая как современные аналоги. Не такая удобная. Но старая и всего пару столетий назад очень дорогая.

Поблагодарив, мастерес залпом выпила всё целиком и требовательно, как принято между старыми подругами, протянула пиалу старшей жрице. Подруга улыбнулась, налила ещё и снова подала гостье. Вторую порцию та пила медленно, наслаждаясь мельчайшими оттенками вкуса, как и принято пить драгоценный напиток поэтично называемый «песнь жизни». Производили его из листьев мелорнов и только внутри храмов. Прекрасное средство чтобы снять усталость, залечить раны или, в большем объёме, раскрыть внутренние способности выводя их на максимум.

-Новый мир, -произнесла старшая жрица в ответ на вопросительный взгляд мастерессы. -Лес нашёл новый мир.

-Уже пророс в него?

-Прорастает.

-Отличные новости! -обрадовалась гостья. -Мать объявит большую охоту! Ух как давно этого не было! После того как благородные охотницы достаточно натешатся, а Лес окончательно прорастёт, в новый мир войдут солдаты и у Древа станет на один из сателлитов больше. Больше ста лет прошло с тех пор, как закончилось поглощение народа гномов. Новый мир: охота, добыча! Прекрасные новости!

Старшая жрица покачала головой: -Не всё так просто.

-О чём ты говоришь?

-Иди за мной, - позвала она, но вопреки ожиданиям повела не на улицу, а, напротив, в подвальное помещение, где, между толстых корней-насосов, питавших дом-дерево, начинался подземный ход.

Освещение давал светящийся мох в беспорядке, растущий тут и там на стенах. Светил он всего ничего, но чутким глазам двух эльф хватало и этого.

Мастереса заметила, что время от времени ход шёл в сторону, а иногда вверх или вниз, видимо обходя стороной корни мелорнов. Идти предстояло не долго. Уже через пару минут они вышли в небольшой зал. Различив стоящие у стен человекоподобные силуэты мастереса вздрогнула решив, что здесь присутствует кто-то ещё, но она ошиблась. Кроме них двоих здесь не было никого.

-Ты знаешь, что Великий Лес постоянно ищет пути в новые, пригодные для жизни миры, -начала говорить жрица и её голос, в тёмном, едва-едва освещённом подземном зале звучал торжественно и глухо. -Как всё живое. Как растения и животные, Лес хочет расти, занимая всё доступное пространство, а ранее недоступное делая доступным. Когда-нибудь он соединит все пригодные миры сферы и тогда займётся преобразованием непригодных для жизни в пригодные, но это будет ещё очень нескоро. Великий Лес находит путь и прорастает в очередной мир, вместе с ним приходим мы, эльфы. Тебе известно, что следует за этим. Жизнь - великая сила и если какой-то мир пригоден для существования, то он почти наверняка будет населён, в том числе и псевдоразумными существами, низшими расами. Обычно это не представляет проблемы, по крайней мере большой.Скорее даже наоборот: охота, сражения – ведь именно об этом мечтают в столице?

Жрица задала вопрос, но мастереса не потрудилась ответить. Зачем, если ответ и без того ясен им обеим. Её всё больше интересовали застывшие у стен фигуры. Кто это? Не другие жрицы и не послушницы. Тогда что это? Может быть слуги-кадавры? Но зачем они здесь? Вряд ли старшая жрица привела её в какой-то подземный склад кадавров или другое техническое помещение. Этот зал должен что-то значить и скоро она узнает, что именно.

-Новый мир, найденный Лесом необычен. Он не только и не столько добыча, сколько…

-Угроза!

Шептали, казалось, сами стены. Нет, поняла мастересса, шептали выстроившиеся у стен кадавры. Мох стал светить ярче или из-за того, что они наконец задвигались, гостья разглядела подробности, скрытые ранее от её взора. Выстроившиеся вдоль стен фигуры действительно оказались кадаврами, но весьма необычными. Высокие и низкие, большие и маленькие, созданные из представителей самых разных рас. Здесь были широкоплечие гномы, крохотные феи, гоблины с руками до земли и острыми коленками. Были демоны из летающих городов Мистерии, называющие себя магами с едва уловимыми следами хтонического воздействия на безразличных лицах и на порядок сильнее искалеченные хтонью демоны с пылающих равнин. Множество различных дикарей, начиная с тех, над предками которых успели потрудиться скульпторы плоти подгоняя их генотип под нужды новых хозяев и заканчивая теми, в чьих чертах ещё проскальзывало их звероподобное прошлое.

Исполненные безразличия лица. Словно у кукол. Хотя, почему «словно»?

К каждому телу тянутся множество тонких ростков, связывая некогда живых представителей низших рас с корневой системой Великого Леса. Эти ростки проросли в них так глубоко, что уже нет смысла пытаться оторвать их – некого здесь спасать даже возникни вдруг у мастересы такое странное желание.

