Монтесума

ГОДЫ ОБУЧЕНИЯ

Согласно нескольким согласующимся между собой индейским источникам, Монтесума родился в 1467 году. Конкистадоры в 1519 году давали ему не более сорока лет. Не следует, однако, из этого делать вывод, что Монтесума просто выглядел молодо для своих лет. Если говорить об испанцах, то здесь мы имеем пример простого, реалистичного, беспристрастного наблюдения. Что же касается мексиканцев, го здесь дело обстоит совершенно иначе. Год рождения — это не безделица, особенно для такой судьбой отмеченной личности, как Монтесума. Этот год должен быть знаменательным, так же как и возраст Монтесумы в момент появления испанцев. Если Монтесума действительно родился в 1467 году, го в 1519 году ему должно быть ровно пятьдесят два года, что равно индейскому «веку». В конце же «века», согласно описываемым представлениям, солнце находится на закате — как в конце дня, и существует опасность, что оно не вернется на небосклон. Более того, поскольку всякий круговорот жизни и всякое царствование сравнивались с небесным движением солнца, а их конец — с его закатом, то 15.19 год был одновременно концом «века» императора, концом его фактического правления, а также концом империи и концом ацтекского «солнца». Другим важным обстоятельством является то, что в Центральной Мексике 1467 и 1519 годы соответствовали 1-му году Тростника, а это был год рождения Кецалькоатля, чьего возвращения мог опасаться Монтесума, имея для этого всяческие основания… Таким образом, все говорит нам о том, что названный в документах ацтекского происхождения возраст Монтесумы — это тот возраст, который он должен был иметь согласно действующим космологическим представлениям, а отнюдь не его реальный возраст, который в действительности был близок к сорока годам.

Монтесума, согласно некоторым источникам, родился и воспитывался в начале своей жизни в квартале Атикнак (Мехико), а не в королевском дворце; затем в силу обычая, установленного для королевских детей, ом обучался в тлилланской школе (calmecac). Эти сведения также представляются сомнительными. Вероятно, они восходят к началу Конкисты, то есть к тому времени, когда Монтесума представлялся уже как солнечный закат империи. Действительно, Атикнак был связан с женскими божествами послеполуденного времени и солнечного заката. Впрочем, год и место рождения короля редко заносилось в кодекс. До тех пор, пока принц не утверждался как король, он оставался одним из знатных людей, а человек — даже очень высокого ранга — значил немного, имела значение лишь исполняемая им функция. Монтесума был сыном императора Ахаякатля и двоюродной сестры императора, дочери короля Истаиаланана, имя которой было, вероятно, Хочиквейетль. Его предшественники, Тизок и Ахвицотль, были его дядьями, хотя их называют иногда его братьями. В одном тексте утверждается даже, что от его деда (на самом деле — прадеда) Монтесумы I его отделяет лишь одно правление — его матери. Наконец, согласно одному, единственному в своем роде, свидетельству, он был внуком девственницы, чудесным образом оплодотворенной богом Уицилопочтли. От этого брака родился Гуатезума, который погиб в войне против Тласкалы и был непосредственным предшественником Монтесумы. В общем, достоверность имеющейся у нас информации очень сомнительна.

У Монтесумы было много братьев, некоторые из которых, например, сыновья принцессы Тулы, Тлакауэпаи и Иштлильквечауак — старше него. Иштлильквечауак стал королем Тулы, Маквильмалиналли — королем Хочимилько. Монтесума был шестым, а может быть и восьмым, ребенком. По крайней мере один из братьев был моложе Монтесумы — Куитлауак, который стал королем Истапалаиа-иа и правил Мехико в течение нескольких месяцев 1520 года. Четверо братьев Монтесумы погибли в «цветочных» сражениях против городов долины Пуэбла: Тлакауэиан и Иштлильквечауак — в Хуэксоцинко, Маквильмалиналли и Тесенатик (Зазанатик) — в Атлиско.

Первые пятнадцать лет своей жизни Монтесума проводит подобно своим сверстникам — отпрыскам великих родов. В возрасте шести или семи лет родители приставили к нему нескольких пажей, которые, оставаясь его товарищами по играм, следили за его манерами и за его поведением в различных обстоятельствах. Он учится достойно и вежливо разговаривать, относиться с уважением к важным персонам и к старикам. К одиннадцати годам молодые дворяне поступают в своего рода монастырь (calmecac), где обучаются также будущие жрецы. Королевских детей определяли в calmecac Тлиллапа, расположенный, как и другие школы, на территории Большого храма. Тлиллан («Мрачное настроение») связан с храмом богини земли и войны Чихуакоатль, покровительницы территории Мехико — той самой, которая воплощает в себе второй персонаж иерархии, то есть того, кого испанцы определяли как «вице-короля» мешиков.

Воспитание в таких школах было строгим. Дети одеваются очень просто и снят на грубых простынях. Их спартанская нища — маисовая лепешка, которую жрецы бросают им словно собакам. Они учатся обращению с оружием и выполняют различные мелкие обязанности: ходят за дровами, поддерживают огонь, подметают пол в храме. В то же время они упражняются в обрядах покаяния, в пении и танцах в честь богов. Они поднимаются среди ночи и купаются в ледяной воде: старшие бодрствуют до рассвета. Им преподают также религию и культовые обряды, основы управления королевством и право, историю и легенды, которые следует запоминать при помощи своеобразных конспектов, которыми являлись идеографические кодексы.

Всякое отклонение от установленных правил поведения жестоко каралось и подавлялось. Для молодых людей простого звания самое обычное наказание — удары розгами или пучком крапивы и уколы шипами агавы. Нередки случаи, когда ребенок подвешивался вверх ногами над очагом, в который для аромата заложено изрядное количество перца, или, если у него, к примеру, обнаруживается пристрастие к вранью, ему могли подрезать губу. Обнаруженному в состоянии опьянения грозила смерть. Возможно, к королевским детям относились более милостиво, хотя рассказывавшиеся в то время поучительные истории должны были внушать окружающим мысль, что закон одинаков для всех.

