Моё – Ей

Двенадцать раз прокуковала

Кукушка в полночь октября.

Я это говорю не зря,

Тут чуда вовсе не бывало,

Но все же был я рад немало,

С тем звуком сердцем говоря.

Кукушка звонко куковала

Лишь у соседа на часах.

А я душою был в лесах,

Захваченных певучим маем,

И утешался крепким чаем,

И тем, что в скромных погребах,

Верней, в шкафу, в моей столовой,

Еще бутылка рому есть.

Она поможет мне прочесть,

Сплетенную родной дубровой,

Далеких дней живую весть.

Я, не замедлив, отметаю

Возможность легкой клеветы,

Что у вина я, в песне маю,

И вдохновенье занимаю,

И дар играющей мечты.

Нет, это с детства мне знакомо,

И больше, чем ордам певцов,

Прошу прощенья, я таков.

Но все же две-три рюмки рома

Мне ощущение дают,

Что я еще в России, дома,

И что возможен там уют.

Вздыхает ночь под липой старой,

Поют лягушки у пруда,

И кто-то звучною гитарой

Крепит напев свой струнной чарой.

А в небе яркая звезда

Гласит, мерцая и блистая,

Что в мире радость молодая

Не умирает никогда.

Я четко вижу все родное.

Луны белеет полоса,

И васильков цветет краса,

И поле царствует ржаное,

И поле шумного овса.

Какие пастбища и нивы!

Какие пышные леса!

В них океанские разливы,

И звонких песен голоса.

«Бог помочь!» – радостное слово.

И падает тяжелый цеп,

Легко взлетает в воздух снова,

Работа, радость, теплый хлеб,

И соты липового меда,

И добрый взор в ответ на взор.

Круговорот живого года,

И звезд осенних разговор

О том, что с самых давних пор,

От детства нашего у Бога,

Все знаем в тайне сердца мы,

Что к свету нас ведет дорога,

А не путями жадной тьмы.

Лесная нежная опушка,

Моя далекая весна.

Скажи мне, вещая кукушка,

Надолго ль жизнь мне суждена?

Кукушка вдруг прокуковала,

Один прокуковала раз.

Но это значит, пробил час.

А если б, мне пропев так мало,

Она лишь год провозвещала, –

Как был бы рад я, наконец,

Что из разъятого обрыва,

От каменеющих сердец,

Уйду туда, где дышит нива

Иного, звездного налива,

Где сеет Звездный мой Отец.