Младший научный сотрудник 7

Глава 13 Манильские партизаны

Манила, партизаны

— Рассказывай все по порядку, — сказал мне самый суровый из ворвавшихся партизан, весь усатый-бородатый и с сигарой в углу рта.

Свои слова он сопроводил чувствительным ударом ботинком по ребрам… чтобы, значит, слова у меня лучше изо рта вылетали, наверно.

— С чего начинать-то? — позволил себе я такой вольный ответ, — с Рождества Христова?

Он мне еще раз въехал каблуком, на этот раз по заднице, и добавил:

— С того момента, как тебя завербовала контрразведка Маркоса.

Во дела, ошеломленно подумал я, знать бы еще, когда меня завербовали, тогда бы я не ошибся с датировкой, а так придется импровизировать. Я все же поднялся с грязного пола, эти ребята не препятствовали, уселся на грубо сколоченный табурет и начал импровизировать по-черному.

— Я здесь у вас не просто так, — стартовал я с этого заявления, — меня вообще-то заслало сюда КГБ СССР…

Партизаны открыли рты от неожиданности, те, кто стоял, уселись на свободные лавки и подоконники, а главный бородач меня подогнал:

— Ну чего встал-то? Договаривай уже — цель заброски, с кем должен был контактировать, где оружие и взрывчатка?

— Цель — ликвидация Фердинанда Маркоса. Контакты находятся в схроне в южном пригороде Манилы, там же должны лежать документы и оружие.

— Где этот схрон, покажи? — и бородач развернул передо мной крупномасштабную карту Манилы.

— Вот здесь, — я уверенно ткнул куда-то в нижнюю часть карты, в район Мервилла, — между Барселоной и Токио. Контейнер закопан под самой большой пальмой в округе.

Там половина улиц называлась по именам европейских городов почему-то.

— Я знаю это место, — подал голос один из подчиненных бородача, — пальм там и точно очень много.

— Собирайся, поедем туда, все покажешь, — принял решение старший, но тут же передумал, — хотя стой, давай все подробности про Маркоса, кто, как, где, зачем… главное зачем — у вашей страны вроде все ровно с ним.

— Меня в подробности не посвящали, — пожал я плечами, — не такой уж я большой человек в КГБ. А как и где, должно быть описано в документах из контейнера.

— Ты хоть знаешь, сколько народу его охраняет? И что он выезжает из своей резиденции раз в месяц в лучшем случае? — продолжил бомбить меня бородач.

— На всякую хитрую жопу можно найти винт с резьбой, — вспомнил я народную поговорку, с трудом адаптировав ее к манильским реалиям.

Партизаны пару секунд пытались вникнуть в мою мудрость, потом заржали, но бородач остался серьезным.

— Ликвидация как должна будет происходить — из огнестрела или взрывом?

— Комплексно, — продолжил я вдохновенно врать, — главный сценарий взрывной, а если что-то не получится, добивание из винтовок.

— Так… — главный партизан напряженно поразмышлял пару секунд, а потом продолжил, — кого КГБ определил на место Маркоса?

— Так далеко мои полномочия не заходят, — вторично пожал плечами я, — но краем уха слышал, что примеряли на этот пост вашего главного оппозиционера, как его… Акино…

— Его убили вчера, — сообщил мне он, — в аэропорту.

— Ну тогдаего сына или жену можно…

— У Акино не было детей… а жена есть, Корасон зовут, — продолжил размышлять вслух бородач, — все, поехали к тайнику.

— А у вас чего, вот так с оружием можно по городу ездить? — справился я.

— Сядем в машину, оружие в багажник спрячем, — машинально отчитался он, — никто ничего не заметит.

— Ну тогда поехали, — согласился я, — если никто не заметит-то…

Мы все гурьбой вышли на свежий воздух (который в этом конкретном районе столицы отчетливо отдавал чем-то протухшим), здесь стоял джип Тойота-Раннер, весь ободранный и без стекол в окнах… действительно, зачем стекла, когда за бортом круглый год +25–28 градусов, а кондиционера нет и не предвидится.

Вся гоп-компания внутрь, конечно, не влезла, двое остались здесь, за руль сел старший бородач, сзади еще трое, и мы рванули с места на третьей передаче. Транспорта на улицах было не сказать, чтобы очень много, но в паре пробочек мы постояли… да, а правила движения здесь, похоже, вообще никто не соблюдал — зачем какие-то формальности, когда можно ездить по понятиям. Меня, например, сильно развеселил эпизод на углу Скайуэй и Магеллана, столкнулись там два седанчика, Рено с Шевроле, и пока мы стояли на светофоре, водители этих машин порешали все свои дела и разъехались. А у нас в Москве, подумал я, такой инцидент разбирался бы минимум час, а то и три, как повезет.

И тут вдруг впереди нас возник дорожный патруль, совмещенный, как я понял — полицейско-военный. Один из патрульных, вояка в каске, надвинутой на глаза, замахал нашей машине издали, прижимайся, мол, к обочине.

— У тебя документы какие-то есть? — тут же спросил у меня бородач.

— Не, — помотал я головой, — ни одной бумажки.

— Плохо, — ощерился он, — придется принимать меры.