«Знайте, — говорит король своим детям, — что тот, кто плачет, скорбит, вздыхает, молится и созерцает, и тот, кто по своей охоте бодрствует ночью и поднимается на рассвете, чтобы подметать на улицах и дорогах, убирать в своих жилищах, приводить в порядок циновки и кресла и подготавливать места, где боги принимают жертвы и подношения, не забыв с раннего утра зажечь фимиам… — все они оказываются в присутствии бога, становятся его друзьями и получают его милости. Он открывает им свое сердце, чтобы одарить их почестями, процветанием и богатством при условии, что это отважные люди, пригодные для военных предприятий».

Что касается почестей, то не следует их домогаться. Всякое воспитание направлено на привитие скромности, покорности, сдержанности, чувства меры. Это прекрасно подтверждается в мифах: заносчивость, гордость, тщеславие, упрямство всегда наказываются. С момента создания Солнца в Теотиуакане побеждала не Луна — тщеславная и богатая, побеждал Кецалькоатль-Нанауатль — скромный, бедный и больной. Поэтому король призывает своего сына не быть гордым, высокомерным или тщеславным. Если тот или иной родственник отмечен высокой должностью, то это лишь потому, что он был скромен и услужлив, бодрствовал по ночам в раскаянии и молитве, по утрам быстро хватал метлу и бежал подметать в храме. И потом, несмотря на все почести, он не изменился: «Слышал ли ты когда-либо, чтобы он говорил: «Я господин, я король!» И сейчас он бодрствует по ночам, подметает в храме и подносит ладан — все точно так же, как раньше». «Скромность, склонение тела и смирение души, рыдания, слезы и вздохи — вот настоящее благородство, заслуга и честь. Хорошо запомни, сын мой: ни один гордец, честолюбец, самохвал или пустослов не стал королем». «Честь быть королем зависит не от меня, не от моих заслуг, не от моих желаний; я ведь никогда не сказал: я хочу быть тем-то, я хочу занимать такую-то должность. Это наш Бог так захотел: это случилось лишь по его милости… никто не волей выбирать по своему желанию…». Поскольку ничто не дается раз и навсегда, то следует готовить себя к разного рода превратностям судьбы: «Старайтесь изучить какое-нибудь честное ремесло, например, изготовление предметов из птичьих перьев; ручной груд может помочь вам продержаться в случае нужды. Особое внимание уделяйте всему, что имеет отношение к сельскому хозяйству».

В calmecac целомудрие было обязательным. Всякого переспавшего с женщиной могли, по-видимому, сжечь живьем, задушить или пронзить стрелой. Подросток должен был жить «чисто». Практиковалось опасное и мучительное испытание, состоявшее в том, что в половой орган испытуемого продевалась толстая веревка. Считалось, что только тот, кто сохранил чистоту, не потеряет сознание при этой процедуре.

Цитируемые выше советы, извлеченные из различных сохранившихся до наших дней «Наставлений отца сыну», были обращены к молодым дворянам из calmecac. Молодой человек должен терпеливо ожидать того возраста, когда он соединится с определенной ему судьбой женщиной. Конечно, земля должна быть заселена, поэтому секс необходим: однако не нужно набрасываться на женщин со звериной яростью; не следует стремиться к сексуальным отношениям в слишком юном возрасте, потому что в этом случае возникает риск полового истощения с соответствующими последствиями в семейной жизни.

Излишества в половой жизни портят кровь и семя. «Даже если у тебя есть влечение к женщине, — продолжает наставлять отец, — сопротивляйся ему пока не станешь настоящим, сильным мужчиной; подумай: если разрезают слишком молодую агаву, пытаясь извлечь из нее сок, то лишь губят при этом растение».

Даже будучи женатым, человек должен сохранять умеренность в своих сексуальных стремлениях — так же, впрочем, как и во всем остальном. По улице надлежит ходить спокойно, важно, чинно, не оглядываясь по сторонам. В разговоре и в одежде также должна присутствовать сдержанность. Пить и есть следует не спеша: тогда легче будет уберечь себя от отравления ядом. Женщины в этом смысле особенно опасны, поскольку они самым бессовестным образом подсовывают мужчинам возбуждающие средства, а «тот, кто попробует этого, приходит в исступление и может тут же умереть». Поэтому, если кто-нибудь из предлагающих тебе еду или питье не внушает тебе доверия, то ешь и пей не иначе как после того, как сам он попробует от всего». Ацтекские короли не пришли еще к тому, чтобы учредить специальную должность дегустатора блюд. И напрасно, как показывает трагическая судьба Тизока.

Строгость воспитания в calmecac не исключала игру. В одном из источников Монтесума уже в ранней юности представлен таким, каким он останется и в более зрелом возрасте: великим воином и смелым вождем. Когда он играет в войну со своими сверстниками, он, естественно, — генерал. Увидев однажды малыша, плачущего от полученных ударов, он велел одеть плаксу в женское платье и временно запретил ему участвовать в сражениях. Придет, однако, день, когда его самого обвинят в недостатке мужества, в нерешительности…

ХРАБРЕЦ, НЕ ОТСТУПАЮЩИЙ НИКОГДА

В возрасте четырнадцати лег будущий король начинает готовиться к военному ремеслу, а пятью годами позже он впервые вступает на поле сражения. Принца поручают тщательно подобранным, закаленным в боях воинам, которых его отец приглашает к своему столу и одаривает великолепными одеяниями. Именно они должны будут следить за будущим королем во время сражения, формировать его воинское мастерство и учить приемам захвата в плен воинов противника.

Очень скоро он проявляет себя как грозный воин. При покорении Ахвицотлем Куаутлы он проявляет блестящую храбрость и сам захватывает пленных. В результате он удостаивается чести быть представленным Ахвицотлю, от которого получает богато украшенную одежду: плащ и набедренную повязку — с разрешением их носить. Его раскрашивают цветами огня: тело — желтым, голову — красным. Его пленные принесены в жертву, что существенно для благосклонного внимания богов.

