Моё – Ей

Как, топя ладью, косматый,

Вверх вскипает в море вал,

Нечестивый лютый Батый

Шел на Русь и воевал.

  Ветер любит виться, воя,

  Малый ветер вихрю брат.

  Так разгульностям разбоя

  Всяк Татарин сердцем рад.

Грады, веси разоряли,

Пожигали их огнем.

Плачьте, женщины, в печали,

Плачьте ночью, плачьте днем.

  В сердце русском плач великий,

  Бродит горе, как туман.

  Только враг широколикий

  Узкоглазый, сыт и пьян.

В храмах Божьих слышно ржанье,

Стук копыт и храп коней.

На крестах церквей дрожанье

Дальних зарев и теней.

  Но в молитвенном восторге,

  Сердцем тверд, хоть ратью мал,

  Благоверный князь Георгий

  В древний Китеж побежал.

Вплоть до озера лесного,

Что зовется Светлый Яр,

Бился снова он и снова,

Вражий крепче был удар.

  Но когда, как зверь мохнатый,

  Как бормочущий медведь,

  Навалился лютый Батый,

  Чтобы Русью овладеть, –

В свете, полном ослепленья

Для зениц толпы чужой,

Князь Георгий, как виденье,

Скрылся в глуби озерной.

  Скрылись храмы, скрылся Китеж,

  Глубь прияла прежний вид.

  Нет, о Батый, не похитишь,

  То, что Светлый Яр хранит.

И текут как прежде реки,

Китеж древний нерушим.

Но различны человеки,

И не всякому он зрим.

  Тот, чей дух живет лукаво,

  Кто ни в чем душой не весь,

  Мыслит влево, мыслит вправо,

  Место пусто видит здесь.

Кто с умом нераздвоенным,

С верой жаркою в груди,

К этим водам осребренным

Ранним утром приходи.

  Жив на дне он, храм подводный,

  Служба в храмах там светла,

  И о правде всенародной,

  Чу, поют колокола.