Мир империи землян

Глава 15. Свет над городом

Срочное совещание глав правительств по поводу лондонской катастрофы продолжалось уже второй час. Территориально располагаясь в разных частях света, объединённые через единое сетевое пространство, лидеры наций и их помощники сейчас наблюдали транслируемую с высотного разведчика картинку в реальном времени.

Порт полностью разрушен. Там сейчас не протолкнуться от чудовищ. Видно, как специализированные особи разбирают завалы мёртвых тел, сортируя трупы пригодные для дальнейшего использования и тех, кто теперь годиться только на переработку в питательную биомассу.

Треть города захвачена. Сверху хорошо видна линия обороны, наспех выстроенная полицейскими и военными силами чтобы прикрыть эвакуацию гражданских. Где-то она держится. Где-то оказалось уже прорванной и, отброшенные на несколько кварталов назад, солдаты спешно пытаются создать новые линии, блокируя улицы автомобилями и занимая крыши зданий. Сверху видно, что в захваченной чужими части города осталось ещё довольно много людей. Часть из них пытается прорваться к солдатам. Другая часть уже попала в лапы к чужим и те насильно уводят их в сторону порта. Но большинство заперлись у себя в квартирах и боятся хотя бы выглянуть в окно. До таких пока тварям нет большого дела, но, по сути, они уже обречены. Позже чужие пройдут частой гребёнкой по захваченному городу вскрывая одну квартиру за другой, словно консервы.

На интерактивной карте показано положение союзных сил. Те только начали прибывать с континента. Чтобы не попасть сразу в лондонскую мясорубку, отправленные другими страны на помощь войска высаживаются в некотором отдалении. Лучше потратить чуть больше времени, чем полностью сорвать высадку, да ещё понести при этом неприемлемые потери. Только вот каждая минута промедления позволяет тварям захватить ещё один дом, ещё одну улицу или даже ещё один квартал.

Корабли ведут обстрел дальнобойной артиллерией и ракетным оружием по получаемым от спутников и высотных разведчиков координатам. Прибывшая первой на место авиация уже бомбила несколько раз остающихся в воде чудовищ, захватывая и территорию порта. Чужие не имеют средств достать до остающихся на большой высоте истребителей. Любой летающий юнит, поднявшийся выше определённого предела, становится приоритетной целью и сбивается влёт. Гарпии, крыланы, смерть-птицы и прочая мелочь не представляет угрозы для современного истребителя, а, кроме того, не могут подняться так высоко. Виверна или любое другое крупное летающее существо способное достичь нужной высоты представляют собой слишком простую цель и также не имеют шансов.

Таким образом в воздушном пространстве полностью доминируют люди, но, вопреки всем военным канонам, полный контроль над воздухом не даёт решающего преимущества на земле.

Левиафаны, каким-то чудом угадывая приближение бомбардировщиков, уходят под воду, тем самым значительно ослабляя наносимый им от бомбардировок или от попадания дальнобойной артиллерии ущерб. Подводные баржи-медузы, подвозящие новое и новое пополнение, идут глубоко под водой, недоступные для надёжного наблюдения сверху, поднимаясь на поверхность только перед самой высадкой.

-Словом, бомбардировка порта не может остановить вторжение. В лучшем случае это позволит лишь несколько замедлить его темпы. По расчётам наших аналитиков, уже через несколько часов, весь город будет в руках противника, -закончил доклад представитель американский ВВС.

Уполномоченный представитель Китая поинтересовался: -Что-нибудь удалось выяснить об этих громадах, гхм, о левиафанах? Насколько нам известно: титанические существа впервые продемонстрировали себя? Есть предположение сколько ещё у противника может быть подобных существ?

На этот раз слово взял какой-то европейский учёный: -Моя группа проанализировала все известные данные о так называемых левиафанах и пришла к выводу, что…

Он запнулся и всему миру пришлось ждать пока учёных откашляется, попьёт воды из стоящего перед ним стакана, извинится и, наконец, продолжит: -Мы полагаем, что левиафаны суть огромные биороботы.

Это была совсем не новость. Кто-то со включенным микрофоном позволил себе усмехнутся.

-Точнее: левиафаны – гигантские скафандры. Что-то вроде экзоскелета из костей, хрящей и плоти подчиняющегося оператору играющему роль мозга.

-Вы хотите сказать будто этими тушами управляет кто-то внутри?

-Именно так, -подтвердил докладчик. -С тем дополнением, что операторов, вероятно, несколько и каждый управляет своей частью левиафана. Собственный центральный мозг у них отсутствует, хотя вспомогательные нервные узлы есть и во множестве. Нервы – управляющие канаты, прикреплённые к мышцам, за которые дёргают операторы. Сами левиафаны что-то вроде боевых мобильных платформ. Гигантские водоплавающие механизмы, только живые. Вместо брони – кости и плоть. Вместо электронной начинки – скопление искусственно выращенной нервной ткани.

В сетевом пространстве воцарилось недолгое молчание.

-Предлагаем нанести ядерный удар пока не стало слишком поздно, и критическая ситуация не перешла в угрожающую, -предложил представитель Китая.

Представитель Великобритании от неожиданности закашлялся, а позже воскликнул, наплевав на дипломатический протокол: -Вы с ума сошли? Это же Лондон! Там восемь миллионов человек!

-Теперь уже значительно меньше.

-Хорошо, пусть шесть миллионов, пусть даже четыре, что это меняет?