Монтесума участвует в нескольких других кампаниях. Он настолько хорошо себя зарекомендовал, что удостаивается высокого звания cuachic, которое присуждалось в исключительных случаях — храбрецам, проявившим неоднократно свое мужество и никогда не отступавшим. Cuachic («бритая голова» — шевелюра у воинов такого ранга имела вид гривы, идущей от лба к затылку, тогда как по бокам голова была пострижена) взял в плен солдат из провинции Хуэксоципко, воины которой имели очень славную репутацию.

Воспитание молодого человека завершено. Если судить по результатам, то оно было замечательным. Монтесума обладает всеми добродетелями, которыми должен обладать мешикский принц. Именно так, потому что мы можем судить о его характере не только по индейским стереотипам, которые приписывают ему либо все качества хорошего короля, либо все недостатки плохого. Мы располагаем свидетельствами испанцев, которые видели его в деле и которые присоединяются к доброжелательным характеристикам местных хронистов. Говоря о поведении Монтесумы в конце его карьеры нельзя не вспомнить гот факт, что уже в юности будущий император проявляет себя как бесстрашный воин, наделенный притом мудростью опытного вождя. Если верить источникам, он одержал на поле боя восемнадцать побед. Его сдержанность и рассудительность проявляются во всяком деле. Будучи исключительно набожным, он проводит долгие часы в храме Уицилопочтли, беседуя со статуей бога.

Монтесума со всей серьезностью относился к существующим законам. В одном из источников рассказывается, как однажды во время охоты на птиц он забрел на крестьянское поле и, увидев особенно понравившийся ему початок маиса, сорвал его. Все же, уходя с поля, он хочет увидеть хозяина плантации и спросить у пего разрешения на то, чтобы унести с собой полюбившийся ему початок. Как раз в этот момент появился этот самый хозяин и, увидев Монтесуму с сорванным початком в руках, стал его отчитывать: «Как же ты, такой знатный и могущественный сеньор, осмеливаешься воровать у меня маис? Разве не ты издал указ, запрещающий под страхом смерти воровать маис и другие плоды земли?» Император хочет вернуть крестьянину початок, по тот говорит ему: «Господин, ничего подобного не было в моих мыслях, поскольку все мы: я сам, моя жена и мои дети — принадлежим тебе. Я хотел лишь пошутить». Тогда Монтесума дал крестьянину взамен початка роскошный плащ со своего плеча.

На следующий день шутника призвали во дворец. Придя в испуг, он хочет бежать, но его останавливают и успокаивают. Император при виде крестьянина говорит стоящим возле него вождям: «Это тот человек, который украл у меня мой плащ». Придворные негодуют. Монтесума сразу их успокаивает и, отплатив шутнику его же монетой, продолжает: «У этого несчастного больше храбрости и твердости, чем у нас всех. Он имел смелость сказать мне, что я нарушаю свои же законы, и он был прав. Я действительно хочу, чтобы мне говорили правду, а не просто красивые слова». Таким образом, заключает рассказчик, крестьянин сделался сеньором Хочимилько, и Монтесума питал к нему дружеское расположение.

Строгий, но справедливый, он суров и к себе, и к другим, так что многие считают его жестоким. Испанец, потерявший двух своих слуг-индейцев, обращается к королю с просьбой помочь ему их разыскать. Император-пленник обещает. Через два дня беглецы все еще не вернулись, и испанец возвращается к своему делу, используя при этом бранные слова. Оказавшийся неподалеку Кортес приговаривает своего солдата к наказанию плетьми. Напрасно просят Монтесуму вступиться. «Кортес, — говорит он, — действует как и положено командиру, а солдат заслужил казни».

Конкистадоры, знавшие Монтесуму, считали его добрым, приветливым и щедрым, чему можно легко поверить, если помнить о том, что Монтесума был их пленником и осыпал их подарками. У некоего Охеды был удобный солдатский мешок с несколькими карманами. Императору понравился этот мешок, и Охеда ему его подарил. Тогда Монтесума вытащил сигнальный свисток, позвал своих придворных и велел им выдать Охеде двух красивых индианок, отрез дорогой материи, меру (55,5 литра) какао и несколько драгоценных камней. Некоторые усмотрели в этом поступке больше хитрости, нежели настоящей щедрости. Но что бы там ни было, а месоамериканский государь должен был проявлять щедрость: ведь он был главным распределителем богатств, которые стекались в город.

Его иногда считают гордым и заносчивым. Факты, однако, не подтверждают этого, если не считать его стремления обеспечить единство и величие империи. Его усилия в этом направлении, как мы увидим несколько позже, не всегда воспринимались должным образом. Наконец, официальный испанский летописец Эррера называет его непостоянным, однако это суждение может относиться лишь к поведению Монтесумы во время Конкисты.

При всей своей сдержанности Монтесума — прирожденный оратор, и его речи подкупают своим изяществом, глубиной и проницательностью. Культура его велика, он сведущ во всех видах искусства и отличается хорошим знанием календаря и дней, оказывающих влияние на человеческую судьбу. Некоторая его суровость не мешает ему любить праздники, танцы, развлечения, игры и, в частности, игру в мяч — пелоту.

Монтесума хорошо развит физически, он прекрасный пловец и лучник, искусен во владении всяким оружием. Берналь Диас дель Кастильо описывает его как «человека хорошего роста, пропорционально сложенного, худощавого. Цвет лица был у него обычным для индейцев — не очень темным. Он носил довольно короткие волосы, спадавшие ему на уши; борода у пего была редкая, черная, хорошо очерченная. Его продолговатое лицо было обычно веселым. Взгляд, исполненный достоинства, говорил обычно о его доброжелательности, но когда этого требовала ситуация, он становился серьезным. Он хорошо одевался и любил чистоту: ежедневно после обеда он купался». Гомара, которого старый конкистадор Диас использует для оживления своей памяти, говорит об очень темном цвете лица Монтесумы и обращает особое внимание на подбородок, украшенный всего шестью волосками длиной с два вершка.

Вскоре император Ахвицотль счел молодого Монтесуму достойным получить должность tlacochcalcatl («того, кто из дома дротиков») — высокий пост, гражданский и военный одновременно, благодаря которому его обладатель становился членом высшего государственного совета. Никакое серьезное дело не должно было предприниматься без рекомендации этого «совета четырех», из которого выбирался новый король. Назначение Монтесумы в совет говорило о нем как о будущем наследнике трона.