-Угроза! Угроза! Угроза! -синхронный шепот десятков разных голосов наполняет подземный зал. -Новый мир – угроза! Добыча! Возможность! Угроза!

-Что это? -спрашивает растерянная гостья.

-Последние время храмы экспериментируют с попытками подключения к Лесу периферийных устройств, - с гордостью объясняет старшая жрица как будто это её собственная идея. А может быть и правда её собственная.

-Кадавров?

-Перед тобой не просто кадавры. Резцы резчиков не прикасались к их телам. Великий Лес всё сделал сам. Зато теперь непосвящённые, вроде тебя, могут напрямую разговаривать с Лесом через эти вот коммуникационные адаптеры.

-Поразительно! -восхитилась мастереса.

-Спроси его, -предложила жрица. -Поговори с ним сама.

Напрямую говорить с Великим Лесом, не будучи при этом его жрицей – невероятно!

Мастереса волновалась как молоденькая девчонка, ещё не разменявшая свою первую сотню лет. Она мысленно прочила одну из мантр посвящённых Всеобщей Матери принудительно изменившую внутренний гормональный баланс в её теле. Чуть больше адреналина, меньше кортизола и так далее. Мысли сделались кристально ясными, а прежнего волнения как ни бывало.

-От лица своей госпожи, Всеобщей Матери, приветствую Великий Лес, -склонилась в поклоне мастереса.

-Старый договор, да, -синхронно зашептали кадавры превращённые в адаптеры, благодаря которым невообразимо сложное существо или, может быть, живой механизм получил возможность общаться с непосвящёнными представителями высшей расы. -Очень старый. Лес помнит. Лес чтит. Лес приветствует тебя послушная дочь и просит передать его предупреждение матери-госпоже.

-В чём заключается угроза исходящая от нового мира? -уточнила она.

-Лес покажет. Смотри внимательно. Передай ей всё, что увидишь.

У некоторых из коммуникационных устройств пошла кровь из носа или из глаз. Перенапряжение, вызванное необходимостью транслировать асинхронные, совершенно нечеловеческие мыслительные потоки разделённого на десятки миллионов частей и вместе с тем единого существа, называющего себя Великим Лесом в понятные для эльфа образы, вызывало разрыв сосудов и ускоренную деградацию периферийных устройств.

Перед глазами у мастересы замелькали картинки. Телепатическое общение – побочный результат воздействия, которому подверглись её далёкие предки, когда только нашли эту смертельно опасную субстанцию и, не подозревая о её коварстве, принялись изучать и пытаться подчинить себе то, что позже назвали Хтонью. Закрепившаяся в коде расы возможность телепатического общения – один из даров, вынесенных предками из кратковременного контакта с этой сущностью. Смертельно опасный, как и любой из даров этой полностью чуждой нашему мироустройству сущности, или субстанции или чего-то ещё, что никто не смог понять, но чему, прежде чем полностью запретить любые контакты с ним, дали имя – Хтонь.

Телепатическое общение не лёгкая прогулка. Это утомительная работа. Достаточно опасная потому, что слишком легко нетренированному разуму в процессе такого общения сойти с ума или свести с ума своего собеседника. К счастью, разум самой мастересы, одной из верховных правительниц всего эльфийского народа и верного проводника идей и желаний Всеобщей Матери, был достаточно тренирован чтобы процесс мысленного общения не представлял для неё опасности. По крайней мере серьёзной опасности. Но и приятным времяпрепровождением его тоже не назовёшь.

На лбу гостьи выступили капли пота.

Дыхание сделалось прерывистым.

Всего за несколько секунд она увидела огромные города, связанные нитями железных дорог. Мёртвые, построенные из неживых материалов, но при этом величественные и подавляющие здания. Неимоверное обилие стекла, различных металлов, сверкающей на солнце стали создавало впечатление будто она находится в волшебной сокровищнице. Новый мир неимоверно богат если качественную сталь здесь использовали не только для создания оружия или доспехов, но и для строительства домов, создания огнедышащих поездов и этих смешных, самодвижущихся повозок – автомобилей.

Сверкая тысячей тысяч застеклённых окон башни со стальным скелетом вздымались на невиданную высоту, выше, чем могло бы вырасти любое дерево, выше, чем мог бы дорасти самый древний мелорн. В небеса взлетали стальные птицы, перевозя в своём чреве тонны грузов или сотни коренных обитателей нового мира, дикарей, называющих себя людьми. Питающиеся кровью земли железные чудовища, пыхтя от натуги, тащили за собой нескончаемые вереницы вагонов. И дикари, дикари повсюду. Не знающие способа вырваться за границы родного мира, они плодились в нём словно личинки инсектоидов в своём логове. Уже сейчас их общая численность превосходила численностью всего эльфийского народа. И это при том, что люди сосредоточены в одном-единственном мире, тогда как эльфийское древо включает в себя сотни различных миров, покорённых Матерью и объединённых Великим Лесом.