-Вот именно! Несколько миллионов гражданских попавших в руки чужим. Мы все знаем что там их ждёт переработка в зомби-биороботов. Увеличив свою армию на несколько миллионов, чужие захватят всю Британию целиком, -предрёк представитель Китая. -Нужно суметь принять верное решение сейчас, потом может быть уже слишком поздно.

-Но ядерный удар…

-У вас есть другое решение?

-Мы надеялись на помощь союзников, -англичанин с надеждой посмотрел в экран монитора, но там никто не собирался его утешать.

-То есть вы хотите, чтобы все остальные страны понесли огромные потери пытаясь освободить Лондон, не прибегая к радикальному ядерному аргументу? Вы представляете уровень этих потерь? Выбить закрепившихся тварей из плотной городской застройки практически невозможно. Разве только ценой полного уничтожения оной застройки. Но чем тогда этот вариант лучше ядерного удара, не считая лавинообразного возрастания числа потерь как личного состава, так и драгоценного времени? Ничем!

Какое-то время ещё спорили, но разговор перешёл в конструктивное русло обсуждения помощи эвакуированным жителям, обеспечения их жильём, медикаментами и так далее. Обсудили развёртывание блокады вокруг Лондона, чтобы не допустить тварей в оставшуюся часть страны.

Получив приказы, солдаты начали спешно отходить. Авиация нанесла ещё несколько крупных ударов, уже не особенно пытаясь сохранить городскую застройку, стремясь только замедлить тварей, дать возможность армейским частям спокойно отойти.

Затем в очистившимся небе появилось звено далёких серебряных звёздочек. Прочие самолёты разлетелись в стороны. Отступающие части уже откровенно бежали, стараясь успеть отойти как можно дальше, прежде чем звено серебряных звёзд зависнет над обречённым городом и каждый борт сбросит одну единственную бомбу.

Почуяв угрозу, массивные левиафаны с шумом погрузились в воду, но на этот раз попытка пересидеть в глубине не увенчалась успехом. Одна из бомб была нацелена точно в них. Она пробила плёнку воду толщиной в несколько сотен метров и взорвалась на глубине, не раньше, чем настигла пытавшихся удрать левиафанов. Взрыв!

Точнее целая серия взрывов, один за другим. Сжигающий свет. Опаляющая звезда, укрощённая человеческим гением и заточённая в оболочку боеприпаса специального назначения – наконец получила шанс вырваться на волю. Армию чудовищ, занимавших поверженный город за доли секунды, охватил свет, оставив от них только тени, а после, не оставив ни теней, ни стен, где бы те могли отразиться.

…

Управляя изнутри гигантской горой плоти, названной людьми левиафаном, мастерессы полагали себя в полной безопасности решив лично поучаствовать в битве. По крайней мере две из трёх не смогли противостоять искушению лично приблизить миг своего триумфа. Многотонные исполины, выращенные в подводных родильных чанах, управлялись целой командой воительниц во главе которой стояла одна из мастерес. Связав свою нервную систему с нервной системой выращенного чудовища, она могла управлять его щупальцами как своими. Но всё-таки организмы были слишком разными, поэтому для помощи в управлении требовались и другие воительницы.

Десятки щупалец разом крушили портовую инфраструктуру или помогали грузить пленных на опустевшие транспорты или занимались другими делами. Плюс многозадачности в том, что получается делать сразу несколько дел одновременно.

Город хумансов практически захвачен. Он послужит опорной точкой для захвата всего острова, а после перевалочной базой для нападения на континент с моря. Огромное количество захваченный пленных позволяло надеяться в ближайшее время на восполнение всех потерь и продолжение наступления не сбавляя темпа.

От сладких мыслей об успешных завоеваниях, о покорённых хумансах и, самое главное, о тех уникальных дарах, которыми их усыпит Всеобщая Мать за выполнение её воли, мастересы вдруг почувствовали холодное прикосновение опасности. Та крохотная и почти приученная частичка хтони которой Мать награждала каждую высшую воительницу переводя её в мастересы забила тревогу!

Опасность была смертельна и неотвратима. Не понимая её природы или откуда, она может прийти, мастересы синхронно увели свои мясные скафандры на дно. Там, под толщей вод, казалось безопасно. Неловко взмахнув щупальцами из-за того, что не было времени предупредить остальных воительниц о срочном погружении, левиафан буквально провалился под воду.

Глубже! Быстрее! Ощущение опасности не проходило. Наоборот, оно как бы усиливалось ещё больше.

-Что происходит? -успела переслать сообщение-мысль одна мастереса другой, но ответа уже не дождалась. Вспышка. Свет. Жар. Боль.

Две мастересы из трёх присланных Матерью чтобы ускорить завоевание нового мира перестали существовать вместе с десятком простых воительниц каждая.

Здесь следует уточнить, что мастереса это не просто военачальник, генерал, руководить и даже не просто «топовый юнит». Она, одновременно и производственных цех, и армия, и её военачальник. Потеря любой мастересы – сильный удар для всего общества эльфов. А тут их погибло сразу две. И это были не первые две мастересы погибшие в войне. Желая обезопасить свою дальнейшую вечность, Древо эльфов превентивно уничтожала или подчиняла все прочие расы, кто представлял для него хотя бы одну только потенциальную опасность. Такой опасностью было сочтено человечество. Но, может быть, его опасность была сильно недооценена?