ПОХОД НА АЙОТЛАН

Тем временем караван купцов (pochteca) из Мехико, V отважившихся проникнуть в район Айотлан, на границе Мексики и Гватемалы, подвергся нападению войск, пришедших из Теуантепека и из некоторых других городов.

Торговые экспедиции, иногда очень значительные, привлекали к себе тысячи людей со всеми их богатствами. Они не могли не возбуждать в людях зависти и даже ненависти, тем более что их задачей была, кроме всего другого, разведка в пользу Тройственного Союза. Коммерсанты отыскивали особенно прибыльные края и оценивали их экономические и военные ресурсы. Затем они делали отчет, и если дело казалось стоящим, посылались войска для захвата разведанной земли. Поэтому появление мексиканского каравана всегда вызывало подозрение.

Атакованный большим войском караван все же сумел постоять за себя. Pochteca добрались до города Куаутеиапко и там заняли оборону. Их осаждали в течение четырех лет. Произошло несколько сражений. Приобретшие боевой опыт негоцианты и их люди мужественно оборонялись и даже захватили в плен нескольких знатных вождей.

Когда известие об осаде достигло Мехико, Ахвицотль быстро организовал экспедицию под командой тлакочкалькатля Монтесумы. Однако это мероприятие оказалось несколько запоздалым. В пути к Монтесуме поступило донесение о том, что враг разбит и город Айотлан взят. «Господин тлакочкалькатль, — говорилось в донесении, — будьте благословенны и добро пожаловать: нет, однако, необходимости в том, чтобы вы продвигались дальше, поскольку мятежный край усмирен и в вашей помощи уже нет надобности. Наш господь Уицилопочтли держит победу в своей власти, так что мексиканские купцы справились со своей задачей как положено». Такое завершение дела не могло радовать Монтесуму, который считал, что у него как бы отняли славную победу. Он не только мог спасти караван: он мог бы еще и навсегда открыть дорогу в Гватемалу, к драгоценным перьям птицы кецаль. А теперь дело окончено, но уже без него. Он скрыл свое недовольство, но обиды не забыл. Послушаем в связи с этим событием информаторов монаха Бернардино де Саагуна: «Король Мехико любил купцов и откупщиков как своих детей. (Действительно, они были ему совершенно необходимы.) Поэтому, когда он замечал, что они кичатся и упиваются своей удачей, он печалился, переставал их любить и даже старался найти какой-нибудь благовидный предлог для того, чтобы унизить и погубить их — просто потому, что такая гордость внушала ему отвращение. Тогда он отдавал их добро ветеранам своей гвардии, именовавшимся quaquachictin (множественное число от quae hie; Монтесума сам носил такое звание), и другим людям, способствовавшим возвеличению его авторитета». Таким образом, в интересах купцов было соблюдать скромность и стараться скрыть свое богатство, в большинстве случаев возбуждавшее жгучую зависть воинов, считавших, что это богатство доставалось купцам слишком дешево. Злопамятность Монтесумы удачно дополняла в данном случае его политический интерес.

Как раз в это время Монтесума в возрасте, возможно, двадцати пяти лет сочетался законным браком с дочерью короля расположенного несколько севернее Мехико города Экатеиека, а затем в качестве tlatoani этого города унаследовал власть своего тестя.

ВЫБОРЫ НАЗНАЧЕННОГО КОРОЛЯ

Некоторое время спустя, согласно большинству источников — в 10-м году Кролика, когда Монтесума воевал в долине Толука, Ахвицотль умер. Как повествуется в наиболее достоверном источнике, он тяжело заболел по возвращении из своего похода в Хоконочко (недалеко от Айотлана), где он, возможно, был отравлен. Он иссох до такой степени, что от него остались, как говорится, кости да кожа. В уже знакомой нам более поздней версии утверждается, что он скончался от удара о поперечину в двери или в окне, пытаясь убежать от наводнения 1498 года.

Указанная дата важна для нас в том смысле, что показывает, с какой осторожностью мы должны доверять «историческим» повествованиям ацтеков. Именно в этом году умер во Франции король Карл VIII, которому также довелось удариться о дверную балку в замке д'Амбуаз. Невзирая на необычность совпадения, индейские летописцы после Конкисты вдохновились этим событием, чтобы с некоторым опозданием объяснить смерть Ахвицотля. Нам встретится еще один пример того, как события в далекой Франции послужили источником вдохновения для ацтекских историков в ряде анекдотов.

Ахвицотль спустился, таким образом, в подземный мир, Страну бешеных, к самому Миктлантекутли. Поскольку он был королем и имел значительные заслуги на этом свете, он не был приговорен к пребыванию в этом мрачном месте до полного распада. Напротив, после освобождения от материальной оболочки ему надлежало присоединиться к предкам в свете утреннего солнца в обществе Колибри-Левши, а после полудня он должен был превращаться в птицу, перелетающую с одного райского цветка на другой.

Сразу после того, как бренные останки правителя были сожжены и пепел погребен в святилище Уицилопочтли у подножия статуи покровителя народа, сердцем которого был подобный богу Ахвицотль, солнце зашло. Со смертью короля мир погрузился во мрак, анархию и хаос. Покоренные города восставали, претенденты на трон строили интриги. Нужно было как можно быстрее обеспечить преемственность власти и обуздать разбушевавшиеся адские силы. Солнце должно было вновь подняться, нужно было выбрать нового короля.

«Выбрать» — в этом случае довольно условное выражение. Раньше, действительно, все население или по крайней мере его представители выбирали наиболее подходящего по их мнению представителя королевского рода. Хвицилихвитль был выбран, по-видимому, начальниками четырех больших кварталов Мехико; однако все граждане: мужчины, женщины и дети — должны были высказать свое одобрение, «поскольку без них такое важное дело не могло совершиться. Чимальпонока также был выбран «при полном согласии всего общества мешикас», Ицкоатль — «ассамблеей мексиканцев», а Монтесума I — «господами и простым народом».