Картинки проносились с неимоверной скоростью. Круговорот образов и понятий упорно ввинчивался в голову. Мастерес жадно смотрела и пыталась понять и уловить как можно больше из сообщаемого ей Лесом.

Слабые тела дикарей. Ломкие кости. Несовершенная иммунная система. Слабые органы чувств. Длительность их жизни редко превышала столетие и к этому рубежу они приходили уже практически едва передвигающимися развалинами. Неисчислимое число болезней терзало их тела, но дикари научились бороться с ними. Бороться варварски, используя, главным образом, мёртвую алхимию, сражаясь со следствиями, а не с причинами, но научились. Они уже начали делать первые шаги по пути жизни учась работать с теми лекалами, теми чертежами, по которым живое создаёт и воспроизводит само себя.

Мастерес видела, как стальные корабли взмывают далеко за пределы воздушного пузыря, опоясывающего планету целясь в холодное и пустое ничто, где уже само понятие высоты теряет весь смысл. Видела, как вспыхивает и пылает, обогревая их дома и давая энергию их машинам, огонь, что ярче любого другого огня. Огонь который можно создать только лишь научившись разламывать саму первооснову материи на ещё более мелкие части.

Она видела мёртвые машины, которые могли не только двигаться, но и думать, самостоятельно принимая решения с невообразимой ни для какого живого организма скоростью. Разумное неживое – мастереса поняла, что больше всего напугало Великий Лес, когда он достаточно пророс в новый мир, чтобы начать собирать информацию о происходящем в нём. Разумные машины, неживые, но способные принимать решения. Пока ещё слабые, не слишком умные, связанные тысячей и одним ограничением, но… Великий Лес чуял потенциального конкурента и желал его уничтожить раньше, чем тот сможет вырасти и стать по настоящему опасным.

Собравшись с силами и облизав пересохшие губы, мастереса попросила: -Покажи мне больше. Покажи силу нового мира.

И снова потекли видения. Она увидела, как дикари сражаются друг с другом потому, что никого другого в их замкнутом, до недавнего времени, мирке больше не было. Удивительно яростные и кровопролитные, для внутривидовой борьбы, схватки. Мастереса жадно смотрела, запоминая.

Ползущие по земле стальные чудовища. Казалось неуязвимые, но и против них находятся свои средства. Слаженный залп десятков артиллерийских орудий, творит рукотворный ад на территории размером с целое поле на таком большом расстоянии, что сложно разглядеть даже улучшенными эльфийскими глазами. Миллионные армии дикарей, где каждый вооружён собственным многозарядным стреломётом и перевязью взрывающихся хлопушек.

Юркие, но от того не менее опасные, стальные драконы с короткими крыльями с подвешенной под ними смертью способные летать быстрее скорости звука. Это вам не огромные, хотя и жутко неповоротливые, дирижабли народа гномов, ощетинившиеся сотнями пушечных стволов. Скорострельная артиллерия, выплёвывающая снаряды со скоростью пулемёта. Самостоятельно ориентирующиеся и наводящиеся на цель ракеты. Чуткие радары и снова ракеты, но другие, предназначенные сбивать летающие быстрее скорости звука цели, а значит с лёгкостью способные уничтожать стаи ездовых виверн.

Внутренний взор мастересы ослепила яркая вспышка - она увидела оружие, разрушающее саму первооснову материи. Увидела гигантские корабли с пылающими сердцами, взламывающие мощными корпусами вечные льды. И другие корабли, сделанные чтобы погружаться в глубины морей и там, неслышимые и невидимые, спокойно ожидать предназначенного часа. Сила людей была велика.

Она смотрела сколько могла. А когда почувствовала, что не может, то Лес сам прекратил контакт.

В реальном времени прошло несколько минут, тогда как субъективно пролетели часы. Часть используемых Лесом адаптеров, от перенапряжения, вышли из строя, но те что остались функциональны послушно шептали: -Теперь ты знаешь. Передай Матери, чтобы она готовилась. Новый мир – угроза! Добыча! Возможность! Но только если получится обуздать исходящую из него угрозу.

Мастереса молча поклонилась. На большее не хватило сил. Бессловесное общение сильно выматывало и, хотя, основную нагрузку приняли на себя адаптеры, эльфе тоже досталось.

Старшая жрица помогла найти выход из зала и заботливо придерживала за плечо, пока поднимались по коридору обратно. Вернувшись в дом-дерево, она сунула в руки мастересе какой-то напиток, явно приготовленный заранее. Горький, не вкусный. Но от первого же глотка в голове просветлело, а остающийся после общения с Великим Лесом шум в голове пропал словно его и не было.