Так или иначе, но если раньше занятое вечным противостоянием с хтонью и выползающими из неё демонами Древо эльфов воспринимало землян просто как ещё один новый мир, требующий упрощения, подчинения и поглощения, то одновременная гибель двух мастерес заставит Мать внимательнее присмотреться к новому миру. Теперь эльфы отнесутся к Земле более серьёзно, чем раньше. Может быть так, что тактическая победа лишь предвестник будущего стратегического поражения? А, впрочем, посмотрим.

Пока же…

Третья, оставшаяся мастереса, почувствовав гибель сестёр решила, что лично с неё хватит всего этого и пара – другая новых, пусть даже уникальных, даров от Всеобщей Матери не стоит того, чтобы рисковать своей вечностью в борьбе с местными дикарями. Она предпочла как можно быстрее убраться из нового, непокорного мира. В конце концов недовольство Матери можно пережить, а вот полное испарение тела, так, чтобы не осталось даже крохотного кусочка, пережить не получится ни у одной мастересы. Пусть этими туземцами занимается кто-нибудь другой.

Наблюдая серию вспышек с безопасного расстояния, высшая воительница Араниэль самодовольно улыбнулась. Она не чувствовала прибывших из метрополии мастерес и не могла знать: живы те или же погибли, сварившись как аквариумные рыбки если бросить в аквариум горстку ядер делящегося урана. Однако предчувствия у Араниэль были самые лучшие.

Дора Олдриж, молодая учительница, на свою беду выбравшая совсем не тот день, чтобы поехать в порт за дешёвой рыбой с трудом выбралась из нутра потрёпанного полицейского бронетранспортёра, выглядевшего так, будто Дюк Нюкен лично успел скататься на нём в Ад и обратно. Впрочем, сама Дора выглядела не многим лучше транспортного средства и по её виду можно было предположить будто Дюк Нюкен заездил и её тоже. Если бы не поданная вовремя рука, она бы так и провалилась обратно, но предложенная со стороны помощь помогла удержатся, а после и спрыгнуть на потрескавшийся асфальт.

…

Выбравшись из бронетранспортёра, Дора чувствовала себя ужасно. Болело от многочисленных ушибов тело и продолжала, не останавливаясь, кружиться голова. Кроме того, её тошнило. Болел два раза прикушенный язык. И самое главное: за спиной у миссис Олдриж догорали Лондон и вся её прошлая жизнь.

Вообще-то Дора успешно бросила курить ещё полгода назад, но прямо сейчас она бы что угодно отдала за сигаретку. Проблем в том, что у Доры Олддриж не было при себе сигаретки. Всё что у неё осталось помещалось в карманах жакета так как сумочку она где-то потеряла. Примерно четыре фунта мелочью. Колпачок от шариковой ручки. Половина листка бумаги с записями самой себе недельной давности. Несколько крупных пятен грязи на клетчатом жакете. Всё, что осталось у Доры Олдридж от прошлой жизни.

-Держите, -протянул флягу солдат, который помог ей выбраться.

Фляга уже была открыта.

Запрокинув голову, Дора жадно пила холодную, вкусную воду. Она поторопилась, чуть было не облилась, закашлялась, но продолжала пить до тех пор, пока не поняла, что больше пить уже не может.

Дора вернула флягу: -Спасибо. Не подскажите, где здесь…

-Туалет? - догадался солдат: -Вот в этом здании. На первом этаже обычно очередь, поэтому поднимитесь на второй этаж.

Только сейчас Дора догадалась оглядеться. В глаза бросилось множество людей, техники. Её оглушили сотни голосов и звуков.

-Простите, где я нахожусь?

-Брентворд. Точнее лагерь рядом с ним.

-Вы ведь не англичанин? -поинтересовалась Дора.

-Армия России. Прибыли к вам на помощь.

Дора почувствовала, что хочет засмеяться, но губы отказывались сложиться даже в улыбку. Не находя выхода рождающийся смех гудел и клокотал у неё в животе.

-Что-то вы поздновато, -она кивнула в сторону освещающего горизонт зарева.

-Как только твари проникли в город, Лондон было уже не спасти, -покачал головой солдат. -Только терять в мясорубке людей разменивая жизни на время. Простите, миссис. Наша задача – блокировать очаг, не давая выжившим тварям разбегаться по всей Англии.

-Мисс, -поправила его Дора. -А вы русский? У вас хороший английский.

-Дядюшка настоял, чтобы я получил качественное образование. Не век же мне было работать в его кафе.

-Ваш дядя бизнесмен?

-Можно и так сказать. Вообще-то он старейшина клана, а уже клан владел сетью придорожных кафе и там ещё по мелочи. На самом деле я армянин. Меня Марк зовут, -представил солдат.

-Дора Олдридж, -представилась она. -А что армянин делает в русской армии?

-Как говорит дядя: в сложные времена простому армянину лучше быть рядом с русскими, ведь с ними Бог, -улыбнулся Марк. -А времена сейчас очень сложные.

-Это точно! -согласилась Дора. -Простите, мне требуется…

-Конечно, конечно. Потом подойдите вот туда, видите, где толпа? Придётся немного постоять, но потом вас где-нибудь разместят и чем-нибудь накормят.

-Спасибо за помощь, Марк. Надеюсь, ещё увидимся, -поблагодарила она.

Русский армянин кивнул и сказал: -Вы отлично держитесь, Дора. Просто замечательно держитесь, учитывая обстоятельства.

