Младший советник юстиции

9

Они пошли в парк и сразу очутились в толпе гуляющих. Их появление заметили. Трофимов почувствовал на себе любопытные взгляды.

— Ну, что же мы станем делать? — спросил он Марину.

— Просто походим по дорожкам, — ответила девушка.

Трофимов взял ее под руку, и они двинулись вдоль по аллее.

— Как давно не бывал я в подобных местах! — сказал Трофимов. — И очень жаль, что не бывал.

— Да, здесь хорошо, — думая о чем-то своем, отозвалась Марина.

— Очень! Так и подмывает тряхнуть стариной — потанцевать, побалагурить! А что, Марина Николаевна, не потанцевать ли нам в самом деле?

— Разве прокуроры танцуют? — улыбнулась девушка.

— Еще как! — рассмеялся Трофимов. — Хотите убедиться?

Марина не ответила. Что-то отвлекло ее. Отвернувшись от Трофимова, она устремила взгляд в дальний конец аллеи.

— Пойдемте туда! — сказала она. — Я покажу вам наш летний театр. Там сегодня концерт кружка самодеятельности комбината.

Она говорила, а сама все ускоряла шаги.

Они подошли к зданию летнего театра, и Марина подвела Трофимова к группе мужчин, куривших у входа. Еще не доходя до них, Трофимов услышал громкий, с насмешливо-добродушными интонациями голос, который покрывал все прочие голоса. Его обладатель, высокий человек лет сорока, был, очевидно, центром всего кружка.

Трофимов заметил, что пока они пересекали аллею, Марина внимательно смотрела на этого человека. Наконец и тот увидел ее.

— Марина Николаевна! — пробасил он, с юношеской проворностью идя ей навстречу. — Я уж не надеялся вас сегодня встретить.

«А ведь этот человек вам не безразличен, Марина Николаевна», — подумал Трофимов. Будто угадав его мысли, девушка смущенно оглянулась на него и, стараясь скрыть свое замешательство, преувеличенно громко сказала:

— Знакомьтесь, товарищи! Это мой сосед и наш новый прокурор Сергей Прохорович Трофимов… Леонид Петрович Швецов — директор комбината.

— Да я бы и сам как-нибудь представился, — улыбнулся Швецов, широким, радушным движением протягивая Трофимову руку. — Рад вас приветствовать на земле уральской! Не москвич ли?

— Да, из Москвы.

— Выходит, земляки! А что, Андрей Ильич, — обернулся он к невысокому коренастому человеку, — не перевелись еще в Москве богатыри! Экий молодец! А?

— Да, такой и с вами потягаться может, — отозвался Андрей Ильич, и добродушные морщинки собрались возле его глаз.

Он подошел к Трофимову.

— Рощин, секретарь райкома. Говорят, вы ко мне заходили?

— Сразу же как приехал: хотел познакомиться.

— Вот и чудесно, — рассмеялся Рощин. — Не довелось в райкоме, так познакомимся в парке.

После громогласного Швецова голос Рощина показался Трофимову совсем тихим. Да и всем своим обликом — ростом, неторопливыми движениями — он разительно отличался от высокого, стремительного в движениях Швецова.

Невольно для себя Трофимов сравнил их. Сравнил и подумал, что эти два столь несхожие между собой человека, наверно, и работают и живут совершенно по-разному. И если Швецов первой же сказанной фразой, первым же широким своим движением как бы спешил заявить о себе, то сдержанный Рощин, напротив, приглядывался и прислушивался сам.

Секретарь райкома партии и директор крупнейшего в районе комбината были теми людьми, с которыми предстояло Трофимову и, может быть, уже с завтрашнего дня встретиться в рабочей обстановке. Вот почему с таким интересом приглядывался к ним Трофимов. Он отлично понимал, что первое впечатление бывает обманчивым, что жизнь нередко опровергает поспешные выводы, и все же был рад тому невольному чувству симпатии, которое пробудилось в нем к этим, столь различным людям.

Больше того, он вдруг поймал себя на мысли, что громогласный и веселый Швецов сразу накрепко овладел его вниманием, что он с удовольствием смотрит на него и рад его умному, необидно насмешливому взгляду серых, точно забранных в паутинку морщинок, глубоко посаженных глаз. Люди, подобные Швецову, всегда очень нравились Трофимову. Сам несколько скованный и застенчивый, он любил и ценил в других и ловкость движений, и ко времени сказанное острое словцо. Ну, а Рощин? Вглядываясь в его спокойное, с резкими складками у рта и с чуть приметной пулевой отметиной на подбородке лицо, Трофимов сразу же угадал в Рощине бывшего кадрового офицера, хотя во всей его небольшой фигуре, в тихом голосе и в штатской привычке держать руки на ремне гимнастерки не было больше ничего, что прямо бы говорило о его военном прошлом.

— Ну что ж, Сергей Прохорович, с приездом, — негромко и приветливо сказал Рощин. — Как устроились? Может, нужно что-нибудь?