-Ты видела? Ты всё видела? -жадно спросила жрица присаживаясь рядом.

-Да, я видела, -признала мастересса.

-Стальные драконы, бегущие по земле, плывущие по воде, летающие в небесах! Народ гномов не имел и половины этого, не имел даже четверти, но всё равно, сколько хлопот он доставил Древу, -жрица обеспокоенно покачала головой.

-У гномов был их бог-кузнец и его благословения, накладываемые через руны, -возразила пришедшая в себя мастереса. -Чёртовы коротышки оказались крепким орешком, но тем только лишь интереснее. Посмотри, чем всё кончилось – древо получило ещё один мир-сателлит, низшие заняли предназначенное им место рабов, их знания и умения усилили древо. А их бог-кузнец, скованный цепями, закалёнными в чёрном пламени хтони, медленно переваривается, превращаясь в перегной, подобно другим захваченным богам покорённых народов на прахе которых растёт и расцветает древо эльфов.

-Великий Лес показал тебе их города? Бесконечные, уходящие за горизонт вереницы мёртвых домов. Счёт дикарей идёт не на миллионы, даже не на сотни миллионов, а на миллиарды! Их в десятки раз больше, чем нас!

-Одна воительница высшей расы, в бою, стоит тысячи дикарей. А орды низших, боевых рабов и слуг даже склонят численный перевес на нашу сторону. Вспомни все те расы низших, которые одним только своим существованием бросали нам вызов. Могучие великаны-тролли с непробиваемой шкурой. Без конца плодящиеся инсектоиды. Повелители хлада и стужи из мира вечной зимы – жалкие остатки этих рас, соответствующим образом изменённые и доработанные скульпторами плоти, покорно служат древу, даже не мечтая о былом величии. Также будет и с людьми.

-Они опасны, -сказала жрица.

-Конечно опасны, -согласилась мастереса. -И именно поэтому приговорены. Любая угроза должна быть подавлена в зародыше. Нет смысла ждать пока болезнь разовьётся и наберёт достаточно силы. Её необходимо давить здесь и сейчас не откладывая. Н ты права сестра, чтобы справиться с людьми придётся потратить некоторое время на подготовку. Наткнувшись на сильного и опасного зверя в лесу, мудрый охотник сначала изучит его повадки, подготовит ловушки и только потом нанесёт один единственный смертельный удар прямо в сердце.

Жрица всё ещё сомневалась: -Но все их та-нки и са-мо-лё-ты и прочее? Злая, могучая сила нового мира.

-Сестра, ты слишком поглощена Лесом. А между тем мирские дела тоже заслуживают внимания, -укорила гостья. -Вспомни чему тебя учили, пока сень Леса не накрыла тебя плотной пеленой.

Боевые кадавры созданные резчиками – не знающие боли, не знающие страха, идеальные воины.

Заставь толпу рабов проглотить перед боем личинку изменённого скульпторами инсекта и после смерти, прямо на поле боя, из их трупов вылупятся гораздо более страшные твари.

Стальные драконы опасны и страшны, но вот крохотное насекомое садится на прочную броню, откладывает яйцо и уже через несколько дней металл начинает гнить, и дракон умирает.

Летающая выше облаков птица Рух сбрасывает в центр чужой армии наполненное Хтонью яйцо и чужие солдаты сходят с ума, а их командиры приказывают им атаковать друг друга.

Изменённая резчиками трава с бритвенной остротой разрежет ноги идущих по ней вместе с сапогами.

Укус крохотного насекомого, почти безболезненный и малозаметный и чужой солдат… Нет, не умирает, он медленно кадаврфицируется. Процесс малозаметен снаружи, но в нужный час враг перестанет быть чужим солдатом незаметно для самого себя превращаясь в наше верное орудие.

Созданные резчиками кадавры-великаны способные поднять тот же та-анк и бросить его на другой. Фитохимеры – одновременно и растения, и животные, вдобавок облачённые в гномью броню и несущие на плечах гномьи огнемётные пушки. Я уже не говорю о направляющих все эти силы воительницах из числа высшей расы. Прошедшие боевую подготовку резчики и скульпторы способные прямо на поле боя изменять попавшихся под руку существ и сразу бросать их в бой. А если нет никого подходящего, то за несколько часов или дней умеющие вырастить существо с заданными параметрами в своей утробе. Жизнь и смерть – две стороны одной монеты. Достигнув поразительных высот в искусстве жизни, столь же поразительных высот наш народ достиг и в искусстве смерти. Один новый мир может быть опасен древу, может представлять потенциальную угрозу, но ему не победить. Это будет не сражение, а чуть более жестокая чем обычно прополка огорода. С отрастившими длинные корни сорняками не сражаются. Их выкорчёвывают.