-Это я пока ещё в состоянии стресса, -совершенно честно призналась Дора. -Пойду сделаю свои дела и попытаюсь попасть в списки и встать на учёт пока меня не накроет уже по-настоящему.

Марк покачал головой. Возможно, он полагал, будто она так флиртует. Но дело в том, что в том состоянии, в котором сейчас пребывала Дора, она могла легко и свободно выболтать любую личную тайну. Без тени смущения. Легко и просто. Все тормозящие механизмы отключились. Она сейчас будто со стороны смотрела кино с самой собой в главной роли.

На втором этаже в туалет также выстроилась очередь, но, надо отдать должное, далеко не такая длинная как внизу. Дольше пришлось ожидать регистрации в статусе беженца. Наконец Доре вручили пластиковый прямоугольник с чипом, велели ни в коем случае его не терять и объяснили, где она может получить горячую еду, место для сна или самые необходимые принадлежности.

Кроме того, ей что-то вкололи, отчего место укола потом ещё полчаса чесалось. По словам врачей – универсальный антидот, потому что в лагере беженцев очень много людей и им только вспышки здесь какой-нибудь заразы не хватало. А чужие, как известно, никаких конвенций не подписывали и потому использованием биологического оружия не только не брезгают, а как бы даже наслаждаются. Поэтому регулярный медицинский контроль не блажь, а средство реального выживания.

Голода Дора не чувствовала, хотя завтракала ещё ранним утром. Умом она понимала: надо поесть. Сейчас силы нужны больше, чем когда-либо. На этом умственном понимании она и пошла в сторону столовой.

Как таковая, столовая отсутствовала. На искусственно выровненном поле стояли ряды массивных столов, сколоченных из свежего дерева. Сколоченных ещё недавно, столы ещё пахли древесинной и блестели не успевшими потемнеть боками. Под навесом рядом кипели большие котлы с кашей или супом. Повара, из которых больше половины были мужчинами, накладывали щедрые порции и если кто-то подходил за добавкой, то ему, как правило, не отказывали. Только нужно было отметиться выданной при регистрации в статусе беженца идентификационной картой.

Дора взяла кашу, бутерброды и чай. Наверное, следовало подкрепиться более основательно, но, честно говоря, она сомневалась, что сумеет справиться хотя бы с этим. Полная тарелка каши исходила ароматным паром. Два здоровенных бутерброда на полном куске хлеба каждый нарезаны грубо, по-мужски. Чай горячий и крепкий. Ей налили в кружку прямо из кипящего котла. Варить чай в котле сразу на добрую сотню человек если не больше! В другое время Дору возмутило бы подобное надругательство над изысканным напитком, но не сейчас. Тем более, когда он немного остыл и она решилась его попробовать, чай оказался очень даже неплохим. Слишком крепким и слишком сладким на её вкус, но это как раз то, что ей нужно в сложившихся обстоятельствах.

В прикуску с крепким и сладким чаем улетели бутерброды и за ними последовала целая тарелка каши. Надо же! А Дора думала, что не сможет с ней справиться!

Теперь, наверное, следовало бы найти свободное спальное место и немного передохнуть. На поиски его Дора и отправилась, но её отвлекли знакомые звуки, безошибочно отфильтрованные в общем гуле голосов.

Сначала она не поняла, что именно привлекло её внимание. Просто вспомнилась школа, где она работала. Её учительский стол со стоящей на нём вазочкой с засохшими цветами. Лица отличников и двоечников пронеслись быстрым круговоротом перед глазами. Интересно, как там её ученики? Надеюсь, все успели выбраться из города до того, как Лондона не стало. Порт находился на другой стороне, поэтому шансы спастись весьма высокие. Может быть она даже встретит кого-нибудь в этом лагере?

Дора огляделась и только тут поняла, что слышит звуки детских голосов, совсем как в школе на переменах, когда толпа слабоуправляемых чертят несётся по коридорам размахивая портфелями и глядя на них остаётся только припомнить, что добрая старая Англия когда-то была захвачена дикарями-норманнами.

На секунду Дора удивилась: откуда здесь дети?

Впрочем, чему она удивляется? Где ещё быть детям как не в лагере беженцев? Ведомая любопытством она пошла на звуки детского смеха и плача пока не пришла к несколько обособленной площадке, где несколько измученных девушек пытались хоть как-то справиться с парой сотен детей разного возраста.

-Мама! Я хочу к маме! -надрывалась малышка лет пяти или, может быть, шести.

-Твоя мама, может быть, прямо сейчас ищет тебя и скоро найдёт, -попытались утешить её.

-Хочу прямо сейчас! Где она? Где моя мама? – не прекращала истерику девчонка со светлыми волосами, заплетёнными в пару весёлых косичек, и она была не одна такая.

Дора сразу поняла кто это – дети, оставшиеся без родителей. Их самих отступающие военные сумели спасти и вывезти из обречённого под удар города, а их пап и мам нет. Кому-то, может быть, повезёт и его родители отыщутся, как только всё немного уляжется и данные беженцев будут собраны в единый информационный массив. Кому-то повезёт, но большинству вряд ли. Они уже сироты, просто ещё не знают об этом.

Дора открыла калитку и вошла внутрь. Стоящий на страже солдат попытался остановить её:

-Сюда нельзя. Здесь дети.

-Дора Олдридж, - представилась она. -Учительница. Я умею работать с детьми и хочу помочь. Пожалуйста, позвольте мне помочь.