И он с визгом развернулся через двойную сплошную, а затем резко свернул направо в какие-то манильские дворы…

Сзади раздался вой сирены и замерцали проблесковые маячки, но наш старший, видимо, знал манильскую топографию лучше патрульных, поэтому оторвались мы от них довольно легко.

— Напрямую не проедем, — констатировал бородач, — придется круг делать, через Ризал и Тагик.

Я так понял, что это названия районов столицы, но переспрашивать не стал. И вообще решил не вмешиваться, пусть сами решают свои вопросы. Передо мной один только вопрос маячил — что буду делать, когда мы к этой пальме приедем… ответа на него я пока не придумал. Ну не беда, утешило меня второе я, полчаса еще у тебя есть, пока они закоулками туда пробираться будут — думай…

А бородач, который так и не выплюнул свою сигару изо рта, довольно лихо обрулил несколько развалюх и выкатился на параллельную, видимо, улицу той, где нас патруль тормознул.

— Сандро, — сказал сзади один из коммандос (так я узнал, как зовут партизанского начальника), — туда тоже нельзя — забыл что ли, как было в прошлый раз…

— Точно, — ответил тот и смачно выругался, — что делать будем?

— Пешком пойдем, — предложил второй коммандос. — Тут недалеко уже до Мервилла.

— Тогда без автоматов придется, — почти согласился тот.

— Да никуда он не денется, — ткнул этот второй меня дулом АКМа в спину, — мы присмотрим.

— Вот что, — Сандро резко затормозил и встал в кармане справа, а потом продолжил в мою сторону, — сейчас будем двигаться пешком, порядок движения такой, ты (он показал в сторону этого второго коммандос) идешь впереди, вы (это остальным двоим на заднем сиденье) идете по бокам от русского, я замыкающий. Если будешь дергаться или захочешь сдаться властям — пеняй на себя, ножи у нас у всех имеются.

И он показал длинный армейский нож в ножнах, висящий у него на поясе. Ну ножи это не АКМ, лихорадочно начал размышлять я, хотя тоже неприятная штука… ладно, придумаем что-нибудь, все равно полчаса еще ползти до этого неведомого Мервилла.

Сандро закрыл свою Тойоту, и дальше мы пошли именно таким порядком, как он обговорил… это были уже задворки Манилы, так что ничего особенно интересного, кроме куч мусора и раздолбанной мостовой по дороге нам не попалось. Погода стояла не жаркая и не холодная, примерно 25 градусов, самый комфортный уровень для среднестатистического жителя. Так и мы маршировали битых четверть часа, никуда не сворачивая, пока наш авангардный партизан не поднял вверх руку — мы одновременно все затормозили на месте.

— Что там такое? — спросил Сандро.

— Полицейский участок за углом, — пояснил тот. — Может обогнем?

Сандро подумал и согласился, и мы свернули с более-менее наезженной трассы совсем в глухую деревню. Я все кроссовки в грязи испачкал, прыгая между лужами. Но все на свете когда-то, да заканчивается, добрались мы в конце концов и до обозначенной мной улице имени Барселоны. Мда, подумал я, на настоящую Барселону похоже мало — я там аж два раза побывал в прошлой своей жизни.

— Показывай, где твой контейнер, — приказал Сандро, — вон Барселона, там Токио, пальмовая роща тут одна, ищи свою пальму.

Роща здесь действительно была одна-единственная… это как скверик какой-нибудь в Москве, в Тропарево-Никулино или вообще в Свиблово, только там все больше липы с березами растут. Здесь даже и скамеечки имелись в количестве трех штук, грязноватые, но целые, без поломанных сидений и спинок. Я подошел к ближайшей и сел с краю. Партизаны последовали за мной, но садиться не стали, а просто окружили меня, как в хороводе.

Ну вот и пришли тебе концы, Петя, подумал я про себя, сейчас тебя прямо здесь и выведут в расход, правильно? Но оказалось, что думал я неправильно — из противоположного конца этого пальмового скверика неожиданно возникли двое граждан явно европейского типа. Как чертики из табакерки, вот секунду назад их не было, а тут раз, и они рядом с нами. И в руках у каждого из этих чертиков оказалось по здоровенному пистолету… я даже его название вытащил из памяти — АПС, автоматический пистолет Стечкина. Калибр 9 миллиметров, емкость магазина 20 патронов, стрельба одиночными и очередями… а к стволам этих Стечкиных еще и длинные черные трубки прикручены были, глушители, догадался я.

— Быстро отошли от него, — сказал один из чертей моим партизанам, — огонь буду открывать без предупреждения.

— Вы кто такие? — позволил себе вопросик Сандро.

— Не твое собачье дело, — было отвечено ему, — считаю до трех, потом открываю огонь.

Сандро переглянулся с компаньонами и видимо решил, что связываться не стоит. Они все четверо осторожно отошли в сторонку, старший из чертей схватил меня за рукав и потянул в ту сторону, откуда они все появились. Спиной мы естественно к партизанам не поворачивались, так и пятились вдоль главной дорожки пальмового скверика, пока он не кончился. А там, где начиналась улица Токио, стоял замызганный Фордик непонятной марки, мы все в него и запрыгнули.

— Ну рассказывай, Петр Петрович, — сказал мне один из них на чистом русском языке, когда мы вырулили на нормальный асфальт, — как ты до такой жизни докатился.