-Благодарю, сестра, -ответила жрица. -Признаюсь, после многочисленных видений, посылаемых Лесом, я начала смотреть на ситуацию излишне однобоко.

-Неужели ты хотя бы на секунду подумала, что дикари, какими бы они ни были, могут действительно могут причинить вред древу? Я имею в виду существенный вред?

-Не знаю, -заколебалась жрица. -Возможно…

-Сотни миров, против одного единственного. Это даже не смешно, -отмахнулась мастереса. -В конце концов, если другого выхода не останется, будет собрана армия в десятки миллиардов низших, но ты сама понимаешь, что есть много способов лучше и элегантнее. Спасибо Лесу за предупреждение. Теперь у Матери есть время подготовить один из этих способов и воплотить его в жизнь.

Жрица призналась: -Всё-же не могу полностью избавиться от беспокойства. Возможно, это влияние Леса. Ты знаешь, он терпеть не может мёртвые машины, особенно если в их конструкцию заложен хотя бы намёк на самостоятельное принятие решений?

Гостья кивнула. Её было это известно. Лес терпеть не мог сложных неживых машин. Мать не выносила чужих богов. Высшая раса создана чтобы повелевать низшими. На этих принципах стоит и расцветает древо эльфов.

-Вспомни народ троллей, -привела пример жрица. -Они также были оценены как угроза из-за их способности самостоятельно ходить между мирами. Древо вторглось в их мир. Но сколь сложна была война с серокожими гигантами? Сколько ресурсов потеряло в ней древо?

-Ты слишком молода чтобы помнить войну с народом троллей, -напомнила мастереса. -Впрочем, как и я тоже. Это предания древних лет.

-История учит нас не совершать ошибок прошлого в настоящем, -ответила жрица.

-И чему конкретно учит история войны с народом троллей? Недооценка противника ведёт к повышенным потерям. В тот раз эльфы поторопились. В этот мы всё узнали заранее и у нас полно времени на самую тщательную подготовку. Но даже при всех неудачах войны с троллями, где сейчас их народ? Его нет! Точнее есть, но он настолько изменён скульпторами плоти, что некогда могучие великаны потеряли и рост, и силу, и прочную кожу, не говоря уже о той самой их способности из-за которой началась война. Мы отняли у них всё! Всё, включая память о прошлом. А нет памяти – нет надежды. Мать приказала превратить могучих троллей в жалких гоблинов, в пародию, в насмешку над поверженной расой. Они были воинами, теперь стали шутами и останутся такими впредь. Таково наказание за попытку сопротивляться высшей расе. Особенно если сопротивление было сколько-то успешным.

-Полетишь обратно сегодня или останешься у меня до завтра? -неожиданно сменила тему жрица.

-Пожалуй… останусь. Стоит мне вернуться к трону Матери с вестями об угрозе из нового мира, как закрутится такая суета, что мы вряд ли ещё сможем спокойно встретиться, подруга. Не в ближайшую четверть столетия точно.

-Прикажу младшим жрицам приготовить твой любимый ренью, -предупредила жрица. На секунду она закрыла глаза и открыла их снова.

С любопытством разглядывающая жрицу мастереса призналась: -Всегда завидовала той лёгкости, с которой тебе доступно мысленное общение.

-Впусти в себя Лес и тебе будет также легко, -рассмеялась жрица.

-Нет уж, столетия напролёт медитировать перед любым ростком мелорна не мой путь. Хотя «песнь жизни» у вас здесь замечательная. Признавайся, что ко двору матери храмы отправляют некондицию, а самое лучшее оставляют себе для внутреннего использования?

-Признаюсь, ты раскрыла заговор храмов.

-Если нальёшь мне ещё порцию, нет, лучше две, то секрет останется, между нами, -пообещала мастереса не скрывая улыбки.

Порой так приятно встретиться со старой знакомой, можно сказать с подругой нежной юности, и просто поболтать, обмениваясь понятными только им двоим шпильками. Проблема в том, что все прочих «подруг юности», кто пошёл по пути служения Всеобщей Матери будущая мастересса одну за другой так или иначе убрала со своего пути. Собственно, поэтому она и стала мастерессой. Со старшей жрицей та же история, только она «убирала» тех подруг кто шёл по пути служения Великому Лесу. Так и получилось, что после того, как каждая из них забралась на свою вершину, их осталось всего двое. Им вдвоём нечего было делить. А на вершине очень одиноко. Поэтому они снова стали подругами. Ведь друзья нужны всем, даже верховной мастересе и старшей жрице одного из самых больших храмов Великого Леса.

Жрица разлила напиток по пиалам. Одну протянула госте, другую взяла себе.

-Тебя всё ещё тревожат дикари из нового мира?

-Признаться… да.

-Но сколько можно! Снова хочешь обратиться к истории? Вспомнить тех же повелителей стужи с их ледяными големами из живого льда?