Солдат взглядом показал на идентификационную карточку, которую она до сих пор держала в руках. Когда Дора прикоснулась карточкой к считывающему устройству и её личные данные высветились перед солдатом, тот молча кивнул и отошёл в сторону пропуская Дору к детям.

-Мама! Где моя мама! -продолжала кричать светловолосая девчонка.

Доре пришлось взять её за руку, чтобы привлечь внимание. Она сказала: -Я не знаю где твоя мама, но, может быть, она потеряла тебя и ей нужно помочь найти? Как тебя зовут? А твою маму? Где ты живёшь? Сейчас мы всё запишем и отдадим другим людям, чтобы они везде объявили, что такая-то девочка ищет свою, такую-то, маму. Может быть твоя мама услышит это объявление, поймёт, где ты находишься и придёт за тобой?

-А она точно придёт?

-Не знаю, - честно ответила Дора. -Думаю она обязательно придёт, если только сможет. Ведь это твоя мама и она любит тебя больше всего на свете. Помоги мне записать как тебя зовут и где ты живёшь, чтобы составить объявление.

Отвечая на вопросы Доры, девочка совсем успокоилась.

Когда они закончили, и Дора хотел встать, то девочка вцепилась ей в руку и не отпускала, показывая всем видом, что если та сейчас встанет, то она снова расплачется.

-Мне будет нужна твоя помощь, -сказала Дора.

-Правда, какая?

-Видишь, как много вокруг детей? Нужно поговорить с каждым и записать кого как зовут, как зовут его родителей и так далее. Чтобы их тоже смогли найти те, кто их сейчас ищет. Поможешь мне в этом?

Девочка смутилась: -Я ещё плохо умею писать.

-Ничего страшного. Просто пойдём вместе со мной, поможешь утешить и расспросить. Вместе мы с тобой всех перепишем, хорошо?

-И их обязательно найдут?

-По крайней мере мы с тобой очень постараемся, чтобы так и случилось, -пообещала Дора.

Следующие пару недель она так и проработала в «детском» лагере куда приводили детей без взрослых опекунов. Позже к ним присоединились ещё несколько бывших учительниц или воспитательниц из детских садов и даже несколько матерей потерявших своих детей и решивших позаботиться о чужих, пока не найдут своих, чтобы не сойти с ума от бегущих по кругу мыслей. С увеличением числа добровольных помощников стало гораздо легче.

Постепенно хаос первого дня сошёл на нет и всё вокруг снова приходило… нет, не в норму, какая тут норма? Но на месте одной, разрушенной, системы возникла другая. Правительство контролировало происходящее. Правила и нормы соблюдались. Выстроенная вокруг остатков Лондона оборонительная стена передавалась под контроль английских войск, а иностранные военные силы, посланные другими государствами, возвращались обратно домой, где они тоже были сильно нужны.

Количество «сирот» в детской части лагеря сильно уменьшилось. Многих, хотя и не большинство, действительно нашли и забрали родственники. Кого-то взяли в приёмные семьи или заботу о них приняли разные благотворительные организации. Однако несколько сотен детей оказались… никому не нужны. Живых родственников у них не осталось. Брать заботу о них не торопилось ни одно физическое или юридическое лицо. Надрывающаяся социалка не могла тянуть ещё сотни беспризорных детишек. Благотворительные организации и без того взяли столько, сколько могли. Ресурсов на всех не хватало. Не хватало еды. Не хватало денег. Не хватало заботы и душевного тепла. Сложные времена. Дефицит морали и совести.

Куда деть ненужных никому детей? Какова будет их судьба? Дора не знала, но твёрдо решила, что это будет и её судьба тоже. В конце концов ей тоже некуда и не к кому идти. Она такая же сирота, как и они, только взрослая. В аналогичной ситуации оказались ещё несколько десятков девушек, помогавших с детьми.

Перспективы вырисовывались самые неприятные.

Поэтому предложение русских забрать детей и, соответственно, пару десятков воспитательниц, с собой было воспринято Дорой с огромной радостью и, чего таить, облегчением.

На вопрос: согласна ли она переехать в Россию, Дора, не раздумывая, ответила «согласна!».

Правда следующий вопрос её несколько смутил: -Почему?

Дора задумалась. Конечно, она могла бы сказать, что её ничего не держит в Англии. У неё больше ничего не осталось, и она не знает, чем будет здесь заниматься. В периоды социальных катастроф учительницы не так чтобы очень сильно нужны кому-либо. Будем честны, если судить по заработной плате, то учителя не особенно нужны государству и в более спокойные периоды.

Дора могла бы сказать, что привыкла заботиться о детях и хотела бы продолжать это делать. Она слишком много обещала этим маленьким человечкам и должна оставаться с ними и проследить за их обустройством в другой стране чтобы выполнить хотя бы часть так беспечно розданных большим глазам и робким улыбкам обещаний.

Могла сказать: в России ей предлагают хоть что-то, тогда как в родной Англии не предлагают ничего. Больше того – далёкая Россия согласилась взять к себе чужих детей, тогда как Англия отказалась от своих собственных. Разница.

Но вслух Дора произнесла совсем другое.

-Один армянин, -произнесла она.

-Армянин? -удивился беседующий с ней офицер.

-Да, русский армянин. Солдат. Первый кто встретил меня в вашем лагере. Словом, он сказал, что в такие сложные периоды как сегодня лучше быть с русскими. Сказал – это его слова – с вами Бог.