При Ахаякатле положение меняется. К моменту смерти Монтесумы I начальником города (chihuacoatl) был не кто иной, как Тлакаэлель, брат-близнец Монтесумы. Тлакаэлель собрал «начальников и господ» Мехико, которые назвали его королем от имени народа. Он отклонил это решение и предложил посоветоваться с королями союзных городов Тескоко и Тлакопан. Тогда выборщики препоручили заботу о выборе нового короля «чихуакоатлю» и союзным королям.

Введение двух союзных королей в состав выборщиков соответствовало политической реальности. Область господства Тройственного Союза многократно увеличилась, а преимущественное влияние Мехико становилось все более явственным. Таким образом, выбирали теперь уже не просто короля города, а настоящего правителя империи, и представлялось вполне естественным, чтобы с основными союзниками по крайней мере консультировались по данному вопросу. Существует документ, в котором недвусмысленно сообщается, что выбор короля Тройственного Союза должен был утверждаться его двумя коллегами.

Однако, говоря о выборе двух следующих королей, Тизока и Ахвицотля, доминиканец Дюран вновь упоминает «сеньоров и весь народ» или более развернуто: «всех сеньоров и грандов, и всех принципалов и кавалеров двора, а с ними также всех начальников и заместителей начальников кварталов, других людей, облеченных какой-либо должностью». В другом важном источнике, написанном по-ацтекски, но уже после этих событий, информаторы де Саагуна подчеркивают важную роль воинов и жрецов в выборе короля и при этом перечисляют вождей и испытанных воинов, молодых храбрецов, наставников молодежи, управляющих и жрецов. Из этого не следует делать вывод, что короли Тескоко и Тлакопана уже не имели права голоса. Дюран и де Саагун ограничиваются перечислением выборщиков одного лишь Мехико, но представляется очевидным, что с голосом великих союзников необходимо было считаться.

Таким образом, выборы представляли собой в основном теоретический смысл. Известно, что выбор ограничивался членами королевского рода, то есть братьями короля и его сыновьями; при этом преимущество отдавалось сыновьям главной супруги, мешиканке. В какую-то эпоху, границы которой определить довольно трудно, выбор сужался еще больше и ограничивался уже лишь принцами крови из совета четырех. Этот совет состоял из трех представителей знати — братьев короля или других самых близких его родственников — и одного простолюдина. Мы не располагаем достаточно точной информацией об их титулах. В некоторых источниках упоминаются, например, в определенном порядке: tlacochcalcatl, tlacatecatl, ezhuahuacatl и tlillancalqui. В принципе эти четыре высоких чиновника выбирались в то же время, что и король, но при первой удобной возможности король вводил в этот совет того из своих родственников, кого он считал своим преемником. Теперь возможность выборщиков сужалась самое большее до трех человек.

На следующий день после похорон Ахвицотля самые важные сеньоры Мехико, короли Тескоко и Тлакопана, а также городов, подчиненных империи, собрались вместе, чтобы принять решение относительно выбора наследника. Chihuacoatl вел собрание. Можно предположить, что к тому времени уже состоялась ассамблея из влиятельных представителей мешикас, на которой был «выбран» tlacochcalcatl. Теперь предстояло высказаться грандам и представителям империи.

Король Тескоко, Незауальпилли, «главный выборщик» согласно Chronique X, выступил первым. «Доблестный король Тлакопана и великие сеньоры Мехико и других провинций Чалько, Хочимилько и Горячей земли, вы собрались здесь вместе с другими сеньорами, для того чтобы ваши голоса и ваши суждения позволили выбрать светило, которое бы сияло как луч солнца, зеркало, в которое мы бы все смотрелись, мать, которая бы прижала нас к груди, отца, который бы нес нас на своих плечах, и сеньора, который бы управлял и руководил мексиканским государством, был бы защитой и опорой бедным, сиротам и вдовам и сочувствовал бы тем, кто с большим трудом пробирается по горам и долам, чтобы накормить своих чад и домочадцев…

Если бы не стало больше света в нашей империи, то могло бы приключиться, что недавно приведенные к короне подняли бы мятеж и отпали, не говоря уже о том, что мы окружены со всех сторон многочисленными врагами: такими, как тласкальтеки, тлильюквинетеки, мичоаканы и многие другие, и некоторые недружественные нам большие провинции могли бы набраться наглости и выступить против нас.

И поскольку вам, могущественные сеньоры, предстоит сделать выбор, то напрягите свой взор и посмотрите внимательно, ибо есть на что посмотреть, поскольку здесь присутствует вся мешиканская знать — драгоценные перья, упавшие с крыльев и с хвоста прекрасных индюков, какими были древние короли, драгоценные камни и украшения с их шей и запястий; достойнейшие принцы Мехико украшают своим присутствием этот двор. Укажите на того, кто вам больше по нраву.

Ахаякатль, доблестный король, оставил после себя сыновей. Его брат Тизок также оставил сыновей. Все это благородные принцы отменных душевных качеств. Но если они вам не подходят, то присмотритесь к другим грандам, поскольку среди них вы обнаружите внуков и правнуков, племянников и кузенов наших древних королей-основателей этого города. Некоторые из них стали певцами, другие cuachicme, третьи отоми [особые отряды воинов — выходцев из народа того же наименования, столь же неустрашимые, как отмеченные выше бритоголовые cuachicme], а иные заимствуют у вас ваши имена и прозвища tlacatecatl, tlacochcalcatl, ticociahuacatl, acolnahuacatl, eshuahuacatl, иные же, еще более молодые, заседают в calmecac… Нет смысла искать за пределами этой комнаты и этого двора. Протяните руку, укажите среди присутствующих того, кто вам более по сердцу, и вы не ошибетесь — каждый будет верным щитом и мечом против наших врагов».

Chihuacoatl поблагодарил короля Тескоко, но высказал пожелание, чтобы присутствующие остереглись выбирать слишком молодого, о котором пришлось бы беспокоиться, вместо того чтобы он беспокоился о других, или слишком пожилого, дабы не пришлось вскоре начинать новые выборы. Затем он перешел к краткой характеристике основных кандидатов: шести или девяти сыновей Ахаякатля, семерых — Тизока и троих — Ахвицотля.

