Моё – Ей

Как тень, бродил я по болотам,

Как дух, по выгибам речным.

Шептали, зыбясь, травы: «Кто там?»

Но дальше я скользил, как дым.

Я измерял лесные ночи,

Где, в сгустках, голубая даль

Упала в цвет, чье имя – очи

Души, которой мира жаль.

Над голубым цветком склоненный,

Я долго плакал в тишине,

И снова в путь, завороженный,

Смотреть, что видит мир во сне.

Везде – мои места родные,

Овраги, рощи и поля.

Качались листья вырезные,

Свой пересказ упорный для.

Сполна я видел лик растений,

Чей знал лишь облик в беге лет.

Есть час для беспокойной тени,

Когда любой ей внятен бред.

Вот аир, с корнем горьким, пряным,

Острийный стебель желобчат,

Болотным вскормлен он туманом,

В нем спит растаявший закат.

По смирным водным перекатам,

В затонах, где как бархат, ил,

Разгульник с корнем волосатым

Свой белый войлок распустил.

Вон жабник там белошерстистый,

Вон ядовитый корень жгун,

Дымянка, кончик дымно-мглистый,

А венчик розовато-юн.

Загадка, цветик сероватый,

Шершавый стебель туг и прям,

Его посеял бес косматый,

Ресницы прилепил к листкам.

С лицом щетинистой угрозы,

По склону – жесткий кривоцвет.

В чуть видных волосках – занозы

И распаляющийся бред.

Любимец теплых дней в июне,

Но любящий расти в тени,

На перелеске цвет колдуний,

Сорвешь, покой свой прогони.

Я вижу, как за соловьями

Следит округлый зрак совы,

Я наклоняюсь к волчьей яме,

И снова жажду синевы.

От многоцветных узорочий,

От стебля острого, как сталь,

Иду к цветку, чье имя – очи,

Души, которой мира жаль.

Считаю, сколько на погосте

Еще крестов, еще могил,

И ведаю, что все мы – гости

На пиршестве не наших сил.