Офицер удивился её ответу, но сам спросил: -А что такое «бог» мисс, Олдридж?

-Я не знаю, -призналась она, отчаянно жалея, что вообще заговорила об этом. Кто только дёрнул её за язык.

-Если бог это совесть, то он есть у каждого, просто не каждый его слушает или даже слышит, -предположил офицер. -Впрочем, это уже не имеет отношения к предмету нашего разговора. Ваше желание отправиться в Россию и принять российское гражданство зафиксировано и одобрено. Будьте готовы грузиться через два дня, вместе с детьми, когда придёт корабль. И позвольте заметить, что если бог это всё-таки совесть, то он определённо стоит у вас за правым плечом.

Дора оглянулась, но, разумеется, никого не увидела.

-…фигурально выражаясь, -закончил офицер.

Выйдя из здания администрации, Дора задумалась: какова жизнь в далёкой России. Должно быть так холодно. Она думала, что там сильно холодно. Нужно будет первым делом потребовать, чтобы детей обеспечили тёплой одеждой. И русский язык придётся учить. От кого-то она слышала, что он очень сложный. Как-нибудь справится. Ничего.

***

(двести девяносто шестой день с начала активной стадии войны вторжения)

В окрестностях города Куньмин провинции Юньнани, то есть южного Китая, выпал снег. В полном безветрии, тяжёлые белые хлопья слипшиеся ещё где-то в невообразимой вышине, падали словно крохотные гирьки на весах истории. Несмотря обрушившиеся на область минусовые температуры, земля ещё оставалась тёплой, ложась на неё снег первые дни таял, задерживаясь только на крышах домов или в ветвях не успевших сбросить листву деревьев. Но позже он стал лежать уже и на голой земле.

Неожиданное резкое похолодание смутило и расстроило все планы. Рекрутированных правящей партией Китая временных рабочих, в число которых традиционно вошли студенты и городские жители, срочно бросили на уборку и спасение тех крох урожая, которые получилось вырастить. Урожай без того планировался крайне скудный. Чтобы защитить от нефритовой парши, золотой гнили, перламутровой плесени и прочих болезней, поля пришлось буквально заливать различной химией и то выжил хорошо если один колосок из пяти. А внезапно обрушившиеся холода погубили остатки. Отозвавшиеся на зов партии китайцы смогли спасти лишь самые крохи, доставая их из холодной жидкой грязи, в которую быстро превращалась перемешанная ногами земля. Да и эти крохи: недозревшие, битые болезнями, точенные гербицидами были пригодны в пищу весьма условно.

Конечно, что-то получилось вырастить в экспериментальных закрытых коллективных хозяйствах построенных по примеру русских агрокомплексов. Десятки тонн продовольствия согласились поставить союзники, в первую очередь Россия и Белоруссия, но для всё ещё густонаселённого, не смотря на миллионы погибших в войне с тварями или от выпущенных гулять по миру рукотворных эпидемий, Китая это было каплей в море.

На самом деле после битвы за Лондон или битвы, в которой погиб Лондон (на разных континентах это сражение называли по-разному), твари несколько успокоились. Нет, они по-прежнему лезли из порталов как саранча, активно сбегались в ответ на любую попытку углубиться в контролируемую ими территорию иначе как кроме в недосягаемой для них вышине и не переставали пробовать на зуб, клык и шип выстроенные людьми для их сдерживания защитные периметры. Но делали это как-то без огонька. Их атаки были скорее инстинктивными, чем разумными. Та хитрость, которую раньше проявляли твари куда-то пропала, словно управляющий ими разум вдруг взял передышку. Частота диверсионных атак по всему миру также упала более чем в четыре раза. Похоже сражение за Лондон дорого далось чужакам и теперь они зализывали раны, параллельно восстанавливая численность тварей в своих ордах, готовясь нанести новый, сопоставимый по силе удар.

Пока твари давали людям некоторую передышку, на первый план вышли такие угрозы как болезни, голод и холод. И если с вспышками всё новых болезней создаваемых тварями как-то удавалось справляться с максимальной скоростью и жестокостью купируя выявленные очаги заражения и наладив общий, круглосуточный контроль как над самим населением, так и над его здоровьем, то с изменением климата всё было гораздо хуже. Казалось бы, совсем небольшое изменение. Где-то на пару градусов холоднее. Где-то, напротив, жарче. Здесь на полмесяца раньше выпал снег, там на пару недель позже пришла весна. Здесь в два раза больше выпало дождей, а там, напротив, в два раза меньше. Вроде бы ничего фатального. Но расположенные в регионах с мягким климатам города часто не имели достаточно развитой системы центрального теплоснабжения чтобы загнанные неожиданным морозом в свои дома люди могли хотя бы там как следует отогреться. Массовое использование индивидуальных обогревателей перегружало электрические сети и вело к веерным отключениям. Проложенные по поверхности трубы центрального водоснабжения перемерзали и люди оставались без воды. Длительное нахождение в непривычно холодных для них температурах вело к снижению иммунитета и всё это цеплялось одно за другое и могло привести к по-настоящему печальным последствиям. И иногда приводило.

Но сильнее всего относительно небольшие изменения климата повлияли на сельскохозяйственную отрасль. Сельское хозяйство, без того терзаемое сотней выпущенных чужими вирусов и болезней, нацеленных на основные растительные культуры, потребляемые человеком, не выдержало финальный удар в виде пусть даже небольшого изменения климата и умерло окончательно. Призрак по-настоящему глобального голода навис над планетой.