После короткой дискуссии Монтесума был выбран единогласно.

Хронист Иштлильхочитль дает понять, что по всей справедливости следовало выбрать старшего сына Ахаякатля, Маквилмалипалли (Пятую Траву), и что предпочтение было оказано Монтесуме лишь благодаря беспристрастному вмешательству короля Тескоко Незауальпилли, тестя Маквилмалипалли. Впоследствии Незауальпилли не раз пожалеет об этом своем жесте. «В 1508 году, — рассказывает Иштлильхочитль, — Монтесума сговорился с королем Ат-лиско об убийстве Маквилмалипалли в сражении против этого города. Возможный соперник действительно погиб в этом сражении, вместе с еще одним мешикским принцем и 2800 воинами».

Этим сведениям не следует доверять полностью. Действительно, их автор, принадлежащий к королевскому дому Тескоко, желает лишь внушить нам мысль, что Монтесума получил свой трои только благодаря его предку Незауальпилли. Принцип, согласно которому старший сын должен наследовать власть, противоречит самой идее выбора. Этот принцип действовал в Тескоко и, конечно, в странах Европы. В Мехико, однако, мог быть выбран любой брат или сын короля. Монтесума не имел, таким образом, особых причин для устранения злополучной Пятой Травы, к тому же через столько времени после своего воцарения. Конечно, он мог счесть необходимым устранить некоторых из своих братьев или кузенов сразу после вступления на престол, и об этом имеются намеки в некоторых источниках. Но в 1508 году опасности указанного рода уже не существовало. Хронист, пожалуй, и сам не слишком верит в излагаемую им версию о мрачном заговоре. В другом тексте он дает другое изложение событий: у Ахаякатля было два законных сына: Тлакауэпан и Маквильмалиналли. Огорченные своей неудачей на выборах, они приняли решение погибнуть в войне против Тласкалы…

КОРОНАЦИЯ ГОСУДАРЯ

Государь был выбран, и следовало без промедления приступить к его коронации. В начале истории Мехико обряды коронации были довольно простыми. Кандидат устраивался на троне, представлявшем собой большое плетеное кресло с высокой спинкой, покрытое дорогими звериными шкурами. Его увенчивали бирюзовой диадемой, имевшей спереди треугольную пластину, отличительный знак (xiuhuitzolli) сеньора (tekuhtli — главы рода или благородного дома), и приступали к божественному миропомазанию. Его тело полностью окрашивалось в черный цвет краской, которая должна была сделать его неутомимым и неустрашимым. Жрецы готовили эту сложную краску на основе пепла от пауков, скорпионов, сороконожек, гекконов, гадюк и т. д., смешанного с табаком, размолотыми скорпионами, пауками, ядовитыми гусеницами и семенами вызывающих галлюцинации растений. В правую руку ему вкладывали деревянный меч с обсидиановыми лезвиями, в левую — круглый щит, затем его облачали в одежды божества, которое он желал представлять на этом свете. Такой вид короля явно указывал на его готовность умереть, защищая город.

По мере разрастания империи, церемонии становились все более сложными и впечатляющими. Мы располагаем несколькими описаниями, которые, к сожалению, плохо согласуются между собой в деталях.

Наиболее полная версия обряда содержится в Chronique X. Как только император утвержден, он скрывается от глаз людских. Видя, что все высказались в его пользу, он удаляется в святилище орла рядом с главной пирамидой Мехико, где он имеет обыкновение молиться и совершать покаяние. Тем временем в избирательном зале зажигают очаг и раскладывают вокруг него королевские одежды и знаки отличия, кадильницу с фимиамом, кости ягуара, орла и пумы, а также тыквенный сосуд с табаком.

Роль огня или, точнее, бога огня, Сеньора бирюзы, была существенной. Огонь, по сути дела, — это начало и конец всего на свете. В начале эры Венера, первый луч света, есть лишь клубок огня, пригодный для кухонного очага. Солнце рождается с жертвоприношением огня. В конце тольтекского Солнца и сам Кецалькоатль, светило этой эры, заходящее солнце, погибает на костре. Лишь зажигая огонь, люди все пятьдесят два года обеспечивают возвращение солнца. Люди возникают от искр, производимых в заоблачных далях верховной божественной парой. Когда они рождаются, их очищают с помощью воды и огня возле зажженного очага. Они сочетаются браком только в присутствии огня. А когда они умирают, то их сжигают в огне. И наконец, именно бог огня начинает и заканчивает цикл праздников солнечного года.

Присутствие огня в начале правления, таким образом, не должно казаться удивительным. Было известно к тому же, что короли, избранные в 1-й день Собаки, — день, посвященный огню, Ксиутекутли, Сеньору бирюзы, — имели счастливое правление. Празднества происходили тремя днями позже, в 4-й день Тростника, который был днем годовщины и названием календаря бога огня. Связь между огнем и королем обусловлена также тем фактом, что Ксиутекутли был одним из богов, которых называли tecuhtli, сеньор, и к тому же он носил бирюзовую диадему. А бирюза, как известно, — главный королевский цвет.

Когда избранный король входит в зал, все низко кланяются, и он отвечает тем же — с безмятежным и серьезным выражением лица. Его усаживают в кресло рядом с жаровней, и его дядя, chihuacoatl Тлильнотопкви, берет слово. «Сеньор, послушай, что я скажу тебе от имени всех этих сеньоров. Ты хорошо знаешь, что все мы присутствующие здесь — твои братья и твои ближайшие родственники. Мы выбрали тебя во имя Создателя, благодаря которому мы живем и чьим созданием мы являемся, который по одному своему разуму и по одной своей воле передвигается, не делая никаких движений, и который подобно настоящему гранильщику выбрал тебя как самый драгоценный камень и почистил тебя и отполировал, чтобы сделать из тебя браслет на руку и ожерелье на шею. Это же сделали и все присутствующие здесь сеньоры. Как настоящие гранильщики или ювелиры, знающие цену золота и драгоценных камней, они обнаружили дорогую вазу — драгоценность, выделяющуюся среди других на земле, — и все как один назвали тебя образцом добродетели. Они провозгласили тебя достойным первенства Мехико и всего его величия. И поскольку они тебя принимают, то гак тому и быть. Удача тебя назвала своим, сядь же, отбрось все ничтожное и низкое и радуйся тому, что даровал тебе Бог-Создатель».

