Моё – Ей

Слава доброму мышленью

Слава доброму реченью

Слава доброму деянью,

Вечность – ярким трем огням.

Кто к благой склонился мысли,

Он склонен к благому слову,

Он идет к благому делу,

Слава верным трем путям.

Мысль – зерно, а слово – стебель,

Дело – колос пышной жатвы,

В триединстве – завершенье,

Трижды слава трем лучам.

Троекратной скрепой света

Опоясан к битвам жизни,

Вопрошатель Заратустра

Стал о смерти размышлять.

Вопросил он свое сердце,

Но молчало грустно сердце,

Вопросил Агурамазду:

«Смерть возможно ль победить?»

Свет миров, создатель жизни,

Лунноликий, солнцеокий,

Отвечал Агурамазда,

К Заратустре говоря:

«Ночь – лишь краткий отдых солнца.

Ночь поит росой расцветы,

Воскресеньем человеков

Смерть вовек побеждена».

И упавши Заратустра

Пред лицом Агурамазды,

Ноги звездные целуя,

Сомневаясь, вопросил:

«Тело было, стало прахом,

Ветер пыль давно развеял.

Как возможно воскресенье

Праха спутанных путей?»

В гром и молнию одевшись,

Балдахин взнеся из радуг,

Отвечал Агурамазда,

К Заратустре говоря:

«В час, когда я строил небо,

Без стропил и без подпорок,

Лишь из сущности рубина

Изводя широкий свет, –

В час, когда моею волей,

Восприемница зачатий,

Прародительница жизней,

Встала круглая Земля, –

В час, когда зерно возникло,

Как продольный крепкий жемчуг,

Чтоб, рассыпанное в прахе,

Многократно стать живым, –

В час, когда в деревьях, в травах,

Силой духа волевого,

Сокровенно заиграли

Чары тайного огня, –

В час, когда из поцелуя

Там, во чреве материнском,

Стали в первый раз слагаться

Руки, ноги и глаза, –

В этих всех победах жизни

Над пустотами безличья,

В этих всех изводах ликов

Из глубин небытия

Было больше трудной тайны,

Чем в восторге воскресенья, –

В настоящем и в прошедшем

Есть грядущее всегда.

Не из прошлого ковал я

Настоящее мгновений,

Не из бывшего я вынул

Синь эмали верховой, –

Изумруды всех былинок

И рубины всех расцветов

Из небывшего исторг я

Волей творческой мечты.

Так насколько же мне легче,

Взяв металл отяжелевший,

Дунуть в горн и в плясках красных

Жидкость ковкую ваять.

Подниму тяжелый молот.

Опущу гремучий молот,

Пламя любит быть веселым,

Жизнь живет, и смерти нет.

Только помни три завета,

Мысль, и слово, и деянье,

Возрожденье – в недрах воли,

Воскресенье – не обман».

И, восставши, Заратустра

Услыхал, что гром уходит,

Увидал на небе синем

Семицветную дугу, –

Увидал под склоном горным

Нивы, пастбище и дом свой,

Услыхал в древесной чаще

Звонкий голос соловья.