Единственным спасением пока оставались остатки складов госрезервов накопленные развитыми странами. И максимально изолированные от окружающей среды закрытые агрокомплексы, где в искусственно подобранном климате, защищённые от всех внешних вирусов и болезней, выращивались растения и животные. Подобные агрокомплексы представляли из себя максимально наукоёмкие производства. Они были огромны по размерам. Однако требовалось гораздо больше, поэтому любой свободный квадратный метр площади старались использовать максимально полезно. Многоуровневые оранжереи. Цеха по выращиванию искусственного мяса, пока ещё экспериментальные, не способные полностью заменить обычное животноводство. Подземные грибницы, в которых выращивалась и собиралась биомасса съедобных грибов. Десятки тысяч кроликов, куриц, свиней и так далее – каждое животное в своей собственной клетке, каждое получает необходимый набор кормов, тщательно разработанный комплекс электростимуляции, как эрзац-замену свободному выгулу и так далее и тому подобное. Все наработки животноводов, агрономов, биологов, генетиков – всё пошло в дело чтобы добиться максимального результата.

Конечно, не обошлось и без национального колорита. Где-то выращивались жуки, муравьи и прочие насекомые. Иногда чтобы кормить животных, а иногда чтобы и людей тоже. Где-то съедобные грибы для тех же самых целей. Где-то все силы бросили на искусственное выращивание мясных тканей, причём часто не животных, а вполне себе человеческих. Белок есть белок и голодному человеку не так важно откуда он изначально взялся – из перемолотых грибов, а может быть жуков, или выращен искусственно, в автоклаве. Возможно выращен из человеческого мяса. А может быть это и есть человеческое мясо, только не выращенное, а переработанное?

Наверное, всё-таки для человека имеет значение откуда берётся то, что он ест.

Может быть не для каждого.

Но для кого-то важно.

Разные страны сделали ставки на разные способы прокормить население в условиях войны вторжения. Кто-то остался верен классическому животноводству. Кто-то пытался соблюдать баланс ведя работы в нескольких направлениях сразу.

Питаемые энергией атомных реакторов или крупных электростанций и обогреваемые их теплом закрытые агрокомплексы стали способом выживания человечества медленно, но верно выдавливаемого чужими со своей родной планеты. Вот только таких комплексов пока ещё было слишком мало чтобы прокормить все имеющиеся рты. И даже половину всех ртов. Может быть хватит чтобы прокормить пятую или шестую часть, но не более. Агрокомплексы, конечно, активно строили. Но многие стройки были начаты слишком поздно. Получится ли их завершить, вот в чём вопрос. И это был всего лишь год, первый год войны вторжения. И он даже ещё не закончился. Что же будет дальше?

Юг Китая накрыли совсем нехарактерные для этой местности морозы. В новостях показывали лежащие на ещё зелёных ветвях белые хлопья и накрытые снежным покрывалом махровые хризантемы. Нежные цветы убитые ночными заморозками или медленно умирающие в снежном плену.

Во время подготовки к заседанию правящего совета звук у занимавшего почти всю стену телеэкрана был выключен, поэтому транслировалась только картинка: цветы под снегом, унылые лица прохожих. Перемешенная со снежным крошевом слякоть под ногами. Хмурые лица хлеборобов упорно старавшихся не сказать на камеру то, что хлеба в этом году вырастить практически не получилось, и риса тоже, и почти всего остального.

С прибытием последнего члена совета подготовка к заседанию закончилась, настенный экран показал огромный флаг Китая и временно погас, чтобы не слепить выступающих. Сам председатель сидел спиной к большому экрану, но, разумеется, прекрасно знал, что на нём показывается или не показывается. Он намеренно приказал включить недавнюю программу новостей пока члены совета прибывали один за другим, чтобы настроить всех на рабочий лад. Первый и главный вопрос – чем накормить людей? Второй главный вопрос – где разместить всех беженцев из захваченных тварями частей страны? Председатель понимал: поток беженцев будет только расти. Даже если полностью перекрыть границы, это не сильно поможет исправить дело. Подавляющая часть беженцев - граждане Китая, потерявшие своё жильё из-за атаки тварей или снявшиеся с места по той же причине.

Следуя регламенту, зачитали краткие доклады, даже не доклады, а сокращённые сводки на тему как обстоят дела в их областях министры энергетики, машиностроения и сельского хозяйства. Последний только развёл руками утверждая, что если получится сохранить всё собранное и выращенное за этот год, то этого хватит чтобы прокормить примерно десять процентов китайцев в течении примерно следующего полугода. И это если полностью разграбить и пустить на еду семенной фонд. Совет выслушал его доклад в полном молчании.

Перед тем как сесть обратно на место, министр сельского хозяйства немного разбавил высказанную им ранее бочку дёгтя парой ложек мёда.

-Не всё так плохо, -сказал он. Подумал и исправил: -Точнее всё очень плохо. Но склады государственного резерва до сих пор заполнены боле чем на шестьдесят процентов и благодаря им, а также помощи союзников и так далее, можно с уверенностью утверждать, что Китай переживёт этот год. Не очень хорошо, даже плохо, но переживёт. Если прямо сейчас ввести жёсткое распределение и нормирование пищи, то есть неплохие шансы протянуть на остатках госрезерва не только следующий год, но и ещё один. За это время, чтобы обеспечить себе возможность прожить не только два следующих года, но и третий и четвёртый и так далее, страна должна ввести в строй и задействовать на полной мощности не меньше сотни дополнительных крупных коллективных хозяйств изолированного типа наподобие Пекинского. Впрочем, сотня это лишь примерная оценка. Она может быть скорректирована в зависимости от количества населения и прочих факторов на тот момент.