-Возьмём настоящее, -покорно согласилась жрица. -Что насчёт демонических кланов с пылающих равнин или летающих городов Мистерии? Если древо до сих пор допускает их существование, значит мы не можем одолеть их?

-Нет большей глупости чем сражаться с демонами на их территории -фыркнула мастереса. -Там всё настолько пропитано Хтонью, что сам не заметишь, как обратишься в одного из них. Демонические кланы и их самозванных князей можно разбить, но какой смысл, если солдаты отправленной в поход армии, вскоре после победы, сами превратятся в новых демонов из-за сильных хтонических воздействий? Поэтому и приходится терпеть их вольницу и отражать набеги, если демоны вздумают их учинить. Пылающие равнины служат центром притяжения для всех слишком сильно тронутых Хтонью. И по мне – лучше пусть вся грязь находится в одном месте, чем расползётся по древу. Что до их постоянных набегов – молодые воительницы должны где-то оттачивать свои навыки, а количество вырезанных или уведённых в полон низших не настолько принципиально, чтобы всерьёз об этом беспокоится.

-Значит демоны существуют в следствии попущения Матери? -уточнила жрица.

-Именно так!

-А что насчёт Мистерии?

-Те же демоны, точнее те из них кого постоянное хтоническое воздействие не свело с ума окончательно. Кто смог вовремя остановиться. Или думает, что смог вовремя остановиться. Их попытки изучать Хтонь, управлять ею, вырабатывать правила и ритуалы условно безопасного взаимодействия с Хтонью крайне полезны древу. Фактически мы получаем информацию о Хтони изучая её чужими руками без всякого вреда для себя. Мать дозволяет Мистерии существовать в обмен на приносимую ею пользу. Летающие города-государства никогда не объединятся, а по одиночке они не опасны. Тем более, прикажи Мать уничтожить Мистерию и рано или поздно она появится снова в чуть изменённом виде. Всегда найдётся некоторое количество существ, что, будучи подвергнуты сильному хтоническому воздействию, сохранят какое-то подобие разума и примутся искать способы заполучить ещё больше силы, при этом не теряя остатки разума. Такие создадут Мистерию заново. Такое уже происходило и не раз.

-За древо! -провозгласила тост жрица предварительно налив новую порцию чудесного напитка. -За высшую расу чьё призвание править всей сферой миров!

-За вечный союз Матери и Леса! -поддержала мастереса.

-А дикари пусть катятся к демонам со всеми своими стальными драконами и этими их ра-ке-та-ми и прочими неживыми машинами.

-Пусть знают своё место, низшие! Как они смеют жить, считая себя хозяевами, а не рабами, коими им и должно быть.

-Но сестра: дикари пока ничего не знают и не могут знать ни о древе, ни о высшем народе, -напомнила мастереса.

-Незнание не освобождает от ответственности! -патетически провозгласила жрица, икнула и, зажав рот рукой, засмеялась совсем как молоденькая девчонка, впервые попробовавшая «песнь жизни».

В дверь осторожно постучали.

-Дикари, это вы пришли за своей судьбой? -грозно вопросила мастереса.

Но это оказались две младшие жрицы принёсшие блюда со свежеприготовленным ренью и пришедшие накрыть на стол в доме старшей жрицы.

(за два года до начала активной стадии войны вторжения)

Зев большой плавильной печи контурами выступает в полутьме. Верх её теряется под сводами рукотворной пещеры. Низ виден более отчётливо из-за медленно остывающего, ещё раскалённого металла. Красные отблески причудливо расчерчивают мрак. Здесь видно, а здесь уже нет. Относительно освещённые области граничат с почти полной темнотой и границы эти резки, словно линии, прочерченные резцом.

Тишина нарушается негромким постукиванием.

Рядом с печью никого нет за исключением её смотрителя. Недавно сваренный металл должен дозреть. Этот процесс невозможно ускорить, как бы того не хотелось их хозяевам мечтающим скорее превратить сотворённый металл в оружие и броню для очередной своры боевых рабов.

Старый гитенмейстер отвлёкся от своего дела и, сузив глаза, всмотрелся в расплавленный металл, оценивая его цвет. Пожалуй, ещё не меньше пары часов как нужно будет будить рабочих, разогревать до красна печь, бросать в металл требуемые добавки и начинать следующий этап процесса.