На некоторых иллюстрациях из кодексов XVI века будущий король имеет на себе в качестве одежды только простую набедренную повязку. Перед тем, как его нарядить в одежды, которые делали из него как бы другого человека, ему присваивали новое имя. Монтесума принял имя своего деда в общей надежде, конечно, что новый король сравнится с Монтесумой I. К тому же в выбранном имени, которое означало: «Тот, который сердится как сеньор», содержался как бы намек на высокомерный характер его нового носителя. Для отличия от первого Монтесумы ему дали еще дополнительное прозвище: «Почтенный юноша» (Xocoyotzin).

Короли Тескоко и Тлакопана берут затем Монтесуму под руки и усаживают на «трон орла» или «трои ягуара» (cauhicpalli, oceloicpalli). Они остригают ему волосы так, как приличествует королю. Затем специально отточенной костью ягуара они протыкают ему носовой хрящ, что проделывалось с каждым tecuhtli, и продевают ему в нос трубочку из нефрита и золота. Его уши увешиваются большими круглыми серьгами: нижняя губа, в которой предварительно сделано отверстие, также получает свое украшение. Такого типа украшения дожили до настоящего времени. Представим себе, как выглядит, например, трубочка из полудрагоценного камня или золота, длиной около пяти сантиметров. На одном конце она снабжена плоским наконечником, который удерживает украшение во рту, а на другом — чудесной миниатюрной головой орла с тщательно выполненным оперением.

Затем те же короли надевают на Монтесуму украшенный драгоценными камнями сетчатый плащ, набедренную повязку, расшитые золотом голубые сандалии и кладут ему на спину один из атрибутов жреческого звания — тыквенный сосуд с табаком. Этот сосуд, символизирующий стойкость, рассматривается как сама плоть богини Змеи, chihuacoatl. Носить эту богиню земли и очага на спине, значит, в каком-то смысле носить свою собственную обожествленную энергию. Наконец, ему надевают на голову диадему xiuhuitzolli из нефрита и золота и вручают щит и меч (или дротики), являющиеся символом судебной власти. Затем его окуривают фимиамом и приветствуют как государя. Отныне он huey tlatoani, Великий Оратор и Сеньор кольхуас (Colhuatecuhtli).

Монтесума встает, хватает кадильницу, сыплет туда фимиам и начинает кадить перед всеми богами, и в особенности — перед богом огня. Затем он протыкает себе уши костью ягуара, голени — костью пумы, и край бедра — костью орла. Кровь постепенно сливается в очаг, куда так же постепенно бросают предварительно обезглавленных перепелок. Затем новоизбранный король снова садится в кресло. Сеньоры приподнимают этот трои, берут на плечи и несут таким образом Монтесуму на вершину главной пирамиды. Там он повторяет обряды покаяния и жертвоприношения, которым он предавался недавно — сначала перед Уицилопочтли, а затем перед «чашей орла».

Именно на этот очень функциональный и в высшей степени символический памятник возложенной на ацтеков космической миссии проливает Монтесума свою кровь и кровь большого числа перепелок в дар Солнцу и Земле. Затем он кадит ладаном во все стороны света и приносит в жертву перепелок, сначала в святилище богини Чихуакоатль, а затем в храме Юиико, воздвигнутом в честь Шине-Тотека, бога с содранной кожей.

Вселенная получает, таким образом, то, что ей положено. Прежде всего, антиподы солнце и земля или свет и мрак, с одной стороны — под видом диска и теллурического чудовища (па cuauhxicalli), с другой — под видом Уицилопочтли и Чихуакоатль (Сиуакоатль).

Если верить повествованию Chronique X, Монтесума отправляется затем в свой дворец, чтобы выслушать там речи королей империи и принять их поздравления. Здесь отсутствует упоминание о периоде поста, который обычно следует за важными церемониями, однако есть свидетельства в других текстах, где описывается инвеститура tecuhtli или интронизация короля. После совершения обрядов он проводит время в храмах.

Император удаляется в «дом сановников» (tlacatecco). Одетый в короткую тупику без рукавов (xicolli), со своей табачной калебасой на синие и с мешком фимиама в руках, закрыв лицо украшенным костями покаянным плащом, он пребывает там четыре дня в обществе членов совета четырех, прошедших избрание одновременно с ним. Все это время он сидит и размышляет о своей задаче. В полдень и в полночь он поднимается на вершину пирамиды, чтобы там возжечь фимиам; в полночь он также приносит в жертву свою кровь и совершает ритуальное омовение. Ему подают лишь очень простую постную пищу с водой. По прошествии четырех дней он принимает очистительную купель. Облаченный снова в королевскую одежду, он, преисполненный сознания серьезности момента, отправляется, сопровождаемый всеми важными особами, на главную площадь — танцевать. К вечеру он удаляется в свой дворец, где устраивает прием для королей, сановников, начальников кварталов и других значительных лиц.

Король Тескоко Незауальпилли первым обращается к спокойно внимающему императору:

«О повелитель, стоящий над всеми на земле! Тучи наконец разошлись. Мрак, в который мы были погружены, рассеялся. Солнце, наконец, поднялось, и мы снова обрели свет… Эти сумерки были вызваны смертью твоего дяди, короля. Но сегодня свеча и факел, которые должны освещать Мехико, вновь зажжены. Перед нами поставили зеркало, в которое мы должны смотреться.