Не успел докладчик закончить, как послышались возражения.

-Люди замерзают в своих домах уже прямо сейчас. Первым делом нужно строить новые города-крепости как у русских, а потом уже агрокомплексы, -требовал министр строительства.

-Как ты будешь строить новые города-крепости, если будет нечего есть? Чтобы рабочие могли быстро строить им необходимо хорошо питаться.

-А это вообще реально построить и ввести в строй сто коллективных хозяйств типа пекинского за два года? Кто-нибудь посчитал смету ресурсов хотя бы в черновую? Сколько у нас сейчас таких хозяйств? Пекинское, Шанхайское и два в Тяньзине. Итого четыре. И пара десятков более мелких, суммарно их можно посчитать как ещё два крупных. Итого шесть. А надо построить ещё сто. Это вообще реально?

-У русских агрокомплексов сравнимых по размеру с пекинским хозяйством добрых два десятка. Вокруг одной Москвы их расположено двенадцать штук. Если они сумели, то неужели и мы не сможем?

-Хватит всё на Россию указывать! У них населения в десять раз меньше, а атомных электростанций в десять раз больше. Понимать надо!

-Тем более русские и города-крепости, и агрокомплексы первыми начали строить. А я с самого начала говорил, что надо присмотреться к их инициативе, -заметил кто-то из членов советов. -Если бы меня тогда послушали, то сейчас не пришлось бы догонять. Точнее пришлось, но уже не так много.

Пока уважаемые члены совета из числа гражданских министров ругались и переругивались, словно группа сварливых дедов, оккупировавших приглянувшуюся им завалинку, приглашённый в качестве отдельного докладчика генерал дисциплинированно зажёг лампочку показывая, что хотел бы взять слово и высказаться по существу обсуждаемой проблемы.

Когда ему это слово дали, генерал обратил внимание министров, что проблема не только в том, как построить нужное количество коллективных хозяйств за короткий срок. И не в тварях, что сейчас вроде немного успокоились, но всем понятно, что это временное явление. Проблема в том, что, когда у одних стран совсем нет еды, а у других есть, пусть и немножко. То те страны, где еды нет совсем не будут спокойно и дисциплинированно вымирать. Если им не помогут окружающие, то они попытаются сами взять нужное себе.

-Короче, генерал, к чему вы клоните? -не выдержали министры.

-Возможно, в ближайшее время, Китай будет воевать не только с тварями, но и с людьми, -предрёк военный.

Пока министры и советники волновались, остающийся внешне спокойным председатель спросил: -Что вы предлагаете?

Генерал ответил метафорой: -Разница между человеком и муравьём в том, что посади их обоих в стеклянную банку один попытается приспособиться жить внутри, сражаясь и поедая соперников, а другой попробует открыть банку и выйти наружу.

-Ближе к делу, -поморщился председатель.

-Я предлагаю захватить одну из точек перехода, -сказал генерал.

Советники поражённо замолчали. Да и сам председатель выглядел удивлённым.

-Но американцы пытались. И многие другие тоже. Ни у кого не получилось.

-Многие действительно пытались уничтожить точки перехода бомбардировкой с воздуха или ракетным ударом, -согласился генерал. -В этом случае врата закрываются и открываются снова спустя несколько часов в том же самом месте. Но уничтожить не значит захватить. Успех русских показал, что там, за вратами, лежит новый мир, вероятно даже не один, а целое множество. И я глубоко убеждён что именно там находится выход из банки куда нас всех упорно загоняют твари.

-Русским повезло найти неработающие врата. Вы же предлагаете захватить активные, то есть те, через которые непрекращающимся потоком идут твари. Невозможно!

-Да, русским повезло, -соглашался другой советник. -Но они больше не контролируют свои врата. Те закрылись и связь со всеми оставшимися на другой стороне потеряна.

Председатель спросил: -У вас есть конкретный план операции?

-Так точно, -кивнул генерал. -План есть.

-И каков уровень предполагаемых потерь?

-Не меньше восьмидесяти процентов, -губы генерала сжались в белую полоску. -Но это шанс. Возможно наш единственный шанс сломать крышку и выйти из этой чёртовой стеклянной банки. Причём действовать нужно прямо сейчас, пока активность тварей не восстановилась.

-Мало захватить аномалию, -не дожидаясь пока ему официально дадут слово высказался кто-то из советников. -Её надо будет ещё удержать. А если чужие просто закроют её, разрезав наши силы пополам как это уже случилось с русскими?

Генерал промолчал. Он не знал ответа на этот вопрос.

Но на юге Китая махровые хризантемы, роскошные цветы осени, прямо сейчас умирали под неожиданно выпавшем снегом. Толпы студентов и временно мобилизованных городских жителях месили снежное крошево на полях в попытке спасти остатки недозревшего урожая. Многочисленные беженцы с захваченных тварями территорий ютились в переполненных лагерях, не зная своего будущего даже на несколько недель вперёд. И выхода, по большому счёту, не было. Генерал осознавал это. Понимал и председатель. А прочие члены совета – они поймут.