— Благодарю. Все в порядке.

— А то вот и председатель горисполкома Чуклинов.

Рощин указал на молодого человека, который в это время любезно раскланивался с проходившими мимо девушками.

— Степан Егорович! — позвал его Рощин. — Знакомьтесь. Наш новый прокурор.

Чуклинов подошел — сияющий, легкий, быстрый. Крепко стиснул руку Трофимову, сверкнул озорной улыбкой и, лукаво косясь на окружающих, сказал:

— Чует, чует мое сердце — трудный прокурор у нас теперь будет! И ведь заметьте, товарищи, с первых же шагов подкапывается под меня.

— Как так? — улыбнулся Трофимов, заражаясь шутливостью Чуклинова.

— Да так, что и дня не прошло, как вы в городе, а уже с санитарным врачом познакомились. Это же мой первый враг и ненавистник!

— Обещаю вас помирить, — смеясь сказал Трофимов.

— Невозможно!

— Помирю, помирю! Сам с вами поссорюсь, а с Мариной Николаевной помирю.

— Вот видите, вот видите — уже и ссориться хочет! — притворился испуганным Чуклинов. — Марина Николаевна, не губите!

— Обязательно погублю!

— Погубит, по глазам вижу — погубит! — хохотал Чуклинов.

Все невольно посмотрели на Марину.

— Леонид Петрович, — решительно сказала она, — а ведь у меня к вам дело.

— Дело? Какое же, Марина Николаевна?

— А вы не догадываетесь?

— Нет.

— Помните, я говорила вам о непорядках в молодежном общежитии и о пустыре перед детским садом? Так до сих пор ничего и не сделано.

— Но я же дал указание все сделать, — нахмурился Швецов.

— Да, дали… — Марина замялась. — Мне не хочется начинать об этом разговор здесь, в парке… Вы бы не могли меня завтра принять, Леонид Петрович? Ну хотя бы на несколько минут?

— Но завтра на рассвете я лечу в Москву.

— Вы уезжаете? — спросила Марина.

— Да, на месяц.

— Месяц? Большой срок! — огорченно сказала девушка. — А мне очень нужно с вами поговорить, просто очень нужно.

Швецов взглянул в ее огорченное лицо и, видно, почувствовал в словах Марины что-то недосказанное, без тени улыбки, с подчеркнутой серьезностью предложил:

— Тогда, Марина Николаевна, если любая из этих скамеек может заменить вам мой служебный кабинет, я готов вас слушать.

— Сергей Прохорович, — обернулась Марина к Трофимову, — вы меня извините, если я вас ненадолго покину?

— Конечно, Марина Николаевна, — с готовностью отозвался Трофимов. — Я как раз собирался поговорить с товарищем Рощиным.

— Ну, вот и чудесно! — Швецов подошел к Рощину. — До свидания, Андрей Ильич. До свидания, товарищи. — Швецов на секунду задержал свой пытливый взгляд на Трофимове. — Жаль, что наша первая встреча оказалась такой короткой. Впрочем, мы еще успеем надоесть друг другу.

— Не думаю, — отвечая на швецовское рукопожатие, сказал Трофимов. — Вернее, не хотел бы так думать.

— Это почему же? — не понял Швецов.

— Да хотя бы потому, что надеюсь с вами подружиться, — просто ответил Трофимов.

— Вот это ответ! — с интересом взглянув на Трофимова, улыбнулся Швецов. — А ведь так, наверно, и случится. — Он обернулся к Рощину и Чуклинову. — Ваши пожелания, товарищи, помню. Действительно, пора, пора нам подумать о едином плане жилищного строительства и для города и для комбината. Правда, может быть, и не в этом году…

— Отчего же не в этом, Леонид Петрович? — возразил Рощин. — Откладывать, думаю, незачем.

— Каждый день жалко, — сказал Чуклинов. — Нам объединиться — мы бы горы своротили!

— Или хотя бы городские холмы, — рассмеялся Швецов. — Хорошо, я доложу в Москве о ваших предложениях. Ну, а пока могу я надеяться на вашу помощь в осушке болот?

— Вопрос решен, Леонид Петрович, — сказал Рощин. — Будем помогать.

— И городской совет тоже? — взглянул Швецов на Чуклинова.

— Всем, всем районом будем помогать! — решительно отозвался Чуклинов. — Ведь эти болота — и на нашей совести пятно.

— Пятно на совести! — рассмеялся Швецов. — Образно сказано. Подумать только, что из-за этого пятна на совести комбинат не может расширять свой поселок! До скорой встречи, товарищи!

Он попрощался с Рощиным и Чуклиновым и, еще раз кивнув на прощание Трофимову, подошел к Марине.

— Пойдемте, Марина Николаевна.

Швецов взял девушку под руку, и они пошли к стоявшей неподалеку скамье.

— Пойдем и мы, — так же беря Трофимова под руку, сказал Рощин.