Должность гитенмейстера, то есть ответственного за выплавку металла, иначе говоря «старшего плавильщика» считалась среди гномов почётной и в прежние времена и в нынешнее безвременье, когда их народ унижен и растоптан, а некогда гордые гномы вынуждены изо всех сил выслуживаться перед самозванными хозяевами доказывая тем свою полезность. Потому, что кто не приносит пользы, тот умирает. Впрочем, честная смерть сравнительно неплохой выход. Уйти в пещеры предков, пусть даже те опустели без Бога-Кузнеца. Всё, что угодно лучше, чем быть превращённым в кадавра – верного слугу, не знающего сомнений и не помнящего былых привязанностей. Проклятое семя, прорастающее в живом теле, управляет им как марионеткой и хорошо если разум самого реципиента уснёт, а не останется на веки пленником своего собственного, точнее уже чужого тела. Другая ужасная участь – живём попасть в руки резчиков, способных сотворить с живой плотью всё, что только придумает их извращённый и проклятый кузнецом разум. Гном видел, как они создавали ужасных химер, пересаживая разумным существам части тел зверей или наоборот – зверям части тел разумных. Видел своих товарищей, скрещенных с каким-нибудь растением и это - было ужасно. Но хуже всего остального попасть в руки скульпторам плоти. Как резчики легко изменяют живую плоть, с той же лёгкостью скульпторы играют судьбой ещё не рождённых детей. Именно поэтому гномы верно служат своим поработителям, выплавляя для них металл и создавая из него оружие для захвата других беззащитных миров. Есть участь много страшнее честной смерти, и старый гном прекрасно знал об этом.

Знал и всё равно продолжал заниматься тем, чем занимался. Почему? Зачем?

Какой глубинный инстинкт толкал его каждый раз рисковать чем-то большим чем его, уже подходящая к концу, жизнь?

Гном толком не застал мирных времён, но великую войну, проигранную их народом, помнил. Большинство живущих сейчас родились уже рабами завоевателей. Ему позволили жить только из-за его профессии и потому, что никогда раньше он не выказывал признаков неповиновения. У скульпторов плоти ещё не нашлось времени как следует поработать с самой сутью его народа превращая гномов, подобно остальным, в покорных рабов довольных своим местом, знать не знающих, а значит и не мечтающих, ни о возвращении «прежний славы горного народа» ни о такой странной штуке как «свобода». На данный момент хозяева ограничивались примитивной селекцией, то есть выбраковкой всех проявивших хотя бы тень непокорности.

Что-то сдвинулось в старом гноме, когда он узнал о том, что хозяева нашли новый мир, новую цель для завоевания. Не просто охотничьи экспедиции – привычные развлечения ушастых аристократок в те миры, обитатели которых не могли ничего им противопоставить, а полноценное вторжение, завоевание и уничтожение новой потенциальной угрозы, которую они увидели в новом мире, также как, когда-то, увидели угрозу в мире гномов.

Нет, он не осмелился как-то портить металл или саботировать ковку оружия. Для этого старый гном был слишком труслив. Тем более, заметь эльфы признаки саботажа и весь род смутьяна будет казнён на его глазах, вместе с маленькими детьми, а после придёт и его участь. На саботаж гном не осмелился. Очень было жалко детей.

Вместо этого он…

-Далин! Далин! Ты здесь? – чужой голос нарушил тишину одновременно с тем разрывая паутину мыслей и воспоминаний.

-Что такое? -старый гитенмейстер сделал вид будто только-что проснулся. -Кто здесь шумит? А, это ты, молодой Бралин! Зачем ты пришёл так рано? Металлу ещё остывать не меньше пары часов, я говорил тебе. Зачем ты разбудил меня? Я так хорошо спал.

Из темноты на свет вышел Бралин, ученик старого Далина из которого он готовил нового гитенмейстера на смену себе тщательно выбирая какие секреты можно и нужно открыть ученику, а какие лучше, во благо всего гномьего народа, унести с собой в могилу. Падающие на его лицо красные отблески раскалённого металла придавали коже коричнево-оранжевый оттенок, словно она была сделала из меди. Медными также казались волоски относительно коротко подстриженной, топорщащейся во все стороны, рыжей бороды.

-Ты обманываешь меня. Ты не спал! – сходу ринулся в наступление Бралин.

Старый гном развёл руками: -Что же я, по-твоему, делал?

-Это я и хочу узнать! Уже не первый раз замечаю, как ожидая пока металл дойдёт, вместо сна, как все другие старые мастера, ты занимаешься… чем-то. Но стоит мне подойти как ты всё прячешь. А стоит спросить напрямую – начинаешь врать в глаза. В чём дело, дедушка Далин, если ты не хочешь больше учить меня, то скажи об этом на совете и тебе дадут другого ученика, а меня вернут в рудокопы.

В голосе молодого Бралина чувствовалась немалая обида.

Обида и немного страха, что он прав, а учитель и правда откажется от него на совете.

-Всё не так, как ты думаешь, -попытался оправдаться прижатый к стенке гитенмейстер. -Некоторых тайн лучше вообще не касаться. Даже не знать о их существовании. Так безопаснее.

-Но я-то уже знаю, что тайна есть. Просто не знаю какая именно, -шмыгнув большим и неоформленным, словно картошка, носом, Бралин высморкался в ладонь, а ту вытер об испачканные в каменной пыли до полного неразличения их изначального цвета штаны.