Высокий и могущественный сеньор дал тебе свое царство и перстом указал тебе местоположение твоего трона. Иди же, сын мой, приступай к работе в этом поле богов… Тебе придется вставать среди ночи, чтобы наблюдать созвездия всех четырех стран света: созвездие Святого Петра (Маmalhuaztli), звезды Площадки для игры в мяч (Сitlaltlachtli), Плеяды (Tianquiztli) и созвездие Скорпиона (Colotlixayac). Корми также четыре божества, которые нас привели сюда и в данный момент наблюдают четыре страны света. Когда же займется утренняя заря, обращай особое внимание на звезду Хонеквилли — крест Святого Якова, а также на утреннюю звезду Тлауискальиантекутли так, чтобы во время ее восхождения ты совершал утреннюю церемонию, состоящую в очищающей купели, затем в умащивании тела божественной смолой, в кровопускании, в воскурении ладана и в возложении жертвы перед нашими божествами, а затем в созерцании мест, скрытых за небесами. В то же время ты должен будешь спускаться в самую пропасть, в центр земли, где находятся три дома огня.

Тебе надлежит снабжать всем необходимым мировой механизм, для которого королевство — это его корень и его сердце. Четыре страны света устремили свой взор на тебя. Они снабдили тебя мечом и щитом специально для того, чтобы ты положил свою жизнь на службу общественному благу и принял в свои руки горы, холмы, пещеры, овраги, реки и моря, ключи и родники, скалы и деревья: все, одним словом, поручено тебе, и ты должен смотреть за гем, чтобы все это не разрушилось и не исчезло.

Ты должен заботиться о горах и пустынях, куда отправляются сыновья бога, чтобы совершать покаяние и жить в одиночестве пещер. Ты должен все подготовить и все держать наготове. Настоятельно советую тебе уделять особое внимание нашему божественному культу и почитанию богов, чести наших жрецов: и сделай так, чтобы они постоянно увеличивали свое рвение в раскаянии, а для этого вдохновляй их и давай необходимую помощь».

Затем берет слово король Тлаконапа Тотоквихуастли:

«О сын мой, ты выслушал советы короля Тескоко. Существует еще много вещей, которые ты должен иметь в виду при твоей новой должности, при той нагрузке, которую ты взвалил себе на спину. Помни о стариках и старухах, которые провели свою молодость на службе отечеству и сегодня, когда их волосы поседели, не могут больше работать и умирают с голода. Принимай во внимание бедных macehuales [простолюдины], поскольку они — крылья и перья, ноги и руки городов. Следи за тем, чтобы их не обижали и не притесняли и чтобы их право сохранялось, поскольку мало кто думает о них…. И более всего ты должен угождать Создателю. Такова королевская должность, которой здесь тебя наделили. Ни питье, пи еда не должны отвлекать тебя от внимания, в которое тебе надлежит быть погруженным, имея в виду, что все на земле зависит от твоего правления».

Другие короли и гранды королевства, а также жрецы и коммерсанты высокого ранга также пришли, чтобы выразить свои пожелания. Королю надлежит еще больше поднять славу Уицилопочтли и увеличить его пирамиду. Империя должна расширяться, и нельзя допустить, чтобы ей был нанесен хоть какой-нибудь ущерб. Монтесума должен поддерживать гражданский мир, творя справедливый суд, утешая обиженных и наказывая обидчиков; ему следует укреплять город, для которого он — защита и убежище. Он одновременно отец и мать парода, он его раб: он сердце города.

Все эти разнообразные наставления хорошо показывают, в чем состояла задача короля в этом мире. Он солнце в небе и факел на земле. Такая несколько анахроничная двойственность введена здесь, по-видимому, для подтверждения ацтекского «бинома», то есть описания с использованием двух эквивалентов или двух взаимно дополняющих друг друга аспектов. Затем ораторы переходят к его роли и, в первую очередь, к его космическому долгу в деле поддержания порядка во вселенной.

Король должен в одинаковой мере присматривать за небесами, за центром земли (где находятся три очажных камня — сердце всякого жилища, а в этом случае — домом, которым является покрытая небесным сводом земля) и за девятью отделами подземного царства — где он сам может оказаться. Порядок должен царить как в пространстве, так и во времени: надо, чтобы утреннее светило будило день. Подчиняясь указанному порядку идей, Монтесума будет поддерживать окружающую природу: горы, равнины, моря, потоки, и в особенности такие места, как пещеры, источники, скалы и деревья, где так часто обнаруживается святое. Ведь эго он «заставляет солнце — передвигаться по небу, тучи — проливаться дождем, потоки воды — устремляться в разные стороны, землю — производить всевозможные плоды». Ибо Тлальтеотль производит эти плоды лишь в том случае, если ее регулярно орошают кровью и подкармливают телами жертв. Ведя войну для поддержания хода мирового механизма, Монтесума расширяет империю, увеличивая одновременно славу города. А также и славу бога-покровителя города, Уицилопочтли, которого король представляет на этом свете и с которым мешики связаны особым договором. Наиболее явный знак любви Монтесумы к Уицилопочтли — это укрупнение его пирамиды. В Месоамерике существовал обычай увеличивать объем здания, приделывая ему новый фасад или заключая его в аналогичную, но более обширную конструкцию. Проводившиеся около 1980 года раскопки на месте Большого храма Мехико позволили установить, что пирамида была объектом дюжины таких расширений. В то время, как король Тескоко перечисляет стоящие перед императором космические задачи, tlatoani наименее важного члена Тройственного Союза, Тлаконапа, напоминает новому государю об его ответственности за благополучие города. Он должен поддерживать общественное согласие и правопорядок, следить за тем, чтобы каждый на своем месте мог выполнять свой долг, защищать слабых, поступать по справедливости с оступившимися, очищая их соответствующим обрядом или накладывая на них то или иное наказание.

Монтесума смиренно говорит о своей малой пригодности и призывает богов быть милостивыми к нему. Затем ом благодарит всех присутствующих и удаляется в свои апартаменты. На этом первая фаза коронации завершена. Теперь ему нужно лишь предпринять войну, которая покажет его способность руководить войском и его личную храбрость и одновременно установит мир в провинциях и покажет со всей очевидностью, что у Мехико есть новый император. Наконец, эта война должна поставить новоизбранному достаточное количество пленных для жертвоприношения в честь его инаугурации.