После долгой паузы старый гном признал правоту ученика: -Пусть будет так. Видит Кузнец, я не хотел тебя вмешивать в это. Хотел, чтобы ты оставался чистым, незапятнанным и, если что-то случится, на честном глазу свидетельствовал бы перед мозгокрутом что ничего не знал и ни к чему не причастен. Но теперь уже слишком поздно. Если попадёшь под мозгокрут, то он вытянет этот наш разговор, и ты не сможешь сказать, что ничего не знал и потому не виновен.

-Виновен в чём? – голос ученика дрожал. Возможно, он уже пожалел, что решил застать учителя с поличным и наконец вывести на откровенный разговор.

-В заговоре, -улыбнулся гитенмейстер сверкнув белизной не по-стариковски крепких зубов.

-Что ты такое говоришь, учитель? – Бралин больше не мог скрывать дрожь. Он трясся словно шахтёрская лампа, подвешенная к потолку при сильном землетрясении.

Каким-то образом старик Далин вдруг оказался рядом с Бралином и схватил его за руку крепкой хваткой так, что ученик не мог убежать даже если бы захотел.

-Поклянись именем Кузнеца, что сохранишь ту тайну, которую я открою тебе. Поклянись, что при малейшем подозрении со стороны эльфов ты сам прыгнешь в расплавленный металл, прежде чем они вскроют твою черепушку и доберутся до твоих воспоминаний. Поклянись без раздумий пожертвовать жизнью ради спасения товарищей и сохранения тайны!

-Покляться именем…, -Бралин замолчал, не осмеливаясь произнести следующее слово.

-Именно им, -подтвердил старый гном всё ещё вцепившись в руку ученика точно клещ. -Поклянись именем Кузнеца. Именем нашего Бога. Именем пленённого и захваченного, но всё ещё живого Бога. Того, кто до последнего сражался за свой народ. Запретным именем. Клянись или я прямо сейчас брошу тебя в металл и после скажу, что ты налакался технического спирта, выменянного у алхимиков, был неосторожен, оступился и сам упал.

-Клянусь!

-Полностью! -потребовал гитенмейстер.

Бралину не оставалось ничего другого как полностью повторить слова клятвы, включая упоминание запретного имени павшего бога.

Удовлетворившись услышанным, гитенмейстер отпустил ученика и, не разворачиваясь, потребовал: -Иди за мной. Раз уж ты теперь один из нас – я покажу тебе всё. И ещё буду учить тому, чему раньше не осмеливался, не желая подвергать твою жизнь опасности. Теперь то уже всё равно.

Отведя в крохотный закуток, старый гном достал из спрятанного в каменной кладке тайника тончайшие серебряные пластины. Такие тонкие, что их можно было перелистывать как листы бумаги и также легко разорвать.

-Что это? -жадно поинтересовался немного отошедший Бралин.

-Здесь краткое описание великой войны и последствия проигрыша в ней. Здесь и здесь записана вся известная информация об эльфах, их армии и государственном устройстве. Здесь карта части миров сферы, включая самые главные: метрополию, наш бывший мир и новый мир. Здесь приведён эльфийский алфавит и правила написания символов, -показал старый гном. -А здесь, в самом начале, я создал иллюстрированный учебник по упрощённому торговому наречию, на котором написано всё остальное. Многочисленные подписанные картинки должны помочь разобраться в упрощённом торговом наречии даже тому, кто никогда не встречал ни одного гнома.

-Но зачем всё это?

-Смотри, -гитенмейстер сложил серебряные пластинки стопочкой и вот они слились в один брусок. -Это будет доставлено в новый мир. Не напрямую в руки его обитателям, это нам не под силу. Но может быть в животе одной из тварей, которые хозяева отправляют туда. Во всяком случае есть шанс, что послание, так или иначе, попадёт в руки местных, они заинтересуются им и смогут расшифровать. Очень маленький шанс. Но и таких пластинок я изготовлю столько, сколько смогу, точнее сколько мы сможем с тобой вдвоём. А цепочка моих, то есть теперь уже наших, товарищей сможет забросить их в новый мир.

Бралин всё ещё не понимал: -Зачем?

-Может быть это что-то изменит? -предположил старый гном. -Мне хочется верить, что, узнав правду о грозящей им опасности аборигены смогут что-то изменить и не повторят печальную участь нашего народа. Думаешь я старый дурак?

Именно так Бралин и думал.

Проблема в том, что он уже плотно завяз во всём этом. Одна клятва запретным именем чего только стоит. К великой досаде Бралина, ему некого было винить кроме его самого. Захотел узнать, что за тайну скрывает учитель. Что ж, вот он узнал её. Только что-то не радостно. Прямо сказать – страшно. Просто до ужаса страшно.